Текст книги "Цусимский бой"

Автор книги: Георгий Александровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Часть третья.
БОЙ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

ГЛАВА X.
«ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР III»

Сражение в Цусимском проливе перешло свой кульминационный пункт, но бой не остановился и продолжался с неменьшим ожесточением.

Водительство русской эскадры, согласно инструкциям о бое, выработанным адмиралом Рожественским, переходит к следующему мателоту, если головной корабль будет вынужден покинуть строй. Чтобы не увеличивать потерь, приказано не ждать повреждённого корабля и времени на помощь ему не терять. После выхода из строя «Суворова» эскадру возглавил второй в линии броненосец – «Император Александр III».

На нём не было адмиральского флага, но этим кораблём командовал командир, имя которого должно войти в длинный список лихих командиров Российского Императорского Флота, отличившихся в течение славной двухсотлетней истории этого флота. Им был капитан 1-го ранга Николай Михайлович Бухвостов.

Потомок одного из первых солдат-гвардейцев Преображенского полка, которые были также первыми моряками русского флота (Преображенский полк перед боем отпраздновал двухсотлетие своего повышения в ранге гвардии), Бухвостов был сам на прекрасном счету и был ближайшим кандидатом на производство в контр-адмиралы. Судьба уготовила ему роль младшего флагмана адмирала Рожественского и без производства в контр-адмиралы.

Вспоминается его ответное слово на торжественном банкете, устроенном в нарядно убранной кают-компании броненосца перед уходом на Дальний Восток. После напыщенных тостов, хвастливого бряцания оружием, бравурных пожеланий победы русского оружия тех, кто сами в войне не участвовали, и шумных оваций, Бухвостов кратко и скромно сказал: «Вы желаете нам победы. Нечего говорить, как мы её желаем… Но за одно я ручаюсь – мы все умрём, но не сдадимся».

И Бухвостов своё обещание выполнил так, как никто другой не мог сделать лучше.

«Император Александр III» возглавил эскадру в самый критический момент боя, когда флагманский корабль адмирала Рожественского вышел из строя и эскадра осталась без управления. В бою 28 июля у мыса Шантунг подобный момент имел самые критические последствия: Первая Тихоокеанская эскадра вместо того, чтобы продолжать бой с неприятелем, который сам пострадал и больше не имел снарядов, отказалась от прорыва во Владивосток и вернулась в Порт-Артур, где обрекла себя на медленное умирание.

Подобное положение не повторилось в Цусимском бою благодаря инициативе капитана 1-го ранга Бухвостова, который не колеблясь возложил на себя ответственность дальнейшего руководства эскадрой. Сразу же после выхода из строя «Суворова» Бухвостов, в духе лучших традиций Российского Императорского Флота – не оставлять в несчастье своего товарища, – прикрыл корпусом своего корабля изувеченное флагманское судно адмирала Рожественского. На «Александре III» сосредоточила свой огонь не половина японского флота, а все 12 броненосных кораблей, так как после гибели «Осляби» и вторая половина вражеского флота обрушилась на смелый русский корабль.

Но и после того, как «Суворов» оправился от первого шока и дал ход, управляясь только машинами вместо руля, благодаря чему уже не мог держать место в строю, а пошёл самостоятельно на север, виляя из стороны в сторону, как смертельно раненный лев, то и тогда «Александр III» продолжал принимать на себя удары всего японского флота. Благодаря этому шедшие за ним остальные русские броненосцы могли стрелять по японским кораблям, находясь сами под слабым огнём неприятельской линии.

Правда, стрельба русских броненосцев была затруднена частым нахождением кораблей на циркуляции, так как эта часть Цусимского боя была наиболее насыщена поворотами. Но другого выбора не было. Преимущество японского флота в огневой силе совершенно ясно определилось. Ведение боя в малогнущейся линии, как это имело место в течение первого получаса боя, было бы только на руку японскому флоту. Русские могли ответить на перевес японцев в силе артиллерийского огня только смелой инициативой в маневрировании. Эту инициативу иначе как отважной назвать нельзя, так как и преимущество в скорости хода также было на стороне японского флота. В этих условиях маневрирование «Александра III» было, бесспорно, блестящим. Посылая огонь и сам в огне, русский броненосец принимал дерзкие решения, увлекая за собой весь остальной русский флот. Бухвостов талантливо руководил этой частью боя, и проявленная им инициатива была достойна искусства самых выдающихся флотоводцев мира.

Броненосец «Император Александр III» был укомплектован офицерами и матросами Гвардейского Экипажа. Это была самая рослая и стройная команда из экипажей всех остальных кораблей эскадры адмирала Рожественского. Элита русского флота.

При угольных погрузках во время похода «Александр III» первым оканчивал погрузку угля и многократно выигрывал денежные награды за наиболее скорую погрузку.

Матросы остальных броненосцев жаловались: «Где же нам угнаться? Разве на „ём“ люди? То ж лошади!»

И вот этот физический цвет русской нации оказался и моральной элитой в самой жуткой части этого страшного боя, известного под именем Цусимского сражения.

В этой самой подвижной и полной неожиданных манёвров части боя часы измерялись минутами, а минуты – секундами. Бухвостов, видя, что японские корабли после поворота русской эскадры в 2 часа 30 минут на ост снова опережают русскую эскадру, принимает смелое до отчаянности решение. Он не уклоняется со всей эскадрой снова вправо, как это два раза сделал Рожественский с целью не сбить стрельбу русских кораблей и, очевидно, надеясь на более ощутительный результат русской стрельбы, а поворачивает в обратную сторону, держа курс под хвост японской линии и надеясь прорваться под кормой последнего корабля японской линии.

Этим манёвром Бухвостов подставил свой броненосец под особенно усиленный обстрел японского флота. Не только все броненосные корабли японской линии стреляли по «Александру III», но они обстреливали этот корабль продольным огнём, при котором процент поражения самый высокий. Но если «Александр III» этот огонь выдержит, то, пересекая сзади японскую кильватерную линию, он ставит под такой же огонь весь японский флот. Во время этого поворота «Александр III» опять прикрывает своим корпусом если не «Суворова», то остальные русские броненосцы, которые, пока не легли на другой галс, должны были временно прекратить стрельбу.

Храбрая до крайности инициатива Бухвостова вызвала у адмирала Того немедленную реакцию. Он не смеет допустить прорыва русской эскадры на север и ему нужно уклониться от возможности в свою очередь попасть под продольный огонь русского флота. В 2 часа 40 минут он приказывает шести кораблям своего первого боевого отряда повернуть «все вдруг» на 16 румбов (на 180 градусов), развернувшись в сторону от русского флота. Вследствие этого манёвра ведущим кораблём японской линии становится последний корабль первого отряда – броненосный крейсер «Ниссин», на котором держал свой флаг младший флагман первого отряда вице-адмирал Мису.

Чтобы прикрыть этот манёвр от сосредоточенного огня русских кораблей, так как японские корабли, находясь на циркуляции, сами не могли стрелять, а себя подставляли под продольный обстрел со стороны русских судов, Того предпринял два параллельных мероприятия.

Он послал в минную атаку на русскую эскадру авизо «Чихая», который до этого держался сзади японской линии с её нестреляющего борта. Этим Того отвлекал огонь русских броненосцев от своих поворачивающих главных сил на это маленькое судёнышко. В 2 часа 46 минут «Чихая» с предельной дистанции выпустил две торпеды, прошедшие вблизи борта броненосца «Бородино». Этот корабль, справившись с поломкой, вероятно, рулевого управления, снова вернулся на своё место в строю.

Вторая мера заключалась в том, что второй боевой отряд японской эскадры под флагом адмирала Камимуры не повернул немедленно вслед первому боевому отряду, а продолжал свой путь, расходясь на контркурс с русской эскадрой Тем самым броненосные крейсера Камимуры прикрыли своими корпусами поворачивающиеся броненосцы Того. Но благодаря этому манёвру японская эскадра оказалась впервые разъединённой.

Очевидно, Того решил, что боевая сила русского флота уже настолько ослабела, что с ним уже может сражаться каждая из половин японского флота в отдельности. По-видимому, он надеялся, что оба японских боевых отряда, действуя самостоятельно, не дадут Второй Тихоокеанской эскадре уйти. Но здесь адмирал Того явно просчитался. Камимура, оставшись только с пятью броненосными крейсерами, не счёл себя достаточно сильным, чтобы бороться один на один со всей русской эскадрой. И через 3 минуты после того, как последний его корабль минул точку поворота японского флагманского корабля «Миказа», он также повернул в сторону от русского флота, но не сделал поворот «все вдруг», а повернул менее рискованным способом, и именно последовательно. Начало поворота отряда Камимуры на соединение с отрядом адмирала Того произошло в 2 часа 57 минут.

Пользуясь своим преимуществом в ходе, японские броненосцы шли наперерез курса «Александра III» и угрожали, пересекая курс, подвергнуть русскую линию продольному огню, но «Александр III» делает резкий поворот и ведёт русскую эскадру снова на юго-восток в сторону слабейшей половины японского флота.

Тем временем отряд Камимуры уже повернул, идя на соединение с Того. Бой снова вспыхнул между русской эскадрой и расходящимися на контркурсе японскими броненосными крейсерами.

Перед этим последним поворотом «Александр III» и следующая за ним эскадра подходили к «Суворову», который самостоятельно шёл на север и оказался между линиями обоих флотов. Вот каким представился «Александр III» глазам капитана 2-го ранга Семёнова, наблюдавшего за ним из батарейной палубы правого борта «Суворова»: «Мы могли хорошо видеть „Александра“, который был у нас почти на траверзе и держал прямо на „Суворова“. За ним следовали остальные. Расстояние уменьшалось. В бинокль уже отчётливо видны были избитые борта броненосца, разрушенные мостики, горящие рубки и ростры, но трубы и мачты ещё стояли. Следующим шёл „Бородино“, сильно горевший. Японцы уже успели выйти вперёд и завернуть на пересечку. Наши подходили справа, а японцы оказались слева от „Суворова“. Стреляли и в нас, и через нас. Наша носовая башня (единственная до сих пор уцелевшая) принимала деятельное участие в бою. Затаив дыхание, все ждали. По-видимому, вся сила огня японцев была сосредоточена на „Александре“. Временами он казался весь окутан пламенем и бурым дымом, а кругом него море словно кипело, взмётывая гигантские водяные столбы… Ближе и ближе… Расстояние не больше 10 кабельтовых… И вот – один за другим, целый ряд так отчётливо видимых попаданий по переднему мостику и в левую 6-дюймовую башню… – „Александр“ круто поворачивает вправо, почти на обратный курс, и уходит… За ним „Бородино“, „Орёл“ и другие…»

Из этого описания видно, что силы «Александра III» после получасового водительства русской эскадры были надорваны. Поэтому, когда этот отважный броненосец был снова обстрелян вторым японским отрядом адмирала Камимуры, то ему пришлось выйти из строя и уступить водительство эскадры третьему по порядку в линии броненосцу «Бородино».

Но свою задачу «Александр III», жертвуя собой, выполнил. Он уже почти вывел эскадру из боевого соприкосновения с японским флотом. За него эту задачу докончил «Бородино».

Адмирал Того, видя русскую эскадру уходящей, в отчаянной попытке задержать её приказал произвести несколько выстрелов торпедами, которые, однако, не достигли русской эскадры.

По японским сведениям, расстояние между борющимися эскадрами уменьшилось в этот момент до 12–15 кабельтовых, но этого не подтверждают русские участники боя, и тот же Семёнов свидетельствует, что русская эскадра повернула на юго-восток, когда она была удалена на эту дистанцию от «Суворова». А ведь «Суворов» не находился в одной линии с японскими броненосцами. Поэтому обе эскадры находились друг от друга не менее чем на 25 кабельтовых. Следовательно, японские источники уменьшают расстояние, чтобы оправдать бессмысленный расход торпед со стороны японских броненосцев. Адмирал Того, очевидно, в этот момент нервничал и отдал необдуманное распоряжение.

Казалось бы, Того должен был немедленно повернуть назад, чтобы не дать русской эскадре уйти. Но этого он не сделал. Состояние его кораблей после нахождения под обстрелом русских броненосцев в течение одного часа с небольшим требовало, по-видимому, передышки для быстрого исправления полученных повреждений. Поэтому он продолжал идти на северо-запад после того, как прекратил стрельбу, ещё в течение двадцати минут, и только затем повернул «все вдруг» в сторону русского флота и лёг на курс, ведущий на северо-восток, пассивно ожидая повторения со стороны русского флота попытки прорыва на север.

В 3 часа 5 минут бой прервался после 1 часа 16 минут непрерывного артиллерийского поединка. Русская эскадра, следуя за «Бородино», шла на юго-восток. Главные силы японского флота уходили в обратном направлении. Броненосные крейсера Камимуры шли тем же курсом несколько сзади на соединение со своими главными силами. Дистанция между обоими флотами быстро увеличивалась. Согласно японской версии, внезапно сгустившийся туман разъединил оба борющихся флота. Но и без тумана бой должен был бы прерваться, раз оба противника расходились в прямо противоположные стороны. Японцы не проявили инициативы сохранить соприкосновение с тихоходной русской эскадрой и явно стремились на время оторваться от русских броненосцев. Трудно назвать такое поведение японского флота действиями флота побеждающего.

Путь к уходу из Корейского пролива на юг был для русского флота открыт. Японский флот, сам подбитый, отказался от своей главной задачи преследовать более слабую русскую эскадру и достигнуть решительной победы на море.

Многие критики, в том числе Новиков-Прибой, негодовали, что командиры русских броненосцев не воспользовались этим моментом, чтобы отказаться от дальнейшей попытки прорыва во Владивосток и, окончательно прервав сражение, удовольствоваться тем, что цена, заплаченная за первую попытку прорыва, была ещё относительно небольшой – только один броненосец «Ослябя» утоплен, а другой – «Суворов» – где-то скитается сзади русской эскадры в пасти врага.

Жалкое малодушие! Что предлагали они? Бросить своего командующего на флагманском корабле на произвол судьбы, отказаться от цели столь выстраданного похода после первой неудачной попытки. А может быть, сила японского флота уже иссякла, как это имело место в бою 28 июля у мыса Шантунг, когда на японских броненосцах уже не осталось снарядов для дальнейшего ведения боя?

Цусимское сражение не могло быть повторением боя у Шантунга. Первая Тихоокеанская эскадра возвращалась после этого боя в недалёкую свою базу – Порт-Артур, находясь в которой, она ещё некоторое время представляла какую-то угрозу японскому флоту. Вторая Тихоокеанская эскадра этой возможности не имела. Путь назад вёл только в нейтральный порт для разоружения и к окончательному отказу для эскадры от борьбы с Японией до конца военных действий.

Цусимское сражение, заканчивая многострадальные труды 7 ¹/ ₂-месячного похода, не могло закончиться вялой попыткой прорыва. Эта битва не смела придать новые ветви стыда в уже увядший в этой войне венок русской славы. Страницы истории этого боя не писались только для текущего момента, чтобы их с досадой забыть на другой день. Страницы истории Цусимы были призваны оставить глубокий след в истории Русского государства. След исключительно тяжёлый по своим непосредственным практическим последствиям, но след, свидетельствующий о чрезвычайно высоком взлёте русского национального духа, взлёте, имеющем мало равных себе в истории человечества. Не сломленные ни своей слабостью, ни новыми разрушительными снарядами, впервые применёнными японцами в этом бою, ни жестокими ударами не расположенной к нам судьбы, командиры русских кораблей непреклонно оставались верными последним словам приказа адмирала Рожественского: «…Собственной кровью смыть горький стыд Родины».

Воспользовавшись перерывом в бою, русские моряки спешно заделывали пробоины, откачивали воду, тушили пожары, убирали тела убитых, укладывали раненых, пополняли комплект прислуги у уцелевших орудий, производили учёт запасам снарядов… и готовились снова к бою.

Строй эскадры выровнялся. Броненосец «Александр III» снова вступил в строй, заняв место сзади «Бородино», «Орла» и «Сисоя Великого».

Русская эскадра продолжала идти ещё некоторое время на юго-восток с целью несколько отойти от противника. Эскадру вёл «Бородино». У командира этого броненосца не мелькнуло мысли продолжать путь дальше на юг. Через 10 минут после перерыва боя «Бородино», а за ним вся эскадра, легли на старый курс, ведущий во Владивосток, – норд-ост 23 градуса.

ГЛАВА XI.
«БОРОДИНО»

Когда «Бородино» возглавил эскадренный строй, то на нём хотя и бушевали пожары, которые видел капитан 2-го ранга Семёнов с «Суворова», но они не распространялись дальше верхней палубы и не угрожали безопасности корабля.

«Бородино», как и «Орёл», ещё в недостроенном состоянии был зачислен в эскадру адмирала Рожественского и без испытания механизмов отправлен на Дальний Восток. Проба механического оборудования кораблей производилась уже в походе, с каждым днём которого броненосцы удалялись всё дальше и дальше от родных берегов без надежды исправить замеченные недочёты.

Немудрено, что на «Бородино» всё время что-нибудь ломалось или выходило из строя в течение всего похода. По-видимому, очередная поломка произошла и в наиболее критический момент боя, когда «Бородино» на несколько минут покинул строй эскадры.

Кроме того, броненосец оказался маломореходным и очень валким на волнах. Его мотало больше остальных броненосцев. Во время шторма броненосец клало на борт столь отвесно к волнующейся поверхности моря, что с других кораблей казалось, что «Бородино» уже больше не поднимется, а опрокинется.

Командир «Бородино» капитан 1-го ранга Пётр Иосифович Серебренников пользовался большой популярностью у команды своим обходительным отношением, и, действительно, он отечески о ней заботился. Серебренников заботился не только о пище и одежде, но и о досуге экипажа во время длительного похода, старался отвлечь людей от тоски по родине и дать команде отдохнуть от тяжестей похода в культурной обстановке. На броненосце была подобрана хорошая библиотека и получались газеты.

Перед боем Серебренников собрал экипаж и призвал его поддержать честь корабля, носящего имя сражения, которое знаменовало собой перелом в Отечественной войне при отражении нашествия «двунадесяти языков».

После речи резкие звуки горнов проиграли боевую тревогу. Команда живо разошлась по своим боевым постам, и среди них матрос Семён Ющин, родившийся среди глухих лесов Темниковского уезда Тамбовской губернии. Он выделялся своей рослой и статной фигурой, широкими плечами, могучей грудью и точно налитыми свинцом мускулами. Простой, но смышлёный и лихой парень. По боевому расписанию он обязан был быть вторым номером у трёхдюймового орудия в носовом каземате, которым командовал поручик граф Леонтий Беннигсен. По распоряжению из рубки это орудие стреляло по головному японскому кораблю. По словам Ющина, в течение первого часа боя «Бородино» почти не имел повреждений, за исключением нескольких небольших пожаров, вспыхнувших на верхней палубе. Но и здесь было больше дыма, чем вреда.

«Бородино» содрогался всем корпусом при каждом залпе из орудий тяжёлого и среднего калибра. Спустя 40 минут боя корпус броненосца вдруг перестал содрогаться. Корабль, очевидно из-за очередной неисправности в рулевом приводе, вышел из строя и прекратил стрельбу. Но через несколько минут неисправность была устранена, и «Бородино» снова занял место в строю, но он передвинулся с третьего на второе место после того, как «Суворов» уже более в строй не вернулся. Только с этого момента началась боевая страда и для «Бородино».

Тяжёлый снаряд угодил в мостик у входа в боевую рубку. От одного этого попадания корабль лишился большинства своих старших офицеров. У капитана 1-го ранга Серебренникова оторвало кисть правой руки. Потеряв много крови, он должен был передать командование броненосцем своему старшему офицеру капитану 2-го ранга Дмитрию Сергеевичу Макарову. Старший штурман лейтенант Борис Илларионович Чайковский и младший штурман Константин Рудольфович де Ливрон были буквально разорваны на части. Старший минный офицер лейтенант Алексей Фёдорович Геркен был тяжело ранен и отнесён без сознания на операционный стол. Старший артиллерийский офицер лейтенант Пётр Евгеньевич Завалишин с вываливающимися внутренностями мужественно пытался собственными силами спуститься из рубки на мостик, но сорвался и тут же скончался. Злой рок, преследуя русскую эскадру, не обошёл своим беспощадным вниманием и этот броненосец.

Боевая рубка со всеми своими приборами управления кораблём и артиллерийским огнём, с машинным телеграфом, телефонами, переговорными трубами, расходящимися по всем углам и закоулкам броненосца, превратилась в какую-то обезображенную пещеру, наполненную трупами и частями тел офицеров, рулевых и телефонистов.

Управление кораблём было переведено в центральный пост, из которого, однако, нельзя вести наблюдений за обстановкой боя и неприятелем. А после выхода из строя «Александра III» на «Бородино» легла ещё забота вести всю русскую эскадру. Вступивший в командование броненосцем капитан 2-го ранга Макаров должен был находиться или на батарейной палубе, или в одной из башен и оттуда наблюдать за боем и по переговорной трубе отдавать приказания в центральный пост, находящийся внутри броневой коробки, прикрывающей самые жизненные части корабля. Только оттуда все распоряжения передавались другим офицером по остальным отсекам броненосца… Такой способ управления кораблём был медлителен и ненадёжен. Собственные залпы, разрывы неприятельских снарядов, приказания других лиц, стоны раненых – всё это путало приказания и мешало их передаче. Время от времени и сама передача приказаний прерывалась. Очередное попадание выбивало из строя офицера, исполняющего обязанности командира броненосца. Подыскивался новый офицер. Пока он не вступил в командование, броненосец шёл вслепую и управлялся офицером в центральном посту по инерции. Но это уже случилось в последней фазе боя этого тяжёлого дня. После первого перерыва в бое броненосцем ещё командовал капитан 2-го ранга Макаров. И им было принято решение, не вызывавшее сомнений: лечь снова на курс, ведущий во Владивосток.

Русская эскадра шла на этом курсе уже в течение 25 минут. Продержись туман дольше или поверни русская эскадра несколько позднее, то, может быть, повторная встреча обоих флотов произошла бы несколько позже, и сумерки успели бы прикрыть русские броненосцы. Японский броненосный флот, идущий в двух колоннах на ост-норд-ост, заметил в 3 часа 40 минут на расстоянии 35 кабельтовых русский флот, уходящий на север. Линия русских броненосцев постепенно нагоняла «Суворов», всё ещё продолжавший упорно идти в одиночку на север, после того как он два раза был один под огнём половины японского флота и отразил минную атаку.

Противники возобновили артиллерийскую дуэль, когда «Суворов» находился между двумя сближающимися курсами обеих эскадр. Японский флот придерживался прежней тактики: сближаться и нажимать на голову русской эскадры. Русские броненосцы постепенно склонялись к востоку, и в 4 часа 5 минут лежали на курсе ост. Согласно японским сведениям, дистанция боя якобы опять уменьшилась на 11 кабельтовых, но русские артиллеристы это отрицают. Согласно английской официальной истории боя, эта дистанция относилась только к одному русскому кораблю, а именно к непобедимому «Александру III», который упорно отвечал из всех орудий, способных стрелять, являя собой «непревзойдённый пример жертвенного героизма».

Русская линия склонилась снова к югу, но адмирал Того не последовал за ней, а снова выполнил тот же манёвр, что и час тому назад. Он сам с броненосцами повернул «все вдруг» на север, а эскадра Камимуры продолжала свой бой с русской эскадрой, уходящей на юг. Для защиты своего поворота Того снова бросил в минную атаку на этот раз 4 миноносца, которые атаковали идущий между кильватерными колоннами обоих флотов «Суворов». Отражению этой атаки на доблестный «Суворов» помогали концевые корабли русской линии.

В 4 часа 20 минут оборвался боевой контакт между русской эскадрой и броненосными крейсерами адмирала Камимуры. Боевое соприкосновение с японскими броненосцами под начальством адмирала Того прекратилось ещё раньше.

Вторая фаза боя длилась только 40 минут, а вместе с первой фазой сражения стрельба продолжалась 1 час 56 минут. Во время второго периода битвы на русской стороне был сильно повреждён броненосец «Сисой Великий». В 4 часа на нём взметнулись высокие языки пламени, и броненосец, выйдя из строя, повернул обратно, пока не присоединился к шедшим сзади крейсерам. После его выхода из строя «Александр III» сомкнул строй и занял третье место в эскадренной линии.

На «Наварине», этом корабле странного вида, так как его четыре трубы были расположены не в ряд, а по углам квадрата, была сбита одна труба, отчего вид броненосца стал ещё несуразнее, точно у него была подбита скула и выбита одна сторона челюсти. Котлы броненосца потеряли тягу, ход уменьшился, и «Наварин» сильно отстал. В образовавшуюся брешь в строю русской эскадры зашёл третий броненосный отряд, находившийся под командованием контр-адмирала Небогатова. Последний мателот третьего отряда, «Адмирал Ушаков», увидев бедственное положение «Наварина», осыпаемого японскими снарядами, застопорил машины и, прикрывая «Наварин» своим корпусом, открыл интенсивный огонь по неприятельским кораблям.

Командир «Наварина» капитан 1-го ранга барон Бруно Александрович Фитингоф, справившись с креном и пожаром, крикнул в мегафон командиру «Ушакова» капитану 1-го ранга Миклухо-Маклаю:

– Спасибо, Владимир Николаевич. Иди вперёд с Богом!

На кораблях 3-го броненосного отряда не было повреждений от неприятельского огня. Вот когда сказалось легкомыслие при подборе судового состава для Второй Тихоокеанской эскадры. Будь это не старые броненосцы или игрушечные броненосцы береговой охраны, а современные броненосцы, находившиеся в Чёрном море, то их более активное участие в этой фазе сражения ещё могло бы перетянуть чашу весов на сторону русского флота и, после первоначальных неуспехов, принести победу, столь заслуженную храбростью русских кораблей. Но, увы, артиллерия этих броненосцев не стреляла дальше 50 кабельтовых, и, находясь в хвосте русской кильватерной линии, как они ни старались, их снаряды падали недолётами. Бумажное равенство в числе кораблей, за которым гнались безответственные петербургские газетные борзописцы, ещё не означало равенства в качестве кораблей и орудий.

Японский флот был явно утомлён боем и вторично не проявил настойчивости продолжать бой. Если бы русская эскадра была равноценной японской и отряд адмирала Небогатова состоял из ещё не тронутых боем настоящих полноценных кораблей, то японский флот уже не мог бы помешать прорыву русской эскадры во Владивосток.

Повторение адмиралом Того манёвра (который, по мнению автора, вызвал мало обоснованное восхищение русского исследователя боя капитана 2-го ранга М. Смирнова) не дало опять ожидаемых результатов. Во второй раз японцам не удалось помешать русским выйти из боя. Путь на юг был снова свободен, а с ним и ещё одна возможность для русского флота прекратить бой и покинуть Японское море.

Официальная история утверждает, что снова сгустился туман, который скрыл борющиеся стороны. Но странно, что туман дважды сгущается только тогда, когда второй боевой отряд адмирала Камимуры был один на один с русским флотом. Такое совпадение мало вероятно. Просто Камимура предпочёл не оставаться в течение продолжительного срока под огнём всей русской эскадры и, увеличив дистанцию, вышел из пределов видимости обеих эскадр. Но на этот раз Камимура хотя и повернул сначала обратно, но потом повернул ещё раз, чтобы продолжать идти в том же направлении, что и русская эскадра.

Впоследствии японские историки прославят это решение старшего помощника адмирала Того, которое спасло японский флот от большого бедствия, но своё решение японский адмирал принял вряд ли по внутренней интуиции, но потому, что он увидел снова повернувшие на юг броненосцы адмирала Того и, так же как и русские броненосцы, услышал отдалённую канонаду на юге. И туда обе эскадры, одна не видя другую, направили свой путь.