Текст книги "Пифагор (Том 1)"

Автор книги: Георгий Бореев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

ПОСЛЕДСТВИЯ ЯДЕРНЫХ БОМБАРДИРОВОК

В глазах еще разрывов всполохи, планета – в оспинах от ям,

И небо, порванное порохом, горит и тлеет по краям…

Как только страны были взорваны, то сразу же из-под земли,

В зенит большими мухоморами грибы из дыма поползли…

Дорогой друг, в “Сказании об Эрре” сообщается, что, прежде чем использовать это страшное оружие, между Нергалом – другое его имя Эрра – и Мардуком произошло еще одно столкновение, и Нергал угрожал применить силу, если его родной брат добровольно не покинет Вавилон и не откажется от своих притязаний на Господство.

Но на этот раз ануннакам Мардука переубедить не удалось, и, вернувшись в Совет Богов, Нергал настоял на том, чтобы силой заставить Мардука покинуть Месопотамию. Из текстов мы узнаем, что обсуждение на Совете носило бурный и острый характер: “день и ночь без передыха” боги продолжали спорить. Особо жестокая перепалка завязалась между Энки и его сыном Нергалом, в которой Энки встал на сторону своего первенца. “Принц Мардук восстал, уже не в первый раз народ его возносит, так почему же Эрра не отступит?” – спрашивал Энки. Наконец, потеряв терпение спорить с сыном, Энки приказал Нергалу удалиться.

Вне себя от гнева, Нергал вернулся в свои владения. “Поразмыслив”, он решил использовать страшное ядерное оружие: «Я земли уничтожу, превращу их в груды праха; города я сокрушу до основанья; вершины гор я оголю, там звери все исчезнут; моря взволную я, и все, что есть живого в них, я погублю; людей я истреблю, их души превращу я в пар; и никого не пощажу...”

Из текста 2048 мы узнаем, что Мардук знал о разрушительных планах Нергала – его предупредил брат Гибил, владения которого в Африке граничили с землями Нергала. Когда наступила ночь, и боги разошлись на отдых, Гибил “слова Мардуку эти молвит” о “семи орудиях ужасных, созданных Ану... Мощь семи орудий против тебя направят”. Встревоженный Мардук попытался узнать у Гибила, где находилось это оружие. “О Гибил, – сказал он, – те семь орудий – где созданы они, где и сотворили?” И Гибил открыл ему, что оружие было спрятано под землею: «Те семь орудий, в горе они лежат, В пещере под землей они хранятся. Оттуда устремятся вперед они в сиянье, от земли до неба от страха все оцепенеет». “Но где находится это место?” – спрашивал Мардук вновь и вновь, но Гибил мог только сказать, что “даже боги мудрые, и те не ведают о том”. Тогда Мардук бросился к своему отцу Энки, чтобы сообщить ему страшную весть: «Отец мой, Гибил слова такие молвил мне: о семи орудиях проведал он”. Потом Мардук начал просить своего всеведущего отца: “Разузнай, где это место, поспеши!”

И вот по требованию Энки вскоре боги вновь собрались на Совет. К удивлению Энки, никто из богов не был шокирован этим известием. Энки решительно возражал против ядерных бомбардировок, уговаривая богов остановить Нергала, потому что использование этого оружия, указал он, “земли опустошит, людей погубит”. Наннар и Уту прислушавшись к словам Энки, заколебались, но Энлиль и Нинурта выступали за решительные меры. Совет Богов не мог прийти к согласию. Окончательное слово о применении ядерных боеголовок было за Ану.

Когда Нинурта наконец прибыл с Нибиру на Землю, чтобы сообщить решение Ану, то оказалось, что Нергал уже отдал приказ начинить “семь орудий страшных” “ядами” – ядерными боеголовками. Нинурта пытался объяснить Нергалу, что это оружие следует использовать лишь в самом крайнем случае, что прежде нужно предупредить об этом ануннаков, находящихся в районе поражения, и богов-игигов, обслуживавших орбитальную станцию и космические корабли. И, кроме того, нужно обязательно отвести угрозу от всего человечества, потому что «Ану, господин богов, к землянам питает жалость”.

Но Нергал заупрямился, не считая нужным предупреждать о своих действиях кого бы то ни было, и далее в тексте передается их ожесточенный спор. Однако в итоге Нергал согласился предупредить только ануннаков и игигов, оставив в неведении Мардука и его сына Набу, а также людей, поклонявшихся Мардуку. И тогда Нинурта принялся отговаривать Нергала от поголовного уничтожения людей, прибегая к таким же доводам, что и библейский Авраам, упрашивавший Господа пощадить Содом.

Прибегая к лести, угрозам и логике, два бога три дня спорили о степени уничтожения. Нергал был во власти личной ненависти: “Сына Мардука истреблю, и пусть отец его останки погребет; когда же я убью отца, никто его не похоронит кости!” – кричал он. Потом, очень тактично указав на несправедливость поголовного уничтожения людей и стратегическое значение избранных для уничтожения целей, Нинурта, наконец, убедил Нергала. Автор таблички пишет: “Он внял словам, что говорил Нинурта; слова его умаслили его, как масло доброе”. Согласившись не наносить удара по морям и по Месопотамии, Нергал изменил свой план: уничтожение будет выборочным, целью его будут города, в которых мог скрываться Набу, и космодром – “место, где возносятся Великие”. Космодромом намеревался владеть Мардук.

Когда Нергал закончил излагать свой новый план, то Энлиль, когда ему представили этот план, одобрил его, и Ану, судя по всему, тоже. Не теряя больше времени на разговоры, Нергал предложил Нинурте действовать одновременно.

Первой целью стал главный космодром ануннаков, командный комплекс которого размещался в “Высочайшей Горе”, а взлетно-посадочное поле – на прилегающей широкой равнине. Так гигантским ядерным взрывом был уничтожен и космодром, и гора, где находился центр управления полетом, была разрушена даже равнина, служившая взлетно-посадочным полем. Этот взрыв, согласно шумерским письменным источникам, был произведен Нинуртой.

Теперь настала очередь Нергала насладиться своим мщением. Отправившись с Синайского полуострова по Царской дороге в города Ханаана, Эрра уничтожил их один за другим. Строки “Сказания об Эрре” почти идентичны строкам библейского мифа о Содоме и Гоморре. Следующие строки описывают, как был изменен южный берег Мертвого моря, и гибель морской живности и растительности: «Рассек он море, он целостность его нарушил. И все, что было там живого, крокодилов даже, он уничтожил; огнем зверей он истребил, в пыль обратил он хлебные посевы».

Дорогой друг, нам открылись сведения и тексты о том, что Ур не был единственным пострадавшим городом, как не был и эпицентром катастрофы. Были не только найдены похожие плачи, оплакивающие горькую судьбу Ниппура, Урука, Эриду, но некоторые тексты содержали целые списки сотен погубленных городов, начиная с городов на юго-западе государства и заканчивая городами на северо-востоке, включая всю южную Месопотамию. Шумерские авторы говорят: все города погибли одновременно в один день в результате неожиданной масштабной ядерной катастрофы, а не один за другим, как то было бы в случае постепенного продвижения армии завоевателей вглубь страны.

Запустение городов после ядерной войны красочно описывается, например, в таких стихах: «Города опустели, дома опустели; стойла пустые стоят, в овчарнях не слышно овец; Шумера быки в стойлах своих не стоят, овцы его в овчарнях не жмутся; реки текут, полные горькой водой, на полях, там где хлеб колосился, растут сорняки, и в степях чахлые всходят, цветы». Люди Шумера никогда не сталкивались с подобным раньше: «На Землю Шумер спустилась беда, которой люди не знали: люди не видели раньше такого, От такого никто не спасется. Люди умирали не от руки врага, их подстерегала невидимая смерть, что по улицам бродит, по дорогам скитается; станет с кем рядом – и не видно ее; в дом войдет, и никто не узнает. И никому не было спасения от этого зла, что на землю набросилось, привидение будто... Через самые стены высокие, через самые толстые стены сочится оно, как вода; никакая дверь его не удержит, и запор не остановит ее; через дверь, как змея, вползает оно, сквозь щели, как ветер, внутрь залетает. Кто прятался за дверями, умирал в доме; кто спасался на крыше, умирал на крыше; кто бежал по улице, падал замертво на землю: мокроты и кашель грудь ослабляли, рот наполнялся слюною и пеной... сонливость и немота напали на них, странное оцепененье... страшные мученья, головная боль... дух тело покидал. Люди гибли ужасной смертью: люди, напуганные, едва могли дышать; Злобный Ветер зажал их в тиски, дня одного еще он им не даст... Рты увлажнились кровью, головы кровью сочатся... От Злобного Ветра бледнеет лицо».

Невидимую смерть людям принесло облако, появившееся в небе Шумера и покрывшее землю плащом, как покрывало, окутало все. Коричневатого цвета облако при свете дня «Солнце на горизонте тьмой заслонило. А ночью оно, светящееся по краям, закрыло луну: луна, едва взойдя, погасла». Это перемещающееся с запада на восток смертоносное облако отнес к Шумеру завывающий ветер, «сильный ветер, быстро летящий высоко, ветер злобный, губящий землю».

Два доблестных сына – Нинурта и Нергал – «в порожденье едином” привели в действие семь страшных орудий, изготовленных Ану, которые “истребили все, все изничтожили” на месте взрыва. Древние описания очевидца ядерного взрыва были очень красочными: «Когда с неба были сброшены «страшные орудия», последовала ослепительная вспышка: орудия на все четыре стороны земли разлили яркие лучи, сжигая все, как пламенем. Потом в небе вырос ядерный гриб, и туча, густая грибовидная, окутала мраком все небо. И поднялся ветра порыв... и началась буря, яростно рвущая небо». Затем сильные ветры, дующие в восточном направлении, начали сносить облако к Месопотамии: «Тьму несет из города в город, тучи густые несет, что окутали мраком все небо. Смертоносное облако, порожденное взрывом Мертвого моря, ветер отнес на восток, и оно накрыло весь Шумер, от Эриду на юге до Вавилона на севере». День и ночь двигалось радиоактивное облако, о чем упоминается в плачах, в том числе и в этом плаче по Ниппуру: «В день тот, в один тот день; в ночь ту, в одну ту ночь... ураган, молнии вспышкой рожденный, Ниппура людей погубил”.

В тексте “Плач по Уруку” автор красочно описывает панику среди богов и людей. Утверждая, что слово Ану и Энлиля возобладало над словом Энки и Нинки, когда первые “единодушно решили” использовать ядерное оружие против Мардука, далее текст гласит, что никто из богов не предвидел таких ужасающих последствий: “Великие боги все побледнели, мощи его поразившись”, наблюдая, как от взрыва “огромные лучи поднялись до небес и землю сотрясли до основанья”.

И потом, когда Злобный Ветер начал «к горам тянуться сетью”, то боги Шумера бежали из своих любимых городов. В тексте, озаглавленном “Плач о разрушении Ура”, перечислены все великие боги и богини и некоторые из их сыновей и дочерей, которые “оставили ветру” красивые города и величественные храмы Шумера. Текст под названием “Плач о разрушении Шумера и Ура” добавляет некоторые драматические подробности к картине поспешного бегства ануннаков. Так, «Нинхурсаг рыдала горькими слезами”, покидая Исин; Нанше причитала: «О мой разоренный город”, видя, “какое ее любимый город ждет несчастье”. Инанна, спешно покинув Урук, поплыла в Африку в “подводном корабле”, сокрушаясь о том, что ей пришлось оставить в городе все свои украшения и остальное имущество... Оплакивая Урук, Инанна горевала об опустошении своего города и храма Злобным Ветром, “который вмиг, в мгновенье ока поднялся в середине гор”, и против него не было защиты.

Потрясающее описание страха смятения, которые охватили богов и людей при приближении Злобного Ветра, дается в “Плаче по Уруку”, написанному через восемь лет, когда настали времена Возрождения. Когда “верных жителей Урука страх обуял”, боги, управлявшие городом и заботившиеся о его процветании, забили тревогу. “Вставайте!” – кричали они людям посреди ночи; бегите, «в степи спасайтесь!” – говорили они напуганным жителям. Но когда сами “боги бежали из Урука... они пошли иной тропою”. Автор мрачно замечает: «Так все боги бежали из Урука», «В Уруке начался хаос, люди, беспомощные, не знали, что делать. Народ метался в панике в Уруке... люди обезумели. Люди врывались в святилища и крушили все внутри, вопрошая: почему свой благосклонный взгляд от нас все боги отвратили? Кто повинен в тревогах и бедах наших? На улицах тела людские горами лежали... как, плащ, окутало Урук молчанье».

После двух недель, как “зловещий ураган покинул город, пронесшись по округе”, Энки осмотрел Эриду; город был “задушен тишиной... жители его лежали бездыханно грудами.

В северной части территорий Месопотамии, где пронесся Злобный Ветер, в Вавилоне, встревоженный Мардук, видя, как к городу приближается смертоносное облако, направил своему отцу Энки, взволнованное послание: “Что делать мне?” – спрашивал он. По совету Энки Мардук сказал своим приверженцам, чтобы все, кто может, уходили из города – но только на север, и чтобы жители, бегущие из Вавилона, “не оборачивались и не смотрели назад”. Им приказано было также не брать с собой ни еды, ни напитков, потому что к ним “мог прикоснуться призрак”. Если кто из людей по каким-либо причинам не мог бежать из города, то Энки советовал им спрятаться под землей: “Войдите в комнату, что под землею, в темноте, и находитесь там, пока не стихнет Злобный Ветер».

Нингаль и Наннар думали, что есть спасительное средство от радиации. Они провели кошмарную ночь в “термитов доме” – в подземной комнате зиккурата, которую Нингаль запомнила навсегда. Только на следующий день, когда «ураган из города унесся прочь”, “Нингаль, желая покинуть город... поспешно облачилась” и вместе с подавленным Наннаром ушла из города, который они так любили.

В последний раз Нингаль с Наннаром проходили по улицам родного города, они повсюду видели смерть и опустошение: «Люди, как черепки, на улицах лежали; высокие ворота, через которые они проехать собирались, мертвые тела загромоздили; на площадях, куда на праздник народ сходился, бездыханные тела лежали в беспорядке; все улицы, по которым они проехать собирались, загромоздили мертвые тела; и там, где прежде пировал народ, грудами лежали люди. Мертвых не погребали: тела, как жир, оставленный на солнце, таяли сами собой».

И тогда из груди Нингаль вырвался горестный плач по Уру, когда-то величественному городу, главному городу Шумера, столице империи: «Вся Месопотамия погибла, почва ее и водоемы были отравлены Злобным Ветром. Все люди умерли. В садах и огородах все умерло, ничто не прорастает... Никто не засевает пашни, и зерна не бросают в землю, и на полях не слышно песен. В окрестностях городов вымерли все животные. В степи зверей не видно, все живые твари извелись. В овчарнях гуляет ветер... Все – люди и скот – погибли…Ураган пронесся, смел все с лица земли; он проревел, как вихрь бурный, над землею, и никому спасенья нет; все опустели города, пустые стоят дома... Никто по улицам не ходит, никто не бродит по дорогам…»

Так погиб Шумер и вся его великая цивилизация. Однако культурное наследие древнего Шумера, его язык и легенды были переданы через семя Авраама будущим поколениям людей.

Через семь лет после того, как Злобный Ветер опустошил Шумер, земля Междуречья начала потихоньку оживать. Но теперь это был другой Шумер, слабый и больной…

Дорогой Пифагор, разреши мне на этом прервать мой рассказ. Ибо завтра с утра мы должны быть в библиотеке и на сон у нас остается всего – два часа». Пифагор встал с кресла и, прощаясь с другом до утра, сказал: «Спасибо тебе, Каспар. Ты все древние «книги» разложил в моей голове по полочкам. Спокойной ночи!»

…Целый месяц работали Каспар и Пифагор в библиотеке царя Ашурбанипала. И вот, наконец, списки книг подлежащих изъятию, были составлены. Друзьям предстояло вывезти в Вавилон тридцать тысяч глиняных табличек. Жрецы действовали без спешки и суеты, они решили за три раза вывезти намеченные «книги». Первым рейсом каравана они отправили «секретную» литературу, описывающую устройства ракет, самолетов, лучевого и атомного оружия. Вторым рейсом доставили в Вавилон научную литературу, а третьим рейсом – копии со второстепенных «книг» шумерских авторов.

КАББАЛА

Тихо спорят у стола

Хаин с Пифагором:

«Что такое – Кабала,

Что такое – Тора?»

Вернувшись из Ниневии в Вавилон, Пифагор помог Каспару спрятать «секретные книги» шумеров в тайном месте. Тоннель, ведущий под реку, друзья взорвали, а вход сравняли с землей. Для Пифагора опять наступили будничные дни, наполненные службой и изучением эзотерических наук. Кроме халдейской магии, индийской йоги и зороастризма Пифагор, живя в Вавилоне, пытался изучить и тайную религию иудеев – Каббалу. Греческий философ уже знакомился с религией Моисея, когда пребывал в городах Библе, Сидоне и Тире. Но там он видел лишь внешнюю оболочку религии еврейского народа, основанную на своде законов и предписаний Пятикнижия – Торы. Здесь же в Вавилоне волею судеб были собраны лучшие представители иудейского жречества, и многие из них были каббалистами. Хаин Цуриэль был одним из таких. Пифагор сдружился с мудрым раввином и стал выспрашивать у него разъяснений об учении Каббалы.

Хаин рассказал Пифагору, что «Каббала» – это эзотерическое течение в иудаизме, учение об эманациях и влияниях тонкого мира на мир землян. Каббала состоит из очень многих устных и письменных книг, объясняющих Тору, или Пятикнижие. Кроме тайных теорий Творения мира и человека Каббала дает практические упражнения – как при помощи молитв, ритуалов и концентрации внимания достичь Высших миров и Бога.

Однажды вечером Хаин Цуриэль пришел в общежитие к Пифагору, чтобы продолжить беседы о Каббале. Но неожиданно разговор между двумя жрецами зашел о корнях еврейского народа и о происхождении бога Моисеева – Яхве. Другим именем израильского бога было Иегова. Целую ночь напролет Пифагор рассказывал Цуриэлю о таинственной библиотеке в Ниневии, о глиняных табличках царя Ашурбанипала, о истории Авраама, сына халдейского жреца Фарры. Особенно большое впечатление на Хаина Цуриэля произвел рассказ о ядерных бомбардировках городов Египта и Ханаана, о поголовном уничтожении населения Месопотамии. «Ядерная атака на города мирных жителей была произведена по приказу бога Авраама и Моисея – Энлиля-Иеговы. Может быть, поэтому народы Сирии и Междуречья до сих пор недолюбливают вашего бога?» – риторически вопросил Пифагор. И помолчав, добавил: «Тот, кто знает свое прошлое, тот знает и свое будущее. Ибо прошлое и есть – будущее…» Цуриэль задумался и стал ходить по комнате из угла в угол. Затем он остановился у окна и заговорил: «Дорогой Пифагор, во-первых, все, что ты мне поведал сейчас – это всего лишь шумерские легенды, мифы, не подтвержденные фактами. Во-вторых, Энлиль – не Бог, а один из жителей планеты Нибиру. Хотя я допускаю, что в те времена Имя Единого и Неделимого Бога слилось в сознании темных масс с именем одного из небожителей, нефилимов, одного из ангелов. В-третьих, это была война богов: война Дома Энлиля и Дома Мардука. Боги не подели власть между собой, зачем же сваливать вину на земные народы? Почему мы должны ненавидеть друг друга на Земле из-за того, что где-то на мифической планете Нибиру падшие ангелы установили несовершенные законы престолонаследия? И потом, где эти ануннаки сейчас? В легендах шумеров о них рассказывается как о гигантах, живущих среди земных людей. Почему же я их не вижу? Куда они все исчезли? Ведь шумеры ни разу не упомянули, что инопланетяне, выполнив миссию по добыче золота, покинули нашу Землю. О, мой мудрейший друг, ты сам-то веришь в этих сказочных пришельцев, которые якобы прибыли на Землю за золотом, да так и остались на нашей планете?»

«Дорогой Хаин, мой бесценный товарищ и друг, – ответил Пифагор, – я всего лишь познакомил тебя с некоторыми легендами народов Междуречья. А верить или не верить – это удел темных простолюдинов. Вера – это лень… Легко заниматься делами внешнего мира, просто веря во что-то или в какого-нибудь большого и сильного бога. А пойти самому в свой внутренний мир и проверить: «есть ли этот бог на самом деле или он – плод фантазии?» – очень тяжело. Для этого человеку нужно вырастить огромную волю, чтобы пересилить свою гигантскую лень. Еще для этого нужно вести аскетический образ жизни и ежедневно выполнять эзотерические упражнения… Тогда человек будет говорить не «я верю», а «я знаю». Теперь, уважаемый Цуриэль, перейдем к твоему вопросу об ануннаках. Ты спрашиваешь: «Где эти ануннаки сейчас? Почему же я их не вижу? Куда они все исчезли?» Так вот, небожители никуда не подевались, они здесь, среди нас. И ты их иногда видишь. Только твоя третья чакра, Манипура, не пропускает увиденный образ инопланетянина в мозг. Чтобы видеть пришельцев с иных планет, обитающих в наших городах, людям необходимо открыть Третий глаз. Некоторые святые и чистые люди видят аннунаков, только называют их в каждой стране по-разному: дэвами, асурами, лирианцами, нетерами, кумарами, хаторами и так далее… Одиннадцать тысяч лет назад все люди видели ануннаков, потому что планета Земля имела другую вибрацию, более тонкую. И земные люди имели такую же длину волны, как и жители Нибиру. Но во время Всемирного катаклизма произошло смещение полюсов, что и вызвало Всемирный Потоп. Нибиру слишком близко подошла к Земле, и в результате гигантского притяжения пришелицы наша планета перешла на другую орбиту: год удлинился, а уровень сознания у людей понизился. Все мы стали жить после Потопа в более плотном мире, поэтому обычные люди не видят тел лирианцев, сотканных из эфира. Сотканных, если быть точнее, даже не из эфира, а из промежуточной материи между эфиром и физическим телом. А во времена Атлантиды наши тела тоже были сотканы из подобного эфира, и ануннаки были одними из нас – такими же людьми со своими достоинствами и недостатками».

«Нет, дорогой Пифагор, наш Бог не является представителем инопланетной цивилизации, – вступил в разговор Цуриэль, – Единый и Неделимый Бог Вездесущ и Всепроникающ, Он не имеет никаких тел. Бог – это единственная реальность, которая существует, а мы – Его мечты и сны. О, многоуважаемый Пифагор, Каббала учит, что Бог желает пребывать в этом плотном мире. И Он живет и присутствует в нем через нас с вами. Мы можем почувствовать оказанную нам честь и возрадоваться ей, только если сами призовем Бога в свой мир, приняв свою многотрудную жизнь и осознав ее как божественную миссию.

Каббала учит, что каждый человек, независимо от национальности, способен стать представителем Бога и носителем Его воли. Все, что мы делаем в повседневной жизни, может быть сделано и во имя Божие. И это будет самой большой честью и блаженством, которое способен испытать человек. Жизнь только для себя никому не принесет удовлетворения и счастья. Ибо «счастье» на земле – это со-участие. Однако если человек превратит себя в орудие Бога и сделает выбор в Его пользу – тогда он испытает рай на земле… Дорогой друг, за окном уже светает, и я вынужден покинуть тебя. Приходи ко мне через два дня в синагогу, и мы продолжим нашу беседу о Каббале. Придешь?»

«Приду», – сказал Пифагор и обнял Цуриэля на прощанье.