Текст книги "Гражданская война в Греции 1946-1949"

Автор книги: Георгиус Кирьякидис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26. Возвращение в обитель

Странное ощущение, когда бежишь из родительского дома. Здесь же все мое – я знаю, каждый залом на обоях, каждую щербинку на чайном сервизе.

А я помню день, когда мы переехали в эту квартиру. Ее папе дали. До этого у нас был акомната в общаге, всего 16 метров, так ее еще шкаф делил на взрослую зону и детскую. Волшебное ощущение, что у тебя будет своя ванная, не страшный душ, который сильно рычал и плевался ржавой водой, а большая белая ванная, где можно сидеть пока вода не остынет.

Мама рассказывала, что первое время было неудобно готовить одной на кухне. Если что-то забывала купить или заканчивалось, раньше можно было у соседки попросить, а тут все – сама выкручивайся.

Кажется, мы обои в коридоре ни разу не переклеивали. В кузне был ремонт, после того как пять банок помидоров в томате взорвались и загадили всю квартиру.

А теперь я бегу из нее. Может потому что хочу заботы? Или потому что там Дима?

Кстати, Дима, Дмитрий Игоревич, интересно скоро его ждать.

Возвращаюсь из своих мыслей. Метров в пяти от меня, сложив руки стоит Дмитрий.

– Я не смог до тебя докричаться, ты умеешь спать с открытыми глазами?

– Это я так, задумалась. Если есть возможность, я бы к папе на пару минут заехала, ему нужно белье передать. Воды, еды – вдруг его не покормят. – Ловлю себя на мысли, что начинаю канючить, выпрашивать, как это было с Пашкой.

– Заедем. Я тебя в машине подожду. Завтра Эдик тебя снова отвезет, не хочу, чтобы ты переживала.

– Дмитрий Игоревич, мне перед вами так неудобно, что вас в это все втянули. И за деньги спасибо. Я их отработаю.

Он только кивнул головой.

– Я на секунду домой поднимусь, пакет у двери оставила, вдруг вы не согласитесь, – кажется, я его уже раздражаю. Нужно меньше говорить.

Забегаю в квартиру, хватаю пакет, целую маму и бегу вниз.

В больнице к папе не пускаю, но передачку забирают, надеюсь, все передадут.

И теперь я могу выдохнуть, мы едем в притон – в то место, которое за очень короткий срок стало моим домом.

– А вы в притоне, простите, пансионате совсем другой. Как будто менее человечный.

– Это мой бизнес, если я дам слабину то, не только партнеры, но и девушки голову мне быстро откусят. Я не могу этого позволить. И то, что происходило сегодня должно остаться только между нами. Если информация просочится, то только от вас, Юлия Анатольевна, в Эдике я уверен.

– А если от Пашки, – начинаю искать варианты, кто может меня ее подставить.

– За него не беспокойтесь.

– Вы его живым закопали?

– Никакого криминала, кажется, я вам это уже говорил. Он в ментовке, пока на 15 суток, но ему есть за что присесть, чтобы он под присмотром был.

Забавно, когда не получается определиться с ролями человека. Как в сумасшедшем доме. Ты с Димой, тоесть Дмитрием Игоревичем, то переходим “на ты”, то возвращается “на вы”, то он Дима, то Дмитрий, то Дмитрий Игоревич. Какая-то неразбериха.

Дальше едем молча, по другой дороге. Подъезжаем, ворота открываются.

И мое настроение меняется, я как будто попадаю в новый мир. Как в сказках или фэнтези, когда герои становятся другими людьми. Вот и со мной так.

Я рада своей комнате, запаху разномастных духов в коридоре, запаху кофе из столовой зоны. В это все я уже проросла корнями.

Во второй день работы я услышала сравнение, что здесь, как в тюрьме: все понятно, есть режим, еду дают, форму тоже. А еще не надо решать никаких проблем и вопросов. Боюсь, у нас у всех разное понимание этого понятия.

– Юля, как папа? – Милада встретила у двери в мою комнату.

– Он в пите, говорят, что нужно наблюдение.

– Если что-то надо – говори, не жди.

– Спасибо. У нас там все не так просто, – осекаю себя на полслова, болтливость моя меня до добра не доведет.

– Это лишнее, – Милада дает понять, что она и так слишком много знает. – Ты себя как чувствуешь? Поела?

– Вы моя крестная фея. Конечно, не ела, и не вспомнила, некогда было.

И в этот момент я прислушиваюсь к себе. Оказывается, у меня жутко болит голова, ноет от голода желудок, онемели пальцы на левой руке – у меня так на стресс бывает. А во взрыве адреналина и кортизола я этого и не поняла.

– Ты выглядишь нездоровой, усташей. Глаза ввалились. Пойдем, я тебя покормлю.

– До ужина еще долго. Я чай попью – продержусь.

– По мягкому месту дать бы тебе за небрежное обращение с собой. Через три минуты зайду за тобой, переодевайся, – мягко, но в приказном тоне, в этом вся Милада.

Переодеваюсь “в домашнее”, проверяю телефон.

“Я передумал тебя отдавать Максону, если ты не возражаешь”.

Глава 27. Дмитрий Игоревич

Когда-то одна из моих женщин спросила, почему если бывший, то обязательно тварь.

Я тогда удивился, потому как со своими настоящими девушками, не притоновскими всегда оставался в хороших отношениях.

А тут Юлькино чмо полностью подтвердило эту гипотезу.

Сегодня в коллекторском был ужас, людей за всю историю, наверное, столько не было. И в основном это молодые женщины, пытались мужиков своих удержать. Если бы я решил спасти каждую, то мне нужно было бы построить притон величиной с небольшой город.

Кажется, у нас появится четыре новых девушки, надо еще две, чтобы нормально мероприятие провести.

Сценарий на смотрины я всегда готовлю сам, чтобы все было выверено от и до.

На телефон приходит сообщение от Эдика, что болезнь Юлькиных родителей отменяется, папа здоров и бодр, мама тоже. А с ними еще и зять.

Не сразу понял, какой зять, кто это.

– Эд, не пойму, что случилось.

– Мы у в квартире у Юлии Анатольевны, Здесь ее родители и бывший муж. Он не нетрезв и агрессивен. Буду обезвреживать.

– Скинь локацию, сейчас буду.

Не хило ты, Дима, попался. Бросаешь работу, вернее работы. И несешься спасать училку. Очень интересно

По документам Юлькины родители представители интеллигенции, имеют обширный кругозор – бла-бла-бла.

Но дом, в котором они живут, вернее двор, как будто это притон в самом плохом значении этого слова.

Захожу в подъезд. Света почти нет, где-то далеко маааленькая желтая лампочка, почти не дает света, а вот настроение может убить сразу. Пахнет кошачьей мочой. Стены изрисованы, половину слов вслух произносить нельзя. ПОднялся на второй этаж, слышу голос Эда, кажется, он тащит этого придурка вниз.

– Привет, как у вас.

– Эта с*ка решила на нас напасть, с розочкой от бутылки. Не нравится, что Юлия Анатольевна платить отказалась.

Смотрю на морду этого упыря, вспоминаю все дела, которые гаши накопали. И такое желание прибить его возникло.

– А она прошаренная, под богательного легла, – бормочет Пашка. – Если вы не вкурсе, то Бог велел делиться. Я вот с вами ею поделиться, а теперь вы мне бабосиков должны. Ты даже не представляешь, кто за мной стоит.

– Эд, вези его к Марату в участок. Я позвоню-предупрежу, пусть немного посидит, подумает. мозги на место поставит.

Приехала скорая.

– Он кого-то поранить успел?

– Нет, вы что я свою работу хорошо знаю. От стресса плохо стало отцу. Давление или что-то там.

– Если с ним что-то случится, я тебе башку сверну.

– Да иди ты….

Пока мы ругаемся, фельдшер выводит пожилого, сильно повешенного мужчину. Одежда на нем какая-то вся сильно ношеная, в руках пакет из ближайшего супермаркета.

– В какую больницу повезете? – спрашиваю у водителя скорой.

– В 17, скорее, она дежурная.

Кто у меня в 17? Кажется, никого. А вот выходы на руководство есть. Тем и хорош притон, что его услугами пользуются мужчины, в независимости от профессии.

Смотрю, как уезжает карета скорой помощи. Нужно Юльку поддержать.

Возвращаюсь в этот вонючий подъезд. Поднимаюсь на четвертый этаж. Дверь до конца не прикрыта.

На полу, оперевшись на стену, сидит Юлька. Захожу в квартиру. Кажется, что попал в дом моей бабушки, все такое же старенькое, обветшалое. Пахнет пустырником.

– Ты как? – присаживаюсь к Юльке. На меня смотрят уставшие, встревоженные глаза. – Он тебя не обидел?

Замечаю, что рядом стоит мама. Интересная женщина, вот насколько юлька устала и измотана всей ситуацуцией, настолько наполнена силами ее мама.

– А вы наш будущий зять? – без ложной скромности обращается ко мне.

– Мам, это мой руководитель

– Ну да, ну да. Что-то ко мне ни разу мой начальник не приехал, чтобы вот так на коленях постоять.

Ругаться с этой женщиной нет никакого желания. Помогаю Юльке встать. Осматриваюсь, вижу на полу осколки, нужно убрать.

Пока сам не пойму, почему хочется защищать Юлию Анатольевну, она, бедолага, и так от жизни постоянно получает.

– Мне надо вернуться в офис, есть еще кое-какие дела, потом заеду.

– Да, конечно, спасибо.

Звоню Миладе, чтобы перевела денег на необходимое. Сам еду в офис, нужно еще парочку девочек приличных присмотреть.

Милада, как всегда на подхвате по всем фронтам. Наш фонд пополнен, теперь можно смело забирать Юльку и ехать домой.

– Дима, приветствую, дорогой, – если Максон звонит дважды в неделю, значит ему ой как горит.

– Как жизнь, дружище?

– Да какая это жизнь, хочу на смотрины, курочку себе новенькую, мама плешь проедает. Осень скоро – спать одному холодно, а ты не торопишься мне девочку предоставить.

Максон мне, конечно, друг, но готов ли я отдать ему Юльку. Нужно подумать. Думал до вечера, решил повременить, оставит пока Юльку в притоне. О чем спешу в смс сообщить ей. Пусть пока будет так, а потом видно будет.

Глава 28. Подготовка к смотринам объявляется отрытой!

Меня всего несколько часов не было в притоне, а ощущение, что неделю. Наверное, я странная, раз радуюсь тому, что нахожусь в таком месте. А теперь еще и Дима обо мне заботится. Оказывается, никто из родных не делал мне столько добра, как в люди в этом месте.

Сегодня и завтра у меня больничный, да и сил совсем нет. Только есть и лежать, а вот этим и буду заниматься. Выпила таблетки, которые утром выдал врач, включила документалку об эпохе Возрождения. И почувствовала себя человеком. Немного задремала, сон прервала Милада.

– Юль, вы как себя чувствуете? Поесть пойдете или сюда принести?

– Сама пойду, конечно. Вы что, я сама прекрасно справлюсь, а то разбалуете меня.

– Так если раньше никто не баловал, то обычное человеческое отношение вы принимаете за что-то сверхестественное. вы отдыхайте, следующая неделя будет очень загружена. На последние выходные месяца у нас запланированы смотрины. Пойдемте ужинать. Я вам по дороге все расскажу.

В столовке, как никогда было шумно, все обсуждали эти смотрины. За одним столом была тишина там сидит Эля. Какая-то жалкая, выглядит плохо, мешки под глазами, как будто много плакала. Она никак на нас не отреагировала.

Милада набрала огромный поднос еды.

– Так вот. Ты ешь, мы не на выставку еды пришли. Итак, смотрины. Придут самые лучшие мужчины нашего города, будут выбирать себе девушек. Придут друзья и партнеры Дмитрия Игоревича. Сегодня– завтра к нам в пансионат придут новые девушки. Твоя задача их быстро обучить, по времени – неделя, хоть по 24 часа в сутки. Нужно, чтобы мы не краснели когда они рот откроют.

– Ого. Моя задача только натаскать по культурологии и литературе?

– Ты тоже можешь себе покровителя искать. Насколько я знаю, у Дмитрия Игоревича был план на тебя, свести с кем-то из друзей. А так по культурологии, литературе, этикету, правилам приличия. Я новеньких на нескольких преподавателей раскидала, чтобы не перегружать.

– Я про какого-то Максона слышала, – так и не могу приступить к еде, ком в горле стоит – меня отдать кому-то из друзей.

– А, ну вот, здесь тоже есть определенная инструкция. Слушай. И ешь! – Милада подтолкнула тарелку с салатом мне поближе. – Я думаю, что ситуация может еще несколько раз переиграться, у вас там какие-то отношения начинается, какая-то аура вокруг вас начинается, но если и так, пусть останется Максон. На вечере ты улыбаешься, вся такая приветливая, максимум, что допускается, так это ходить под ручку. Официально интим у нас запрещен, за это можно по статье пойти, все таки мы не проститутошная. Но ситуации бывают разные, и конечно, если двое решили уединиться в комнате девушки никто их оттуда с позором выдворять не будет. Да, ешь ты уже, в конце– концов.

– Да не могу я есть, волнуюсь. – И я не вру. Мало ли, что Дмитрий еще на мой счет придумает, мне прям очень сюрпризов не хочется.

– Если ты не будешь за собой следить, то просто не доживешь до мероприятия. Тебе силы нужны, учениц новых обучить. И помнишь, что врач тебе с утра говорил, дистония, неврология и еще куча всего. И мой тебе совет, не будет Дмитрий с больной и вечно недомогающей девушкой носиться. Подумай!

Беру послушно вилку, медленно накалываю кусочек помидора – невкусно, но приходится есть. Посматриваю на Элю, у нее, кажется, тоже нет аппетита. Жаль девочку, не тому мужику она попала. Выглядит сильно уставшей, даже чуть заторможенной, может ее успокоительным напихали? Она иногда поднимает глаза от тарелки, взгляд отрешенный. Бедная, жаль ее. Не хочу быть на ее месте.

– А Эля скоро вернется к занятиям? – перебиваю Миладу.

– Как на людей перестанет бросаться. Не стоит за нее переживать, пойми, тут каждая за себя.

Ну капец! Понимаю, что она соперница может быть, что оне меня недолюбливает, и вряд ли бы пожалела, если бы я оказалась на ее месте, но блин. Каждый за себе – страно звучит, хотя мне и Милада, и Дмитрий руку помощи протянули.

– Короче, – продолжила Милада, – если к тебе какой-то мужчина на вечере подбивает клинья, ты не скандалишь, в обморок не падаешь, ведешь себя прилично, не сбегаешь, как Золушка, роняя туфли. Все должно быть прилично, на кону репутация заведения

– Поняла. А я не могу не приходить?

– Если на тебя уже есть заявка, ты говоришь от Максона, то нет, ты должна присутствовать.

От такой новости стало грустнее. Вот так, отдадут чуть ли не в сексуальное рабство, и дела никому нет, что хочет простая училка культурологии Юлия Анатольевна. Но смс же тоже что-то значит? Если Дима передумал меня отдавать. может и ненадо будет во всем этом участвовать.

– Инструкцию безопасности я тебя выдам, тайминг чуть позже. В любом случае, ты будешь мне помогать, и в организации, и в безопасности. Сильно подвыпившие мужчины сама знаешь какие, никакого криминала нам тут не надо.

Вот и как себя после этого чувствовать? Хорошо, что все у меня будет прописано, но все равно. Может, конечно, Дмирий сможет немного разъяснить ситуацию. Хотя глядя на Элю, еще непонятно что и в какую– сторону он решит. И это пугает. Не люблю я эти мужские попойки, сальные шутки, липкие взгляды. Особенно, когда точно знаешь, что ты для них сегодня еще и товар.

После ужина возвращаюсь в кровать. Проверяю телефон – смс от мамы – сильно благодарна за продукты, просит прощение за происшествие. И папе лучше.

НАбираюсь смелости, отвечаю на сообщение Дмитрия – “На смотринах не хочу быть товаром для мужчин. Не отдавайте меня ни Максону, ни кому другому”.

Нажимаю кнопку – “Отправить” и жду, что же теперь будет.

Глава 29. Адская ночь

Сил после сегодня не осталось. Несколько раз проверила телефон, нет ответа. Может спит? Или занят? Ага, сразу вспоминаю студенческие или школьные годы, когда все думали, что парень не хочет дружить потому что и… тут сто причин, на самом деле, только потому что не хочет. Все. Точка.

Решаю не спешить, беру с полки книгу, но даже не успеваю нормально открыть, как засыпаю.

И мне снится страшный сон.

Большой зал нашего притона. Шторы красные и занавесок нет, окна голые. Длинный стол с кремовой скатерть, на нем лежат обнаженные девушки. Много, как будто рыба на привозе навалена. Они барахтаются. И не могу понять, я среди них или наблюдаю за ситуацией со стороны. Мне неловко, стыдно. Бой часов, открывается дверь и входят мужчины. Много. Разного роста, телосложения. И у кого-то лицо в маске, у кого-то в крови, кто-то как будто в тумане. Но все в костюмах. И они начинают трогать наши тела. Мне кажется, я чувствую прикосновения. Один наклоняется ко мне, а это Пашка, он начинает меня душить. Кричу!

Открываю глаза. Сердце сейчас выпрыгнет, щеки мокрые – видимо, рыдала. Сажусь на кровать. Проверяю телефон – тишина. Предчувствие какое-то поганое, может, конечно, я себя накручиваю.

Смотрю на часы 3.15. Весь притон должно быть спит. Иду к окну, вид во двор у нас прекрасный. И солнце скоро должно встать. Встречать рассвет буду. Кофе не хочу, и если не посплю, утром будет снова плохо. А если усну, мало ли что может присниться.

Вглядываюсь в серую дымку. Два силуэта вдалеке, или это не тень от деревьев. Слепая курица, давно очки надо было купить.

Мне кажется или это Дима, Дмитрий, вернее Дмитрий Игоревич. И Эля? Щурюсь изо всех сил, ничего не рассмотреть.

Кажется, идут не поодаль, или держаться за руку. Не понять. А вдруг увидят, стыдоба, за мужиком подсматриваю. Пашку на запахи посторонних женщин проверяла, а тут вроде и не совсем мой мужчина, вернее не мой. И прав никаких. кажется, у меня развивается мания.

Гоню все мысли. Задергиваю шторы, чтобы была темнота в комнате, свет фонаря не проходил. 3.30 на часах. Надо что-то делать с этим сном, может доктора попросить, чтобы выписал таблетки для сна.

Ложусь в кровать, надеваю маску для сна. Лежу. Глаза то закрыты, а уши нет. Слышу в коридоре звуки – женский голос. Не пойму Эля или нет. А вдруг кто-то уже из новых вот так же на свидание получила приглашение.

Встаю, иду на цыпочках к двери, прислушиваюсь, стараюсь что-нибудь увидеть в замочную скважину. Женский голос громче, это не Эля, это одна из девушек из сопровождения – Таня, она была у меня несколько раз на занятии. Мужчину толком не видно, только край темно-синего пиджака. Он молчит.

Таня и Дмитрий Игоревич? Ничего себе, воображение рисует странные картины.

Вот они вместе едут в машине, обнимаются и целуются на заднем сидении. Вот сидят в ресторане, смотрят друг на друга, он гладит ее сначала по руке, потом по коленке. Потом он “приглашает ее в номера”.

И мне становится не по себе. Хватит шпионить, тоже мне супер-женщина. Он свободный мужчина, имеет право делать то, что посчитает нужным. Твое дело девочек обучать, помогать. Ага в притоне…

Возвращаюсь в постель, запрещаю себе думать об этом мужчине. Но мозг переключается на судьбинушку – на место моего проживания – на притон. Зачем я здесь? Чтобы увеличить стоимость товара? Рассказываю об эпохах, художественных течениях девушкам, половина из которых никогда не применит их.

Юля, хватит хандрить, ты сама то чем лучше, не в твоем положении кого-то обсуждать. Или ты забыла, как чуть в ноги в коллекторском агентстве падала, чтобы из дерьма этого выбраться.

Эта мысль вернула меня на место, чтобы я “ в белом пальто слезла с броневичка”.

Уже почти четыре, завтра, вернее сегодня у меня еще нет занятий по состоянию здоровья, и сто процентов утром буду чувствовать себя ужасно. Но и лежать в кровати весь день не получится, нужно подготовиться к занятиям с новенькими, может быть Миладе что-то помочь. Утром все узнаю.

Будильник звонит, зачем, если я сегодня болею. Отключаю его, снова проваливаюсь в сон. Спала до 9. Это странное ощущение оборванной ночи. В ответ на смс– тишина. Ладно, и так бывает.

Тук-тук и дверь сразу открывается. На пороге Милада.

– Юль проснулась? Как самочувствие?

– Нормально вроде. А не знаете, Таня, черненькая такая с челкой, сегодня была на выезде?

– Не знаю, я эскорт-график не веду, для этого у нас есть отдельный специалист, – Милада с интересом смотрит на меня.

– А новеньких вчера не привозили? Или может Эля выздоровела? – задала я вопросы один за одним, словно боялась что-то упустить.

– Новеньких не было, что с Элей не знаю. Откуда такой интерес к происходящему?

– Ночью я проснулась и выглянула в окно. Мне показалось, что с пристани идут двое, потом в коридоре услышала голоса. Вот.

– И кто же эти двое? – загадочная улыбка появляется на лице Милады.

– Может мне показалось, Таня и Дмитрий Игоревич.

– Очень вряд ли. А там как знать. Ладно, если что-то узнаю, я тебе расскажу. Ты только не прекипай особо, ну чтобы потом сильного разочарования не было.

– Вы сильно спешите? Можете мне хоть чуть-чуть рассказать по Дмитрия Игоревича.

– Что есть будешь? – Милада заводит старую пластинку.

– понятно, не хотите разговаривать на эту тему. Понимаю.

– Почему же, хочу взять нам с тобой еды, ты ж вроде как из категории сильно болящих. Я еще два часа свободна, так вот и позавтракаем и все обсудим. Здесь, в комнате.

Вот это поворот, кажется, скоро эта загадочная дверь – Дмитрий Игоревич – немного приоткроется.