Текст книги "Стратегия и тактика в военном искусстве"
Автор книги: Генрих Жомини
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Одни мои критики возражают по поводу значения слов и определений; другие исправляют там, где они всего лишь неверно поняли. Третьи в свете определенных важных событий взяли на себя труд отрицать мои фундаментальные принципы, не поинтересовавшись, являлись ли обстоятельства, которые могут видоизменить применение этих принципов, такими, как мы предполагали. Или же они принимали на веру то, на чем настаивали, даже не задумываясь о том, что единственное исключение не может опровергнуть правило, основанное на вековом опыте и естественных принципах.
Выступая против моих принципов по поводу внутренних направлений, некоторые приводили в пример известный и успешный марш союзников на Лейпциг. Это примечательное событие как будто может на первый взгляд поколебать веру тех, кто привержен принципам. Однако в лучшем случае это всего лишь одно из тех исключений, из которого ничего не может быть выведено в противовес тысячам противоположных примеров. Более того, нетрудно убедиться в том, что далеко не опровергая эти принципы, этот пример говорит об обратном, он подтверждает их незыблемость. И в самом деле, критики забывают, что в случае значительного численного превосходства я рекомендовал двойные операционные направления как имеющие наибольшее преимущество, особенно когда они концентричны и расположены так, чтобы объединить усилия против неприятеля в решающий момент. В союзных армиях Шварценберга, Блюхера, Бернадота и Беннигсена этот случай бесспорного преимущества обнаруживается. Более слабая армия, чтобы отвечать принципам этой главы, должна направлять свои усилия против одного из флангов сил противника, а не против его центра, как она делала; так что события, приводимые в пример в мое опровержение, вдвойне подтверждают мою правоту.
Более того, если центральная позиция Наполеона между Дрезденом и Одером была катастрофичной, то именно ей можно приписать неудачи при Кульме, Кацбахе и Денневице, словом, провалы в исполнении, абсолютно чуждом обсуждаемым принципам.
Я же предлагаю действовать наступательно в отношении самого важного пункта с большей частью сил, но против второстепенных пунктов оставить силы в обороне на сильно укрепленных позициях или за рекой до тех пор, пока не нанесен решающий удар и операция завершится полным разгромом ядра неприятельской армии. Затем объединенные усилия всей армии могут быть направлены на другие пункты. Всякий раз, когда второстепенные армии открыты для решающего удара во время отсутствия главных сил армии, система не действует; именно это произошло в 1813 году.
Если бы Наполеон после своей победы у Дрездена (союзники потеряли убитыми, ранеными и пленными тридцать семь тысяч, французы десять тысяч) энергично преследовал союзников до Богемии, он бы избежал катастрофы у Кульма, угрожал бы Праге и, может быть, разрушил бы коалицию. К этой ошибке можно добавить столь же большой промах в том, что в решительных сражениях он не был вместе со своими войсками. У Кацбаха его указания не выполнялись. Наполеон приказал Макдональду (шестьдесят пять тысяч) ожидать Блюхера (семьдесят пять тысяч) и напасть на него, как только тот откроется в своих смелых передвижениях. Макдональд, наоборот, перебрался со своими отрядами через стремительные воды Кацбаха, которые час от часу становились все более бурными, и наступал навстречу Блюхеру. Если бы он выполнил указания и Наполеон последовал за его победой, то, вне всякого сомнения, его план операций, основывавшийся на внутренних стратегических направлениях и позициях и на концентрическом операционном направлении, увенчался бы самым блистательным успехом. Изучение кампаний Наполеона в Италии в 1796 году и во Франции в 1814 году показывает, что он знал, как применять эту систему.
Есть еще одно обстоятельство, столь же важное, которое показывает неправомерность привязывания центральных направлений с судьбой Наполеона в Саксонии. Оно состоит в том, что его фронт операций был обойден на его правом фланге и ему даже зашли в тыл благодаря географическому расположению границ в Богемии.Такое случается редко. Центральная позиция при таких промахах не может быть сравнима с той же позицией без этих промахов. Когда Наполеон применял эти принципы в Италии, Польше, Пруссии и Франции, он не был открыт для атаки неприятеля на своих флангах и с тыла. Австрия могла угрожать ему в 1807 году (когда Наполеон воевал с Пруссией и Россией), но у нее тогда был с Францией мир и она была недостойно вооружена. Чтобы судить о системе операций, нужно предположить, что случайности и шансы могут как способствовать ей, так и быть направлены против нее, что никоим образом не происходило в 1813 году, ни с точки зрения географического положения, ни с точки зрения сил каждой из сторон. Независимо от этого, абсурдно брать в качестве примера отходы у Кацбаха и Денневица (где Ней был разбит Северной армией бывшего французского маршала, ставшего наследником шведского престола, Бернадота), которые пришлось совершать его подчиненным военачальникам, в качестве доказательства, способного опрокинуть принцип, простейшее применение которого требовало от этих полководцев не позволять ввязываться в серьезные боевые действия, явно могущие привести к поражению. Вместо того чтобы их избежать, они искали решительного столкновения. В самом деле, какого преимущества можно ожидать от системы центральных направлений, если части армии, которая ослаблена для того, чтобы где-либо наносить решающий удар, сами будут искать опасного противоборства, вместо того чтобы удовлетвориться положением соединений разведки [16]16
Мне прекрасно известно, что не всегда возможно избежать боя, не идя на большие риски, чем те, которые сопутствуют отражению атаки, но Макдональд мог сражаться с Блюхером наивыгоднейшим образом, если бы лучше понимал указания Наполеона.
[Закрыть]. В этом случае именно противник применяет данный принцип, а не тот, у кого были внутренние направления. Более того, в последующей кампании оборона Наполеона в Шампани от битвы под Бриеном до сражения под Парижем демонстрирует в полной мере верность этих принципов.
Анализ этих двух знаменитых кампаний поднимает вопрос стратегии, на который трудно было бы ответить простыми утверждениями, основанными на теориях. Он состоит в том, теряет ли система центральных направлений свои преимущества, когда мы имеем дело с очень большой массой войск. Соглашаясь с Монтескьё, что величайшие предприятия терпят неудачу из-за объема мероприятий, необходимых для того, чтобы завершить их, я склонен ответить утвердительно. Для меня совершенно ясно, что армия в сто тысяч человек, занимающая центральную зону против трех отдельных армий из тридцати или тридцати пяти тысяч человек, с большей вероятностью одержит над ними победу, чем если бы в центре находилась масса войск численностью в четыреста тысяч человек против трех армий в сто тридцать пять тысяч человек каждая. Убедительных причин тому несколько:
1. Принимая во внимание трудность нахождения места и времени, необходимых для того, чтобы ввести в бой очень большие силы в день сражения, стотридцатитысячная или стосорокатысячная армия может легко оказывать сопротивление намного большим силам.
2. Если она будет вытеснена с поля боя, то будет по крайней мере сто тысяч человек для прикрытия и обеспечения организованного отхода и соединения с одной из других армий.
3. Центральная армия в четыреста тысяч человек нуждается в таком количестве провианта, боеприпасов, лошадей и разного рода боевой техники, что будет обладать меньшей мобильностью и способностью в перемещении своих сил от одной зоны к другой, не говоря уже о невозможности получения провианта из слишком ограниченного района для оказания такой поддержки.
4. Обсервационные корпуса, выделяемые из центральной массы войск для сдерживания двух армий по сто тридцать пять тысяч человек каждая, должны быть очень сильными (от восьмидесяти до девяноста тысяч человек каждый), и, будучи такой величины, втянутые в серьезные боевые действия, они, очевидно, будут вынуждены отступать. Эффект от этого может перевесить преимущества, обретенные главными силами армии.
Я никогда не был сторонником исключительно либо концентрической, либо эксцентрической системы. Все мои труды направлены на то, чтобы показать непреложное влияние принципов и продемонстрировать, что операции, для того чтобы быть успешными, должны исходить из этих принципов.
Расходящиеся или сходящиеся операции могут быть либо очень хорошими, либо очень плохими – все зависит от ситуации и соответствующих сил. Эксцентрические направления, например, хороши, когда применимы к массе войск, начинающих движение от заданного пункта и действующих по расходящимся направлениям, чтобы расколоть и по отдельности уничтожить две армии противника, действующие по внешним направлениям. Таким был маневр Фридриха II, который привел к концу кампании 1757 года к прекрасным битвам при Росбахе и Лейтене (с интервалом ровно в месяц, 5 ноября и 5 декабря, Фридрих II разбил французов и австрийцев Субиза (43 тысячи), имея 22 тысячи, а затем в Силезии, в 250 км восточнее, австрийцев (66 тысяч), имея 40 тысяч. – Ред.).Почти такими были все операции Наполеона, чей излюбленный маневр состоял в объединении внушительных масс войск благодаря точно рассчитанным маршрутам их движения. Он прорывал центр противника либо поворачивал свой фронт, придавая войскам эксцентричные направления, чтобы рассеять разгромленную армию [17]17
Не должно показаться странным, что я иногда одобряю концентрические, а иногда расходящиеся маневры, если вспомним, что среди самых блистательных операций Наполеона есть такие, в которых он применял эти две системы попеременно в течение двадцати четырех часов, например в действиях около Регенсбурга в 1809 году.
[Закрыть].
С другой стороны, концентрические операции хороши в двух случаях: 1) когда они имеют тенденцию сосредотачивать рассеянную армию в пункте, где она наверняка подойдет к противнику; 2) когда они направляют к одной и той же цели усилия двух армий, которым не угрожает опасность разгрома поодиночке более сильным противником.
Концентрические операции, которые сейчас кажутся такими выгодными, могут оказаться самыми фатальными, что учит нас необходимости установления принципов, на которых основаны системы, и не пренебрегать принципами и системами. Например, если две армии двинулись из отдаленной базы, следуя маршем по сходящимся направлениям на противника, силы которого находятся на внутренних направлениях и более сконцентрированы, вслед за этим последний может осуществить соединение раньше, чем первый, и неизбежно разбить его. Так было в случае с Моро и Журданом в 1796 году, которым противостоял эрцгерцог Карл.
Отправляясь из того же пункта или из двух пунктов, более обособленных друг от друга, чем Дюссельдорф и Страсбург, армия может подвергнуться этой опасности. Какова была судьба концентрических колонн Вурмзера и Кваждановича, желавших достигнуть реки Минчо по двум берегам озера Гарда? Разве можно забыть результат марша Наполеона (семьдесят две тысячи) и Груши (тридцать три тысячи) на Брюссель? Покидая район реки Самбра, они должны были идти маршем концентрически на этот город: один мимо Катр-Бра, другой мимо Вавра. Веллингтон (шестьдесят восемь тысяч) и Блюхер (к Ватерлоо привел до семидесяти тысяч), взяв внутреннее стратегическое направление, завершили соединение раньше их, и ужасная катастрофа при Ватерлоо (семьдесят две тысячи, не считая уже понесенные потери, Наполеона против ста тридцати тысяч союзников к вечеру) доказала миру, что непреложные принципы войны не могут быть нарушены безнаказанно.
Такие события доказывают лучше любых аргументов, что система, которая не соответствует принципам войны, не может быть хороша. Я не претендую на создание этих принципов, потому что они существовали всегда и применялись Цезарем, Сципионом (Сципионами. – Ред.)и консулом Нероном (во 2-й Пунической войне с Карфагеном), а также Мальборо и Евгением Савойским (в Войне за испанское наследство (1701–1714), но я претендую на первенство в том, чтобы указать на них и изложить изменения при различных их применениях.
Параграф XXII
Стратегические линии маневра
Уже было упомянуто о стратегических направлениях маневров, которые существенно отличаются от операционных направлений; и будет неплохо дать им определение, потому что многих они ставят в тупик. Мы не будем обсуждать те стратегические направления, которые имеют огромное и неизменное значение по причине их расположения и их отношения к характерным особенностям местности. Это такие направления, как по рекам Дунай и Мёз (Маас), горным хребтам Альп и Балкан. Такие направления могут быть лучше изучены подробным кратким рассмотрением топографии Европы; и превосходный образец такого рода исследования можно найти в описании Южной Германии эрцгерцогом Карлом.
Термин стратегическийтакже применим ко всем коммуникациям, которые ведут по самому выгодному маршруту от одного важного пункта к другому, так же как от стратегического фронта армии ко всем объектам действия. Тогда можно увидеть, что театр военных действий пересекается множеством таких линий, но что в любое данное время только те, которые задействованы в планируемом предприятии, имеют некоторое действительное значение. Это делает понятным различие между главным операционным направлением всей кампании и теми стратегическиминаправлениями, которые временны и меняются в ходе операций армии.
Помимо территориальных стратегических направлений существуют стратегические направления маневров.
Армия, главным театром боевых действий которой является Германия, может принять в качестве своей зоны операций пространство между Альпами и Дунаем, либо пространство между Дунаем и Майном, либо пространство между горами Франконии и морем. У нее будет на своей зоне единственное операционное направление или, самое большее, двойное концентрическое направление – на внутреннем, а может быть, и внешнем направлениях. Между тем по мере развития своих операций она вполне может иметь даже двадцать стратегических направлений: сначала у нее может быть по одному направлению (на каждый фланг), которые примыкают к главному операционному направлению. Если бы армия действовала в зоне между Дунаем и Альпами, то могла бы принять, в соответствии с развитием событий, стратегическое направление, ведущее от Ульма до Донауверта и Регенсбурга, либо от Ульма до Тироля, либо то, которое связывает Ульм с Нюрнбергом либо Майнцем.
Тогда можно принять, что определения, применяемые к операционным направлениям, так же как принципы, касающиеся их, обязательно применимы к стратегическим направлениям. Они могут быть концентрическими,для нанесения решающего удара, либо эксцентрическими,после победы. Редко бывают простыенаправления, поскольку армия не ограничивает свой марш единственной дорогой, но когда они двойные, или тройные, или даже четверные, они должны быть внутренними,если силы равны, либо внешними,в случае огромного численного превосходства. Строгое применение этого правила может быть иногда смягчено при выделении подразделения на внешнее направление (даже если силы равны) – для достижения важного результата, не подвергаясь большому риску. Но это касается отдельных отрядов и не распространяется на более значительные силы.
Стратегические направления не могут быть внутренними, когда наши усилия направлены против одного из краев операционного фронта противника.
Приведенные выше принципы касаются операционных направлений, привязанных к стратегическим направлениям, нет необходимости повторять их или привязывать к определенным примерам, но все же есть один, о котором стоит упомянуть. Речь идет о том, что в выборе этих временных стратегических направлений важно вообще не оставлять операционное направление, открытое атакам противника. Однако даже это может быть сделано, чтобы уберечь армию от большой опасности или для достижения ею большого успеха, но операция может продолжаться недолго, и следует позаботиться о том, чтобы подготовить план безопасного отхода, если понадобится, при неожиданном изменении операционной линии, как уже об этом упоминалось.
Мы проиллюстрируем это на кампании, закончившейся Ватерлоо. Прусская армия базировалась на Рейне, ее операционное направление тянулось от Кёльна и Кобленца на Люксембург и Намюр; базой Веллингтона был Антверпен, а его операционным направлением была короткая дорога до Брюсселя. Неожиданная атака Наполеона на Фландрию вынудила Блюхера принять бой параллельно английской, а не своей базе, по поводу чего он как будто не испытывал неудобства. Это было простительно, потому что у него всегда была возможность отойти к Везелю или Нимвегену (Неймегену) и он мог в самом крайнем случае даже искать прибежища в Антверпене, но у его армии не было сильных морских союзников, они все были уничтожены (имеется в виду Голландия, флот которой был практически уничтожен Англией в «смутное время» Европы 1790-х – 1815 г. – Ред.).Побитый при Линьи и ищущий пристанища в Жамблу, а затем в Вавре, Блюхер все же имел три стратегических направления на выбор: то, которое вело прямо к Маастрихту, то, что было севернее Венло, или то, что вело к английской армии. Он храбро выбрал последнее и победил, применяя внутренние стратегические направления, которыми Наполеон здесь, пожалуй, впервые в жизни пренебрег. Легко видеть, что направление, ведущее от Жамблу мимо Вавра, не было ни операционным направлением прусской армии, ни направлением сражения, а было стратегическим направлением маневра,и было внутренним. Это было смелостью, потому что Блюхер полностью оголил свое собственное операционное направление. Тот факт, что он искал соединения с англичанами, делало его маневр соответствующим принципам войны.
Примером менее успешных действий были действия Нея у Денневица. Покидая Виттенберг и следуя в направлении Берлина, он двинулся направо, чтобы атаковать левый край союзников, но, делая это, он оставил свое основное направление отхода открытым для атак противника с его превосходящими силами. Его целью было взять под контроль коммуникацию с Наполеоном, намерением которого было присоединиться к нему у Херцберга или Луккау (оба пункта на дороге между Лейпцигом и Франкфуртом-на-Одере. – Ред.),но Нею следовало с самого начала использовать все тыловые и тактические средства для завершения этого изменения стратегической линии и информирования своей армии об этом. Он не сделал ничего из этого, либо по забывчивости, либо из чувства отвращения, которое испытывал ко всему, что связано с отступлением, а результатом были тяжелые потери у Денневица.
Наполеон в 1796 году представил один из лучших примеров этих различных комбинаций стратегических направлений. Его главное операционное направление протянулось от Апеннин до Вероны. Потеснив Вурмзера на Роверето и преследуя его до Тироля, он поднялся по долине Адидже до Тренто и Лависа, где узнал, что Вурмзер двинулся вдоль реки Брента на Фриуль – несомненно, чтобы ударить ему в тыл. Ему были открыты лишь три возможности: с большим риском оставаться в узкой долине Адидже, отступить к Вероне, чтобы встретить Вурмзера, и последнее, что было грандиозно, но безрассудно, – последовать за ним в ущелье Бренты, которое обрамляли труднопроходимые горы, два прохода в которых могли контролироваться австрийцами. Наполеон не был человеком, колеблющимся между такими тремя альтернативами. Он оставил Вобуа в Лависе, чтобы прикрывать Тренто, и двинулся с остальными силами на Бассано (Бассано-дель-Граппа). Блестящие результаты этого смелого шага хорошо известны. Дорога от Тренто до Бассано была не операционным направлением армии, а стратегическим направлением маневра,еще более смелого, чем маневр Блюхера на Вавр. Однако это была операция всего трех или четырех дней, по прошествии которых Наполеон нанес бы удар или был бы сам разбит у Бассано. В первом случае он бы открыл прямое сообщение с Вероной и своим операционным направлением, во втором случае мог в большой спешке отвоевать Тренто, где, усиленный войсками Вобуа, мог бы обрушиться обратно либо на Верону, либо на Пескьеру (Пескьера-дель-Гарда). Трудный характер местности, который делал этот марш безрассудным в одном отношении, был благоприятным в другом, потому что, даже если Вурмзер был бы победоносным у Бассано, он не мог бы помешать Наполеону отступить в Тренто, поскольку не было другой дороги, которая позволяла ему опередить Наполеона. Если бы Давидович в Лависе потеснил Вобуа из Тренто, он мог бы привести в замешательство Наполеона, но этот австрийский генерал, до этого побитый у Роверето и не имевший понятия о том, что делала французская армия в течение нескольких дней, и полагая, что она вся действует против него, едва ли помышлял о наступлении, прежде чем Наполеон не будет разбит у Бассано и будет отступать. В самом деле, если бы Давидович выдвинулся вперед до самого Роверето, тесня перед собой Вобуа, его окружили бы две французские армии, которые обрекли бы его на судьбу Вандама у Кульма.
Я остановился на этом событии, чтобы показать, что надлежащий расчет времени и расстояния наряду с большой активностью могут привести к успеху многих рискованных предприятий, которые казались весьма опрометчивыми. Из этого я делаю вывод, что иногда неплохо направлять армию по маршруту, который оголяет ее операционное направление. В то же время все меры должны быть приняты к тому, чтобы не дать противнику использовать это, как с помощью быстроты исполнения, так и демонстративных передвижений, которые обманут его и оставят в неведении о том, что происходит. И все же это очень опасный маневр, и может быть использован только в случае крайней необходимости.
