Текст книги "Ты любишь науку или нет?"

Автор книги: Генрих Книжник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Пока физик здоровался с Чучундрой и говорил с ней на нейтральные темы, Витик успел взять себя в руки. Он незаметно ткнул Фуню в бок, что означало: «Беру игру на себя. Молчи, как партизан». Фуня чуть кивнул и замер. Витик несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться, – так учил его брат, – и стал ждать.

Физик наконец перестал болтать с Чучундрой, подошел почти вплотную и уставился на них. Витику ужасно захотелось или выскочить из класса, или тут же во всем признаться. Он покосился на Фуню: тот сидел выпятив челюсть и глядя в стол и, похоже, сдаваться не собирался. И Витик окреп духом, только внутри что-то мелко и противно дрожало.

Но вот физик досыта налюбовался на них, повернулся к Чучундре и стал ей рассказывать, как он был удивлен, обнаружив в запертом физическом кабинете сложенный вчетверо лист ватмана с проткнутой в нем большой дырой («Уй дураки, забыли убрать!» – подумал Витик), недоеденный кусок хлеба с маслом, слегка подсохший («Малькина работа: всегда она с бутерброда все объест, а хлеб оставит. Ну я ее!») и еще кое-какие следы пребывания кого-то в кабинете. Так, например, на ранее чистых разрядниках искровой машины появились следы разрядов – кто-то тайно крутил ее. Он, физик, терялся в догадках: кто это мог быть и зачем?

А недавно по школе поползли слухи о каких-то страшных и опасных экспериментах, которые будто бы Витя Белецкий и Алеша Афонин проводили с электроискровой машиной в физическом кабинете. И хотелось бы услышать непосредственно от Вити и Алеши, насколько достоверны эти порочащие их слухи.

Витик, напрягаясь изо всех сил, чтобы голос звучал спокойно и естественно, сказал, что ничего подобного не было, просто они с Фуней пересказали девчонкам один фантастический рассказ про шаровые молнии – какие они страшные и опасные и как ученые чуть не погибли от них, – а эти дуры подумали, что это случилось с Витиком и Фуней, и разнесли по всей школе. Физик хмыкнул, почесал в бороде и вдруг спросил: как они сами собирались защищаться от шаровых молний? Фуня открыл было рот, но Витик успел пнуть его под партой ногой и поскорее сказал, что никак не собирались, потому что никаких молний не делали. Тогда физик засмеялся – из черной бармалейской бороды блеснули здоровенные зубы, и у Витика опять похолодело внутри, – и сказал, что они с Алешей, пожалуй, убедили его в своей непричастности к этому делу и он не станет разбираться, откуда на самом деле пошли эти слухи. Но за это они, Витя и Алеша, должны дать ему и Александре Андреевне честное слово, что никогда без спроса не полезут в физический кабинет, как те злоумышленники, что там побывали.

В классе стояла мертвая тишина. Сначала Витик почувствовал невыразимое облегчение от того, что дознания не будет, потом огорчение, что лопнул Эксперимент, а потом – стыд! Ясно было, что хитрый физик знает все, но почему-то не хочет устраивать разнос. Жалеет их, что ли? И Витик начал краснеть, краснеть и улыбаться натужной стыдной улыбкой, которую мама почему-то называла «собачьей». Он ненавидел себя за эту улыбку, но ничего не мог с собой поделать. Он исподлобья глянул на физика: тот, сунув руки в карманы джинсов, с интересом, даже сочувствием, смотрел на него. У Чучундры, как всегда, лицо было озабоченное, рот собран в плотный кружок, пучок на макушке осуждающе покачивался. Витик почувствовал, что еще немного – и он заревет, как Малька, и это будет ужасно. Он перевел взгляд на Фуню. Тот сидел все так же неподвижно, все так же уставившись в стол. И Витик опять окреп.

– Обещаем, – сказал он.

– Что обещаете? Отвечай всегда полной фразой, – в который раз повторила Чучундра.

– Обещаем, что не полезем в кабинет, как те, – мрачно ответил Витик.

Фуня кивнул.

– Вот и хорошо! – Физик подтянул рукава свитера, несколько раз провел растопыренными пальцами по волосам и пошел из класса. В дверях он оглянулся: – Александра Андреевна, значит, мы договорились?..

– Благодарите Бориса Львовича, – сказала Чучундра, когда физик ушел. – Я бы дела так не оставила. Но это лишний раз доказывает, что вы должны больше времени уделять учебе, жить жизнью класса, не ставить себя выше других…

Витик кивал, соглашался, пристыжено опускал глаза, но стыд, который едва не погубил их с Фуней, больше не возвращался.

– Зачем дал слово? – хмуро спросил Фуня, когда они шли домой.

Витик даже остановился:

– А как же иначе?! А ты не дал бы? Физик же все знал! Ты видел, как он скалился. И Чучундра все знала. Сам ведь кивнул, когда я давал обещание.

Фуня упрямо дернул головой:

– Ну и кивнул бы, как я, а слова не давал. А так Эксперимент погорел. Что теперь делать? Где взять такую машину? Ты не любишь науку!

– Что-о?! – взревел Витик. – А ты сказал бы им, что не согласен со мной и слово не даешь! И тогда имел бы право залезть в кабинет и провести Эксперимент без меня. Ну что?!

Фуня не ответил и отвернулся. Они стояли молча, глядя в разные стороны. Дул холодный влажный ветер. С темно-серого неба сыпал мелкий колючий снег и сразу темнел на мокром асфальте. Черные лужи казались шершавыми от набившейся в них снежной крупы. Мокрые деревья выглядели усталыми и несчастными. Шуршали в снежной каше колеса машин. Люди шли съежившись, глядя под ноги.

Фуня тронул Витика за рукав:

– Что же будем делать?

– Не знаю, – вяло ответил Витик. – Может быть, придумаешь что-нибудь другое?

Фуня выпрямился, лицо его стало надменным.

– С пути сворачиваешь? Трудностей испугался? Клятву забыл? Рано сдаешься! Завтра поговорим.

Он поднял воротник куртки и пошел к своему дому.

Витик заканчивал делать уроки, когда брат позвал его к телефону. Звонила Элька. Ласковым голосом она попросила Витика ненадолго выйти к ней во двор. Это было неожиданно и непонятно. У Витика скакнуло сердце и застучало в ушах.

– Зачем? – спросил он севшим голосом.

– Ну вы-ыйди! – протянула Элька.

Витик засуетился. Он торопливо натянул куртку, влез в сапоги и, невзирая на протесты мамы, с криком, что он только на минуточку по важному делу, вылетел из дому, застегиваясь на ходу.

Элька уже ждала. Она сидела боком на детских качелях и чуть покачивалась, отталкиваясь от земли тонкой длинной ногой. Ее здоровенная узкая собака водила за ней мордой вправо-влево, вправо-влево… Когда Витик подошел, Элька перестала качаться, склонила голову набок и спросила, правду ли говорят, что он чего-то там делал страшное и опасное и чуть не погиб? Витик совершенно обалдел и спросил только, кто ей это сказал. Элька опустила голову, помолчала и вдруг, глянув на него исподлобья, спросила:

– Это ты из-за меня, да? Не надо, я тебя все равно не полюблю, а ты будешь стараться меня завоевать, и с тобой что-нибудь случится. Инвалидом станешь… – И снова бросила на него быстрый внимательный взгляд.

Витик открывал и закрывал рот, не в силах хоть что-нибудь сказать. Элька смотрела на него и ждала. Ее волосатая собака перестала смотреть на хозяйку и тоже уставилась на него. Много бы дал сейчас Витик за яркий остроумный ответ, но опять в голову не лезло ничего, кроме «дура». Он и сказал наконец: «Дура, нужна ты мне сто лет!», понимая, что Элька после такого ответа только утвердится в своем мнении.

И точно, она даже не стала обижаться, только насмешливо хмыкнула, взяла за ошейник собаку и пошла к своему подъезду. А Витик поплелся к своему, злой до последней степени. Эх, попался бы ему сейчас скрипач Вова!.. Хотя он-то в чем виноват?

Настроение было хуже некуда, глаза бы ни на кого не смотрели, и Витик почувствовал облегчение, когда увидел, что вся семья сидит у телевизора. Шел какой-то детектив. Витику казалось странным, что всего полчаса назад он торопился сделать уроки, чтобы тоже его смотреть. Молча прошел он в их с братом комнату. Никто даже не отвлекся от экрана, только мама сказала, что на кухне ему оставлен стакан молока с пирогом, да брат проводил заинтересованным взглядом. Витик лег на свой диванчик и отвернулся к стене. Все разваливалось, все было плохо. Молнии взять негде – знаменитым теперь не стать. А если и найдешь когда-нибудь, где их делать, другой уже успеет опередить тебя. Бросить физику, заняться чем-нибудь другим? Фуня не захочет. Что ж, терять и физику и друга? Да еще эта Элька… Витик аж завертелся на своем диванчике от унижения и безысходности.

«А всё Малька! У-у, болтунья чертова, убить ее мало! Всю жизнь испортила… Что?! – Витик рывком сел на диване. – Это что же, ему конец из-за какой-то девчонки?! Не бывать такому! Не сдаваться! Заниматься физикой и дальше! К черту всех Элек-Малек, переживать еще из-за них!..» Витик решительно встал с дивана и пошел на кухню пить молоко.

Он доедал пирог, когда зазвонил телефон. Витик даже не шевельнулся: брата, конечно, или родителей. Подошел брат, однако через минуту заглянул в кухню и, с интересом глядя на Витика, сказал:

– Тебя.

– Кто? – удивился Витик.

– Голос женский.

– Не пойду! – Витик гордо выпрямился на табуретке.

– Иди-иди, довел девушку до слёз – теперь объясняйся.

– Какую девушку? – испугался Витик.

– Ишь тихоня! – заулыбался брат. – Девчонка тебя во двор вызывала? Вызывала. Ты бегал? Бегал. Вернулся злой, как змей, – значит, что-то произошло. А теперь девчонка звонит – плачет. Какой напрашивается вывод?

– Почему плачет? – не понял Витик.

– Вот и разберись почему.

В голову полезло уж совсем несуразное: скрипач Вова побил Эльку и она просит за нее отомстить. Или Эльке стало стыдно до слёз за ее отношение к Витику, и она хочет попросить у него прощения. Но, даже не дойдя до телефона, он отверг эти два предположения как совершенно абсурдные.

– Алло, – осторожно сказал Витик в трубку.

– Витичек, это ты? – донесся до него плачущий голос.

Витик облегченно вздохнул: Малька. А что плачет – правильно: вину чувствует. Сейчас начнет оправдываться. Настроение почему-то сразу улучшилось.

– Та-ак!.. – протянул он зловеще. – Вся школа уже знает. Физик с Чучундрой сегодня после уроков допрос под пыткой нам с Фуней устроили. В физический кабинет нам ход закрыт. Важнейшее открытие похоронили. – Витик выдержал длинную паузу. – А все ты и язык твой длинный! А ведь честное слово давала. И от справедливого возмездия прячешься. Но я тебя все равно найду!

– Я не прячусь, я сразу хотела тебе позвонить, но при маме с папой нельзя. А сейчас они ушли в гости, и я тебе тут же позвонила, – заторопилась Малька. – Витичек, не сердись, пожалуйста. Я только Тоньке рассказала, ей ведь интересно про Фуню… Вы с ним такие храбрые и умные… Она честное-пречестное слово дала, что никому не скажет ни словечка, а сама… Это все Мыша поганая! Она тоже дала честное-пречестное, а сама всем разболтала… Особенно этой Ксанке. Я теперь с ними ни за что не буду дружить! Не сердись, а то я, как узнала, что вас с Фуней допрашивали, все время плачу. Ну почему я такая несчастная?!

За болтовню Мальку следовало примерно наказать – например, перестать с ней разговаривать, но не получалось: уж очень она горевала, уж очень раскаивалась. И потом, Витик понимал, что разболтала она не со зла, просто девчонки не способны хранить тайны. Но сделать ей внушение было необходимо.

– Реви не реви, а доверять тебе нельзя, – сказал он. – Дружи со своими Тоньками и Мышами и дальше, а про меня…

– Витичек!.. – взвыла Малька.

– Нет. Всё! – перебил ее Витик. – И нечего было ждать, пока уйдут родители, вполне могла позвонить мне при них. Или ты не хотела, чтобы они узнали, какая ты болтливая?

– Нет, не потому, – ответила Малька каким-то упавшим голосом, помолчала и начала снова: – Не сердись, я больше не буду. Я ведь не думала, что…

– Так почему? – настаивал Витик. Ему не хотелось заканчивать разговор.

– Нельзя, Витичек, не спрашивай меня, пожалуйста…

– То есть как – нельзя? – насторожился Витик. – Почему это нельзя? Про меня – всем можно, а мне про тебя – нельзя? А ну-ка отвечай быстро: почему нельзя звонить мне при родителях? Не ответишь – навсегда! Ну?

– Они не хотят, чтобы я с тобой дружила-а-а!.. – донеслось из трубки, и тут же раздались частые гудки.

Витик онемел. Почему?! Не хулиган, не урод, не курю, пива не пью, клей не нюхаю. В школе – пятерки и четверки, друзья – честные, уважаемые люди, родители – ученые-геологи, брат – будущий знаменитый актер. За что?! Он снова схватил трубку, чтобы позвонить Мальке и потребовать ответа. Опять занято… И поздно уже, неудобно звонить. Черт побери! Теряясь в догадках, Витик пошел допивать молоко. «Ну уж завтра я заставлю ее все мне рассказать! – возмущался он. – Что это такое? И вообще…»

Хотя известность стала уже сходить на нет, хлопот было еще много. Теперь Витика подзывали к себе старшеклассники, а от них не отмахнешься. Приходилось беседовать, иногда всю переменку. Когда он наконец вырывался и бежал разыскивать Мальку, его опять захватывал какой-нибудь любопытный, и всё начиналось сначала. Витик решил поймать ее по дороге домой, но к концу дня совсем озверел от расспросов и упустил. Он привык, что Малька всегда толчется где-нибудь в пределах видимости, а тут как испарилась! Конечно, она понимала, что Витик потребует от нее объяснений, и явно избегала разговора. Дело, видимо, было достаточно серьезным.

По дороге домой Витик рассказал все Фуне и спросил, что он думает по этому поводу? Фуня пожал плечами и сказал, что это наверняка Малькины фантазии – наболтала, например, родителям, что Витик хочет что-то украсть из физического кабинета. Потом, конечно, объяснила, что и как, но – поздно. Родители – они такие: если что втемяшилось – всё! Особенно когда речь идет о дурном влиянии на их ребенка. Он, Фуня, сталкивался с такими вещами, и не раз.

Нет, Фуня – это голова! Витик даже огорчился, что сам не додумался до такого естественного объяснения. Конечно, Мальке трудно признаться, что она еще и такое устроила… Тем более надо поговорить с ней, а если потребуется, то и с ее родителями! Что это такое, в конце концов! Нет, завтра Малька от него не сбежит.

Вечером Фуня позвонил Витику и объявил свое решение – результат двухдневных раздумий – делать искровую машину самим!

– С ума съехал? – спросил Витик доброжелательно.

– Нельзя останавливаться на пути к цели. Ты не любишь науку! – ответил Фуня.

– А ты ненормальный, – ласково сказал Витик.

– Сам дурак. Будешь работать?

– Ты хоть знаешь, как их делают?

– Скоро узнаю. Я попросил отца принести из ихней библиотеки книжки про искровые машины. Они называются генераторы Вана Графа.

– Вот когда принесет, тогда и поговорим. Вдруг такую машину делают только на заводе?

– Поговорим. Завтра поговорим, – пообещал Фуня и повесил трубку.

На следующий день отловить Мальку снова не удалось. На переменках она просто вцеплялась в своих Тоньку и Мышу и ходила с ними, тревожно оглядываясь на Витика. А за Витиком хвостом ходил Фуня и зудел, что главное – захотеть, что нужно проявить решимость и упорство, что великие открытия всегда сначала кажутся невозможными, а потом получаются.

И пусть Витик подумает, каково было первым исследователям: все приборы они выдумывали и строили сами. От всего этого голова у Витика пошла кругом, и он согласился делать машину.

– Только чтобы точно знать, из чего и как ее делать, – уточнил он.

– А как же! – обрадованно ответил Фуня и наконец отстал.

…Витик попробовал перехватить Мальку по дороге домой, но и тут она оказалась с Тонькой и Мышей, хотя этим двум было совсем в другую сторону. Наверняка специально позвала с собой! Это было уж слишком! Кто другой, но Малька!.. Всегда послушная, чуть что – реветь, а тут…

Ну нет, она должна ответить, почему ей запрещают водиться с ним! И ответит!

Он решил дождаться Мальку утром перед школой в ее собственном дворе, но она вышла из подъезда с отцом. Витик пошел следом, стараясь не попасться им на глаза. Когда отец, поцеловав Мальку, свернул в метро, Витик догнал ее и загородил дорогу.

– Сегодня после школы в книжном! – сказал он сурово. – Возле отдела «Физика – астрономия». Не придешь – всё! Поняла?

Малька кивнула не поднимая головы. Витик еще секунд пять смотрел на нее, сдвинув брови, потом резко повернулся и, не оглядываясь, пошел в школу.

После школы, с великим трудом отвязавшись от Фуни, который талдычил про искровые машины и науку вообще, Витик побежал в книжный магазин. Малька была уже там и смотрела на двери. Витик медленно подошел к ней, она опустила голову.

– Пришла, значит, – сказал он.

Малька слабо кивнула.

– Почему от меня бегаешь?

– Я не бегаю, – тихо сказала Малька и затеребила пальцами застежку на куртке.

– Нет, бегаешь! – повысил голос Витик.

Малька подняла на него намокающие глаза, и Витик сразу сбавил тон: не хватало еще, чтобы она начала реветь прямо тут, при людях…

– Что ты наговорила про меня своим родителям?

– Я?! – Малькины глаза сразу высохли. – Ничего не наговорила.

– И то, что я хочу обворовать физический кабинет, тоже не говорила?

– Кабинет? Ты что! – возмутилась Малька.

– Тогда почему они тебе не разрешают со мной дружить?

Малькины глаза снова заблестели.

– Говори! – приказал Витик. – А то уйду, и тогда – всё.

– Я боюсь, – прошептала Малька. – Ты перестанешь меня уважать…

– Уважать?! – изумился Витик. – Это еще почему?

Малька закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Витик оглянулся. Охранник и две молодые продавщицы уже поглядывали на них с интересом. Витик схватил Мальку за рукав и потащил из магазина. Она послушно пошла за ним.

– Идем к нам, – сказал Витик. – Мама с папой на работе, брат в институте, реви сколько хочешь.

Малька молча помотала головой.

– Ну, тогда в парк, там сейчас никого нет.

В парке действительно было пусто, только изредка к синему полотнищу с надписью «Финиш» с мощным пыхтением проносились лыжники. Малька и Витик пересекли лыжню и по чьим-то следам, оставленным в рыхлом снегу, пошли к беседке с колоннадой, любимому месту Витика в парке. Снега было много, деревья из-за этого казались низкими, скамейки совсем утонули в сугробах. Недавно опять был снегопад, в сереньком воздухе еще качались редкие крупные снежинки и устраивались, как белые звезды, на красной Малькиной куртке. Ее белая шапка с помпоном сама была как кучка снега, а колготки и белые мохнатые сапожки сливались с окружающей белизной. Если прищурить глаза, начинало казаться даже, что красная курточка сама плывет над сугробами.

«„Человек-невидимка“. Герберт Уэллс», – подумал Витик.

Он подошел к одной из скамеек, смахнул снег и сел. Малька устроилась рядом, плотно сжав коленки и подняв воротник куртки. День был не морозный, но сыроватый, Витику было зябко, и он подумал, что Мальке, наверное, холодно в ее тонких колготках. Но не откладывать же из-за этого разговор.

– Ну так почему твои не хотят, чтобы мы дружили? – начал он. – Только не реви – не поможет.

– А ты никому не скажешь? Никому-никому?

– Никому.

– Поклянись!

– Это еще что такое?! Не стану!

– Тогда дай честное слово.

– Ну, честное слово.

– Честное-пречестное?

– Да, да, честное-пречестное! Говори.

– И никому никогда в жизни?..

– Да говори же ты!

Малька сидела обхватив колени и молчала. Витик терпеливо ждал. Столь серьезная подготовка убедила его, что Малька скажет что-то важное и неожиданное, но то, что он услышал, превзошло всё.

– Я должна выйти замуж за того, который лез к тебе драться на моем дне рождения, потому что он татарин, как и я. Наши родители давно договорились! – выпалила она наконец и искоса глянула на Витика.

Витик, сидя, вытянулся по стойке «смирно» и замер. Он непонимающе смотрел на Мальку: какой замуж?! Это же Малька! Малька, и всё. Он же знает ее с первого класса, за одной партой сколько просидели, и вдруг – замуж! Ну и что, если она татарка, какая разница? И родители у нее такие же, как у него, и дома все такое же, разве что много ковров и разноцветных подушек. И при чем здесь он сам? Ведь не он лез драться тогда в гостях, а этот дурак. Витик даже ни разу не съездил ему по роже, а следовало бы…

– Замуж-то когда? Сейчас? – выдавил он, потому что молчать дальше было невозможно.

– Дурак! – покраснела Малька и отвернулась.

Витик опять замолк.

– Со мной-то почему нельзя дружить? Что, ни с кем из мальчишек в классе нельзя? – прорвало его наконец.

– Нет, только с тобой.

– Но почему?

– Потому что я не хочу выходить замуж за него, – чуть слышно пролепетала Малька.

Витик минуту с недоумением смотрел на нее.

– Ну и не выходи… – начал он, и тут до него дошло.

Он вытянулся еще больше и стал краснеть. Он вообще легко краснел, в школе его даже дразнили за это, а тут ему показалось, что снежинки шипят, касаясь его щек.

Малька опять глянула на него и тоже покраснела. Все стало ясно, но Витик должен был спросить, просто не мог не спросить, он обязан был все выяснить до конца.

– Это потому, что ты хочешь замуж за…

Малька кивнула.

В голове у Витика творилось что-то невообразимое. Скакали обрывки мыслей, большей частью совершенно не относящиеся к делу. Было ясно, что он должен что-то сказать Мальке, что она ждет его ответа, но слов не находилось. Вообще-то Витик не был новичком в таких делах, он и раньше объяснялся с девчонками, с той же Элькой например, но сейчас все было как-то уж очень серьезно: спасение от нелюбимого жениха, старинные национальные обычаи, жестокие родители… И Малька, которая надеется на него, Витика, потому что больше ей не на кого надеяться. Но ведь есть еще Элька! Да ну, не до нее сейчас!

– А если откажешься? – спросил Витик хриплым голосом.

– Они сказали, что тогда я им буду не дочь, не внучка, не племянница и вообще никто.

Витик представил себя в такой ситуации: его заставляют жениться на его двоюродной сестре Верке, он отказывается, и вся семья отворачивается от него. Это же получается: ни мамы, ни папы, ни Андрюшки, ни бабушки, ни дяди Коли с тетей Наташей… М-да! Он поглядел на Мальку: она сидела сгорбившись и прикрыв рукавичками мерзнущие коленки, даже румянец ее побледнел. И вдруг Витику стало ужасно ее жалко, несчастную, замерзшую, обреченную дикими старинными законами выходить замуж за нелюбимого, когда рядом с ней… И Витик не выдержал:

– Ничего, Маля, все будет хорошо, ведь они родители все-таки, они же любят тебя, – забормотал он. – И времени еще много, вдруг ваш обычай пройдет или его отменят. – Витик повысил голос. – А если не отменят и от тебя все отвернутся, я на тебе женюсь!

От мгновенной решимости и торжественности момента у него защипало в глазах. Малька выпрямилась, ее брови от восхищения задрались до предела.

– Ой, какой ты хороший, Витичек, какой добрый и смелый! – Глаза ее загорелись. – А если папа с мамой не захотят отпустить меня с тобой и запрут, ты меня освободишь, и мы убежим, правда? И они нас проклянут, а сами будут страдать. И я буду страдать из-за них, а ты из-за меня. Да? – И Малька сладко зажмурилась. – Побежим домой, а? Я знаешь как замерзла! И есть ужас как хочется. Пошли к нам обедать? Ой, тебе же к нам теперь нельзя!

Витик медленно шел домой. В голове была полная путаница. А если он станет знаменитым и Элька захочет выйти за него замуж? А он уже обещал Мальке? Как быть тогда? Конечно, Мальке необходима его дружеская помощь – шутка ли, замуж против воли! – но все равно как-то не очень. Неизвестно, правда, придется ли когда-нибудь выполнять свое обещание, но все же он дал его. А что было делать? Такие ужасные обычаи, а Малька такая бедная! Надо обо всем рассказать Фуне, может быть, что-нибудь посоветует. А как быть с честным словом никому и никогда об этом не рассказывать? С другой стороны, без доброго совета можно ошибиться, и Мальке будет хуже. Но ведь не такой уж Фуня умный в житейских делах: объяснение с воровством из физкабинета было неправильным. Правда, Витику оно тогда казалось абсолютно правильным. Просто жизнь сложнее. Догадаться о настоящей причине не смог бы, наверное, никто, даже Фунин дед, хотя он академик и старый и, как казалось Витику, должен помнить эти дикие обычаи.

«Нет, Фуне лучше сказать. А если он начнет кричать, что я занимаюсь ерундой вместо дела, что я не люблю науку? И будет прав: клятву-то я давал. И еще Элька… Она решит, что я сдался и в утешение нашел себе другую. И раззвонит всем. А правду никому не расскажешь: нельзя. Так говорить Фуне про Мальку или не надо?»

Уже лежа в постели, Витик твердо решил сказать: во-первых, Фуня друг, во-вторых, не трепло и тайну сохранит, а в-третьих – пусть ругается. Отругается – и всё, и ничего не надо скрывать, врать, изворачиваться. Ну что делать, попал в такую историю, жизнь ведь сложна. Неизвестно, как она еще повернется, может быть, и с Фуней произойдет что-нибудь такое же, и тогда Витик его поймет. Хотя с Фуней… Нет, невозможно.

И Витик заснул.

Он проснулся с ощущением, что вчера произошло что-то важное и хорошее.

«Малька!.. – вспомнил он и заулыбался. – Надо же, еще вчера была девчонка как девчонка, как все они в классе, а сегодня – моя невеста! Интересно, как она там?»

Витик вскочил с диванчика и занялся утренними делами. Радостное настроение слегка портила мысль о предстоящем разговоре с Фуней, но Витик отмахнулся от нее: друг Фуня или не друг?! А раз друг, то обязан понять. А что, собственно говоря, понимать? Разве Витик не имеет права на личную жизнь? И почему Малька так уж обязательно должна мешать? У Фуниного деда ведь есть жена, а он же стал академиком. Значит, можно.

Витик прибежал в школу довольно рано, но застал Мальку уже в раздевалке. Она дергала молнию на куртке и вроде бы не могла ее расстегнуть.

– Давай помогу, – предложил Витик.

– Ты что?! – зашипела Малька, сверкнув на него глазами, и сразу расстегнула молнию. – Нас никто не должен видеть вместе. Донесут! Будем встречаться тайно.

– Одурела? – озадаченно спросил Витик… – Как это – тайно? Мы же учимся в одном классе. И потом, кто донесет? И кому?

– Уже донесли! – восторженно взвизгнула Малька. – Мама знает! Одна тетка из нашего дома видела нас вчера в книжном. Она и сказала маме, что я серьезно разговаривала с одним высоким светловолосым мальчиком и даже плакала, и мама сразу догадалась. Она грозится запереть меня дома, если я не поклянусь, что не буду с тобой встречаться никогда. И я поклялась, потому что люблю маму, но я нарушу клятву, потому что…

– Постой, – перебил ее Витик. – Куда она тебя запрет, если у нас все дети обязаны ходить в школу?

– Ну переведет в другую, и мы не сможем видеться.

– Я тебя и в другой школе найду.

– А тогда Рустем, ну тот, который лез к тебе драться, соберет родственников, и они нападут на тебя, но только ранят, а я… – От сладкого ужаса глаза Мальки стали совсем круглыми, а длиннющие брови выгнулись дугами.

– Что-о?! – озлился Витик. – Нападет на меня со своей кодлой? Да я сам его найду и в больницу отправлю! Да я своих ребят соберу, и мы их…

– И начнется кровная месть, – удовлетворенно объявила Малька. – Из-за меня! Нет, я не могу этого допустить, поэтому лучше будем вести себя осторожно. Встречи будем назначать записками и встречаться в безлюдных местах. Передавать записки будем через Тоньку.

– Вот-вот, – пробурчал Витик. – Уж лучше сразу зачитывать их по школьному радио. Никаких Тонек, поняла? Записки только через Фуню: он верный человек.

– Ой! – всполошилась Малька. – Опоздали! Бежим. Только я войду в класс раньше, а ты потом, будто мы не вместе.

К Витикиному удивлению, Фуня принял весть о Мальке довольно спокойно.

– А что, – сказал он, пожав плечами, – правильно выбрала. Ты физиком будешь и красивый к тому же. И хорошо, что ее родичи против тебя: меньше времени будешь на нее тратить. А записки ваши почему бы и не передавать, мне нетрудно. Ладно, с этим ясно, давай о деле. Папа принес книжки, начинаем работать. Нужно будет разобраться в конструкциях разных машин, разработать свою собственную, потом сделать ее, испытать… Ужас сколько работы! – Фуня даже помотал головой.

И началась работа. Машин в книге было много, все они были сложные, разбираться было тяжело, чаще всего просто невозможно: формулы, непонятные слова… А дед опять сидел на своем «объекте». Фунин папа, конечно, объяснял, но как-то слишком быстро и сложно, а когда переспрашивали, отвечал, что этого все равно им пока не понять. В одной из книжек нашли фотографию этого самого генератора Вана Графа, только он назывался Ван-де-Граафа и был не просто большой, а гигантский, величиной с шестиэтажный дом. На высоченных столбах два громадных шара, каждый как комната. А искра между ними – она тоже была на снимке – как настоящая молния: метров тридцать длиной. – Фуня долго рассматривал фотографию, потом вздохнул и сказал с завистью:

– Вот бы нам такой!

– Ха-ха! – отозвался Витик. – Где строить будем? В твоей комнатухе или в павильоне «Космонавтика»?

– Ты что, дурак? – разозлился Фуня. – Маленькую сделаем, но такую же, а не колесную, как в физкабинете. Отец объяснил мне, как она работает. Смотри: здесь, внутри столба, проходит лента, как у транспортера на стройке. Внизу она трется о щетки, набирается из-за этого электричества и несет его наверх, в шар. А там другие щетки собирают с нее это электричество. Оно накапливается в шаре, пока не перестает помещаться, и тогда – искра! Понял? И еще папа сказал, что электричество с ленты нужно снимать внутри шара, я только не понял почему. Вроде бы оно уходит через стенку наружу шара, а внутри не остается ничего, и можно добавлять и добавлять.

Витик тоже не понял этого. Не понял он также, почему щетки внизу наводят электричество, а наверху – забирают. Наверное, щетки разные. Ладно, потом можно будет разобраться. Он смотрел на рисунок, где столбы и шары были изображены разрезанными, чтобы было видно, как они устроены внутри. Крохотные люди лезли по лестницам внутри колонн, смотрели на громадное колесо, по которому бежала лента, что-то делали внутри шаров, стоя на специальных балкончиках.

Витик вдруг представил, как начинает разгоняться колесо, все быстрее скользит лента, шуршат щетки, потрескивает электричество… Люди сбегают по лестницам, выскакивают из генератора, бегут по огромному залу, захлопывают за собой непробиваемые двери, облегченно вздыхают и приникают к толстому стеклу – смотреть. А один остался в шаре! Увлекся работой и не заметил, что все ушли. И вот электричество накапливается, грозно гудит, уже шевелятся волосы на голове, покалывает кожу… Электричества все больше, воздух начинает дрожать и переливаться, а человек…

– Эй, ты что? – услышал Витик Фунин голос, вздрогнул и потряс головой.

– Нет, ничего. А кто вертит ленту?

– В том-то и дело, что мотор. У меня есть маленький моторчик из «Конструктора», подключим к батарейке – и всё. И колесо возьмем оттуда же, ленту найдем, щетки тоже раздобудем, все вместе соберем – и готово. Шары вот только… Но и их где-нибудь достанем. Если любишь науку, ничего не страшно. Ну как, беремся?