Текст книги "Пролог (часть 2)"
Автор книги: Генрих Боровик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Итак, президент США избран. Предвыборная горячка наконец схлынула. Все постепенно становится на свои места.
Воскресная «Дейли ньюс» вышла не с надоевшими портретами кандидатов на первой полосе, не с предсказаниями Гэллапа и Харриса, не с картой Соединенных Штатов, разделенных между Никсоном, Хэмфри и Уоллесом, а с добротным, привычным, всегда пользующимся успехом фоторепортажем о том, как некий самоубийца висел на карнизе высоченного дома в Бруклине и как подобралась к нему полиция и свезла в психолечебницу.
Одним словом, жизнь входит в своё обычное русло.
Если репортаж о самоубийстве вы считаете недостаточным свидетельством тому, то вот вам еще: на только что избранного президента США уже готовилось покушение, уже раскрыт заговор, уже арестованы его участники. Об этом тоже сообщено в газетах.
Раскрытие заговора не потребовало больших трудов от полиции и секретной службы. В полицию позвонили из бара «Папас», что на углу Франклин и Линкольн-авеню в Бруклине. Некто, назвавший себя «отличным стрелком-спортсменом», толково поведал о готовящемся покушении на Никсона. Полиция прибыла в «Папас» через несколько минут. Толковый осведомитель ждал их. Он спокойно рассказал запыхавшимся полицейским, что на другой день после выборов к нему обратились некие три джентльмена с совершенно лишним, вопросом – не хочет ли он заработать крупную сумму денег. Немедленно получив положительный ответ, три джентльмена потребовали от стрелка в обмен на будущие денежные знаки применения его спортивных достижений на практике и участия в убийстве только что избранного президента. Чтобы обещания троих не показались четвёртому голословными, в тот же день ему были предъявлены и вещественные доказательства серьезности их намерений.
В апартаментах на Хинсдэйл-авеню, куда его привели трое, он увидел два автомата и винтовку М-1 (зарекомендовавшую себя уже не в одном политическом убийстве) – все три с оптическими прицелами.
Это произвело на спортсмена внушительное впечатление. И он решил, что, пожалуй, стоит все-таки позвонить в полицию.
Там на всякий случай проверили, не шизофреник ли информатор. Врачи сказали – нет. А в баре «Папас» ему дали трогательную характеристику: ходит к ним с месяц, спокоен, тих, зайдет, выпьет кружечку пива «Шлиц», и нет его.
После этой проверки полиция нагрянула в квартиру на Хинсдэйл-авеню. Информация любителя пива «Шлиц» оказалась точной. Джентльмены, не умевшие хорошо стрелять, были на месте, их винтовка и автоматы – тоже.
Что будет дальше, пока неизвестно. Заговор несколько смахивает на опереточное либретто не очень высокого класса. Но секретная служба, охраняющая вновь избранного президента наравне с действующим, имеет все основания относиться серьезно к вин-, товкам, снабженным оптическим прицелом.
Что касается публики, то она, на мой взгляд, отнеслась к сообщению о заговоре с целью убийства нового президента США вяло. Ничего не поделаешь – как видно, сказывается привычка.
Нет, нет, что бы там ни говорили, а страна возвращается к нормальной жизни.
* * *
Впрочем, окончание выборов далеко не для всех означает возвращение жизни в привычное русло. В 10.45 утра 6 ноября 1968 года в номер на 35-м этаже отеля «Уолдорф-Астория» к одетому в пижаму Никсону влетел один из его помощников: «Эн-Би-Си только что сообщила, что вы – следующий президент Соединенных Штатов!»
В этот момент для бывшего вице-президента США Ричарда Мильхауза Никсона началась новая жизнь.
* * *
Он стремился к ней упорно. В 1960 году потерпел поражение от Джона Кеннеди. Через два года снова оказался неудачником в попытке получить губернаторское кресло в Калифорнии. Тогда же объявил об уходе с политической сцены. Снова вернулся на нее в 1968 году и, используя недовольство избирателей политикой нынешней, администрации, весьма уверенно двигался к финишной ленточке у дверей Белого дома. В последние несколько дней перед выборами (когда Джонсон объявил о приостановке бомбардировок ДРВ) первенство Никсона, правда, висело на волоске. Один из его ближайших помощников признался: «Мы уж думали, что всё полетело, к чёрту».
И всё же Никсон победил. Победил настолько же незначительным большинством голосов избирателей (185 тысяч на 70 миллионов голосовавших), насколько микроскопическим было отличие его предвыборной позиции от позиции Хэмфри.
Из Англии пришла по этому поводу саркастическая шутка: «Слышали, что президентом Соединённых Штатов избран высокий темноволосый человек. Опрос общественного мнения показал, что 43 процента населения считают его Никсоном, остальные полагают, что он – Хэмфри».
Другая мрачная острота произнесена известным американским комедийным актером Пэтом Полсеном: «Среди кандидатов нет проигравшего. Поражение потерпели только избиратели».
Но так или иначе, а Ричард Никсон – 37-й президент Соединенных Штатов Америки.
Сразу после выборов он улетел с семьей в курортное местечко Ки Бискейн во Флориде, чтобы у теплого моря отдохнуть от предвыборных трудов.
На аэродроме в Майами его приветствовали контрреволюционные кубинские эмигранты. Один из них держал на палке во много раз увеличенное фото, изображавшее встречу Никсона с бывшим кубинским диктатором Батистой в 1955 году. «Объедините нас, мистер Никсон!» – громко орал соскучившийся по Батисте эмигрант.
В Ки Бискейн обнаружилось, что Никсон питает склонность к символам. Торжественный обед по поводу своей нынешней победы он устроил в том самом клубе, в той самой комнате, за тем самым столом, где в 1960 году грустно отмечал поражение, нанесенное ему тогда Джоном Кеннеди.
Не знаю, как в тот раз, но ныне обед был подчеркнуто спартанским. Следукйций президент Соединенных Штатов съел лишь небольшой кусок мяса и несколько кружочков лука, поджаренного в кипящем масле. Оркестр играл любимую Никсоном мелодию «Апрель в Португалии». Тосты произносили, поднимая бокалы, наполненные простой водой. Торжество длилось только один час. Так сообщают журналисты, которых допустили быть свидетелями скромного праздника.
Они же с грустью поведали, что отношение к ним со стороны нового президента изменилось в худшую сторону. Во время кампании он был приветлив и радушен с прессой, от которой, надо признаться, кое-что зависело в предвыборной борьбе. Сейчас – другое.
«Мы с вами нянчились пять месяцев, – решительно сказал журналистам один из людей Никсона. – Теперь всё!»
Сразу после торжественного обеда, во время которого разволновавшаяся официантка вылила на колени будущему президенту горячий чай, Никсон приступил со своими помощниками к работе. Смысл ее поэтически выражен в песенке, которую на мотив «Хэлло, Долли» грустно распевают вашингтонские чиновники: «Хэлло, Дики! И гудбай, Линдон!..» Если же говорить прозой, то Никсон готовится принимать дела у Джонсона и подбирает людей, которые вместе с ним войдут в завоеванный Вашингтон, чтобы занять ответственные посты в Белом доме, правительстве, во всякого рода федеральных учреждениях.
Таких постов официально около трех с половиной тысяч. На самом деле – значительно больше, потому что каждый новый начальник, безусловно, имеет возможность сменить часть своих подчиненных.
Все эти административные посты, среди которых весьма много откровенных синекур, – та часть наличных средств, которыми каждый новый президент расплачивается с наиболее активными своими союзниками в борьбе за президентское кресло.
О, это ответственнейшая и кропотливейшая работа! Ведь надо не только расплатиться «за услуги», но и по мере возможности окружить себя людьми, способными вести дело управления государством. Очень часто две эти задачи несовместимы.
Дележка постов, которая началась во Флориде, держится пока в строжайшей тайне.
В Вашингтоне, в политических кулуарах, витают лишь смутные слухи: бывший губернатор Пенсильвании Вильям Скрэнтон будет государственным секретарем… Нельсону Рокфеллеру – вы слышали? – предложили министерство обороны… Финч, кажется, будет министром жилищного строительства… Дэвид Рокфеллер – главой министерства финансов…
Рассказывают о перфорированной ленте для компьютера, на которой люди Никсона запрограммировали данные о всех чиновниках страны с годовым доходом более 25 тысяч.
Но это всё слухи. А достоверно о будущих постах и будущих соратниках нового президента известно пока только одно: вице-президентом будет Спиро Эгню. Вот это определенно. Вот это не подлежит сомнению. Однако в статус нового вице будут, внесены некоторые изменения.
Во время предвыборной кампании его, мягко говоря, неосторожные высказывания на митингах и пресс-конференциях приобрели скандальную известность. «Нью-Йорк тайме» даже сочла нужным объявить, что Спиро Эгню не соответствует профессиональным требованиям, предъявляемым вице-президенту США. Как считают, Эгню весьма ухудшил положение Никсона на последнем этапе борьбы за президентское кресла
* * *
Возможно, всё это и имел в виду Никсон, когда объявил, что вице-президент Спиро Эгню будет обитать в Вашингтоне не отдельно, как обитали все вице-президенты раньше, а в Белом доме, в западном его крыле, под боком у президента.
Журналисты считают, что такое гостеприимство будущему вице оказано для того, чтобы простоватый Эгню не выходил из поля зрения никсоновских помощников, чтобы переписку его вели секретари Белого дома и чтобы отношениями с печатью ведали никсоновские пресс-офицеры.
Вот и всё, что известно. В остальном боевые порядки никсоновских чиновничьих легионов – военная тайна.
На мероприятия по сдаче и приему дел конгресс США выделил 900 миллионов долларов. В двух административных зданиях неподалеку от Белого дома отведено 50 комнат, в которых могут расположиться до вступления в должность новый президент и его штаб.
Но Никсон намеревается прожить до января 1969 года в Нью-Йорке. Здесь же будет находиться и его главная штаб-квартира. Новый президент предпочитает руководить вводом своих отрядов в столицу США на расстоянии.
Однако его парламентеры давно уже там и вырабатывают с представителями «исходящей» администрации условия капитуляции. Главный специалист Никсона по приему дел Ф. Линкольн (компаньон по адвокатской конторе на Уолл-стрите) позвонил в Белый дом буквально через минуту после того, как Хюберт Хэмфри в выступлении по телевидению признал себя побежденным. Начались переговоры о технике сдачи дел на другой день в 10 утра. В столицу прибыл бывший директор бюджетов в администрации Эйзенхауэра, чтобы по поручению Никсона заглянуть в государственную казну и, как выразился один из помощников Никсона, «проверить, много ли осталось денег в кубышке».
Перед «входящей» администрацией много проблем. Война во Вьетнаме, расизм, инфляция, преступность. Перед выборами Никсон обещал быстро решить многие проблемы. В январе 1969 года станет ясным – не изменит ли он отношение к своим избирателям, как изменил его, например, к журналистам.
В Вашингтоне невесело. Ничего не поделаешь – политическая осень. Осыпаются листья. Уже начали подавать в отставку чиновники, заблаговременно запасшиеся теплыми местами на стороне. Подал в отставку, например, заместитель государственного секретаря Катценбах. Он получил высокий пост в компании Ай-би-эм, производящей электронное оборудование.
Возле Белого дома затишье. Давно уже не стоят вереницы лимузинов у южных ворот в ожидании глав иностранных государств, наносящих визит президенту США. Меньше стало важных иностранных визитеров, меньше фотографов.
Равнодушные машины-мусорщики, похожие на птиц марабу, набивают свой зоб красными и золотыми листьями с вашингтонских мостовых.
Кое-где листья собирают в легкие шевелящиеся кучки и сжигают. Огня не видно, но дым поднимается вверх синими тропинками.
Пахнет дымом от осенних листьев.
Попахивает и бумажным пеплом.
Журналисты утверждают, что этот аромат стоит в Вашингтоне всякий раз, когда в Белом доме готовятся сменить хозяина.
По осенним улицам бродят издатели. В темных костюмах, темных плащах и при темных галстуках, они выглядят несколько траурно.
Они пришли в Вашингтон в поисках будущих воспоминаний о настоящем, которое скоро станет прошлым. Требуется нечто под названием: «Как это было на самом деле!»
Администрация Джонсона ещё работает и официально сложит руки лишь в январе 1969 года. Но уже сейчас издателям требуются мемуары о ней.
Воспоминания покупают на корню. Предлагают большие деньги, правда, в зависимости от того, кто собирается вспоминать и о чем.
Каждый чиновник, уходящий в административное небытие, знает об этом и запасается материалом для воспоминаний.
Особенно в цене частные секретари. Частные секретари – это большая мемуарная сила. Их воспоминания о своих боссах идут иногда по более высокой цене, чем воспоминания самих боссов.
Издатели знают, что истории нет, есть биографии. Этот афоризм, произнесенный довольно давно, до сих пор отлично выражает формулу успешной книготорговли.
Издатели бродят по осеннему городу. С хрустом крошат осенние листья. Вскидывают глаза к небу. Размышляют. Вот если бы Макнамара написал «как это было на самом деле» или Дин Раск!
Что касается самого Джонсона, то он, как известно, забирает с собой из Белого дома все бумаги, относящиеся к его личной деятельности. Все это он поместит в свою техасскую библиотеку. Библиотека уже строится. Она носит имя нынешнего президента и находится на территории Школы общественных отношений Техасского университета в Остине, которая тоже носит имя ЛБД – Джонсона.
Как-то Джонсон сказал одному из своих помощников: «Я хочу, чтобы это была самая большая президентская библиотека в мире». Так оно, по всей вероятности, и будет, Только личные бумаги президента займут там две тысячи шкафов. Кроме того, Джонсон без ложной скромности решил устроить в библиотеке музей истории своей жизни площадью около 2,5 тысячи квадратных метров.
«Нью-Йорк таймс» высказывает мнение, что грандиозная библиотека и собственный прижизненный музей нужны Джонсону, чтобы самому как следует проследить – должным ли образом оформляют его место в истории.
Объявлено, что в своем музее Джонсон собирается писать мемуары. Обозреватели полагают, что вообще всю дальнейшую жизнь президент Джонсон посвятит оправданию своего прошлого, в частности политики, которая привела к катастрофе во Вьетнаме.
Так ли это – я не могу сказать. Но, как стало известно, издатели уже предложили ему миллион долларов только, за первую книгу воспоминаний о том, как были приняты наиболее драматичные решения в Белом доме в период его президентства.
Джонсон не нуждается в деньгах. Его вложения в радиостанцию и техасское ранчо исчисляются многими миллионами, принося немалый доход. Как бывшему президенту, ему будет положена пожизненная годовая пенсия в 25 тысяч долларов плюс 80 тысяч в год на содержание секретарей и прочего персонала. Но лишний миллион в хозяйстве всегда пригодится. И Джонсон, как сообщают, дал согласие.
Ореолом возможного успеха окружены и записки супруги Джонсона, которые она вела аккуратнейшим образом ежедневно в своей комнате на втором этаже Белого дома.
Бродят по Вашингтону издатели. Принюхиваются к дыму тлеющих листьев, прислушиваются к скрипу перьев авторов будущих мемуаров.
И всё меньше надежд остается у тех, кто действительно рассчитывает узнать – «как всё было на самом деле». Ведь недаром сказал кто-то, что мемуары – это способ избавиться от прошлого.
«Мятеж полицейских»Я снова мысленно возвращаюсь в Чикаго, в те четыре августовских дня 1968 года, которые были наполнены кровью, криками, воем полицейских машин, сухим стуком полицейских дубинок, едким запахом слезоточивого газа у подъезда отеля «Хилтон» и коровьего навоза на скотопригонном дворе, где проходил съезд демократической партии.
В протоколах специальной комиссии, которая закончила расследование августовских событий в Чикаго, отсутствуют эмоции. Там только корректное описание фактов, не расцвеченных ни настроением, ни эпитетами, ни эффектами цветной пленки, ни драматической вспышкой фотоблица. На 20 тысячах страниц записаны показания 3437 свидетелей. Из этих записей, составленных за 53 дня работы комиссии в составе 212 человек, жесткой юридической щеткой выскреблено всё, что не относится, прямо к делу. Вот несколько записей.
«…Полицейские втолкнули мужчину в арестантскую машину, которая стояла за линией полицейских. 18-летняя девушка, которая назвала себя невестой арестованного, просила пустить ее в машину вместе с ним. Трое полицейских схватили ее и, раскачав, бросили в открытую дверь машины. Но они промахнулись, и девушка ударилась головой о железную заднюю стену кузова. Тогда ее подняли, раскачали и снова бросили».
«…Медик-доброволец из Северо-Восточного университета, так описал сцену в Линкольн-парке в воскресенье: „Когда кто-нибудь падал, три или четыре полицейских принимались избивать упавшего. Один из ребят был избит так сильно, что не мог подняться. Он был весь в крови. Кровь текла из головы“. Свидетель увидел врача, одетого в белый халат. Его бил офицер. Когда тот закричал: „Я врач!!!“ – офицер сказал: „Извините меня“ – и ударил снова».
«…Магнитофонная пленка в полицейском департаменте Чикаго содержит запись следующего радиотелефонного разговора между полицейским оператором и водителем полицейской машины во вторник в 1.29 ночи.
Оператор. 1814-й, езжайте к 1436-му. Там находится раненый хиппи.
Водитель. 1436, Северный Уэле?
Оператор. Северный Уэлс.
Последовали немедленные реплики из пяти других полицейских машин: „Это не срочно. Пусть едет в автобусе… А я б его… (ругательство)… Выбейте ему зубы… Бросьте его в корзину для мусора…“»
«…В квартиру на улице Вест Армитадж, где жили восемь студентов университета, вошли пять полицейских, трое из них – с винтовками. Не предъявив никакого ордера, они принялись обыскивать помещение. Когда студенты потребовали прекратить самоуправство, один из полицейских (никто из них не имел на рубашке номера или бирки с именем) сказал: „Если хотите, мы можем проломить вам головы здесь и уйти. А можем вытащить на улицу, чтобы вас прикончили другие“. Они ушли минут через пятнадцать. Унесли с собой фотоаппарат, фотоэкспонометр, несколько фотоплёнок и 50 долларов из бумажника одного студента»…
«…В полицейском участке на улице Гумбольдта полицейские собрали экскременты от сторожевых собак и наполнили ими спальный мешок. Затем они заставили залезть в этот мешок девушку, которую привели в участок».
«…Несколько человек на улице были прижаты полицейскими к стеклу большого окна бара отеля „Конрад Хилтон“. Стекло разбилось, и кричащие люди упали внутрь бара. Многие из них были серьезно изранены стеклом. По ним прошли полицейские».
«…Священник, который был в толпе, рассказал, что видел белого мальчика лет 14 или 15, который стоял на крыше автомобиля и что-то кричал. Полицейский схватил его, стащил вниз, сбил с ног и принялся избивать дубинкой. К нему присоединились другие полицейские. Хорошо одетая женщина, которая видела всё это, подбежала к полицейскому капитану, стоявшему неподалеку, и с возмущением начала рассказывать ему о случившемся. Пока она говорила, другой полицейский подошел к ней и выпустил ей в лицо струю какого-то вещества из банки. Затем он ударил женщину дубинкой, и она упала. После этого он и ещё двое полицейских волокли её по земле к машине для арестованных…»
Сейчас уже и не верится, что все виденное тогда в Чикаго могло произойти в течение только четырех дней, четырех коротких, туго скрученных полицейским сыромятным жгутом дней. Может быть, это из-за того, что слишком многому стал я свидетелем тогда, а может быть, из-за того, что уж очень много говорено и писано в Америке о Чикаго после тех четырёх дней.
Писали о том, что левые «сами виноваты». Писали о том, что страна идет вправо. Писали, что Причина чикагских событий – мэр Дэйли. Пробовали даже объяснять зверства чикагской полиции чисто психологически – невтерпеж, мол, стало полицейским наблюдать беспорядок, они ведь тоже – люди.
Когда я видел в Чикаго красные от злобы полицейские загривки, страшную прозрачность голубых (отсвет рубашек, что ли?) глаз, кто-то из деятелей в штаб-квартире Хэмфри, помнится, объяснял мне спокойно: «Ну, не сработали тормоза, сорвались, пошли юзом, и сами теперь не могут остановиться, рады бы, да не могут».
Ну, а отцы-командиры что же? Мне рассказывали, как один с золотыми звездочками на голубой каске кричал: «Отставить! Отставить! К черту! Ради Христа, прекратите же это наконец! Прекратите!..» Он кричал своим ошалевшим подчиненным. А те били, и били, и били. Не слушая команды. Да и сами отцы-командиры били почище, чем дети-рядовые.
– Да, да, – вздыхал мой собеседник. – Это тяжёлая проблема, когда полицейская толпа вдруг становится неуправляемой.
А другой спокойный деятель втолковывал строго:
– А что ж вы думали? Демократия – это ведь порядок. Закон. Конституция. А порядок надо поддерживать. Приходится иногда и такими методами. Тяжело, но ничего не поделаешь. У них, знаете ли, не благодарная работа…
Авторы доклада, о котором я говорил, нашли другой термин: «мятеж полиции». Смысл: полиция, выполняя свои функции восстановления порядка, сама нарушила порядок, применив недозволенную расправу, что вылилось в «полицейский мятеж».
Но я не согласен с этой формулировкой. Во-первых, слово «мятеж» здесь никак не годится, потому что; как известно, «мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе». Этот «мятеж» закончился полной победой чикагской полиции, заслужившей официальную благодарность и мэра Дэйли и вице-президента Хэмфри. Я не согласен и с термином «неуправляемая полиция». Дело обстоит гораздо проще. И от этого – страшнее.
Но я абсолютно согласен с моим вторым собеседником, который говорил о восстановлении порядка. Да, полицейские восстанавливали порядок, свой порядок. И, действуя так, они ни на йоту не нарушили принципы этого порядка.
Совсем недавно журнал «Лайф» предпринял своё собственное «независимое» расследование того, что за принципы действуют в чикагской полиции. И опубликовал сенсационную статью о взяточничестве в чикагской полиции и о том, что действительным ее хозяином является синдикат преступников «Коза Ностра».
Нельзя сказать, что эта сенсация – в полном смысле сенсация. О том, что чикагская полиция связана с преступным миром, известно давно. Однако многие данные журнала чрезвычайно интересны.
«Вы не можете состоять в чикагской полиции и не брать взяток, – сказал корреспонденту „Лайф“ один высокий полицейский чин. – Я, например, получаю деньги от своего сержанта».
«Лайф» пишет, что те очень немногие честные полицейские, которые не брали взяток, очень быстро оказывались в трудном положении.
Вот история одного полицейского капитана по имени Даффи. Он был отличным офицером. Неподкупным и храбрым. О его работе хорошо отзывались даже в министерстве юстиции. Случилось так, что одно время он заведовал отделом разведки департамента полиции в Чикаго. В январе 1968 года он совершил полицейскую облаву в крупном подпольном игорном доме в районе Норт-Сайд. Дом, этот принадлежит рэкетирам, которые работают на некоего Росса Рио – знаменитого главаря чикагской «Коза Ностры». Во время рейда были захвачены так называемые «ледяные списки». В них аккуратнейшим образом перечислялось, кто из полицейских и какие суммы денег получал от «Коза Ностры». Оказалось, что только один игорный дом преподносил взятки всему личному составу половины полицейских участков Чикаго, многим офицерам главного штаба полицейского департамента, офицерам отдела разведки (возглавляемого самим Даффи) и офицерам отдела, который специально занимался подпольными игорными домами в Чикаго.
Были там также списки «специальных» выплат, которые производились персонально тем офицерам, что могли оказать игорному дому особые услуги. Выплата взяток производилась регулярно первого числа каждого месяца. Эта система носит название «30-дневный город» и означает, что, выплатив нужную сумму первого числа очередного месяца, игорный дом может рассчитывать на беспрепятственную деятельность в течение тридцати дней. Ежемесячная взятка чикагской полиции лишь от одного игорного дома равнялась 8020 долларам, то есть почти 100 тысячам в год.
Ну и что же последовало за этим ценнейшим открытием капитана Даффи?
Прошло очень немного времени, и главарь игорного предприятия заявил публично: «Нам обещано, что Даффи будет уволен». И действительно, через 6 недель после рейда он был уволен со своего поста и назначен командиром простой сторожевой группы в одном из полицейских участков Чикаго.
Система ежемесячного взноса гангстеров в полицию действует безотказно во всех полицейских участках Чикаго. Человек, появляющийся там первого числа каждого месяца (так называемый «человек с чемоданом»), делает своё дело открыто и без стеснения, как настоящий бухгалтер. Гангстеры, оперирующие в каждом районе, обладают достаточной политической властью, чтобы своей волей назначать участкового капитана.
Министерство юстиции подготовило доклад, в котором документально доказывалось, что 29 офицеров высокого ранга в чикагской полиции находятся на зарплате у гангстеров и рэкетиров, однако эти 29 офицеров работают в полицейском департаменте Чикаго. Изменились лишь посты: большинство получило повышение.
Мэр Дэйли, конечно, знает об этом докладе. Однако он отрицает, что читал его. Корреспонденту «Лайфа» он объяснил: «У меня слишком много конструктивных дел, чтобы целый день тратить на чтение или на что-то в этом роде…»
А в том докладе было много интересного. Вот, например, маленький отрывок, касающийся капитана Джеймса Риордана, нынешнего начальника полицейского участка Центрального района (того самого, на территории которого развертывались главные события во время августовского «восстановления закона и порядка»): «К капитану Риордану обратился с предложением о „сотрудничестве“ представитель чикагского гангстерства Гас Алекс, который контролирует игорные дома в Центральном районе, а также получает доходы от стриптизов. В 1963 году, как пишет „Лайф“, то есть когда был написан доклад министерства юстиции, в Центральном районе гангстеры владели десятью стриптизами. Фактически это были притоны, в которых женщины предлагали себя за стакан трёхдолларового фальшивого коктейля. Тысячные доходы от этих предприятий шли в карманы гангстеров. Капитан Риордан оказался сговорчивым. Была заключена сделка. В участке Риордана взятки раздавал лейтенант полиции, находившийся на службе у гангстеров. За деньги, которые Риордан получал от владельцев стриптизов, он обязывался относиться к ним „благожелательно“. Однако он договорился с Гасом Алексом, что время от времени полиция будет проводить рейды, чтобы создать видимость честной, деятельности. Было произведено даже несколько арестов, – говорилось в докладе, – но гангстерский бизнес, конечно, процветал».
Один из самых высоких постов в чикагской полиции занимает сейчас бывший детектив. Поль Куин. Тот самый Поль Куин, который, согласно докладу министерства юстиции США, получал от босса игорных домов Северного района Чикаго от 50 до 200 долларов в месяц за выполнение его «прямых инструкций».
Сержант одного из отделов департамента полиции, который долгое время являлся «человеком с чемоданом» для своего отдела, поразил даже гангстеров тем, что потребовал для себя бесплатного обслуживания в нелегальном доме терпимости. Журнал не сообщает, выполнили ли гангстеры это требование сержанта, но хозяева чикагской полиции повысили его в должности – перевели в главный штаб департамента.
Один из детективов находится на постоянной службе у одного из крупнейших чикагских гангстеров, Феликса Алдерисио. Задача детектива – прослушивание и запись всех телефонных разговоров в полиции, которые могут представлять интерес для «Коза Ностры».
Другой детектив в свободное от работы время служит шофером и телохранителем у, крупного чикагско-, го гангстера Анджело Волпе.
И так далее, и так далее…
Я выбрал только несколько примеров, приведенных в журнале «Лайф».
Таков «закон и порядок», которые защищала чикагская полиция – «самая лучшая полиция в мире», по выражению мэра Дэйли. Защищала, строго придерживаясь принципов этого порядка.
Так что ж удивительного, что копы не реагировали на вопль того офицера: «Отставить! Ради Христа, прекратите это…»
Нет, это был не «полицейский мятеж»! Полиция добросовестно и дисциплинированно выполняла волю своих хозяев, защищая их порядок.
И журнал «Лайф», публикуя разоблачительные материалы о чикагской полиции, тоже защищает тот же самый порядок. Только делает это не так грубо, как чикагские полицейские.
Четыре дня в Чикаго стали символом позора всей американской демократии. «Лайф» пытается «локализовать» этот позор, хочет доказать, что такое могло случиться лишь в Чикаго, где полиция – так уж, представьте себе, случилось! – охраняет интересы гангстеров.
