Текст книги "Искатель. 1969. Выпуск №2"

Автор книги: Генри де Вер Стэкпул

Соавторы: Василий Чичков,Евгений Богат,Уильям Сэмброт,Леонид Пасенюк,Джесс Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Джесс СТЮАРТ
СОВСЕМ НЕ ГЕРОЙ

Рисунок Г. КОЛИНА

Когда я издали увидел яркие огни Лэндсбурга, я остановился, чтобы отдышаться и немного подумать. За мной лежали темные бесплодные холмы, на которых погиб мой урожай. А в хижине за этими холмами я оставил Молли с нашими тремя малышами.

– Хэстер, нам нужно достать хлеба… Мы ни одного дня больше не выдержим без какого-нибудь подкрепления.

Таковы были ее последние слова в этот вечер. А когда я собрался идти в Лэндсбург, она не понимала, зачем мне это, и я не смог сказать ей, что я задумал.

Дело в том, что природа вооружилась против меня. Нельзя сказать, чтобы я не хотел работать. Я хотел. Но засуха убила мой урожай, потому что я не мог сделать так, чтобы пошел дождь. Я просто ничего не мог сделать. Мог только смотреть, как мой сад, моя кукуруза, картошка и табак вянут под жарким июньским и июльским солнцем. Все, над чем я работал, пропало!

Природа была против меня и в другом отношении; и тут я тоже ничем не мог помочь. Я вырос высоким, как палка для подвязывания бобовых побегов, и тонким, как молодой тополь. В августе я попытался наняться на поденную работу, когда железнодорожная компания нуждалась в людях. Десятник только раз взглянул на меня и сказал: «Слишком уж ты тонок для такого роста. Сломаешься пополам, поднимая шпалу или рельс».

Потом я попробовал пойти на металлический завод в Оклэнде, где тоже требовались рабочие. Меня осмотрели и поставили на весы.

– Пониженный вес, – сказал доктор. – Мы не можем использовать вас.

И так было всюду, где я пытался получить работу.

А вот сейчас я должен был еще подумать о Молли и трех малышах, прежде чем решиться привести в исполнение то, что я задумал.

Джек Херси рассказал мне об одном предприятии в Лэндсбурге. Там требовался мужчина, которого очень трудно было подыскать. Хотя это предприятие было для людей большой забавой, но, как сказал Джек, лэндсбургские власти пригрозили закрыть его после того, как некий Хоук Уивер попал в больницу.

Внизу, под горой, я увидел яркие огни вдоль улиц и одно особенно ярко освещенное место в городе. Это было то самое место, куда я направлялся, то есть ярмарочная площадь. До меня доносились веселые возгласы людей, расходившихся с этой площади, и музыка, игравшая возле карусели.

– Сюда! Сюда! – кричал какой-то человек. – Три мячика всего за маленькую монетку в десять центов. Сбейте ими трех котят и получите двадцать пять центов.

Это было не то, что собирался делать я. Мне предстояла гораздо более трудная задача, чем бросание мячиков в котят. За нее боялись браться самые храбрые ребята. Я же вовсе не был храбрым. Мне просто нужны были деньги, хоть немного денег. Я должен был достать их! И когда я думал о том, что мне предстоит, сердце мое готово было выскочить из груди.

«Все равно надо попытать счастья, – думал я, – надо попробовать… только бы мне позволили это, когда увидят, что я такой высокий и при этом такой невесомый»…

Я зашагал к самому ярко освещенному месту в Лэндсбурге. Мои длинные как палки ноги быстро покрыли нужное расстояние, и за несколько минут я достиг той светлой площади, которую видел с гребня горы.

Всю ярмарочную площадь заполняли жители округа Гринвуд и горожане Лэндсбурга. Люди толпились, почти налезая друг на друга. Стояли в очереди, чтобы купить мячики для бросания в котят, или кольца для накидывания на столбы, к которым были привязаны ножи, будильники, платки и кастрюли. Ждали возможности покататься на карусели или на веселом колесе. Стояли, сжавшись как сардины в коробке, перед навесом, под которым танцевали две женщины и мужчина бил в барабан. А когда барабанщик и танцовщицы удалились внутрь балагана, ведущий программу объявил, что там состоится самое замечательное в мире представление, и люди устремились вперед, толкаясь и спеша получить билеты, пока балаган еще не переполнился… Деньги текли в кассу как вода, и все были счастливы. Как мне хотелось получить хоть крошечную долю тех денег, что на моих глазах вынимались из толстых бумажников! Но мое время еще не пришло… Пока еще нет, потому что на помост перед балаганом вылез местный парень, Лефт Симмонс, одетый в спортивные трусы, чтобы вступить в бой с боксером Слаггером Стивенсоном.

– Леди и джентльмены! Вчера схватка Лефта Симмонса и Слаггера Стивенсона окончилась вничью! – прокричал в мегафон ведущий. – Сегодня они будут биться до победного конца. Ваш местный парень Лефт Симмонс встречается со знаменитым могучим Слаггером Стивенсоном. Входите, входите скорее, леди и джентльмены, и вы увидите одиу из величайших битв нашего времени!

Когда Слаггер и Лефт вошли в балаган, толпа бросилась за билетами. Я знал, что за этим наступит моя очередь, потому что любители всяких сражений захотят увидеть и то, что попытаюсь сделать я. Некоторым ведь интересно посмотреть, как убивают человека. Но я не хотел умирать. Я хорошо все продумал, зная, что для меня это единственный способ добыть хоть немного денег. Я всю жизнь слышал, что «было бы желание, найдется и способ». Желание у меня было, а способ я обдумал.

Я стоял возле балагана и ждал окончания схватки между Лефтом и Слаггером, и до меня доносились изнутри крики публики: «Убей его, Лефти! Убей!»

Должно быть, боксеры дрались здорово, а публика, видимо, была в страшном возбуждении, потому что вскоре в балаган прошествовали начальник полицейского участка и два помощника шерифа. Но, наконец, менаджер вывел боксеров из балагана на помост, поднял их руки и заявил, что опять получилась ничья, и они будут сражаться еще раз завтра, в последний день Лэндсбургской ярмарки.

– Ваш парень Лефти недурной боксер, – сказал ведущий, – он пять вечеров подряд выстоял против могучего Слаггера.

Раздался гром аплодисментов. Лицо Лефти было красно, из губ и ноздрей его сочилась кровь.

– Не расходитесь, люди, не расходитесь! – закричал ведущий в свой мегафон. – Выслушайте важное сообщение!

И я понял, что сейчас произойдет.

– Мы ищем человека, который смог бы пробыть пять минут в клетке со стариком Бруином. Найдется ли среди вас кто-нибудь, кто рискнет бороться с медведем, весящим триста восемьдесят шесть фунтов? Если такой человек найдется и пробудет в клетке пять минут, то он получит за это двадцать пять долларов. Если пробудет десять минут, получит пятьдесят долларов. По двадцать пять долларов за каждые пять минут, проведенных с Бруином. Это большие деньги, друзья! А если ему удастся победить Бруина, то он получит еще сто долларов премии.

– Я попробую сделать это, сэр! – крикнул я, высоко подняв руку над толпой. Больше ни одна рука не поднялась.

– Убьет тебя, парень, этот медведь! – сказал мне какой-то высокий человек. – Хоук Уивер слег в больницу после того, как попробовал сразиться с ним. Ты что – не боишься?

– Боюсь, – сознался я.

– Так зачем же тебе лезть к нему в клетку?

Я ничего не ответил. Кругом слышались вздохи.

– Еще одна жертва, – произнес стоявший рядом со мной маленький человек.

– Ну, так влезай сюда! – крикнул ведущий. – Дай публике взглянуть на тебя.

Когда я взошел на помост, раздался дружный смех. Ведущий оглядел меня и тоже засмеялся. Может быть, его смешили мои огромные ступни и длинные руки. Толпа с хохотом придвинулась поближе.

– Какой у тебя рост и какой, вес? – спросил ведущий.

– Шесть с половиной футов, а вес – сто тридцать пять фунтов, – ответил я.

– Боролся когда-нибудь?

– Никогда.

– Чем зарабатываешь на жизнь?

– Я сейчас безработный.

После этого ведущий спросил, какое мое полное имя и где я живу, и я на все это ответил.

– Это Хэстер Кинг из Бакрен Холлоу в округе Гринвуд! – прокричал ведущий в свой мегафон. – Рост шесть с половиной футов, вес сто тридцать пять. Борьбой никогда не занимался. В настоящее время безработный.

– Получит работку, когда его сцапает старик Бруин! – крикнул кто-то в толпе.

– Затопчи старика Бруина своими сапожищами, парень! – крикнул другой.

– Шлепни его по морде своими ручищами, похожими на лопаты! – пронзительно взвизгнул еще один. Все опять засмеялись. Подходило все больше народа, чтобы взглянуть на меня. Я впервые очутился перед такой толпой. Кажется, все находившиеся на ярмарочной площади теснились теперь у балагана.

– Никто еще не оставался с этим медведем даже три минуты, – сказал высокий человек, стоявший прямо подо мной, положив руку на помост, – это ловушка. Ты же понимаешь, что ничего не получишь, если пробудешь в клетке меньше пяти минут. Хогг Мортон выдержал дольше всех – две минуты, сбил этого медведя с ног разок, а потом тот чуть не убил его, прежде чем рефери успел вмешаться. Для нынешней ярмарки этот фокус – золотое дно!

– А вот Бадди Уокер не пробыл в клетке и десяти секунд, – вмешался другой зритель, – медведь только один раз стукнул его о стенку клетки, и на этом все кончилось.

– Как ты думаешь, сколько времени ты можешь пробыть с Бруином? – спросил меня ведущий.

– Пять минут, – сказал я, – а может быть, и больше.

– Хэстер Кинг говорит, что может пробыть с медведем пять минут, а может быть, и больше! – радостно объявил толпе ведущий.

– Это Хэстер Кинг так думает, – крикнул кто-то в толпе, – но Бруин – человекоубийца, и ему не следует позволять бороться с цивилизованными существами на уличной ярмарке!

– Значит, несмотря на то, что мистер Кинг утверждает, будто бы пробудет с медведем пять минут или даже больше, вы говорите, что он этого не сможет? – сказал ведущий, – Ну что ж, посмотрим, кто будет прав. Может быть, этот высокий парень сегодня удивит нас всех.

– Видно, уж очень ему хочется побороться, крикнул высокий, – или деньги до зарезу нужны!

– Подождите, посмотрим сперва, как этот парень выглядит в спортивных трусах, – сказал ведущий. – Будет на что посмотреть! Это стоит входной платы, друзья!

Я последовал за ведущим внутрь балагана. Толпа заволновалась, стремясь получить билеты. Когда я вошел в маленькую раздевалку и начал снимать одежду, я подумал о Молли и малышах: Наоми, Софи и Хэстере-младшем. Потом подумал о том, как я войду в клетку к медведю. Интересно, что там произойдет? А что, если я пробуду там пять минут? Или десять минут, пятнадцать, двадцать, двадцать пять минут! Это ведь сто двадцать пять долларов. Целое состояние!

Пока я всовывал свои тощие ноги в широкие спортивные трусы, публика заполняла балаган, как пчелы улей, только ее жужжание было громче. Я не мог расслышать, что говорили, но ко мне несколько раз донеслось слово «убьет».

Когда я был готов, ведущий сказал мне, что рефери Джонни Норрис – это владелец медведя, и он будет следить за тем, чтобы медведь не поранил меня, так как он умеет с ним справляться. Ведущий предупредил меня, чтобы я не очень трусил и по возможности пробыл бы с Бруином не меньше двух минут.

– Я должен пробыть дольше, – сказал я, – во всяком случае, пять минут.

Ведущий засмеялся, откинул полотнище балагана, и мы вышли на арену под большим тентом, где публика расположилась вокруг клетки. В ней был большой черный медведь, который бродил по кругу, поглядывая на людей сквозь железные прутья. Время от времени он хватался за прутья лапами.

– Должно быть, ему хочется пробиться сюда, к нам, – сказала нарядно одетая женщина. – Бог ты мой! Будь я мужчиной, ни за что не стала бы бороться с этим уродом.

Пока я пробирался через толпу, все взвизгивали от смеха. Смотрели на мои длинные тощие ноги и вслух удивлялись, как они держат меня.

– Взгляни-ка, какие у него громадные ступни и кисти! – заметил кто-то.

– Медведю на это наплевать, – произнес веснушчатый человек с галстуком-«бабочкой». Галстук этот двигался вниз и вверх с его кадыком.

– Ужасно, если с этим несчастным случится то же, что с Хоуком Уивером, – прошептал кто-то, когда я был уже у двери клетки.

– Хронометристы здесь? – спросил ведущий.

– Да, мы здесь, – отозвался высокий парень. – Ким Кайфер из Лэндсбурга будет помогать мне на этот раз.

– Хорошо, Эл, – сказал рефери. – И вы и Ким Кайфер можете пустить ваши часы.

Он отворил дверь клетки, и у меня последний раз мелькнула мысль о Молли и наших трех малышах.

– Поздоровайся с Бруином, пожми ему лапу. Он ждет этого, – сказал рефери Джонни Норрис. – Если ты это сделаешь, тебе будет потом легче.

Бруин отлично знал свои обязанности, потому что пошел мне навстречу, и Джонни отступил в сторону, когда он протянул мне свою лапу. Я осторожно пожал ее, и все в балагане так притихли, что можно было бы услышать звук упавшей на пол булавки.

Мое нежное пожатие лапы Бруина нисколько не помогло делу. Он слегка отступил, потом неуклюже двинулся на меня, угрожая мне силой своего более чем трехсотфунтового веса. Сильным ударом он оттолкнул меня к стенке клетки, действуя так, словно торопился скорее прикончить меня.

– Дело недолгое! – сказал веснушчатый человек с галстуком-«бабочкой».

Он почти прижался лицом к клетке, внимательно глядя внутрь через прутья. К его удивлению, я встал на ноги и скользнул к медведю, проскочив между его протянутыми вперед передними лапами. Это положение, в которое не хотел попадать ни один из борцов.

Старый Бруин попытался стиснуть меня, но я был слишком тощ для того, чтобы он мог придавить меня между своими толстыми лапами. Я плотно прижался к нему и положил руки на его загривок. Он оттолкнул меня и снова ударил, отшвырнув к стенке. Но я не ушибся и не медля кинулся опять к нему в объятия.

– Три минуты! – вдруг воскликнул Ким Кайфер. – Столько никому еще не удавалось пробыть в клетке.

– Выдержит ли он пять минут? – послышался беспокойный голос одного из болельщиков борьбы.

«Я должен выдержать пять минут, – подумал я, – и если только…»

Но в этот момент старый Бруин ошарашил меня страшным ударом, я стукнулся о прутья клетки, и звезды посыпались у меня из глаз.

– Четыре минуты, – возвестил Ким Кайфер.

– Три минуты пятьдесят секунд, – поправил его Эл.

– Твои часы отстают, – заявил Ким. – Вот мои правильны.

Я снова сцепился с Бруином и начал осторожно водить рукой вверх и вниз по его загривку. Бруин уже не был настроен ко мне так враждебно, как раньше. Джонни с удивлением смотрел, как мы прижались друг к другу и как я упирался подбородком в голову медведя. Это выглядело так, как будто каждый из нас старался свалить другого на пол клетки.

– Пять минут! – крикнул Ким Кайфер.

– Без нескольких секунд, – сказал Эл.

Мы все обнимались с медведем, а время бежало. Джонни обошел вокруг нас с встревоженным видом. Я следил за ним, чтобы увидеть, не попытается ли он подстрекнуть медведя, чтобы он прикончил меня. Зрители тоже наблюдали за ним. Женщины влезли на плечи к мужчинам, чтобы лучше видеть. Сотни глаз были направлены на Джонни, пока он кружил по клетке с загадочным и беспокойным видом.

– Девять минут! – воскликнул Ким Кайфер.

«Еще минуту, – подумал я, – только одну минуточку!»

Бруин начал опять потихоньку отталкивать меня, но я крепко уперся ногами и, будучи очень высоким, являл собой как бы опорную стойку и продолжал прижиматься подбородком к голове медведя.

– Десять минут! – объявил Ким Кайфер.

– Без десяти секунд десять, – проворчал Эл.

Бруин вдруг высунул свой красный язык, словно усталая собака. Его горячее дыхание обжигало мне ухо. Пот катился с моего лица, и тоненькими ручейками струился по телу. Удерживать такого крупного зверя, как Бруин, было совсем не легко.

– Он загипнотизировал этого медведя! – крикнул кто-то.

Почти в ту же секунду Бруин повалил меня на пол, но не набросился на меня. Я встал не сразу, чтобы немного передохнуть. Медведь дышал теперь еще тяжелее, и всем были видны его длинный красный язык и великолепные белые зубы. Он стоял посреди клетки, как сильно уставший борец.

– Четырнадцать минут! – сказал Ким Кайфер.

В публике раздались удивленные возгласы.

Я поднялся на ноги, и Бруин пошел мне навстречу, легонько похлопывая передними лапами. Я прошелся немного по клетке, пока он не раскинул лапы в стороны. Тогда я кинулся к нему и опять охватил его шею, прижимаясь к нему всем телом.

– Пятнадцать минут! – крикнул Ким Кайфер.

«Семьдесят пять долларов, – подумал я, – хоть бы еще пять минуток!»

Я снова уперся ногами в пол, а подбородком в лоб медведя и скрестил руки у него на загривке. И Бруин вдруг лег на пол, а я оказался тоже лежащим рядом с ним. Джонни Норрис бросился к нам, чтобы определить положение наших плеч. Эл приник к клетке и стал смотреть на нас сквозь прутья. А толпа начала так вопить, что чуть не сорвала тент. Бруин давил своей тяжестью на мою левую руку, а правой я обнимал его за шею, не отнимая подбородка от его темени. Так мы и лежали, прижавшись животом к животу в нашем тесном объятии.

– В чем тут загвоздка? – обратился рефери к Элу. – Пойди позови хозяина.

– А кто же будет следить за временем?

– Я, – сказал Джонни, и Эл ушел, протискиваясь через толпу.

– Рефери не может выполнять сразу две обязанности, – произнес высокий мужчина с усами, похожими на руль велосипеда.

В толпе опять раздались крики.

– Девятнадцать минут, – сказал Ким Кайфер.

– Без десяти секунд, – возразил Джонни Норрис.

– Кто говорил, что этот долговязый не умеет бороться? – спросил человек с большим кадыком. – Он еще положит медведя на обе лопатки!

Никто не знал того, а я знал, что Бруин готов теперь хоть целый день отдыхать так на полу, даже в крепком боксерском захвате.

Когда хозяин балагана Солвей Медоуз вбежал и увидел, заглянув в клетку, как мы лежали там рядышком, у него сделался такой кислый вид, точно он куснул недозрелую хурму.

– Двадцать минут! – крикнул Ким Кайфер.

– Что здесь происходит, Джонни? – сердито спросил Солвей Медоуз.

– Старик Бруин не может одолеть его…

– Бросьте вы болтать! – крикнул кто-то в толпе. – Этот долговязый сам сейчас одолеет медведя! Он борец хоть куда.

– Двадцать четыре минуты! – объявил Ким Кайфер.

– Долговязый говорил, что пробудет со старым Бруином пять минут, а может быть и подольше, – кричал высокий болельщик с похожими на руль усами, – а сделал куда больше, чем говорил!

– Двадцать пять минут! – воскликнул Кайфер.

И в этот момент медведь спокойно перевернулся на спину. В толпе поднялся неистовый шум: люди орали, визжали, свистели…

– Давайте счет, рефери! – требовали болельщики. – Бруин положен на обе лопатки!

Бруин даже не собирался вставать. Его огромная пасть была открыта так, что можно было сосчитать все его сверкающие белые зубы.

– Ты, наверно, применил какой-нибудь запрещенный прием? – крикнул Джонни Норрис.

– Нет, – едва переводя дух, ответил я. – Можете убедиться, что ваш медведь не ранен и не ушиблен. Он устал, но очень доволен.

– Это первый случай, чтобы кто-то поборол Бруина, – сказал Солвей Медоуз.

– Первый случай, чтобы кто-то пробыл с ним более двух минут, – заметил Эл.

Из-за криков публики трудно было расслышать, что еще они говорили. Джонни Норрис заставил Бруина покинуть мои объятия и сразу же убедился, что тот невредим: Бруин хлопнул его по голове с такой силой, что Джонни отлетел к противоположному концу клетки, споткнулся, помотал головой и, потанцевав на месте на дрожащих ногах, тяжело шлепнулся на пол.

– Ну что вы на это скажете! – удивился Эл.

– Вы видите, что я не причинил старичку Бруину никакого вреда! – сказал я Солвею Медоузу. – Но справиться с таким медведем нелегко!

– Двести двадцать пять долларов… – сказал человек с галстуком-«бабочкой». – Подумать только!

Солвей Медоуз вывел меня из клетки, а Эл при помощи кого-то еще вытащили оттуда Джонни, чтобы он мог отлежаться в более удобном месте.

– Вот так же старый Бруин расправился с Хоуком Уивером, – сказал, глядя на Джонни, высокий бородач. А усатый болельщик, веснушчатый человек с галстуком-«бабочкой» и многие другие окружили меня, подхватили к себе на плечи и торжественно вынесли из балагана. Меня пронесли по всей ярмарочной площади Лэндсбурга с ликующими выкриками: «Вот он, знаменитый борец! Он положил медведя на обе лопатки!»

И все смеялись, кричали и махали руками. Женщины подбрасывали вверх свои носовые платки. Я был героем в этот вечер, но никто не знал, как я этого добился. Мне уплатили деньги, но сказали, что медведь больше бороться не будет.

Я не рассказал никому, какого друга обрел в Бруине. Не рассказал также и о том, что у меня когда-то был ручной медведь на одном из полуостровов на Мичигане, где я пытался заняться рубкой леса. Поэтому я знал, что медведи очень любят, когда им почесывают между ушами или поглаживают живот.

Вероятно, я поступил не совсем честно, но ведь Молли и ребятишкам надо было есть! Я приласкал старого Бруина и за это обрел достаток.

Перевели с английского М. КОПЕЛЯНСКАЯ и А. ШАПОШНИКОВА