Текст книги "Ответ (СИ)"
Автор книги: Геннадий Ищенко
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Ищенко Геннадий Владимирович
Ответ
Ищенко Геннадий 2017 г
Ответ
Подстроенная катастрофа и программирование личности полностью меняют жизнь сына предпринимателя Олега Третьякова, превращая его в Оливера Сеймура. Новая семья и другая страна, мучащая его амнезия, да к тому же еще Третья мировая война...
Глава 1
– Может, слетаем на моей? – предложил Исаак Липман, имея в виду свой «Роллс-Ройс».
– На моей доберемся быстрее, – отказался Джон Сеймур, мысленным приказом открывая дверцы "Ленд Ровера 2000". – Садись быстрее, а то Алис вся на нервах.
– Зря вы хотите взять русского, – недовольно сказал Исаак, сев на сидение рядом с другом. – Дикий и неуравновешенный народ. Не скажешь, когда с ними разделаются?
– Теперь уже скоро, – отозвался Джон. – Это зависит не от нас, а от янки. Мы, скорее всего, вообще не будем воевать. Подожди, сейчас настрою автопилот, потом поговорим.
Мысленное общение с техникой требовало концентрации внимания, а разговор отвлекал. Получив адрес центра, автопилот включил турбины и запросил номер эшелона. Джон задал третий и в подтверждение права показал ему свою карту.
– Использование служебного положения в личных целях, – усмехнулся друг. – Когда-нибудь ты на этом погоришь. Могли бы долететь и вторым.
Третий эшелон был скоростным и наименее загруженным, но он использовался только правительственными чиновниками, старшими офицерами при исполнении служебных обязанностей и теми немногими, кто был согласен за это платить.
– В полиции знают, что мы используем карты и давно с этим смирились, – сказал Джон. – Дослужись до командира эскадрильи, тоже сможешь многое нарушать.
– Я лучше заплачу, – засмеялся Исаак. – Ты мне так и не ответил.
– Полет займет десять минут, так что можно поговорить. Тебя интересовали русские? Сам понимаешь, что меня не посвящали в планы грядущей войны, иначе ты ничего не услышал бы. Американцы добились подавляющего превосходства и собираются этим воспользоваться. Двадцать тысяч гиперзвуковых ракет за несколько минут уничтожат большинство средств управления, противодействия и ответного удара. Если у русских уцелеют ракеты, они будут уничтожаться на старте, а все их подводные ракетоносцы отслеживаются новейшими средствами и тоже будут потоплены. Вот после этого могут подключить нас. У русских неплохая армия, но у нас всего в десять раз больше, а у них еще будет нарушено управление. Через две-три недели Россия капитулирует. Не тот там сейчас народ, чтобы сражаться с нами до конца!
– Я знаю этот план войны не хуже самих русских, – сказал друг, – и спрашивал только о сроках. И потом ты ничего не сказал о хранящихся на дне сюрпризах. Вы можете лишить русского медведя зубов, но если не остричь когти... Мне нет дела до миллионов американцев, которых смоют цунами, но ведь они дойдут и до нас!
– Наверняка эти фугасы как-то отследили, – пожал плечами Сеймур, – или заняты ими сейчас. Возможно, что задержка с войной связана с этими работами.
– Ну хорошо, оставим в покое Россию и поговорим об одном русском, – согласился Исаак. – Я знаю о том, что у вас больше не будет детей и мало одной Сандры, но зачем усыновлять этого мальчишку?
– Я еще не дал согласия, – ответил Джон. – Меня заверили, что у ребенка исключительно развит мозг и идеальное здоровье. И его внешность отвечает нашим требованиям, а то, чего ты боишься, будет заблокировано программированием. В центре обещали сделать из него англичанина, а все, связанное с его бывшей родиной, будет заперто в глубине сознания и недоступно для восприятия! Я обратился к тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, а чтобы ты тоже смог его оценить и высказать свое мнение. По-моему, уже прилетели.
Гул турбин стал тише, и машина начала быстро снижаться. Внизу промелькнул небольшой парк, и "Ленд Ровер" завис над зданиями центра. Получив разрешение на посадку, автопилот опустил машину возле одного из них. Сеймура уже ждали.
– Рад вас видеть, майор! – обратился к нему мужчина лет пятидесяти, одетый в традиционный для медиков белый халат. – Вы не пожалеете о том, что воспользовались нашими услугами. Представите мне своего спутника?
– Член правления компании Хевен груп Исаак Липман, доктор Тео Эртон, – представил мужчин Джон. – Показывайте свой товар, док. Посмотрим, а потом решим, брать его или обратиться к кому-нибудь другому. Вы и так сильно затянули с моим заказом.
– Идите за мной, – пригласил Эртон. – Ваш заказ, майор, был не из простых и потребовал времени.
Они вошли в здание, сели в кабину лифта и спустились на несколько этажей.
– Нам сюда, – сказал доктор, подходя к одной из четырех дверей, которая при его приближении бесшумно ушла в стену. – Садитесь в кресла. Это не стекло, а экран, поэтому юноша нас не увидит.
– Красавчик! – оценил Исаак, рассматривая высокого плечистого юношу с красивым лицом и густыми черными волосами. – Ему действительно четырнадцать? Не похож на русского.
– Вы знаете, что по этому поводу сказал их президент? – усмехнулся Эртон. – "Русский тот, кто с гордостью произносит слово "Россия". У этого государства и раньше была такая история, которая перемешала все живущие в нем народы, а теперь, когда они открыли границы... Одним словом, русский – это не национальность, а состояние духа. А парню исполнится четырнадцать через пять дней. Он хорошо развит, потому что много занимался спортом.
– Он мне нравится, – сказал Джон. – Расскажите о его семье.
– Их уже нет, – ответил Эртон. – Третьяковы приехали к нам отдыхать всей семьей. Машина упала с большой высоты, после чего воспламенился накопитель. Не часто, но такое бывает. Русскому консулу показали все, что от них осталось, так он даже не стал разбираться.
– Это официальная версия, а как все было на самом деле?
– А вам не все равно? – отозвался переставший улыбаться доктор. – Мы выполнили заказ, и теперь вам нужно принять его или отказаться. В машине сгорели родители и десятилетняя сестра. Олега мы программировали шесть дней. Теперь он Оливер Сеймур, потерявший часть памяти после падения с лошади в имении вашего брата. Вас он только знает, потому что мы пока не научились программировать любовь. Ее придется добиваться самим.
– Беру, – решил Джон. – Сколько я вам должен?
– Полтора миллиона, – ответил Эртон. – Мы выставим счет обычным порядком. Будете забирать Оливера?
– Мне нужно подготовить семью, поэтому привезите сами завтра, в двенадцать. И сбросьте на мой комм его фотографию.
– Я так рада тому, что тебя вылечили! – сказала Сандра. – Плохо только, что ты многое забыл. Мы тебя любим, а в тебе не чувствуется никакой любви!
Оливер на самом деле не чувствовал любви к этой рыжеволосой веснушчатой девушке, которая была старше на год и приходилась ему сестрой. Было заметно, что он ей интересен, но этот интерес не походил на те чувства, которые испытывают сестры. Эти оценивающие взгляды... В ней самой не было никакой красоты: обычная, ничем не примечательная фигура и лицо, которое он назвал бы грубым и некрасивым. Отец с матерью тоже не казались родными, хотя они отнеслись к нему с большей теплотой и любовью, чем сестра. Оливера привезли сегодня, к ланчу, и он пока не видел других родственников, но был уверен в том, что не узнает и их. В памяти зияла огромная дыра, и это сильно напрягало и рождало мучительное ощущение потери чего-то важного и дорогого. В медицинском центре делали все, чтобы вернуть ему воспоминания, но в конце концов пришли к выводу, что это невозможно.
– Не нужно так расстраиваться, – утешал Оливера много работавший с ним помощник доктора Эртона Артур Леман. – Основное у тебя сохранилось, даже школьные знания, а все забытое восстановишь, когда вернешься в семью.
Он действительно прекрасно помнил все, что учил в школе, и это удивляло. Не собственная память, на которую Оливер никогда не жаловался, а такая выборочная амнезия. И еще вызывало настороженность то, что от школы сохранились только полученные в ней знания, а все остальное исчезло. Он не мог вспомнить ни саму школу, ни тех, с кем в ней учился. В памяти осталось много знаний об окружающем мире, обо всем, кроме того, что касалось лично его. Сначала Оливер доверял врачам и верил всему, что ему говорили, позже пришло недоверие, которое удалось скрыть.
– Я вас еще полюблю, – пообещал он сестре. – Не скажешь, почему я свалился с лошади? Неужели такой плохой наездник?
– Я тогда не была у дяди, – ответила Сандра, – а потом не интересовалась. Мы были слишком напуганы, чтобы разбираться. Наверное, отец позже справлялся, поэтому спрашивай у него. Или узнаешь у дяди Гранта, когда прилетим в Сеймур-Хаус.
В ее ответе было что-то неискреннее, но разобраться помешал позвавший на ужин дворецкий. Долговязый Себастьян Тёрнер выпал из памяти точно так же, как и остальные слуги Сеймуров: симпатичная молодая экономка Эрин Адамсон и ничем не примечательная кухарка София Девис. Была еще девушка, убиравшая в их двухэтажном доме, но ее Оливеру не представили.
Обедали в том же помещении столовой, где он уже ел ланч. За длинным, уставленным блюдами столом сидели родители, к которым они поспешили присоединиться. Ели какой-то жидкий суп, бифштексы с тушеными овощами, сандвичи с бужениной и бобы с цветной капустой. Были еще соусы, ни один из которых Оливеру не понравился. И вообще он предпочел бы в такое позднее время еду полегче, но не есть же одну траву! В конце ужина София подала горячий чай с пирожными.
– Ну что, сын, узнал хоть что-нибудь? – спросил отец, когда закончили с десертом.
– Не узнал даже свою комнату, – ответил Оливер. – Может, сохранился мой комм? Наверняка в нем много такого, что может мне помочь.
– Увы, он оказался не таким прочным, как ты, – пошутила мать. – Нам сказали, что не стоит надеяться на быстрое восстановление памяти. Кое-что может вспомниться, но для этого нужно время. До школы еще больше месяца, так что у тебя будет возможность отдохнуть. Если не получится вспомнить, будешь со всеми знакомиться заново. А новый комм будет утром.
После ужина его, наконец-то, оставили одного. Юноша поднялся на второй этаж в свою комнату и лег на кровать, заложив руки за голову. Теперь можно было обдумать то, что он узнал за день. Многие на его месте давно бросили бы ломать себе голову над странностями такой амнезии, но аналитический ум Оливера упорно пытался в них разобраться. Он знал о многом из того, с чем сегодня столкнулся, но только как о наборе фактов. В памяти не осталось ни лиц, ни других образов. Похоже, что все эти факты ему просто записали в мозг. В связи с этим возникает вопрос: для чего это сделано? То ли для того чтобы помочь восстановить утерянное, то ли заменили этими записями события, которые заставили забыть. Если верно второе, то сможет ли он когда-нибудь разобраться и хоть что-нибудь вспомнить?
– Он очень славный, но какой-то странный, – сказала мужу Алис, когда дети вышли из столовой. – И мне кажется, что ему трудно смириться со своей болезнью.
– Мне обещали, что он быстро привыкнет, – отозвался Джон. – У них было много таких ребят, и все они прекрасно прижились в новых семьях. Ну что хорошего было у этого парня в России? Возможно, любящая семья, но мы сможем их заменить. Мне не нравится то, как себя ведет дочь. Оливер выглядит старше своих лет и он очень красивый парень, а у нее сейчас самый дурной возраст. Как бы Сэнди в него не влюбилась.
– Я с ней поговорю, – пообещала Алис. – Тебе когда на службу?
– Еще не скоро. Отпуск закончится через двенадцать дней.
– Вот и слетай с Оливером к брату. Только не берите с собой дочь.
– Опять потеря в Англии, – прочитав сводку, сказал начальник Следственного управления центрального аппарата Службы Безопасности России генерал-лейтенант Скворцов. – Кто на этот раз?
– Семья крупного предпринимателя Виктора Третьякова, – ответил начальник отдела внешних операций полковник Никитин. – У него производство ширпотреба и крупные торговые сети. Сейчас не выпускаем за границу никого из режимного списка. В остальном, Сергей Николаевич, нет ничего такого, о чем стоит докладывать.
– Что выяснили по Третьякову?
– Из консульства передали, что машина упала с высоты двухсот метров, а потом воспламенился накопитель. В том, что от них осталось, не стали разбираться. Близких родственников нет, поэтому взяли прах и организовали похороны.
– Какая машина? – спросил генерал.
– "Волга 3000", – ответил Никитин. – Он был очень богатым человеком и не привык себе ни в чем отказывать.
– Не слышал, чтобы у нас разбилась хотя бы одна машина этой марки, – задумчиво сказал Скворцов. – А вспыхнувший накопитель – это из области фантастики. Наверное, англичане путают нас с индусами. Дети были?
– Мальчик, почти юноша, и девочка на четыре года младше. Других подробностей по этой семье у меня нет.
– Девять происшествий за год, и во всех погибших семьях есть дети. И все оформлено так, чтобы наши дипломаты не стали рыться в останках. Раньше они работали аккуратней.
– Нас уже похоронили, для чего утруждать себя тонкой работой, – усмехнулся полковник. – Хотите, чтобы мы щелкнули их по носу?
– По носу нужно не щелкнуть, а так врезать, чтобы умылись кровью! – приказал генерал. – Мы не можем запретить такие поездки или во всеуслышание заявить об их опасности, так хоть сократим число любителей устраивать нам подлянки!
– Сэр, вас искал отец, – сообщил по комму секретарь. – С вами почему-то не получилось связаться.
Исаак посмотрел на свой комм и мысленно выругался. Перед поездкой к Сеймуру он приятно провел время в компании одной из своих подружек и, чтобы никто не мешал звонками, на пять часов отключил связь. Вызвав отца, он дождался соединения.
– И где был на этот раз? – ехидно спросил Давид Липман. – Опять валял девчонок? Не забыл, что у тебя есть дело?
– Девчонка была утром, – признался сын. – Из-за нее выключил связь, а потом забыл включить. Друг попросил помочь, и я не мог отказать.
– И кому ты помогал? – по-прежнему с издевкой спросил отец.
– Джон Сеймур. Он попал в Сомали под ядерный удар и получил приличную дозу. Медики спасли, но детей у него больше не будет.
– Я знаю эту семью, – отбросив ёрничество, сказал отец. – У них только одна дочь, а твоему Джону нужен наследник. Так?
– Угадал. Он обратился в один из центров, а сегодня попросил меня помочь оценить сына.
– Оценил? И кого ему выбрали?
– Классного парня из русских. Честное слово, стало так завидно, что захотелось самому...
– Они когда-нибудь доиграются! – неодобрительно сказал старший Липман. – Мальчишки не роботы, чтобы их программировать, тем более русские. А ты заканчивай маяться дурью и ищи жену. Получишь от нее то же самое, что сейчас получаешь от своих шлюх, ну а я, может быть, получу внука и наследника семейного дела. На тебя в этом слабая надежда. А сейчас бросай свои дела и лети в правление. Есть разговор не для комма.
– Вы знаете, для чего здесь собрались, – обратился президент Николай Мурадов к собранным в комнате мужчинам, многие из которых были в военной форме. – В связи со спецификой сегодняшнего совещания на него приглашены главнокомандующий ВМФ адмирал Татаринов и его первый заместитель и начальник штаба вице-адмирал Беляев. Мы с вами должны дать рекомендацию Совету безопасности, стоит ли и дальше ждать, пока на нас обрушат удар США и их союзники или нанести его самим. Первым предоставляю слово Федору Юрьевичу.
– Установлено, что руководством США уже принято решение о нанесении нам полномасштабного удара всеми силами и средствами в ближайшие два-три месяца, – сказал директор Службы внешней разведки Фролов. – С придвинутых к нашим границам американских баз, морских носителей ракетного оружия и стратегической авиации будут выпущены гиперзвуковые крылатые ракеты, способные в считанные минуты достигнуть целей и поразить их даже в условиях повышенной защиты. Прогнозируемое число таких ракет составит двадцать тысяч, а наши потери могут достигнуть восьмидесяти процентов в средствах противоракетной обороны и примерно пятидесяти процентов ракет ответного удара. При этом у противника появится возможность поражать наши ракеты на активных участках траектории, а то и на стартовых позициях. Из-за нарушения управления войсками и потерь в ракетных частях и авиации уменьшится возможность противодействия вторжению сухопутных сил стран НАТО. У них даже сейчас в десять раз больше численность личного состава, в пять раз больше бронетехники и всех видов артиллерии и более чем в двадцать – авиации. Если мы понесем большие потери, не сможем отбиться даже с применением тактического ядерного оружия. Оно, между прочим, есть и у наших противников и, без сомнения, будет пущено в ход. Все, что я сказал, не учитывает наших военно-морских сил, но они смогут только перехватить часть ракет первого удара с ракетных крейсеров и подводных лодок и усилят ответный удар по территории США и Европы. Считаю, что нам нет смысла так подставляться. Этим мы никому ничего не докажем. В мире считаются с сильными, а нас без всякой вины так облили грязью, что для многих слова "Россия" и "зло" – это синонимы. Если победим, ни одна сволочь не посмеет гавкнуть, а если проиграем... Я думаю, что всем и так все понятно.
– Раз разговор зашел о наших военно-морских силах, пусть его продолжит Владимир Сергеевич, – сказал президент.
– Мы сможем перехватить от десяти до двадцати процентов всех крылатых ракет морского базирования, – начал отчет Татаринов, – и потопить две трети надводных кораблей, которые могут выставить страны НАТО. Их потери в подлодках будут меньше. Вот возможности нанесения ответного удара у нас существенно выше. Противник отслеживает положение известных ему подводных ракетоносцев при помощи созданных им систем акустических станций, спутников локации в сверхдлинном диапазоне радиоволн и дронов-прилипал и планирует их уничтожение боеприпасами с ядерной боевой частью. Часть лодок мы выведем из-под удара, остальными придется пожертвовать. Они уже полгода ходят без экипажа и боевых ракет. Сохраненных ракетоносцев хватит для трехкратного уничтожения всех основных намеченных целей с учетом противодействия американских систем ПРО. Но это резервный вариант, который чреват сильным заражением атмосферы. В первую очередь будут применены наши подводные сюрпризы.
– А их не найдут? – спросил председатель Государственной Думы Карцев. – Не дураки же американцы, чтобы так рисковать!
– Непременно найдут, Алексей Васильевич, – улыбнулся адмирал. – Уже нашли и сейчас подготавливают уничтожение. Только это ложные цели, а реальные термоядерные фугасы уже заглублены в грунт в местах тектонических разломов и ждут сигнала.
– Мы просчитывали возможные потери при условии, если ударим первыми, – сказал президент. – Ознакомьте всех, Игорь Павлович!
– Они будут в два раза ниже в частях ПРО и в пять раз меньше в средствах ответного удара, – отозвался начальник Генерального штаба Берестов. – Прогнозируемые потери среди гражданского населения не больше двадцати миллионов. Людей будем вывозить из зараженных районов в Сибирь. Жилой фонд и запасы продовольствия для этого имеются.
– Вне зависимости от того, кто начнет первым, война будет вестись с применением ядерного оружия! – сказал президент. – Крылатые ракеты – это только средство первого удара! Американцы рассчитывают справиться с нами за неделю, поэтому не планируют наносить ударов по городам, только по крупным войсковым соединениям. Зачем что-то разрушать и заражать радиацией, если это уже свое? А население можно сократить потом менее разрушительными средствами. Если сдадимся, так и будет. А вот при длительном сопротивлении достанется и городам. Это азбука современной войны. Помимо рассмотренных вариантов ее ведения, есть еще один – выставить усиленную оборону и при нападении нанести встречный удар, не дав противнику использовать все его возможности. К сожалению, нам трудно соревноваться с американцами и их союзниками в производстве ракет. Мы значительно усилили свою экономику, но не можем соперничать со всеми странами Запада. Сейчас каждому из вас дадут папку с документами, в которых подробно расписаны все три варианта ведения войны. Вам нужно с ними ознакомиться и сделать выбор. А потом мы проголосуем.
– Нельзя так убиваться, дочка! – Мать достала платок и вытерла Зое глаза. – Олег погиб, и с этим уже ничего не поделаешь. Я не знаю, дружба у вас была или любовь...
– Все ты знаешь! – отдернулась девушка. – Мама, тебе обязательно нужно ехать во Францию? Я тебя редко о чем-то прошу...
– Рассказывай, что придумала, – сказала Ольга Павловна, сев на кровать рядом с дочерью. – Если хочешь заменить Францию Англией и составить мне компанию, то можешь дальше не продолжать!
– Но почему?
– Чего ты хочешь? – спросила мать. – Если только поплакать на его могиле, то это слишком незначительный повод, чтобы я из-за него меняла планы.
– Нам больше не о чем разговаривать! – крикнула Зоя, вскочила с кровати и, прежде чем мать успела ее остановить, выбежала из комнаты.
Зоя Вершинина познакомилась с Олегом Третьяковым в первом классе, когда их усадили за одну парту. Знакомство очень быстро переросло в дружбу, которую они уже несколько лет считали любовью. Известие о гибели Олега ввергло в отчаяние, и девушка две недели провела в слезах. Сегодня слезы закончились. У нее ничего не получилось с матерью, но можно было надавить на отца!
– Папа, мне нужна твоя помощь! – сказала Зоя, соединившись с ним через комм.
– Мать мне уже звонила, – отозвался он. – Загорелось ехать в Англию? Хочешь припасть к могиле или не веришь в его смерть?
– Вы поможете мне хоть раз в жизни? – воскликнула она. – Если не хотите поехать сами, отправь со мной одного из своих телохранителей! Наши расходы для тебя пустяк, а до школы еще больше месяца! Между прочим, я в этом году еще нигде не отдыхала, кроме нашей дачи.
– Значит, мы тебе не помогали, – хмыкнул Алексей Николаевич. – Ладно, я подумаю, что можно сделать.
– У нас новое задание, – посмотрев на дисплей комма, сказал Сергей. – Помнишь последнюю сводку по пропавшим?
– Третьяковы? – отозвался Николай. – Не могли почесаться раньше! Теперь будем ловить конский топот.
Они были офицерами Службы безопасности России и уже пять лет работали в Англии под прикрытием от отдела внешних операций. Оба были совладельцами и работниками небольшой детективной конторы, расположенной в лондонском Хакнее. Воскресенье обычно проводили не в своем не слишком престижном районе, а в одном из парков. Стивена Крайтона и Марка Сондера, которых они заменили, закопали где-то в джунглях Анголы, а офицеров после коррекции внешности и внесения нужных изменений в базы данных отправили заниматься нелегким трудом частных детективов и по совместительству выполнять деликатные задания Следственного управления. Заказов в конторе было немного, а родное управление вспоминало о них еще реже, поэтому жилы не рвали.
– Что у нас по пропажам? – отложив журнал, спросил Николай.
– Год еще не закончился, а их уже девять, – отозвался работавший с коммом напарник. – Если учесть, что в последние годы сюда мало ездят, и характер происшествий...
– А что не так с характером?
– От всех погибших осталось так мало, что трудно было идентифицировать остатки. Никто этим и не занимался. И погибли только семьи с детьми.
– Мы уже пятнадцать лет никому не отдаем своих детей, – сказал Николай. – Интересно, почем сейчас дети на черном рынке? Арабов или негров можешь не смотреть.
– Не знаю, – ответил Сергей. – Есть объявления желающих получить ребенка, но пока не нашел объявлений о продаже. Видимо, продавцы выходят прямо на покупателей. Нужно работать, сходу мы ничего не выясним. Я найду всех денежных покупателей, а потом будем их отслеживать. Вряд ли таких будет больше сотни. И они не возьмут тех детей, которых изымают из неблагополучных семей. Как только снимут объявление, возьмем в разработку. А ты попытайся поработать с базами социальных служб. Завтра надо узнать все, что сможем, о похоронах Третьяковых и пройтись всей по цепочке.
– Нужно проверить те фирмы, которые имеют возможности прямой записи информации в мозг, – предложил Николай. – Если наших детей похищают для продажи, им будут менять память. Учитывая здешние ограничения, таких фирм не должно быть много.