Текст книги "Подарок (СИ)"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Глава 8

Через час после того, как они позавтракали, приехал Рогожин.

– Пришло время нам с вами определиться, – сказал он Славиным. – Ваш пациент фактически здоров, все его лечащие врачи в растерянности. Считайте, что испытание вы прошли. Я только что разговаривал с Сажиным, и он мне в подробностях описал вашу эпопею с чеченцами. Зря вы, Ольга Александровна, не просветили меня по поводу ваших способностей отнимать жизнь.

– Можно без Александровны, – сказала Ольга. – Называйте просто по имени. А не сказала потому, что сама толком не была уверена, только предполагала, что такое возможно. Да и не собиралась я предлагать вам услуги такого рода.

– Можете не беспокоиться, – заверил Рогожин. – Я не собираюсь делать из вас киллера. Это просто вопрос доверия. Эта особенность вам самой еще может пригодиться. Я вас постараюсь прикрыть по максимуму, но всякое может случиться. Возможно, эта ваша способность окажется очень неприятным сюрпризом для ваших недоброжелателей. Так что не стоит по этому поводу распускать язык. Знаю я, знают Яковенко и Сажин, и больше никто не должен знать. Теперь дальше. К вам будет прикреплен человек, задачей которого будет обеспечение вашей безопасности и организация встреч с выбранными мной клиентами. За вами только лечение. Сажин подал хорошую идею. Завтра вас отвезут в Российскую ассоциацию народной медицины. Они проведут испытания способностей  и выдадут вам документы на право лечебной практики. Будете у нас  целителем России. Сколько нужно я им заплачу. Вопрос с вами, Игорь. Чем намерены заниматься?

– Мы с женой обговаривали этот вопрос и решили, что мне пока лучше находиться при ней. Во-первых, это создаст для Ольги оптимальный позитивный настрой, ускоряющий лечение, а, во-вторых, у нее есть планы по улучшению организма человека с помощью магии. Пока это только наметки, и она сама не знает, получится что-нибудь или нет. Но если выйдет что-то полезное, это и вам может пригодиться. А со мной ей легче работать. Опыта в этом деле у Ольги нет, а мне она, в отличие от других, не сможет сильно навредить. Если что-то пойдет не так, восстановить будет нетрудно.

– Любовь? – спросил Рогожин.

– Да, это самое сильное позитивное чувство в человеке, а у нее дает чуть ли не мгновенное исцеление.

– Причем дело здесь не в сексе, – сказала Ольга. – Вернее, далеко не в нем одном. Говорю для того, чтобы задавить в зародыше глупые мысли, если они вдруг возникнут. Секс только увеличивает выброс энергии, лечит только мое к нему отношение. И не только лечит, но и немного омолаживает. Но это путь только для одного человека, и это место рядом со мной уже занято.

– Не беспокойтесь, – усмехнулся Рогожин. – Я на ваше сердце не претендую, только на лечебные услуги. Игорь, вы чем-нибудь зубодробильным занимались?

– Как раз зубодробильным и занимался, только недолго. С год ходил на бокс и, как показала жизнь, не зря.

– А стреляете как?

– Никак. Как офицер запаса несколько раз стрелял из автомата на сборах. Но если нужно, то не вижу проблем: зрение у меня хорошее, нужно только немного потренироваться. Если вы спрашиваете насчет охраны Ольги, то она сама может прекрасно защитить и себя, и окружающих. Она прекрасно тренирована, как рукопашник, да и со стрелковым оружием «на ты». А если еще учесть ее скорость...

– Все это очень хорошо, но я спрашиваю по другой причине. Мне нужно, чтобы вы в первую очередь смогли защитить хотя бы себя, чтобы в критической ситуации она не отвлекалась на вашу охрану. Поэтому походите в один клуб, где с вами немного позанимаются специалисты. Ниндзя из вас никто готовить не будет, но база у вас хорошая, поэтому вколотят несколько действенных приемов и научат профессионально обращаться с пистолетом. Теперь по вашей клиентуре. Начнете вы с моего отца. Ему около восьмидесяти. Старик еще довольно крепкий, но в последнее время начал жаловаться, что ни одно болит, так другое, а врачи разводят руками: что вы хотите – возраст! Нет, они, конечно, суетятся и отрабатывают те деньги, которые я им плачу, вот только толку от этого – кот наплакал. Потом выберем время, и займетесь мной. Особых болячек у меня не наблюдается, но вы ведь обеспечиваете полное выздоровление? Вот и прекрасно. Значит, если проклюнулась какая-нибудь гадость, вы ее уберете. А вообще-то, пациенты к вам уже стоят в очередь, только они пока об этом не знают. Вращаться вы будете в самых высоких кругах, так что надо позаботиться о гардеробе. После поездки в ассоциацию этих экстрасенсов вас обоих отвезут в одно ателье, где я обычно заказываю для себя одежду. Закажете себе за мой счет по паре нарядов. Считайте это спецодеждой. Теперь поговорим о том, что наше сотрудничество даст лично вам. Я помню ваши пожелания и предлагаю следующее. Вы пользуетесь этой квартирой, по адресу которой вас пропишут. Через год, если мы еще будем сотрудничать, вы ее получите в собственность. К вам будут прикреплены машина с шофером и охранник, который будет работать и в квартире, и на выезде. В случае возникновения какой-либо угрозы охрану усилим. Оплата жилья и прислуги идет за мой счет. Ежемесячно вам будет выплачиваться триста тысяч рублей. Это не слишком много, но со временем оплату увеличим. Вы высказывали желание пожениться при достижении Ольгой шестнадцати лет. Не вижу никаких проблем. Если будут еще пожелания, обращайтесь или ко мне, или к тому человеку, с которым будете работать. Вот визитка с номерами телефонов. Да, на начальное обзаведение вам выделена сумма в пятьсот тысяч. Вот, пожалуй, и все. Вопросы?

– Пусть уберут камеру и прослушку из спальни! – потребовала Ольга.

– Микрофон вы вынесли сами, а камеру там уже лет пять не включали. Хорошо, я распоряжусь. Но микрофон в гостиной останется. Это необходимо для вашей безопасности, вы о нем знаете и можете там ничего лишнего не говорить. Что-то еще?

– Мне тоже не помешает ствол. Что-нибудь поменьше вроде ПСМ или лучше один из американских карманных пистолетов скрытого ношения. Сможете достать и оформить мне разрешение?

– А вы себе ничего не отстрелите?

– Мою стрелковую подготовку нетрудно проверить.

– Хорошо. Еще пожелания?

– Мы с вами собираемся сотрудничать честно, – сказал Игорь, – но может случится так, что вы не сможете нас защитить, и придется уносить ноги самостоятельно. Поэтому после нашей свадьбы желательно оформить нам загранпаспорта. Мы бы это сделали и сами, но у меня вторая форма допуска.

– Может и такое случиться, – кивнул Рогожин. – И ваше решение подстраховаться мне понятно. Но вы наивный человек, Игорь. Если на вас начнется охота, то кто же вас выпустит за границу? Об этом мы с вами еще поговорим. Думаю, что сможет помочь ваш первый клиент. Он вам состряпает паспорта на другую фамилию и внесет их в нужные базы данных. Фотографии там, конечно, будут не ваши, а вас придется под них гримировать. Это все довольно сложно, но он сделает. А я на всякий случай открою на имена в паспортах пару счетов в Америкэн Экспресс и положу туда не слишком большие суммы в валюте. Это все чтобы вы меньше волновались и нормально работали. А теперь, если мы с вами решили все вопросы, давайте поедем к моему отцу, там и пообедаем. У него за городом коттедж, так что добираться будем часа два или около того.

Они оделись и спустились во двор, где у подъезда стоял автомобиль Рогожина.

– Это еще что за зверь? – спросила Ольга. – Вы в этом сундуке ездите?

– А чем он вам не нравится? – спросил Рогожин, садясь на заднее сидение. – «Роллс-Ройс» заводской сборки. Садитесь быстрее, выстудите салон.

Игорь открыл Ольге дверцу и забрался в машину вслед за ней. На переднем сидении рядом с водителем сидел телохранитель Рогожина.

– Поехали, Виктор, – скомандовал Рогожин водителю. – Давай к отцу. И подними перегородку.

Почти бесшумно заработал двигатель и с еле слышным шелестом поднялась стеклянная перегородка, отделившая пассажирский салон от водителя и охранника. В дороге, которая заняла больше часа они почти не разговаривали.

– Хочу вас предупредить насчет отца, – сказал Рогожин незадолго до того, как они приехали на место. – Он свою карьеру закончил в качестве первого секретаря обкома партии и члена ЦК и очень любит поговорить о политике. Постарайтесь с ним особенно не спорить, а то старик заведется, и мы с вами до вечера не уедем.

Отец олигарха жил в большом двухэтажном особняке, окруженном со всех сторон высоким глухим забором со спиралью Бруно поверху.

– Не слишком эстетично, да и отец недоволен, – сказал Рогожин, заметив, какой взгляд бросила Ольга на колючку, – зато мне спокойно. Как видите, дом стоит на отшибе, соседей нет.

Разошлись в обе стороны створки ворот, и машина въехала в маленький, но ухоженный то ли сад, то ли парк – по зимнему времени определить было трудно. Их встретил охранник с кобурой поверх полушубка.

– Застегните пальто, Ольга, – посоветовал Рогожин. – На улице минус десять и ветер. Пойдемте в дом. Здравствуй, Виталий.

– Здравствуйте, Валерий Сергеевич, – поздоровался охранник. – У нас все нормально, отец вас ждет.

В небольшом холле их встретил еще один вооруженный парень, который принял у всех верхнюю одежду.

– Идите сюда! – позвал Рогожин Славиных. – Берите тапочки и переобувайтесь. Старик все время мерзнет, так что в доме тепло. Он в основном обитает на втором этаже, а первый – для прислуги и охраны.

Отец олигарха поджидал их, сидя в большой гостиной в кресле у телевизора. Он оказался худощавым стариком среднего роста с остатками седых волос на висках и с морщинистым лицом, с которого на вошедших с любопытством уставились удивительно молодые глаза.

– Здравствуй, Валера! – поздоровался он с сыном. – Представишь мне наших гостей?

– Здравствуй, папа! – Рогожин подошел к отцу и, наклонившись, поцеловал его в щеку. – Сегодня я к тебе привез целителя.

– Этот молодой человек? А девочка – его дочь?

– Целитель – это как раз девушка, и она несколько старше, чем тебе показалось на первый взгляд. Зови ее Ольгой. А молодой человек – это ее муж. Можешь его тоже звать по имени Игорем.

– Молода она для жены, – с сомнением посмотрел на Ольгу старик. – А как целитель разве что от импотенции излечит, так мне это уже вроде ни к чему.

– Вот это и есть объект приложения ваших усилий, Ольга, – усмехнулся Рогожин. – Сергей Павлович Рогожин, прошу любить и жаловать! Папа, Нина домой не уехала? Очень хорошо, тогда мы попозже выпили бы чайку. Есть у тебя торт или пирожные? Вот и славно, а то среди нас, по агентурным сведениям, присутствует страшная сладкоежка.

– Сажин заложил? – спросила Ольга. – Он сам, если хотите знать, любит вкусно поесть еще больше меня. Только у него все идет в жир, потому и вынужден воздерживаться!

– И чем же вы исцеляете, девушка? – с иронией спросил Сергей Павлович.

– Этого я вам сказать не могу, – ответила Ольга. – Сама не знаю. Просто вам нужно будет терпеть мое общество часа три. И желательно, чтобы я была как можно ближе к вам.

– Раздеваться не надо? Вот и славно. Берите второе кресло и садитесь рядом, только по возможности руками не лапайте. Вам, Игорь, сын говорил, что я в прошлом партократ? Ну и как вы это воспринимаете? Наверное, такие молодые, как вы, уже и не помнят, как там все было при Советской власти?

– Когда Горбачев затеял перестройку мне было всего три года, что я могу помнить? Но родители рассказывали достаточно, чтобы понять, что не все было настолько однозначно плохо, как пытаются представить сейчас.

– Вот! – наставил на сына указательный палец Сергей Павлович. – Это единственно верный подход! Если не знаешь сам, слушай тех, кто знает и при этом не соврет! Спасибо, что привез умного человека, с которым можно поговорить. Наши средства массовой информации хорошо поработали. У большинства людей старшего возраста сейчас образ крупного партийного работника ассоциируется с Брежневым и его окружением, а у молодых в голову заложили всего одну мысль о том, что раньше решительно все было плохо! Я не принадлежу к тем идиотам, которые восхваляют все прежнее и хают нынешнее, но и огульного охаивания дела всей моей жизни принять не могу! Вы, Игорь, сами-то что-нибудь заканчивали?

– Инженер, окончил машиностроительный.

– Я тоже! – обрадовался старик. – Вот только по специальности пришлось работать всего пару лет, а потом выдвинули на партийную работу, и дальше уже только там. Я не знаю, может и верно, что жена Леньки скупала за копейки алмазы, но вот мы с женой за всю жизнь ничего для себя не урвали! Снабжение, конечно, было получше, чем у других, да и возможностей для отдыха больше, против этого не поспоришь, но воровством никогда не занимался. Даже тогда, когда все стало валиться, я только помог сыну стать на ноги. Просто подумал, глядя на то, как все растаскивают на глазах, что мой сын ничуть не хуже прочих. Но и тогда в конфликт с законом не вступил. Знаете, как тогда делали миллионеров? Схем было несколько, я воспользовался той, где человеку дают беспроцентный кредит для покупки активов предприятия, а потом он из своей доли прибыли этот кредит погашает. Причем мой сын занялся своим предприятием всерьез, развивая производство, и в итоге остался на плаву, в отличие от многих других, кто терпел крах или просто разбирал свой завод на металлолом и гнал в Турцию, или распродавал уникальное оборудование китайцам. Второе свое предприятие он покупал уже за собственные деньги. И не думайте, что ему было легко! Я ему только пару раз помог получить выгодный заказ и избавиться от вымогателей. Тогда ведь не только владельцев киосков обкладывали данью. Не хочу сказать, что он никогда не нарушал закон, но покажите мне в России такого человека, который мог бы успешно вести дело и при этом не вступать в конфликт с законом! Но определенных границ порядочности он так и не перешел.

– Хватит меня обсуждать, отец, – сказал Валерий. – Лучше поговори с гостями на другую тему.

– Можно и на другую, – покладисто согласился старик. – Вот как вы думаете, что явилось причиной упадка Союза?

– Неэффективная экономическая система? – неуверенно предположил Игорь.

– А вот и нет! – даже обрадовался промаху собеседника старший Рогожин. – Эта, по вашим словам, неэффективная система выстояла в самой страшной из войн и позволила в короткие сроки ликвидировать такие разрушения в народном хозяйстве, о котором ваши американцы и представления не имеют!

– Ну почему же они мои, – запротестовал Игорь. – Я к американцам тоже отношусь без восторга.

– А нужно не просто относиться без восторга, их нужно ненавидеть! По сути, все несчастья нашей страны от них. Это они развернули гонку вооружений, которая подточила нашу и без того ослабленную войной экономику. Легко вкладывать в оружие миллиарды, печатая свою «капусту» и навязывая ее другим! Именно они способствовали разложению части руководства партии! Вы очень многого не знаете, поэтому не можете делать правильные выводы. Когда перестройка забуксовала, а потом все вообще посыпалось, наша страна превратилась для Штатов в дойную корову, долгое время подпитывая их экономику. Вот вы говорили про неэффективную экономику. Отчасти я с вами могу согласиться, далеко не все и не всегда у нас делалось лучшим способом. Но я все равно продолжаю верить, что если бы не они, у нас был бы шанс. Говорят, что мы жили гораздо беднее, и это действительно так. Но мы потеряли в войне массу активного населения и понесли просто чудовищные материальные потери! И это при том, что еще до отечественной войны мы не полностью справились с последствиями предыдущих войн, а потом пришлось все невеликие ресурсы вкладывать в оборону. Кто сейчас вспоминает американский план Дропшот, согласно которого нас следовало в профилактических целях густо посыпать ядерными бомбами? И посыпали бы, не успей мы создать средство противодействия их стратегической авиации и оружие ответного удара! Знали бы вы, чего это тогда стоило! А уже позже по мере возможности начали повышать уровень жизни. Все последующие трудности в значительной мере были созданы искусственно, а перестройка только поставила точку. Убил бы Горбача! Просрать такую страну, причем сделать это вполне сознательно. Он отодрал страну под аплодисменты народа. И ему продолжали аплодировать до тех пор, пока страна не разродилась кризисом. Мы сверху, а вы снизу, – передразнил он бывшего генсека. – Сволочь. Я вам, Игорь, даю свое слово, что если бы мы продолжали развиваться без его реформ, то сейчас жили бы не хуже, причем не только такие, как мой сын, которым и так неплохо, а вообще все! С той поры прошло больше двадцати лет, да и цены на нефть и газ выросли больше чем в три раза. Даже при низкой эффективности использования нефтяных доходов их с головой хватило бы на всех. Сейчас от нефти и газа зависит благосостояние почти всего государства, а ведь оно получает в виде отчислений гораздо меньше половины всех доходов. Именно американцы подорвали нашу экономику, устроив обвал цен на нефть и газ и установив эмбарго на участие своих фирм в освоении Уренгоя.

– Папа, может быть, хватит? – спросил Валерий. – Честное слово, достало уже. Мы и сейчас развиваемся.

– Развивается он, – проворчал старик. – С нынешним руководством не слишком-то разовьешься. На людях демонстрируют самостоятельность, а на деле пляшут под дудку американцев.

– Конечно, во всех бедах виноваты американцы, – язвительно ответил Валерий. – А свои остолопы ни при чем.

– А что, нет? Был один нормальный руководитель – это я говорю о Примакове – и того с их подачи убрали. Это до тебя еще не добрались. У тебя работают на экспорт треть предприятий. Вот погоди, лопнут еще несколько финансовых пузырей, которые выдувают в Штатах, запоешь совсем по-другому!

– Я пойду распоряжусь насчет чая, – не выдержал Валерий. – Все ты правильно говоришь, только толку-то с этих слов...

– А то я сам этого не понимаю, – с горечью сказал старик, глядя в спину уходящему сыну. – А кто поймет меня? Я всю жизнь прожил на Урале и в Москву вовсе не рвался, как другие. Я и после всего не хотел уезжать, когда Валера предложил переехать к нему. А что было делать, когда старые знакомые и соседи в глаза обзывают ворюгой, а когда не могут сказать, все равно так думают? Хорошо Мария умерла, не увидев, как от нее отворачиваются и плюют вслед. И за что? За то, что я пахал днями и ночами, или за сына? Ну позволил бы я тогда забрать тот завод одному из московских мальчиков, которых на него намечали. И кому от этого было бы лучше, если бы он его пустил по ветру? Государству? Тем, кто на нем до сих пор работает и получает неплохую зарплату? Эх...

– Не расстраивайтесь так, Сергей Павлович! – Ольга обняла старика за плечи. – Вам ли не знать людей. Все хорошее, как правило, быстро забывается, да и вообще редко замечается людьми. А стоит только один раз сделать то, что в глазах большинства достойно осуждения, и потом уже не отмоешься.

– Ты-то об этом откуда можешь знать, дочка? – удивился старший Рогожин. – Неужели действительно старше, чем выглядишь?

– Да, мне уже далеко за шестнадцать. Это связано с даром целителя. Прислушайтесь к себе, как самочувствие?

– Ничего не ощущаю, – неуверенно сказал старик. – А что должно быть?

– А ничего! – засмеялась Ольга. – Просто должны чувствовать себя здоровым человеком. Небольшая слабость может присутствовать, но и она через несколько дней должна уйти. Попробуйте встать.

Сергей Павлович поднялся с кресла, прошелся по комнате и несколько раз присел.

– Коленей совсем не чувствую, боли совсем исчезли. И печень не беспокоит. Это надолго?

– Трудно сказать, – задумалась Ольга. – Года на два-три наверняка, может и больше. Если неприятные ощущения вдруг вернутся, скажите сыну и я приеду еще раз.

– Да вы, милая, просто волшебница! Я себя так последний раз чувствовал самое малое лет десять назад. Ну наконец-то! Ты за чаем пошел или смылся от болтливого старика?

– За чаем, за чаем. А ты, смотрю, уже бегаешь? Помогла тебе наша кудесница?

– Еще как помогла! Как раз перед вашим приходом колени разболелись. И в боку опять распирало, а теперь вообще нигде не болит, да и сил вроде прибавилось. Где чай?

– Сейчас Нина принесет. Ольга, вы заварные пирожные любите? «Наполеона» у отца, к сожалению, нет.

– Придется мне вас сюда еще везти, – сказал Рогожин, когда они загружались в машину. – А то меня отец заест, очень уж вы ему понравились, не считая лечения. Он, вообще-то, после смерти матери с людьми сходится тяжело и обижен на весь свет, включая меня. Поэтому гости у него сейчас – явление редкое, я уже и забыл, когда он был таким оживленным и веселым. У меня, кстати, прошла головная боль. Это не может быть последствием вашего лечения?

– Очень может быть, – ответила довольная проведенным днем Ольга. – Я все внимание сконцентрировала на вашем отце, но, видимо, и вас краем зацепило.

– Я смотрю, что того отката, о котором вы говорили, не наблюдается?

– Нет, я себя нормально чувствую. Я на вашего отца не так уж много и потратилась. Не из жадности или экономии, просто ему много и не нужно. Кроме того, меня происшествие в поезде заполнило энергией под завязку. А с вами специально сидеть не придется, если учесть то, что только в этой машине мы пробудем вместе в общей сложности часа три, да еще сидели рядом у вашего отца. Думаю, этого будет достаточно. Мы ведь и дальше время от времени будем встречаться? Вот и будете понемногу подпитываться. Хотя, если хотите...

– Нет, вы правы, пока воздержусь. Сейчас вас привезут домой отдыхать, а на завтра запланирована поездка в ассоциацию и к портным. Хотя, если у меня получится, к вечеру съездим к еще одному человеку.

– Мне расставлять обед или вы будете только ужинать? – спросила Анна, когда они появились дома.

– Спасибо, Аня, – ответила Ольга. – Мы наелись в гостях и поедим позже. Вы мне покажите, где у вас ужин, и я все сделаю сама. Ну что вы из-за такой малости будете терять время?

Женщины отправились на кухню, а Игорь переоделся в халат и лег на диван в гостиной, поджидая подругу.

– Ну что, можешь теперь сама кухарить? – спросил он, когда Ольга вернулась с кухни.

– Могу, но не буду. Если Рогожин за это платит, то пусть Анна и кухарит, а разогреть уже приготовленное для меня не проблема.

– Не скажешь, чем занималась, когда ораторствовал отец Рогожина? Я ведь заметил, что временами ты словно замирала, да и взгляд делался отсутствующий.

– Я, милый, настроилась на симпатию к старикану и, пока вы болтали о политике, просматривала память Занги.

– Я примерно так и подумал. Накопала что-нибудь?

– Там все очень непросто, – поморщилась Ольга. – Человек запоминает не все из увиденного, только десятую часть, но и эти воспоминания ему по большей части недоступны. А вот я могу их посмотреть почти все. Пусть меня интересуют последние десять лет жизни моей половины. Если их просматривать в реальном времени, мне потребуется год жизни. Поэтому я листаю небольшими фрагментами, часто пропуская те куски памяти, где заведомо не может быть того, что меня интересует. Это раз в десять-двадцать ускоряет процесс, но требует большой концентрации. Чтобы специально не терять много времени на просмотр, я буду заниматься этим урывками при каждом удобном случае. Так что ты не волнуйся, если увидишь, что я изображаю статую. Пока же результатов нет, слишком мало я видела.

– Иди в спальню, переоденься, потом позовешь меня.

– Звучит очень интригующе, я пошла.

Ольга зашла в спальню и через несколько минут позвала мужа.

– И это теперь называется переодеться? – спросил он, увидев жену уже в кровати, прикрытую одеялом.

– А что не так? Не терпится меня раздеть? Так удовольствие от раздевания несовершеннолетних получают только извращенцы, а ты у нас не такой. Иди ко мне, милый, давай сегодня обойдемся без прелюдий.

Отдышавшись, она положила ему голову на грудь, немного поерзала, устраиваясь поудобнее и щекоча ему лицо волосами, сказала:

– Вот, почему так? Та Ольга после любви почти сразу же засыпала, а мне хочется опять тебя ласкать и получать в ответ ласки, или хотя бы просто на тебе полежать, как сейчас.

Она немного помолчала и добавила:

– Нет, просто лежать мне мало, хочется большего.

– Так вас же в тебе двое, – засмеялся Игорь. – И обе до любви жадные.

– А ты заметил, что, как мужчина, стал гораздо сильнее?

– Так это из-за тебя?

– А ты думал! – засмеялась она. – Ты когда последний раз смотрелся на себя в зеркало?

– Каждый день смотрю, когда бреюсь. А что?

– То-то и оно, что каждый день. Потому и не замечаешь изменений. Я здесь всего четыре месяца, а ты уже лет на пять помолодел. Жаль, что мне страшно не хватает знаний. Каждый раз при любви я отдаю тебе уйму энергии, ничего не теряя сама. Как такое может быть? Я как проводник, по которому в тебя вливается сила. Откуда она берется, я не знаю, но явно не из меня. В противном случае ты бы меня уже давно выпил, как я выпила тех в поезде.

– А кто из вас меня больше любит? – спросил Игорь. – Ответить можешь?

 – Ты не понимаешь сути слияния. Нет Ольги и нет Занги, есть нечто, что впитало в себя суть этих личностей и дало начало новой. Я говорю о Занге в третьем лице только для того, чтобы тебе было понятнее, какая часть моей сущности имеется в виду. А насчет любви... Даже когда мы еще не полностью слились, твое лицо не вызывало у Занги отторжения, хотя любая ее соплеменница назвала бы тебя уродом. Сейчас она любит тебя так же беззаветно, как и я. Ты сильный и нежный, ты ее любишь и даришь ей свою любовь, она может понести от тебя ребенка. Что еще нужно женщине от мужчины?

– Ты тоже так думаешь?

– Нет, я жадная! – засмеялась Ольга, забираясь на него сверху. – Мне нужно больше!

Утром их никто не будил, поэтому удалось хорошо выспаться, несмотря на то, что вчера они угомонились довольно поздно. Накинув на голое тело халат, Ольга побежала под душ, поздоровавшись в коридоре с телохранителем.

– Сергей, Анна во сколько приходит? – спросила она, задержавшись возле ванной комнаты.

– В семь утра, Ольга Александровна, – ответил парень.

– А сейчас сколько?

– Без десяти девять.

– Так она уже здесь?

– Я вам нужна, Ольга? – спросила Анна, приоткрыв дверь кухни.

– Да, Аня, к нам часов в десять должен приехать человек от Рогожина, так что, если вам не трудно, поставьте завтрак минут через двадцать.

– Конечно, все уже готово.

По-быстрому помывшись под душем, Ольга вытерлась большим мохнатым полотенцем и побежала приводить себя в порядок, а ванную оккупировал Игорь. Завтракали они на кухне, которая если и уступала размерами их бывшей трехкомнатной квартире, то ненамного. Позавтракав, навели последний марафет и стали ждать приезда своего менеджера.