Текст книги "Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!"

Автор книги: Геннадий Моисеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Однако мы слушали все новые и новые сообщения о неудачах нашей армии. И наши взоры были обращены к маршалу Тимошенко, который был назначен председателем образованной, уже 23 июня, Ставки Главного командования, и практически бывший Верховным Главнокомандующим. И в отличие от возникших после войны обвинений в адрес И.В. Сталина, у нас как раз, существовала уверенность, что перелом в ходе событий наступит, если Верховным Главнокомандующим будет назначен И.В. Сталин, и он сосредоточит в одних руках политическое, военное и хозяйственное руководство страной. Ведь Германия, к началу войны, такую централизацию командования уже давно имела, и это был один из факторов, приносивший ей успех в военных действиях на полях сражений в Европе. Правда потом, многие начали называть такое сосредоточение власти – тоталитаризмом, придавая этому слову дьявольское звучание, и совсем не учитывая той военной ситуации, в которой находилась страна. А тогда, речь шла о жизни и смерти, и централизация власти была оправдана. Но пока события развивались неутешительно.

В своих дневниках начальник генерального штаба немецкой армии, генерал Ф. Гальдер, уже в первые месяцы войны писал, что Красная Армия в районе между старой и новой границей разгромлена, и дальнейший путь на Москву открыт. Но Гальдер ошибался или, скорее, находился в плену у собственной пропаганды.

Сосредоточения всех наших войск на границе не произошло, а именно на это надеялась Германия и её агентура. Кстати и сам Ф. Гальдер, в изданных позже дневниках, признавал, что количество войск сосредоточенных в первой полосе обороны было нами (немецким командованием) переоценено.

Именно при таком развитии событий группировка наших войск была бы рассечена громадной, не имевшей прецедента в мировой практике, армией вторжения Германии, её сателлитов и союзников. Была бы рассечена её мощными танковыми группировками.

Обладая преимуществом в танках и авиации, вопрос решили бы танковые колонны врага, а не те или иные генералы Красной Армии, которых, якобы напрасно, сместили перед войной. О чем шумит недобросовестная пропаганда, и по сей день.

И, конечно, хорошо, что войска были, кроме всего, расположены на линии Сталина. Это была оборонительная линии Днепр-Донбасс, с мощными, долговременными, железобетонными укреплениями в районе Киева. А оперативно усиленные мобилизованными резервами, отходящими войсками, и ополчением, они и создали вторую линию обороны.

Программа военной перестройки народного хозяйства, содержалась уже в выступлении И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 года, в котором он обратился к советскому народу и бойцам Красной Армии. А через неделю после начала войны был принят правительством мобилизационный план, переводящий экономику на военные рельсы. И, конечно, все эти мероприятия, так быстро разработанные и принятые, не могли бы состояться, если бы их не разработали заблаговременно.

– Обсуждалось у нас и предложение Хрущева Н.С., который, в тот период, был членом военного совета Юго-Западного фронта, и излучал некоторую нервозность и поспешность. Его предложения заключались в немедленной эвакуации, но мы ориентировались на позицию И.В. Сталина в этом вопросе. А именно, об эвакуации в случае крайней необходимости, а предложение Хрущева Н.С. казалось нам несколько паническим.

Конечно, наш вариант требовал необходимости держать руку на пульсе событий и увязать эвакуацию заводов со всем комплексом военно-оборонных задач. Нужно было обеспечить взаимоувязку действий войск, ополчения, партизанских отрядов и истребительных батальонов с работой промышленности, её подготовкой к эвакуации, и с самой эвакуацией одновременно, это требовало многоплановости мышления и большой, разносторонней, не прекращающейся ни на минуту, работы всех руководящих органов. А Никита Сергеевич уже тогда страдал одноплановостью мышления, и какой-то несбалансированностью, с чем он часто попадал впросак.

– В июне мы приступаем к созданию ополчения и истребительных батальонов и обсуждаем этот вопрос на бюро обкома, – вспоминал те тревожные дни Отец.

И уже в этом разговоре возникает мысль посмотреть какова ситуация у наших товарищей в Днепропетровске. Обстановка в Днепропетровском обкоме показалась мне какой-то взволнованной и обстоятельного разговора не получилось. Но я узнал, что Леонид Ильич подал заявление, сдает дела и скоро уходит в действующую армию. А, по словам его сотрудников, он должен уйти в середине июля в одно из высших военных училищ, на военно-политический факультет. Случилось это так или нет, я не знаю – наши пути на время разошлись, – вспоминал Отец.

– Возвратился я несколько озадаченный, но Андрей Павлович Кириленко резко отверг мысли о немедленном уходе в армию. И со словами:

– Нам нужно решать вопросы бронебойных и броневых сталей, готовиться к обороне и эвакуации. Мы если и уйдем в Красную Армию, то вместе с ополчением, – резко прекратил разговор и предложил заняться срочными делами.

– Проанализировав ситуацию на бюро обкома, мы подготовили свои соображения по тактике конкретных действий для доклада в центр.

– Наши соображения, доложенные в центр, были близки к позиции И.В. Сталина. Поэтому вариант действий, созвучный нашим предложениям, и был принят, как руководство к действию, – говорил Отец.

– Этот вопрос возник сразу, как только немцы подошли к Никополю, расположенному на правом берегу Днепра, но имеющему удобные подходы для его форсирования, и удара во фланг нашей обороне.

В начале августа фашистские войска взяли Никополь и были остановлены в 50 км от Запорожья. Обком партии принял решение продолжать работу промышленности, несмотря на близость фронта, и одновременно готовиться к эвакуации. Некоторые считали это безрассудным шагом, но мы рассчитывали на то, что наши войска смогут остановить немецкое наступление в случае прорыва противника, если мы создадим народное ополчение и поручим ему, не только охрану важных объектов, но и отражение бомбовых атак вражеской авиации. Поэтому, несмотря на близость фронта, наша промышленность работала на полную мощность. Металлургия выплавляла чугун и сталь, а машиностроение выпускало авиационные моторы, так необходимые фронту. Фронтовой город делал всё возможное, чтобы до последнего мгновения помогать Красной Армии отражать натиск врага.

Наши надежды на успех такого подхода укрепились, когда 8-го августа председатель государственного комитета обороны И.В. Сталин, в обязанности которого входило курирование работы эвакуируемых объектов, был назначен Верховным Главнокомандующим. Теперь можно было не волноваться о слаженности действий войск и промышленности, и постоянно не теребить штаб фронта, согласовывая процессы эвакуации с действиями войск.

К тревожному августу месяцу были созданы истребительные батальоны в количестве 3650 человек и полки народного ополчения, общей численностью около 50 тысяч человек. Они расположились по всей левобережной полосе Запорожской области. Партизанские отряды должны были начать свою боевую деятельность после нашего ухода. Всеми этими отрядами командовал старый коммунист, активный участник гражданской войны, Н.С. Суров.

Он прекрасно знал тактику партизанской борьбы времен гражданской войны, когда и Красная Армия, и противник, и партизанские отряды были вооружены однотипным стрелковым оружием. А партизанские отряды могли вступать, если не на равных – то довольно успешно, в противоборство с войсками противника. Теперь же картина менялась. Противник был вооружен не только автоматическим оружием, но и быстро вызывал авиационную, артиллеристскую и танковую поддержку. И попытки ввести в бой партизанские отряды, на правом берегу Днепра, в начале успеха не имели, а партизаны несли большие потери.

Тогда ещё единых штабов партизанского движения не было, борьбой партизан руководили партийные органы, зачастую решение принимали секретари райкомов на месте, по мере приближения противника. Но мы быстро сориентировались и начали применять тактику внезапного нанесения ударов в ночное время, в непогоду и в других скрытных условиях, рассчитанных на внезапность удара. А главное, истребительные батальоны начали выполнять двойную функцию: на левом берегу, где наши войска контролировали положение, истребительные батальоны уничтожали диверсантов, разведгруппы врага и вели борьбу с мелкими подразделениями противника. А при действиях на правом берегу, они применяли рейдовую тактику с переправой через Днепр, и уже, действуя как партизанские отряды, наносили внезапные удары.

Ополченцы несли охрану важных объектов и отбивали непрекращающиеся налеты вражеской авиации.

Такие отряды и истребительные батальоны были созданы во всей прибрежной полосе на 150-ти километровом участке левого берега Днепра.

В начале августа, когда немцы взяли Никополь, они попытались сходу переправиться на левый берег рядом с, довольно крупным, районным центром Каменкой-Днепровской, имевшей каменистый берег, удобный для ведения огня по переправляющемуся противнику.

– В тот вечер, я дежурил в обкоме партии. Под вечер звонок из Каменки – Днепровской.

– Николай Петрович, на правом берегу бой. Немцы пытаются начать переправу. Никопольский партизанский отряд вступает в бой, мы переправляемся на правый берег и тоже вступаем в бой с немецкими частями. Что нам делать?

– Во-первых, звоните в штаб Сурову, Николай Степанович вырабатывает тактику ведения партизанской борьбы. А во-вторых, в открытом бою с немецкими частями вы понесете большие потери. Ведите скрытые ночные вылазки, уничтожайте плавсредства и противника на переправах из укрытий. Постоянно тревожьте их. Заставьте противника ждать подкреплений.

– Но наши отряды коммунистические.

– Тем более. Применяйте тактику выгодную для вас, а не для врага, используйте преимущества вашей местности.

В этот же день, серьезное столкновение с войсками противника, пытающегося переправиться на левый берег, произошло в районе села Благовещенки. Первые попытки были отбиты. Но обстановка оставалась серьезной.

Никопольский и Марганцевский отряды, принявшие бой с немецкими частями на правом берегу Днепра, понесли большие потери, до трети своего состава, и были вынуждены отойти в плавни. Тяжело раненный командир Марганцевского отряда не хотел быть обузой для отряда. Партизаны несли командира на, спешно сплетенных из ивняка носилках, быстрым маршем с перебежками отходили вдоль Днепра, ища удобное место для переправы на левый берег.

Чтобы дать возможность отряду уйти от преследования, и выйти из зоны минометного огня, командир остановил бегущих с тяжелой ношей парней, взглянул на небо в последний раз, тихо сказал, – прощайте хлопцы, – и застрелился! А отряду удалось уйти от преследования и переправиться на левый берег.

Однако Марганцевский отряд не сложил оружия. Переформировался и, уже с новым командиром, ушел опять на правый берег в один из первых партизанских рейдов, тревожить тылы противника. Как мы узнали гораздо позже, находясь уже на Кавказе, в районе Марганца отряд столкнулся с карателями, принял бой, понес большие потери и потерял своего нового командира, которого тяжело раненного немцы взяли в плен. На допросах он молчал, и немцы бросили его на растерзание голодным овчаркам. Но это было гораздо позже, а пока этот рейд мешал немецким переправам и облегчал наше положение.

Это положение облегчалось ещё и тем, что под Запорожьем располагался авиационный корпус, которым командовал наш начальник штаба обороны города полковник Судец В.А., выходец из рабочего класса, бывший слесарь авиамоторного завода, секретарь комсомольской организации, в 18 лет, вступивший в комсомол, а затем и партию, добровольцем, ушедший в Красную Армию. Отец вспоминал.

– У нас с ним было много общего, но он несколько раньше меня окончил Механотехническую профтехшколу фабрично заводского ученичества и работал слесарем на заводе «Коммунар», который тогда назывался государственным заводом № 1, и участвовал в комсомольском движении.

Правда, в дальнейшем наши пути несколько разошлись. Он начал военную карьеру, получил основательное летно-военное образование – от авиатехнической и летной школы, до академии имени Фрунзе М.В. В последующем, будучи генерал-лейтенантом, командовал рядом воздушных армий, наносивших сокрушительные удары на многих направлениях Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза, окончивший академию генерального штаба, был маршалом авиации, заместителем министра обороны. А пока, из-под Запорожья, и других аэродромов дислокации его корпуса, он и его лучшие экипажи, летали на Констанцу и Варшаву – бомбить вражеские объекты, и не раз возвращались на изрешеченных бомбардировщиках.

Судец В.А. был летающий и сражающийся Начкор, а его летчики бомбили Данциг и отсекали вражеские войсковые колонны, устремляющиеся в прорыв. Он был начальником гарнизона своего родного Запорожья и, как начальник гарнизона, успешно вел оборону города, отражая не только воздушные, но и наземные атаки врага.

Отец констатировал:

– Нам удалось организовать работу так, что действовали все предприятия, одновременно ведя подготовку к эвакуации. Были подготовлены специальные, усиленные платформы, для перевозки крупнотоннажных грузов, которых не было в железнодорожном парке, не рассчитанном на экстремальные условия эвакуации такого крупного оборудования. Собран и отремонтирован весь подвижной состав, отправлены на Восток тысячи тонн металла, руды, материалов, продовольствия, скота. Люди сутками не уходили домой, а ополченцы, кроме своих рабочих функций, выполняли и новые оборонные задачи.

Мы успешно осуществляли лозунг: «Коммунисты вперед». Областной комитет партии направил в ряды бойцов, защищавших наш край, более 600 коммунистов в качестве армейских политработников и рядовых политбойцов.

Но над нами часто висел немецкий самолет разведчик «Рама». Вот он завис, высматривая цели, сбросил листовки и улетел. Теперь жди налета. Уже в бомбоубежище прочел листовку, которая в хвастливом тоне сообщала о разгроме всей авиации Красной Армии в районе между старой и новой границей. Тогда у нас в это никто не верил, поскольку над головой, натужно гудя, набирали высоту и уходили на задание летчики полка дальней бомбардировочной авиации, дислоцированного под Запорожьем. Но на других участках фронта эта листовка могла оказать отрицательное воздействие.

А потом, уже в мирное время, в период озлобленной Хрущевской критики И.В. Сталина, которая почему-то называлась, критикой культа личности, эта пропагандистская листовка Геббельса начала иметь хождение уже как полуофициальная пропаганда. А тогда все, кому положено было знать, знали, что аэродромы, расположенные за Днепром, были надежно прикрыты и активно действовали весь первый период войны.

18 августа немецкие танки находились уже на подходе к городу со стороны правого берега Днепра. Стремительным броском они хотели овладеть плотиной и получить ключ к городу и его промышленности. В бой с ними вступил артиллерийский дивизион, прикрывающий плотину. Огнем орудий, прямой наводкой, продвижение танков удалось остановить. Немцы попытались фланговым обходом сбить батареи. При фланговых атаках противника солдаты со связками гранат, отбивали атаки врага. Первый удар был остановлен.

В то время командующим Юго-Западным направлением, которое в последующем было преобразовано во фронт, был С.М. Буденный. Опасаясь прорыва немецких танков, мы обратились к Семену Михайловичу с просьбой выделить нам хотя бы небольшую группу танков. Разделяя наши опасения, командующий выделил небольшую группу, которая и прибыла вскоре в наше расположение. Эту группу, всего из нескольких легких и средних танков, мы держали в резерве командования на случай прорыва мобильных немецких групп или высадки десанта.

– Передергивая плечами от остроты нахлынувших впечатлений и загораясь, как будто он сейчас идет в бой, вспоминал Отец.

– Но немцы в это, чуть прохладное, ясное, солнечное утро, установив орудия на правом берегу Днепра, начали обстрел заводов. Над городом появились вражеские самолеты. Наклонившись на крыло, они идут в пике и обстреливают людей у проходных.

Наша зенитная артиллерия отвечает беглым огнем. Самолеты, пробарражировав над заводами и городом, улетают. Не имея успеха на переправах в районе Никополя, немцы делают попытку переправы под Запорожьем, несколько ниже острова Хортица и стаскивают под обстрелом наших войск и ополчения плавсредства.

По решению обкома партии генераторы Днепрогэс были замкнуты накоротко и взорвана, в некоторых местах верхняя проезжая часть плотины.

Большая вода смыла плавсредства, подготовленные к переправе через Днепр. К тому же, наши контакты со штабом Юго-Западного направления не прошли бесследно и главнокомандующий направлением, 25 августа, отдал директиву войскам о срыве попыток врага форсировать Днепр в районе Кременчуга и Запорожья. Такие действия войск были возможны, пока на правобережье шла упорная оборона Киевского выступа и сохранялась угроза действия наших войск во фланг и тыл противника.

И чтобы не говорили впоследствии, даже ссылаясь на Г.К. Жукова, о якобы неправильной позиции И.В. Сталина в вопросе обороны Киева, которая длилась 71 день, но нам это давало возможность продолжить эвакуацию, так необходимую оборонной промышленности страны.

Наверное, Г.К. Жуков, при всем уважении к нему, в тот период, кстати, находясь вне Генерального штаба, думал о конкретной операции военного характера, а И.В. Сталин думал о выигрыше всей войны, которой без создания мощной промышленной базы на востоке страны был невозможен. Так или иначе, сражение под Киевом сделало своё дело. Немецкий «ударный клин» на центральном направлении понес большие потери, в особенности его танково-механизированные группы первого удара, и летнее наступление на Москву было остановлено.

А разговоры о трагедии обороны Киева, носили больше эмоционально пропагандистский характер, когда в чем-то нужно было обвинить И.В. Сталина. Конечно, были и тяжелые бои, и потери, на то и война, но главная задача обороны Киева была выполнена. Ещё в те годы рассказывали многие, вышедшие из окружения, солдаты и офицеры, до тех пор, когда этот вопрос не был затемнен антисталинской пропагандой.

Кроме того, наступление врага на Донбасс и Крым, через Запорожский узел, было также приостановлено.

Но нас ожидали новые неприятности, прекратилась подача электроэнергии на заводы. Нужно было задействовать заводские ТЭЦ и организовать подачу электроэнергии из Донбасса. Наша артиллерия, занимавшая позиции на территории заводов, обстреливала скопления врага на правом берегу, а немецкая вела шрапнельный обстрел цехов, мешая эвакуации, но пока берегла для себя цеха и оборудование.

– В кабинете у секретаря обкома Кириленко А.П., совместно с директором завода «Запорожсталь» Кузьминым А.Н., мы принимаем решение, – выйти в Государственный Комитет Обороны с предложением о начале эвакуации заводов. И в ночь с 18 на 19 августа 1941 года заместителю наркома Шереметьеву был вручен пакет с постановлением ГКО о начале демонтажа оборудования, с указанием мест назначения. Оборудование заводов «Запорожсталь», Коксохимического, Огнеупорного направлялось на Магнитогорский металлургический комбинат, а «Днепроспецсталь» и завод Ферросплавов – на Кузнецкий металлургический комбинат. Авиамоторный завод уходил в Омск.

Конечно, такой всеобъемлющий план передислокации на Восток всей промышленности за два – три месяца, в условиях войны, разработать было трудно, но мы участвовали в его разработке ещё в 1939 году. Поэтому уже после войны, когда начали бытовать слухи о том, что Сталин якобы готовил первым удар по Германии, а Н.С. Хрущев то поддерживал версию, что к войне совсем не готовились, то версию о подготовке первого удара. Нас всегда удивлял этот вопрос: «Как можно готовить какой-то первый удар, когда разрабатывались эвакуационные планы, а укрепления, кроме приграничных округов, строились по линии Днепр-Донбасс». Стало ясно, что И.В. Сталина пытаются скомпрометировать при любой ситуации, на любых бездоказательных легендах.

Но это было всё потом, а пока стояла трудная задача эвакуации промышленности. Особенно трудная задача стоит перед А.Н. Кузьминым, который молодым, 35-летним инженером, но уже имевшим солидный инженерный опыт, в 1937 году был назначен директором завода. За два года завод вышел на проектную мощность, и Кузьмин был награжден орденом Трудового Красного знамени. Кстати, тогда это был не только его успех, таким же орденом был награжден и Днепрогэс, и Магниевый завод. Но это никак не уменьшало заслуг А.Н. Кузьмина, а наоборот только их подчеркивало. А теперь перед ним стояла обратная задача, – демонтировать и вывезти завод. В решительную минуту он правильно понял ситуацию и вышел в обком партии с предложением о начале эвакуации. В это время мы, в кабинете А.П. Кириленко, проводили совещание как раз по этому вопросу, и все присутствующие сразу поддержали это предложение. Андрей Павлович со словами: «Да конечно пора, все это чувствуют». – Тут же снял трубку и стал звонить министру черной металлургии СССР И.Ф. Тевосяну, приговаривая: «Такие вопросы без центра не решаются».

Вопрос был настолько важным, что уже в ночь с 18 на 19 августа 1941 года пакет с постановлением ГКО, разрешающим демонтировать оборудование металлургических заводов Запорожья и Днепропетровска, с указанием места их назначения, был в руках у Шереметьева, и он, не теряя времени, сразу же смог выехать в Запорожье. А уже 20 августа А.Г. Шереметьев доставил в Запорожский обком партии постановление ГКО. И в деловом ритме, без малейшего намека на панику или нервозность, вместе с секретарем обкома, Кириленко А.П., мы выехали на заводы.

Все конечно были вооружены. Но Андрей Павлович все-таки предупредил, – не забыть оружие. Опасность встретится с немецкими диверсионными группами, которые периодически проникали в город с правого берега Днепра, была велика, тем более что от обкома партии до заводов расстояние было немалым. На заводах нас уже встречала группа начальников цехов и отделов, во главе с А.Н. Кузьминым и директором завода «Днепроспецсталь» А.Ф. Трегубенко. Здесь все были ознакомлены с содержанием пакета.

С директорами заводов и начальниками цехов выработали план сбора людей и демонтажа оборудования для обеспечения – выполнения уникальной, нигде ранее не решавшейся задачи. Под огнем противника разобрать и вывезти на Урал и в Сибирь сотни тысяч тонн оборудования и материалов, затем на новом месте смонтировать и ввести в действие в кратчайшие сроки; дабы увеличить выпуск танков и самолетов, без которых победа над врагом вообще была немыслима. Эта задача без твердой воли Сталина И.В., его организаторских способностей, громадной работоспособности и наличия ранее разработанных, эвакуационных планов, была нереальна.

– С огромным энтузиазмом мы взялись за эту задачу! – С торжествующим видом вспоминал Отец.

– С 3 июля, когда прозвучало выступление товарища Сталина – как набат! И мы услыхали по радио его голос:

– Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!

– К вам обращаюсь Я, друзья мои…! Мы должны перестроить всю нашу работу на новый военный лад, не знающий пощады врагу. Угонять весь подвижной состав. Ни оставлять врагу ничего! Необходимо, чтобы в наших рядах не было нытиков трусов и паникеров.

Эти слова Товарища Сталина и наш энтузиазм, нам удалось вселить в душу каждого инженера, каждого рабочего, и нужно было видеть, с какой инициативой люди взялись за эту работу. Народ внутренним голосом почувствовал.

– Это голос веков! Это голос предков!

– Тогда мы поняли. Мы выиграем, мы выстоим! Победа будет за нами!

– Пусть не сейчас. Пусть не сразу. Но все равно за нами!

Эвакуация заводов началась, но враг подтянул свежие силы, смял подразделения защищавшие мосты, захватил остров Хортица и стремительным броском вышел на левый берег Днепра. Установив артиллерию на острове Хортица, немцы начали обстрел заводов и города, уже на поражение. Командующий обороной выдвинул к мостам подразделения наших войск и локализовал прорыв. Фронтовой город не сдавался, больницы принимали раненых, убитых хоронили на площадях, и продолжали своё дело.

– Первые пленные показали, что немецкое командование группы войск «Юг» придает большое значение захвату этого плацдарма на восточном берегу Днепра. А технические специалисты немецких сталелитейных фирм, уже прибывшие в войска, больше всего интересовались спецсталями, поскольку, столкнувшись с первыми советскими танками Т-34, X. Гудериан докладывал фюреру о том, что русские превзошли нас в области спецсталей.

И уже впоследствии в своих мемуарах X. Гудериан, который в то время поворачивал свою 2-ю мотомеханизированную группу войск, так называемый «ударный клин», который только впоследствии был преобразован во 2-ю танковую армию, с Московского направления на Киевское, вспоминал, что Фюрер придавал большое значение этому плацдарму.

Его тревожило, что с «Крымского авианосца», так Гитлер называл Крым, русские ведут постоянные бомбежки румынских месторождений нефти, и он не может снабжать войска достаточным количеством горючего. И Фюрер стал считать всё южное направление, в данный период, более значимым, чем Московское. А немецкое верховное командование рассчитывало на организацию наступления на Крым с Запорожского плацдарма. Чувствуя это по усилению немецкого давления в нашем районе, мы продолжали усиленную борьбу.

– Поскольку я имел опыт работы в промышленности, мне поручили организовать ремонт и отправить передовым частям Красной Армии сотни автомобилей, оборудовать и отправить на фронт передвижные автомастерские, организовать сбор теплых вещей для армии. Всё это делалось параллельно с обороной города и эвакуацией Заводов, – думая о напряженной усталости того времени, – говорил Отец.

– Резкий звонок телефона вывел меня из оцепенения, во время налета, хриплый голос в трубке – директора Днепровского алюминиевого завода сообщал, что при попытке отправки эшелона с оборудованием погибли начальник железнодорожного цеха и крановый машинист. Что делать?

– Маскируйте эшелон и отправляйте ночью.

Но вслед за этим нас постиг следующий удар.

– В середине сентября враг прорвал наши зенитные и авиационные заслоны и нанес мощный бомбовый удар в районе кабельного тоннеля. Не удалось избежать и прямого попадания авиабомб. Разрушения, конечно, были удручающими. Развороченный кабель, находящийся под напряжением, торчал из земли, повреждена подстанция. К великому нашему сожалению, бомба попала прямо в кабельный тоннель. Подача электроэнергии прокатным цехам прекратилась. Возникла угроза остановки работ.

Но, ни минуты не колеблясь, под огнем противника, бригада электриков Е.П. Налигацкого приступает к работе и ликвидирует аварию. Работы продолжаются, подача электроэнергии прокатным цехам возобновлена.

Возобновление работ – главная задача электриков, но им ещё удается демонтировать кабельное хозяйство и подготовить его к погрузке на платформы.

Выбывает из строя водонапорная станция, тут же сооружается плот, на него устанавливается мощный насос и подача воды, так нужной заводам и рабочим поселкам, возобновляется.

Обстрел и бомбежки замедлили темпы эвакуации. Нарушается рабочий ритм почти 10-ти тысячного рабочего коллектива. Чтобы продолжить эвакуацию, требуемыми темпами, нужно захватить мосты и выбить немцев с острова Хортица. Тем более что на заводе «Запорожсталь», также, появились первые рабочие, погибшие на демонтаже и погрузке оборудования, которых хоронили тут же, вблизи главной конторы завода.

Командование решило взять мосты штурмом и выдвинуло вперед штурмовой батальон, Для обеспечения его броска мы перенесли огонь батарей, прикрывающих заводы, по немецкой группировке, расположили истребительные батальоны и ополченцев на господствующих высотах и начали массированный обстрел противника.

Под прикрытием нашего огня штурмовой батальон выбил немцев с левого берега Днепра, захватил мост, и саперы быстро продвинувшись вперед, взорвали пролет моста. Захват города через мосты был предотвращен. Работы продолжились.

Но это хоть и облегчило положение, но полностью задачу не решало. Мы стянули большое количество погрузочной техники, и подвижного состава, огонь немецких батарей с острова Хортица мог причинить ей серьёзный ущерб. Во избежание больших потерь, нужно было выбить немцев с острова.

Командование образовало десантную группу и при поддержке ополчения, осуществлявшего переправу войск, техники и боеприпасов, выбило немцев с острова. Вот они, ополченцы, грузят под обстрелом стянутые к переправе баркасы и гребут через Днепр к острову, доставляя боепитание нашим десантникам, атака которых начинает захлебываться. Слабеет огонь по немецким позициям. Но груз доставлен вовремя! Атака продолжается!

Десантная группа уничтожила немецкие батареи на острове. Эта операция войск Красной Армии проходила в период август-сентябрь 1941 г., при поддержке отрядов милиции, чекистов и отрядов войск НКВД, без которых успех операции был проблематичен. Группой поддержки командовал начальник областного управления госбезопасности В.И. Леонов.

Обстрел заводов на некоторое время прекратился. Но нам надо было, если не уничтожить, то временно подавить немецкие батареи, на правом берегу Днепра, – думая о дальнейшем ходе работ, рассказывал Отец.

– Встречаемся с командующим обороной т. Судец В.А., которого я знал ранее – ещё как секретаря комсомольской ячейки авиамоторного завода, который в то время назывался «Моторостроительный завод имени Баранова». Назывался он так после трагической гибели в авиакатастрофе, 5-го сентября 1933 года, П.И. Баранова, одного из создателей авиации СССР, начальника ВВС Красной Армии. Впоследствии, этот завод назывался: «Государственный авиамоторный завод № 29 имени П.И. Баранова» Куда и перешел работать Судец В.А. с завода «Коммунар», после того как увлекся авиацией. Это знакомство длилось с периода нашей комсомольской юности. Он и тогда уже увлекался авиацией, когда работал слесарем. Поэтому разговор принял непринужденный характер.

– Как подавить вражеские батареи? И дать суровый ответ германской пропаганде? – Решительно вопрошал он. И сам же отвечал:

– Хотя наша задача – это дальнее ночное бомбометание, но подавить немецкие цели, хотя бы временно, а именно ближние цели, так мешающие эвакуации, мы сможем. А вот лучший метод противодействия вражеской пропаганде – это, как вы понимаете, внезапный, неожиданный, налет на Берлин. Но горючего у наших самолетов, для достижения таких дальних целей не хватит.