Текст книги "К вопросу о пришельцах (Юмористические рассказы)"
Автор книги: Геннадий Горячий
Соавторы: Владимир Лукконен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Геннадий Горячий
К ВОПРОСУ О ПРИШЕЛЬЦАХ
Юмористические рассказы
ОТКРЫТИЕ НЕВЕСОМОВА
Ненаучная фантастика
Шел 22… год.
В кабинете генерального директора Главного управления оставшихся полезных ископаемых (ГУОПИ) собрались лучшие специалисты.
– Итак, братья-коллеги, пригласил я вас по очень важному делу, – озабоченно начал генеральный, Марс Галактионович Внеземной. – Снизу поступила просьба: необходимо изыскать металл!
Специалисты безысходно загудели.
– Да, братья-коллеги, – властно прекратил гомон Марс Галактионович. – Уже не пожелание, а просьба. И мы не можем ее не выполнить.
– Да где их брать, эти чертовы, пардон, чернодырые металлы?! – не удержался лучший изыскатель-землевед Козерог Персеевич. – Мы переэкскаваторили, пардон за архаизм, и те площади, где на тонны породы приходилось всего лишь несколько килограммов железоносной руды! Чего же еще?!
– Ну… – развел руками Марс Галактионович, – ну надо, что поделаешь!
– Ни микрограмма! Ни одной стомиллионной доли грамма не могу, Марс Галактионович! – замахал руками, не дожидаясь, когда к нему обратятся, Телец Кассиопеевич, специалист-водник. – Это же убийство, а убийцей я быть не желаю и не имею права! Вы прекрасно знаете, мы получили из воды и серебро, и золото, и марганец, и еще многое-многое другое. Нельзя же до бесконечности! Нельзя воду делать стерильной! Вы вспомните о судьбе двух озер в Краю тысяч озер! Именно тех двух из многих тысяч, некогда располагавшихся там. После нашего бездумного эксперимента, как мы это теперь называем, подопытные озера сделались мертвыми. Потому что из воды данных водоемов мы взяли все возможное и невозможное– вода в водоемах стала абсолютно стерильной, активно стерильной! Ни один микроб, не говоря уже о какой-нибудь амебине, не мог бы просуществовать в такой среде и секунды. Вспомните, каких сил, каких затрат стоило нашим братьям-коллегам из специально созданного отдела (две галактические докторские диссертации и шесть планетарных кандидатских), чтобы вернуть озера к полноценной жизни. В общем, я говорю категорическое «нет»! – резко закончил специалист-водник.
– Мне остается повторить слова Тельца Кассиопеевича, – подала голос «воздушная дама», как ее называли за глаза, Кассандра Венеровна. – Из воздуха, путем очищения, мы получили чуть ли не треть химической таблицы Менделеева. И если два-три столетия назад человечеству можно было позавидовать: они дышали столь насыщенным, например, гарью, воздухом, то нынче – увы. Нынче мы вдыхаем пустой воздух, нынче каждая пылинка, образно выражаясь, в воздухе на вес золота, не говоря уже о таком дефицитнейшем продукте, каким является сажа. Представить трудно, как расточительно-роскошно ею раньше пользовались – сажу вдыхали в неограниченном количестве все кому не лень… Но это было давно и неправда, как говаривали в старину. Так что про металл вы меня даже не спрашивайте. Сожалею, но помочь ничем не могу.
– А вы, Орион Меркурьевич, чем порадуете? – уже без всякой надежды спросил Марс Галактионович.
Лучший архивариус управления начал осторожно, мысленно что-то взвешивая:
– Мне только что пришла в голову одна идея…
– Что-то серьезное? – перед генеральным директором вновь замаячил луч, пусть призрачной, но надежды.
– Да, очень интересная мысль… Можно я отложу свой ответ до завтра?
Строгие лица лучших специалистов расплылись в саркастических улыбках.
– О-очень интересная мысль! – раздался чей-то насмешливый шепоток.
– Ладно, – сказал Марс Галактионович, обращаясь ко всем присутствующим. И строго добавил – Думаем все. Если не найдем металлы – вынуждены будем самораспуститься как невыполнившие поставленной задачи.
На следующий день все земное братство знало в лицо сотрудника ГУОПИ Ориона Меркурьевича Невесомова. Ему было присвоено звание Героя Труда и Мысли планеты Земля, его имя занесено дециметровыми буквами в Книгу «Лучшие земляне всех времен и народов». И все это – благодаря открытию Ориона Меркурьевича.
На заседании у генерального директора Невесомов вспомнил о Зареченском заводе металлоизделий, на котором, рассказывал ему прапрадед, работал их предок. В тот же день Орион Меркурьевич засел за компьютер и извлек из электронной памяти все данные за один только 1987 год по этому заводу. И обнаружил, что вес металла, полученного предприятием в том страшно далеком году, на одну треть превышает тоннаж всех выпущенных изделий и металлолома, вывезенного с завода. А это означает, что на территории зареченского завода и около него под культурным слоем грунта скрыт оставшийся металл в виде стружки, брака, морально устаревших уже тогда готовых изделий, и хватит его – при существующих в 22… году методах металлопользования – для удовлетворения нужд землян на многие десятки лет.
ФЕКЛА С ВОДОКАЧКИ
Перед Международным женским днем в этом году задумались мы, мужчины: чем же порадовать женщин нашего отдела в очередной раз? Духи, расчески, косметички и многое другое уже успели надоесть. Хотелось подарить что-нибудь необыкновенное.
За несколько дней до праздника я случайно встретил знакомого.
– Не о подарке ли задумался? – неожиданно спросил он. – Могу предложить: оригинальный и полезный…
– И что же это? – поинтересовался я.
– Купите женщинам попугая!
– Живого?
– А то какого? Вот такая вот штука, то есть птица! – поднял он вверх большой палец. – Малоразговорчивый, красивый, заграничный… Именно таких женщины любят. Бери, недорого возьму, он нам уже не нужен.
Посоветовался я с коллегами. Согласились.
Седьмого марта перед началом рабочего дня вручили мы сотрудницам нашего отдела клетку с попугаем.
– Какая прелесть! – воскликнула Татьяна Сергеевна.
– А клювик у него просто очаровательный! – восхитилась Ирина.
– Смотрите, смотрите, он умеет головкой кивать. – по-детски захлопала в ладоши молоденькая Галочка.
Через час, когда знакомство с экзотической птицей закончилось и клетка была пристроена на полке недалеко от окна, все расселись по местам и занялись делом.
– Представляете, – как обычно защебетала Галочка, – приходят ко мне вчера Валька с Лариской и говорят…
– Давай пох-хо-ворим! – перебил ее незнакомый голос.
Все на минуту замерли.
– Что-что? – переспросила удивленная Галочка неизвестно у кого.
– Давай поховорим! Давай пох-хо-ворим! О природе, о погоде и о вас, женщины!.. Давай пох-хо-ворим!
Только тут мы поняли, что голос принадлежит попугаю, и дружно рассмеялись.
– Мамочки, да он еще и говорящий! – опять захлопала в ладоши Галочка.
– И как хорошо слова произносит! – удивилась Ирина.
– Вот это подарок! – воскликнула Татьяна Сергеевна.
Женщины нарадоваться не могли на свою птицу.
После праздника рабочий день начался обыкновенно – с рассказов Галочки:
– Собрались мы восьмого у Алки – она недавно новую квартиру получила. И вот, когда…
– Давай пох-хо-ворим… – вставил попугай.
– Давай, давай, – ответила ему Галочка и продолжала – И вот, когда пришли все наши: Инга с Генкой, Верка с Лешкой, Валька с Лариской…
– Марь Иванна, Марь Семенна, Эдик Палыч, тр-р-ре-тий лишний… – добавил попугай.
– Нет, – ответила ему Галочка, слегка улыбнувшись. – Этих не было.
– Больше тр-р-рех не собир-раться! – заявила птица.
– Брось! – уже недружелюбно посмотрела рассказчица на попугая. – Так вот, выпили, включили музон…
– Фекла с водокач-ч-ки! – звонко прокричала птица.
Тут Галочка вспыхнула:
– Какой умник только догадался купить эту пошлую птицу?!
– С-сама т-такая! – совершенно неожиданно ответила ей птица.
Галочка фыркнула, замолчала и уткнулась в деловые бумаги.
В тот день мы разговаривали мало. Через пару дней в отделе воцарилась тихая, рабочая обстановка. Все знали, что попугай молчит, пока в комнате тишина. Стоит кому-нибудь забыться, начать разговор – попугай напомнит о себе.
Неприязнь, которую чувствовал я со стороны сотрудниц, прошла через несколько месяцев, когда нашему отделу впервые за многие годы дали квартальную премию.
Так что, если у кого-то возникает проблема с подарком на 8 Марта, можете обращаться к нам. Уступим попугая– нам он теперь без надобности.
ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ
Возможно, вам в жизни повезло больше, чем нам с женой: у нас есть только дочь Лариса.
Ей недавно исполнилось четыре года. Возраст, когда есть возможность показать, на что способен… папа. Ну и мама тоже. В педагогическом плане. Это, понятное дело, не то, что родить, перепеленать и устроить в садик. С помощью бабушки. Тут намного сложнее: воспитывать надо. То есть научить ребенка вести себя так, чтобы окружающие не качали многозначительно головами.
Мы с женой Наташей перепробовали многие педагогические приемы: от наставительно-психологического, когда указывали дочке на ремень, до интеллектуально-демократического, когда беседовали на равных под музыку оркестра Поля Мориа за фужером коктейля. Молочного, разумеется.
Все напрасно – Лариса оставалась такой, какой мы нс хотели, чтоб она была.
В один из выходных дней в телепередаче «Домашнее воспитание» мы услышали тезис: «Главное в воспитании ребенка – личный пример родителей».
Надо сказать, эта не совсем новая мысль нам сразу понравилась. Наверное, потому, что никакой другой в тот момент мы не располагали.
А тут как раз Лариса подбегает и начинает свое обычное:
– Одевайте меня на улицу!
– Одевайся сама, – говорит ей жена. – Ты девочка большая.
– Не хочу сама! – упирается дочь. – Одевайте!
– Что это за «не хочу»? Вот смотри, – применяю новинку воспитания, – я говорю маме: «Принеси, Наташа, газету из почтового ящика». И что мама? Она разве отвечает «не хочу»? Она ничего такого не говорит, а направляется за газетой. Да, мама?
Жена бросает на меня испепеляющий взгляд.
– Да! – отвечает она многообещающе и уходит.
– Все равно – одевайте! – твердит дочь.
– А ну-ка, папа! – возвратившись, жена швыряет мне газеты. – У моей босоножки ремешок оторвался – пришей быстренько.
И только я раскрыл рот, чтобы возмутиться непосильностью задания, жена опередила:
– Ребенок смотрит!..
Ничего не поделаешь! Я встаю с дивана и начинаю искать нитки, шило и иголку.
Не успел я расправиться с босоножкой, жена тут как тут:
– Кран на кухне подтекает. Закрути!
– Как? Но теперь твоя очередь…
– Тсс! – останавливает Наташа. – Возражаешь? А если дочь услышит?
Я не дотронулся еще до крана ключом, а она уже рада стараться:
– Раз ты на кухне, так и посуду вымой.
– Но!.. – возмутился я.
– А что подумает ребенок?!
Я вновь уступил.
Когда грязные тарелки должны были вот-вот кончиться, Наташа заявила:
– Дорожки нужно выколотить.
– Что?! – вскричал я. – И дорожки еще?! Да пропа…
Тут я осекся. Оглянулся вокруг и счастливо заулыбался.
– Ты чего? – недоумевала жена.
– Ничего. Просто не буду выбивать пыль, и все!
– Но пример…
– Давай, давай, – засмеялся я. – Кому пример-то показывать? Лариса давно на улице – сама оделась и ушла…
А на следующий день – прежняя картина:
– Мама! Папа! Я хочу гулять – одевайте меня!
Тогда я без лишних слов взял швабру и принялся за уборку квартиры.
СЛУЖБА 0011
В городе Загорске-на-Ручейке организована новая телефонная служба. Достаточно набрать номер 0011, и в считанные секунды вам дадут ответ на самый трудный вопрос любого кроссворда.
Оригинальный вид услуг, пользующийся спросом у населения, оказывается только в рабочие дни с 9 до 18 часов.
БОРЬБА С «ЗАЙЦАМИ»
Интересное начинание внедряется на городском транспорте г. Гуньковска. Житель города, сдавший 20 кг автобусных билетов, получает месячный бесплатный проездной билет.
В РОЛИ ЗРИТЕЛЯ
Неожиданно нулевую оценку получил штангист Д. Гантелев. Впервые помогая жене донести хозяйственную сумку, он не справился с начальным весом и выбыл из дальнейшей подготовки к своему дню рождения.
ЗАЩИЩАЯ ПРАВА МУЖЧИН
В небольшой далекой стране Зязинии принят закон, защищающий права мужчин от наступающей эмансипации женщин. Согласно ему, хоть раз в году каждая жена обязана освободить мужа от мучительного лежания на диване перед экраном телевизора и предоставить ему полную свободу действий в приготовлении пищи, уборке квартиры и т. д.
ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ
В целях безопасности учебы третьеклассник Вадик Синькин за несколько дней до начала занятий поставил на видное место в серванте найденный на антресолях дневник отца.
ГРУБЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вызвал меня начальник цеха:
– На заводе, – говорит, – проводится конкурс молодых поэтов. Выбираем сейчас достойного человека на это соревнование. Ты, Смирнов, вероятный кандидат. У тебя как-никак есть опыт – ты уже был чемпионом завода.
– Семен Семенович, так я ж по боксу чемпион! А стихов я в жизни не писал.
– Ерунда! Раньше не писал, теперь будешь. Главное, чтоб складно было, как в частушках. Да не волнуйся ты – ничего сложного тут нет. Тему тебе наготово дадут, а уж стихи придумать и дурак сможет. Вот давай попробуем. Ты знаешь, кто у нас в цехе передовик, кто отстает. Ну и…
Я подумал, а потом неуверенно произнес первое мною сочиненное четверостишие:
Бригада Зюзина две нормы в день дает,
Бригада Прошина – полнормы еле-еле.
Материал для Прошина в неделю раз дают,
Для Зюзина ж раз десять на неделе.
– Молодец! – воскликнул Семен Семенович. – Быстрого как! Да и складно, по-моему. Вот только… Мм-м… – улыбка пропала с лица начальника. – Критика у тебя не в ту сторону получается. Что же, значит, Прошин и не виноват? Давай-ка лучше другую тему попробуем. Ну, скажем, про столовую.
Не долго думая, я сочинил:
Красивая столовая у нас:
Паркетный пол, дневное освещение…
Но променяли всё бы хоть сейчас
На вкусный борщ и фрикадельки свежие.
Лицо Семена Семеновича стало серьезным.
– Придумай на спортивную тему, – сказал он.
Через минуту я произнес:
Занятия спортом и подступ к заводу
Дают рабочим одинаково много.
Прыгучесть и точность, смелость и силу
Дают стадион, и канавы, и рытвины…
Начальник сделался хмурым.
– Ну, а что ты о погоде скажешь?
Я тут же выдал:
Сегодня жаркая погода,
Сегодня духота в цехах.
Нам вентиляторы три года
Директор обещает дать.
– Хватит, Смирнов, довольно! Про столовую и спорт у тебя хорошо получилось – так бы даже Пушкин про нас не написал. А вот про директора – ты маху дал, каким-то у тебя здесь абстриционизмом попахивает, да и вообще… Не могу я тебе доверить представлять наш цех на общезаводском конкурсе – подвести ты нас можешь своей грубостью. А все потому, Смирнов, что не владеешь ты поэтическим языком. Тебе, как я понимаю, только на кулаках отношения выяснять!..
К ВОПРОСУ О ПРИШЕЛЬЦАХ
Произошло это как будто прошлым летом. В одну из пятниц.
Уже в середине дня Виктор Савельевич Плошкин сидел за рулем своей «Волжанки», мчавшей его на дачу. Он всегда спешил сюда, в Березовку, ибо за неделю изрядно изматывался, выполняя многочисленные порядком надоевшие просьбы достать «кое-что». И хорошо, если это «кое-что» имелось на базе, где работала жена, а если требовалось достать то, что было только на другой базе или вообще нигде не было, но просил нужный человек? Сколько приходилось попотеть, проворачивая многоходовые комбинации… А зачем? Ради чего? Ведь гарнитуры, сервизы, шубы, унитаз в цветочек, двойная мойка – все это и многое другое давно у него было. Была и приличная сумма на сберкнижке. А не хватало ему – да, так уж устроен человек! – славы. И не какой-нибудь там кулуарной, а вполне официальной. И вот ради того, чтобы со временем за лацкан его пиджака зацепился орденок, а вдобавок к нему ближе к пенсии накинули звание заслуженного работника, и вертелся Виктор Савельевич как белка в колесе. Практически никому из вышестоящих, у которых имелось немало рядом сидящих, он не отказывал, ибо в таком щепетильном деле, считал он, каждое замолвленное за него слово имело вес и приближало к заветной цели.
Размышляя на эту тему, Виктор Савельевич подъехал к особняку, который скромно именовался дачей Плошкиных.
До приезда домочадцев оставалось несколько часов, и Виктор Савельевич, напившись ароматного, совсем не грузинского, чая с любимым ореховым вареньем, удобно устроился на диване у открытого окна. А за окном ласково пригревало солнышко, приятно обдувал теплый ветерок, щебетали птички…
И вдруг возник откуда-то пронизывающе-звенящий звук. Виктор Савельевич выглянул в окно, и перед его глазами предстала следующая картина.
На зеленой лужайке, которая начиналась сразу за дачным участком Плошкиных, сиял и сверкал в солнечном свете удивительный аппарат величиной не больше легковой автомашины, а по форме напоминающий тарелку. В верхней части аппарата вдруг открылся люк, из которого плавно, без лестницы, спустились на землю два существа, очень напоминающие людей, одетых в мятые водолазные костюмы, удивительно яркого сочетания сине-зеленых цветов. Только вместо голов у них были шары без всяких отверстий и щелей.
«Мать честная, да это же инопланетяне!» – ужаснулся Виктор Савельевич и отпрянул от окна. Он инстинктивно пятился назад, пока не стукнулся затылком о косяк двери.
«А куда прятаться-то? – обреченно подумал Виктор Савельевич. – От них вряд ли спрячешься!»
Пришельцы были уже в доме.
– Вернеэ… кимода… шихрит… ашиштош… эвью… – услышал Плошкин речь, тембр которой напоминал звучание поврежденного репродуктора.
– И-извините… н-не п-понял… – осмелился произнести Виктор Савельевич.
В существах что-то застрекотало и зашипело, а уже через минуту прозвучало:
– Пивет от Сипи-галактики. Мы сийно толопимся. Мы хотел предножи вы мы подарыг.
«Вот это техника! Сразу видно, импортная – уже успели язык подобрать!» – восхитился Виктор Савельевич, который из нескольких фантастических книг, прочитанных им, знал, что подобное возможно.
– Вы мне хотите что-то подарить? – переспросил он, успокаиваясь.
– Нэт, нэт. Мы хвотим, вы нам подарит.
– Ах, чтобы я вам…
– Да, да, – донеслось от пришельцев.
– Я бы рад… Но что? У меня здесь почти ничего нет. Ведь это дача, – оправдывался Виктор Савельевич.
– Даплонку! – сказали пришельцы.
Плошкин несколько раз про себя повторил услышанное.
– Дубленку? – неуверенно предположил он.
– Да, да, – сказал репродуктор.
– Извините, но дубленки нет. Сейчас лето, а летом, сами понимаете, она ни к чему.
– Ни понимайм. У наз лытом холодрыга, марос до датсати… А сопошки-липухи ес?
Плошкин сразу понял, что у него спрашивают модные сапоги, но помедлил с ответом. Он боялся, что еще один отказ может окончательно огорчить инопланетян, расстроить их или даже рассердить – то есть приведет к тому, что они сядут в свою тарелку и улетят. А Виктор Савельевич не хотел этого. Он уже начинал понимать, как здорово ему повезло. Ему – первому из землян – выпала честь контактировать с инопланетянами! Ему, которому не везло даже в книжную лотерею, вдруг подвалило такое счастье! Ведь какая слава будет! Сколько почестей разных его ожидает! Сколько… И всего этого лишиться из-за каких-то банальных сапожек!
Но в голову ничего путного не приходило, и он вынужден был констатировать:
– И сапожек тоже нет. Здесь нет. В городской квартире есть. В городе можно достать сколько угодно – у меня жена на базе работает. Я могу съездить привезти, если подождете. Или, может быть, залетите завтра?
– Жоль, – сказали пришельцы.
Затем один из них укоризненно, как показалось Виктору Савельевичу, сказал другому:
– Иа гофорил, што надо литет сосетнюю галактике.
– Прощай! – сказали они и медленно поплыли к своему аппарату.
И в этот момент Плошкина осенило:
– Постойте! – закричал он. – Вернитесь! Есть сапоги! Вот они!
Виктор Савельевич торопливо извлекал из кучи разнообразной обуви, лежащей за дверью, сапоги, которые жена купила специально для дачи и которые Виктор Савельевич называл просто «мокроступами».
Пришельцы возвратились обратно.
– Вот они, вот! – радовался Плошкин.
Сапоги зависли на несколько секунд над шарами инопланетян, а затем плюхнулись обратно в руки Виктору Савельевичу.
– Калоша! – раздалось презрительное инопланетянское. – Нужно фирмо!
Виктор Савельевич долго смотрел в облака, где исчезли в своем чудо-аппарате представители внеземной цивилизации, затем перевел взгляд себе под ноги, где лежали сапоги местного производства, которым очень подходило название «мокроступы». Чувство щемящей обиды, невосполнимой утраты все сильнее и сильнее овладевало его существом…
И тут Виктор Савельевич проснулся…
БЛИЖЕ! ЕЩЕ БЛИЖЕ!.
Виталий поймал себя на мысли, что даже сейчас, попадая поздним вечером с вокзала к себе домой, он продолжает мысленно отбиваться от острых критических уколов, которые сыпались в его адрес на заседании бюро обкома.
А «трясли» его, как нынче говорят, за отрыв от масс, за отсутствие среди комсомольских работников района истинных вожаков молодежи, за администрирование в работе.
Разумеется, более половины всех замечаний ему казались напрасными, необъективными, но, как полагается, он признал на бюро все упреки в свой адрес и в адрес райкома и, естественно, заверил в том, в чем полагается нынче заверять: будем работать, будем перестраиваться и ускоряться!
Ответ на самый главный вопрос: «Как?» – он нашел совершенно неожиданно: перед сном, просматривая газеты, наткнулся на статью под рубрикой «Журналист меняет профессию». Герой публикации – корреспондент – ради написания материала пошел временно работать на станцию техобслуживания автомобилей, где ему настолько понравилось, что в журналисты он не вернулся.
«Завтра, – думал Виталий, засыпая, – и начнем. Завтра днем будет ломка стереотипов…».
Утром его рабочий костюм-тройка вместе с галстуком остались висеть в шкафу. Виталий достал брюки с множеством карманов и застежек, модную фуфайку-косоворотку с такими же атрибутами. Этот наряд был куплен на рынке у патентщиков. Виталий собирался надеть его только во время отпуска, когда будет далеко от места своей работы. Но теперь обстоятельства изменились.
Не успел он появиться у дверей райкома, как весть о необычном внешнем виде Первого облетела всех сотрудников. А второй секретарь, видя такое, на традиционную ежедневную летучку явился (на всякий случай) без пиджака и галстука.
– Так вот, товарищи, – старался не смотреть в глаза собравшимся Первый, – пора немедленно, оперативно ликвидировать отрыв от масс. Необходимо в срочном порядке идти на сближение с нар… то есть с молодежью. И в первую очередь, надо вплотную, по-деловому заняться всеми этими пресловутыми неформальными объединениями, которыми мы занимались явно недостаточно. Путь у нас один: идти в на… то есть в молодежь! Сегодня какой день? – неожиданно спросил Виталий!
– Четверг, – подсказал рядом сидящий Второй.
– Так вот, четверг у нас будет отныне днем сближения с молодыми массами, и все мы будем в этот день докладывать о проделанной работе по сближению. Каждый из сидящих здесь возьмет на себя одно из неформальных объединений – да, возьмет! – повысил он голос, предчувствуя сопротивление присутствующих, – и войдет в него, вольется равноправным членом, тем самым будет положительно влиять на его деятельность, вплоть до создания комсомольской организации в подва… вернее, на местах. Думайте, кто из нас будет «панком», «металлистом», «рокером», «любером», «волнистом»? Я лично беру на себя этих… – заглянул он в блокнот, – «хайлайфистов». И главное: больше простоты, демократичности не только в работе, но и в поведении, во внешнем виде. Забудьте официальность…
В это время дверь кабинета приоткрылась и показался совсем юный парнишка с взъерошенным чубом и в точно таком же, как у Первого, костюме. Увидев в кабинете столько народу, юноша растерялся.
– Тебе чего? – спросил его Виталий.
– А… А ты кто такой? – неуверенно спросил непрошеный гость.
– Научись вначале разговаривать со старшими, а потом заходи! – поставил его на место Первый.
Дверь за посетителем медленно закрылась.
На секунду смутившись, Виталий продолжал:
– Так что думайте, товарищи! Думайте активно! Сближение с молодежными массами срочно необходимо!..
