Текст книги "Средство от привидений"

Автор книги: Геннадий Филимонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава III

– Сашка проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. – Прокофьев! Саша! Вставай, все давно уже умываются.

Приоткрыв один глаз, он увидел склонившуюся над ним Еленочку.

– Ах ты симулянт, – рассердилась она. – Ну-ка, вставай немедленно.

Сашка вдруг вспомнил, что он собирался пробраться на лестницу раньше уборщицы. Проспал! В одно мгновение он выскочил из кровати и прямо в трусах помчался на лестницу.

Застекленная дверь уже была открыта. С нижнего этажа поднималась с ведром в руках тетя Даша.

– Куда бежишь, – остановила она Сашку, – только полы вымыла, мокрые еще. Позатоптали все ступеньки, оглоеды несчастные, известку растащили по всей лестнице. На вот карандаш, если ты не из этих, – и она сердито кивнула головой наверх.

Сашка не знал, кто такие оглоеды несчастные, но карандаш взял и вернулся в палату. Еленочка посмотрела на него как на сумасшедшего и сказала, что он вышел у нее из доверия и вечером она будет сидеть с ребятами сама.

Что ж, до вечера еще далеко. Сашка быстро натянул штаны и отправился искать Стасика. Скоро он показывал ему оставшуюся на перилах нитку и объяснял, как пользоваться скорлупой грецкого ореха. Днем уже ничего не могло напугать ребят и они весело смеялись над вчерашними страхами.

Но тайна все равно оставалась нераскрытой. Они спустились по лестнице до самого подвала, и там их встретила крепко запертая железная дверь.

Если известку на лестнице смыла уборщица, то на ботинках она все равно должна остаться, – поделился Сашка своей новой идеей со Стасиком.

– А как же мы сможем проверить все ботинки? – засомневался тот.

– Все не надо. Мы и так знаем этих ребят в лицо. Нужно проверить ботинки у того, кто шел последним. Шаги у него были тяжелые.

На третьем этаже из взрослых есть только Терентий Федорович и Маргарита Викторовна.

– Тихо! – остановил вдруг Стасика Сашка. – Шерхебель идет.

По лестнице как раз спускался Терентий Федорович. Через шею у него было перекинуто банное полотенце. Напевая себе под нос какую-то мелодию, он спустился на первый этаж и свернул за угол.

– В душевую пошел, – догадался Стасик.

– Отлично.

Сашка поднялся по лестнице, осторожно выглянул в коридор и увидел, что Шерхебель действительно зашел в душевую.

– Стасик, – позвал он. – Я сейчас спрячусь в коридоре за старыми стульями, а ты кричи, как будто тебя режут. Он из душевой выскочит, а я в это время там под кушеткой спрячусь. Скажешь, что ногу подвернул, понял?

– Понял, – вздохнул Стас.

Сашка, пробегая мимо душевой, изо всех сил стукнул кулаком по двери и спрятался за стульями. Почти сразу же начал тоненько визжать на одной ноте Стас. Терентий Федорович выглянул из-за двери, покрутил головой во все стороны и побежал к лестнице. Сашка вбежал в душевую, юркнул под кушетку и затаился.

Довольно быстро вернулся Терентий Федорович и начал, недовольно бурча, раздеваться. Туфли он поставил почти что Сашке под нос. Но нужно было выждать, пока он встанет под душ и намылится. Сашка не торопился. Времени до вечера было много.

Но вот зашумела вода в душевой кабине, и Сашка осторожно подтянул один туфель к себе. На подошве явно просматривались белые частички извести. Он взял второй туфель – и там то же самое. Сомнений больше не оставалось. Ночью на лестнице был он!

Сашка, стараясь не шуметь, вылез из-под кушетки и увидел, как Шерхебель намыливает себе голову. Это был самый подходящий момент. Сначала Сашка открыл дверь в коридор для отступления, а затем одним движением перекрыл кран с горячей водой и выскочил за дверь.

Он бежал по коридору, а вслед ему несся дикий вопль первобытного человека, впервые в жизни севшего на ежа.

Стасика уже на лестнице не было. Во время обеда они сели за разные столики, чтобы не вызвать подозрений, но все равно Шерхебель мрачно смотрел на Сашку и иногда зловеще улыбался. Видимо, он сильно жалел, что Сашка не в старшей группе.

К вечеру Сашка подготовился основательно. Он взял у Стасика моток ниток, фонарик, который ему подарил Профи, и два куска хлеба, которые он на всякий случай стащил в столовой.

Стасика он решил с собой не брать, хотя как тот его только ни уговаривал. Ему он поручил задачу отвлечения Еленочки, на случай, если она в самом деле долго у них засидится. Действовать они решили по той же схеме.

В постель он лег уже одетым и сразу притворился спящим, чтобы на него не обращали внимания. Еленочка в самом деле собралась сидеть с ребятами допоздна. Уже часы пробили двенадцать, а она все не уходила. Тогда Сашка начал реализовывать свой план.

Он осторожно сполз с кровати, соорудив из подушки и запасного одеяла некое подобие человеческой фигуры, и пополз к выходу. Пролезая под кроватью Стасика, он толкнул сетку рукой, чтобы тот проснулся. Стасик перевернулся на другой бок, как они и договаривались. Значит, можно ползти дальше.

Еленочка сидела на стуле около последней кровати. Сашка пробрался к ней поближе и затаился, ожидая, когда Стасик начнет «свою игру». Сейчас он боялся только того, чтобы не чихнуть от скопившейся под кроватями пыли.

Через некоторое время Стасик еле слышно застонал и Еленочка подняла голову. Стасик застонал сильнее. Он начал метаться по кровати, как в жару, и звать маму.

Еленочка схватила пластиковую бутылку с фантой и побежала к нему, а Сашка тем временем спокойно пробрался на четвереньках к двери и выскочил в коридор. «А все-таки хорошо, – подумал он, – что у меня есть такой друг, как Стасик, а то я сам отсюда никогда бы не выбрался».

Уже привычно он снял стекло и вылез на лестницу. Скорее всего ребята прошли вниз, а дверь в подвал оставили открытой. Сашка уже не сомневался, что нечто таинственное происходит именно там.

Так оно и оказалось. Дверь была незаперта, и Сашка без колебаний стал спускаться в глубину подземелья. Оттуда пахнуло сыростью и мышами. А может быть, и крысами, но об этом он старался не думать.

Освещенная тусклой лампочкой бетонная лестница скоро кончилась, и Сашка очутился в полной темноте. Он включил фонарик и увидел, что дальше коридор разветвляется и можно идти не только прямо, а еще и налево или направо. Можно было обследовать все маршруты по очереди. Он привязал к полуразвалившейся двери нитку и пошел, разматывая клубок, в левый проход. Кроме этого, чтобы не заблудиться, он решил все время сворачивать влево, а когда он потом пойдет обратно, то будет сворачивать вправо и спокойно придет к выходу.

Сашке было, конечно, жутковато, но азарт первооткрывателя уже захватил его. Ведь наверняка где-то здесь под ногами зарыты клады с несметными сокровищами, а за поворотом в стене может специальным приспособлением открыться потайная дверь в какие-нибудь царские чертоги. Ведь Сашке не раз рассказывали старшие ребята, что где-то в этих местах был подземный ход через Москву-реку, ведущий прямо в Кремль.

Вдруг он услышал, как кто-то, глухо кашляя, спускается по лестнице. Сашка остановился и выключил фонарик. Кто бы это мог быть? И тут он услышал голос Шерхебеля:

– Вот так номер. Кто это здесь шерстяную нитку привязал? Эй, работнички! – крикнул он в глубину подвала. Оттуда послышался ржавый скрип открываемой двери и быстрый топот нескольких пар ног.

– Что это такое? – грозно вопрошал Шерхебель, показывая нитку.

– Вчера такая же на лестнице была привязана, – послышался неуверенный, ломающийся, мальчишеский басок.

– Значит, что же, он сюда уже пробрался! – разозлился Шерхебель. – Тем хуже для него. Дверь на замке, отсюда ему не выбраться. Ищите!

Сашка не стал дожидаться, пока они по нитке выйдут к нему и, не зажигая фонаря, пошел вдоль стены на ощупь. Нужно было оторваться от преследователей. Но скоро по голосам, которые уже звучали впереди него, он понял, что подвал имеет замкнутую круговую структуру и он может сам выйти к ним навстречу.

В это время он увидел впереди огонек от спички. Значит, его уже окружили. Он перешел к противоположной стене подвала, надеясь отыскать выступ, за который можно спрятаться, и тут его руки погрузились в пустоту. Перед ним был лаз, уходящий в сторону, и Сашка, не раздумывая, полез туда.

Однако очень скоро он уткнулся в стенку. Лаз заканчивался тупиком. Разочарованный, Сашка уселся на землю, привалившись спиной к стене и слегка запрокинув голову.

Сверху двумя тоненькими лучиками проникал призрачный, мерцающий свет. Сашка вскочил и нащупал руками над головой холодный металлический круг. «Это колодец», – догадался он и изо всех сил нажал на него снизу. Люк сдвинулся. Сашка в одно мгновение выскочил наружу и оказался в интернатовском дворе.

Стараясь не шуметь, он осторожно задвинул люк на место. Пусть они его поищут. У них еще вся ночь впереди. Правда, ему тоже было некуда деться. Двери в интернат закрыты до утра. Если же он будет стучаться, то Шерхебель точно узнает, что в подвале был он, и тогда о Греции нельзя будет и мечтать.

Нет, в интернат возвращаться нельзя. Днем еще можно проскочить незаметно, но сейчас ночь. Куда бы спрятаться хотя бы до утра?

За забором послышался лязг колес заходящего на круг трамвая. Сашка быстро перелез через забор и спрятался за деревом. Трамвай развернулся и, не открывая дверей, поехал обратно. Скорость он еще не успел набрать, и Сашка легко вскочил на железную лестницу, прикрепленную сзади к вагону.

Наверное, это был последний трамвай, потому что пассажиров уже не осталось, и он провез Сашку без остановок почти до самого центра. Отсюда уже легко добраться до Арбата, и Сашка отправился туда пешком. Там ведь и ночью не прекращается жизнь, гуляют люди, так что не соскучишься.

В переходе около кинотеатра «Художественный» он действительно обнаружил довольно большую группу людей. Сначала он не понял, для чего они там собрались, но тут услышал гитарный перебор и совершенно необычный голос.

Протиснувшись сквозь толпу, Сашка увидел внешне ничем не примечательного человека. Рост ниже среднего, темные волосы, без конца падавшие ему на чуть раскосые глаза, которые выдавали его восточное происхождение.

Но не внешность его была главным. Голос – вот что прямо-таки завораживало слушателей. Необычайно широкого диапазона, он то взлетал вверх, то падал в самые низы, и во всем этом не было ни капли фальши. Он был словно насыщен какой-то яростной энергией до предела.

 
– Я не ведал огней, я сидел на цепи,
Только ветер коней разгонял по степи, —
 

пел он, и сразу возникало полное ощущение терпкой южной ночи, степного простора и дрожащей земли под копытами бесчисленных конских табунов.

 
По монгольской степи в Новгородский предел
Хохот старой цепи злой стрелой пролетел.
 

Человек пел, глядя в какие-то ему одному известные дали, и вкладывал в каждое слово столько внутренней силы, что у Сашки просто мурашки побежали по коже. Он простоял, не сходя с места, до самого конца песни.

– А Мурку можешь? – раздался поверх голов чей-то пьяный голос.

– Могу, Петька, могу, – улыбнулся человек и провел пальцами по струнам.

Сашка тоже знал Мурку. Он встал поближе к гитаре, развернулся лицом к слушателям и с первым же аккордом запел.

Толпа от неожиданности захохотала, но Сашка нисколько не стушевался, а, наоборот, запел еще громче.

Припев они пели уже вдвоем, а потом, отдав гитару, пошли вместе по Суворовскому бульвару. Оказывается, в переходе обычно играет совсем другой человек, а Толян, так, оказывается, звали нового знакомого Сашки, просто попросил у него гитару на пять минут.

Толян рассказал Сашке, что приехал в Москву из Владивостока, где работал в театре актером и переиграл кучу главных ролей.

А сейчас он пробует устроиться в театр здесь, а пока работает дворником, подметает улицы.

– Да ты в переходе себе сколько хочешь денег можешь заработать, – не удержался Сашка. – Вон тебе сколько за одну песню набросали.

– А у меня гитары своей нет, – вздохнул Толян. – И я не за деньги работаю, а за крышу над головой.

Они уже сворачивали на Малую Бронную. Толян внимательно посмотрел на Сашку и спросил:

– А ты сам-то где живешь? Метро уже не работает.

– Рядом, – беспечно махнул рукой Сашка. – Мне метро и не нужно.

– А родители?

– Спят давно. А я всегда гуляю перед сном.

Толян остановился и протянул Сашке руку.

– Тогда счастливо гулять дальше. А я уже дома.

Сашка растерялся.

– Как уже дома? Мы же на перекрестке стоим.

– Дойду сам. Мне с болтунами не по пути.

– А почему это я болтун? – решил на всякий случай обидеться Сашка.

– Что ты мне врешь – это видно сразу. А почему врешь – этого я не знаю, да и не очень хочу знать. Пока.

Толян хлопнул Сашку по плечу и быстро зашагал в глубь квартала.

– Стой! – закричал Сашка. – Подожди.

Он догнал Толяна и схватил его за рукав рубашки.

– Да, соврал я, соврал! Я сбежал из детдома и мне негде ночевать. Вот ты и услышал свою правду, если она тебе нужна. Испугался, что я к тебе ночевать буду проситься? Да нужно мне очень. Я в любом подъезде переночую. Я просто песни люблю!

И он резко повернулся, чтобы уйти, но Толян положил ему руку на плечо.

– Стой. Ладно, не обижайся. Прости меня, я же не со зла. Просто решил сдуру тебя повоспитывать. Пойдем, переночуешь у меня, а завтра что-нибудь придумаем.

– А как ты догадался, что я вру? – немного успокоившись, спросил Сашка.

– По глазам. Я же сам такой недавно был. Глаза у тебя какие-то бездомные.

– Бездонные? – не расслышал Сашка.

– Это ты хорошо сказал, – засмеялся Толян. – Бездонные, бескрышные, бесстенные, в общем, не ограниченные замкнутым пространством, а вмещающие в себя весь мир. Хорошо я сказал?

– Хорошо, – согласился Сашка. – А песню ты про кого пел?

– Про Чингисхана. Он ведь тоже был бесстенный и бескрышный, дитя степей. Кстати, мой дальний родственник. Правда, о-очень дальний, – протянул Толян, а затем сказал официальным голосом: – Песня основана на реальных фактах его биографии, – и строго посмотрел на Сашку.

– Сам сочинил? – улыбнулся тот.

– Сам, – ответил Толян, и они, довольные друг другом, захохотали.

Неподалеку от Палашевского рынка они свернули во двор и остановились перед старым трехэтажным домом, имеющим явно нежилой вид. На окнах не было ни штор, ни занавесок, а через второй этаж проходила широкая трещина.

– Вот здесь я и живу, – показал Толян на второй этаж. – В любой момент эти стены могут обрушиться, поэтому каждый день, который я живу на свете, я считаю подаренным судьбой. А для чего подаренным – пытаюсь разгадать. Ну, а как ты – будешь испытывать судьбу?

– Тоже мне испытание, – усмехнулся Сашка и вошел в подъезд.

Дверь в квартиру Толяна была обита жестью и казалась наглухо заколоченной. Но Толян спокойно вытащил пальцами два огромных гвоздя и дверь легко открылась.

– Прошу, – пригласил он Сашку. – Только не споткнись.

Весь пол был засыпан книгами, альбомами, справочниками, тетрадками.

– Здесь раньше художник жил, – объяснил Толян. – Уехал на Запад, а все это хозяйство бросил. Так что сегодня ты будешь спать на книгах.

На книгах, так на книгах.

Сашка вдруг почувствовал, что он страшно хочет спать. Он огляделся. В правом углу огромной комнаты, у окна, на подставках из книг стояла половинка дивана, на которой, вероятно, и спал Толян. Рядом располагался низенький стол, сооруженный из боковой стенки шкафа, положенной на деревянный ящик. На столе лежала недочитанная книга, чайник и открытая пачка печенья.

– Чай будешь? – спросил Толян.

– Нет, – категорически отказался Сашка. – Лучше завтра. Спать охота – сил никаких нет.

Толян расчистил противоположный угол комнаты от книг, сложил в четыре стопочки чье-то собрание сочинений в черных обложках и положил на них стенку от шкафа. Затем бросил на нее пару телогреек и жестом предложил Сашке ложиться спать.

– Постель готова, сударь. Отрубаемся.

Сашка лег на одну телогрейку, укрылся другой и почти сразу провалился в глубокий сон.

Свет они не зажигали. В комнате было светло от уличных фонарей. Толян, стараясь не шуметь, вскипятил чайник, выкурил сигарету, глядя в окно, и только потом лег спать. Завтрашний день обещал принести что-то новое…

Глава IV

В тот день начался для Тоника странно. Необычным было уже само пробуждение. Он проснулся внезапно, в один момент, от чувства беспричинной радости. Щенячий восторг – иронизируя, назвал бы он свое состояние раньше, но сегодня к нему примешивалось что-то еще. У него было чувство, что он как будто на сцене или на фотографии в рамочке. И словно кто-то этой фотографией любуется. Наверное, так себя чувствовал по утрам Аполлон.

Тоник вскочил с кровати и подбежал к зеркалу. Нет, до Аполлона ему еще далеко. Нужно подкачать бицепсы, а особенно трицепсы, пресс еще слабоват. Но зато у него сильная спина и резкий удар левой.

Тоник провел молниеносную серию ударов, а затем повернулся к зеркалу спиной, разглядывая уже хорошо сформировавшиеся крылышки – так они с отцом называли широчайшие мышцы спины. И удар у него что надо. А это самое главное для каратеки, ведь искусство ухода от нападений, так называемый танец юного Шивы, он освоил с помощью отца еще в далеком детстве.

А становиться качком с дутыми мышцами ему никогда не хотелось, потому что у качков сила никогда не соответствует мышечной массе, а реакция нулевая. К тому же в уличной драке всегда стараются первым выключить самого мощного на вид противника, да еще каким-нибудь подлым ударом сзади по голове.

И все-таки хорошо, если ты можешь защитить свою девчонку. Хотя такая, как Алиса, и одна не пропадет. Тоник вспомнил, как она два дня назад в Серебряном бору, не задумываясь, пустила в ход баллончик со слезоточивым газом.

– Послушайте, о чем вы говорите? – вмешалась Алиса. – Это же понятно, почему он сбежал. Мы обещали приходить в гости каждый день, а вчера о нем забыли. А ему там не сладко. Он обиделся и сбежал. И, конечно, ни за что теперь не позвонит.

– И куда же он, по-твоему, пойдет? – спросил Профи.

– Когда человек обижается, – стала развивать свою теорию Алиса, – то он старается поступать всем назло. Чем для себя хуже – тем лучше. Поэтому я думаю, что он вернулся на Белорусский вокзал к своим старым хозяевам. Искать его надо там.

– Логично, – сказал Профи. В его устах это было лучшей похвалой.

– Тогда поехали, – встал со скамейки Тоник. – Не будем терять времени.

Все они были на роликовых коньках и уже прекрасно обходились без налокотников и наколенников, не говоря уже о шлеме. В такую жару все это только бы мешало. Один за одним друзья стремительно пронеслись по асфальтированным дорожкам и вскоре выбрались на Пресненский вал. Здесь им пришлось сбавить скорость, чтобы не сбить с ног зазевавшегося прохожего, но тем не менее через пятнадцать минут они подъезжали к метро «Белорусская».

– Сашка говорил, что они в этом дворе живут, – показал Профи на дом, где находилась пиццерия.

– Они туда только ночевать приходили, – возразил Тоник, – а сейчас нужно на самом вокзале поискать. Может, он еще не уехал, а может, уже заработал себе денег и в буфете фанту пьет. Давайте и начнем с зала ожидания.

Но самые тщательные поиски в течение двух часов ничего не дали. Сашки не было нигде. Усталые и расстроенные ребята остановились около площади Белорусского вокзала. Здесь обычно дежурили таксисты, ожидая выгодных пассажиров. А сейчас вместо такси к стоянке подъехала шестая модель «Жигулей», с железным багажником на крыше.

За рулем сидел коротко стриженный парень крепкого телосложения, а на заднем сиденье располагались еще двое. Они обратили внимание на Алису, когда она всматривалась в толпу, пытаясь первой разглядеть Сашку. Тоник с Профи в это время стояли в стороне и обсуждали дальнейшие действия.

Переглянувшись, ребята в «Жигулях» сказали несколько фраз водителю, и тот, развернувшись, стал медленно подавать машину назад. Один из парней открыл заднюю дверцу и, когда машина поравнялась с Алисой, схватил ее за руку и одним рывком втащил в машину. Если бы она была не на роликах, то ему проделать этот трюк было бы гораздо труднее. А сейчас она сразу потеряла равновесие и не успела даже крикнуть.

К счастью, Тоник в это время обернулся и успел увидеть, как Алиса мгновенно оказалась в машине. Ему повезло, что водитель на несколько секунд замешкался, пока не закрылась задняя дверь. За это время он успел рвануться к машине и в последний момент прыгнуть на багажник, схватившись руками за металлические прутья, закрепленные на крыше.

Взревел двигатель, и автомобиль помчался к перекрестку. Тоник подтянулся и смог встать на ноги. Теперь главное не упасть, поэтому он держался за багажник изо всех сил. Со стороны он был похож на всадника, оседлавшего бегемота. Вся площадь замерла, пораженная невиданным зрелищем, и только Профи бежал за машиной с громким криком: «Пожар, пожар!»

Водитель резко ударил по тормозам, и Тоник завалился на багажник, но удержался. Машина снова рванулась вперед и перед перекрестком затормозила. Дальше ехать с пассажиром на крыше, да еще на красный свет, было опасно. Двое парней выскочили из кабины, но Тоник мгновенно перебрался в кузов стоявшего рядом грузовика.

– Я буду прыгать на вашу машину сверху, – кричал он. – Вы только сядьте в нее, только сядьте.

Ему нужно было протянуть время, чтобы они не успели отсюда уехать. Около метро он видел двоих милиционеров и теперь ждал, что они успеют прийти на помощь.

Один из парней полез на грузовик, но в это время хлопнула дверца машины и все увидели целую и невредимую Алису. Она стремительно проехала на роликах вперед и, выбравшись на тротуар, остановилась около милиционеров. Тоник слез с другой стороны кузова грузовика и подъехал к ней. Профи уже стоял рядом, закрывая собой Алису от дороги.

Парни плюнули, сели в машину и, как только загорелся зеленый свет, вместе со всем потоком исчезли за поворотом.

– Ну все, – сказал Тоник и взял Алису за руку, – больше мы от тебя ни на шаг. Успокойся, Антон, – мягко отвела его руку Алиса, – если попались нам эти два урода, так теперь нужно всего бояться? Тем более что я одному из них так врезала, что запомнит он меня надолго.

Ребята недоверчиво на нее посмотрели, но Алиса подняла правую руку и, раскрыв ладонь, сказала:

– Вот этой самой рукой. Что – не верите? А помнишь, Тоник, ты ведь сам меня вчера научил этому удару – ребром ладони под горло. Только я попала не ребром ладони, а кончиками пальцев. Боже, как ему было плохо. Я даже сама перепугалась. Он чуть не задохнулся. Ты страшный человек, Антон. Я теперь это поняла.

– Я же не бандит, чтобы меня бояться, – засмеялся Тоник. – Просто ты очень способная ученица. Слушай, Профи, а что, ты там про пожар кричал? – перевел он разговор в другое русло.

– Психологи установили, что люди быстрее всего отреагируют на просьбу о помощи, если будут бояться, что с ними случится такая же беда. А пожаров как раз боятся все, – спокойно объяснил Профи.

– Ладно, давайте думать, где теперь искать Сашку, – сказала Алиса.

– Хватит нам на сегодня приключений, – решительно заявил Тоник. – Поехали домой.

– Может быть, он уже ждет нас там. Сидит и пьет чай, пока мы здесь бегаем, – добавил Профи.

– Что-то я в это не очень верю, – вздохнула Алиса, но ничего другого предложить не смогла.

И друзья отправились к своему дому.

А Сашка в это время сидел на лавочке около Патриарших прудов. Он проснулся сегодня поздно, когда Толяна уже не было. На полу лежала записка: «Я на Патриках. Завтрак на подоконнике. Гвоздь найдешь под дверью. Толян».

На подоконнике лежала вчерашняя пачка печенья и стоял стакан с остывшим чаем. Вот и весь завтрак.

Сашка грыз печенье, запивая чаем, и смотрел в окно. Толяна нигде не было видно. Значит, Патрики – это не улица за окном. Как же его найти? Придется спрашивать дорогу у прохожих.

Он плотно закрыл за собой дверь, вставил гвоздь на старое место и вышел во двор. Неподалеку старушка выгуливала такую же старую собаку неопределенной породы. Они даже были в чем-то похожи.

– Бабушка, а где тут у вас Патрики? – вежливо обратился к ней Сашка.

Старушка затрясла головой, как будто пыталась навести там порядок.

– Не знаю, милок, я таких не знаю. Все уже переехали. Одна я тут осталась, да моя Дуся.

Дуся сидела у ее ног и с недоумением смотрела на Сашку.

– Хорошая у вас собака, – не нашелся он больше что сказать и, осторожно погладив ее, отправился дальше.

На углу в черном костюме и белой рубашке стоял парень с букетом в руках. Он явно кого-то ждал.

– Скажите, а где Патрики? – начал Сашка.

– Там, – показал он Сашке в конец улицы и отвернулся.

Сашка пожал плечами и двинулся в указанном направлении.

– Там Малая Бронная, повернешь направо и выйдешь на Патриаршие пруды, – крикнул ему вслед парень, увидев его неуверенную походку.

Это было уже совсем другое дело. По крайней мере стало ясно, что нужно искать. Пруды-то найти можно. Их сразу видно. Сашка сразу приободрился.

И действительно, очень скоро он вышел к пруду. Но ни одного человека с метлой вокруг не было видно. Может быть, Толян сейчас на другом пруду, ведь парень ясно сказал «пруды», а не «пруд».

– Дядь, а где тут второй пруд? – спросил он у пожилого мужчины, сидящего неподалеку от памятника Крылову.

– Да вот сколько живу здесь, а второй никак не могу найти, – улыбнулся тот. – А тебе он зачем понадобился?

– Человека одного ищу. Сказал, что будет на Патриках.

– Тогда он должен быть здесь. Ты обойди пруд и где-нибудь его непременно встретишь. Может быть, он в кафе сидит.

– Спасибо, – сказал Сашка и отправился на поиски Толяна.

Кафе находилось на другой стороне пруда и выбегало ступеньками из высокого одноэтажного каменного павильона прямо в воду. Под тентами с иностранными надписями стояли деревянные столы и лавки. Толяна отсюда не было видно. Может быть, он сидит где-нибудь неподалеку за деревом.

Весь пруд был окружен большими старыми тополями. На скамейках сидели мамаши с маленькими детьми, пенсионеры и иногда попадались влюбленные парочки. Их время еще не пришло. А пока на тех скамейках, что стояли ближе к воде, располагались живописные группы необычно одетых ребят и девчонок. Некоторые из них были в черном, другие, напротив, выделялись яркой стиль-? ной одеждой и свободной, раскрепощенной манерой общения.

Сашка не спеша шел по аллее, с любопытством глазея по сторонам. Было бы странно, если бы Толян сидел среди них. Но это было бы интересно. Однако его и на этой стороне пруда обнаружить не удалось.

Подойдя к кафе, Сашка наклонился к воде и удивился ее чистоте. Только водорослей было много. Хотя они как раз довершали картину причудливого подводного царства.

К нему уже спешили на всех парах местные коричневые утки. А дать им было нечего. Сашка вздохнул и огляделся. И почти сразу увидел Толяна. Тот сидел на второй скамейке со стороны входа и похоже было, что крепко спал. На голове у него красовалась соломенная шляпа с широкими полями, прикрывающая лицо, но Сашка обладал хорошей зрительной памятью, поэтому сразу узнал своего вчерашнего друга. Сашка осторожно подобрался к Толяну и сел рядом, решив его не будить.

Так он и просидел, не двигаясь, почти полчаса. Из кафе доносилась негромкая музыка, рядом прогуливались самые разные люди, которых объединяло только одно – желание найти в центре города тихий уголок и отдохнуть от своих надоевших проблем. Атмосфера здесь для этого была самая подходящая. Сашка тоже вспомнил всех своих новых друзей, с которыми еще недавно собирался поехать в Грецию. Теперь из этого, конечно, ничего не получится. Да и раньше, честно говоря, он слушал все их рассказы о Греции только как красивую сказку. В конце концов, у них своя жизнь, а у него своя. А вдруг и правда что-нибудь выйдет? Но от этой мысли у него на душе стало еще противнее.

– Давай, – охотно согласился Сашка. – А кто эти ребята на другой стороне?

– Кого здесь только нет. И толкиенисты заходят, и булгаковцы. Здесь же рядом нехорошая квартира.

– Какая?

– Ты что, не читал «Мастера и Маргариту» Булгакова?

– Нет.

– А «Властелина колец» Толкиена?

– Не читал.

– Какой же ты счастливый, – совершенно неожиданно рассмеялся Толян. – Такие интересные книжки тебе еще предстоит прочитать. А в «нехорошей квартире» жил Воланд, повелитель тьмы, со своими приближенными. Здесь тоже всякая нечисть водится.

– В пруду? – не понял Сашка.

– Если бы. Ты попробуй сюда прийти после двенадцати ночи. Или зубов недосчитаешься, или чего похуже.

В это время мимо них прошел человек в безрукавке и в шортах. Все обнаженные места на руках и ногах у него были густо покрыты татуировкой.

– Видишь, какие здесь экземпляры водятся, – кивнул на него Толян. – Я один раз на этой скамейке засиделся допоздна. Смотрю, мимо этих ребят идет мужичок пьяненький. То ли он им сказал что-то, то ли так просто, но они все вместе начали его бить. Его ветром качало – ткни пальцем и свалится, а они окружили всей толпой, кто-то сзади ударил ему под затылок, а когда он упал, то все вместе стали бить ногами. А ты знаешь, что под затылок удар смертельный, так же, как и в переносицу – чуть сильней ударят и все, кровоизлияние в мозг?

– Я знаю, – сказал Сашка. – Мне Тоник рассказывал. А что дальше-то было?

– А дальше я закричал «милиция», они и разбежались. Притащил его к себе. Хороший мужик оказался. Он тогда отмечал с друзьями какую-то премию, вышел прогуляться, а они его чуть на тот свет не отправили. Их все равно бы жизнь за него наказала, да только мужика жалко. Да ладно, что мы все о грустном да о грустном. Пойдем лучше в зоопарк сходим.

– А как же девушка?

– Она обычно с утра здесь кофе пьет. После обеда жарко, а вечером противно из-за всякой нечисти.

– И ты здесь каждый день сидишь?

– Сижу. Понимаешь, я должен ее хоть раз в день увидеть, иначе мне просто плохо.

– А сегодня? Ты же ее не видел?

– А сегодня, может быть, ты меня отвлечешь от грустных мыслей. Давай сходим куда-нибудь.

– Давай. А гитара тебя отвлекает?

– Отвлекает.

Они шли по аллее и разговаривали о жизни, как старые, давно не видевшиеся друзья. По крайней мере, так казалось со стороны. И разницы в возрасте Сашка не чувствовал. Да и какая может быть разница между людьми, одинаково много повидавшими в этой жизни, которая их к тому же и не слишком баловала.