Текст книги "Сильбо Гомера и другие"

Автор книги: Геннадий Босов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

А через некоторое время подобная выставка состоялась в США. Всего лишь несколько дней ученые могли любоваться сквозь пуленепробиваемые стекла на удивительные сосуды Викуса. Семейство, пожелавшее остаться неизвестным, показало много древних гончарных изделий, купленных у грабителей могил в Перу. К сожалению, узнать подробностей приобретения уникальной керамики журналистам не удалось, как не удалось исследовать археологам эту культуру, существовавшую на севере Перу примерно три тысячи лет тому назад. К тому времени, когда исследователи прибыли в Викус, все могильники этой исчезнувшей культуры были перекопаны грабителями могил и навсегда уничтожены для науки.

А удивительные фигурные или «поющие» сосуды Викуса, так напугавшие кладоискателей, оказались расписанными красками снаружи и изнутри – отсюда и еще одно название: «двойные сосуды» – и снабжены через целую систему каналец в теле сосуда многоголосыми свистящими приспособлениями, настроенными каждое на определенную ноту. Вода, выливаясь из сосуда, гнала поток воздуха по канальцам и заставляла сосуд «петь» на все голоса, от простых однотонных звуков до сложных мелодий древнего исчезнувшего народа. «Двойной» поющий сосуд, таким образом, становился своего рода автоматическим воздушно-водяным органом, древним «магнитофоном» с одной определенной мелодией, заданной раз и навсегда его создателями. Впрочем, то, о чем мы говорим, представляет больший интерес для специалистов по истории музыки – проснувшиеся мелодии Викуса сегодня звучат в их кабинетах и студиях, а мы вернемся к «нашим грабителям»…

Всему миру известна история открытия знаменитых кумранских рукописей, ажиотаж вокруг них и кладоискательская горячка, охватившая до этого пустынное западное побережье Мертвого моря. Это открытие было тоже сделано совершенно случайно – пещеры обнаружил простой козопас, разыскивавший свою пропавшую козу. Мухаммед, так звали пастуха, за семь первых свитков выручил всего 60 долларов, продав рукописи сапожнику из Вифлиема. Четыре из них контрабандой вывезли в США, где их продали за 250 тысяч долларов.

Во время «эпидемии кладоискательства», которой были охвачены целые племена кочевников-бедуинов, было найдено еще несколько пещер с древними документами. Их было свыше четырехсот! Два чиновника, по пятам следовавшие за не внушающими доверия искателями кладов, тщательно отмечали расположение мурабаатских пещер. Но на археологические раскопки денег не хватило, они пошли в уплату за рукописи «Пещеры раненой куропатки», что была открыта у развалин старого монастыря на краю вади-Кумран. Рукописи покупались у местных жителей… по полтора доллара за квадратный сантиметр. Это обошлось Палестинскому археологическому музею, Французской библейской школе в Иерусалиме и Иорданскому департаменту по делам, древностей в довольно кругленькую сумму– 100 тысяч долларов! Несмотря на коммерческую сторону дела и стихийность «археологических раскопок», историческая наука пополнилась новыми ценными открытиями.

На этом поиски не прекратились. Когда знаменитые рукописи были прочтены, в некоторых из них обнаружились сообщения о тайниках и хранилищах, расположенных в ближайших окрестностях. Всего в рукописях Мертвого моря говорилось о 60 таких кладах – подробное перечисление их содержимого будто бы позволило подсчитать общий объем сокровищ: оказалось, что в окружающих холмах зарыто около 20 тонн золотых и серебряных изделий. Государственные, частные и религиозные организации принялись искать эти сокровища. Однако более чем за две тысячи лет, истекших с момента захоронения сокровищ, изменилась стратиграфия местности – исчезли приметы, на которые ссылаются рукописи. Реки высохли или переменили свои русла, озера тоже давно исчезли и поросли кустарником, на месте лесов раскинулась пустыня. Археологам и подготовленным искателям сокровищ пришлось на время отложить традиционные заступы и вооружиться копиями древних карт, чертежными досками, привлечь данные палеоботаники, пытаясь как-то восстановить рельеф местности, который был здесь когда-то, две тысячи лет тому назад,

Лоуренс Грин в книге «Последние тайны старой Африки» тоже приводит один пример из серии «случайных открытий», ставший легендой среди кладоискателей и археологов. Однажды, пишет он, из Ливийской пустыни в Каир пришел араб и принёс тяжелый кусок какого-то желтого металла, цены которому он не знал. Купец на базаре, видя древность находки и наивность человека, ни разу не видевшего золота, предложил за него такую цену, что араб с радостью согласился. «Если у тебя есть еще эти медяшки, – небрежно сказал купец, – приноси, я дам тебе за каждый следующий кусок на пиастр больше рыночной цены…» Араб с радостью согласился, он приходил еще несколько раз и приносил с собой по куску изломанного металла. Когда араб принес наконец последний кусок, купец сложил обломки вместе и получил статую человека в натуральную величину – статую из… золота, которую нашел в пустыне араб на месте каких-то развалин древнего города.

И все же, не беря во внимание мнимую пользу, которую принесли археологии грабители могил, вред, причиняемый ими исторической науке, огромен. Достаточно посмотреть на фотографии, опубликованные в специальном выпуске «Курьера ЮНЕСКО» (ноябрь 1965 г.), чтобы увидеть, к чему приводит деятельность кладоискателей. На фотографии изображена зверским образом изувеченная пустотелая скульптура Будды, обнаруженная в одном из заброшенных храмов Нагана (Бирма). Этот будда, пишет журнал, стал жертвой человеческой алчности: в чреве статуи грабители думали найти золото…

Больше полувека археологи, работающие в Египте, проклинают безымянного арабского автора XV века за «медвежью услугу» науке. Его «Книга о спрятанном жемчуге» нанесла непоправимый ущерб египетской археологии. Дело в том, что в этом, явно шарлатанском манускрипте даны описания 400 мест в Египте, где якобы спрятаны сокровища фараонов, персидских царей, греческих диадохов, римских полководцев, арабских султанов и берберийских военачальников. Естественно, все они расположены вблизи различных древних памятников. Это «пособие для начинающего кладоискателя», до издания его в Каире в 1907 году массовым тиражом, было известно в многочисленных рукописных вариантах, стоивших немалые деньги. После выхода «бестселлера кладоискателей» он разошелся в тысячах экземпляров по рукам местных и приезжих любителей древностей. Таким образом, сохранившиеся памятники были еще больше разрушены в начале нашего века.

…Легенды об исчезнувших и спрятанных сокровищах не исчезают веками, в Северной Африке, и особенно в Египте, они живут вечно. В этом уголке Африканского континента сотни и тысячи раз можно слышать о погребенных под дюнами сокровищах, они разжигают азарт и воображение многочисленных любителей авантюр, и те делают из своих видений шикарные кареты, которые порой везут их прямехонько на тот свет. Лоуренс Грин в своей книге приводит рассказ бо одном авантюристе-кладоискателе, некоем Эрихе Баумгартнере, воевавшем в африканском корпусе Роммеля. Заразившись рассказами о ненайденных сокровищах, а может быть, воспользовавшись «Книгой о потерянном жемчуге», он после второй мировой войны вернулся в Египет, проработал там несколько лет в пароходной компании, с чисто немецкой бережливостью скопил деньги и в 1952 году отправился в Сахару с автомашинами, запасами продовольствия, воды и… динамита. Взрывчатка должна была заменить таран этому новоявленному Бельцони, решившему работать по известному методу Ховарда-Визе.

Авантюрист ехал в пустыню по маршруту своего соотечественника Рольфса, который якобы еще в 1874 году нашел знаменитые изумрудные копи и золотые рудники персидского царя Камбиса, завоевателя Египта. По рассказам нанятых рабочих, немец все же что-то нашел. Но феллахи не стали помогать ему в раскопках, они считали, что Баумгартнер наткнулся на один из старинных храмов, где всегда водятся злые джинны. Тогда Баумгартнер прогнал их, начинил развалины динамитом, крутанул штопор детектора и… Заряд оказался слишком большим, огромная дюна пришла в движение и погребла авантюриста вместе с развалинами под собой. Древний храм, еще не исследованный археологами, исчез с лица земли.

«АНТИКВАРНАЯ ЛИХОРАДКА»

'Антикварная лихорадка'

Поиск сокровищ

Так всегда с джентльменами удачи. Жизнь у них тяжелая, они рискуют попасть на виселицу, но едят и пьют как боевые петухи перед боем. Они уходят в плавание с сотнями медных грошей, а возвращаются с сотнями фунтов. Добыча пропита, деньги растрачены – и снова в море в одних рубашках. Но я поступаю не так. Я вкладываю все свои деньги по частям в разные банки, чтобы не возбудить подозрения… Я буду жить, как живут самые настоящие джентльмены…

Р. Л. Стивенсон. Остров сокровищ

Ныне земледельческий труд приходит в упадок, а число тек, кто собирает медь, с каждым днем все больше. (Люди) бросают свои плуги и мотыги, льют металл в формах, разжигая древесный уголь. Количество фальшивых денег все увеличивается…

Бань Гу. Хань Шу

Те, кто собирают медь

Остались позади дорогие отели… Италия – Швейцария. Граница. В длинном, последней модели «бьюике» двое. Туристы. У машины учтивый таможенник. Проверка паспортов, осмотр багажа…

– У синьора, конечно, есть документы, разрешающие вывоз этой скульптуры?

– О, все в порядке. Мы купили этого парня во Флоренции. Вот бумага – это этрусский бог, седьмой век до нашей эры, печать.

– Все правильно, синьор… Только… тысяча извинений – это не этруски, это поздний Рим, причем копия…

– Проклятье! Зачем мне нужен этот Рим?! Сейчас в моде

именно этруски…

И «бьюик» уносит разъяренных туристов в Швейцарию. Таможенный офицер смотрит им вслед: «Когда-нибудь они увезут в своих чемоданах Колизей…»

Обратите внимание на последнюю фразу разъяренного туриста: «Сейчас в моде именно этруски…» Ну конечно, одураченному «знатоку» всучили что ни на есть «подлинного этруска». Смешно? Конечно. Но веселые итальянцы, да и не только они, мрачнеют, когда речь заходит о художественных сокровищах их страны. Еще бы, бесценные художественные наследия многих стран мира в Старом и Новом Свете расхищаются сегодня направо и налево. Каждый день, каждый час. Из музеев, частных собраний, археологических раскопов, о которых порой не знают сами археологи.

Причина? Мода. Мода на различные археологические антикварии обрушилась на Европу и Америку. Вряд ли когда-нибудь древние ваятели, ремесленники и ювелиры думали, что их произведения станут не только предметами поклонения, но и жертвами прихотливой моды. А уж если мода на туфли на платформе и этрусских богов, египетских скарабеев и индейские расписные сосуды, то будьте уверены – будут и туфли и антикварии. Туфлями завалит магазины предприимчивый фабрикант, а откуда появятся этруски и прочие древние раритеты – это никого не интересует. Разве что только полицию…

Еще один разговор, быть может записанный сотрудниками Интерпола в одном из небольших уютных швейцарских городков.

Обратите внимание на этот золотой кувшинчик, мадемуазель, – это не просто кувшин, ему по крайней мере около двух тысяч лет. Он неплохо украсит вашу квартиру.

– Месье хочет сделать дорогой подарок своей даме? Могу предложить уникальное украшение. Эта золотая брошь, возможно, принадлежала ацтекской принцессе. Очень ценная вещь, месье, поверьте… и очень редкая, возможно, в одном экземпляре.

Господин Гобе, хозяин небольшой антикварной лавки – как известно, в такой-то и можно найти «настоящую вещь», – не может пожаловаться на отсутствие покупателей. В интервью с зашедшим на огонек древнего светильника приезжим журналистом он изложил суть сегодняшнего «антикварного бума», Стандартизация жизни, массовая культура, поточное производство предметов широкого потребления и многое, многое другое, что делает современную жизнь, скажем, «среднего» француза неотличимой от жизни «среднего» англичанина, шведа, американца, приводит к желанию быть не похожим на соседа, отличаться от него чем-то «своим», ему одному присущим. Это так же, как, например, женщины не хотят носить одни и те же платья, пальто, туфли, а стараются одеваться у своих мастеров, в маленьких частных фирмах с ограниченным «тиражом» продукции. Не случайно элита предпочитает отличаться от «толпы» своей непохожестью на нее, поэтому она одевается у Диора… Не правда ли? Помните, какой скандал произошел на одном из фестивалей, когда две кинозвезды появились по какой-то досадной случайности в одинаковых платьях «от Диора»? Парад не состоялся, они готовы были испепелить друг друга на месте…

Моду задают женщины, особенно дамы света. Они вдруг захотели носить украшения, принадлежавшие чуть ли не Клеопатре, есть из посуды, которой пользовались древние кельты или греки. Полная гарантия, что второй такой вещи вы не найдете у Диора. И чем древнее вещь, чем она уникальнее, тем больше она ценится, тем больше на нее спрос. «Чем древнее – тем дороже!» – вот лозунг спроса и предложения на «черном рынке» антиквариата. Конечно, и здесь не следует впадать в крайности, иначе грубый палеолитический топор будет стоить дороже этрусской вазы. Вещь должна быть древней и в то же время «модной», в чем-то «современной», близкой к нашим эстетическим вкусам…

В лавке господина Гобе есть вещи, которые с успехом могли бы занять почетное место в лучшем археологическом собрании мира. Поэтому дело у одного из многих швейцарских антикварных коммерсантов поставлено на широкую ногу, и клиентура у него самая высокопоставленная.

– Я торгую только уникальными вещами, – хвастает господин Гобе, – и подделок не найдете у меня в магазине, хотя такие магазинчики есть у нас… для тех, кто победнее и кому подлинник не по карману. К наиболее редким и ценным вещам, вазам, украшениям, посуде я прилагаю акт экспертизы, подтверждающий происхождение вещи, с указанием века и культуры. Экспертиза выполняется порой очень авторитетными специалистами-археологами, естественно, не бесплатно…

Посмотрите, например, на эту этрусскую бронзовую вазу, – протягивает разговорчивый коммерсант снимок огромного реберчатого сосуда, лежащего на боку в окружении нескольких металлических кувшинов и чаш где-то в земляной норе, – эта фотография сделана через специальный перископ, опущенный археологами в одно древнее неразграбленное погребение этруска. Это все, что у них осталось… Как только «профессора» отлучились на минуту – они пошли за полицией, чтобы установить охрану у погребения, – грабители были тут как тут и, разумеется, опередили их… Я не знаю, где сейчас находятся этрусские сокровища, я просто демонстрирую вам «доказательства подлинности», но, может быть, кто-нибудь из моих удачливых коллег и покажет вам эту криминальную вазу вместе с фотографией. Тогда верьте ему и… рискуйте. Вы можете гордиться ею лишь перед самыми близкими и доверенными лицами. К сожалению… Ее разыскивает Интерпол.

Знаете, – продолжает господин Гобе, – меня интересует история археологии, это весьма нужная научная дисциплина для людей моей профессии. Случаи похищения исторических реликвий из-под носа у «профессионалов» ведь тоже имеют свою историю, и, на мой взгляд, весьма интересную. Знаете, они являют собой вершину мастерства у профессиональных грабителей могил. Это – все равно, что проехаться на чужой счет из Женевы в Париж или обратно, не правда ли? Разница здесь в одном: билет этот может стоить безумно дорого…

Вы, конечно, слышали о такой стране, России? Да, да, белые медведи, красные казаки, спутники и многое другое… Так вот в тридцатых годах прошлого века, как русские говорят, «еще при царях», какой-то граф, затратив огромные деньги, в одном из скифских курганов наконец-то добрался до царской сокровищницы. Но наступила ночь, и работы было решено отложить до утра. Естественно, у склепа с драгоценностями, а скифы в могилы клали только золото, была поставлена охрана. Но полицейские, не желая мерзнуть в холодную осеннюю ночь, ушли спать. Конечно же, грабители не дремали! Это увидел пришедший утром на раскопки несчастный растяпа граф: камни были отвалены, плиты в полу выворочены и кое-где в трещинах поблескивали мелкие золотые бусины – все, что осталось от богатого, видимо, захоронения. До сих пор не известно, что находилось в царском тайнике этого кургана… Лишь спустя несколько недель просочились кое-какие слухи и были найдены отдельные вещи и среди них – ныне знаменитая золотая бляха в облике оленя, к шее которого прильнула собака с хвостом в виде птичьей головы сказочного грифа, любимого персонажа скифского «звериного стиля»… Сейчас эта бляха – украшение скифской коллекции золота в Эрмитаже.

Любопытно, что русский царь приказал в то время заплатить вернувшему за похищенный предмет 1200 рублей золотом, по тем временам огромные деньги в России… Таким путем царь надеялся заполучить остальные похищенные ценности из скифского кургана. Но, кажется, так ничего более и не получил: то ли грабители успели продать свои находки, то ли перелили их в слитки золота, а может быть, боялись этой царской ловушки, полагая, что царь ограбит их и сошлет в Сибирь. Неизвестно…

Господин Гобе, рассказывая эту, чуть ли не стопятидесятилетней давности историю, не приоткрыл многие из тайн своей профессии, о которых мы намерены рассказать далее. Например, о том, что швейцарские антикварные дельцы никогда не назовут вам место, где найдена та или иная вещь, человека, который ее доставил. По обоюдному соглашению они предпочитают молчать, когда не в меру любознательные сотрудники Интерпола пытаются пополнить свою историческую эрудицию, разглядывая золотой перстень Клеопатры или ночной горшок римского патриция, сделанный из чистого золота. Впрочем, это еще раз подтверждает известную истину: бизнес – всегда дело темное и не любит огласки,

Антикварный бизнес… Это странное, на первый взгляд, ремесло, как мы уже говорили, существовало всегда – были годы, когда он затихал (мир увлекался «чистым модерном»), а затем возрождался снова. Сегодняшний «антикварный бум» начался более десяти лет тому назад и был вызван целым рядом археологических открытий в Старом и Новом Свете. На интересе к археологии, истории, на сенсационности загадок древнего мира сыграли дельцы. Предметы старины, некогда интересовавшие лишь очень узкую группу ценителей, сегодня стали товаром широкого потребления. Крупные универсальные магазины

Брюсселя, Парижа, Лондона, Рима, Нью-Йорка создали у себя антикварные отделы. Но «антикварная индустрия» очень специфична по своему исходному сырью. Машина времени, чтобы оптом вывозить древности в XX век, не создана, и страсть к старине переросла в агрессию, в открытый грабеж сокровищ.

Но только ли дело в «чистой» любви, достигнутой нечистым путем? Какие еще причины толкают толстосумов к приобретению дорогих и редких предметов старины? Думается, ответ на этот вопрос дает одна любопытная анкета, опубликованная лет пятнадцать назад французским или швейцарским «Журналом любителя искусств». На вопрос о причинах приобретения произведений искусства (речь шла о живописи и редких антиквариях) были даны следующие ответы, характеризующие «чистоту» любви к прекрасному. Судите сами: помещение капиталов – 24 %, спекуляция – 19 %, стремление к украшению-17 %, любовь к искусству – 17 %, подарки -7%, снобизм и дань моде – 6 % и так далее. Выходит, что около половины опрошенных, приобретая редкие произведения искусств, преследуют чисто материальные цели, а эстетические мотивы сыграли свою роль лишь при одной четверти всех покупок. Красноречивые цифры…

…Три с половиной тысячи лет тому назад в этих местах, только чуть севернее, на территории современной Австрии, существовало небольшое, но известное всему миру, процветающее местечко Галльштат, давшее название целой археологической культуре. Жители Галлъштата торговали всего-навсего… солью, самым редким и желанным товаром доисторического экспорта-импорта, но их богатству мог бы позавидовать легендарный Крез. В погребениях галльштатских «солевладельцев» было найдено огромное количество ценных предметов, буквально как в антикварных лавках Швейцарии наших дней, собранных со всего света. Здесь были: закаленная испанская бронза – «булат древности», египетские стеклянные браслеты и бусы, изящная африканская резьба по слоновой кости, балтийский янтарь, этрусские золотые и серебряные украшения, средиземноморские и индийские раковины, аравийские кованые и накладные изделия из серебра – в общем, все то, что мог производить любопытного и модного тогдашний цивилизованный мир. Соль очень ценилась в древности… Маленькое поселение «на краю эйкумены» приобрело международное значение, стало интернациональным, если смотреть на него только с учетом археологических находок.

Мы сделали здесь небольшой исторический экскурс не потому, что хотели сказать, будто все богатства галльштатских «солепромышленников» осели в антикварных лавках Швейцарии (действительно, там их можно встретить), а потому, что хотели провести чисто условную параллель между Галльштатом тех лет и Швейцарией наших дней. Почему сегодня Швейцария считается одной из первых стран в «антикварном бизнесе»?

Удобное географическое положение – близость к древним центрам цивилизации: Греции, Риму, Южному Средиземноморью; статус «открытой страны»; комфортабельные пути сообщения – десятки авиалиний и железных дорог; наплыв состоятельных туристов, к тому же еще охваченных благородной страстью к «седой старине»; труднопроходимые, но с точки зрения контрабандистов, наоборот, легкопроходимые границы; ну и, что ли, «антикварные традиции» сделали Швейцарию международным центром в торговле редкими, а порой, и уникальными произведениями культуры и искусства всех времен и народов. Это хорошо знает специальный отдел Интерпола, занимающийся розысками похищенных сокровищ. Если ограблен какой-либо музей мира, богатое частное собрание или же из рук пограничников и таможенников выскользнули ловкие контрабандисты, по сведениям полиции проявлявшие нездоровый интерес к «археологии», по совету сотрудников Интерпола за теми или иными антикварными магазинами Женевы, Цюриха, Базеля, Берна или Лозанны сразу же устанавливается неусыпная слежка швейцарской полиции. Иногда это приносит плоды… В большинстве же случаев швейцарские антиквары только разводят руками: «Нет, не видели… Не было… Что вы, как можно?!»

У антикварного бизнеса солидные клиенты.

Известный итальянский искусствовед Аннабелла Росси несколько лет назад посетила нью-йоркские музеи «Метрополитен» и другие. Среди экспонатов она обнаружила произведения итальянских мастеров. Увидев ее недоумение, американский коллега объяснил синьоре Росси: «Видите ли, произведения искусства всегда скапливались там, где деньги. А у нас деньги были всегда… Что вам еще сказать? Видимо, так всегда было и будет. Взгляните хотя бы на эту уникальную диадему, – продолжал словоохотливый бакалавр изящных искусств. – На ней написано: «Фонд Роджера, 1959 год». Что это значит? То, что она была куплена на деньги из частного фонда. Кем и у кого? О, на этот вопрос ответить трудно…»

Кто же эти люди и где они работают на «антикварную лихорадку» – на женевских, лондонских, парижских, амстердамских, нью-йоркских и прочих «любителей древностей»? Об этом рассказала французская журналистка Клод Малуа, взявшая интвервью у профессионального грабителя могил. Ее рассказ мы дополнили и другими сведениями о «гробокопателях».

…Он даже симпатичен, этот человек, избравший своей профессией столь экзотическое и опасное ремесло грабителя могил. Подвижное, загорелое лицо покрыто густой сетью морщин («Солнце. Проклятое солнце!» – улыбается он), голубые с прищуром глаза. Его имя Робер Вернье. Чувствовалось, что этот человек с дипломом археолога, полученным в университете в Дордоне, совсем недавно вернулся в Париж.

– Что вы делаете в Париже?

– Продаю то, что я там нашел. Мои покупатели – это спекулянты, прежде всего, антиквары. Я знаю их, они – меня.

…Там – это Бокас дель Торо, район на границе Панамы и Коста-Рики, где под сплошным покровом тропических джунглей одни лишь ядовитые гады, ягуары и оцелоты.

– Как вы могли жить и раскапывать могилы в том зеленом аду, где человек быстро погибает? Особенно белый…

– Привычка.

…Мне рассказывали, что редко кто осмеливается проникнуть в этот затерянный район, который невозможно найти на карте, и те редкие смельчаки, кто туда попадал, быстро исчезали в сельве.

– В Сан-Хозе мне говорил о вас Луис Хартман…Старик Хартман. Вероятно, мало через кого проходило столько золота, сколько через его руки. В свое время он продавал его килограммами, как другие продают мясо. Глядя на этого человека, можно сразу было увидеть в нем настоящего авантюриста: стальной, блеск глаз, нездешний загар, которому позавидовали бы модницы на Лазурном берегу, решительное и волевое лицо человека, не признающего компромиссов и полумер. Человек-волк, как его зовут многие из коллег по ремеслу. Десять его сыновей – точная копия отца. Они тоже профессионалы, от отца к сыну.

– На всем свете существует всего 10–15 человек, которые знают о Бокас дель Торо.

– Вы думаете вернуться туда?

– Разумеется.

…Рано или поздно, так же как и два его приятеля «могильщика» Федерико и Фаустино, отправившихся на поиски сокровищ, – один погиб от укуса страшной жарараки, другого разорвал ягуар, – этот человек найдет свою собственную могилу в Бокас дель Торо.

– Вы заявляете властям о найденных вами сокровищах? Он посмотрел на меня с изумлением.

– Насколько я знаю, такие люди, как я, не состоят в списках налогоплательщиков.

…Проходить каждый день по двенадцать часов, часто сутками находиться без еды, спать на земле под дождем или в давящей тишине тропической ночи, которую на части разрывает рев ягуара… Неужели все это нужно, чтобы стать богатым?

Робер поднялся, подошел к темному, красного дерева бюро, вытащил небольшую картонную коробку.

– Смотрите.

Перед моими глазами – калейдоскоп украшений, золотых крабов, сосудиков, разрисованных орнаментами из птиц, змей, пауков, ящериц – будто вся фауна се львы собралась на них, – фигурки, кольца, резные драгоценные камни. Находки, которые сделали бы честь любому археологическому музею мира и которые, увы, теперь я точно знаю, уже навсегда потеряны для археологии, истории и искусства. Вряд ли знали индейские жрецы и полководцы, что их украшения будут красоваться на груди какой-нибудь богатой баварской бюргерши или голливудской кинозвезды… От такого количества золота зарябило в глазах. Даже на неискушенный взгляд стоимость этой коллекция исчислялась в несколько десятков тысяч долларов.

…На секунду мы отвлечемся и вспомним «Золотой музей» в Боготе, пользующийся всемирной славой. Посетителей специально впускают в первый полутемный зал, чтобы затем они вошли в следующий, освещенный яркими лампами. И здесь… Вас внезапно освещает блеск тысяч золотых предметов – фигурок, подвесок, ожерелий, щипчиков, носовых украшений и многого такого, чему не знаешь названия. Это великолепное наследие древних индейских культур, процветавших до прихода испанцев.

Вот молодая французская парочка, отпущенная состоятельными родителями в свадебное путешествие. Соотечественники Робера Вернье смотрят влюбленными глазами не друг на друга, а на золотой плотик с десятью маленькими фигурками и одной большой. Некогда подобные ему курсировали в здешних реках и даже выходили в океан, перевозя золото из Перу в Мексику и обратно. Гид объясняет: «Испанцы искали золото и пряности, но когда они увидели индейцев с золотыми украшениями, то позабыли о пряностях». – «А как же индейцы?» – вопрошает кто-то из толпы туристов. «У них вырывали золото из ноздрей и ушей, священные могилы их предков были разграблены, и они научились молчать о золоте. Если оно у них еще оставалось, они его прятали. Видя, что работы с желтым металлом вызывают только грабежи и убийства, индейцы перестали изготовлять золотые ювелирные изделия. Они постарались навсегда забыть это проклятое ремесло… И когда испанцы награбили золота сколько могли, они заставили индейцев работать в рудниках. Когда те вымерли от непосильного труда, из Африки везли черных невольников… И до сего дня индейские племена не хотят говорить о золоте, они даже боятся произносить это слово. Рассказывают, что далеко в снежных горах, дважды в год, во время зимнего и летнего солнцестояний, они исполняют свои ритуальные танцы в золотых масках…»

«Золотой музей» принадлежит Банку республики Колумбии и хорошо платит, поэтому он получает ежегодно сотни тысяч от вскрытия гробниц, не разграбленных испанцами. Гид же объясняет: «Золото – это проклятие археологии Колумбии. Если же в гробницах находят керамику и прочие изделия, их выбрасывают или за бесценок продают туристам. Однако именно эти самые вещи наполняют нас гордостью за прошлое страны. Это – шедевры, сделанные руками индейцев, и они заставляют «белых» относиться к ним с уважением. Возможно, именно археологические открытия заставят правительства наших стран сохранить немногих из оставшихся индейцев от вымирания…»

…Из задумчивости меня вернул голос хозяина квартиры.

– Ну, как? Нравится? Теперь вы понимаете меня? – спросил владелец сокровища, чтобы как-то разрядить тягостное молчание и оправдать себя.

– Вы фотографируете раскопки?

– Конечно, некоторые мои тщеславные или недоверчивые клиенты требуют «вещественных доказательств». Боятся подделки…

В его словах прозвучала насмешка над ними.

– Вот одна из фотографий, правда, для того, чтобы ее сделать, я бы мог далеко не ездить…

…Лопата в руке, грязная сырая рубаха, баскский берет на голове – по словам хозяина, он лучше всего защищает от солнца, – обросший, постаревший… Да, сомнений быть не могло, снимок сделан в Бокас дель Торо.

– Сколько европейцев занимаются вашим ремеслом?

– По-моему, в наших краях – я один. По крайней мере, – тут он криво усмехнулся, – мне бы так хотелось.

– У вас есть сын, не думаете ли вы, что и он когда-нибудь займется вашим ремеслом?

– Рано. Ему всего двенадцать лет, а «уакеро» – так у нас зовут людей моего дела: «уака» – «могила», значит – «могильщик» – вовсе уж не такая легкая профессия. Но она сделает из мальчика мужчину… Впрочем, ему надо учиться. Наша профессия требует немалых знаний в истории, археологии, этнографии.

– Давно вы стали «уакеро»?

– С 1955 года. Тогда мне было двадцать семь лет… Я путешествовал по Центральной Америке, делая пометки в дорожном блокноте, хотел написать книгу. Именно тогда я понял, в чем мое призвание. Добывать золото! Это слово витало в воздухе, когда я разговаривал с индейцами под Копаном, Паленке, Ушмалем, повсюду… Оно и здесь, в этой комнате, в каждом ее углу, в большой картонной коробке с драгоценностями.