Текст книги "Выживший. Покорение Америки (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вержбовский горестно выдохнул и опрокинул в себя ещё одну рюмку.

– Дали на размышление неделю, – продолжил он. – Срок истекает завтра, и Андрей склоняется к тому, что лучше всё-таки откупиться. В противном случае негодяи обещали поджечь заведение.

Однако… Эти ребята из мафии шутить не любят, я уже достаточно был про них наслышан.

– Вот вы попали, – протянул я, задумчиво помяв мочку уха. – С чего бы итальянцам к русским лезть? Они вроде своих курируют да негров…

– Видно, решили отхватить ещё один кусок пирога, – мрачно пожал плечами Вержбовский.

– В полицию не пробовали обращаться?

– Толку-то! Я слышал, они там все на содержании у мафии. Будет только хуже.

– А что, русские эмигранты не могут объединиться и дать отпор?

– Бросьте, – отмахнулся Вержбовский. – Нашего брата хватает только на то, чтобы на словах геройствовать. Собираться вечерами и делиться прожектами, как вернуть великую Россию и монархию. Я заикнулся было на собрании на следующий день после того, как узнал от Андрея эту новость, так все сразу лицом поскучнели, и стали один за другим расходиться. Дела у всех, видите ли, срочные нашлись. Один бывший поручик, правда, высказался за то, чтобы набить итальяшкам морды, но особой поддержки у собравшихся не нашёл.

М-да, весёлые дела вырисовываются. Надо же, мало мафиози своих территорий, они ещё и к русским полезли. Надо бы этих ребят поставить на место. Правда, в одиночку это сделать очень нелегко, практически нереально. Надо будет что-нибудь придумать.

– Завтра они придут за деньгами, – вывел меня из задумчивого состояния бывший белый подполковник. – Андрей уже отложил тысячу. Это серьёзный удар по его бизнесу, но лучше, чем потерять всё.

– А во сколько назначена встреча?

– Они звонили вчера Андрею, заявили, что приедут во второй половине дня.

– А вы не против, если я при этом поприсутствую?

– Вы? Зачем вам это?

– Хочу взглянуть на этих ребят.

– Да бога ради… Только что это даст?

– Ну, что-нибудь да даст, – улыбнулся я собеседнику, поднимая наполненную до краёв рюмку.

Глава V

Наверное, соскучился я за месяц с лишним в Штатах от сильных впечатлений. После тюрем, лагерей и зимней тайги в Союзе моё существование в Америке начало казаться несколько пресным. Не то что я адреналиновый маньяк, но в данный момент несколько мальчишеское желание подраться-пострелять овладело мною так сильно, что ладони непроизвольно начали сжиматься в кулаки, и только усилием воли я заставил себя прийти в норму.

С другой стороны, я прекрасно понимал, что собираюсь рискнуть собственной шкурой ради малознакомых людей. Ну хорошо, накормил-напоил меня пару раз в ресторане сына Виктор Аскольдович. Да, он тоже русский, ещё один плюсик. Ну и всё на этом. Вот только я подозревал, что это дело может стать неплохим трамплином к воплощению моей мечты. Ещё в день нашего знакомства, когда Лейбовиц рассказывал мне о "Пяти семьях", у меня мелькнула мысль, что неплохо бы добавить сюда ещё и русскую мафию. Почему бы итальяшкам или Мейеру Лански чуток не подвинуться? Тем более, наверняка в Нью-Йорке остались места, до которых ещё не дотянулись лапы итало-еврейской мафии. Опять же, появятся деньжата – появится и возможность влиять на политиков и законников. А там и как-то повлиять на ход Второй Мировой. И чем раньше – тем лучше. Я и так уже целый год потерял, улепётывая от банды Ежова. Надеюсь, что люди Сталина добрались до протоколов допроса, где я рассказываю о будущей войне.

Как бы там ни было, против силы работает только сила. И сила желательно не меньшая. Одним наездом, как это случилось с придурками, решившими ограбить антиквара, дело не решить. Не того итальянцы пошиба, чтобы пугаться пустых угроз. Но пока моя банда состояла только из меня одного. Может быть, я и попробовал бы со временем сколотить шайку из русских, мне даже эта идея показалась весьма привлекательной. Однако сейчас действовать приходилось в условиях жёсткого цейтнота.

Пока ничего другого не остаётся, как предъявить зарвавшимся итальяшкам как минимум свой револьвер, припугнув их проблемами с безжалостной русской мафией. А где эта мафия была раньше? В России, где же ещё! А теперь вот перебралась на американский континент. Не одним же сицилийцам трясти несчастных предпринимателей. Что? Угрожаете войной? Хе, нашли чем испугать. Мы, русские, войной питаемся, и вся ваша мафия против наших бандюганов из 90-х – просто детский лепет. Хотя это я загнул, насчёт 90-х. Так вот проговоришься – будешь выглядеть в глазах окружающих круглым идиотом.

А если серьёзно, то мне нужна хотя бы пара человек, чтобы создать хоть какую-то видимость вооружённой группировки. Что там Вержбовский говорил насчёт некоего поручика? Может быть, он согласился бы поучаствовать в представлении? А вот Джо смотрелся бы в этой компании брутально. Парень здоровый, лицо – словно высеченное из камня. Попросить, что ли, освободить для меня вечерок, пожертвовав работой грузчика? Пообещать ему гонорар за то, чтобы просто рядом постоял. Думаю, итальяшки не начнут пальбу сдуру прямо в ресторане.

Все эти мысли бурлили в моей голове, пока мы сидели с Вержбовским в ресторане его сына. Прежде чем покинуть заведение, он предупредил Андрея, что я завтра здесь буду во время его встречи с итальянцами. А уже на пороге заведения я спросил подполковника:

– Я так понимаю, Виктор Аскольдович, ваши собрания посещают исключительно привилегированные личности, желательно потомственные дворяне?

– В большинстве своём так и есть, – не без лёгкой гордости ответил подполковник.

– Тогда неудивительно, что только один поручик выразил желание как-то помочь вашей беде, – хмыкнул я. – Не могли бы вы меня с ним свести?

– С Капитоновым, Леонидом Ермолаевичем? Отчего же, как пожелаете. А на предмет чего, позвольте полюбопытствовать?

– Попробую привлечь его к одному предприятию, возможно, он не откажет.

– Что за предприятие? – напрягся Вержбовский.

– Виктор Аскольдович, в этом вопросе можете полностью положиться на меня. Я знаю, что делаю. И вообще, есть среди русских эмигрантов отвязные ребята, готовые ввязаться в вооружённое противостояние с итальянской мафией?

– Эк вы, батенька, куда махнули! Вы что же, войну никак собрались затеять?

– А вы собираетесь безропотно сносить унижения от итальянцев? Когда это русские перед кем-нибудь шапку гнули? Если я не ошибаюсь, честь для русского дворянина была всегда превыше всего. Да и не только для дворянина.

Вержбовский молча смотрел вдоль улицы, по которой между авто трусила конная бричка. Я видел, как в нём боролись страх – прежде всего за сына – и желание показать, что такое русский характер.

– Завтрашних визитёров беру на себя, – утешил я собеседника. – Ваши руки и помыслы будут чисты.

– А мой сын?

– Если что – он не при делах. Он простой ресторатор, пусть валит всё на некоего Большого Ивана, главаря русской мафии.

– Вы что же, хотите создать мафию по примеру этих итальяшек?! Но это же… это же…

– Виктор Аскольдович, моральные терзания здесь неуместны. Вопрос стоит ребром: либо мы – либо они. Если сейчас их не поставить на место – в скором времени они всей русской диаспоре сядут на шею. Я же только что говорил вам честь русского дворянина, и про то, что русские ни перед кем не прогибались. Так что миндальничать в данном случае не приходится. Честной войны не получится, сейчас нам придётся опуститься на один с ними уровень, даже, быть может, проявить большую жестокость, чтобы все эти мафиози раз и навсегда запомнили: к русским лучше не соваться.

– В ваших словах есть резон, – покивал Вержбовский. – Только всё же не пойму, вам-то что за интерес рисковать собственной жизнью ради малознакомых людей.

– Помните нашу первую встречу? Вы говорили, что мы, русские, должны держаться друг друга. А что вы понимаете под этим словом? Я лично думаю, что держаться – это значит не только выпивать вместе, тоскуя по утерянной державе, но и оказывать товарищу посильную помощь. При этом, невзирая на возможную опасность. Как говорится, сам погибай – а товарища выручай.

Глаза Вержбовского неожиданно увлажнились. Он со всей силы обнял меня и троекратно расцеловал, не обращая внимания на оборачивавшихся прохожих.

– Жива! Жива ещё матушка-Россия, раз остались такие люди, как вы, Ефим Николаевич! Отныне вы мне как сын, можете обращаться ко мне с любой просьбой.

– Спасибо, Виктор Аскольдович, за такие слова. Но я всё же напомню вам, что вы обещали свести меня с поручиком и людьми, которым сам чёрт не брат.

Вержбовский подобрался, лицо его приняло сосредоточенный вид.

– Не знаю, как посмотрит поручик на ваше предложение. Зная его характер, не могу поручиться, что он его примет. Для Капитонова дело чести – сойтись с врагом в честном бою, лицом к лицу. А вот казаки для вашего дела могут пригодиться. Атаман Науменко ещё и сам не так стар, ему под пятьдесят, он успел даже в Мировую повоевать в рядах пластунов. Атаман всё скучает по былым временам, говорит, иной раз во сне крадётся в тыл германцу с кинжалом в зубах. В наше общество, кстати, отказался входить, мол, мы горазды только языками чесать, что, в общем-то, резонно… Так вот, он сам мужик крепкий, хоть с виду и неказистый, глотку супротивнику перережет так, что тот и пикнуть не успеет. И у него два сына, 25 и 22 лет, которые тоже парни не промах. Те, видно, в мать пошли, оба крупные, косая сажень в плечах.

– А где они обитают?

– Науменко и ещё несколько казачьих семей организовали своё маленькое поселение в Нью-Джерси, лошадей разводят, да и живут своим хозяйством, как на Дону в былые годы. Только скучают они там без хорошей рубки. Вот с этими ребятами можно дела делать. Если есть желание, то можем на днях съездить. Только я по телефону предупрежу, чтобы ждали – у них там даже телефонная линия проведена. А Капитонов вряд ли согласится, уж я-то Леонида Ермолаевича знаю.

– Хорошо, обойдёмся без поручика, не будем задевать его честь. А к казакам давайте прокатимся после того, как я разберусь с завтрашними визитёрами.

– И всё же я опасаюсь предположить, каким образом… разберётесь? – негромко произнёс собеседник.

– А вот это, Виктор Аскольдович, вам лучше не знать. Просто доверьтесь мне. А ещё я вас попрошу уже сегодня же начать распространять слухи о некоем Большом Иване.

– Большом Иване?

– Да-да, Большом Иване, якобы возглавляющем подпольную боевую организацию русских эмигрантов. Ничего страшного, если даже эти слухи дойдут до полиции. Даже если захотят на этого Ивана что-нибудь повесить, то могут искать его до скончания века.

– Ладно, как скажете, Ефим Николаевич, – пожал плечами Вержбовский.

– И кстати, а что это в вашем… вернее, в ресторане вашего сына квас не подают?

– И впрямь не подают, – почесал лоб подполковник. – Здесь, в Америке, люди уже привыкли к кофе и прочим местным напиткам, мы с Андреем как-то даже и не думали.

– А то бы я с удовольствием махнул большую кружку холодного кваску. А ещё лучше – навернуть окрошки. Ага, по глазам вижу, загорелись идеей. Тогда в следующий раз я подкину Андрею рецепт кваса и окрошки, мне ещё моя бабка показывала, как правильно делать.

И это было сущей правдой, насчёт бабки, которая, к слову, сейчас ещё бегает подростком в маленькой деревушке в Калужской области.

Я понимал, что ввязываюсь в такую авантюру, где легко могу лишиться головы. А при этом ещё и серьёзно подставить других. Андрей мог бы откупиться от незваных гостей ежемесячной мздой, но я сыграл на самосознании его отца, заставил поверить, что в моей власти вершить судьбы других людей. В итоге всё может закончиться трагедией не для меня одного. Немного эгоистично, но я уже завёлся, стою, как паровоз, под парами, и только жду команды от самого себя, чтобы рвануть в бой. Я ведь, как те казаки, скучаю без хорошей рубки.

Другой вопрос, что я могу предложить этим же казакам? Они зарабатывают на жизнь, судя по всему, натуральным хозяйством. Если они его бросят и присоединятся к моей банде, на что будут жить? Правильно, мы займёмся крышеванием. Нет, если наши эмигранты при бизнесе попросят охрану за деньги – бога ради! Такой вид заработка тоже ещё никто не отменял. Да и не только русские, мы будем готовы организовать охрану любому обратившемуся за помощью. Однако не стоит ждать милостей от природы, нужно их брать самим. Если получится уладить дела с итальяшками – попробую подговорить казаков пустить деньги на стройку в Лас-Вегасе своего отеля с казино. Вложиться в легальный игорный бизнес на заре его становления – что может быть выгоднее? Понятно, нужно будет как-то скорешиться с властями, чтобы это выглядело на официальном уровне, подмазать нескольких чиновников… Ну да это вопрос решаемый, дожить бы только.

Вечером я заскочил к Лейбовицу, попросил повторить всё, что он знал об итальянской мафии и семействе Боннано в частности. Джозеф Чарльз Бонанно во время Кастелламарской войны выступал на стороне Маранцано, и в 26 лет стал самым молодым боссом мафии. Сейчас ему 33 года, семья получает доходы с проституции, букмекерства, ростовщичества и других незаконных видов деятельности. Больше никакой информацией антиквар порадовать меня не сумел.

– А как бы узнать, где проживает этот Бонанно?

– Да откуда же я знаю? И вообще, к чему вам всё это?

– Хочу с ним бизнес наладить, – усмехнулся я.

– Что-то темните вы, молодой человек, – покачал головой Лейбовиц. – Подождите, я сделаю один звонок.

При мне он набрал номер своего друга-дантиста, к которому обратился с вопросом на английском языке относительно местопроживания Бонанно. Видно, на том конце провода тоже удивились, поскольку антиквар добавил, что это нужно для налаживания торговых отношений. Выслушав ответ, положил трубку и обернулся ко мне.

– Сам точно не знает, но слышал, что Бонанно проживает где-то в Статен-Айленде.

– Ну и на том спасибо. Правда, Статен-Айленд остров большой, можно целый день искать… А вы про мой вопрос забудьте, и другу вашему посоветуйте то же самое.

В ресторан следующим днём я подошёл ровно в полдень, чтобы успеть провести рекогносцировку на местности. Револьвер и нож были при мне, причём ствол накануне вечером я тщательно почистил, хотя и рассчитывал обойтись холодным оружием.

Меня провели к Андрею, лицо которого выражало крайнюю озабоченность. Ещё бы, я на его месте тоже волновался.

– С итальянцами будешь встречаться в этом кабинете? – я сразу перешёл на "ты".

– Совершенно верно, вон в ящике стола уже и пачка купюр их дожидается.

– Надеюсь, не дождётся. Андрей, есть у тебя в ресторане помещение, куда никто посторонний не сунется, обладающее хорошей звукоизоляцией и не боящееся грязи?

– Если только подвал…

– Пойдём, покажешь.

Подвал оказался не таким уж и маленьким, как я предполагал. Здесь в специальных охлаждающих шкафах хранились мясные туши, стояли в углу ящики с овощами, на деревянном поддоне лежали мешки с крупами… Пол был цементным, помещение освещалось парой лампочек, не очень ярко, но вполне достаточно для того, чтобы видеть, куда бьешь. Главное. Что свет включался снаружи, так что когда сюда придут – я об этом узнаю за несколько секунд до того, как дверь откроется. Андрей был мною уже проинструктирован.

– Я буду прятаться под лестницей. А твоя задача – заманить итальянцев сюда. Скажешь, что деньги здесь, что-нибудь придумай, одним словом. И старайся держаться поуверенней, в смысле, не суетиться, но при этом делай вид, что тебя очень тяготит расставание с тысячей долларов.

– Постараюсь, – обречённо кивнул ресторатор.

Заняв место возле лестницы, я принялся ждать. Револьвер был надёжно прикреплён к поясу, но его я решил сразу не доставать. Хотелось всё провернуть без лишнего шума, поэтому держал наготове нож. Интересно, не обманут итальяшки, приедут? И во сколько, хотелось бы знать… Вторая половина дня – понятие растяжимое. Проторчишь тут как дурак, в потёмках, хорошо ещё, что крыс вроде нет, по ногам никто не галопирует.

Хотя почему потёмки… Не знаю, может, через какую-то щель свет и пробивался, но настолько рассеянный, что его источник определить было невозможно, либо просто глаза привыкли к темноте. Во всяком случае, я начал немного видеть. Теперь главное – надолго не ослепнуть, когда здесь зажжётся свет. Пусть и не яркий, но после почти абсолютной тьмы на какое-то время я могу потеряться.

Чтобы руки-ноги не затекли, я принялся делать комплекс специальных упражнений из восточной гимнастики, позволяющих поддерживать себя в тонусе. Минут десять – и я готов хоть сейчас в бой. Блин, когда уже наконец эти итальяшки припрутся?!! Сколько ещё раз придётся выполнить комплекс, чтобы поддерживать себя в тонусе?

Оказалось, что два раза. Не успел я вторично размяться примерно час спустя, как за складской дверью послышались чьи-то шаги и голоса, причём один из гостей с нотками визгливости явно говорил что-то на итальянском. Видно, общался с дружками. Это я уже обдумывал, сидя под лестницей, где оказался в мгновение ока.

Загорелся свет, дверь со скрипом распахнулась, и перед моими глазами вниз прошествовали несколько человек. Так, Андрей и ещё трое. Один поздоровше, двое так себе. Выходит, в этот раз их трое, а не четверо? Ладно, всё равно кончать ребят нужно, надеюсь, четвёртый не остался караулить у входа, а то ещё выхватит пистолет и откроет стрельбу. А то ноги попробует сделать, лови его потом.

Андрей, видимо, не зная, что придумать дальше, встал ко мне лицом и принялся нести какую-то пургу про то, как нынче трудно достаются деньги. Двое итальянцев соответственно стояли ко мне спиной, а третий, тот, что поздоровее, стоял в полоборота, нетерпеливо раскачиваясь с носков на пятки и обратно в своих дорогих ботинках. Наконец, не выдержав, он взял ресторатора за грудки и прорычал:

– Слушай, cazzo di caccare, прекращай пудрить нам мозги! Или ты сейчас отдаёшь нам деньги, или твой ресторан завтра превратится в кучу головёшек!

В этот момент напряжённый взгляд Андрея непроизвольно метнулся в сторону лестницы, под которой я скрывался, выжидая удобного момента. И то, что ресторатор посмотрел именно туда, не укрылось от внимания здоровяка.

– Что ты там высматриваешь, figlio di puttana?!

И тоже обернулся в сторону лестницы. Далее медлить было решительно нельзя. Здоровяк, что-то там выплюнувший про сына путаны, насколько я понял благодаря своим скромным познаниям итальянского, ещё только засовывал руку во внутренний карман пиджака, а мой нож уже вскрывал его заплывшее жирком горло слева-направо. Пока он с булькающим хрипом оседал вниз, я занялся его подельниками, которые пребывали в прострации. Одному вогнал нож точно в сердце, там и оставив до поры до времени, второму излюбленным ударом кулака сломал гортань. Затем спокойно вытащил нож из груди итальяшки, чей взгляд медленно стекленел, вытер его о брюки убиенного и сунул в ножны. На всё про всё ушло не больше десяти секунд. Андрей стоял, глядя на трупы широко раскрытыми глазами, и пытался что-то произнести, но получалось лишь невнятное мычание.

– Всё будет нормально, не боись, – похлопал я его по плечу. – Сейчас подгоню их машину к чёрному входу, и загрузим тела. Кровь лучше сам прибери, не нужно сюда таскать посторонних.

– Там ещё один, их водитель, – прорезался дар речи у ресторатора.

– Где?

– У меня в кабинете.

– Негоже оставлять свидетелей, – пробормотал я. – Ладно, ты пока тут прибирайся, а я пойду разберусь. Кстати, на какой машине они приехали?

– На чёрном "паккарде", остановились прямо напротив ресторана.

Боец семьи Бонанно сидел, откинувшись в директорском кресле, вальяжно забросив ноги на стол и покуривая сигарету. Шляпа лежала на столе, рядом с пепельницей. При моём появлении он удивлённо приподнял брови, затем на его лице отразилось какое-то понимание, и рука потянулась во внутренний карман пиджака. Кидать ножи я наловчился ещё в чеченскую кампанию, а моё нынешнее холодное оружие было отлично сбалансировано. Лезвие с хрустом вошло в глазницу, смерть наступила практически мгновенно.

– Вот и славно, трам-пам-пам, – пропел я, возвращая себе орудие убийства.

Адреналин всё ещё бурлил, призывая к активным действиям, но, похоже, в ближайшее время больше никого убивать не придётся.

Подобрав упавший на пол кольт, я засунул его в выдвижной ящик стола, а затем пошарил в карманах убиенного, и в одном из них обнаружил небольшую связку ключей. После этого я неторопясь вышел на улицу. Чёрный "паккард" стоял прямо напротив ресторанчика. Симпатичная машинка, может, себе её оставить? Хотя нет, это в мои планы не вписывалось. Я оставлю себе только оружие покойников, оно может пригодиться в будущем, если в моей банде появятся новые люди.

Сев за руль, я завёл двигатель и медленно двинул за угол, где располагался чёрный вход в подвал ресторана. После первого же стука кулаком в дверь та распахнулась, и в проёме показалось серое лицо Андрея Вержбовского. Руки его были буквально по локоть в крови. Немудрено, из перерезанного горла литра три, небось, натекло, если не больше. Лужа крови на полу позади ресторатора заметно уменьшилась, рядом стояло ведро с красной водой, в которой плавала тряпка.

– Бросай пока это грязное дело, поможешь загрузить в багажник трупы.

Трое влезли легко, затем мы поднялись в кабинет и, стараясь оставаться незамеченными, через подвал притащили тело четвёртого. Хороший багажник у "паккарда", вместительный. Пожалуй, ещё парочка трупов втиснулась бы. Да, не забыть изъять оружие, которое я рассовал по карманам. Затем снова вернулся в кабинет ресторатора, револьверы засунул в тот же ящик и принялся писать на корявом английском записку. Текст я придумал ещё минувшей бессонной ночью.

"Джозеф Бонанно! Я слышал, вы, итальянцы, не лезете на чужие территории, работаете в своих кварталах. Однако недавно твои люди пытались поиметь русский ресторан. Это было большой ошибкой с их стороны. За это они поплатились собственными жизнями. У нас, русских, тоже есть своя мафия, и мы тоже стараемся не забираться на чужую территорию. Но если ты и твои люди не успокоитесь, нам придётся перейти границу, и тогда мы окажемся у твоего дома. Наверняка тебе дорога твоя семья, и ты будешь сильно расстроен, если с твоими близкими случится несчастье. А может быть, и с тобой, и вряд ли тебе помогут твои телохранители. Вся твоя армия ничто против одного моего человека, который в одиночку может вырезать весь твой клан. Надеюсь, у тебя хватит ума не искать неприятности там, где они могут быть. Ещё раз советую – не лезь к русским, если не хочешь серьёзных неприятностей. Большой Иван".

Вроде более-менее грамотно. Жаль, нет под рукой хитроумных ядов, которыми можно было бы пропитать бумагу в стиле семейства Медичи. Прочитал бы этот Бонанно записку – и помер через пару дней от неизвестной болезни.

На всякий случай показал своё творчество появившемуся на пороге кабинета Андрею. Тот, всё ещё немного бледный, перечитал и поднял на меня испуганно-удивлённый взгляд.

– А что это за Большой Иван? Мне и отец ещё вчера вечером про него говорил.

– Неважно, главное, что он есть, и будет наводить ужас на твоих и, соответственно, моих врагов. Думаешь, я обошёлся с сегодняшними визитёрами слишком жестоко? Возможно, но другого выхода не было. Если сейчас их не запугать, то замучаешься с себя их стряхивать. Надеюсь, у итальяшек хватит ума не устраивать войну. Но если они решат сегодня же приехать и превратить ресторан в груду обломков – тебе лучше быть отсюда подальше.

– Они же могут проверить, и окажется, что никакой русской мафии нет.

– Пока нет, но вскоре будет… Надеюсь.

Да, лелеял я надежду, что удастся скорешиться с казаками, иначе из моей затеи ничего путного не получится. Один в поле не воин, даже если ты спецназовец из будущего. Против толпы вооружённых "Томпсонами" итальянцев я ничего не сделаю. Даже убежать не смогу – пуля всё равно быстрее.

– Там, в ящике, оружие лежит, ты перепрячь его пока в более надёжное место. И да, вот ещё тебе записка с рецептом кваса и окрошки.

Андрей механически кивнул, похоже, в данный момент его куда больше тревожили другие вещи.

Ладно, нужно ехать, искать этот Статен-Айленд. Но сначала я слегка изменил свою внешность. Пригодились украденные под шумок у гримёра на киностудии накладные усы с пузырьком клея и кисточкой, и резиновая черная повязка на глаз, совсем как у персонажа Куравлёва в сериале "17 мгновений весны". Полюбовался своим отражением в небольшом настенном зеркале, подмигнул "единственным" правым глазом Андрею и отправился вниз.

Я более-менее представлял, где находится этой район, в котором селились отнюдь не самые бедные представители американского общества. До Статен-Айленда добрался без происшествий, обошлось без любопытных полисменов, которые здесь играли одновременно и роль гаишников. Водительское удостоверение есть, и документы на машину я обнаружил в бардачке. А вот если копам приспичит заглянуть в багажник – у них наверняка появились бы ко мне вопросы.

Так, ну и где искать прибежище этого Бонанно? Я пошёл самым простым путем, обратившись к первому встречному с интересовавшим меня вопросом. Тот отрицательно помотал головой. Ладно, пробуем дальше. Надеюсь, не придётся ездить так долго, что трупы в багажнике начнут смердеть. Мне повезло минут через двадцать. Молодой парень, по виду вылитый итальянец, услышав мой вопрос, оживился:

– О, мистер, конечно, я знаю, где живёт сеньор Джозеф Бонанно! А зачем он вам нужен?

– Нужно отогнать ему вот эту машину.

Тут я подумал, почему в мой план не внести небольшие коррективы? Первоначально я хотел сам найти обиталище Бонанно и бросить автомобиль поблизости, теперь появился вариант с перекладыванием этой миссии на чужие плечи.

– Тебя как звать, парень?

– Анджело.

– Слушай, Анджело, ты водить умеешь?

– Ещё бы! – гордо выпятив грудь, ответил итальянец. – У нас с отцом свой грузовичок, мы на нём возим фрукты и овощи на рынок, где торгует моя мать

– Тогда садись на моё место и отгони Бонанно этот лимузин. И вот тебе десятка баксов за услугу.

– Вы серьёзно, мистер! – поднял тот брови, невольно протягивая руку за деньгами.

– Серьёзней некуда.

На лице Анджело проявилось выражение неподдельной радости. Ну-ну, порадуйся, парень, некоторое время, пока не люди Бонанно не заглянут в багажник. Хочется верить, что после этого ты останешься в живых.

– А почему вы сами не хотите это сделать? – промелькнуло на его лице состояние лёгкой тревоги.

– Я слишком долго рыскал по Статен-Айленду, и уже опаздываю на важную встречу, которая состоится, – я щёлкнул крышкой карманных часов, – ровно через сорок минут.

– А-а, понятно.

– А ты вызываешь у меня доверие. Тем более вряд ли кто рискнёт угнать машину самого Джозефа Бонанно.

– Это точно! – сверкнул белозубой улыбкой итальянец, нажимая педаль газа.

Проводив глазами удалявшийся "паккард", я поднял руку, останавливая первый встречный таксомотор.

– В Гринпойнт, – скомандовал я.

Пока обоснуюсь в ресторане, под боком у несчастного Андрея. Если итальяшки всё же нагрянут – со мной у него шансов выжить больше. Могут, кстати, и полицию натравить. Приедут с обыском, найдут в подвале замытые пятна крови… Поверят, что мясо разделывали? Анализ ДНК тут ещё не в ходу, можно отмазаться. Но полиция – совершенно фантастический вариант. Что им скажет Бонанно? Мол, моих людей покрошил какой-то Большой Иван? Для главаря одной из семей будет делом чести лично покарать обидчика. Иначе свои же просто перестанут уважать.

Ресторан работал как ни в чём ни бывало, а Андрей к моему возвращению окончательно навёл порядок в подвале. Глянул на меня вопросительно.

– Машина у Бонанно, – сказал я. – Во сколько у тебя закрывается ресторан? В одиннадцать вечера? Закрой часов в девять, повесь на дверь табличку, что проводится санобработка. Ты уйдёшь домой, к своей молодой жене, а я останусь здесь, покараулю. Сторожа тоже гони, от твоего старика толку немного. Ключи от подвала оставь, кто знает, возможно, придётся удирать через чёрный ход. И дай чего-нибудь перекусить, а то с утра во рту ни крошки.

Андрей усадил меня в маленьком закутке для VIP-персон, где мы только накануне сиживали с его отцом, и распорядился обслужить меня по высшему разряду. Молодой человек уже немного пришёл в себя, вновь стал похож на того делового ресторатора, каким я его увидел в первый раз.

Когда я перешёл к десерту в виде пирога с яблоками, снова появился Андрей:

– Ефим Николаевич, там отец звонит, не соизволите подняться в мой кабинет?

– Отчего же, соизволю, – поддержал я тональность диалога.

Чёрная эбонитовая трубка лежала на столе.

– Сорокин на проводе.

– А, здравствуйте, Ефим Николаевич! – услышал я возбуждённый голос Вержбовского. – Андрей не стал вдаваться в подробности произошедшего по телефону, лишь намекнув, что вы категорическим образом устранили четыре итальянские проблемы.

– Так и есть, самым категорическим, категоричнее некуда. Эти проблемы я отправил их хозяину с запиской, чтобы больше не пытался соваться к русским.

– Вот даже как, – крякнул подполковник. – А я, собственно, что звоню… Созвонился я с атаманом, сказал, что с ним хотел бы встретиться один русский, и он ответил, что готов принять гостей в любое удобное для нас время.

– Отлично, тогда, если всё будет нормально, через пару дней можно будет наведаться в их деревеньку.

– А что вы подразумеваете под словом "нормально"?

– Нормально – это если в течение двух дней к ресторану не приедут два десятка итальянских проблем с автоматическим оружием.

– Вот даже как!

– Не переживайте, я почему-то уверен, что этого не случится. Два дня подождем, а затем можете назначать встречу с казаками.

– А не влетит вам от вашего начальника. Мистера… э-э-э… Лейбовица, что вы не ходите на работу?

– Вот уж чего я меньше всего опасаюсь, – усмехнулся я трубку. – Впрочем, всё же ему позвоню, предупрежу, что несколько дней не смогу появиться в его лавке.

* * *

Джозеф Чарльз Бонанно не находил себе места. Гнев искал выхода, и Бонанно в сердцах швырнул об стену старинную вазу из китайского фарфора, разлетевшуюся на множество красочных осколков. А ведь всего час назад он пребывал в прекрасном настроении. Тогда как раз подъехал его капореджиме Эспозито Биньоли, рассказавший, что крупная партия наркотиков доставлена из Канады и находится на тайном складе в порту. За эту партию Бонанно отвалил почти два миллиона долларов, но надеялся с продажи зелья поиметь в десятки раз больше.

В превосходном настроении он пребывал, пока в кабинет не вошёл его консильери и практикующий адвокат Джон Тартамелла. На лице Джона были написаны тревога и плохо скрываемый испуг. Бонанно сразу понял, что случилось неладное.