Текст книги "Кукловод (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Оксана тихо ушла, когда Алексей еще спал. Проснувшись в половине девятого, он обнаружил на подушке пару длинных волос (тут же вспомнилась песня 'Чижа') и записку:

'Спасибо, было просто здорово! Извини, что убегаю, дела. Завтрак на столе в кухне. Чтобы ты выспался, я на всякий случай отключила телефон'.

Как же так! Неужели он так крепко спал, что не услышал, как Оксана уходила?! Если бы не эта записка, можно было бы подумать, что все, произошедшее накануне вечером – всего лишь прекрасный сон.

Он потянулся, затем встал и раздвинул занавески на окнах. На улице вовсю светило солнце, день обещал быть жарким. Эх, проваляться бы весь день на пляже, ни о чем не думая...

На кухне его ждала яичница в закрытой крышкой сковороде, и бутерброды с сыром и ветчиной.

'Надеюсь, она сама-то позавтракала', – думал Клест, набивая рот едой. После бурной ночи есть хотелось неимоверно, и он сметелил все, что приготовила вчерашняя любовница.

Утолив голод, Алексей включил сотовый, а затем и радиотелефон. И тут же вздрогнул от раздавшейся трели. С нехорошим предчувствием он поднял трубку, и услышал в ней взволнованный голос Леонченко:

– Алексей, е-мое, ну ты где пропадаешь?! Домашний отключен, сотовый тоже...

– А что случилось-то? – спросил Клест, ожидая от следователя какого-нибудь подвоха.

– Весьма радостное в кавычках событие. Пару часов назад еще один интересный жмурик обнаружился. И снова твоя фамилия на стене.

Алексей вздрогнул, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.

– Тело уже отправили в морг, – продолжал как ни в чем ни бывало следователь, – там тебя ждут. Сам приедешь, или машину за тобой отправить?

– Ладно, сам доберусь. Какой морг-то, судмедэкспертизы? Ну жди, уже еду.

Вот так, не успел проснуться, и снова в бой. Знал бы, что предстоит поездка в морг – с завтраком повременил бы. Хоть и насмотрелся за последние годы на трупы – да не то что насмотрелся, а и натрогаться их успел – но все же лучше на такие дела ездить по возможности с пустым желудком.

Не прошло и минуты после звонка Леонченко, как тренькнул дверной звонок. Недоумевая, кто бы это мог быть, Алексей открыл дверь. На пороге с солонкой в руках стояла соседка из квартиры напротив, Вера Борисовна. Старушка нередко захаживала к художнику занять немного соли или сахарку, причем долг никогда не отдавала. Клест как-то прикинул, что вес вынесенного из его квартиры сахара и соли в квартиру напротив в общей сложности уже потянул бы на несколько кило, но, будучи человеком скромным, никогда соседке не отказывал.

Вот и на этот раз он мило улыбнулся:

– Здравствуйте, Вера Борисовна. Что, соли одолжить?

– Ой, Лешенька, мне совсем немного, вот, насыпь в солоночку. А то взялась кашу варить, глянь – а соли ни грамма. Вечером в магазин пойду, обязательно куплю, и все тебе верну...

– Да бросьте вы, Вера Борисовна!

Пока он ходил на кухню, любопытная старушка словно невзначай заглянула в комнату.

– Ба, какая картина... Эт чаво ж, ангелы, штоль, летают над деревом?

– Полотно еще не закончено, – мягко выдавил Алексей соседку обратно в коридор. – Вот, возьмите вашу соль.

– Ну, спасибо, Лешенька, выручил.

Путь на такси до 'разделочной', как между собой называли морг сотрудники правоохранительных органов, занял полчаса. Леонченко, дымя сигаретой, нервно прохаживался перед приземистым зданием, над которым витал сладковатый запах смерти, сдобренный жирными, зеленым мухами. Чьи-то родственники топтались у входа, ожидая выдачи тела.

Не успел Клест выбраться из машины, как Виктор стал посвящать его в подробности происшедшего:

– В общем, если в прошлый раз бедняге его же гениталии в орал засунули...

– Куда, куда?

– Ну, говорят же, оральный секс, значит, рот – это и есть орал... Или орало? Неважно! Так вот, на этот раз бедолаге засунули в анал. Короче, парня распяли, а потом посадили на кол, как в средневековье. Кол, правда, не деревянный, а обычный лом. Но засадили конкретно, по самую трахею. Еще и крови из него вытекло немеряно, не меньше, чем у того, первого...

– Меня уже мутит...

– А меня, думаешь, не замутило? Одному хрен забили в глотку, второго на кол насадили, как курицу-гриль. Навалилось на меня, будто грешен... Хоть в отпуск беги. Так ведь никто и не отпустит. Заставят дела расследовать до победного конца, или до тех пор, пока в тупик не зайдем. Придется их тогда в архив сдавать, как нераскрытые... А это было бы обидно, ниточку вроде уже нащупали.

Леонченко провел Алексея длинным коридором, открыл одну из дверей, и они оказались в холодильной камере:

– Милости прошу.

Затем уверенно прошел к одной из каталок, на которой лежало закрытое простыней тело. На большом пальце левой ноги мертвеца болталась бирка.

Виктор подвернул простыню, до пояса открывая тело. Труп молодого человека оказался снежно-белым, словно покрытый несколькими слоями пудры. Рот был приоткрыт, виднелся ровный ряд ухоженных зубов. Следит за собой, как та секретарша у Линды, непроизвольно подумал Алексей. И финал тот же.

– Ни документов, ничего, – прокомментировал Леонченко. – Нашли его в заброшенной котельной детишки, когда играли в прятки. Представляешь, какой шок для них...

– Играть нужно, где положено, – пробормотал Клест. – Хотя сейчас такие детские площадки, что там и травмироваться немудрено.

– Ладно, сентенции оставим на потом. Готов сканировать? Ну, тогда приступай...

В этот момент тишину холодильной камеры разорвала бодрая трель канкана. Оба вздрогнули от неожиданности. Виктор судорожно полез в карман, выудив оттуда сотовый:

– Але... Привет, Лизунь! Ты что, из деревни уже вернулась?.. Понял. Ну тогда давай завтра куда-нибудь сходим, в парк или киношку... Вот и здорово! Ну все, солнышко, до завтра, а то у меня тут очень серьезная работа.

Клесту этот жизнеутверждающий разговор показался здесь таким неуместным, что он даже потряс головой, разгоняя морок. Нет, нужно начинать сканировать, пока совсем не расслабился.

Алексей прикрыл глаза, внутренне концентрируясь. Потом положил ладонь на лоб покойника и постарался полностью расслабиться...

Это был настоящий мачо. Высокий, жгучий брюнет с вьющимися волосами до плеч, он вошел в зал походкой хозяина. Оглядевшись, направился к стойке, где заказал фирменный коктейль 'Голубая лагуна'. В этом клубе Гоша его еще не встречал. Значит, новенький. И, скорее всего, свободный. Из этого следовало, что Гоша, недавно расставшийся с другом, просто обязан подцепить этого красавчика, пока его не перехватил кто-то другой. Тем более что брюнет весьма недвусмысленно посмотрел на него, облизнув при этом кончиком языка верхнюю губу.

Чувствуя приятное возбуждение внизу живота, он танцующей походкой приблизился к бару, и заказал себе такой же коктейль. Втянув через трубочку бодрящий напиток, словно невзначай коснулся мизинцем рукава новенького. Тот, не глядя на Гошу, чуть заметно улыбнулся. Из чего тот сделал вывод, что контакт налаживается.

– Тебя как зовут? – спросил Гоша, пытаясь перекричать бьющую в барабанные перепонки музыку.

– Вадик, – признался мачо, жеманно поправляя вьющуюся прядь.

– Я тебя тут раньше не встречал, Вадик.

– Я вообще в этом городе второй день. Так-то я в Москве обитаю, танцую в 'Метелице'.

– А в нашу глухомань зачем пожаловал, если не секрет?

– К тетке приехал. Заодно и обстановку разведаю. В Москве деньжат скопил, хочу в провинции свой клуб с танцполом открыть. Для столицы еще не созрел, а в вашем городе можно попробовать.

Гоша не знал, что еще спросить у Вадика, и в итоге ограничился высказыванием, как это круто – иметь свой клуб.

– В вашем городе не так уж и круто на самом деле, – ответил брюнет. – Это в Москве нужно бабок немеряно, тем более что лучшие места там уже давно поделены. А здесь можно ограничиться червонцем.

– Червонцем чего, – не понял Гоша.

– Десятью тысячами баксов, а лучше евро, если в аренду брать помещение, – терпеливо пояснил Вадик. – Слушай, может, пойдем потанцуем?

Он взял Гошу за руку, и они присоединились к пестрой толпе, в которой мальчики преимущественно танцевали с мальчиками, а девочки с девочками. Музыка шла нон-стоп, но дергающиеся словно марионетки посетители клуба, казалось, не знали усталости. Только изредка то одна, то другая парочка отпочковывалась от общей толпы, чтобы в укромном уголке предаться ласкам и поцелуям.

Имелись здесь и VIP-комнаты, в которых можно было предаться и более интимным отношениям, а заодно расслабиться под воздействием легкой наркоты. А то и втянуть ноздрей через свернутую купюру крупного достоинства кокаиновую дорожку. Но у Гоши никогда не имелось столько наличности, чтобы оплатить хотя бы час пребывания в полном уединении. Лишь однажды его прежний друг пригласил в VIP-комнату, где они провели незабываемые минуты. Но вскоре тот нашел себе другого, из-за чего Гоша закатил изменнику и его новому любовнику скандал. Зато его новый друг, судя по всему, проблем с деньгами не имел.

Примерно через пятнадцать минут Гоша созрел для того, чтобы поцеловать Вадика. Однако тот избежал французского поцелуя, ограничившись легким касанием чужих губ, чем еще больше распалил своего партнера. Гоша уже начинал сходить с ума по этому темноволосому красавцу. Его смущало только одно; он так и не понял, к пассивным принадлежит Вадик или к активным? Сам-то он всегда работал вторым номером, и если новый партнер окажется также пассивным – для них это станет проблемой. Поэтому, набравшись смелости, Гоша спросил:

– Вадик, а ты вообще как предпочитаешь?

Тот недоуменно приподнял левую бровь, и Гоша, запинаясь и краснея (хорошо, что разговор проходил в полусумраке), объяснил, что он имел в виду.

– Ах, вон ты о чем... А тебе как больше нравится?

– Я всегда был девочкой.

– Ну а я мальчиком, – усмехнулся Вадик. – Что-то жарко, может, проветримся?

– Почему бы и нет?

Держась за руки, они вышли из грохота клуба в ночную тишину. Гоша закурил свой 'Житан' с ментолом, предложил другу, но тот сказал, что не курит. На освещенной парковке стояло несколько машин.

– Вон моя 'Лянча', – кивнул брюнет в сторону приземистой иномарки.

– Крутая тачка.

Гоша не поленился, обошел ярко-красную машину, заглянул в салон, и восхищенно поцокал языком.

– Никогда на такой не ездил.

– Если хочешь – давай прокатимся.

– Ты серьезно? – Гоша от возбуждения сжал кулачки. – Конечно, хочу.

Ну, уж в тачке он наверняка сольется с новым другом в затяжном поцелуе. Гоша считал себя настоящим профессионалом в этом деле. А там, когда у Вадика в штанах кое-что набухнет, можно будет перейти и к более активным действиям.

– Куда поедем?

– Успел разведать в ваших краях одно местечко, там никто нам не помешает.

Красавчик машину вел уверенно, словно прожил в их городе не один год. Гоша молчал, предвкушая постельную сцену, и нервно теребил в мочке правого уха золотое колечко – подарок одного из прежних любовников. Думал, что во время езды вряд ли удастся покрыть мальчика поцелуями. Впрочем, это не должно стать препятствием на пути к конечной цели.

– Ну вот, приехали, – наконец нарушил тишину Вадик, останавливая машину во дворе какого-то дома. – Прошу вас, мадам.

Вышел первым, галантно подал Гоше руку. Тот осмотрелся, но местность вокруг была незнакомой. Впрочем, какое это имеет значение, если они сейчас с этим мачо сольются в любовном экстазе! Однако Вадик повел Гошу в сторону небольшого строения, стоявшего чуть в стороне.

– Что это?

– Вообще-то котельная. Но, уверяю, когда попадем внутрь, ты найдешь то, о чем мечтал.

Странно, подумал Гоша, москвич, а как успел изучить приволжские дворы.

Между тем Вадик быстро справился с навесным замком, который висел на двери только для виду, щелкнул зажигалкой, освещая дрожащим пламенем небольшой кусочек пространства впереди, и они оказались в небольшой комнатушке. В глубине, чуть дальше, поблескивал серебряным боком холодный бойлер. До наступления холодов у него еще оставалось время отдохнуть.

Танцор зажег заранее приготовленные толстые свечи, и мрачный сумрак сконцентрировался по углам котельной.

У дальней стены Гоша разглядел широкий матрас, постеленный прямо на полу. Воображение рисовало ему застланную шелковыми простынями постель, здесь же его ожидало совсем другое.

– Мы что же, вот на этом матрасе...

– Ну, если тебе захочется, можно и на нем. Но я приготовил кое-что другое.

Вадик показал на сложную систему ремней и предложил Гоше полностью раздеться.

– Это будет такая игра, да? – спросил тот, стягивая с себя майку с Микки-Маусом.

– Точно, среди столичных геев это сейчас последний писк...

А он умеет завести, этот парень. Гоша совсем разделся и позволил подвесить себя на ременной конструкции. Запястья и лодыжки оказались крепко схваченными кожаными лентами, а руки и ноги разведены в стороны, так что он напоминал того самца с гравюры Да Винчи под названием 'Витрувианский человек'. Правда, названия произв6едения Гоша не помнил, но сама картинка, увиденная в каком-то журнале, врезалась ему в память. Вдобавок еще один ремешок со специальным шариком оказался у него во рту, заменяя кляп.

– О, как твой малыш возбудился, просто смотреть приятно, – легко шлепнул по его причиндалам красавчик.

Член у Гоши и впрямь здорово набух, того и гляди свершится преждевременная эякуляция. Быстрее бы что ли Вадик стянул брюки и приступил к делу...

Однако тот начал делать что-то непонятное. Отошел в угол и принес металлический лом. Затем обошел Гошу сзади, и тот почувствовал, как холодный металл медленно заполняет его задний проход. Юноша ощутил, что больше не может сдерживать рвущихся наружу коней. С тихим стоном он изогнулся и кончил прямо на посыпанный угольной крошкой пол. Боже, бывает же так здорово, воистину райское блаженство!..

Однако Вадик не собирался на этом заканчивать свою игру. Лом все еще продолжал свое движение внутрь его организма. Вскоре стало больно. Такая игра ему уже не очень-то нравится. Юноша замычал, пытаясь сказать Вадику, что пора остановиться, и тот действительно остановился. Правда, только для того, чтобы произнести нараспев загадочную для Гоши фразу:

– А вот и вторая пешка в нашей игре, – сказал красавчик, не выпуская из рук вторую половину стального стержня. Другая была загнана в анальное отверстие несчастного гея. – Может, Леша, ты гомиков и не любишь, но, наверное, не стал бы так с ними расправляться. Но для меня он всего лишь пешка, как и остальные участники нашей игры. А в тебе я надеялся обрести достойного противника. Но пока ты не оправдываешь моих надежд. Что ж, даю тебе еще один шанс найти меня. Здесь для тебя помимо надписи на стене, которую я сейчас сделаю, тоже будет послание. Оно связано... с несъедобной грушей. Загадка детская, сообразите со своим напарником из прокуратуры. Разберешься с ребусом – и у вас появится шанс поймать меня. Думаю, на этот раз вы со следаком найдете ответ быстрее. Поэтому ждать вас столько же, как и в прошлый раз, я не собираюсь.

Что Вадик хотел этим сказать, Гоша не понял, да и не нужно это ему было. Лишь бы вытащили из его задницы этот треклятый, ставший словно раскаленным лом. Однако вместо этого Вадик поднатужился и вогнал почти всю вторую половину лома в тело несчастного Гоши. Раздался мерзкий хруст, в глазах у юноши потемнело, но сознание, словно в издевку, и не думало его покидать. Гоша чувствовал, как по бедрам обильно течет теплая кровь, а вместе с ней из него утекает жизнь. Его мучитель, которому он искренне готов был отдать свою любовь, видимо, боясь перепачкаться, придвинул ногой табурет, на который отпустил конец металлического стержня, таким образом, избавившись от нужды его постоянно держать.

Обмакнув палец в натекшую лужицу, Кукловод подошел к стене и начал писать. Затем вытер руки носовым платком, последний раз взглянул на освещаемого неверным пламенем свечей истязаемого, и вышел из котельной. Гоша проводил его взглядом, полным мучительной тоски, а затем все заволокло туманом и время перестало для него существовать.

Глава 14

Выйдя из прострации, Алексей в подробностях пересказал Виктору увиденное. Добавив, что, прежде всего, нужно отправляться в котельную, и там искать очередной ребус.

– Хорошо, едем, – согласился Леонченко. – Но сначала я дам ориентировку на этого Вадика.

У котельной они оказались примерно через час. Сидевшие на лавочке у одного из подъездов бабки с любопытством и подозрением поглядывали в сторону двух мужчин, топтавшихся возле строения, где произошло взбудоражившее весь город преступление.

На двери висел уже не бутафорский, а настоящий замок, повешенный представителем местного ЖЭУ, чтобы любопытные – в первую очередь обожающий страшные истории пацанва – не шлялись на место убийства. Один из ключей к нему был у Леонченко, которым тот и отворил замок.

– Тут где-то должен быть выключатель, – пробормотал он, шаря ладонью по стене слева от входа. – Ага, кажется, нашел.

Под потолком мутноватым, желтым светом вспыхнула лампочка. Алексей несколько секунд привыкал к скудному освещению, после чего принялся рассматривать внутренности котельной.

Изнутри она выглядела точно так же, как и в тот раз, когда он глядел глазами еще живого Гоши. Если не учитывать, что тогда внутреннее пространство освещали свечи, а теперь заключенная в стеклянную колбу вольфрамовая спираль.

– В ЖЭУ сказали, что дверь в котельную всегда находилась под замком, – вывел его из задумчивости голос следователя. – Но весной в связи с окончанием отопительного сезона как закрыли, так и не проверяли... Кстати, здесь была написана кровью твоя фамилия. Фото есть, если что, а то жэковские успели уже прибраться.

Клест посмотрел на стену, где виднелось размытое темное пятно. Внутри него ничего внутри не всколыхнулось, и Алексей этому обстоятельству был только рад. В его жизни и без этого хватало переживаний. Тем более что сюда они приехали не эмоции выплескивать, а искать разгадку очередного ребуса, предложенного Кукловодом. То место, над которым висел распятый на ремнях Гоша, было присыпано песком, и Алексей по возможности старался туда не наступать.

– Ну что, откуда начнем осмотр? – спросил Виктор. – Давай глядеть вместе, если ты что-то пропустишь, может, я тебя подстрахую.

Клест согласился, ему уже не терпелось приступить к поискам.

– Скорее всего, – сказал он, – знак оставлен на стене. Но нельзя исключать и другие варианты. Он ведь сказал, что послание как-то связано с несъедобной грушей. У тебя есть по этому поводу какие-то мысли?

– Честно говоря, в голове пока пусто, – признался Леонченко. – Давай для начала посмотрим, что здесь есть любопытного, а потом устроим мозговой штурм. Начнем со стен, если ничего интересного не обнаружим, будем копать дальше.

Похабные рисунки и матерные надписи, которые сразу же бросались в глаза, вряд ли нанесла рука убийцы, который, вполне возможно, и впрямь приходился Алексею родственником. Единственное, что заинтересовало сыщика и 'сканера' – это нацарапанный гвоздем рисунок, изображающий виселицу и маленькую девочку, повисшую в петле.

– Есть мысли? – спросил Клест Виктора.

– Возможно, девочка в петле символизирует грушу, висящую на дереве, – задумчиво пробормотал Леонченко. – Как тебе такая идея?

– Ну и что это дает? Он и так сказал нам – вернее, мне – про грушу. Скорее уж, девочка может указывать на следующую жертву маньяка. Которой может стать не только девочка, но и девушка, а может, даже и женщина... Хотя нет, он же намекнул, что там должен быть зашифрован адрес, где его искать.

– Все равно ни черта непонятно. Давай еще поищем, может, попадется что поинтереснее.

Однако последующие полчаса никаких результатов не дали. Вконец обессилевший и вспотевший, следователь махнул рукой:

– Слушай, ну ее на хрен, весь в пыли уже по уши! Ничего мы больше не найдем. Да и курить жуть как охота, пошли отсюда, Леш.

Клест вынужден был согласиться. Действительно, кроме девочки на виселице, ничего примечательного, а тем более похожего на какую-то несъедобную грушу, им не попалось. Либо противник слишком хитер для них, либо просто издевался. Но ведь в первый раз они сумели отгадать ребус, им не хватило буквально нескольких часов, чтобы встретиться убийцей лицом к лицу.

Он последний раз с надеждой оглядел небольшое помещение, но глаз так ни за что и не зацепился. И лишь только когда Леонченко повернул выключатель, в нем что-то встрепенулось.

– Стой!

Леонченко удивленно посмотрел на партнера. А тот принялся возбужденно жестикулировать:

– Загадку детскую помнишь? Ну, про грушу, что нельзя скушать?

– Ну, помню, а при чем здесь... Погоди, погоди, это ведь про лампочку!

– Точно, именно про нее. Ну-ка, включай.

Вновь щелкнул выключатель, и теперь они увидели, что короткий провод, на котором висела лампочка, был обмотан изоляционной лентой, из-под которой виднелся бумажный уголок. Естественно, они и не могли видеть тайника, потому что инстинктивно отводили взгляд от лампочки, которая хоть и не очень сильно, но все равно неприятно слепила глаза.

Леонченко подвинул на середину комнатушки полупустой ящик из-под ветоши, вскарабкался на него, и аккуратно отмотал изоленту. На пол он спрыгнул, сжимая в руке сложенный в несколько раз лист бумаги.

Это был обычный лист в клеточку из школьной тетрадки. Виктор принялся медленно его разворачивать, словно ожидая неприятного подвоха, а Алексей выглядывал из-за его спины, покусывая горячие губы.

– Ну что там?

– Гляди...

Клест взял в руки бумагу, пытаясь понять, что бы значило изображение петуха, нарисованное обычной шариковой ручкой. У рисовавшего были задатки художника. В клюве птица держала глаз, вроде как человеческий, а на ее груди была написана цифра 26.

– Что ты об этом думаешь?

– Похоже, это и правда наводка, где его искать, – ответил Алексей, задумчиво потирая на подбородке вчерашнюю щетину. – Есть в нашем любимом Приволжске улица Петухова или что-то в этом роде?

– Нужно взять какой-нибудь атлас, ничего похожего на память не приходит. Ты думаешь, что петух указывает на название улицы, а цифра – на номер дома и квартиры? А что тогда значит глаз в клюве?

– Вот это меня тоже настораживает. К чему бы он... У тебя есть варианты?

– Честно говоря, насчет глаза ничего в голову не приходит... Слушай, пойдем на улицу, здесь мне не по себе. Заодно и покурим.

Они расположились на лавочке у одного из подъездов, а у соседнего все так же сидели старушки, то и дело стреляющие в их сторону любопытными взглядами. Виктор прозвонился криминалистам, и дал указание просмотреть карту города и найти улицу Петухова. В любом случае перезвонить ему на сотовый.

– Будем ждать результата, – сказал он Алексею, убирая телефон.

– Дай-то Бог, если и правда такая улица есть, – ответил тот. – Но что-то мне подсказывает, что это было бы слишком легко. Не думаю, что он станет повторяться. Наверняка убийца не так прост, как нам хотелось бы.

– Ох, Леха, давай не будем грузиться, а? – страдальчески поморщился следователь. – Если сейчас с улицей не прокатит, тогда я просто не знаю, в какую сторону двигать расследование.

С улицей не прокатило. Получив отрицательную информацию по телефону, Леонченко смачно выругался, чего за ним обычно не водилось. Окурок под неодобрительными взглядами давешних старушек полетел на асфальт.

– Короче, придется искать традиционными методами, – сказал он. – Отпечатки пальцев и прочая хренотень...

– Ага, отпечатки, – поддел его Клест. – Ты забыл, что даже если мы найдем Вадика – если его и правда так зовут – то за решеткой окажется не настоящий преступник? Мало тебе Раевской? И так уже одна девчонка ни за что сидит...

– Ну так попробуй докажи суду, что она невиновна! – буркнул Леонченко. – Я и так шефу уже плешь проел, но ему насрать на наши с тобой выводы. Ее руками совершено убийство, значит, она и преступник, должна ответить по закону. Ему-то лишняя галочка по раскрытию не помешает. Он и мне говорит, мол, угомонись, Витя, у тебя хорошая раскрываемость, не порть себе статистику. Все равно ничего никому не докажешь...

– А нужно доказать! Эта тварь и дальше будет убивать, выполняя свой дьявольский план, а мы по-прежнему будем сажать невиновных! Витька, мы должны его поймать, во что бы то ни стало.

– Да понимаю я все! Только зацепок ни хрена нет. С тем же петухом... Может, еще кого подключить, каких-нибудь аналитиков?

– Не знаю... Есть у вас такой отдел? Попробуй, хуже все равно не будет.

...Вадима Анфиногенова задержали сутки спустя на въезде в Москву. Гаишник, увидев красную 'Лянчу', вспомнил разосланную ориентировку, на всякий случай тормознул машину и заглянул в салон. Увидев лицо автолюбителя, без лишних слов попросил того выйти из автомобиля, после чего сцепил его запястья наручниками и отвел на пост ГИБДД. Оттуда бдительный сержант передал сообщение в дежурную часть ГУВД Москвы, и вскоре за ничего не понимающим задержанным приехала 'ГАЗель' с мигалкой на крыше.

– Ну вот, теперь можно людей с 'Метелицы' снимать, – довольно сказал скуластый капитан, заталкивая танцора в машину. – Птичка попалась. А тебе, сержант, повезло, премию, наверное, получишь.

Тем же вечером Леонченко позвонил Клесту.

– Поймали нашего голубчика. На самом деле танцор из 'Метелицы', и зовут Вадимом. И что любопытно, действительно гостил в Приволжске у своей тетки. Та, понятное дело, в шоке была, когда я ей позвонил с приглашением на допрос. Завтра нашего красавца должны сюда привезти, следственный эксперимент и все такое. А с другой стороны, жаль парня, мы-то знаем, что он не виноват... Кстати, знаешь, что выяснилось? Гоша не кто иной, как родной брат Рогозина. Правда, практически никаких отношений они не поддерживали.

– Да ты что! Чего сразу-то не сказал?

Новая информация буквально ошарашила Алексея.

– Получается, что они в чем-то перед убийцей провинились, хотя сферы интересов у них совершенно разные. Один нормальной ориентации, бизнесмен, второй – гомосексуалист.

– Я успел сегодня поговорить и с бывшей любовницей Виталия Рогозина, и с родителями братьев. Любовница ничего интересного не сказала. Думал, может, предки покойников что-то прояснят. Те хоть и дистанциировались от своих отпрысков, но все-таки в курсе кое-каких их делишек. Правда, душевное состояние у них не ахти какое. А ты думал, двоих детей в такой срок потерять! На мать и вовсе без слез нельзя смотреть, отец, Сергей Федорович, тот хоть как-то держится...

Так вот, по словам Рогозина-старшего, его дети словно от разных родителей. Виталий рос в папашу, пробивным, всегда имел успех у слабого пола. А Гоша (то есть Георгий) был застенчивым мальчиком. И, несмотря на пролетарские корни, утонченным. Но это еще полбеды. Отец уверен, что с пути истинного Гошу сбил школьный учитель физики. Говорит, сразу понял, что добра от него не жди. После уроков Гоша часто задерживался в кабинете физики, якобы преподаватель заметил у того способности к его предмету. Чему он там учил пацана на самом деле – никто уже не скажет. Физик несколько лет назад уехал из нашего города, а Гоша, как ты знаешь, отдал богу душу. Может, ты и докопался бы до глубин его памяти, но думаю, это нас мало выручит. В общем, поспрошал я его насчет недоброжелателей, он покумекал, и сказал, что о таковых понятия не имеет. О круге их знакомых также ничего определенного не сказал. Тем более таких, которые смогли бы пойти на убийство по каким-либо мотивам.

– Одним словом, с отцом номер глухой, как я понял... Слушай, – в его мозгу неожиданно промелькнула некая мысль, и он интуитивно за нее ухватился. – Слушай, Вить, а не можешь ты Рогозина-старшего вызвать к себе на допрос? Хотелось бы при этом поприсутствовать, вдруг что и проклюнется, на что ты сначала внимания не обратил...

– Ты что же, сомневаешься в моих профессиональных качествах? – обиделся было Леонченко.

– Боже упаси! Просто, как мне кажется, новый человек со стороны вроде меня, может привнести в расследование свежую струю. А у нас, сам видишь, пока ни одной зацепки. Ведь ты не веришь в случайное совпадение?

– Ну, если убивал братьев Рогозиных и вправду один и тот же человек (в чем я с тобой согласен), тогда понятно, что это не случайный выбор жертв. Хотя, не забывай, по официальной версии убийства совершили совершенно разные люди – девушка-студентка и танцор из Москвы.

– Это-то меня и печалит. Люди невиновны в том, в чем их обвиняют. Они страдают по вине совершенно незнакомого человека. И поэтому мне и хочется добиться справедливости.

– А мне, думаешь, не хочется? Думаешь, мы ради галочки невиновных готовы сажать, только чтобы премию себе выхлопотать? Конечно, есть у нас такие, в семье не без урода, как говорится, но я-то, сам знаешь, из другого теста. В общем, Рогозина я завтра же вызову на допрос...

– Погоди, я завтра как раз собирался в Кочетовку, к родне съездить. Давай через пару деньков устроим допрос, если ты не против.

– Ладно, как скажешь. Обдумывай вопросы для убитого горем отца, а я все, полетел домой, а то уже глаза слипаются.