Текст книги "Клоунада для разведчика (СИ)"

Автор книги: Гелла Верона

Соавторы: Марк Качим
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Убью, – шепотом пообещал он и прикурил сигарету. Убить, конечно, не убьет, но в рожу Райз схлопочет. И все, никаких больше разговоров и намеков на увольнение. Скоро у Алекса истекает контракт, и хуй кто помешает ему подписать новый.

– Алекс?.. – от звука собственного имени передернуло. Да какого хрена?! Он Крюгер, и хочет оставаться Крюгером! Вот только Аррой окончательно, кажется, перестал видеть в нем кошмар. – Вечная хуйня с этими картами, – хмыкнул Пол, в который раз угадав: если бы полез с утешениями, Алекс бы его послал. – Забей. Потом с деньгами разберемся. А сейчас давай лучше пройдемся? – он положил руку ему на спину и вопросительно глянул в глаза. – Или в номер?

Ну нет, в номере Алекс его точно пошлет. Или, наконец, осуществит то, на что Аррой так отчаянно нарывается уже который день. Ярость не помешала воображению выстроить картинку стоящего на карачках Пола, надсадно, громко стонущего в такт сильным быстрым толчкам. На спине блестел пот, на руках вздулись вены, а голова то запрокидывалась, то бессильно опускалась, в то время, как бедра бесстыдно виляли, подаваясь за таранящим задницу членом в попытке насадиться глубже.

– Пройдемся, – Алекс с трудом отвел взгляд.

– Да-а... – протянул Пол задумчиво, увлекая его за собой по улице. – Мы с тобой как с разных планет. На моей вот все, что я сейчас у тебя в глазах увидел, принято глубоко прятать. И только по особой просьбе режиссера старательно изображать. А ты... – он искоса глянул на него. – Ты весь на разрыв. И, черт побери, знал бы ты, как мне это нравится...

– Я по-другому не умею, – пожал плечами Алекс. Блядь, неужели Пол и правда все увидел? – Правда, что нравится, слышу первый раз. Обычно убегают в ужасе, – хмыкнул он.

Настроение резко пошло вверх. Ладно, хуй с ней с карточкой. Просто поделит все траты Пола на эту поездку и по возвращении на базу отдаст ровно половину.

– Ну, нет, меня пугают совсем другие вещи, – покачал Пол головой и улыбнулся. – Которые, правда, вряд ли испугают тебя. И это притом, что я почти вдвое тебя старше...

– Профессиональная деформация, – пожал плечами Алекс. Ну да, ножей, выстрелов, взрывов и бегающего по собственному телу красного луча лазерного прицела он не боялся. Но хвалиться этим, право слово глупо, ведь не гордится же хирург, что вида крови не боится. – Хотя все равно перед каждым заданием очко играет, – продолжил серьезно. – Совсем не боятся только отморозки из десантников. Но они долго и не живут. Страх заставляет быть осторожным.

– Ну да, – Пол кивнул. – Понимаю. О, смотри! – он оживился, глядя куда-то вдаль. – Там, кажется, парк. Пойдем?

– И что мы будем там делать? – Алекс хмыкнул. – На карусельках кататься?

– А хоть бы и так! – хмыкнул Пол, сверкнув глазами. – Пойдем!

Ну да, самое подходящее занятие для Крюгера. На карусельках кататься. Алекс пошел бы туда только в одном случае: если бы Райз отдал приказ. Но, блядь, улыбка Пола была такой заразительной...

– Пошли, – согласился Алекс. – Но ты же понимаешь, что тебе эти карусельки дорого встанут, да? – сверкнул глазами и недвусмысленно облапил Арроевскую задницу.

– Да мне уже вовек не расплатиться! – фыркнул Пол и, ухватив его за руку, потащил к мигающим вдалеке огням.

Ярмарка. Черт побери, это была гребаная ярмарка! С чувством полной нереальности происходящего Алекс ходил по ней за Арроем, ел совершенно детские сладости и... выиграл плюшевого медведя в тире. Медведя!

– Твою же мать... – вздохнул он обреченно и пихнул приз сияющему Полу.

– Погоди... – тот вернул медведя, глядя куда-то ему за спину. – Там лошадь. Я хочу покататься!

– Ты хочешь что?.. – изумился Алекс.

С медведем в охапку он с оторопью наблюдал за долгим и явно конструктивным диалогом между симпатичной девушкой с белоснежной лошадкой в бантиках и, похоже, впавшим в детство Полом. В итоге кончилось все тем, что он достал кошелек, всучил девушке пару крупных банкнот и с торжествующим видом вскочил на лошадь. Привычно подобрал поводья, и лошадка немедленно закивала головой, чувствуя опытного седока. Пол легонько тронул ее пятками, пробуя на послушность, а потом и пришпорил, давая круг по относительно безлюдному полю.

– Вот! – крикнул он, подъехав к Алексу. – Я твой принц на белом коне! – и рассмеялся своим раскатистым замечательным смехом.

Не врал, значит, когда говорил, что учился ставить уколы на лошадях, пронеслась глупая мысль в напрочь зависшем мозгу. Алекс с трудом разлепил непослушные губы.

– Рыцарь, – прошептал он и перехватил почти упавшего медведя.

Любопытная лошадь ткнулась носом сначала в игрушку, а потом Алексу в руку. Первым порывом было оттолкнуть нарушителя личного пространства, но нос животного был бархатистым, приятным, а большие карие глаза – умными. Алекс сунул медведя под мышку и осторожно погладил лошадь по морде.

Пол снова рассмеялся и унесся прочь. Он ездил по полю не меньше четверти часа, меняя аллюры и слегка выпендриваясь, впрочем, не для публики, а для самого себя. А потом вернул лошадь девушке и пошел к Алексу, семафоря улыбкой на всю ярмарку.

– Класс! – объявил громко. – Тысячу лет не сидел в седле. Еще со времен Дирка.

Боже, как этому человеку могло быть столько лет? Возраст Пола вообще никак не сочетался с его поведением. И Алекс бы точно сдал в психушку того человека, кто сказал бы, что перед ним известный актер.

Наверное, именно поэтому Арроя никто не узнал. Потому что знаменитости ведь везде ходят с телохранителями и прячутся под темными очками. Ни девушке-хозяйке лошади, ни владельцу тира, ни продавщице мороженого и в голову не могло прийти приглядеться внимательнее.

– У Дирка был прекрасный конь, – Алекс наконец избавился от медведя, всучив его Полу.

– Да, этот прекрасный дважды меня скинул, – посетовал Пол. – Колено неделю болело после второго падения. Но красив, конечно, – глаз не оторвать. Слушай, а нам этот зверь очень нужен? – он потряс огромным медведем. – Или сплавим какой-нибудь девчушке?

Алекс скривился, глянув на плюшевый ужас.

– Сплавим, – отрезал решительно и зашагал по дорожке.

Подходящая кандидатка во владелицы нашлась почти сразу. Девчонка лет пяти грохнулась с велосипеда прямо у них перед ногами и отчаянно пыталась не разреветься, дуя на поцарапанную коленку. Подаренная Полом игрушка произвела невероятный эффект. Малышка тут же забыла о боли, радостно лепетала что-то, подбежавшая мамаша смущенно благодарила просто неприлично широко улыбающегося Пола. Тот подхватил ребенка на руки, кружил в воздухе и смеялся в ответ на заливистое детское хохотание.

– Почему у тебя нет детей? – спросил Алекс, когда они отошли на приличное расстояние. – Ты ведь их любишь.

– Ну... – Пол на мгновение задумался. – Не знаю даже, что сказать. Если бы женился – непременно были бы дети. А без семьи это не дети, это подкидыши.

Слово неприятно резануло по ушам. Хотя именно так Алекса не звали никогда. У него была семья, и, наверное, самое болезненное было то, что он ее помнил. Маму, красивую, улыбчивую. Высокого, очень сильного папу. Крохотную сестренку, лепечущую что-то непонятное, улыбающуюся беззубым еще ртом.

В тот страшный день сестренка заболела. Мама не спала ночь, пытаясь сбить температуру, Алекс сжался в своей кровати, прислушиваясь к жалобному плачу и сухому, лающему кашлю. Потом папа зашел к нему и попросил пару часов побыть дома одному, пока он отвезет маму и сестренку в больницу.

Алекс ждал почти весь день. Сидел у окна, неотрывно глядя на дорогу. Когда кусты осветили фары, радостно подскочил. И замер в ужасе, когда белый разбавил мертвенно-синий и кроваво-красный мигалки полицейской машины.

Авария произошла всего через несколько минут после того, как они уехали. Сестренка и мама умерли сразу, папа – спустя пару часов.

Пол заметил перемену его настроения и ласково погладил его по руке.

– Ты подумал про приют? – спросил тихо. – Извини, не хотел напоминать.

– Нет, не про приют, – выдавил улыбку Алекс. – Но ты абсолютно прав: дети должны рождаться и воспитываться в семье. Вот тебе, кстати, и ответ на вопрос, почему у меня и в мыслях нет жениться на дочке Райза, – он подбросил мыском ботинка камешек. – Не собираюсь оставлять ее вдовой с малышами на руках. А армия – дело опасное.

– А если... – Пол на секунду замялся, но потом все же продолжил: – А если уйти из армии?..

Алекс закатил глаза.

– Только ты не начинай! – попросил жестко. – Мне достаточно Райза с его вечными "посмотри на мир с другой стороны" и "мир состоит не только из потных портянок", – он потянулся за сигаретами. Прикурил, глубоко затягиваясь, покрутил в пальцах зажигалку. – Видел я другой мир, хватило, – продолжил пару затяжек спустя. – В шесть подъем и в восемь – завтрак меня вполне устраивает.

– Мир – он больше, чем кажется... – вздохнул Пол. – Но я не "начинаю", не волнуйся. Это твоя жизнь и твой выбор.

– Что больше, это точно, – усмехнулся Алекс, расслабляясь. – Прикинь, есть места, где в июле – разгар зимы! – сообщил заговорщическим тоном.

– Не забывай, ты говоришь с дважды кругосветным путешественником, – напомнил Пол гордо. – Так что да, я знаю! – он увлек его на какую-то малолюдную аллею. – Но это все ерунда по сравнению с болотами Сибири. Представляешь, сверху жижа, а внизу вечная мерзлота.

Алекс только хмыкнул. Не понаслышке знал он про эту вечную мерзлоту. А еще про полчища комаров, и днем под тридцать, а ночью – ниже нуля. Увы, Полу про это рассказывать было запрещено.

– Как-то раз нас занесло в одну деревеньку в Азии, – выбрал он другую историю. Без "грифа". – Так прикинь, там люди лет триста ни с кем из внешнего мира не общались. Они на нас как на пришельцев смотрели. Старики вилы похватали, кто помоложе – за богов приняли, – Алекс улыбнулся, вспомнив, как ребятишки пробовали шоколад из их пПолов.

– Вот в Азии я почти не был... – протянул Пол задумчиво и потер подбородок. – И кажется, зря... – и посмотрел на Алекса со странным блеском в глазах.

– Вот уж не знаю, – покачал головой Алекс. – Та Азия, что довелось увидеть мне – это жуткая антисанитария, кошмарная бедность и слезы. Дети там почему-то все время плачут. А вот Африка мне нравится, – продолжил задумчиво. – Там люди другие совсем. Неспешные. Открытые. Хотя Африку потрепало куда сильнее других континентов.

– По-моему, ты просто не видел Африку, которая бедная, несчастная и в полной заднице... Антисанитарии, то есть, – хмыкнул Пол. – И тебе в этом повезло.

– А ты где умудрился ее увидеть? – удивился Алекс. – Мне казалось, что именно армия залезает в самую глубокую задницу мира.

Ну правда, разве пустили бы всемирно известного актера в опасные места? Да, Пол мог путешествовать, так сказать, сам по себе, мог отказаться от сопровождающих поваров-горничных-водителей-докторов. Но ни один гражданин США не может въехать в потенциально опасную страну, не озаботившись охраной.

– Я посол ЮНИСЕФ, – огорошил его Пол. – И много где был. В самых неприглядных местах.

– С ума сойти! – изумился Алекс. Вот тебе и клоун, блядь! Мелькнула дурацкая мысль, что мистер Аррой станет его крупнейшим разведывательным провалом. – Тогда совершенно точно в Азию не езди. В Африке люди хотя бы друг у друга на головах не живут.

Пол вздохнул и покачал головой.

– Азия – она ведь разная... – сказал тихо и остановился возле совершенно пустой беседки в тени. – О, смотри, тут пусто. Посидим? – и немедленно уселся на лавку.

– Посидим, – Алекс плюхнулся рядом. Шум ярмарки отсюда был почти не слышен. – Мне кажется, или ты применяешь давний военный прием изматывания противника, чтобы контратака не состоялась? – хмыкнул, беззастенчиво погладив Пола по бедру.

– А ты уже устал? – Пол удивленно вскинул бровь и кошачьим движением нырнул вниз, укладываясь головой Алексу на колени. – Или тебе вся эта шумиха непривычна?

Алекс замер на несколько секунд, совершенно не понимая, как реагировать.

– К чему привыкаешь в армии быстрее всего, так это к шуму, – покачал он головой. – И, по-моему, устал у нас ты.

Ну да, ведь это Пол проснулся совершенно разбитым после вчерашней тренировки. И покрыл за день больше полутысячи миль за рулем. Алекс вспомнил, как вчера делал Аррою массаж, и руки буквально зазудели от желания снова помять ладное тело. Он погладил Пола по плечу, спине, а потом пальцы будто сами собой скользнули на голову. Запутались в волосах, мягко коснулись ушей, спустились на шею, очертили чуть шершавый от выросшей за день щетины подбородок.

– Устал, – легко согласился Пол, глядя на него снизу вверх. – Поэтому с удовольствием отдам тебе право командовать. При условии, конечно, что ты не заставишь меня отжиматься.

– Я не настолько жесток, – Алекс фыркнул, – но признай, это был бы самый незабываемый секс в твоей жизни, – рана на боку заколола, но боль не помешала нагнуться и поцеловать Пола в улыбающиеся губы. Поцелуй вышел легким, совсем не глубоким, дразнящим, но неожиданно понравился Алексу. Он не был обязательной прелюдией, не являлся стартовым механизмом к сексу. Целоваться ради поцелуя еще не приходилось никогда, но оказалось очень даже приятно. – Пойдем в номер, – предложил Алекс. – Под горячий душ и в большую и очень мягкую кровать.

– Ну погоди-и... – протянул Пол жалобно. – Во-первых, у тебя ужасно удобные коленки. А во-вторых, я на самом деле жуть как не люблю отели, – он вздохнул. – Палатка – вот это вещь. И нет, я не увиливаю, – он улыбнулся, выразительно глянув на Алекса, и продолжил заговорщическим шепотом: – На самом деле, я уже ужасно хочу почувствовать весь твой боевой пыл.

– Поерзай еще немного, и почувствуешь, – хмыкнул Алекс. Тяжесть Пола, тепло, идущее от него, весьма недвусмысленно действовали на тело. – А я вот предпочитаю твердый потолок над головой, – пальцы снова зарылись Полу в волосы. Тот довольно зажмурился и еще усерднее заерзал, устраиваясь. Алекс фыркнул и принялся легонько массировать ему голову.

Блядь, скажи ему три дня назад, что он будет сидеть на лавочке под кустом и на коленях у него будет лежать мужик едва ли не вдвое старше, да он бы тому шутнику зубной ряд проредил основательно. А теперь вот торчит под гребаным кустом, перебирает непослушные волосы, и непонятное что-то, теплое, будто масляное разливается в груди.

– Ну да, опасности вокруг меньше, да? – Пол вздохнул. – В общем-то, я тебя почти понимаю. Потому что – внимание, вопрос: ты ведь услышишь, если к нам вдруг подкрадутся папарацци?

– Не опасности, – покачал головой Алекс, не прекращая своего занятия. – Палатка, наверное, хорошо и весело, но только пока на улице тепло и сухо. Зимой там не согреться. А вот дом – это крепость, – у Арроя и вправду выдающееся лицо. Не в улыбке даже дело, а в том, что ему шли абсолютно любые прически. И приглаженные назад волосы, будто стрижка "под ноль", и встопорщенные дыбом, как он обычно ходил, и чинно уложенные, и челка. И Алекс с непонятным восторгом снова и снова зачесывал пальцами волосы, создавая все новые и новые вариации, практически одинаково удачные. – И да, я услышу, если кто-то будет подкрадываться.

Снимок, сделанный стервятниками от журналистики, повредил бы не только Полу. Для Алекса демаскировка – это провал. Никому не будет нужен разведчик, чье лицо знает весь мир. Не только о полевой работе можно будет забыть, но и вообще об армии. Даже убирать в казармах с такой пометкой в личном деле не дадут.

– Отлично тогда, – Пол расслабился, а потом лукаво поинтересовался: – Что ты делаешь? Мысленно меня бреешь?

– Прикидываю, насколько ты сумеешь вжиться в образ сурового меня, – хмыкнул Алекс и погладил себя по короткому ежику.

– Знаешь, я начинаю думать, что тебя играть как раз не надо, – протянул Пол. – Герой немного старше и с совсем другой историей. А вот персонаж второго плана, полностью скопированный с уже устоявшегося тебя, был бы прекрасен. Даже менять ничего не надо – Крюгер и есть Крюгер.

Немного старше?.. Пол что же, будет играть юнца? А впрочем... твою ж мать, да он сможет любого изобразить! Гримеры замажут морщинки в уголках глаз, а тело у Арроя даст фору восемнадцатилетним.

Давно загрубевшие на грифах штанг и веревках пальцы осторожно соскользнули с волос к уголкам глаз. Пол инстинктивно зажмурился, и морщинки разбежались озорными лучиками. Алекс погладил их, и стало вдруг жаль, что они исчезнут. Как разведчик, он умел подмечать даже малейшие детали, и не составило труда понять, откуда они. Не только от того, что Пол без конца улыбается, а еще от привычки смотреть вдаль. Такие у моряков бывают. И у опытных дважды кругосветопутешественников.

Алекс замер. Внезапная мысль глубокой занозой засела в мозгу. Дурацкая, глупая, вообще не уместная сейчас. И прав на нее не было, и ни с чего ей приходить, а вот, поди ж ты, желчной горечью въедается в язык.

– Нет, – сухо отрезал он, отпуская Пола. Собственные руки показались ненужными, глупыми. А мысль все разрасталась. Алекс не собирается становиться посмешищем, выслушивая в столовой сравнения какого-то там героя фильма с собой. И уж точно не хочет видеть, как Пол будет смотреть на того, экранного Крюгера. Пусть даже и изображая молодого глупого мальчишку.

– Эй... – Пол поймал его руку и приподнялся, заглядывая в глаза. – Ну не заводись. Придумаем другую кличку, – он улыбнулся, обнял Алекса за шею и притянул к себе, мягко целуя. – Слушай, со мной что-то странное творится, когда ты злишься, – добавил заговорщическим шепотом. – Сразу хочется заставить тебя улыбнуться любым способом, а не то жутко не по себе.

Алекс рыкнул. Нелепая злоба еще не отпустила, но горечь малость улеглась.

– Обычно, когда я злюсь, у всех только одно желание: съебаться нахуй. Побыстрее и подальше, – прошептал он прямо Полу в губы. – Потому что ни у кого не железное очко, чтобы в смехуечки с Крюгером играть, – и в свою очередь поцеловал Пола.

– Да ну, все-то у тебя черно-белое... – прошептал Пол, окончательно садясь и накрывая теплой ладонью колено. – Есть ведь масса других игр, в которые можно сыграть... – и медленно повел ладонь вверх.

– Например, в вероломное нападение на фоне подписания акта о капитуляции, – усмехнулся Алекс. Впрочем, перехватывать руку Пола он не спешил. От кончиков пальцев даже сквозь грубую ткань джинсов чувствовалось тепло, заставляющее покрываться кожу сладкими, иррационально-приятными мурашками.

– Вероломное! – хмыкнул, придвинувшись ближе. – Скажешь тоже...

Он снова завладел его губами, в то время как рука и не думала останавливаться, уверенно двигаясь к намеченной цели. Когда же кончики пальцев легонько погладили запульсировавший член, внутри что-то сладко сжалось. Алекс точно знал, как называются такие игры, но до сих пор успешно их избегал. А сейчас... Сейчас вдруг захотелось разыграть партию-другую.

Тем более, так сладко было играть вдвоем. Он перехватил инициативу, сам целуя Пола. Сначала жадно и голодно, как казалось ему единственно возможным, а потом постепенно сбавил обороты, превращая поцелуя из почти укуса в мягкий, дразнящий. Снова запустил пальцы Полу в волосы, но теперь уже целенаправленно поглаживая за ушами, в основании шеи.

Пальцы на его члене дрогнули, Пол в руках напрягся, задышал чаще. Алекс довольно хмыкнул и продолжил разведку боем. Оставил в покое порядком припухшие Арроевские губы и, как вчера Пол делал с ним, поцеловал в шею под ухом.

Пол очень довольно то ли хмыкнул, то ли мурлыкнул и поднял голову, давая лучший доступ. Его рука покинула стратегическое место и скользнула под футболку, даря щекочущие, чуть раздражающие ощущения.

Еще совсем недавно Алекс назвал бы такие ласки детским садом и уделом юнцов. Что же изменилось сейчас?.. Может быть, то, что происходящее оказалось не просто глупыми тисканьями, а тонкой игрой на нервах?.. Заигрывания с собственным возбуждением, поддразнивание желаний. Черт побери, да это целая стратегия!

А в стратегии Алекс был силен, как никто! И уж точно было мало равных ему в разведке!

Он с силой втянул носом воздух, чувствуя аромат кожи Пола, пряный, свежий. Почти выветрившийся синтетический запах мыла. Совсем не ощутимый, но все же присутствующий – бензина, горячего моторного масла, ветра, разогретого асфальта, кожи, песка, пыли. Ухватил Пола за плечо, заставляя облокотиться на него, и, шалея от самого себя, от невероятного восторга, смешанного с изумлением, возбуждением и интересом, провел языком от ямочки на подбородке вниз, до самого воротничка футболки.

Твою же мать... в кровь словно наркотик впрыснули, а по голове, походу, с ноги отвесили – так накрыло сонмом ощущений и эмоций. Блядь, как он, привыкший жить на оттенках, полутонах, замечающий все, раньше мог довольствоваться плоским и однообразным? Как мог сводить к простому "подрочил член, смазал, растянул, вставил и пялишь до звезд перед глазами?" Боже, это уму непостижимо! Ведь кожа сразу под челюстью куда нежнее, чем на кадыке. А в ямочке между ключиц сильнее пахнет. Биение чужого пульса на языке мгновенно отдается во всем теле, прямиком несется в пах, и, кажется, перенастраивает собственное сердце. А дрожать и сбито дышать можно не только долбя, что есть мочи, или отсасывая как гребаный пылесос, – просто достаточно очертить кончиками пальцев пупок и мягко накрыть живот всей пятерней.

– Алекс...

Блядь, да что ж он за моду взял?! От звука собственного имени его аж тряхнуло – так неожиданно сексуально это прозвучало. Пол между тем явно не понимал, что по имени злобного Крюгера никто не звал до него.

– Я предлагаю все-таки идти в отель, – прошептал он. – А то еще немного, и идти будет неудобно.

Алексу неудобно было уже сейчас. А уж от перспективы оказаться в запертом от всего мира номере, с огромной кроватью, кровь стремительно устремилась вниз, и одновременно надавила на уши, напрочь убивая координацию движений.

Впрочем, это были технические мелочи, и тренированный организм их легко нивелировал. А вот справиться с зашкаливающими эмоциями сбитый с толку мозг даже не пытался.

Дорогу до отеля он помнил плохо. Хотя они с Полом чинно шли на достойном приличия расстоянии, даже помогли подняться парню на роликах. Алекс хмуро кивнул портье, привычно оглядел холл отеля, автоматически выхватил взглядом второй выход, камеру видеонаблюдения, маячок пожарной сигнализации. Но все это было вторичным и служило лишь смазанным обрамлением главного, что занимало сейчас всем мысли. Вернее, не что, а кто. Главным был Пол. Так блядски-соблазнительно улыбающийся, так сексуально-дразняще двигающийся, так охуительно пахнущий.

– Готов? – хрипло спросил Алекс, едва щелкнул замок. Схватил Пола в охапку и голодно, жадно поцеловал.

Пол рассмеялся и с чувством облапил его за задницу. Ох уж этот смех... Алекс зарычал и буквально смел его поцелуем куда-то в сторону кровати.

– Алекс! – выдохнул Пол, едва не упав. – Ты только осторожнее, – предупредил хрипло. – Мне последние пару месяцев было как-то не до секса. Особенно снизу...

Алекс скорее понял, чем услышал. Потому что в голове шумело так, будто в улей сунулся, а уж за смех и "Алекс" хотелось просто ткнуть мордой в стену и тут же вставить до упора, чтоб захлебнулся своим смехом.

И одновременно хотелось другого. Чтоб поперхнулся смехом, жадно глотая воздух, чтобы "Алекс" зазвучало требовательно, а не предупреждающе, чтобы ерзал и сам напрашивался. Чтоб не держать приходилось, а удерживать, не давая спешить.

– Сейчас наверстаем все твои месяцы, – сглотнув ставшую вязкой слюну, пообещал Алекс и снова поцеловал, роняя Пола на кровать.

Блядь, еще никогда разведка не была такой горячей и не заставляла быть таким внимательным. Алекс целовал, мял, тискал, поглаживал. Открытия сыпались на него, как снаряды при ковровой бомбардировке, оглушали, ослепляли, ударяли по голове и под дых. Он слушал тихие стоны и сдавленные вскрики, ловил поцелуями подрагивающие губы, ощутимо прикусывал и дразнил языком, мягко поглаживал и с силой надавливал. Поначалу пытался придерживаться общепринятых, так сказать, дислокаций, но, кажется, Пол целиком состоял из эрогенных зон. Потому что его член радостно подпрыгивал, если коснуться под коленом, а поглаживание бедер вызывало дрожь во всем теле. И Алекс отдался неконтролируемому желанию потрогать и погладить везде. Заставить застонать громче и дышать сорвано.

Когда же он провел кончиками пальцев по члену и вниз, к промежности, Пол покорно развел ноги, приглашая. У Алекса задрожало что-то под ребрами, а рот наполнился слюной. Мало понимая, что творит, он устроился удобнее в ногах Пола и повторил путь пальцев языком. От кончика головки, размазывая выступившую на ней прозрачную солоноватую каплю, до плотно сжатого ануса.

Он бы, наверное, устыдился того, что делает, вот только Пол был совершенно бесстыден: громко прокомментировал его действия запалистым "Ух ты, черт!" И согнул ноги, широко их раздвигая. А еще уставился поплывшим взглядом в упор, явно желая немедленно увидеть, как язык Алекса ввинтится ему в задницу.

Язык. Задница. Блядь!

Алекс зажмурился и сделал то, что от него ждали.

Твою ж мать! Это было омерзительно и противоестественно! И это... это было охуительно, сладко, греховно, запретно, это сводило с ума и ставило все с ног на голову. Потому что невозможно нормально мыслить и пытаться анализировать происходящее, если вокруг языка вздрагивают мышцы, а Пол шумно дышит и без конца повторяет какую-то заковыристую конструкцию. И стонет. Чертовски, блядь, громко!

Алекс рыкнул, подхватил его под бедра, раскрывая еще сильнее, и принялся за дело основательно. Вылизывал нежные складки, раз за разом ввинчивался во все более расслабленную задницу, отвлекался на немного, чтобы пройтись языком под поджавшимся яйцам, и снова и снова заходил на очередной круг, шалея от хриплых стонов, вскриков и вздергивания Арроевских бедер, когда Пол пытался или трахнуть воздух, или насадиться поглубже. Собственное возбуждение, не только никуда не девшееся, но все больше разгорающееся в паху, отдающееся по всему телу, оседающее холодком вдоль позвоночника, отошло на второй план.

Очень скоро оказалось, что язык у человека непозволительно короткий. Ужасно хотелось трахнуть Пола вот так, не поднимая головы – буквально затрахать, зализать до смерти. Но пришлось пустить в ход пальцы, растягивая, вкручиваясь внутрь едва ли не всей ладонью. Язык же, оставшийся без дела, нашел пристанище на члене, с остервенением вылизывая головку. Раздосадованный, Алекс скоро утешился – так он мог видеть лицо Пола, и это зрелище оказалось завораживающим.

И, черт возьми, таким возбуждающим! Под пальцами пульсировала отзывчивая плоть, в губы требовательно упирался горячий, гладкий член, а синие, невозможной глубины глаза смотрели с таким голодом. Пол застыл, будто закаменел, прислушиваясь к себе, ловя малейшие движения Алекса.

И он дал их ему. Снова глубоко сунул пальцы, нажимая, разминая, поглаживая, ртом насадился на член, впуская глубоко. И не отводил взгляда. В глазах Пола что-то вспыхнуло, будто взорвалось, опалило радужку, выплеснулось румянцем на щеки, вырвалось громким, надрывным стоном, бухнулось ниже, напрягая все мышцы, отдалось в ставшим еще тверже члене, запульсировало в заднице и бабахнуло по самому Алексу.

Мало что понимая, он инстинктивно сглотнул горячее, вязкое, терпкое, что лилось в горло, провернул пальцы, тесно зажатые сведенными от удовольствия мышцами, навалился, уткнулся лбом во вздрагивающий, влажный от пота живот, сунул руку вниз, обхватывая член, и застонал от невыносимо-сладкого, обжигающего удовольствия, несущегося по телу, завинчивающегося вокруг собственного члена, текущего горячей спермой по яйцам и отдающего в болезненно-пустой заднице.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Пол с трудом согнулся, подцепил Алекса под мышки и потянул наверх.

– У тебя есть мобильный телефон? – спросил глухо, крепко его обнимая.

Смысл вопроса далеко не сразу дошел до Алекса. Телефон – он ведь чтобы звонить. Договариваться о встречах, писать сообщения и слать фото. Аррой же это имеет в виду?..

– Нет, – покачал головой Алекс.

Не для кого было заводить. Но вслух этого он сказать не смог. Хотя Пол, кажется, понял. Обнял еще крепче, так, что даже бок заныл, и тепло и влажно выдохнул в шею.

А Алекс уткнулся лицом ему в плечо, и едва ли не впервые боялся взглянуть в глаза. Черт возьми, начиная с того дня, как судьба отняла у него самых дорогих людей, впервые на его пути попался тот, кому хотелось позвонить. И с кем было бы круто договориться о встрече. Райз не в счет, Райз был совершенно особенным для Алекса, за него он, не задумываясь, отдал бы жизнь.

Пол ничего не ответил, и Алекс был ему за это благодарен. Слишком много было сегодня сказано и сделано. Вот только Алекс ни о чем не жалел. Уютное непривычное тепло разливалось внутри и снаружи – от тела Пола, и было действительно чертовски здорово, что кровать такая большая.

5

Колорадо оказался просто другим миром. Гористый, лесистый, этот штат действительно умел произвести впечатление. Казалось, за свою военную карьеру Алекс видел все. И не удивить горами после громады Гималаев, и лесами после амазонских джунглей. Но Колорадо был островком другой планеты внутри как свои пять пальцев знакомой Америки.

Дом у Пола был не слишком большой – спальня, гостиная и кухня, плюс подвал и гараж в цокольном этаже, но удивительно уютный. Деревянный, под покатой крышей, с огромными панорамными окнами. Он расположился в удивительно живописной низине, отделенный от остального мира небольшой горной грядой, перелеском и маленькой, но бурной речкой. Возле крыльца буйно росли розы, давая сладко пахнущую тень и служившие убежищем рою деловитых шмелей и пчел, из кухни можно было выйти на лужПолу, тоже огороженную цветущими кустами, а мотоцикл вольготно разместился в весьма тесной и теплой компании еще полудюжины наложников Арроевского гарема.

– Охуеть! – выдохнул Алекс, глядя в окно гостиной. Вечерело, и выходящее на запад, оно открывало потрясающий вид. – Даже в пустыне такого не увидишь.

– Это место – моя вечная любовь, – у Пола сделался совершенно мечтательный вид. – Но знал бы ты, как дорого обошлось мне осуществление мечты. Одного разрешения на покупку земли я ждал семь лет.

– Ничего себе! – потрясенно потряс головой Алекс.

Наметанный глаз отмечал и уютные подушки на диване, и пусть не какую-то супердорогую, но очень атмосферную картину на стене. И то, как Пол будто здоровался с домом, ласково гладя дверную ручку или кладя ладонь на стенку шкафа. В кухне, куда они пошли после того, как смыли с себя дорожную пыль, любовь Пола к дому чувствовалась куда явственнее. В любовно вывешенных кастрюлях и сковородах, в отличной кофеварке, в большой барной стойке, расположенной так, что можно было смотреть в окно на речку и пить кофе.