Текст книги "Газета Завтра 880 (39 2010)"
Автор книги: Газета Завтра Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Степан Мельник ГИПНОЗ ПОГОДЫ
Лично для меня в происходящем нет ничего неожиданного, ибо мы реально наблюдаем и ощущаем последствия катастрофического изменения погоды в северном полушарии планеты уже несколько лет подряд.
Анализ её состояния показал, что, начиная с 2007 года, проявились явно выраженные, непредсказуемые, противоречащие установившемуся за многие десятилетия и даже сотни лет климату, погодные аномалии и катаклизмы на Евро-Азиатском континенте.
Так, в дальневосточных регионах России и в других странах на востоке континента, включая Японию и даже Китай, во многих странах на западе континента, таких, как Германия, Франция, Испания и Португалия, а нынешним летом – и во всей восточной Европе, в тёплое время года наблюдаются чуть ли не непрерывные проливные дожди, вызывающие сильные наводнения, разрушающие жилища, дороги, мосты и уносящие жизни многих людей. Зимой же в этих регионах и странах почти постоянные сильные метели создают снежные заносы, затрудняющие жизнедеятельность населения. Морозы и сильные снегопады стали не редкостью даже летом.
Подобные аномалии проявляются и на северо-западе Африки, и в странах, прилегающих к бассейну Южно-Китайского моря, положение которых усугубляется штормами, цунами, смерчами и даже локальными землетрясениями.
В то же время в центральных регионах России уже с 2007 года, постепенно, прекратились регулярные ранее дожди и грозы.
К чему это приводит, можно рассмотреть на примере наблюдений прошлого, 2009 года – на улице на всю весну, лето и осень 2009 года установилось почти постоянно высокое атмосферное давление и безветрие в нижних слоях атмосферы. Небо часто оставалось закрытым высокими бездождевыми слоисто-кучевыми облаками, создающими угнетающую серость, а низкие дождевые и снеговые тучи отсутствовали, поскольку осадки в основном выпадают на востоке и западе континента.
В дневные часы при отсутствии осадков, особенно когда появляется солнце и температура воздуха поднимается выше 20оС, происходило усиленное испарение остатков влаги из почвы и болот, воды из рек и других водоемов. Это привело к тому, что в основных сельскохозяйственных регионах России, от Татарстана до Краснодарского края включительно, установилась спровоцированная засуха.
Кроме того, постоянно появляющийся ночью северо-западный или северный ветер приносил ощутимо холодные массы воздуха и температура окружающей среды опускалась до 8-12оС, а часто до 3-4оС и иногда до заморозков на почве. Известно, что при таких температурах ночью почти ничего, кроме травы, не растет.
Метеорологические странности 2010 года являются продолжением прошлогодних – опять возникает зона аномально высокого давления над всей европейской частью России, возникает аномально устойчивый антициклон, усиленная потеря влаги, безветрие, а вся влага, которую в летнее время в европейскую часть Россию обычно приносят атлантические циклоны, осаждается в центральной и восточной Европе посредством непрерывных, сравнимыми с тропическими, ливней. Такое же аномальное ливнеобразование происходит в Центральной Азии и на нашем Дальнем Востоке.
Таким образом, принимая во внимание аномальные изменения погоды в нашей стране за последние годы, что привело в 2009 году к спровоцированной засухе в центральных регионах и к снежными заносам и наводнениями в восточных регионах, а также к катастрофической жаре и засухе 2010 года, учитывая существование, прежде всего в США, технологий воздействия на климат, принимая во внимание, что других объяснений возникновению столь устойчивых аномалий просто нет, – можно с большой долей уверенности говорить о метеорологической войне против России.
Скептикам давно пора прозреть, чему и учит история.
Считаю необходимым создание экспертной комиссии для оценки сложившейся ситуации и разработке мер противодействия применению технологий воздействия на погоду, ведь их возможности не ограничиваются инициированием засухи, наводнений, смерчей и штормов, ударов молний и локальных землетрясений. Их потенциальное военное применение представляет серьезную угрозу для безопасности нашей страны. На мой взгляд – метеорологическое, а точнее, геофизическое оружие, начало стрелять.
Автор – полковник в отставке, военный метеоролог, кандидат технических наук
Александр Федюнин ФИЗИКИ НЕ ШУТЯТ...
Вопрос стоит так: есть некий инструмент, и есть также некие аномальные события, которые теоретически могут быть вызваны тем или иным воздействием этого инструмента на окружающую среду и больше ничем. Вроде всё ясно. Чего здесь не хватает? С точки зрения строго научной, не хватает факта регистрации этого самого воздействия, чтобы связать первое со вторым и уверенно сказать: да, вот это ружьё наконец-то выстрелило.
Но поймите, тут вступает в дело не только паралич государственной воли, наблюдаемый последние десятилетия, не только отсутствие необходимого инструментария – чего стоит один демонтаж Красноярской станции, но и определённая косность и инертность научного сообщества. Те люди, к которым широкая общественность прислушивается, не будут касаться этой темы – как же, сплошная конспирология, может пострадать научная репутация. Да и просто страшно – образ учёного, убитого или похищенного спецслужбами за прикосновение «к запретному», не зря нам навязывается.
Что касаемо теоретической возможности... Да, знаете, я ничего не исключаю. По крайней мере про «осаждение осадков» мы точно знаем, что это работающая технология. А вот HAARP... Некоторые утешают себя и публику – ну подумаешь, 3,6 мегаватта мощности, пренебрежительно мало по сравнению с энергоёмкостью атмосферных процессов.
Во-первых, я бы не верил в эту цифру. 3,6 мегаватта – это то, что есть в открытых источниках. Реальной мощности мы не знаем, компактную электростанцию для подобного объекта построить вполне реально с сохранением определённой секретности, да и сам HAARP – не единственный подобный объект.
Но дело же не в грубой мощности. Ионосфера – это крайне деликатная область. Вот, смотрите, они заявляют: мы имеем 3,6 мегаватта проектной мощности, при этом можем произвести возбуждение атмосферы мощностью 3 гигаватт. Разница – уже в три порядка. А на деле может оказаться ещё большей. Тут лучшая аналогия для профанов в данной области – это альпинист, который идёт по горному склону, и кидает вверх по склону снежки, ну, например, с целью проверить состояние снежного покрова – можно ли пройти? А в один прекрасный момент снежок оказывается той самой критической массой, которой не хватало для схода полноценной лавины. Триггерный эффект.
Вообще, физика – это самая безответственная в плане последствий наука. А смычка физиков и военных – особенно в США, у нас всё-таки доминировал принцип «как бы чего не вышло», и откровенных психопатов типа «нижнегородского страдальца», до принятия решений не допускали, так вот, такая смычка крайне опасна. Я не считаю фильм Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав» комедией – в реальности всё ещё хуже. И вообще, думаю, что при следующем «прорыве» в физике – при переводе субъядерных, так называемых «сильных взаимодействий», в практическую плоскость, человечество неминуемо погибнет.
Но вернёмся к ионосфере. Мне мыслится, что HAARP, да и сама идея о воздействии на климат через процессы в ионосфере, появились не просто так, а как попытка повторить «достижения» конца 50-х – начала 60-х годов, когда американские коллеги «ради науки» взорвали ряд ядерных устройств непосредственно в ионосфере. Наши, разумеется, не отстали. Тут и выяснилось, что при возмущениях в ионосфере климат может резко и непредсказуемо меняться, что оказалось неприятным сюрпризом. Тогда-то возник тезис о так называемой «ядерной зиме». Наверное, поэтому и отказались от воздушных взрывов вообще.
И опять же к вопросу о безответственности и компетентности: физики «не ожидали», что заряженные частицы унесёт по магнитным линиям за многие тысячи километров от места взрыва, хотя это уровень учебника для восьмого класса...
Но вот изменилась техника, изменилась математика, многократно выросли вычислительные мощности. Видимо, теперь за океаном считают, что они в состоянии просчитать климатические последствия точечного, управляемого воздействия на ионосферу.
Мне всё это мыслится авантюрой, которая рано или поздно приведёт к тяжелейшим последствиям, но, во всяком случае к жаркому лету 2011 года буду готовиться заранее, а там, кто знает, может, и снега в июле навалит, когда всё вразнос пойдёт...
Автор – радиофизик, пенсионер, доктор физико-математических наук
РУССКИЙ КОРЕНЬ
Когда я был на презентации первого номера журнала, позвонила одна моя подруга. Узнала о моём местоположении, и в трубке раздался веселый смех: «Всё вопросы задаёте? А не пора ли националистам уже ответы давать». Она права и не права. Название журнала сразу же указывает на академические аналоги вроде «Вопросов философии», и исторически «вопросы» свидетельствуют не о метаниях, но фундаментальном подходе и широком охвате создателей. Серьёзность претензий редакции видна по спектру имён и затрагиваемых проблем. Важная линия журнала – националистическая интерпретация некоторых исторических сюжетов, в отношении которых прежние националисты были настроены негативно или скептически. К примеру, исследование декабристского движения. Лишний аргумент: то, что происходит в России последние двадцать лет – это аномалия, не имеющая никаких исторических оснований и оправданий. Смею думать, что даже кадеты начала двадцатого века в отношении наших «либералов» и «реформаторов» действовали бы крайне жёстко.
Выход журнала «Вопросы национализма» – безусловное событие как в политической сфере, так и в интеллектуальном сообществе. Подобные площадки и слева, и справа можно пересчитать по пальцам. А уж общественный интерес к изданиям типа «Неприкосновенного запаса» упорно стремится к нулю. В этом плане забвение «Вопросам национализма» не грозит, что неизбежно накладывает на редакцию и дополнительную ответственность – планка читательского ожидания задана высоко.
Однако никуда не деться и от того факта, что этикеткой «русский национализм» маркируются понятия и явления, которые с одной стороны существуют практически в разных мирах, (но с другой – при желании могут запросто представить собой весь спектр политических сил, только с национальным и националистическим уклоном). Прозападные национал-либералы и евразийцы, православные монархисты и империалисты-социалисты, «чистые» националисты и сторонники различных версий «консервативной революции». Да и властный тандем у нас, как известно, состоит из русских националистов «в хорошем смысле слова».
Выбор редакции журнала – это национал-демократия. И здесь большой вопрос: является ли национал-демократический дискурс своеобразной эссенцией русского национализма, способен ли адекватно сформулировать повестку дня сегодняшнего и предложить сильный и привлекательный образ русского будущего.
Апелляция к чистому национализму неизбежно ставит ряд вопросов: что понимается под нацией, под национальным государством? Может ли проект «Etat—nation», получающий ощутимые пробоины повсеместно в «старой» Европе, стать актуальным русским ориентиром?
А в Чехии в начале года была запрещена Рабочая партия. Сия партия, помимо антииммигрантской риторики, выступала против членства Чехии в ЕС и НАТО, за запрет однополых браков, возврат графы «национальность» в паспорта. И тоже не вписалась в прокрустово ложе европейского «национального государства».
Да и национально-освободительный фланг не так уж однозначен. Недавно один из лидеров шотландских националистов заявил, что в партию могут вступать представители любых наций, «даже индусы и китайцы, лишь бы они отстаивали идею независимости Шотландии». Почему-то мне кажется, что подобная идея вряд ли вызовет восторг у наших националистов. Однако если следовать по проторенной, но порядком раздолбанной дорожке европейского гражданского национализма, то придётся соглашаться. А выход к этническому национализму неизбежно сопряжён с отказом от политкорректных рамок «гражданского общества» и «демократии». Наконец, нация – это не просто совокупность живущих «здесь и сейчас», но и те, кто были, и те, кто будут. И выбор и идеалы прошлых поколений – тоже часть национального бытия. Тем более мёртвым ничего и никому доказывать уже не надо. А вот нам – самое время. Журнал «Вопросы национализма» – тому хорошее подспорье.
Андрей Смирнов
Главный редактор журнала «Вопросы национализма» и автор самой идеи данного проекта известный философ и политический публицист Константин Крылов определяет задачу нового издания следующим образом: «Это печатный орган русских националистов, предназначенный для теоретической работы». К этой ёмкой формуле мало что можно добавить, но, вероятно, стоит ее «развернуть» и конкретизировать.
«Вопросы национализма» – первое в России периодическое издание, специально посвященное проблемам нации и национализма. Но специфика журнала еще и в том, что он является идеологическим рупором современного русского национализма. Редакция претендует совместить академическую полноту и обстоятельность с политической ангажированностью и публицистической остротой. Насколько это у нас получается – судить читателю. Во всяком случае, мы старательно ищем некий органичный баланс между «академией» и «митингом».
С одной стороны, мы рискуем впасть в эклектизм. С другой – имеем шанс достичь синтеза двух разнородных (но отнюдь не чуждых друг другу) начал. Только следуя этому пути, мы сможем осуществить сверхзадачу журнала – сделать его центральным органом русского националистического просвещения.
Употребляю слово «Просвещение» в обоих его общераспространенных значениях (ибо популяризация знаний о столь мифологизированном и демонизированном предмете как национализм – дело чрезвычайно важное), но все же главный акцент делаю на аллюзии с мировоззренческой системой, основанной французскими энциклопедистами и по сей день являющейся (несмотря на ее явные «сумерки») идеологической основой современности. Речь, разумеется, не о том, что наши духовные наставники – Дидро и Гольбах, а о том, что русскому национализму необходимо создать столь же всеобъемлющую (и столь же влиятельную) идеологическую систему, как и французское просвещение, в котором, между прочим, «наука» и «политика» были образцово синтезированы.
Победа в умах обычно предшествует победе политической. Мечтается о том, чтобы русские интеллектуалы походили на своих германских собратьев в конце XIX столетия, как это описано у Ральфа Дарендорфа: «В имперской Германии были национал-националисты, как Трейчке, национал-социалисты, как Шмоллер, национал-либералы, как Вебер, и множество версий и оттенков этих позиций, но все группы исповедовали примат национального».
Если бы все группы русских интеллектуалов «исповедовали примат национального», мы – те, кого, по Дарендорфу, можно назвать «национал-националистами», – считали бы половину своего дела сделанной.
Но на ближайшей повестке у нас куда более скромные задачи. Например, реабилитация самого понятия «русский национализм» в легальном российском дискурсе. Ибо, несмотря на известную фразочку о приверженности власти русскому национализму («в хорошем смысле»), он остается в России де-факто криминальной идеологией и социально-политической практикой. Русским националистам, по сути, запрещено участвовать в политической жизни, а их интеллектуальная продукция находится под перманентной угрозой судебного преследования на основании почти исключительно «русской» 282-й статьи. Государство, с одной стороны, псевдолиберальные СМИ, с другой, делают всё возможное, чтобы приравнять русский национализм к экстремистской ксенофобии.
Между тем, национализм в классическом европейском понимании (всецело разделяемом редакторами и ведущими авторами «ВН») есть, прежде всего, идеология и практика социальной солидарности. Нация, как гражданская проекция этнического родства, является наиболее совершенной формой человеческого общества. «Национализм – это тот фундамент, на котором зиждется современный мир» (Л. Гринфельд). То, что Россия лишена этого фундамента и предопределяет ее нынешнее кричащее «выпадение» из современности. Правящей элите РФ не нужна солидарность с ограбленным и попираемым ею русским народом, а, следовательно, не нужен и крайне опасен русский национализм, который – дай ему волю – легко обрушит всю систему российского неофеодализма. Но, загоняя в подполье все самые естественные и невинные проявления русской солидарности, власть только взращивает чувство русской ущемленности, из которой и произрастает экстремизм. В результате вместо вменяемой политической оппозиции она получает приморских и орловских партизан.
Какова магистраль современного русского национализма? Вне всякого сомнения, это национал-демократия. Нам бессмысленно сегодня быть консерваторами. Консервировать в нынешней России нечего. Заниматься консервированием уместно, находясь у власти, нахождение в оппозиции само по себе предполагает демократические дискурс и практики.
Мы не сторонники «демократии во что бы то ни стало», демократия для нас – это, прежде всего, инструмент, с помощью которого русские, наконец-то, из разрозненной, атомизированной (и усердно атомизируемой) массы смогут превратиться в политический народ – полноценную европейскую нацию и создать русское национальное государство, подобное другим европейским национальным государствам.
Нациостроительство может осуществляться и «сверху», авторитарно. Если оно успешно – «победителей не судят». В конце концов, те же немецкие национал-либералы поддержали консерватора Бисмарка, когда поняли, что его политика эффективна («железный канцлер», впрочем, тоже в некоторых вопросах пошел им навстречу). Но где наши Бисмарки? Разговоры о модернизации остаются пустой болтовней, вместо нее, Россия уверенно сползает в дурно пахнущее болото «нового средневековья». Что ж, в подобных случаях рецепт один: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!»
Нам бросают упреки, что национал-демократическая традиция не имеет корней в русской истории и русской мысли. Это неправда. Россию в Смутное время спасли не «властные вертикали», а низовое самоуправление с его демократическим лидером Кузьмой Мининым. Первыми последовательными русскими националистами были демократы-декабристы с их этосом самостоятельного и ответственного гражданина своего Отечества, прямо противоположным леонтьевскому «сладострастному культу палки», столь популярному у отечественных консерваторов и вчера, и сегодня.
Разумеется, путь к русскому национальному государству долог и тернист, но с чего-то надо начинать. Например, с создания первоячеек русского гражданского общества, с самоорганизации русских на почве конкретных социальных интересов и практик. Именно в этом направлении работают сегодня такие общественные движения как РОД и ДПНИ, активисты которых (сам главред Крылов, Надежда Шалимова, Наталия Холмогорова, Владимир Тор) составляют редакцию «ВН».
Мы не разрываем с традициями русского национального движения, мы стремимся их творчески развивать. Поэтому в редакционный совет журнала вошли наряду с философами, политологами, историками нового поколения (Андреем Ашкеровым, Кириллом Бенедиктовым, Олегом Неменским, Михаилом Ремизовым, Павлом Святенковым, Валерием Соловьем) первопроходец национал-демократии в девяностые Александр Севастьянов, патриархи «русизма» Сергей Семанов и Игорь Шафаревич.
«ВН» не намерены превращаться в национал-демократический «междусобойчик». Да, у журнала есть «генеральная линия», но мы публикуем и будем публиковать всех, кто может сказать что-либо весомое и интересное по волнующей нас проблематике. Откройте второй номер, и вы найдете там тексты Глеба Павловского и Эдуарда Лимонова, Александра Елисеева и Олега Кильдюшова, исследования высококвалифицированных и далеких от политических страстей историков о демократических традициях в Киевской и Московской Руси, о национализме и демократии в исламском мире… Так что мы отнюдь не маргиналы, как хотелось бы доказать супостатам русского национализма. Нам сочувствуют или, по крайней мере, с нами готовы вести уважительный диалог самые разнообразные интеллектуальные и общественные силы.
А главное: в журнале хотят печататься многие и многие хорошие авторы. В обозримом будущем ему не грозит нехватка материала. В редакцию приходят качественные статьи не только из Москвы и Питера, но и из Екатеринбурга и Сыктывкара, Воронежа и Краснодара, Кемерова и Саратова, Франции и Финляндии… В начале октября выходит третий номер, посвященный теме этноконфликта, и уже практически собран четвертый, исследующий проблемы федерализма и регионализма.
Ну и еще один немаловажный показатель востребованности нашего проекта: экземпляры «Вопросов национализма» вмиг разлетаются с прилавков книжных магазинов.
Сергей Сергеев, научный редактор журнала «Вопросы национализма»
