Текст книги "Газета День Литературы # 82 (2004 6)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Ольга Мелова ЗВЕЗДА ЛЮБВИ (О новой повести Петра КРАСНОВА)
«Мое поколение не любит любовь», – спел как-то один из современных молодежных рок-кумиров. Спел не кичась, а с определенной злой горечью, отдав дань настоящему положению вещей. Что ж, поколению next, выбирающему пепси и включающему в свои ряды и вашу покорную слугу, вовсе не обязательно читать все нижеследующее. Куда большее сожаление вызывает тот факт, что само рецензируемое произведение едва ли дойдет до нынешних молодых, не окажется прочувствованным, да и в отдельных случаях вообще – просто прочитанным. Новая повесть Петра Краснова под трогательным названием «Звезда моя, вечерница» вышла в свет совсем недавно, с полгода назад, и опубликована была в журнале «Москва» (V, 2002 г.). В первый раз я читала ее в присутствии одной моей не особенно близкой знакомой по институту. Прошу заметить, студентки Литературного, а не технического вуза. И вот такой у нас случился диалог, такая получилась сцена.
– Что ты там все читаешь-то, «Москву» новую? Кто-то что-то новое написал? Дай, пожалуйста, взгляну.
Сама я только начала читать повесть – за мной было страниц десять, не больше, и пока еще не возникло у меня вопросов и бурных эмоций. Она же небрежно, с видом матерого литературного мастера, листает журнал – сначала дилетантской критике подвергается рассказ Е.Носова «Фагот». Затем пробегает по «Вечернице».
– Да ну, скучно, банально, – сказала она, возвращая мне журнал русской литературы. – Совковая идиллия... наивность дикая. Язык тяжелый, тема избитая – любовь-морковь!
И уж точно, любовь в сегодняшнем общественном сознании – не иначе как «любовь-морковь», какой-то забавный пережиток, скучная ерунда. А еще чаще эта «избитая тема» принимает теперь грязноватые, до безобразного чувственные формы, и за чувственностью – ничего. «Совковая», – сказала она. Совок. Оскорбительнейшее прозвание для людей поколением-двумя старше! Прочтите полное определение в самой повести: «...совок – это русский человек советского изготовления, не умеющий и даже не желающий ни думать по-настоящему, ни действовать, иждивенец, только и всего...». Прямой антоним самому слову советский – слову, с которым тесно связаны понятия: «порядочный», «честный», «добротный», «целомудренный», «сильный», наконец; с которым связана благородная настоящесть. Такая, как в советских песнях времен Великой Отечественной и в песнях трудовых; в монументах и майских праздниках; в романах Шолохова и Распутина; и в советских фильмах, смешных ли, тяжелых – все равно, лучше фильмов нет. Вот то лицо Советской Руси, в которое уже лет пятнадцать неустанно плюют те, кого и должно-то обзывать самыми настоящими совками. И припоминают, смакуют, раздувают подробности иных – жалких и жутких – сторон социализма.
Довольно, не станем ударяться в политику – во-первых, дело это не литературное, во-вторых, неблагодарное – уж очень легко попасть под определение «совок» или «недобитая коммунистическая сволочь». Хотя сама повесть Краснова не совсем аполитична. Вернее, она, любовная, – еще и патриотична. Простая истина: «Мила та сторона, где пупок резан», отчетлива видна и в эпизоде о недоброкачественном американском и турецком зерне; и в том моменте, где «обрезали девки русы косы, одни лохмы крашеные остались»; – кстати, и Он, и Она – русые, красивые, молодые. Найдите в повести сами горькие, гневные, скорбящие о погибающей Отчизне ноты. «Продают нашу женщину, на всех углах – и если бы в рекламе только, в порнухе. И в бардаки, и на запчасти… И по всему фронту ломят, сволочи, брагу жизни, березовый сок ее на самогон перегоняют, на секс... Ничего у них не получится. Зверинец получится, если без... идеала хоть какого-нибудь. Ну, без любви». Насколько это верно, насколько это точно – об обесценившейся ныне Высокой Любви, тоске по счастью.
А она как раз является основой повести. Из-за того обозвали ее «совковой идиллией», что Он – агроном, а Она – работница лаборатории на элеваторе, и все это не в большом городе происходит, отнюдь, и на авантюру совсем не походит, а в отношениях нет ни излишней чувственности, ни какого-то богемного юродства, ни грязи. И встретились они, и объединились не для сожительства – в семью; обе половинки, счастливо нашедшие друг друга, – в неделимое целое. И у меня возникало на какие-то моменты ощущение трогательного советского фильма о любви, если бы не суровость интонации в некоторых местах повести. Но это – отнюдь не «колхозная любовь-морковь». Действие происходит не в большом городе, и потому выглядит так трогательно и по-настоящему, что в огромных человеческих муравейниках, зараженных духовной анемией, едва ли найдется и несколько пар, действительно любящих и хранящих здоровые и чистые отношения.
И пусть остался неизвестным, «за гранью» повести, ответ на вопрос: чем же завершился, и завершился ли роман Алексея с Любовью? Я верю им. Даже любовная, их сцена настолько непорочна, хоть и реальна, что ... никак ее не назовешь «постельной».
Очень сильно я оскорбилась за повесть той бездарной критикой, когда дошла до конца. Девица не читала, а я прочла несколько раз (желаю того же и вам), потому что... да потому что очень высокая вещь, и очень понравилась мне.
Но не поднимается у меня рука разбирать «Вечерницу» по сухим схемам: построение сюжета – особенности языка – художественные приемы... Не такое это произведение, чтобы его просто по косточкам можно было разобрать – настолько оно цельное и сильное одновременно беззащитной и вызывающей силой. И красивое – так, как бывают красивы редко встречающиеся лица: на вид простые, даже грубоватые, без лишней красотинки... но дышащие внутренней, пробивающейся из-под рисунка скул, бровей, губ непростой и непобедимой одухотворенностью... наконец, просто – осмысленностью. Особенности языка? Все, кто встречался с прозой Краснова, знают эти особенности. Язык у Краснова действительно тяжеловат – на первый взгляд создает даже впечатление перегруженности, но тяжеловат уж явно не от недостатка писательского опыта и мастерства. Совсем наоборот. И вот что меня всегда удивляло: на редкость живые, действительно мастерские построенные диалоги и ощущение, которое оставляют эти громоздкие фразы, – абсолютное ощущение ситуации и состояния героев, даже если наблюдение ведется «со стороны», от лица автора. Как же так получается – такими длинными фразами, монументальными оборотами не говорят и уж точно не мыслят... а на бумаге – никакой книжности-бумажности. Сама жизнь, живые картины.
И откуда знает автор столько редких для городского слуха, но таких родных сердцу (будто из босоногого русского детства) просторечий, которые не то что не губят текст, а напротив, удивительным образом возвышают и одухотворяют? «Яишня» – вместо яичницы, «хрёска» – вместо крестной и чудесное «хорошка» – слово, которое никогда ни у кого не получится сказать неискренне.
Я не буду говорить о сюжете – прочтите повесть сами. Уверена, если у вас осталась в душе хотя бы только из детских времен или юности хоть капелька тепла, человеческой нежности – вы не останетесь равнодушны. И возможно, среди бесчувственной молодежи и самых очерствевших сердцем зрелых людей, повесть найдет своих читателей. А лично я благодарна автору за эту прекрасную повесть – повесть-откровение, в которой ничего «откровенного» – в нынешнем бесстыдном смысле слова – вовсе нет.
ПРАВДА ШАФАРЕВИЧА (К 80-летию выдающегося русского ученого)
«Игорь Ростиславович Шафаревич – выдающийся математик. Но широкую известность как у нас, так и за рубежом принесла ему общественная и публицистическая деятельность…» (из аннотации к книге И.Р.Шафаревича «Русский народ в битве цивилизаций», «Алгоритм», М., 2003).
3-го июня 2003 года исполнилось 80 лет со дня рождения выдающегося учёного, академика Игоря Ростиславовича Шафаревича– математика, лауреата Ленинской премии, почётного члена нескольких иностранных Академий и научных обществ, члена редакционных коллегий журнала «Наш Современник» и газеты «Время» («Народная Воля» С.Н.Бабурина), отца двоих детей, деда четверых внуков и прадеда двоих правнуков.
Родился будущий академик в семье, глава которой окончил механико-математический факультет МГУ, а мать получила филологическое образование. В последних классах средней школы Игорь Шафаревич сдаёт экстерном экзамены для поступления в МГУ, и семнадцати лет отроду заканчивает, как и отец, механико-математический факультет, а в девятнадцать лет после двухгодичного пребывания в аспирантуре защищает кандидатскую диссертацию. Было это в 1942 году, и диссертация называлась «О нормированности топологических полей».
Став специалистом в области теории чисел и алгебраической геометрии, Игорь Ростиславович Шафаревич с 1942 года работает в Математическом институте им.В.А.Стеклова, про который академик Понтрягин писал: «Одной из основных задач, которую ставил перед собой И.М.Виноградов (директор института, академик-авторы статьи), руководя институтом, было привлечение в него молодых талантов, математиков с хорошей, разумной, по его мнению, математикой».
Уже в 1946 году молодой учёный защищает докторскую математическую диссертацию «К теории конечных расширений», количество же его основных математических работ, опубликованных к настоящему времени, превышает сотню; количество же философско-публицистических работ сам автор не может определить точно.
Научная деятельность И.Р.Шафаревича не осталась незамеченной: в 1958 году его избирают членом-корреспондентом АН СССР, в следующем году он – лауреат Ленинской премии, а в 1991 становится академиком в своей стране; к этому моменту он уже является членом иностранных академий, например, таких, как Национальная академия США, Американская академия наук и искусств, Лондонское Королевское общество, итальянская академия «Деи Личеи», академия, объединяющая учёных Германии, Австрии, Швейцарии и ряда других.
Собрание сочинений И.Р.Шафаревича было издано на английском (1989 год) и русском (1996 год) языках, а сам автор в течение тридцати одного года преподавал на своём родном механико-математическом факультете МГУ; под его руководством защищено 35 кандидатских диссертаций, больше половины из этого числа его воспитанников стали докторами наук, а пятеро являются членами-корреспондентами Российской Академии Наук.
Многие годы И.Р.Шафаревич возглавлял в математическом институте им.В.А.Стеклова отдел, под его руководством в настоящее нелёгкое для учёных, как и для всей страны, время, успешно и регулярно работает научный семинар.
О самой же математике И.Р.Шафаревич в лекции, прочитанной по случаю вручения ему Хайнемановской премии Геттингенской Академии наук, сказал: «Математика сложилась как наука в VI в. до Р.Х. в религиозном союзе пифагорейцев и была частью их религии. Она имела ясную цель– это был путь слияния с божеством через постижение гармонии мира, выраженной в гармонии чисел. Именно эта высокая цель дала тогда силы, необходимые для научного подвига, которому принципиально не может быть равного: не открытия прекрасной теоремы, не создания нового раздела математики, но создания самой математики».
Результаты математических работ И.Р.Шафаревича признаны настоящими учёными всего мира, однако в данной статье авторы сделали упор на другой, не менее важной деятельности И.Р.Шафаревича, а именно на его философских и общественно-политических воззрениях, изложенных в ряде статей и книг, вызвавших интерес всех истинных граждан нашей страны.
Научная и общественно-политическая деятельность И.Р.Шафаревича сопоставима с ролью в этих сферах крупных русских учёных– академиков В.И.Вернадского и Л.С.Понтрягина. Первый имел примерно 500 научных статей и работ, 78 из них – публицистических; второй – был исключён из состава ряда международных научных обществ и организаций за то, что «будучи членом Исполкома, я упорно сопротивлялся давлению международного сионизма, стремящегося усилить своё влияние на деятельность Международного союза математиков. И этим вызвал озлобление сионистов против себя» (Л.С.Понтрягин).
Аналогичная история с попыткой исключить из рядов международных академий, а также научных организаций произошла и с академиком И.Р.Шафаревичем после публикации его работы «Русофобия», вышедшей в Советском Союзе в альманахе «Кубань» и журнале «Наш современник». Особенно настойчивыми были попытки исключить И.Р.Шафаревича из академий Франции и США, но в 2003 году академик сам вышел из состава Национальной академии США в знак протеста против американской агрессии в Ираке.
О «Русофобии» И.Р.Шафаревич пишет: «Публикация моей работы „Русофобия“ вызвало множество откликов как в нашей стране, так и за её границами. К моему сожалению, они почти исключительно были реакцией на упоминание еврейских публицистов в обсуждавшемся мною течении, да ещё слова о роли еврейских революционеров в революции 1917 г., хотя это не было основной темой работы, что видно, например, по её названию, да и не раз в ней подчёркивалось. Впрочем, и в этом узком аспекте обычно полностью игнорировалась моя аргументация и задаваемые мною вопросы (например, что подразумевается под термином „антисемитизм“), всё это множество статей или отдельных высказываний скорее отражало чувство возмущения нарушением некоторого запрета, обсуждением вопроса, признанного необсуждаемым. Такая реакция показалась мне поразительной, особенно сейчас, когда все, кажется, признают плодотворность открытого обсуждения любой темы…» («Трёхтысячелетняя загадка. История еврейства из перспективы современной России», «Библиополис», С-П., 2002).
Напомним, что И.Р.Шафаревич, в частности, писал: «Есть только одна нация, о заботах которой мы слышим чуть ли не ежедневно. Еврейские национальные эмоции лихорадят и нашу страну, и весь мир: влияют на переговоры о разоружении, торговые договоры и международные связи учёных, вызывают демонстрации и сидячие забастовки и всплывают чуть ли не в каждом разговоре… „Еврейский вопрос“ приобрёл непонятную власть над умами, заслонил проблемы украинцев, эстонцев, армян или крымских татар. А уже существование „русского вопроса“, по-видимому, вообще не признаётся».
Отметим, что двадцать три года назад вышла «Русофобия», которую можно, например, прочитать и в сборнике И.Р.Шафаревича «Есть ли у России будущее?» (М., «Советский писатель», 1991) – работа, в которой прозвучало предупреждение русскому народу, предупреждение, сознательно искажённое и извращённое средствами массовой информации, уже захваченными представителями того самого «Малого Народа», русофобская деятельность которого ныне принесла свои чрезвычайно ядовитые плоды. И.Р.Шафаревич предупреждает: "Принадлежность к своему народу делает человека причастным Истории, загадкам прошлого и будущего. Он может чувствовать себя не просто частичкой «живого вещества»…Он способен ощутить (чаще подсознательно) значительность и высшую осмысленность земного бытия человечества и своей роли в нём… На Историю можно смотреть как на двусторонний процесс взаимодействия человека и его «среды социального обитания» – народа. Мы сказали, что даёт народ человеку. Человеком же создаются силы, скрепляющие народ и обеспечивающие его существование: язык, фольклор, искусство, осознание своей исторической судьбы. Когда этот двусторонний процесс разлаживается, происходит то же, что и в природе: среда превращается в мёртвую пустыню, а с нею гибнет и человек. Конкретнее – исчезает интерес человека к труду и к судьбам своей страны, жизнь становится бессмысленным бременем, молодёжь ищет выхода в иррациональных вспышках насилия, мужчины превращаются в алкоголиков или наркоманов, женщины перестают рожать, народ вымирает…
Таков конец, к которому толкает «Малый Народ», неустанно трудящийся над разрушением всего того, что поддерживает существование «Большого Народа». Поэтому создание оружия духовной защиты от него – вопрос национального самосохранения. Такая задача посильна лишь всему народу…"
Современное же положение в стране отражено, в частности, в работе И.Р.Шафаревича «Трёхтысячелетняя загадка. История еврейства из перспективы современной России»: «Дело не в президентах СССР и России, явно слушавшихся каких-то чуждых сигналов. Но масса политиков, администраторов, финансистов, в основном по списку из статьи „Еврейское счастье“, пропагандистов, мгновенно из коммунистов превратившихся в демократов, создала эффект настоящей лавины. А не будь разрушение всей жизни так стремительно, народ, возможно, успел бы осознать происходящее, выделить из себя какие-то национальные силы».
В этом году вышла новая книга И.Р.Шафаревича «Русский народ в битве цивилизаций», основные положения которой сводятся к следующему:
1) Социалистическое и капиталистическое общество– это два пути утверждения складывающейся «технологической цивилизации», или, по выражению автора – «две дороги к одному обрыву»; «это два разных варианта одной и той же цивилизации и, что самое главное, проблемы, к которым они приводят человечество, в принципе, одни и те же…». И.Р.Шафаревич отмечает, что «коммунистический строй… разрушился как „дочернее“, „периферийное“ общество, усвоившее основной принцип западной цивилизации, хотя и не полностью его впитавшее и поэтому менее устойчивое. Его судьба является „моделью“ того, что ожидает в будущем Запад…»
2) Революция 1917 года решила для России вопрос в пользу принятия основных принципов «технологической цивилизации».
3) Индустриализация нашей страны, выполненная за счёт деревни – это принятие основных принципов «технологической цивилизации».
4) «Принятие западного, чуждого России пути развития означало, в духовном смысле, отказ от своей независимости. Это принудительно привело позже, в 1980-1990-е гг., к потере независимости в других областях жизни. Переворот конца 1980-х и начала 1990-х годов был не „отрицанием“, а логическим завершением переворота 1917 г. и особенно коллективизации» (И.Р.Шафаревич).
«…Драматические изменения, свидетелями которых мы были в 1990-е годы, представляют собой высшую точку прилива „западнической“ тенденции, начавшегося давно, а в „революционной“ форме – с 1917 г. Но за приливом всегда следует отлив… И сейчас, действительно, можно видеть многие признаки „отлива“, сама „западная цивилизация“ явно клонится к упадку…»
Наконец, книга отвечает на самые главные вопросы – что делать современной России и чего можно ожидать ей в ближайшем будущем: Россия «опять стоит перед выбором. Всё теснее связывать себя с Западом (в экономике, внешнеполитических решениях, да и духовно) и тогда разделить с ним судьбу распадающейся цивилизации со всеми вытекающими из этого последствиями. Или, несмотря на всю теперешнюю слабость, постепенно дистанцироваться от Запада, не втянуться в конфликт с Исламским миром или Китаем – и постепенно искать собственный путь…»
Оценить же деятельность академика Игоря Ростиславовича Шафаревича как учёного, философа, публициста, оценить его жизненную позицию, можно на основе сказанных им слов в заключении к работе «Русофобия»: «… есть более скромная задача, которую мы можем решать только индивидуально: СКАЗАТЬ ПРАВДУ, произнести наконец боязливо умалчиваемые слова. Я не мог бы спокойно умереть, не попытавшись этого сделать».
Именно эту ПРАВДУ и говорит Игорь Ростиславович Шафаревич.
В.И.Бояринцев, доктор физико-математических наук,
С.В.Нестеров, доктор физико-математических наук, профессор
Игорь Шафаревич МЫСЛИ, УЖЕ ВЫСКАЗАННЫЕ ВРАЗБРОД
ИСТОРИЯ
Много тысячелетий человечество живёт при одном и том же строе. Подавляющая часть населения – крестьяне. Города в этой жизни играют очень важную роль. Но лишь как вкраплённые в земледельческое население центры по формированию культуры. Города и деревня были равно необходимы друг другу. Похоже, что и возникли они почти (в исторических масштабах) одновременно (в «Плодородном полумесяце», Fertile Crecsent). Если я правильно понял стандартные книги по археологии, то появление такого образа жизни начинается с так называемой «эпохи расписной керамики», поселения которой были распространены от Китая до Центральной Европы (у нас – Триполье). Сначала была (начиная с V тысячелетия до Р.Х. или ещё раньше) эпоха мотыжного земледелия. Для неё типичны женские статуэтки типа «мегалопигии». Позже земледелие стало плужным. Этот тип жизни продуктивно сотрудничал с индустриальным развитием городов. В ХХ в. Кондратьев назвал его «двусторонним аграрно-индустриальным типом народного хозяйства». Ранние стадии хорошо описаны в книгах Редфилда. Например, Robert Radfield. The Primitive World and Its Transformations, N.J. 1953. Там: «Город даёт деревне как бы другое измерение и не противоречит её идеологии». Таким, например, было общество Афин периода расцвета. В комедии (например, Аристофан) ясно видно, что «городская жизнь» Афин эпохи Перикла в значительной степени была жизнью крестьян соседних деревень, сошедшихся в городе. Они составляли народное собрание и суд, вмешивавшийся во все обстоятельства жизни. Они были зрителями трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Для них возводился Акрополь и на улицах стояли статуи Праксителя. Таков же был тип жизни России вплоть до начала ХХ века. При всей утончённости возникшей в городах культуры, в ней господствовали этические, эстетические и религиозные принципы, выработанные деревней.
Но постепенно в Западной Европе стал утверждаться другой тип жизни, основанный на господстве городов. Первые его черты стали проявляться в Италии позднего Средневековья. До того статус человека определялся его положением в деревне, его земельными владениями, а теперь стал зависеть от его положения в городе. Постепенно возникло общество чисто городское, индустриальное. Оно завоевало своё место в борьбе с деревней. Решающий шаг был сделан в Англии, где крестьян сгоняли с их общинных земель, клеймили раскалённым железом, как бродяг (букву …), вешали и так создавали городской пролетариат.
Этот тип жизни был связан с бурным развитием науки и основанной на ней техники, с созданием капитализма спекулятивного типа (банки, акционерные общества, биржи). Он оказался чрезвычайно агрессивным. Насилием и войнами он разрушал общества другого типа, подчиняя их себе.
Маркс приводит документально подтверждённый факт, как английский парламент создал комиссию из ведущих тогдашних экономистов для выработки путей разорения индусских ремесленников-ткачей, с которыми не могла конкурировать английская промышленность. Средства нашлись столь эффективные, что спустя несколько лет генерал-губернатор сообщал: «Дороги Индии усеяны костьми разорённых ремесленников». Тем не менее, в «Коммунистическом Манифесте» читаем: «Дешёвые цены её (буржуазии) товаров – вот та тяжёлая артиллерия, с помощью которой она принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам». Оказывается, Маркс хорошо знал и о других средствах.
Вовсе не буржуазия и пролетариат были главными антагонистами в драме истории. В том же «Коммунистическом Манифесте»: «Буржуазия подчинила деревню господству города. Она вырвала значительную часть населения из идиотизма деревенской жизни». К началу ХХ века самой влиятельной страной, не поддававшейся этому процессу, была Россия. Тогда 80% её населения были земледельцы.
РОССИЯ
Путь Запада был: разрушение деревни и на базе этого построение индустриального общества (отчасти на полученные в деревне средства, отчасти – превращением крестьян в пролетариев). Россия противилась этому течению. Причём не только крестьянскими восстаниями. Политика власти тоже была направлена на предотвращение пролетаризации деревни. Для этого была сохранена община при освобождении крестьян, потом разработаны планы реформ Бунге и Витте, реформы Столыпина – все они проектировались с этой целью.
Перелом произошёл в 1917 году. Эта революция имела два этапа – Февральский и Октябрьский. Два этапа единого процесса, без каждого из которых весь процесс был бы невозможен. Поэтому если их разорвать, понимание теряется. Ведь мы не разбиваем Французскую революцию на две, противопоставляя созыв Генеральных Штатов, взятие Бастилии, «поход женщин на Версаль» и водворение короля в Париже – террору 1793-94 гг. Для нас это очевидно один процесс, хотя, например, в первой фазе Лафайет был героем и одним из вождей, а во второй – эмигрантом, борцом против революционной власти (вроде нашего Милюкова или Керенского). В обоих случаях сначала пришло к власти либеральное течение, не способное к удержанию власти, но очень способное к её разрушению. На его почве власть захватило самое радикальное, крайнее течение. Но в результате этого двухфазового процесса осуществился единый итоговый результат. Для России он состоял в утверждении власти, готовой любыми средствами бороться за создание единого централизованного хозяйства. Ему, в частности, должно было быть подчинено и индивидуально-трудовое хозяйство крестьян (подавляющей части населения страны). Подчинено – или уничтожено. В 1918 г. Ленин писал: «Мы скорее все ляжем костьми, чем разрешим свободную продажу хлеба». И хотя позже от этого отступились, но тогда верхушка власти чувствовала так. Но эта атака на деревню встретила нутряное неприятие и колоссальное сопротивление. Тут сказался особый характер индивидуального крестьянского хозяйства. В нём крестьянин сам создаёт план своего труда, т.е. оно является творческим. В нём, как писал Чаянов, неприменимы понятия стандартной политэкономии: ренты, эксплуатации, заработной платы. Он говорит, что в основе индивидуально-трудового крестьянского хозяйства лежат «иные мотивы хозяйственной деятельности и даже понимание выгодности», чем в капиталистическом хозяйстве. Для крестьянина «выгодой» является сама возможность заниматься своим хозяйством. Поэтому, как заметил Чаянов, крестьянское хозяйство гораздо устойчивее в периоды кризиса, чем хозяйство, ориентированное на доход. Крестьянин готов идти на гораздо большие расходы, напряжение сил. Эти же свойства проявились при сопротивлении попыткам центральной власти. В 1918-1920 гг. тысячи крестьянских восстаний покрыли всю Россию. Каждое из них было обречено на поражение: центр мог бросить против него в десятки раз больше сил. Но в целом они слились в одну Крестьянскую войну и заставили власть принять их требования – НЭП.
Поворот в обратную сторону произошёл при «сплошной коллективизации» (конец 1927-1931 гг.). Этот период совпадает с установлением полновластия Сталина. Но повороту политики предшествовали столкновения с оппозициями на 13, 14, 15 съездах. Много раз высказывалась точка зрения, что Сталин на самом деле реализовал программы этих оппозиций. В этом его не раз упрекал в эмиграции Троцкий. Но и у Сталина есть мысль, что «если бы мы пошли за авантюристами типа Троцкого и Зиновьева, мы бы тогда провалились», т.е. что он только нашёл нужное время (как Ленин в 1917 г. – «сегодня рано – послезавтра поздно»).
Но мне кажется, что ситуация глубже. Вокруг этих оппозиций собирались самые активные, энергичные, нетерпеливые члены партии. Именно НЭП переживался как трагедия. Сводки ЧК за 1922 г. (для высшего руководства) сообщают о массовом выходе из партии «целыми комячейками» «вследствие несогласия с новой экономической политикой» (Поволжье, Северный край, Сибирь, Юго-Восточный край). Резко возросло число самоубийств среди членов партии. Это было настроение: «За что боролись?» Действительно, идеи «военного коммунизма» совпадали с основными принципами партийной идеологии. Например, «трудармии» Троцкого были предсказаны в «Коммунистическом Манифесте». Отказ от этих идей был очень болезнен для самых идейных коммунистов. Активная часть партии требовала реванша за поражение в Крестьянской войне. Это и была основа всех оппозиций, хотя лидеры их и сменялись. Под конец более чуткая часть руководства поняла, что у партии, собственно, и нет другой программы, и приняла её. Не почувствовали, сопротивлялись Бухарин и др. Но и то до тех лишь пор, пока не стало ясно, что план не провалился. Это и есть смысл слов в предсмертном письме Бухарина: «Вот уже седьмой год, как у меня нет и тени разногласий с партией». Да и Сталин при первом столкновении обвинял их лишь в «паникёрстве», сравнивая с чеховским «человеком в футляре».
Это далеко не редкий случай, когда маргинальные течения, потом выталкиваемые на обочину, помогают большой специальной структуре выработать её стратегию. Например, в конце 12 в. житель Лиона Пётр Вальдус обратился в Рим с просьбой разрешить ему создать нищенствующий орден. Его отослали к некоему кардиналу, который проэкзаменовал его по богословским вопросам и выяснил, что он в них безграмотен. В его просьбе ему отказали, сложившаяся вокруг него группа ушла в подполье, стала быстро радикализироваться и распространилась по всей Европе (ересь Вальденсов). Но зато, когда несколько позже с аналогичной просьбой обратился Франциск Ассизский, ему не отказали, и орден францисканцев играл громадную стабилизирующую роль в средневековом обществе.
Но всё это лишь техника, а суть в том, что осуществилась единая концепция, заложенная в марксизме, на которой и создавалась партия, которую временно смягчили в 1921 г., т. к., по словам Ленина, её осуществление «означало бы крах советской власти и диктатуры пролетариата». При коллективизации эта концепция всё же восторжествовала. А концепция по существу была та же, что и в Западной Европе и Северной Америке, только реализация её была сжата в несравненно более короткие сроки, поэтому она выглядела гораздо более радикальной. Но это было принятием Россией западного типа развития, сначала с другими декорациями, а позже (1989-1993 гг.) и в том же виде.
21-Й ВЕК
Сейчас – это яркая картина того, как западная цивилизация завоёвывает мир. Конечно, самая большая «победа» – это распад Советского Союза. Но также Югославия, Ирак, Афганистан… И процесс явно ещё в разгаре. В его оценке возможны две точки зрения.
1) В едином процессе развития человечества западная цивилизация представляет собой передовую, на настоящий момент высшую фазу. Весь мир должен ей следовать и перейти к такой же городской и технологической форме жизни. Человечество переживает ключевой, исторический момент – конец смешанного, сельско-городского образа жизни, или, по Кондратьеву, «двухсторонней, аграрно-индустриальной экономики», длившегося более 10 тысяч лет. Родится новое общество и новый человек. Всё человечество переживает родовые муки рождения нового общества. Это часто мучительно, но неизбежно, а сверх того, окупится в будущем невиданным развитием производительных сил человечества.
