Текст книги "Газета День Литературы # 53 (2001 2)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Владимир Бондаренко ВРЕМЯ ВОДОЛЕЯ
Говорят, наступил век Водолея. Говорят, Россия – страна Водолея. Да и февраль, все по тому же астрологическому календарю, – месяц Водолея. По всем прогнозам, нельзя унывать, скорее надо ждать перемен и добиваться перемен. Конечно, нам, православным людям, все эти астрологические календари ни к чему, но тогда уж не будем забывать, что одним из самых смертных грехов считается уныние. Вот этого-то уныния в наших рядах с излишком. Один унылый Николай Дорошенко чего стоит. Не видит он просвета в современной литературе, а раз не видит, то нечего и писать о ней. Нечего и печатать. Прикрыть лавочку, и дело с концом. «Уж пусть современная русская литература будет сегодня состоять только из одного писателя», – смиряется Дорошенко. А остальные – все не те. Кто чересчур левый, кто чересчур правый. И искать в этом соре новой литературы нечего. Вот «Российский писатель» и не ищет ничего и никого. А вместе с ним и другие унылые смиренники, так же, как и Дорошенко, всерьез считающие, что «перед тем, как писать, надо не в „соре“ изгваздаться, а помолиться и попоститься». Не думаю, что Николай Дорошенко более православный человек, чем я, грешный. Очень сомневаюсь. Скорее думаю, что такое неофитство бывших партбилетчиков приносит вред и нашей Церкви, и нашей литературе. Неужто Достоевский и Есенин, прежде чем взяться за перо, сочинить строчку, держали пост и долгие молитвы? Вот и в Юрии Кузнецове углядели некую ересь. Все-таки художник – это не монах, и его путь к Богу – иной. За душу одного талантливейшего поэта не стыдно бы и ста монахам помолиться и попоститься. Может быть, от подобного уныния и происходит нынешнее старение русской литературы. Молодые вроде бы все – грешники. Кто в «Нашем современнике» под Аксенова романы печатает? Небось Сегень. Кто чересчур радикален в политических взглядах? Олег Павлов. Кто заигрался в постмодернизм? Ю.Козлов. В результате печатать некого, издавать некого. Книги продавать некому. Может быть, благодаря радению наших уныло-скучных Николаев Дорошенко и пришли мы к сегодняшнему дню. У либералов сотни молодых, новых издательств, на свой риск издающих все новинки современной литературы. Тут тебе и «Гилея», и «Проект О.Г.И.», и «Пушкинский фонд», и «Амфора». Перечислять – полосы не хватит, а у нас нынче нет ни одного издательства, специализирующегося на новинках современной литературы. Хорошо, добрый Алексей Иванович Титов нескольких у себя в «Информпечати» пригрел. А что делают «Современник», «Советский писатель»? Или начитались Дорошенки и тоже считают, что хватит одного писателя на Руси. И только определяются, кто же этот единственный: Юрий Бондарев или Валентин Распутин? Удобно так жить, господа унылые затворники. А вот либеральные издательские круги уже по одной Москве десятки уютных книжных магазинчиков пооткрывали, где представлен богатый выбор всей современной литературы. И каждую неделю новую книжку нового автора раскручивают. То Болмата, то «Банан» Иванова, то пермячку Горланову. А у нас все тишь да гладь, смиренная тишина.
Неужто на самом деле так и создавалась великая русская литература? Разве в пустоте возникали «Евгений Онегин», «Война и мир», «Бесы», «Тихий Дон»? Таланту всегда сопутствует энергия. Я не верю в скромное обаяние таланта. Тихого таланта не бывает. Сам человек может быть тихий, а талант заставляет его громко заявлять о себе. Можно не соглашаться со мной, спорить, ненавидеть скандалистку Витухновскую, к примеру. Но писать: «Если русская литература – это Витухновская, то, на мой взгляд, более достойно будет просто заявить, что русская литература уже умерла», как утверждает Дорошенко, по-моему лучше бы с таким пессимизмом и унынием не пытаться выпускать газету, а работать кладбищенским сторожем. И охранять покой давно ушедших.
Нет, время Водолея, время возрождения не для таких, как редактор «Российского литератора». Есть и другая крайность, назову ее «сетевое рабство». На антибукеровском обеде молодой критик Лев Пирогов устроил свои поминки по русской литературе. Он тоже, как и Дорошенко, считает, что «русская литература уже умерла», потому что родилась иная литература.
«Запасы кончились, пора новое наживать. С нуля». И не нужны этим новым классикам в козьих вонючих шкурах никакие гении прошлого. «На месте опыта предшественников – очистительное „не читал“. На месте художественной правды – брутальная правда жизни… Тут требуется дилетант, рабочий паренек из народа… Он поет, что видит… Это они. Они. Готы. А остальным, культурные господа, литота скоро настанет».
Конечно, можно про этого рабочего паренька Льва Пирогова сказать: дешевая провокация и не более. Сам-то он свою провокативность прекрасно понимает. Но, увы, является реальным рупором нынешних лидеров «сетевой литературы».
Он пугает этими реальными Литомиными, Хакерами, Колотилиными и Спайкерами, а мне не страшно. Ибо помню по истории литературы подобное. Когда на место ярких лидеров Серебряного века приходили такие же рабочие пареньки в козьих шкурах, ничего не читавшие, с такой же брутальной правдой жизни. Назывались они – рапповцы. От слова РАПП. И также считали себя новыми классиками. И такие же провокаторы, как Лев Пирогов сегодня, (а тогда это был Авербах), воспевали их величие. Одни и тогда, как Дорошенко, плакались и молились, говоря о погибели земли Русской, другие превозносили дикую брутальность литературы факта, сама же литература русская и умирать не собиралась, но и в колбе, с нуля, не начиналась. Находила щели и лазейки от Гумилева к Тихонову и Сельвинскому, от Ремизова к «серапионовым братьям». На почве традиций взрастали и Шолохов, и Булгаков, и Платонов, и Леонов.
То же, милые мои Дорошенки и Пироговы, происходит сегодня. Допускаю, что многие из новых писателей начнут свой путь с варварства, с того же сетевого раппства-рабства. Бездари в этом рабстве козлиных шкур и останутся, а таланты потянутся к своей Античности. И вместо рабства культурного нуля мы получим новое Возрождение. Не проглядеть бы только. И не затоптать. А Коле Дорошенко лучше уйти в монахи и молиться денно и нощно за возрождение души Алины Витухновской или Олега Павлова, аксенистого Сегеня или брутального Сибирцева. Глядишь, и поможет!
Владимир Бондаренко ПАМЯТИ ВАДИМА КОЖИНОВА
Совсем недавно мы отмечали семидесятилетие Вадима Валериановича Кожинова, одного из главных и славных наших хранителей России… Как он много сделал для русской культуры, как значим был в самые сложные моменты истории страны и как при этом не рвался за шумной славой! Может, он-то и был той самой совестью русской интеллигенции, которая не нуждается в подмостках газетной и телевизионной известности, но реально влияет на общество, определяет и формирует уровень его духовности?
Смерть остановила планы Вадима Кожинова.
Удивительно, но его никогда не брала в свой плен старость. Немало крупнейших талантов по причине возраста начинают где-то во второй половине жизни постепенно затухать. А Вадим Валерианович был всегда для всех – живым талантом, живым творцом, живым мыслителем. Какая-то тайная энергия всегда подпитывала его совсем не богатырское тело. Эта энергия – его неустанный поиск.
Если бы не Вадим Кожинов, русская литература недосчиталась бы множества талантов. Может быть, мир до сих пор мало что знал бы о Михаиле Бахтине. Может, не сложилось бы ярчайшее поэтическое явление ХХ века – «тихая лирика» – и не приобрели всенародную известность стихи Николая Рубцова, Анатолия Передреева, Владимира Соколова, Станислава Куняева?
Я не знаю более чуткого к поэтическому слову литературного критика, чем Вадим Кожинов. Он – один из тех, кто в течение десятилетий определял истинную иерархию литературных ценностей нашего века. Часто его не столько беспокоили собственные труды, сколько тревожили задержки с публикациями молодых талантливых русских поэтов, «птенцов кожиновского гнезда». Попасть в кожиновскую орбиту – означало попасть в русскую литературу.
Только таланта художнику на Руси часто бывает мало – одному нужна поддержка, другому – чей-то мудрый опыт, многим – добрая память. Вот Кожинов и собирал воедино, охранял, очищал от забвения творцов русской культуры. Он дал новое дыхание многим полузабытым строкам из Золотого века русской литературы. Баратынский и Тютчев совсем по-иному стали звучать для сотен тысяч читателей после блестящих исследований Кожинова. Думается, останутся надолго в нашей литературе собранные им поэтические антологии.
Может быть, эта сверхчувствительность к слову, к истории и дала ему раньше многих из нас ощущение нарастающей в обществе катастрофы? Еще задолго до «перестройки» он, признанный литературовед и критик, вдруг с головой ушел в изучение русской истории. Ему надо было понять прошлое, чтобы познать будущее. Вадим Валерианович как-то мистически предвидел уже всю законченность и исчерпанность века революций и войн и задался целью показать будущим читателям третьего тысячелетия истинную картину ХХ века, всех его загадочных и трагических страниц. И он успел написать свой двухтомник «Россия. ХХ век». Он успел стать гражданином третьего тысячелетия и передать согражданам свои сокровенные знания о минувшем.
Вадим Валерианович был легкий в общении, душевный и веселый человек. Мы помним его гитару, его русские романсы. При этом, безусловно, он был человеком мужественным. Сегодня уже трудно понять, на какой риск порою – и часто! – шел Вадим Кожинов, защищая истинные ценности русской культуры. Ему бы – быть академиком, а он долгие годы никак не мог довести до защиты свою докторскую, мешали явные и тайные недоброжелатели, мешало звание русского патриота, от которого Вадим Валерианович никогда не отрекался.
В конце концов он победил. Победил и в жизни, и в науке, и в литературе. Никто не назовет его неудачником. Неудачники – это те академики, профессора и лауреаты, которые ничего после себя не оставляют в памяти людской. В отличие от таких Вадим Кожинов оставил все свои знания, свои книги, своих талантливых питомцев – России и русской культуре. Россия будет гордиться Вадимом Кожиновым.
Еще полторы недели назад он охотно дал согласие принять участие в готовящемся нами большом вечере в ЦДЛ «Последние лидеры ХХ века». Увы… Но отныне он и останется одним из последних лидеров русской культуры ХХ века. Мы будем помнить тебя, Вадим! Светлая тебе память! Мир праху твоему!
Владимир БОНДАРЕНКО
Михаил Алексеев СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС
В войне, которую мы вели и которая войдет в историю под святым именем Великой Отечественной, речь шла не просто о сокрушении фашистского чудища, а о спасении человечества в глобальном, планетарном смысле. Речь шла, если хотите, о спасении Человека в человеке, то есть того существа, у коего есть разум – то самое, что в соединении с духовным началом способно творить все мыслимые и немыслимые чудеса на Земле. Это как раз и есть то, что мы называем Божьим Промыслом. Но не приведи, Господи, когда за душу человеческую возьмутся дьяволы, силы окаянские, о, каких же бед натворят они, изгнав из Человека человеческое!
К великому счастью для нашей страны, за годы перед началом Великой Отечественной Советская власть успела все-таки помимо всего прочего уберечь наши сердца, душу моих сограждан и соотечественников от проникновения в нее разрушительных в нравственном отношении сил, то есть сохранить и укрепить нас, участников величайшего побоища, в котором мы одержали победу. Это и был спасительный для нас, советских людей, занавес, воздвигнутый не из железа, хотя недруги наши, по глупости ли своей, по ненависти ли ко всему советскому, назвали его Железным!
На это им хорошо ответили два моих современника. Ответили в минувшем, 2000 году.
Поэт Егор Исаев так и назвал свое стихотворение – «Про занавес». Послушайте, вы, которым это было и остается невдомек:
Он был, железный занавес. Да, был.
Про то не знает разве что дебил.
Все щели – всбой, все наглухо – ворота,
Чтоб никакая подлая наркота
Не вгрызлась в кровь, чтоб кровь не стала черной,
Чтоб красоту не осквернило порно,
Чтоб мир души не цепенел над бездной…
Да, да, он был воистину железный,
Тот занавес, и все ж при всем при этом
Он был открыт, как небо для рассвета.
А другой писатель на пороге нового тысячелетия, когда весь честной народ, спасенный нами мир отмечал пятьдесят пятую годовщину Величайшей победы над фашизмом, написал удивительную книгу под названием «Душа». У Александра Петровича Коваленко по числу она, кажется, перевалила уже за третий десяток. И все о них же, о тех, из сердца которых, исполненных высокой любви к Отчеству, к тому самому Человеку в человеке, и воздвигался тот несокрушимый занавес, на который наткнулось вражеское нашествие и разбилось вдребезги.
Из той книги мы вдруг узнали, что за Алексеем Маресьевым выстраивается ряд других, кто, опираясь на крылья души своей, без одной, а то и без двух ног, снова подымался в небо, сбивая гитлеровских асов. Вслед за Александром Матросовым, в том же году, закрывали амбразуры вражеских дотов другие Матросовы, лишь с другими именами, его ровесники, такие же юные, сознательно расставаясь с жизнью, на подходе к зрелости, иначе сказать – в самом, по сути, начале.
Не могу понять, почему не сказать спасибо человеку, не дающему нам забыть о своих спасителях, о людях, которые на пределах, даже за пределами человеческих возможностей совершали те подвиги, что трудно вообразить себе, ежели обладаешь даже самым пылким воображением. А именно о них, смертию смерть поправших, живых, к счастью, как, скажем, Маресьев (но таких все-таки осталось мало). Они все названы по именам, о великих их подвигах рассказано подробно. Вот они: Любимов, Будаев, Кумаш… Еще и еще – длинный ряд. Не расскажи о них А.Коваленко, так и погребены бы, ушли б в безмолвие их имена, – и ведь именно этого-то как раз и хотелось губителям нашего родного Отечества, гордого и великого от сознания совершенного его сынами и дочерьми подвига во имя спасения человеческой цивилизации, а не только одной своей Отчизны.
Берлинская стена разрушена. Но ведь идет, идет планомерно и настойчиво, с сатанинским упорством разрушение стены, о которой мы говорим тут, и о которой с предельной откровенностью и с такой же степенью наглости объявил Ален Даллес, опершись на пятую колонну, которая начала усиленно создаваться в нашей и во всех других социалистических странах сразу же за фултонской речью Черчилля.
«Посеем в России хаос, – писал в докладной записке Конгрессу США Аллен Даллес. – Мы незаметно подменим их ценности фальшивыми и заставим их в эти фальшивые ценности поверить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного необратимого угасания его самосознания».
Учуял дьявол, где он в действительности находится, тот несокрушимый «железный» занавес!
Прозрение у некоторых начало появляться гораздо раньше, чем у Даллеса. Но у тех оно не вызывало столь отрицательных эмоций, скорее наоборот. Когда гитлеровцы прижали нас, участников Сталинградской битвы, к самой Волге, тогда иным казалось, что уже не отыщется такой силы, чтобы остановить немцев. Но она, эта сила, отыскалась. В те дни над этим вопросом задумывались многие, в том числе и ирландская газета «Айриш Таймс». 1сентября 1942 года в ней можно было прочесть:
«Нам говорят, времена чудес прошли. Но с военной точки зрения оборона русской армии у Сталинграда относится к области чудес. Согласно всем военным законам город уже давно должен быть захвачен немцами, но так же, как это случилось с Мадридом во времена гражданской войны в Испании и с Ленинградом двадцать месяцев тому назад, военные эксперты поставлены в тупик, а человеческий элемент оказался не поддающимся учету».
«В современном мире, – писала она, – национальная храбрость – не редкое качество. Это вселяет новую веру в силу духа человека. Такую храбрость в большей или меньшей степени можно отметить в народах всех стран, захваченных фашистами, но она принимает особенно драматическую форму в героизме, с которым русские встречают несчастья, вызванные жестокой войной. Русские теперь жертвуют всем, что они имеют, не думая о потерях и боли. Это заставляет Запад пересмотреть свои прошлые суждения об общественном строе этого народа».
Читающий эти мои заметки, поймет, что последние строчки подчеркнуты мною. Тогда такие слова могли вырваться у человека, который был нашим союзником и не огорчался, а радовался тому, что за советским занавесом скрывалось нечто такое, что спасет и Россию, и Англию, и всю Европу, а заодно с ними и Соединенные Штаты, да и весь мир!
Так-то вот, друзья мои. Согласитесь, всем нам есть о чем подумать. Именно в душе советских народов, на самом надежном и долговечном фундаменте, и воздвигалась несокрушимая стена, которую с применением всех технических и всех иезуитских средств массовой информации, захваченных у нас недругами России, пытаются разрушить до конца. Будь он жив, Юлиус Фучик еще громче бы воззвал: "Русские люди, будьте бдительны! Это не я, друг ваш, а лютый враг назвал вас самым непокорным народом. Так оставайтесь же им и теперь, когда над вами навис Дамоклов меч!
Вот о чем прежде всего думается по прочтении книги А. Коваленко «Душа».
Борис Велицын МЯТЕЖНИК И ЕГО СЕМЬЯ
Писатель, социолог, ученый-логик, художник и поэт Александр Александрович Зиновьев – личность гигантского масштаба, в полной мере еще недооцененная. У него немало единомышленников, но больше недоброжелателей. Зиновьев свыше двадцати лет прожил в вынужденной эмиграции на Западе.
В 1951 году Александр Зиновьев закончил философский факультет МГУ с красным дипломом. Очень скоро выдвинулся в число выдающихся исследователей логики, стал доктором философских наук. Многие работы талантливого ученого произвели фурор в научном мире. Это «Философские проблемы многозначной логики», «Логика науки», «Логика высказываний и теория вывода», «Логическая физика»… Его избрали членом Академии наук Финляндии, где в те годы был один из ведущих центров в сфере логики.
ЗАПРЕЩЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
В 1974–1975 годах профессор Московского университета Зиновьев пишет книгу «Зияющие высоты». По форме это была сатирическая энциклопедия советской жизни сталинско-хрущевских времен. Публиковать этот роман автор поначалу не собирался. Но в 1976 году возникла перспектива издать книгу в одном из зарубежных издательств.
Однако данное обстоятельство грозило разрушить сложившийся быт, благополучие семьи. Целая буря чувств и сомнений бушевала в его душе. Но предоставим слово Александру Александровичу:
– С моей женой Ольгой накануне принятия решения всю ночь не смыкали глаз. Взвешивали все «за» и «против». Ольга спросила, смогу ли я спокойно жить, если книга останется неопубликованной. Я ответил: нет, теперь я уже ею болен. Жена задала вопрос: считаю ли я, что нанесу своей стране ущерб. Я сказал: нет, не считаю. Пройдут годы, и люди поймут, что моя книга была нужна народу.
Годы прошли, и роман «Зияющие высоты» из категории «запрещенной литературы» вошел в золотой фонд мировой классики.
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
Издательство «Центрполиграф» выпускает 10-титомное собрание литературных произведений автора. Первый том открывается «Зияющими высотами» (дата первой публикации – 1976 г.). Второй и последующие тома включают в себя романы «Светлое будущее» (1978 г.), «Желтый дом» (1980 г.), повесть «Гомо советикус», а также сборник стихотворений «Мой дом – моя чужбина» (обе книги – 1982 г.). Затем идет повесть «Нашей юности полет» (1983 г.), автобиографическая повесть «Исповедь отщепенца» (1991 г.), романы «Иди на Голгофу» (1985 г.), «Пара беллум» (1987 г.), «Живи» (1988 г.), «Смута» (1992 г.).
Войдут в собрание сочинений созданные в разные годы повести «Государственный жених», «Рука Кремля», сатирические зарисовки «Веселие Руси». Книги последних лет «Русский эксперимент» (1995 г.) и впервые выносимый на суд читателей роман «Русская трагедия» – о постсоветской действительности России. Книгу «Глобальный человейник» (1997 г.) ее автор характеризует как «Зияющие высоты» западнизма". Кроме того в десятитомник войдет литературоведческий очерк «Мой Чехов».
Характерно, что все эти произведения Александр Зиновьев сочинял в трудные дни эмиграции. А ведь кроме литературы он активно занимался публицистикой, давал интервью, писал живописные полотна. Его обвиняли в том, что он построил замок из слоновой кости и поплевывает на всех свысока.
Ах, как плохо люди понимают друг друга!
В одном из интервью Зиновьев говорил:
– Меня зачисляли в антисемиты и сионисты, в русофобы и русские шовинисты, в коммунисты и антикоммунисты… Я ни то, ни другое, ни прочее. Моя позиция такова: я – самостоятельное государство из одного человека, я никому не служу, не следую ни за кем.
Ольга Мироновна Зиновьева (девичья фамилия – Сорокина) пояснила мне, автору настоящего очерка, заподозрившему ее супруга в индивидуализме:
– Нет, это не индивидуализм. Это защитная реакция человека, изгнанного из своей страны, но остающегося ее верным сыном. Все наше существование на Западе сопровождалось постоянными переживаниями и опасениями за свою жизнь. В нашей семье двое дочерей. Полина родилась в Москве, в 1971 году. Ксения появилась на свет в 1990 году в Мюнхене. На Александра Александровича не раз покушались, он был на волосок от гибели. Мы не выясняли, чьих это рук дело – КГБ, ЦРУ или еще каких-то темных сил. Супруг неутомимо работал, ведь труд – смысл его жизни. За годы эмиграции он написал более сорока книг.
РОДОМ ИЗ ДЕРЕВНИ
Места его детства – деревня Пахтино Костромской области – до сих пор славны первозданностью, незамутненной чистотой русской природы. Родился Александр в 1922 году. Пытливый паренек укреплял в деревенской вольнице тело и дух.
С первых дней войны он в действующей армии. Сперва его, прыткого, ловкого, определили в кавалерию, ведь с детских лет знал лошадей, любил скакать верхом. Воевал героически, получал ордена и медали. Ближе к концу Великой Отечественной поменял военную специальность. Стал летчиком-штурмовиком, бомбил скопления фашистских войск за линией фронта.
А еще была в его жизни эпопея. Вместе со школьными товарищами Саша стал членом заговорщической организации, собирающейся убить Сталина. Даже наметили место и время – Красная площадь, первомайский парад. Однако чекисты напали на след подпольщиков. Зиновьева исключили из комсомола, направили в психиатрический диспансер. Из цепких лап НКВД юноша ускользнул чудом, благодаря счастливой случайности.
Зиновьев долго скрывался от властей, жил под чужой фамилией. Невероятные свои приключения он описал в автобиографических произведениях.
АНАЛИТИК И ПРОВИДЕЦ
Александр Зиновьев и аналитик, и провидец. Зачастую его суждения парадоксальны. Так, в 1985 году, когда Запад рукоплескал перестроечным маневрам Горбачева, Зиновьев открыто назвал его предателем. В интервью британскому телевидению предостерег англичан, чтобы те не верили в искренность заигрываний Горбачева перед Тэтчер. И привел в качестве примера сравнение:
– Что произойдет, если Папа Римский скажет на весь мир: Бога нет? Такое немыслимо. Но Горбачев сделал подобный кульбит. Естественнее было, если бы он сначала ушел в отставку с поста генсека, а уж потом бы выступил от собственного имени.
Зиновьев не является сторонником какого-то политического направления. Его позиция независима.
– В СССР я считался дозволенным немарксистом. После моего выдворения из страны русские эмигранты не приняли меня как «своего», ибо я нарушил все их каноны: не был связан ни с диссидентами, ни с писателями. Солженицын и Сахаров отрицательно отозвались о «Зияющих высотах».
Мыслительный процесс философа подобен острому скальпелю, взрезающему социальные язвы. Александр Зиновьев дает анализ разрушительного процесса, ведущего к гибели. Он исследует такое понятие, как глобальное общество, находя в этом главную линию эволюции человечества.
Глобальное общество имеет чрезвычайно сложную структуру. На Западе сконцентрирована огромная масса финансовых ресурсов, собственности, научный и культурный потенциал. Хищнический Запад – потребитель благ мировой цивилизации. На верху пирамиды – США, ступенькой ниже государства «семерки» – Канада, Франция, Германия, Англия, Италия, Япония, Южная Корея. Ниже – страны Бенилюкса, Северной Европы и Австрия. На 4-й ступени – Греция, Испания, Португалия…
В процессе социального развития наблюдается тенденция усиления роли США в этой пирамиде. Глобальное сверхобщество подчиняет себе правительства западных стран. Вне пирамиды пока остаются Китай, Северная Корея, Куба, исламский мир. Разваленный СССР, уничтожаемая Россия – это результат реализации планов глобального сверхобщества.
Холодная война против коммунистического мира завершилась победой глобального общества. Новая, «теплая» война ведется Западом за диктатуру над всем миром. Режимы Гитлера или Сталина представляются детскими игрушками в сравнении с этой беспощадной силой.
Результат поражения России – это вымирание населения, а также полная идейная дезорганизация выживших. Русский народ никогда еще не был так разобщен, как сейчас. И угроза распада России воспринимается людьми с безразличным спокойствием.
Как главную опасность для страны Александр Зиновьев видит действия Международного валютного фонда и Всемирного банка. Получаемые Россией кредиты от Запада не являются экономической помощью. Страна, из которой незаконно каждый год вывозятся 20–25 млрд. долларов, выклянчивает в долг под кабальные проценты огромные суммы.
Ни одно государство, в правительстве которого сидят честные люди, а не воры, не позволит себе подобной антинародной практики.
ЗИНОВЬЕВЫ СНОВА В РОССИИ
Из эмиграции семья вернулась 30 июня 1999 года.
– Первый год пребывания на Родине можно считать за десять лет, – говорит Александр Александрович. – Этот период был запутанный, темный. И я пытаюсь во всем разобраться.
…Мы беседуем дома у Зиновьевых, на окраине Москвы, в Чертанове. Район зеленый, воздух чистый.
– Нам никакой дачи не нужно, – вступает в разговор Полина, старшая дочь.
А хозяин дома продолжает:
– Сейчас литература для меня отошла на задний план. Замыслы есть, но когда я их реализую… В основном я поглощен социологическими делами. Иногда сажусь к мольберту. Мой метод в живописи – классический рисунок с мистическим налетом. Возможно, вскоре состоится очередная моя выставка живописных полотен.
ЖЕНА И ДЕТИ
От первого брака у Зиновьева есть сын. От второго – дочь. Но главная его гордость – Полина и Ксения – последние дочери, от третьего брака.
Его супруга Ольга Мироновна закончила философский факультет МГУ. До этого училась в Московском инязе имени Мориса Тореза. И еще одно образование приобрела в Германии: окончила Академию высшего менеджмента. О своих девочках говорит:
– Полина – выпускница отделения французской литературы Мюнхенского университета. Владеет пятью языками. Параллельно увлеклась рисованием. Трудится сценографом в европейских театрах. У нее было несколько персональных художественных выставок. Только что выпущен буклет по Миланской экспозиции. Сейчас дочь замужем за французом-бизнесменом. Очень приличный человек. Они живут в Париже.
– Наверное, вы знаете секрет воспитания талантливых детей?
– Всякое дитя требует любви и внимания. При всестороннем развитии проявится талант ребенка.
– Только что закончился Международный конкурс юных музыкантов в Италии, где блестяще выступила 10-летняя Ксения Зиновьева. Расскажите об этой вашей надежде.
– Ксеничке еще не было десяти лет. И в своей возрастной группе она лидировала безоговорочно. Из 100 баллов набрала 98. Среди 26 участников она была первой, с правом получения стипендии. Игрой на пианино она занимается с пяти лет. А всего дочка участвовала в четырех фортепианных конкурсах – общегерманских, где получала либо первую, либо вторую премии.
– Ольга Мироновна, художественный талант, который проявился в Полине, понятно – от папы. А музыкальный, в Ксении – из какой генетики?
– У моей мамы – бабушки Ксении – был абсолютный слух. Она пела в церковном хоре главного собора города Дмитрова. У нее был очень глубокий альт. Слушать ее приезжали из Москвы. А я в молодости очень увлекалась музыкой, занималась в оркестре народных инструментов. Пела и танцевала в ансамбле имени Локтева в Доме пионеров. Впрочем, о себе я не люблю рассказывать.
Словно в яркий цветистый венок сплелись таланты семьи Зиновьевых. И еще здесь принято честно и откровенно обсуждать как внутренние, домашние проблемы, так и глобальные, общемировые. Не боясь изменить, скорректировать свои взгляды.
Идеология – субстанция переменчивая. При коренных, эпохальных ломках идеология – вектор поведения. Но скверно, если идеология становится прислужницей класса или группы политиков. На мою просьбу оценить современный строй в России, писатель и ученый Зиновьев говорит:
– Создана ублюдочная, преступная социально-политическая система. Мы имеем государство-Квазимодо, имитацию идеологии и экономики. Когда у нас закончатся так называемые реформы? Можно ли то, что происходит в России, назвать капитализмом? Вряд ли. Нами утрачена способность самостоятельного существования. Деньги, технологии, качественные товары, нормальные продукты есть только на Западе. Россия сегодня – это колониальная зона.
– Александр Александрович, президент США Клинтон сказал: «Мы добились того, что собирался сделать Трумэн посредством атомной бомбы. Правда, с одним отличием – мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство». Можно ли еще спасти Россию?
– Можно. Но необходима борьба. США панически боятся сопротивления, освободительного движения. Почему НАТО обрушилось на Югославию? Да потому, что сербы оказали сопротивление. Почему бомбили Ирак? За сопротивление западной цивилизации. Нужно встать с колен.
ПРИЗНАНИЕ СВОЕЙ ВИНЫ
Находясь в эмиграции, мятежный писатель читал курс лекций по литературе. По его мнению, существенный вклад в художественное творчество, в поэзию внесли Окуджава, Высоцкий, Галич. И еще Николай Островский, чей роман «Как закалялась сталь» Зиновьев причисляет к мировым шедеврам. И, конечно же, «Тихий Дон» великого Шолохова.
А что касается Солженицына, то Зиновьев относит его к разрушителям Советского Союза: «Он участвовал в холодной войне на стороне Запада». – Да и вы, Александр Александрович, внесли немалую долю в хор антисоветчины, в дело подрыва основ социализма, будучи в одном строю с Сахаровым, Солженицыным, Буковским и другими.
