Текст книги "Ричард Длинные Руки — эрцгерцог"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 12

Войско остановилось на привал, выбрав защищенное со всех сторон место. Часть рыцарей отправилась поглазеть на королевство Поющих Песков, оно расположено рядом и занимает земли чуть больше, чем наш лагерь, в головах других уже цветет идея устроить турнир, надо же выяснить, кто лучше владеет копьем и мечом: армланд– цы, сен-маринцы или вестготцы, кто-то тут же устроился на отдых, а я молча пустил Зайчика вперед.

От стен города несет вонью жареной рыбы в дешевом оливковом масле, воздух горяч, в лагере редко увидишь блеск стальных доспехов, все укрываются легкими сюрко, а на головах тонкие тканевые накидки, защищающие от солнца.

Люди сэра Норберта перехватили огромное стадо овец, теперь эта блеющая резкими гортанными голосами масса вливается на просторы лагеря, какая-то странная порода, черная с блестящим отливом, их весело расхватывают по одному, тут же режут и разделывают у костров.

Я выехал за пределы, за спиной послышался дробный стук копыт, я думал, что усердствуют телохранители, но те держатся в отдалении, а догнал меня всегда веселый и жизнерадостный барон Витерлих, под ним даже конь веселый и жизнерадостный, сразу начал скалить зубы Зайчику, фыркать и строить конские рожи.

– Сэр Ричард, – сказал Витерлих с живостью, – я не успел рассказать и половины ваших приключений в Ун– дерлендах, а меня уже подняли на смех!..

– Неужели обидно? – удивился я.

– Еще как, – сказал он сердито. – Когда вру – верят, а тут чистую правду…

– Значит, – сообщил я, – мир не созрел. Как вам здесь?

Бесподобно, – заявил он. – Я в диком восторге! Столько благородного рыцарства, столько величавых мужей, чьи речи и поступки достойны подражания!.. И какая великая цель перед нашим доблестным воинством!

Я подумал, знает ли он, какая у нас цель, сказал с пафосом:

– Мы объявили войну хижинам, чтобы застроить Гайдерсгейм дворцами!

Он воскликнул с восторгом:

– Именно!.. О, здесь будет прекрасный край!.. Как только очистим от грязных дикарей, поклоняющихся идолам…

Я не успел ответить, снова со спины стук коцыт, телохранители было качнулись в нашу спину, но тут же остановили коней, признав в сверкающем металлом всаднике Боудеррию, что пользуется, как уже знают, моим полным доверием.

Она остановила коня с другой стороны от меня, сердито зыркнула на Виттерлиха, но тот заулыбался радостно и начал с нею раскланиваться с такой предельной любезностью, что она засопела и насупилась, подозревая насмешку.

– Сэр Ричард, – обратилась она надменно и требовательно, – прошло уже несколько дней, как я вынуждена таскать на себе это железо, но за все время так ни разу не обнажила меч! Вы меня обманули.

Витерлих закрыл рот и смотрел на нее со странной смесью восторга и отвращения.

– Боудеррия, – сказал я миролюбиво, – но ведь сражений еще не было. Сама все видишь, при чем тут я?

– А куда вы отлучались? – спросила она с подозрением. – Не поверю, что ни разу ни с кем…

Я хотел сразу помотать головой, потом мелькнуло разбитое лицо чернобородого, но решил, что это не в счет, все-таки помотал головой, но зоркая Боудеррия сказала резко:

– Врете, я все вижу!

Боудеррия, – сказал я с упреком, – ты женщина, даже дама… можно сказать… гм… леди, а такие грубые слова знаешь.

Витерлих кивнул и тоже начал смотреть на нее с упреком.

– Я еще и не такие знаю, – пригрозила она. – Вот что, я еду с вами!

– Да мы никуда не едем, – сообщил я. – Просто в лагере… запахи, а мой утонченный изнеженный аристократический нос не выносит такие ароматы в большом количестве.

Она посмотрела с удивлением.

– Это у вас утонченный?., ладно, умолчу, раз я, оказывается, дама.

– Даже леди, – подсказал сэр Витерлих с упреком.

Он одарила его таким холодным взглядом, что у него

улыбка примерзла к губам, а потом уголки ее потекли, как сосульки в жару.

– Мы просто объезжаем лагерь, – сказал я. – Если хотите, присоединяйтесь. Но только о вас будут думать, что вы здесь ради меня или сэра Витерлиха.

Она вскинулась, гордо выпрямила спину.

– Что-о?

– А разве нам не нужно стараться понравиться? – спросил я.

Она натянула повод, я думал, что сейчас развернет коня и ускачет к лагерю, и сэр Витерлих, похоже, ждал того же самого. Боудеррия посопела, как разъяренный дракон, только что пламя не вылетает из пасти, сказала надменно:

– Боюсь, без меня вас и муравьи утащат! А я – тело– хранительница.

Витерлих тяжело вздохнул, лицо стало печальным, даже конь под ним опустил голову и шел так торжественно, будто везет гроб с останками короля.

Я сказал, желая подбодрить Витерлиха:

У каждого человека есть два мотива, истинный и тот, который хорошо выглядит. Лишь только наше крестоносное войско движимо одним благородным мотивом, одной целью и одном желанием! И как хорошо, что в войне не бывает второго приза для проигравших. Гандерсгейм весь наш по праву!

– У нас справедливая война, – сказал он с подъемом.

– Есть справедливые войны, – согласился я, – и хотя нет справедливых войск, однако в целом мы справедливы, гуманны, прогрессивны, миролюбивы. Целью любой войны является мир, а в нашем случае – вечный мир!

– А варварам, – добавил Витерлих злорадно, – вечный покой. Ненавижу этих тупых, грязных и злобных дикарей! Война тем лучше, чем больше вреда она им причиняет!

Телохранители постепенно отставали, только двое продолжали держаться справа и слева на почтительном расстоянии. Витерлих продолжал изощряться в ругательствах насчет диких варваров, не понимающих благородные законы войны, из-за чего должны исчезнуть с лица земли быстро и безжалостно.

Мы проехали небольшую рощу, с той стороны донеслись яростные крики, конское ржанье и лязг металла. Боудеррия насторожилась, быстро повернулась в ту сторону.

– Там бой!

Сэр Витерлих сказал озабоченно:

– Наших там точно нет…

Боудеррия красиво и страшно выхватила из-за спины оба меча, выпрямилась, гордая и великолепная в гневе.

– А если кому-то нужна помощь?

Конь под ней не скакнул даже, а его будто швырнули пинком в ту сторону. Сэр Витерлих вскрикнул горестно:

– И как после этого быть рыцарем?

Мы догнали ее, я опередил и выскочил на опушку, где прямо на дороге сражаются два десятка полуголых и абсолютно одинаковых варваров: все рослые, загорелые, обнаженные до поясов, топоры и мечи блестят, разбрасывая солнце, сталкиваются со зловещим звоном и лязгом.

Я крикнул:

– Красные пояса!.. Напали на серьгоносцев!.. Бей краснопоясных!

Сэр Витерлих лишь хлопнул глазами от такого неожиданного приказа, но моментально сориентировался и ринулся в схватку с диким воплем и поднятым мечом.

Еще раньше подоспели оба телохранителя, умело прикрыли меня щитами с боков и сзади, ощетинились мечами, оба рослые жилистые гиганты.

Варвары остервенело дрались между собой, сэр Витерлих двумя ударами рыцарского меча срубил двоих краснопоясных, лишь тогда его заметили и бросились на него. Я наносил удары быстрые, стараясь, чтобы серьгоносцы успели понять, что я на их стороне.

Боудеррия вертелась, как бешеный вихрь, что сносит крыши и переворачивает груженые телеги, ее мечи рассекали плоть с такой легкостью, словно те были слеплены из тумана.

Я наконец заорал:

– Бей мергелей!.. Бей мергелей!

Один с поднятым мечом, что уже бросился на сэра Витерлиха, заколебался и отступил, зыркая в нашу сторону злобно и недоверчиво. Один из мергелей метнул в него нож, я успел заметить движение вовремя и быстро выбросил руку с мечом в сторону.

Нож с силой ударился о лезвие, оно плашмя шлепнуло варвара по лицу. Он отшатнулся, посмотрел на меня зло, но все же сообразил, что я ему спас шкуру, заорал своим, и мы уже все вместе ударили на мергелей с новой силой.

Те не дрогнули, отбивались яростно и умело, до последнего вздоха. Я опустил меч, когда последние пали на землю и, вытерев от крови, демонстративно сунул в ножны.

Варвары все еще с оружием в руках смотрели в нашу сторону с недоумением и враждебностью. Я улыбнулся широко и сказал с предельным дружелюбием:

Мы не враги!.. Но мергели – враги. Закон Степи и Великого Морского Коня – нерушим, не так ли? Как эта земля, как эти горы, как это небо!.. Отважные люди пришли на эту землю как кочевой народ, но мергели собирались сменить гордый быт на жизнь презренных глиноедов, как не стыдно? Как только земля их носит, допустивших такой позор на кости их предков?..

Все раскрыли рты, как варвары, так и сэр Витерлих с Боудеррией. Я сказал громко:

– Если вы верны духу Священного Морского Коня, если в ваших одурманенных душах еще жива честь и доблесть кочевников, романтиков и бунтарей – вы поймете наш порыв поддержать вас в вашей схватке. А теперь прощайте, мы возвращаемся к своему войску.

Я повернул коня, Боудеррия и сэр Витерлих, сопровождаемые телохранителями, обалдело сделали то же самое. Мы выехали на дорогу и пустили коней рысью, Боудеррия сделала каменное лицо, ее ничем не удивишь, написано на нем крупными буквами, а сэр Витерлих сразу же спросил горячим шепотом, словно нас может услышать еще кто-то из противников:

– Сэр Ричард, о чем вы говорили?

– О конституционных основах строя, – ответил я. – Правда, он называется здесь иначе, но…

– Что за мергели? – потребовал он. – Что это вообще было?

Я беспечно пожал плечами.

– А я откуда знаю? Да и важно ли это?.. Жизнь идет, сэр Витерлих. Красные муравьи дерутся с черными, черные с желтыми, желтые – со всеми… И рыжий о черный ударился щит, ни вздоха, ни стона – война шелестит! И рыжее войско, и черная рать, и рыжие черных спешат доконать… Жить нужно красиво! Ну подрались мергели с каким-то племенем. Мергели – это довольно могучее объединение, что оказалось на опасном распутье… и чуть-чуть было не сделало правильный шаг. Но я ему это не позволил. А красные пояса – знак элитных воинов в их племени.

Боудерия заметила с интересом:

Так это были элитные?

– Не похоже? – спросил сэр Витерлих.

Телохранители на этот раз едут к нам близко, второй раз такой оплошности не допустят, чтобы опекаемые первыми вступили в бой.

Боудеррия фыркнула:

– Мне они такими не показались.

Я свое мнение сказать не успел, за нашими спинами послышался частый стук копыт. Пятеро варваров догоняют нас во весь опор. Телохранители, а за ними и Боудеррия с сэром Витерлихом сразу же подали коней в стороны, вытащили мечи и развернулись навстречу.

Я тоже повернул коня и ждал, держа руку вблизи рукояти меча. Варвары начали придерживать коней, передний вскинул обе руки, показывая, что меч и топор на седле.

Я выехал навстречу. Он отвесил сдержанный поклон и сказал твердым голосом:

– Мы сражались храбро, но мергелей было втрое больше. Без вашей помощи победа досталась бы им.

Я ответил сдержанно:

– Не стоит даже упоминать о таких пустяках. Мужчины помогли мужчинам, только и всего.

Он покачал головой.

– Да, но вон тот… что с красными перьями на шлеме, спас мне жизнь, когда на меня набросились трое. Я буду опозорен, если не отплачу ему тем же…

Я покачал головой.

– Спаси жизнь кому-то из друзей, и мы будем в расчете.

Он повысил голос:

– Нет! Моя честь не позволяет такую уловку. Я, сотник отряда серьгоносцев Степак Кривой Рог, пойду за ним и спасу ему жизнь…

Сэр Витерлих ерзал в седле, поглядывал на меня то сердито, то беспомощно, Боудеррия нагло улыбалась, наслаждаясь ситуацией.

Я с самым серьезным и торжественным лицом сказал возвышенно:

– Честь и благородство превыше расчета, ума, мудрости и даже рассудка. Потому я от имени смущенного и донельзя растроганного сэра Витерлиха, у которого даже слов не находится, чтобы выразить охватившие его чуйства, принимаю ваш обет и скрепляю его своим словом Ричарда Длинные Руки.

Варвары насторожились, их очень серьезные лица обратились в мою сторону.

Степак Кривой Рог спросил осторожно:

– Перед нами великий вождь Ричард Повелитель Драконов?

Боудеррия едва слышно вздохнула:

– Господи, он еще и Повелитель Драконов…

– Это иносказательно, – шепнул я ей, а варварам ответил громко: – Да, я есть он самый. Тот, который, да. Следуйте за нами, вам окажут достойным прием, как друзьям и союзникам.

Степак сказал резко:

– Мы не друзья и не союзники. Я просто должник и постараюсь поскорее отдать долг! Причем за мою жизнь я должен спасти ему дважды, так как жизнь воина-серьгоносца, конечно же, дороже жизни жестянщика.

Я ответил кротко: Я не сказал, что вы друзья или союзники. Я сказал, вам окажут прием, как друзьям и союзникам.

Степак кивнул, принимая уточнение, сказал громко и гордо:

– Я, Степак Кривой Рог, сотник своего отряда, оставляю командование на своих заместителей, а сам последую за этим воином, спасшим мне жизнь. А это мои люди.

– Люди твоего рода? – уточнил я.

– Да, – ответил он. – Вижу, ты понимаешь наши обычаи.

Я кивнул.

Конечно. Я ведь из племени айсоров, что входит в объединение ассиров. Там сейчас остался ярл Растенгерк, мой друг и названый брат, я его не видел с тех пор, как помог его младшему брату Элькрефу завоевать принцессу Элеонору Гордую. Кстати, самому Растенгерку я помог добыть его нынешнюю жену Мириам…

У них у всех открывались глаза все шире, а челюсти отвисали. Даже у телохранителей, которые вообще должны только бдить и ни к чему не прислушиваться.

Боудеррия красиво вбросила мечи в ножны. Варвары смотрели на нее с восторгом и почтением.

– У тебя достойная женщина, – сказал Степак с одобрением.

– Да, – согласился я. – Пришлось долго выбирать!

Он ухмыльнулся, все мы понимаем, о чем речь, только Боудеррия надулась, как мышь на крупу, а когда на минутку нас со Степаком разъединили телохранители, сказала злобно:

– Я не ваша женщина!

– Это было в интересах этикета, – пояснил я шепотом.

Варвары снова подъехали, Степак одобрительно кивнул в сторону Боудеррии:

– Сильная женщина! Злая. Хорошо!

Витерлих свернул к своему стану, а варвары, к его ужасу, покорно повернули за ним. Я злорадно усмехнулся. Это просто возмутительно, если наши враги имеют наглость обладать какими-то достоинствами. Особенно теми, что считаются исключительно привилегией рыцарей.

Глава 13

Тяжелая конница герцога Ульриха прошла земли еще четырех королевств, оттесняя кочевников в глубину Гандерсгейма. Одно стойбище не успело вовремя убраться, передовые отряды сожгли его скарб, юрты и шалаши, а также порубили всех, кого успели захватить на месте.

Брабандцы под руководством герцога Готфрида двигались намного севернее, как и предусматривалось нашим планом, расчленяя племена и оставляя в городах гарнизоны. У единственного брода через бурную и широкую реку Истрицу он велел начать возведение крепости, чтобы воспрепятствовать бесконтрольному передвижению кочевых орд с северной части Гандерсгейма в южную.

Мы двигались согласованным с Ульрихом и Готфридом маршрутом, захватывали города, наконец сэр Норберт сообщил с тревогой, что с трех разных сторон нам наперерез двигаются три многочисленные конные орды.

Граф Ришар вздохнул с облегчением.

– Я уж и не надеялся…

– Какие у них силы? – спросил я.

– Примерно впятеро больше, – сказал Норберт, – чем у нас, но все одинаковые, ваша светлость. На этот раз никаких огров не замечено.

– А кентавров, троллей?

– Вроде бы тоже нет, – сказал он, – но ручаться не буду. Среди обычной конницы их не особенно рассмотришь, да и пыль у них всегда столбом.

– Пошлите гонцов к герцогу Ульриху, – сказал я, – и к герцогу Готфриду. Мы ударим первыми, они пусть поддержат с флангов.

Разведчики донесли, что отряды варваров медленно и неспешно, чувствуя полное превосходство, стягиваются на той стороне гигантской долины, куда мы вступили. Раньше я назвал бы их орды войском, теперь уже знаю, что это разные племена, их вожди договорились на короткое время отложить смертельную вражду и ударить по чужакам вместе. Когда начнется бой, все будут больше следить друг за другом, чтобы никто не увиливал, все должны нести потери, а не отсиживаться за чужими спинами…

Асмер вывел вперед лучников, всего три шеренги, однако вдоль всего длинного строя, это не меньше двух тысяч человек. Растет Асмер, хоть и поневоле, но в роли военачальника он мне важнее, чем лучший на всем Севере стрелок из лука.

За его людьми расположились плотными рядами тяжеловооруженные всадники, а уже за ними стоят наготове пока невидимые для варваров копейщики Макса.

Ришар снова пожертвовал своих знаменитых скакунов для посыльных, носятся быстрее, чем голодные стрижи над озером. Исполинское войско выстраивается медленно, однако без привычной феодальной вольницы, где граф не изволит стоять рядом или позади барона, тем более – виконта. У меня титулами можно мериться только за столом, но не перед лицом противника.

Со стороны войска варваров донеслись слабые звуки рожков. Пропел один, тут же подхватили в разных концах, я подосадовал, что не заметил, откуда пришел сигнал, туда надо бы нацелить удар в первую очередь.

Граф Ришар сказал нервно:

– Началось…

Я ощутил дрожь во всем теле, но сказал натужно бодро:

– Граф, мы уже били их в Сен-Мари.

Он ответил недовольно:

– Тогда была неожиданность на нашей стороне! В Сен-Мари варвары с такими воителями столкнулись впервые. А теперь, битые, что-то да придумают…

– Сплюньте, граф.

По его знаку ко мне подъехали устрашающего вида рыцари в блестящих, как солнце, доспехах и разом сомкнулись вокруг меня, словно волны вокруг утеса. Я узнал старшего, сэра Переальда, от отличился в прошлых битвах в Сен-Мари, и как когда-то Макс на Каталаундском турнире, так и этот всюду умело берег мою спину.

Как я понимаю, это моя стража или мои телохранители, знатные юноши из благороднейших семей, которым прочат великое будущее, потому и постарались впихнуть их ко мне поближе, чтобы я их рассмотрел, убедился в их преданности и самоотверженности.

Рядом с сэром Периальдом такой же молодой, едва-ед– ва усы начали пробиваться, розовощекий великан Умальд, уже успевший еще в оруженосцах одержать ряд блистательных побед в поединках, Айсватер, известный тем, что в полных рыцарских доспехах с двуручным мечом в руке и тяжелым щитом перепрыгивает любого рыцарского коня, не коснувшись высокого седла, сэр Йомильд – высокий, худой, невероятно быстрый, одержавший немало побед па турнирах, Динальд – знатный рыцарь из Сен-Мари, последний отпрыск древнейшего рода, Лионель – этого я знавал как искусного запевалу, однако он оказался еще и свирепым бойцом…

С удивлением и удовольствием увидел среди телохранителей еще двух гигантов: Хрурта и Ульмана, едва ли не первых моих рыцарей, что присягнули мне, тогда еще беститульному, в захваченном мною замке Амальфи.

Также при мне десяток гонцов на быстрых конях, в случае необходимости мигом разнесут в любой конец войска мои приказы, и отец Тиберий с требником в руках и большим крестом на груди.

Я оглянулся на копейщиков Макса. В прошлый раз копья были длиннее, тяжелее и толще, их поднимали по двое-трое, но граф Ришар после побед в Сен-Мари моментально сделал верные выводы, а Макс с жаром и молодым энтузиазмом тут же с его помощью перевооружил своих копейщиков. Для отражения атаки варваров не обязательно готовить такие же заостренные бревна, как для закованных в железо рыцарей. Сейчас копья тоньше и даже короче, зато их настолько много, что отсюда кажется, что гигантское войско ощетинилось, как испуганный еж.

Я с холма хмуро всматривался в грозные фигуры тысяч варваров, рослых и широкоплечих, полных боевого задора, нетерпеливых, готовых ринуться в бой без приказа, если вожди слишком уж будут медлить с сигналом. Напрягая зрение, я различал пояса, главное отличие воинов одних племен от других, здесь не только все цвета, но также из кожи, металла, полотна, некоторые узкие, как веревка, другие такие широкие, что закрывают весь живот, как панцирем, многие различаются по количеству ременных петель и стальных колец…

Есть отряды длинноволосых, есть с обрезанными коротко, одно племя разрисовало себя причудливой татуировкой, но я подивился, что только одно. Похоже, сюда стеклись воины со всех концов Гандерсгейма, как с гор, так и из пустынных областей, а еще вот те, судя по знакам на лице, прибыли с побережья…

Я видел, как волнуются наши воины, опытные ветераны лишь посуровели и успокаивали молодых, а те сжимают рукояти мечей и топоров, дышат часто и трудно, словно уже в схватке, дергаются, лица раскраснелись, глаза горят безумной отвагой.

Варвары не удосужились узнать, сколько нас, слишком уверенные в своем превосходстве, в силе, которую сравнивают только с жителями тех королевств, которым милостиво оставили жизнь на их землях.

Я медленно продвигался между готовыми отрядами в передние ряды, за мною, как завороженные, протискивались мои военачальники и телохранители.

Слышно было, как один из ратников, побледнев, шепнул другому:

– Как же их много!.. Тут не меньше десяти тысяч… А еще вон там на фланге… и в запасе…

– Тысяч тридцать, – согласился второй воин, но голос спокойный.

Я услышал, остановил коня и сказал первому громко:

– Не пересчитывай тех, кого побаиваешься. К твоей смерти доступ открыт только одному, сколько бы врагов ни оказалось напротив.

Он кивнул, повеселел, я поехал дальше, вот сказанул же явную глупость, но зато многозначительную, а мы всегда ловимся на многозначительность, на пышные одежды, властный голос, красивые жесты. И как этот простак сразу перестал бояться, так и мы из-за какой-то хрени можем стать хуже или лучше, всего лишь оттого, каким тоном будет сказано. И кем. А еще с коня или с земли.

Да много от чего зависит успех твоего дела, сэр Ричард. Учись руководить массами. Всеми слоями.

Земля начала подрагивать, донесся негромкий, но все усиливающийся гул, словно с горы сорвалась исполинская каменная лавина и мчится по склону, ломая деревья, размалывая их в щепы, сбивая тяжелые камни и увлекая с собой.

Стрелки вскинули луки. Асмер выждал, взмахнул рукой. Туча темных черточек взвилась в воздух, все небо заполнилось зловещим свистом двух тысяч стрел, злобным и леденящим кровь.

Дальше все стреляли уже без команды, каждый старался превзойти соседа по скорости.

Варвары мчатся в атаку красиво и весело. Я всматривался в их торжествующие лица, всяк торопит коня, чтобы опередить соседа и первым врубиться в строй беззащитных лучников, а затем, стоптав их, как сочную траву, скрестить оружие с закованными в блестящую сталь конниками, что стоят за их спинами плотными рядами, неподвижные, суровые и грозные с виду.

Сэр Витерлих сказал торопливо:

– Что-то ваш Асмер задерживается!

– Он знает свое дело, – ответил я, хотя самому уже показалось, что Асмер не успеет избежать участи быть затоптанным. – Он договаривался с Максом…

Лучники выпустили еще по стреле и наконец-то ринулись под защиту конных, как это показалось, и, конечно же, не успели бы, однако между конными с той стороны быстро пробежали навстречу лучникам копейщики, на позиции каждый сразу упер тупой конец длинного копья в землю, придавил ногой и направил острие в сторону скачущих.

Варвары уже не успевали повернуть коней, но я видел, что могли бы затормозить, остановиться, однако даже пришпоривали, хотя навстречу грозно ощетинилась стена острых копий в пять рядов.

Ришар выдохнул с облегчением:

– Похоже, сен-маринский урок не усвоили…

Здесь другие, – сказал я. – Войска у них как не было, так и нет…

Варварская конница налетела с грозным гулом, топотом и конским храпом. Сразу же закричали смертельно раненные кони, рядом со мной граф непроизвольно передернул плечами, когда кони и люди с разбега с хрустом начали нанизываться на острые копья.

Наши всадники снова подали коней назад, а на их место выбежали последние ратники Макса из резерва, тоже уперли копья в землю и наклонили острия.

Лучники с новой позиции торопливо расстреливали противника, а рядом с копейщиками появились ратники– меченосцы, умело добивая и защищая копейщиков от сумевших упасть на землю между копьями.

Если бы передние ряды варваров так и остались на копьях, следующие прорвали бы оборону, однако копейщики выдергивали острия и снова били с большой силой. Но отступить на пару шагов все же пришлось из-за быстро выросшего перед ними вала из конских и человеческих тел.

Лучники продолжали держать в воздухе тучу тяжелых стрел метровой длины и с острыми стальными жалами, они обрушивались сверху с такой силой, что иногда пронизывали полуголого всадника насквозь.

По взмаху руки Макса пропела труба, копейщики слаженно отступили. Им на смену выдвинулись два ряда запасных и точно так же уперли копья в землю. Варваров прорывалось сквозь град стрел из композитных луков все меньше, но так же бесстрашно и красиво бросались на ровный строй ощетинившихся копьями, гибли, а за их спинами все настойчивее звучали рожки.

Меня била дрожь, наше войско действует слаженно, как машина с притертыми частями, а варвары… да, это люди, свободные, непокорные, яростные, не желающие принимать дисциплину, и вот сейчас продолжают снова и снова наваливаться на копьеносцев, хотя ряды их сильно поредели из-за смертоносной атаки лучников, уже сотни или даже тысячи коней мечутся с пустыми седлами, усиливая неразбериху и мешая атакующим.

Я едва-едва услышал сигнальные рожки, то ли гонят в атаку, то ли подают сигнал отступить. Уцелевшие группки варваров, еще не наколовшихся на копья, начали придерживать коней, но сзади наперли, прижали и снова недобрый хруст всаживаемых в живую плоть острых копий…

На стороне варваров хрипло запели рога, пропищали свиристелки, резко и пронзительно протрубили трубы. В тот же миг все огромное войско сорвалось с места и ринулось в нашу сторону, огромное и страшное, будто несметная стая летучих мышей.

Я крикнул:

– С нами Бог!.. Вперед!

Рыцари с поднятыми копьями тронулись вперед шагом, на ходу медленно опускали копья, шаг перешел в грунь, грунь в рысь, а через некоторое время вся стальная тяжелая лавина несется уже галопом, выставив перед собой щетину толстых и длинных копий.

Земля застонала, начала вздрагивать, а потом уже мелко тряслась в ужасе, а стальное тяжелое войско все мчалось и мчалось, с каждым скоком набирая скорость.

На какой-то миг мне почудилось, что грохот копыт почти затих, только раздаются крики раненых и конское ржание, но затем земля снова застонала, затряслась, тревожно загудела. Из облака пыли вынырнули громадные люди-кони.

Я охнул, сердце тревожно сжалось. Огры верны слову, остались нейтральными, тролли тоже на этот раз не пошли с варварами, но кентавры… Или это я сам забыл взять с них слово воздержаться от участия в боях, слишком занятый задачей прекращения их войны с троллями?

Земля уже кричала от боли, кентавры мчатся плотной массой, они вдвое тяжелее всадника с конем и впятеро опаснее…

Лучники как остервенели, руки мелькают, как спицы в колесе, глаза безумные, стрелы вылетают так часто, что небо там потемнело. Их начали теснить сзади, заставляя расступиться, закованные в блестящую сталь конные рыцари из Вестготии.

Во главе я узнал Бильярда, даже родовитые граф Гатор и граф Стерлинг признали его достойным идти во главе рыцарского клина, за ними весь цвет искателей приключений и славы Вестготии, единственный отряд в моем войске, где рыцарей пока больше, чем простых ратников: первыми на корабли в великом нетерпении ринулись именно рыцари.

Копейщики изготовились, я видел, в каком страшном напряжении они все ждут страшного удара. У моих стрелков на этот раз, в отличие от битвы в Сен-Мари, у всех тяжелые композитные луки, я видел, как Асмер быстро-быстро посылает длинные убойные стрелы, и каждая бьет либо в глаз кентавра, либо в широко распахнутый в бешеном вопле рот.

Остальные лучники бьют менее прицельно, однако если в Сен-Мари стрелки не остановили ни одного кентавра, те продолжали сражаться с десятком стрел в теле, то сейчас то и дело падают на скаку, на них обрушиваются скачущие следом, создавая страшный вал из бешено бьющих во все стороны копытами тел.

Рыцари Вестготии продолжали медленно, не нарушая порядок, продвигаться вперед. Оставив позади лучников, вклинились между копейщиками, остановились на миг…

Кентавры тяжелой массой ударили в копейщиков. И хотя передние ряды напоролись на копья, но и копейщиков вся линия исчезла под их телами. По взмаху руки Макса на помощь выбежали с пиками те последние, кто оставался в резерве, ткнули тупыми концами в землю и наклонили в сторону кентавров.

Бильярд протискивался вперед все настойчивее. Макс что-то прокричал, замахал руками, и копейщики распахнулись перед конными рыцарями, как театральный занавес.

Рыцарская конница разгон набрать не успела, но удар бронированной лавины остановил натиск озверелых кентавров, даже отбросил передние ряды, но сзади напирают и напирают, и началась жестокая рубка на месте.

Огромный меч Бильярда взлетел над его блещущим шлемом, сверкнул солнцем по всей длине, а когда поднялся второй раз, уже не сверкал, залитый кровью по самую рукоять. Граф Готар и барон Уроншид рубятся радом, прикрывая друг друга, граф Стерлинг со своими вассалами пытается соревноваться с Бильярдом, отчаянно пробивается вперед, не обращая внимания на кентавров рядом, их добивают его рыцари.

На левом фланге красиво и торжественно зазвучало «Кирийе Элейсон», сотни сильных мужских голосов подхватили суровыми голосами, обещая неизбежную победу церкви и страшный суд над ее противниками. Я ощутил, как у меня защипало в глазах, мохнатая душа всколыхнулась, теряя звериную шерсть и чешуйки, стала доступна малейшим дуновениям добра и справедливости.

Я опустил забрало.

– Вперед! – сказал я страшным голосом.

Граф Ришар крикнул:

– Ваше место здесь!

– Это ваше здесь, – велел я. – Вы главнокомандующий!.. А я сейчас всего лишь рыцарь и паладин.

Зайчик пошел в галоп, ветер свистел в ушах, кентавры приближаются, я поднял над головой меч, готовя для страшного удара.

– Ура!!!

Над полем, заполненным криками и лязгом металла, время от времени раздавался звук особенно мощного удара, от которого вздрагивала земля, это в войско варваров врезался то отряд рыцарей из Ундерлендов, то из Брабанта, отдельно ударил элитный отряд из Фоссано, там рыцарей всего десяток, зато с ними пятьсот тяжеловооруженных конных воинов, по выучке не уступающих рыцарям.

К моему удивлению, в бой вступил и небольшой отряд под прапором королевства Турнедо. И хотя на штандарте незнакомый мне герб, но в левом углу значок, указывающий, что данный лорд является вассалом короля Гиллеберда Фруассара…