355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гай Юлий Орловский » Ричард Длинные Руки — эрцгерцог » Текст книги (страница 5)
Ричард Длинные Руки — эрцгерцог
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:54

Текст книги "Ричард Длинные Руки — эрцгерцог"


Автор книги: Гай Юлий Орловский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Чтобы мой поступок послужил им достойным примером! Нам всем следует забыть о знатности рода ради величия церкви и внедрения христианской веры в дикие языческие земли! Все мы – рыцари церкви, вот что нужно нам помнить!

Я вскрикнул, в глазах слезы восторга, с жаром обнял герцога.

– Дорогой Ульрих!.. Простите, это я от волнения… Я просто не нахожу слов! Это ваше решение будет настоящим потрясением для всех, кто ожидал перехода руководства войсками к вам, и примером на долгие годы… да что на годы – на века!.. От этом сегодня же будут говорить с восторгом, а завтра начнут сочинять песни, легенды, баллады, стансы, сирвенты, поэмы…

Сэр Витерлих, что давно и открыто улыбался мне, протолкался ближе, веселый и уже с запахом вина.

– А не отметить ли это великое событие пиром? Пусть запомнят все!.. И пусть менестрелей тоже угостят на славу, у них строчки будут складываться быстрее!

Глава 8

Назад я несся подобно быстрокрылому птеродактилю, хотя и на арбогастре. Ветер ревет и воет в ушах, мы были уже на полпути, когда я придержал Зайчика и начал вертеть головой по сторонам.

Пес вернулся и уставился на меня ожидающими глазами.

– Слишком быстро возвращаемся, – объяснил я обоим серьезно. – Вон там вроде бы постоялый двор… Перекусим, переведем дух, обдумаем новые хитрости!

Бобик все понял, развернулся и ринулся в сторону далекого домика в окружении роскошного сада. Деревья такие высокие, что видна только крыша, хотя дом двухэтажный, если не трех.

Ворота распахнуты, я въехал шагом, двое расторопных слуг бросились перехватывать повод, я великодушно бросил им серебряную монету, чем удивил несказанно, еше не пришло время таких поощрений, а сам соскочил на землю и направился ко входу в главное здание, откуда вкусно несет жареным мясом, луковой похлебкой и вареной бараниной.

В двух шагах от крыльца вяло общаются четверо мужиков, двое в порванных рубахах, у одного лиловый кровоподтек под глазом, тоскливо поглядывают по сторонам, морщатся, когда смотрят на яркий свет, видно, что у каждого голова трещит после вчерашнего…

Их опасливо обходят сторонкой, а еще опускают взгляды, а то ж это вызов, тут же можно схлопотать.

Я, естественно, пошел по прямой, грузный и величавый, как слон. Один нарочито выдвинулся, чтобы я его задел плечом. Я с удовольствием, настроение хорошее, выполнил его желание, да так, что его отшвырнуло на кучку дружков.

Те сразу оживились, подтянулись и помолодели. Похмелье временно отступило, один из группы, широкий и массивный чернобородый здоровяк круто развернулся ко мне, кулаки немедленно сжались так, что побелели костяшки.

– А, – проревел он, – ты так?

Я сказал нетерпеливо:

– Слушай, дурак. Хочешь получить в морду, давай без лишних слов. А то они у тебя такие… скучные.

Он даже отшатнулся в удивлении. Дружки смотрели на меня, разинув рот, как на дурачка.

– Ты не понял? – проревел чернобородый. – Нас четверо!

Я небрежно отмахнулся.

– Позови еще шестерых, чтобы наши силы сравнялись.

Он заорал:

– Да ты хоть знаешь, кто я такой?

– Знаю, – ответил я. – Дурак, который лижет землю.

Он вскрикнул:

– Что-о?

Я с превеликим удовольствием врезал ему в морду. Он рухнул, перевернулся лицом вниз, из разбитого рта потекла кровь. Испуганные и ошалелые собутыльники замерли, глядя на меня выпученными глазами. Для них все случилось чересчур быстро, без привычной ругани и соответствующего разогрева.

– Вот видите, – сказал я остальным, – лижет землю… Что он в ней нашел? Не дурак ли?

Один из его дружков пробормотал:

– Но…

– Ол самый сильный боец в этих краях, – весело досказал я за него. – Угадал?

Он ошалело уставился на меня круглыми глазами. Остальные тоже вытаращились испуганно, кто-то перекрестился, другие плевали через левое плечо и щупали амулеты.

– А вы откуда… знаете? – проговорил тот же мужик с придыханием в голосе. – Вы… колдун?

– Люблю этот мир, – сказал я с чувством. – И вас всех люблю!

От меня шарахнулись в испуге, последняя фраза вообще доконала, уж не понимаю, как можно иначе понять слово «люблю», полное христианского смирения и любви к ближнему и даже дальнему.

Пес проскользнул в дверь харчевного заведения раньше меня, я оглядел довольно просторный зал, несколько столов занято, но все по одному, по два человека. Я выбрал свободный, Пес оказался под столом раньше, чем я опустился на лавку.

Хозяин сразу послал ко мне женщину в чистом переднике, угадал состоятельного клиента, я велел принести поесть лучшее, что у них готовится прямо сейчас, а также лучшего вина.

Буквально через пять минут на мою тарелку перегрузили прямо с широкой сковородки нарезанное тонкими ломтиками жареное мясо, а мальчишка принес и водрузил на стол, надуваясь от натуги, кувшин с вином.

– И чего-нить покрупнее, – сказал я. – Еще. Например, гуся целиком или свиненка.

Мальчишка сказал с недоумением:

– Да… я скажу бате…

Я ел с удовольствием, ловил разговоры, но все о том же: что лучше сеять на этих землях, в самом ли деле появилась новая стая волков или орудует недобитая старая, почему под рекой всегда хороший урожай гречихи, а дальше от деревьев вообще не растет, но сколько бы я ни вслушивался, никто и не упомянул, что совсем недавно прошло огромное войско крестоносцев, и мир должен бы вроде стать другим…

Принесли, как я и заказал, большого гуся. Мальчишка уставился на меня в ожидании, неужели я такой проглот, но я оторвал лапу и швырнул под стол. Там послышался моментальный хруст, чавк, после чего высунулась огромная голова с удивленными глазами: это все, да?

– Не все, – ответил я и бросил ему остальную часть гуся.

Мальчишка торопливо отступил, глаза стали огромные. Я бросил ему золотую монету.

– Отдай бате. Хорошее мясо, а гусь так и вовсе… Слышишь, как хрустит? Это так спасибо говорит.

Он неумело улыбнулся и убежал, крепко зажав в кулаке драгоценную монету.

Дверь хлопнула, порог переступил чернобородый мужик с разбитым в кровь лицом, огляделся угрюмо, как бык, что выбирает, кого бы поддеть на рога.

Я уловил момент, когда он углядел меня, всхрапнул и, стиснув огромные кулаки, тяжело направился в мою сторону. Я продолжал доедать мясо, на него поглядывал искоса.

Он остановился у стола, нависая надо мной, как скала над родником.

– Ты хто? – потребовал он с угрозой.

Я сказал с удовольствием:

– Кто ты, уже запомнил, хорошо. Теперь хочешь знать, кто я?.. Садись, буду рассказывать. Эй, рыженькая, еще одну чашу, да побольше, кувшин вина и жареного мяса.

Он поколебался, но сел, выбрав место не напротив, а сбоку, чтобы легче дотянуться, когда сочтет момент подходящим. Женщина принесла чашу и блюдо с мясом, я взял кувшин, в это время дверь снова громко хлопнула.

Чернобородый оглянулся, я сосредоточился и создал ямайский ром прямо в его чаше. В харчевню вошли трое мужчин в запыленной одежде, с кнутами через плечо, сразу закричали насчет вина.

Все расселись вблизи двери, чернобородый разочарованно повернулся ко мне.

– Показалось…

– Пей, – посоветовал я. – В мою честь подали лучшее вино.

Он взял чашу, с подозрением принюхался.

– Пахнет как-то не так…

– А выпить боишься? – спросил я.

Он хмыкнул и в три могучих глотка осушил всю чашу. Рожа моментально покраснела, затем стала темно-бурякового цвета, глаза полезли на лоб.

Целую минуту он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, наконец грудь расширилась, жадно хватая воздух.

– Это… – просипел он, – что… за такое вино?

– Понравилось? – спросил я.

Он ответил хрипло:

– Да ему цены нет!.. Все внутри продрало, будто матерого ежа проглотил. Это что ж, тебя здесь так уважают?

– Да, – ответил я. – Только вино подают тайком, чтоб другие не просили. Сам знаешь, хорошего на всех никогда не хватает.

Он подумал, кивнул, дверь с громким скрипом распахнулась, на пороге появились рослые и крепкие мужики. Он снова оглянулся, я поинтересовался:

– Тебя ищут?

Не отвечая, он помахал им и смотрел, как те медленно спускаются в зал, плечами поводят угрожающе, каждое движение исполнено угрозы и напоминания, чтоб убирались с дороги.

Я налил из кувшина в свою чашу, а остатки вылил в большую кружку хлипкого мужика за соседним столом. Тот опешил от такой щедрости, а я уже сосредоточился, ловил вкус и аромат рома, чувствовал, как медленно тяжелеет в моей руке кувшин.

Трое силачей подошли к нашему столу. Я дружелюбно помахал рукой.

– Ребята, хотите драться?.. Я тоже. Любой спор мордобоем красен. Гостей встречают по одежке, а провожают – по морде! Только сперва выпьем. А то как-то скучно живем.

Чернобородый посмотрел на меня, на них, кивнул.

– Да, – сказал он важно, – возьмите вон ту лавку.

– И захватите кружки, – крикнул я. – Мы с вашим приятелем угостим вином, которое пьем сами… а вы даже не нюхали.

Один из прибывших, огромный детина с меня ростом, настоящий гигант, принес лавку и опустил по ту сторону стола. Другой принес кружки.

– Ну?

Я кивнул чернобородому, тот злорадно улыбнулся и начал наливать им этого особого винца. На меня покосился с недоумением, кувшин показался почему-то тяжеловат для полупустого.

– Хорошее вино, – приговаривал он, – вам понравится…

На этот раз мы оба с одинаковым интересом, довольно злорадным, наблюдали, как троица разом, словно близняшки, припала к кружкам. Только гиганту удалось выпить до конца, при его размерах не сразу дошло ощущение огня в глотке, пищеводе и желудке, а его двое друзей задохнулись после первых же глотков.

Я смотрел невозмутимо, чернобородый ехидно улыбался.

– Понравилось? – спросил он приятелей. – Мне тоже… Есть же люди, что пьют такое вино…

Голос его еще звучит, как прежде, но я уже ощутил приближение того блаженного состояния, когда язык начнет заплетаться, а рожа расплывется в довольной и бессмысленной улыбке. Его дружки смотрели на него вытаращенными глазами, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть, будто каждый получил копытом под дых. Наконец один с трудом выдохнул, но вместо того, чтобы сказать что-то или хотя бы выругаться, схватил кружку обеими руками и сделал еще глоток, но уже осторожно, чуть ли не лизнул.

Чернобородый тихонько, но довольно ржал, однако на всякий случай наполнил себе чашу доверху, вдруг да не хватит. В кувшине осталось не меньше половины, но я на всякий случай добавил еще, пока на меня не обращают внимания, и я могу сосредоточиться.

Гигант тупо прислушивался к своим ощущениям, на меня смотрел с уважением, а чернобородый спросил у меня:

– Налить ему еще?

– Давай, – разрешил я. – Пить следует умеренно. Две кружки вина вполне достаточно. Потом, конечно, можно еще.

Он спросил с недоумением:

– Это как?

– Выпив всего кружку, – пояснил я, – я становлюсь другим человеком! Понял?

– Ну…

– Так вот тому другому тоже надо налить!

Он врубился наконец, захохотал, троица прибывших тоже заржала с превеликим удовольствием. Я подумал, что мне с моим запасом шуточек и приколов в этом мире цены просто нет.

Когда чернобородый снова наполнял всем чаши, дважды едва не промахивался. Один из группы завел веселую песню, его дружки подхватили. Довольные и веселые, про драку уже забыли, в самом деле нравится мне этот простой мир, где все простые и понятные, даже короли.

В центр зала, подсвеченная пламенем камина, вышла танцевать легко одетая женщина, похожая на огненную саламандру. По ее телу зазмеились синие молнии, ноги переступают легко, а гибкие руки пошли исполнять над головой свой особый танец, манящий, эротичный и женственно мягкий.

Воздерживайтесь от вина, женщин и песен, вспомнил я старый совет. Преимущественно от песен. Хотя можно в исключительных случаях порадовать себя и песнями. Как вот эти…

Я поднялся, тяжело вздохнул.

– Погулял и хватит, пора на работу. Спасибо за веселую компанию… Бобик, кончай дрыхнуть! А то оставлю тебя здесь.

Гуляки замерли, когда Бобик выбрался, расталкивая их и едва не опрокинув стол, огромный и недовольный, не дали поспать после сытного обеда.

Чернобородый крикнул мне вдогонку:

– Приходи почаще, приятель!.. Как тебя зовут?

– Ричард Длинные Руки, – ответил я небрежно. – Маркграф Гандерсгейма.

Глава 9

Адский Пес на этот раз не оглядывался, стелется над землей, как стремительный стриж. Расстояние между ним и нами постепенно увеличивается, арбогастр начал хрипеть, глаза налились огнем, разогрелся так, что пот моментально высыхает, а я обжигаю ладони о его кожу.

Конные караулы Норберта увидел задолго до того, как показались шатры лагеря, их такое множество, словно все королевство Сен-Мари двинулось на покорение Гандерсгейма. Зеленая долина расцвечена красными, желтыми, голубыми, оранжевыми, синими горбиками шатров, все чистых красок, еще не научились или не любят смешивать в разные полутона здесь краски, как и люди – чистые и без всяких примесей.

Пес пронесся по прямой, пугая народ, а когда мы с арбогастром добрались до шатра графа Ришара, Адский Пес уже лежал у входа и, часто дыша с высунутым языком, смотрел на нас насмешливо и с чувством полнейшего превосходства.

Гонцы сразу разбежались в стороны с новостями. Я едва вошел в шатер, как по ту сторону тонкой шелковой стенки протопали быстрые шаги, полог откинулся, заглянул оруженосец.

– Ваша светлость?

Я кивнул.

– Кто?

– Его светлость граф Ришар.

– Зови, это же его шатер.

Граф Ришар вошел быстрыми шагами, на лице волнение, седые волосы раздуваются, словно ветер преследует его и в шатре.

– Как же вы быстро! – воскликнул он. – Просто невероятно!.. Кстати, для вас уже поставили шатер.

– Намек понял, – сказал я, – гоните в шею.

Он нервно хохотнул.

– Все шутите, а нас тут колотит нелегкая. Говорите же, как там? Почему там быстро?

– Старался, – ответил я скромно.

Он спросил торопливо:

– Судя по вашей скорости, герцог вот-вот покажется из-за тех вон холмов?

– Он близко, – подтвердил я, – но дайте ему еще с недельку. Все-таки у него обоз, большая армия пеших тяжеловооруженных ратников… Как вы здесь?.. Кстати, герцог заверил меня в своем глубоком уважении к вам, дорогой граф. Более того, заявил, что все его войска в полном вашем распоряжении. Как и он сам.

Он охнул.

– Невероятно…

– Почему?

– Судя по тому, – сказал он с недоверием, – что о нем говорят… Может быть, вы его застали смертельно пьяным?

– Абсолютно трезв, – заверил я. – Как стеклышко! И потому от своих слов не откажется. Тем более что громко и отчетливо произнес их в присутствии своих наиболее знатных лордов. А их при нем целая свита. Немалая.

Ришар смотрел на меня в изумлении.

– Невероятно, – повторил он, – просто не понимаю, как вы это сделали. Впрочем, теперь это уже неважно. Главное, что войско герцога Ульриха сможет прикрывать нам левый фланг, мы сможем двигаться более широким фронтом, разрезая Гандерсгейм на две части… Сэр Ричард, вы куда снова?

Я остановился на пороге шатра.

– А вы как думаете? Туда, куда я вообще-то должен был помчаться в первый же миг моего появления здесь.

В его глазах появилось понимание и сочувствие.

– Сэр Ричард, – произнес он церемонно и с поклоном, – мы все чтим вашу удивительную преданность делу церкви и завоевания этих диких земель, из-за чего вы вынуждены пренебрегать семейными узами… Простите!

Я улыбнулся и вышел, где споткнулся и едва не упал через разлегшегося Бобика.

– Лежи-лежи, – успокоил я. – Я ненадолго.

Знатные лорды моей свиты чуть ли не впервые деликатно приотстали. Понимают, что там, куда я направил коня, их услуги телохранителей не потребуются. В стане герцога Готфрида скорее умрут, чем позволят его сыну хотя бы поцарапать палец.

Один из свиты пришпорил коня и понесся карьером к виднеющемуся на холме шатру герцога. Мы едем степенно, видели, как всадник соскочил с коня и бегом ринулся, как в ночь, в темное нутро шатра.

Через несколько минут вышли знатнейшие рыцари Брабанта, герцог на шаг впереди, остановился, рослый гигант, за это время не стал ниже ростом, все так же уступает мне не больше, чем на один-два пальца, зато плечи шире и массивнее моих. Я вспомнил слова Смита, что герцог лучший из бойцов Арндского королевства, как в Брабанте упрямо называют Сен-Мари, и, похоже, в войне с Гандерсгеймом он захочет это доказать снова.

Я перевел Зайчика на рысь, нехорошо заставлять ждать человека, старшего хотя бы по возрасту. С герцогом у меня всегда чувство неловкости, слишком враждебно началось наше общение, потом неожиданности в Брабанте, где я вынужденно встал на защиту его семьи, и вот теперь я, Ричард Валленштейн Брабантский, скачу к своему отцу, который по родительскому долгу так много для меня сделал, стараясь отыскать в чужой стране и выкупить из плена.

Я ожидал несколько сдержанной встречи, герцог всегда отличался холодностью и склонностью к строгому этикету. К тому же у нас обычно возникала некая напряженность даже не в память о нашей вражде и лютых схватках на Каталаундском турнире, это нет, о таком вспоминается с веселым смехом и обсасыванием деталей, а из-за вмешательства в дела Брабанта, которые никакой сын позволять себе не должен.

Соскочив на землю, я пошел к нему с почтительной и радостной улыбкой.

– Ваша светлость…

Он просто шагнул навстречу с распахнутыми объятиями.

– Счастлив видеть тебя, сын.

Я торопливо бросился в объятия, обнял, прижался. В глазах неожиданно защипало, странное чувство, даже рожа искривилась, чувствую, вот-вот зареву, как дурак. Никогда мой родной отец меня не обнимал, только и помню, что является с работы потный и усталый, заваливается на диван, включает ящик и подвигает к себе пиво. И нет для него ни жены, ни сына, когда на экране мечутся фигурки и гоняют мяч.

Герцог задержал меня в объятиях дольше, чем указано в дипломатическом протоколе, отстранялся медленно и с неохотой. Суровое лицо потеплело, пронизывающие глаза всматриваются с непривычной и непонятной для меня родительской теплотой.

– Заставил ты нас поволноваться, мой мальчик.

Я сказал виновато:

– Прошу прощения!.. И за то, что так ношусь всюду, не удается побыть в кругу семьи и насладиться семейным обедом.

– Ты многое успеваешь, – произнес он. – Даже ухитрился сдружить леди Элинор и мою Дженни! Теперь постоянно шепчутся и ходят везде вместе, как привязанные одна к другой. Спасибо, для меня их теплые отношения просто спасение.

– Это получилось само, – запротестовал я. – Сам не ожидал… Герцог, я потрясен вашим войском. Их впятеро больше, чем я вывел брабандцев для похода на столицу!

Он горделиво улыбнулся.

– Все-таки их сюзерен я. Мне больше доверяют просто по привычке. Сила традиций. Но теперь они под твоим командованием… Пойдем в шатер. Твоих людей примут со всеми почестями.

У шатра двое оруженосцев синхронно распахнули полог, но я задержался, неподалеку на земле лежат со связанными руками и ногами пятеро варваров, вокруг опасливо ходит священник и нерешительно поводит крестом в дрожащей руке.

Воины герцога стоят вокруг пленников с оружием наголо и вопросительно поглядывают на меня, мол, моргните, ваша светлость, сразу всех отправим в ад.

– Поздравляю, – сказал я изумленно. – Эти откуда?

Он усмехнулся.

– Это ответ, почему я не прибыл на твой первый здесь военный совет.

– Была атака?

Он кивнул на распахнутый для меня вход, я переступил порог. У герцога Готфрида все по-спартански строго и ничего лишнего, даже вместе кресел, что привез Ульрих, простые лавки, грубо сколоченные из местных материалов.

Двое оруженосцев внесли неизменные кубки и кувшин с вином, оба суровые воины со шрамами на лицах, одетые как для похода. Я опустился на лавку и ждал, пока расставят кубки, наполнят и отойдут в стороны.

– Мы сперва полагали, – пояснил Готфрид, – что варвары гонят табуны на новое пастбище. Те в самом деле сперва прогнали три конских табуна, чтобы мы увидели и успокоились, но потом бросились в атаку на мой лагерь. К счастью, табуны прогнали слишком уж напоказ, а я —: старый волк, кое-что заподозрил и велел всем занять позиции для отражения конной атаки.

– Была битва? – удивился я.

Он покачал головой.

– Нет. Спасибо, ты прозорливо снабдил стрелков особыми луками… композитные называются? И хорошо, что составил из них целые отряды. Они выпустили первые стрелы, когда атакующие были еще за два полета стрелы! А потом еще и еще. Варвары повернули раньше, чем ударились о наших копейщиков. А нам осталось подобрать их раненых. Уверяю тебя, их было куда больше, чем эти пятеро.

– Эти не раненые, – заметил я.

Он кивнул.

– Раненых потом добили по их просьбе. Такие желания надо уважать, мы же все мужчины. А эти целы потому, что кого упавшим конем придавило, кого копытом по голове задело.

Я спросил настороженно:

– Почему не подали сигнал тревоги по всему нашему войску?

– Была не армия, – объяснил он, – а племя. Хотели проверить нас, себя показать, покрасоваться друг перед другом… Потому я не стал беспокоить других. Тем более, что принимали тебя, и я не хотел портить такой праздник.

В его суровом голосе проскользнула нежность.

Я сказал осторожно:

– Герцог, прошу вас не рисковать в этих битвах. Степняки – не рыцари. Они стреляют в спину без зазрения совести. Для них важна победа любой ценой!.. Нужно вести себя соответственно.

На его лицо набежала тень.

– Нет, сын мой. Я понимаю твое беспокойство, сам отвечаю за своих людей и беспокоюсь за их безопасность. Однако мы не можем брать на вооружение грязные приемы войны… На кону нечто выше, чем жизни. Это нечто и позволяет побеждать благородным людям, а не подлым. Хотя у тех вроде бы возможностей во всем больше.

Я вздохнул.

– Это стратегическая правда, а вот по мелочам и в тактике подлые и бесчестные люди обычно побеждают. Ладно, укрепим свой дух и с именем Господа очистим эти земли!

Он перекрестился.

– С именем Господа.

– С нами Бог, – сказал я, – кто же против нас?

Оруженосцы молча подливали нам в кубки, пока я не остановил жестом. Герцог прислушался к шуму по ту сторону полотняного полога, спросил оруженосца:

– Что там случилось?

Тот моментально исчез, а через минуту вернулся и доложил:

– Там ловят собак лорда Корнуфроста. Все пятеро его боевых догов порвали цепи и убежали, когда собачка сэра Ричарда посмотрела на них как-то особенно и облизнулась…

Герцог в недоумении посмотрел на меня, я сказал недовольно:

– Вот шельма прожорливая, все-таки увязался за мной! Я думал, спит. Ладно, сейчас я его приструню.

– Не стоит, – посоветовал он мирно. – Там сами справятся. Лучше расскажи, что случилось за то время, когда я отправился с выкупом через Перевал?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю