Текст книги "Патроны чародея"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 3

Мелкая, но настолько шумная речушка, словно вся из грохочущих водопадов, выбежала навстречу и попыталась перегородить дорогу. Я засмеялся ее детской хитрости: в самом глубоком месте нашим коням по брюхо, но за шумом даже плеска не слышно.

Мы проскочили ее на рысях, снова полосы темного леса, свет пробивается сверху резкий и выжигающий в траве тьму, но дальше снова чернота, будто там вечная ночь.

Потом длинная мирная прогалина, травы сочные, а узорные листья роскошных папоротников необыкновенно изысканны и вычурны.

Я начал всматриваться в далекие горы, свернул коня в сторону от тропинки. Фицрой бездумно пустил свою лошадку рядом, только потом поинтересовался:

   – Навестишь ту деревню?

   – Да, – ответил я. – Креплю связи с населением. Люди должны видеть своего глерда. Никто не забыт, ничего не забыто, мы всем гадам припомним!

   – Насчет не забыт, – сказал он, – это не важно, а вот насчет всем гадам… это хорошо! Я, когда вернусь в свои края, всем гадам не просто припомню… а даже очень припомню.

   – У тебя есть цель, – сказал я с уважением, – благородная. И народу понятная.

В деревне меня вроде бы узнали, но все равно детвора разбежалась, а женщины укрылись в домах. Мужчины вышли навстречу, поспешно срывают шапки с голов и кланяются.

Я вошел в уже знакомый дом, по–хозяйски пнув ногой дверь. В дальней комнате сразу увидел распростертую на кровати Бдиллу, еще истощеннее, с запавшими глазами и мертвенно–бледным лицом.

За мной вошли ее муж и еще кто–то из его родни, остановились у порога. Я оглянулся, сказал повелительно:

   – Служенье муз не терпит суеты. Подождите на улице. Лечение – это священнодействие, а не хи–хи. И даже не ха–ха.

Они нехотя вышли, я подошел ближе к постели.

   – Привет, не спишь?

Бдилла медленно подняла веки, желтые и набрякшие. Глазные яблоки в полопавшихся кровавых жилках, взгляд не сразу отыскал меня, словно я перед нею порхаю в густом тумане, как легкомысленная бабочка, а не грозный глерд.

   – Хозяин…

   – Он самый, – сказал я. – Вот тебе лейгилст и еще какие–то корешки. Альвы передали. Говорят, они тебе даже важнее. Что с ними делать, знаешь? Варить, жарить, делать веник?

Ноздри ее заострившегося носа затрепетали, она глубоко вдохнула, закашлялась.

   – Ну–ну, – сказал я. – Значит, это и есть он самый, лейгилст, уже вижу. Сама ты ни на что не годна, а руководить сможешь?

Она прошептала:

   – Муж все сделает. Я подскажу. Но, хозяин…

Я выставил перед собой обе ладони.

   – Никаких благодарностей. Мне это было нетрудно. А ты все–таки из моих как бы крестьян, хотя по статусу ты деревенская интеллигенция, за которой будущее… до некоторых нехороших реформ. Так что я и за тебя в ответе. Выздоравливай!.. Потом марш за работу.

Я повернулся и пошел к двери, но она проговорила слабым голосом:

   – Погодите…

Я обернулся.

   – Это мой долг!.. Не благодари.

Она дрожащей рукой протянула мне какой–то подозрительно увядший листок.

   – А это… стоит сжевать вам, хозяин.

Я отшатнулся.

   – Мне зачем?.. Я здоров, как заяц. Даже как два зайца.

   – Человека это убьет, – прошептала она, – но если вы уцелели под светом трех лун и… еще живы, то это… укрепит. Чуть–чуть. Один листок. Два… нельзя, опасно. Три – смертельно…

С колебанием я взял листок, оглядел его. По идее, им невыгодно, чтобы умер их только что появившийся могучий защитник. С другой стороны, кто этих химер знает. Тем более в женском обличье.

Может быть, химере еще можно довериться, но если химера еще и женщина, это такая гремучая смесь…

   – Знаешь ли, – сказал я, – как химера химере говорю, мне это как–то жевать не хочется. Не коза все–таки.

Рассказывай, зачем это, мы же свои!.. Не хочешь? Ладно, прожую. Глотать не надо?

   – Лучше проглотить, – посоветовала она, – так лучше…

   – Кому лучше, – спросил я с подозрением, – вам или мне?

Она прошептала жалобно:

   – Глерд…

Я посмотрел на нее пытливо. От нее веет теплом, что значит – в самом деле чувствует благодарность, но все– таки не просто химера, а химера–женщина, а кто их знает, вдруг да грызанет.

   – Ладно, – сказал я, – рискну.

Разжевав листок, я ощутил некое жжение, язык защипало, уже чувствую, какое это адское зелье, с великим трудом заставил себя побыстрее проглотить.

Она смотрела с сочувствием, меня согнуло, я ухватился обеими ладонями за живот, куда из гортани провалился тяжелый огненный шар. Перед глазами все поплыло, в ушах раздался усиливающийся звон, а тот, в свою очередь, начал разламывать изнутри череп.

Чьи–то руки поддержали меня за плечи, я опустился на лавку и некоторое время сидел, слыша только адский вой в ушах и грохот в голове.

Я поднял тяжелую голову. Я снова наедине с Бдиллой, муж уже выскочил за дверь. Бдилла с тревогой, что–то в ее лице изменилось, вроде бы зрю в ней гораздо больше, чем видел раньше. Сейчас вот даже все ресницы могу пересчитать… нет, и так могу сказать точно, сколько их там.

И вообще, грохот в черепе стихает, а в теле прибывает мощи. Я сжал и разжал кулаки, чувствуя, что сейчас, пожалуй, смог бы раздавить мелкий камешек в песок.

Она пошарила под подушкой, я смотрел настороженно, хотя вряд ли достанет оттуда второй пистолет, и точно угадал: вытащила нечто мелкое, протянула вздрагивающую руку ко мне и медленно разжала кулак.

Но еще раньше я увидел, как между пальцами пробивается свет, на ладони светится изнутри грецкий орех, такая же изрезанная пьяными бороздами поверхность, тот же размер.

   – Это чё? – спросил я.

   – Эта вещь, – сказала она, словно извиняясь, – бесполезна людям, но в ней сохранилась древняя магия, что делает химер сильнее и здоровее. И потому всегда за нею охотились…

   – Давно?

Она ответила просто, будто я спросил, что она ела на завтрак:

   – Не очень, но лет двести уже охотятся, как я знаю точно… но слышала, что она изготовлена тысячи лет тому. И уже тогда переходила из рук в руки.

Я удивился.

   – И что, захапавший ее вот так и ходил по улицам, помахивая ею над головой?

Она грустно усмехнулась.

   – Каждый ее хозяин прятал, но все–таки как–то выявлялось… Не сразу, но…

   – Может быть, – предположил я, – узнавали по тому, как усиливалась какая–то из химер, что раньше была тихоней?.. Насколько я догадываюсь…

Она прошептала:

   – Догадываетесь верно. Моего брата убили из–за этого… Он чувствовал, что кольцо вокруг него смыкается, но решил больше не убегать, а передал мне.

Я сказал саркастически:

   – А ты мне, чтобы теперь охотились за мной?

   – Вы сумеете защитить, – шепнула она. – Возьмите. Иначе…

   – Что?

   – Я не уберегу, – ответила она просто. – И не знаю, кому передать. Возьмите. Это ваш долг.

Я стиснул челюсти. С одним долгом не успеваю расплеваться, как новый навешивают, что за сраная ипотека…

   – Ладно, – сказал я зло. – Пусть будет у меня. А то у кого–то сорвет крышу, возжелает стать властелином мира.

   – Властелином… мира?

   – Да это у меня такие шутки, – пояснил я. – Настолько изысканные, что и сам не понимаю. И тонкие… жутко тонкие, совсем плоские.

   – А–а–а, – протянула она непонимающе, – поняла… Вы же глерд, вот и шутки у вас такие…

Я отмахнулся, сунул светящийся орех в карман и пошел к выходу, муж и его родственник поспешно отпрыгнули в стороны.

На улице Фицрой, сидя в седле, доел яблоко и швырнул огрызком через плетень, стараясь попасть в козу. Увидев меня на крыльце, весело оскалил зубы.

   – И как, любовь народа сумел завоевать?

   – Не знаю, – ответил я, – но стараюсь. Вдруг и тут наступит демократия? Надо успеть понравиться вовремя. И подсуетиться.

Копыта наших коней ступили на земли глердства Остеранского перед самым полуднем, а к вечеру на фоне багровеющих облаков поднялись к небу остроконечные башни с крышами из красной черепицы.

   – Красиво смотрится, – заметил Фицрой. – Будешь продавать, не продешеви.

   – Тебя позову, – пообещал я.

Он сказал довольно:

   – Правильно. Сразу мне скажи, помогу раздеть покупателя до подштаников!

   – Легко пришло, – ответил я безучастно, – легко уйдет… О вечном надо думать, а ты о каких–то замках, землях, бабах…

Он живо возразил:

   – Баб не трожь! Земли и замки – ладно, но бабы – это наше все. Без баб нельзя. Как вообще без них?.. Зачем я тогда такую нарядную шляпу купил?

   – Согласен, – сказал я рассеянно, – бабы и шляпы, шляпы и бабы…

Дорога пошла по дуге вверх, замок неспешно и величественно развернулся к нам той стороной, где ворота. Вскоре я рассмотрел на стене две фигуры, нас узнали, замахали руками, а когда мы подъехали к воротам, их уже распахивали сразу в обе створки.

Челядь высыпала навстречу, все такие ликующие, словно я и есть гарант их свобод и благополучия, хотя, страшно подумать, вообще–то в какой–то мере оно так и есть, что я за идиот…

Я машинально поискал взглядом Николетту, но она, умница, смотрит с балкона. Глердессе негоже мешаться со слугами, да и не совсем уместно будет нам обниматься прилюдно.

Отдав коня, я снял мешки, Ювал протянул к одному руки, но я покачал головой.

   – Тут хрупкое… Не бросать, не кантовать, не волочить по ступенькам. В общем, такие дорогие вещи носят только глерды и приравненные к ним… ну, кто–то. Фицрой, пойдем ужинать? Я сейчас коня бы съел. Вместе с подковами.

Он подумал, но кого–то поймал в толпе взглядом, плотоядно заулыбался.

   – В другой раз. Меня тут собираются угостить не только вином, но и сладким мясом…

Я кивнул, оба мешка не тяжелые, но постарался нести так, чтобы все видели: глерд ездил к королеве, а от нее несет действительно хрупкие и очень ценные вещи. Значит, королева ему благоволит. Как хорошо служить такому глерду.

По дороге через холл велел приготовить ужин, а сам, захватив мешки, поднялся с ними на самую высокую башню. Барьер до пояса, крыши нет, сейчас в небе мирно плывут облака, однако через несколько часов чернота ночи накроет мир, и только редкие звезды будут смотреть на землю.

Хотя, конечно, такое длится считаные минуты, но это самое опасное и страшное время. Потом поднимается луна, она хороша уже тем, что с ее высоты освещает одинаково что камешки на земле, что летящего дракона…

Когда я вернулся и быстро поужинал, появился Риттер Широкий Щит, весь в густых черных бровях, широких, но подстриженных усах и с короткой бородкой. Красная рожа вроде бы чуть побледнела за эти дни.

   – Ваше глердство?

   – Часовым, – распорядился я, – не сводить глаз с неба. Днем и ночью. Понял?

Он кивнул.

   – После того случая и так все смотрят. Не только часовые. Но теперь все сделаем еще и по вашему повелению.

   – Как угодно, – сказал я настойчиво, – но чтобы в небо смотрели все время. И как только покажется дракон… все понял?

Он снова кивнул.

   – Тревогу не поднимать, но бежать к вам.

   – Все схватываешь на лету, – сказал я с одобрением. – От башни до моих покоев близко, так что та тварь еще не подлетит, как я уже буду на башне.

Он проговорил медленно:

   – А тут внизу что–то делать надо? А то мы только воды запасли в бочках на случай пожара.

   – Этого достаточно, – ответил я. – Сейчас главное – увидеть ту крылатую тварь вовремя.

Он поклонился.

   – Как догадываюсь, ваше глердство, это вовсе не для того, чтобы прятаться?.. Хорошо, у нас у всех оружие сейчас под руками. Как и доспехи, что сняли с посмевших напасть на отныне ваше имущество.

   – Спасибо, – сказал я.

Он вскинул брови.

   – За что?

   – За доверие, – ответил я с неловкостью. – Мне повезло разделаться с нападавшими на замок, но… не знаю еще насчет дракона.

   – Мы вам верим, – подтвердил он. – Если не вы, тогда кто?

Я сказал тоскливо:

   – Вот–вот. Ни на кого не спихнешь. Значит, придется стоять крепко. Отступать некуда, позади – королева!

Глава 4

Все–таки устал за дорогу, хотел лечь, но побоялся впасть в тяжелый сон, хотя, с другой стороны, дракон прилетит не обязательно сегодня ночью. Как объяснял

Рунделыитотт, колдовские смеси очень дороги и готовятся долго. Скорее всего, это произойдет через недельку.

Ладно, сказал себе, днем отосплюсь. А пока нужно бодрствовать. Я сел за стол, голова стала совсем тяжелой, сама опустилась на скрещенные руки…

Снилось что–то милое, но жестокие руки дракона ухватили меня за плечи, подняли к облакам и швырнули в бездну.

Я вскрикнул и проснулся, а Ювал перестал трясти меня за плечи.

   – Ваше глердство, – сказал он быстро, – дракон!

Я вскочил, пошатнулся, Ювал придержал меня за плечи.

   – Пожарная тревога, – сказал я хриплым спросонья голосом. – Всем мужчинам – к бочкам с водой!.. Женщинам – тоже. Когда трудные времена – у нас равноправие!

Он отпрыгнул от двери, я уже несся, как носорог, у которого со зрением нелады, взбежал по винтовой лестнице на башню, с разбега задевая стены, выскочил, запыхавшийся, и сразу увидел высоко в небе приближающуюся с запада крылатую тварь с широко распахнутыми крыльями.

Дракон плывет по воздуху медленно, при такой массе часто крыльями не поработаешь, всего два–три взмаха, а потом отдыхает, позволяя потокам теплого воздуха поддерживать свое грузное тело и разрешая ему скользить в нужном направлении.

Я торопливо ухватил винтовку, попробовал держать на весу, но ствол ходит взад–вперед, присел у барьера и, опустив ствол на каменный край, попытался ухватить летящую тварь в прицел.

Увеличение слишком уж, быстро–быстро крутил кольца, поймал снова, дракон приблизился так, что вот– вот клюнет, я взглянул поверх, сердце сжалось.

Он пролетел на большой высоте над замком, очень неспешно делает поворот, одновременно начинает снижаться.

   – Сволочь, – прошипел я. – Боишься промахнуться с такой высоты?

Вообще–то в самом деле попасть с такой высоты даже мешком с напалмом в крохотный замок непросто. К тому же дракон не стоит на месте, нужно учитывать и его инерцию полета, и направление ветра…

   – Высчитывай, – пробормотал я, – высчитывай лучше. Вряд ли у тебя там несколько бомб.

Поймав в прицел голову дракона, я ощутил, что промахнусь, перевел крестик на его широкую грудь и нажал на скобу.

Отдача от выстрела чуть толкнула в плечо, я торопливо выстрелил снова, стараясь попадать просто в туловище. Видно было, как дракон дернулся, чаще заработал крыльями.

С высоты донесся хриплый и надсадный клекот, в котором я уловил нотки боли и страха. Теперь он намного ниже, хорошо вижу на его загривке наездника в длинном плаще с надвинутым на лоб капюшоном, но вряд ли секретность причиной, просто удобнее преодолевать сопротивление встречного ветра.

Держать на прицеле быстро двигающуюся цель стало труднее, всадник изо всех сил дергает за ремни, стараясь повернуть дракона на нужный курс, я все же задержал дыхание и выстрелил снова, потом еще и еще.

Дракон закричал страшно, крылья били по воздуху часто и беспорядочно, а всадник уже лег брюхом ему на шею и отчаянно натягивает, как я понимаю, узду.

Чувствуя злое торжество, я все старался поймать в прицел быстро мечущуюся из стороны в сторону голову, но сейчас это не так важно: дракон развернулся мордой в нашу сторону, и пули, что проходят мимо его черепа, бьют в грудь.

Крик с небес стал громче, я видел, как дракон попытался раскинуть крылья и уйти подальше от опасного места, но не сумел удержаться, его понесло вниз.

Задержав дыхание, я следил, как он темной массой идет к земле, все ускоряясь и ускоряясь, а грохнулся в полумиле от замка с такой силой, что по инерции его перевернуло с полдюжину раз, следом поднялись клубы пыли.

Я успел запечатлеть в сознании эту громоздкую и нелепую кучу окровавленного мяса, сломанных крыльев и торчащих сквозь кожу белых костей, но уже мчался вниз по лестнице.

Во дворе все стоят, как бараны, и все еще смотрят вверх. Я заорал на бегу:

   – Вход охранять!.. Никого не пускать!.

Один из стражников сразу же встал спиной к двери башни, а я бросился к конюшне. Ворота распахнулись, выметнулся Фицрой уже верхом и с моим конем в поводу.

   – Извини, – крикнул он, – не взял свежего, но тут близко, верно?

   – Спасибо, – сказал я.

Ворота распахнуть нам успели за миг до того, как расшибли бы лбы о дубовые доски. Фицрой точнее меня определил направление, и через пять минут скачки темная гора окровавленного мяса выросла так внезапно, что оба спешно натянули поводья, поднимая коней на дыбы.

Я соскочил на землю, Фицрой крикнул что–то предостерегающее. В красноватой полутьме дракон вроде бы шевельнулся, я выхватил пистолет, но рассмотрел наездника, с трудом выползающего из–под придавившей его лапы.

Фицрой покинул седло и вытащил меч из ножен, а наездник с трудом поднялся, выдернул из ножен по кинжалу в каждую руку и чуть пригнулся, готовый к яростной схватке.

Я взял его на прицел, а он опустил голову, сверля меня ненавидящим взглядом.

   – Сдавайся, – велел я.

   – Приди и возьми, – ответил он надменно. – Я лучший мастер фехтования в королевстве!

   – Да ну? – спросил я.

Он не успел бровью повести, как я быстро выстрелил ему между ног, целя повыше. Он охнул, одной рукой инстинктивно прикрыл промежность, все еще не выпуская кинжала, а вторую продолжал держать острием мне навстречу.

   – Что, – спросил я, – не задело? У тебя там что, как у воробья?.. Бросай ножики!.. Не хочешь? А как сейчас?

Я выстрелил дважды, снова целя ему в пах. Кровь брызнула в две струи, он выронил кинжалы и с душераздирающим воплем ухватился обеими руками за раздробленные гениталии.

   – Ну как? – спросил я со злобным торжеством. – Рассказывай, кто послал, с какой целью… Ну?

Он простонал:

   – Как я предстану… в Волшебном Саду…

   – Там бабы? – догадался я. – Тогда в самом деле не повезло. Но я могучий колдун, ты же видишь? Как ранил, так могу и залечить моментально. Говори, но только быстро. Время – деньги. И еще твоя драгоценная жизнь.

Он упал на колени, потом на бок, лицо стало смертельно белым, но ладонями все еще зажимает раны, на меня смотрит то с ненавистью, то уже со страхом и надеждой.

   – Я – Кранекер, – проговорил он с трудом, – наездник драконов Великой Династии Варфэйра…

   – Кто послал?

   – Эстбай, это наш старший…

   – По чьему приказу?

   – Эстбай подчиняется только самому королю… Но на этот раз приказал великий чародей Аллерли и дал мне драгоценнейший Небесный Огонь… Ой, как больно!

   – Это ты почти разрушил мой замок? Два дня назад вот так же с дракона?

Он прошептал:

   – Нет, это был другой наездник. У него дракон мощнее.

   – Хорошо, – сказал я, – а как зовут вашего короля?

В его глазах, несмотря на дикую боль, мелькнуло изумление.

   – Антриас, – прошептал он. – Король Уламрии… а теперь излечи меня… Ты обещал…

   – Щас, – ответил я. – Держи эти штуки крепче, чтоб не приросли криво… Вот так… Держишь?

   – Держу…

   – Не дергайся, – предупредил я. – А то промахнусь.

Я выстрелил ему в лоб, не такая уж и ценная это жизнь, если чужая, и, не пряча пистолет, обошел дракона со всех сторон. Упряжь легкая, седла нет, наверняка дракон не позволяет так над собой глумиться, чтоб и всадник, и седло, и уздечка…

Фицрой давно вскарабкался наверх, в лунном свете зловеще сверкнуло лезвие ножа. Я слышал, как яростно выпиливает что–то, но мне важнее вон та сумка, что осталась рядом с телом наездника…

Не сумка, целый мешок, осторожно распутал завязки и заглянул. Так и есть, плотно обернутый тряпками пузатый глиняный горшок размером с барана. Узкое горлышко аккуратно залеплено смолой и покрыто с трех сторон королевскими печатями. Еще один кувшин, так же плотно обернутый тряпками в пять слоев, мирно лежит в другой сумке.

Со стороны замка донеслись голоса, свет факелов яркими зигзагами размывает тьму. Я рассмотрел бегущих ко мне людей, впереди Риттер Широкий Щит в доспехах и с оголенным мечом в мускулистой длани, яростный и готовый к бою.

   – Глерд! – воскликнул он воспламененно. – Это чудо!.. Кому еще так повезло с таким глердом?.. А это на нем сидело?

   – Да, – ответил я. – Что о нем скажешь?

Он обошел вокруг наездника, ногой сбросил с головы капюшон.

   – Из Уламрии, – ответил он без колебаний. – Вот их цвета. Клан Квингариев, только у них такие пояса… Он что–то сказал?

В его голосе прозвучала вроде бы тревога, я покачал головой.

   – Убился при падении.

   – Жаль, – сказал он с облегчением. – А то бы…

   – Что?

Он ответил в затруднении:

   – Да вообще–то что мы можем?.. Только надеяться. Эти драконы – огромная ценность. Их растят десятки лет! Вообще растут медленно, а потом нужно учиться управлять… Нет, скорее всего, никто больше дракона против вас не пошлет. Вы теперь – убивец драконов!

Ювал подошел ближе, поглядывая на огромную тушу дракона с опаской, повернулся к замершей в благоговейном молчании толпе и, патетически вскинув руки, прокричал:

   – Слава глерду – убивателю драконов!

Множество голосов нестройно, но ликующе проревело:

   – Слава!

   – Слава убивателю!

   – Ура!.. Ура!..

Я вскинул руки, стараясь остановить народное ликование.

   – Хватит, хватит!.. Я сам знаю, что замечательнее меня нет на свете. Но хватит, а то, как сказал наш великий вождь, у меня будет головокружение от успехов.

Ювал сказал крайне почтительно:

   – Ваше глердство, что делать с драконом?.. Раз уж он больше не дракон, а гора костей и мяса.

Я пожал плечами.

   – А на что–то пригоден? Ну там собак и свиней кормить мясом…

Он просиял, сказал с воодушевлением:

   – Да, ваше глердство, все так, а еще его жилы самые крепкие на свете! Из толстых можно сделать упряжь, а из тонких – самые лучшие в мире тетивы. Представляете, никогда не отсыревают и никогда не перетираются. Да все идет в дело, особенно шкура. А также чешуя. И когти. А еще зубы… А сколько жил в крыльях!..

Я прервал:

   – В общем, собакам ничего не останется?

Он посмотрел с укором:

   – Ваше глердство! Обижаете… Хороший хозяин сам останется голодным, а собачку покормит.

   – Значит, – спросил я, – за собачек не беспокоиться?

   – Ни в коем разе, – заверил он.

   – Хорошо–хорошо!.. – сказал я. – Забирайте. Я щедрый, верно?.. Ювал, ты все же следи, чтобы все работали, а то при добром хозяине сразу начинают бездельничать. Я не добрый, я просто ленивый и ни за что браться не хочу. А когда рассвирепею, то тут такое начнется…

Он ответил с дрожью в голове:

   – Господин, все уже понимают, вас лучше не злить. Дракон вон чем–то рассердил…

   – Да, – ответил я, – не так свистит, слишком низко летает… В общем, бди! И рули. Если все путем, то вмешиваться не буду. Если начнутся неудобства – твоя голова слетит первой!

Он почтительно поклонился, а та лице и радость от полномочий, и страх, что вдруг да что–то пойдет не так.

   – Господин, – произнес он смиренно, – хозяйство будет идти, как вы говорите, путем, но если что–то нужно особое… вы говорите! Я мысли читать не умею.

   – А кто–нить умеет? – спросил я.

Он покачал головой.

   – Увы, таких нет. А если и был бы, кто признается? Такого забьют сразу на месте.

   – Логично, – ответил я.

Фицрой прокричал с туши дракона:

   – Подожди минутку! Я уже почти отрезал…

   – Помочь? – спросил я.

   – Нет–нет, – крикнул он. – Ни в коем случае! А то еще в долю попросишься! Знал бы ты, что я сейчас срезаю…

   – А что, – крикнул я, – у него это на спине?.. Или от удара все перевернулось?

Он не ответил, а я посмотрел в ту сторону, где толпится больше всего мужиков. Там орут и толкаются, страсти уже накалились, вот–вот дойдет до драки. Все понятно, самое ценное в этом и во всех мирах, полагаю, – это то, что усиливает мужскую мощь, а вовсе не какие–то бицепсы–трицепсы…

Фицрой, упаковав срезанные трофеи в мешок, привалил позади седла своего коня, на меня оглянулся с вопросом в странно посерьезневших глазах.

   – Рундельштотт, – сказал он тихонько, – дал тебе могучую магию… Теперь замок защищен?

Я пожал плечами.

   – Почему? Пришлют другого.

Он посмотрел на меня с немалым изумлением.

   – Ты как себе это представляешь? Знаешь ли…

   – Уже знаю, – прервал я. – Драконы – ценность, выращивать долго и все такое. Ты прав, скорее всего, второго не пришлют. Пока не узнают, что случилось с этим. Может быть, сожрал своего всадника и улетел к диким сородичам?

   – Верно, – сказал Фицрой весело. – Это дает такой простор для комбинаций, дух захватывает!.. Люблю. Значит, будем ждать лазутчиков?

   – Пусть ждут Риттер и Ювар, – отрезал я. – Меня унижает, что я должен сидеть в норке и трястись. Нужно нанести ответный удар!

У него даже глаза засияли, как две звезды в темную ночь.

   – Ого! Как?

   – Не знаю, – отрезал я. – Добивать врага в его логове вряд ли смогу, силы не те, но показать, что могу не только прятаться… Надо бы нанести ответный… пусть не удар, но хотя бы укус. Ужалить. Как шершень.

   – Ого! – сказал он. – Меня как–то шершень грыза– нул в детстве, до сих пор помню.

   – Вот тебе и ого, – сказал я зло. – Где твоя подробная карта насчет глердства Остеранского и соседствующих с ним земель? Ты говорил, моими соседями являются по ту сторону реки, где уже Уламрия, глердство Сандивелла с хозяином Джеймсом Велли?

   – Это справа, – уточнил он. – А если слева, то там владения глерда, то есть лорда Вайтхеда. Это на его землях живет и покровительствует им великий маг Аллерли. Хотя они думают, что это они ему покровительствуют. И еще, что тебе будет особенно интересно, в его ведении находится Союз Драконов.

   – Драконы создали союз?

Он ухмыльнулся.

   – Так звучит красивше. Просто горные охотники еще в далекой древности научились выкрадывать детенышей у драконов. Редко какие выживали, зато потом…

   – Представляю, – сказал я, – но пока туда не дошли новости о сбитом драконе, я сам бы хотел посмотреть на чародея, который за этим стоит.

Он покачал головой.

   – Посмотреть и умереть?

   – Посмотреть издали, – уточнил я. – Очень издали.

Он ухмыльнулся.

   – Ну, если твой взгляд убивает… то давай собираться. Чтобы узнать, почему дракон не вернулся, им придется сперва прислать сюда людей. Если выедем сегодня, то застанем чародея немножко врасплох. Хотя чародеев врасплох застать невозможно, но ты же хочешь посмотреть издали?

   – Да, – подтвердил я. – Очень издали. За милю, а то и больше.

Он расхохотался.

   – Мне это нравится. На дракона ты посмотрел как– то особенно сердито?.. Хоть и не за милю?