Текст книги "Топка"

Автор книги: Гавриил Кунгуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Олень и паровоз

С первых дней школа показалась Топке не интересной. Топке было грустно.

Учитель спросил его: почему он грустный и все молчит. Топка ответил:

– Плохо мне в этом большом чуме...

– Почему?

– Оленей нет и тайги нет... Как жить?

Целыми часами сидел Топка у окна и безнадежно смотрел вдаль, на север.

Перед глазами проходили картины родных мест. Топке казалось: вот он едет на оленях вслед за отцом. Отец говорит:

– Вот, Топка, помни: с этого поворота реки ходу еще пять дней, а там уже и недалеко до зимних стоянок.

Потом Топке показалось, что он видит старенький чум, у очага сидит мать, поджав под себя ноги, и печет в золе вкусные лепешки.

Но когда Топка научился читать, писать и рисовать, радости его не было конца. Обо всем хотелось знать: откуда взялись звезды на небе? Как солнце сделано? Как научился человек летать по воздуху, плавать по воде и под водой? Откуда берутся реки, моря озера? Хотелось знать все, все.

Каждое новое слово ловил Топка старательно, как хороший охотник дорогую добычу. Каждое слово учителя аккуратно и бережно Топка укладывал в голове, как серебристых белок когда-то клал в свою сумку.

И теперь Топка часто вспоминал родные места. Но перед его глазами были другие картины. Ему хотелось рассказать родным и знакомым все то, что он узнал в школе, а главное – открыть книгу и читать громко-громко, чтобы все слышали.

Три года не мог попасть на родину Топка. Когда приходило время каникул и многие ребята разъезжались, учитель сообщал, что родители Топки уехали далеко и в одно лето до них не доехать. В школе у Топки было много друзей. Топку любили, особенно за то, что он очень хорошо рисовал. Топка быстро мог изобразить все, что видел: дома, лес, горы, людей, животных, птиц.

К 1 мая Топка нарисовал картину, где изобразил родное стойбище: чум, оленей, собак, нарты. Около чума нарисовал отца. Он собирался на охоту, чистил ружье. Всем очень понравилась эта картина. Топку премировали дорогим для него подарком.

Ему дали ящичек, в котором было все для рисования: бумага, краски, кисточки, карандаши, резинка.

Лучшим другом у Топки был Ваня. С ним он учился в одном классе. Они были задушевные товарищи.

Но однажды у них произошел большой спор. Друзья чуть-чуть не поссорились.

А вышло это так.

Готовили они урок: решали задачу. Ваня стал читать:

– Паровоз прошел в час 40 километров...

Топка перебил Ваню и сказал:

– Олень лучше паровоза!

Ваня рассердился и ответил:

– Фью!.. Олень?.. Не надо мне его даром. Я буду машинистом. Нажму рычаг и паровоз загудит: – Дуу-дуу-дуу! А машина: шу-шу-шу-шу!..

Ваня показал руками, как будут крутиться колеса паровоза.

Топка никогда не давал в обиду оленя. Ему казалось, что без оленя нельзя жить человеку.

Он очень обиделся на Ваню, но спокойно ответил:

– Нет! Олень лучше паровоза. Паровоз идет лишь туда, где рельсы железные есть. На олене куда захочешь, туда и поедешь. Везде ему дорога открыта.

– Паровоз везет сто вагонов! А олень?.. – резко возразил Ваня и рассмеялся.

Топка замолчал.

– Олень бежит: скок-скок! А паровоз мчится, быстро мчится! Понял? – сказал Ваня с гордостью, и опять громко засмеялся.

Топка молчал. Ему было обидно. Он вспомнил тайгу, дорогих и любимых оленей.

Сколько раз они спасали их бедный чум от несчастья!.. В страшную бурю, снежные вихри бешено кружились, густая темнота смыкала глаза, мороз сковывал тело. Не было никакой надежды на спасение и люди готовились к смерти. Но олени боролись с бурей, искали путь и, отдавая свои последние силы, привозили людей к жилью.

Есть ли что-нибудь дороже оленя? – подумал Топка и, сверкнув глазами, громко ответил:

– Нет!

– Что нет? – спросил с удивлением Ваня.

– Нет, олень самое дорогое для человека, – ответил Топка.

Спор разгорался, как пламя. Друзья кричали, махали руками и сердились. Каждый хвалил только свое.

Наконец, Топка крикнул:

– Ладно, спросим Петра Ивановича!

Побежали к учителю Петру Ивановичу. Когда им открыли дверь, они в один голос крикнули:

– Петр Иванович, что лучше: паровоз или олень?

Учитель посмотрел на запыхавшихся, с красными лицами спорщиков и спокойно сказал:

– Я на такой вопрос ответить не могу.

Очень удивились ребята.

Ваня шепнул Топке:

– Какой трудный вопрос. Вот это да!

Но Петр Иванович услышал и говорит:

– Нет, вопрос совсем легкий, надо только самим подумать.

Петр Иванович добавил:

– Нужен человеку паровоз?

– Нужен, – сказали ребята.

– Нужен человеку олень?

– Нужен, – ответили ребята.

– Человек не может жить без оленя, – громко сказал Топка.

– Выходит, что и паровоз дорог человеку и олень? – сказал Петр Иванович.

– Да! – радостно ответили ребята.

Петр Иванович добавил:

– Конечно, проще приручить оленя и заставить служить человеку. Труднее заставить чугун и железо лететь быстрее ветра, возить и груз и людей. Но человек и это сделал!

Задумался Топка. Он многое понял, и сердце его сжалось от тоски и обиды. Топке показалось, что перед ним стоит олень и паровоз. Олень опустил низко свою красивую голову, его большие и умные глаза смотрели печально и крупные слезы падали одна за другой.

А рядом гудел паровоз. Стальной великан шел с высоко поднятой головой и его яркие глаза-фонари смело и гордо смотрели в даль.

Олень казался маленьким-маленьким, его чуть видно...

Топке было грустно до слез, но с Ваней они по-прежнему остались лучшими друзьями.

Дорогой гость

Прошло четыре года. Топка приехал в гости в родной чум. Мать обняла сына и спросила:

– Скажи, сынок, ты теперь, наверное, лучше отца научился стрелять белок, следить хитрую лисицу, гонять быстроногого лося. И медведя ты можешь добыть, Топка? Да?

Топка разложил перед матерью книги и тетради. Долго рассказывал ей, как он научился по затейливым завитушкам узнавать слова, как научился писать все, что подумает его голова, увидят его глаза, услышат его уши.

Мать слушала внимательно, но многое не понимала и опять спросила:

– Ты, Топка, лучше отца научился стрелять белок? Ты, ведь, долго учился в далекой школе.

– Мама, я буду художником!

Не знала мать такого слова и испугалась:

– Ай, сын, зачем же это?

Топка долго объяснял матери непонятное слово.

– Вот смотри, – сказал Топка и показал тетрадь с рисунками. Удивилась мать.

На белой бумаге, как живые стояли люди, олени, собаки, птицы. Тут же стоял чум, рядом нарта, а дальше – лес.

Особенно понравилась матери белочка на зеленой ветке старой ели.

Не поверила мать своим глазам, взяла и потерла белочку грязным пальцем.

– Ой, мама, – крикнул Топка, – ты испортила мне тетрадь. Тут надо резинку.

Не знала мать и этого слова.

Топка снова долго объяснял матери непонятное слово.

Много нового рассказал Топка матери. Мать слушала сына, но не верила ему.

Отец вернулся с охоты поздно, Топка уже спал.

Не успел отец зайти в чум, как жена ему сказала:

– У нас дорогой гость. Сын наш, Топка, приехал!

– Ого! – сказал отец, – надо второе ружье заводить: один я добываю мало.

Когда сели пить чай, мать долго рассказывала о том, что слышала от сына, и под конец печально сказала:

– Беда... нашего Топку в школе совсем испортили – он стал большой врун.

Удивился отец, даже чай перестал пить, и подумал:

– Как так? Отец не врун, мать не врунья, а вот сын – врун...

Отцу показалось, что вот он едет, а знакомые и родные ему говорят:

– Здравствуй, правда ли, что сын твой, Топка, самый большой врун? Гони его из чума, какая польза тебе от вруна!

Страшно даже стало отцу Топки.

Залезая в меховой спальный мешок, он сказал жене:

– Завтра сам поговорю с Топкой...

Утром Топка рассказал отцу все, что видел и слышал в городе. Про пароход, про электрическую лампочку, про огромную железную птицу и еще много, много нового.

Выслушал отец, покачал, печально головой и говорит:

– Ах, Топка, Топка, какой ты был хороший сын, а теперь испортился и стал такой большой врун.

Отец вздохнул и добавил:

– Помню я и дедушку, и бабушку, и своего отца, никто у нас в роду никогда не врал. Как же так? – и отец сердито посмотрел на сына.

Топка готов был заплакать, но удержался и вновь с большим стараньем стал рассказывать отцу чудесные новости, показывать картинки в книгах.

Отец слушал, слушал и говорит:

– Ладно, Топка, завтра у нас будет много гостей из далеких стоянок, расскажи им. Если они поверят, и я поверю.

Всю ночь не спал Топка. Он думал о том, как будет рассказывать гостям. Ни один из них не был в городе, все они на своих оленях ездят по самым глухим и далеким местам.

– Нет, никто не поверит, совсем просмеют, – думал Топка, – лучше молчать, или говорить: ничего не знаю, ничего не видел!

Дай-ка я!..

Топка встал рано. Его разбудили старые друзья.

Тут были Инэка, Тэки и другие ребята. Все они с большим удивлением и радостью рассматривали друга.

Топка показывал им книги и тетради. Ребята внимательно его слушали.

Инэка спросила:

– А какая школа, на что она похожа?

Топка перебрал в голове все, и ничего не мог найти, что можно было бы сравнить со школой. Тогда он взял тетрадь, карандаш и стал рисовать.

Нарисовал дом, парты, доску, книги, учеников и даже учителя, Петра Ивановича.

Инэка крикнула:

– Руки у Топки бегают хорошо, как ветер!

Тэки сказал:

– Дай-ка я!..

Топка дал Тэки карандаш. Тэки взял, но карандаш у него выпадал из руки, а на бумаге появились какие-то жалкие каракули. Тэки казалось, что все это легко и просто. Оказалось трудно. Тэки было очень обидно. Многие ребята тоже брали карандаш, но ни у кого ничего не выходило.

Топка взял книжку и прочитал рассказ про большой город. Слушали ребята, затаив дыхание.

Новое и невиданное, о чем читал Топка, рисовалось каждому по-своему. Глаза у ребят светились, как огоньки. Больше всего поразил рассказ о каменных домах и поездах.

Инэка задумчиво сказала:

– Каменные дома медведи выстроили, а люди выгнали их из этих домов и стали в них жить сами. Вот почему медведи и ушли в глухие места, где нет людей...

– Знаю, знаю!.. А я знаю!.. – перебил ее Тэки.

– Что ты знаешь? – спросили ребята.

– Поезд знаю! – кричал радостно Тэки. Это большущая лодка, которую злой ветер по земле гонит.

Топка вновь и вновь старательно объяснял друзьям и читал книжку. Ребята внимательно слушали, верили и еще больше удивлялись. Улицы городов, большие дома, пароходы, поезда, самолеты – все это казалось красивой сказкой.

Не успел Топка закрыть книжку, как Тэки сказал:

– Я так тоже могу, и даже лучше. Тэки выхватил книжку из рук Топки.

Он раскрыл книжку и, держа ее задом-наперед, громко заговорил: – Жили-были два песца. Два песца – молодца...

– Врешь!.. Врешь!.. – закричали ребята. – Это бабушка нам рассказывала.

Ребята поняли хитрость Тэки. Тэки смутился.

Топка заметил:

– Ты, Тэки, и книжку-то неправильно держишь.

Все захохотали.

Тэки покраснел от стыда и досады.

Инэка спросила:

– Верно ли, Топка, что в школе тебя кормили травой, как зайца?

Ребята громко засмеялись.

Топка понял о чем его спрашивают. Никто из ребят не знал вкуса моркови, репы, капусты, картошки, гороха. Этого на далеком севере нет. А бабушка Токма говорила, что далеко-далеко люди едят траву. Какую траву и почему ее стали люди есть, бабу шла Токма и сама не знала.

Топка взял уверенно карандаш и нарисовал огородные растения. Потом цветными карандашами он старательно раскрасил каждое растение в свой цвет. На бумаге красовались: красная морковь, золотисто-желтая репа, зеленые стручки гороха, темно-зеленые огурцы и ярко-красные томаты.

Топка рассказал, как они растут и какую хорошую пищу дают людям.

Ребята поняли, всем хотелось попробовать вкусной еды.

Тэки увидел на шее Топки красный галстук и спросил:

– Зачем у тебя тряпка на шее висит, длинная, как язык оленя?

Топка готов был обидеться, но зная, что Тэки не смеется, он сказал:

– Я – пионер!

Ребята не поняли: такого слова они не слышали. Долго объяснял Топка, кто такие пионеры и закончил словами:

– Пионеры – дети Ленина, они смелые и сильные!

Тэки усмехнулся и сказал:

– Если ты такой сильный от этой тряпки, урони рукой вот это дерево!

И он показал на огромную лиственницу.

Топка снова рассказал о пионерах.

Ребята поняли, и никто не заставлял Топку делать то что требовал Тэки.

Чем больше слушали ребята Топку, тем обиднее становилось им за себя. Всем было охота побывать в большом городе и далекой школе.

На прощание Инэка сказала:

– Топка, ты счастливый!..

Ребята спросили:

– А нас в школу могут взять?

Топка ответил:

– Школа всех может принять.

Многие ребята решили просить отцов отпустить их в школу.

Топка был рад, но когда увидел, что у отцовского чума уже много гостей, ему стало опять невесело.

Первая победа Топки

Мать варила мясо в большом котле. Ждали гостей.

Вскоре чум был набит народом. В чуме темной тучей стоял табачный дым. Гости ели много, чай пили еще больше. Было шумно, все громко разговаривали. Говорили об охоте, о том, что белки стало в лесу мало, что лось стал хитрее лисицы.

Маленький худенький гость, Ника Толсторыб, увлекательно рассказывал как он гонял волка, который хотел задавить его самого любимого оленя. Ника Толсторыб рассказывал живо, размахивал руками и прищелкивал языком, когда дело подходило к самым интересным моментам. Свой рассказ Ника Толсторыб окончил под одобрительный шум всех гостей.

Топка молча сидел в уголке.

В голове матери мелькнуло:

– Видно отец отучил Топку врать, вот он и молчит, как дерево...

Дедушка Яр сказал:

– Гости вы, дорогие гости, почему вы не замечаете Топку маленького, ведь он тоже гость в этом чуме.

Все зашевелились, зашумели и в упор смотрели на Топку.

– Ну, сын, расскажи гостям про большой город, – сказал отец Топки.

Топка неуверенно стал говорить о всех чудесных новостях, которые видел в городе. Потом он увлекся, встал на ноги и с горящими, как угольки глазами, громко рассказывал гостям все новости.

Гости слушали тихо.

Но когда Топка сказал:

– А живем мы и учимся в большущем чуме, он выше чем три сосны, – гости так и ахнули от неожиданности.

Ника Толсторыб, смеясь, сказал:

– Как же, Топка, такой чум возить, сколько же надо оленей?

– Всех оленей Пальси взять и то не увезут такой чум, – добавил кто-то из гостей.

Топка ответил просто:

– Этот чум из камня.

Это еще больше удивило гостей.

И не успел Топка открыть рта, чтобы рассказывать дальше, чей-то голос грубо его оборвал:

– Зачем врешь? Такой маленький, а хочешь знать больше нас больших! Лягушка ты большеротая; голова маленькая, а рот широкий.

Гости одобрительно покачали головами. Поднялся шум, каждый хотел перекричать другого. Бабушка Токма сквозь слезы прошептала:

– Зачем обижать парнишку, это он вам сказку говорил.

Но бабушку никто не слушал.

Отцу Топки было обидно до боли, он старательно сосал свою трубку и думал:

– Пропал парнишка и весь наш Топкинский род осквернил.

На Топку никто даже и не смотрел. Только мать гладила его голову и, как больного, старательно укутывала в мягкие шкуры.

Когда шум утих, дедушка Яр сказал:

– Долго я головой думал. Слышал я от бывалых людей, что в городах люди – большие мастера: они все могут. Может быть Топка говорил и правду?

Топка вскочил и готов был обнять дедушку Яра.

Гости с удивлением посмотрели на дедушку. У многих загоралось большое сомнение. Каждый думал: может, такие чудеса и бывают в далекой земле, где нас нет.

– Какая голова у маленького Топки, держит все чудеса крепко, как невод рыбу, – сказал один из гостей. А Ника Толсторыб даже пощупал руками голову Топки маленького.

Топка повеселел. Он увидел, что гости не так уже сердито смотрели на него, а некоторые – даже ласково, и он чувствовал за собой маленькую победу.

Гости расходились молча. У каждого в голове были новые мысли. Каждый думал о далекой земле, о чудесных каменных чумах, о железных птицах, которые летают выше облаков, об огне, который ярко горит без дров. Но не этим переполнялись сердца. Не это тревожило и радовало каждого. В ушах, как звон далекого колокольчика, звучали простые слова Топки маленького.

– Богатым нет места, их гоняют, как волков!.. Хозяева те, кто трудится.

Бабушка Токма по-своему думала, она не верила словам Топки, но до слез была рада всем его рассказам. Ведь они дадут ее голове столько пищи, что она сможет придумать много-много новых прекрасных сказок.

Все легли спать очень поздно. Но солнце стояло по-прежнему высоко и ярко бросало лучи, одинаковые днем и ночью. Это было время белых дней и белых ночей.

Смелый Унянга

Уже третий день живут гости.

Сегодня гости плясали очень мало. Разошлись спать рано, и у всех было тяжело на сердце.

А вышло это так.

Сидели гости у очага, поджав под себя ноги, курили трубки, пили густой чай и ели сохатиное мясо. Отец Топки, как хозяин чума, сидел на белой шкуре оленя в самом центре. Мать следила за очагом и старалась, чтобы огонь горел ярче и меньше было бы дыма в чуме. По старому обычаю стали загадывать загадки. Первый загадал хозяин чума:

– Два брата рядом идут, а друг друга не видят?

Не долго думали гости и почти враз отгадали:

– Глаза!

– Без крыльев летит, без голоса, а визжит? – загадал кто-то из темного угла чума.

Отгадал Ника Толсторыб:

– Ветер!

Хитрую загадку загадала бабушка Токма.

– В средине колода, по бокам два озера, а внизу яма?

Все долго думали, а отгадать не могли.

Топка маленький передумал многое, но все не то.

Отгадал дедушка Яр.

– Нос, два глаза и рот!

– Верно, – ответила бабушка.

– А скажите: кому на земле легче всех жить? – загадал загадку Топка маленький.

– Лисице, – ответил быстро Ника Толсторыб, – она самый хитрый зверь!

– Нет, – ответил Топка.

– Медведю, – сказал дедушка Яр, – его все боятся!

– Нет, – ответил Топка.

– Рыбе, – сказала бабушка Токма, – она никогда не боится холода!

– Нет, – ответил Топка.

Так никто и не отгадал. Потребовали разгадку. Топка сказал:

– Человеку: он всех умнее!

– Верно, – сказал дедушка Яр, – но только богатому, а бедному на земле жить хуже, чем зайцу!

Дедушка тяжело вздохнул и рассказал, как погиб его любимый сын Унянга.

«Оленей у нас не было, – начал дедушка Яр, – гоняли чужих оленей и получали за это одно горе. Жили мы тогда в тундре. Приехал в тундру царский начальник. Везти его пришлось моему сыну Унянге. Начальник был со светлыми пуговицами и сильно злой. Все его боялись. Везли день и ночь, не жалели оленей. Ехать было очень трудно. У реки тряхнули сильно олени теплые нарты, в которых сидел начальник в дорогой шубе. Начальник открыл дверки и подозвал Унянгу. Подошел Унянга, а начальник изо всей силы ударил Унянгу по лицу. Сильно больно пришелся удар, на морозе боль страшная бывает. Но Унянга ни слова не сказал. Разве можно начальнику что сказать!

Начальник орет:

– Гони оленей тихо, везешь меня, начальника! Дурак!

Унянга остановил оленей, взял свой острый нож и обрезал кожаные веревки.

– Что остановился? – кричит начальник, – гони оленей быстрее!

А Унянга уже далеко-далеко верхом на олене едет.

Приехал Унянга в чум. Узнали богатые, что бросил Унянга злого начальника в тундре, испугались и поехали искать. Нашли. Приехал начальник, обогрелся, да как заорет:

– Дайте мне виновника!

Собрались все наши люди в чум и стоят, шапки на глаза надвинули. Смотрит злой начальник и узнать не может Унянгу. Рассвирепел еще больше начальник и крикнул:

– Снимите шапки, всех в тюрьму посажу!

Тюрьма самое страшное. Смелый был мой сын Унянга, схватил он лук и наставил стрелу в самое сердце злого начальника.

Испугался начальник, лицо как снег стало, а потом тонким голосом крикнул:

– Вяжите его скорее кожаными веревками! Вяжите!

Но никто не хотел вязать Унянгу.

Уехал злой начальник. Вскоре приехали русские солдаты с ружьями, чтобы схватить Унянгу.

Но поймать Унянгу было трудно: как дикий олень бегал мой сын. Никогда бы его не поймали. Помог проклятый Пальси – Медвежья пасть, он выдал моего сына, а богатые схватили Унянгу, связали и передали солдатам. Не видел я больше своего сына Унянгу. Рассказывали потом, что накинули ему на шею петлю и задавили».

Две крупные слезинки скатились по щекам дедушки Яра и упали на мягкие шкуры. Вечер прошел у гостей скучно.

Топке хотелось плакать.

Пути к новой жизни

На стойбище проходило собрание. Дедушка Яр стал говорить. Он не знал что сказать. Потоптался на месте и опять рассказал о том, как погиб его смелый сын Унянга.

Опять все слушали внимательно и печально качали головами.

Приехавшие из соседнего совета сказали:

– Старое время прошло, оно не вернется. Жизнь новую надо строить. Теперь – сами хозяева, решайте: кто от вас поедет делегатом на съезд.

Долго обсуждали и выбрали делегатом отца Топки.

Из толпы послышался грубый голос:

– На голом камне трава не вырастет, – бедный не может управлять большим делом!

Это кричал сын Пальси. Но ему не дали договорить и выгнали с собрания.

Сын Пальси бешено сверкнул глазами. Но его никто не боялся. Все чувствовали за собой силу и очень этим гордились. Собрание просило отца Топки передать в городе большому совету их просьбы.

Просьб было много, говорили три дня. Даже бабушка Токма передала свою просьбу:

– Пусть большой совет мне старухе иголку пошлет.

Испугался отец Топки, что в голове у него все просьбы спутаются и говорит:

– В голову мою не входит много слов. Может быть, убавите, а то забуду?

Никто не хотел свою просьбу снимать. Сбоку сидел Топка маленький, он шепотом сказал отцу:

– Все просьбы вот тут, – и показал на серенькую тетрадку.

По старому обычаю большому начальнику подарки дарили. К ногам отца Топки падали золотистые шкурки лисиц, белок, песцов. Люди клали шкурки со словами:

– Самому большому совету даю лучшее из своей добычи.

Приехавшие сказали:

– Шкурки возьмите, сдадите их в кооперативную лавку, теперь она будет близко.

Тогда самый старый из всех – дедушка Яр – подал что-то завернутое в шкуру со словами:

– Лучшее наше кушанье – язык и мозг оленя – большому совету в подарок передай от всех людей нашей стоянки.

Он низко поклонился.

Через день Топка и его отец уже ехали в далекий город, Топка был необычайно рад. Погоняя оленя, он думал:

– Теперь отец увидит сам все чудеса города.

От радости Топка запел свою любимую песенку.

Ехали долго. Отец Топки всему удивлялся. Никогда в жизни ничего подобного он не видел.

– Даже в сказке такое не встретишь, – говорил Топка Большой.

Все, что видел, отец Топки объяснял по-своему. Увидев пароход, он недовольно заявил:

– Неладное делают: эта большая лодка кричит страшно, всю рыбу разгонит. Плохой будет лов!

Каждый раз отец Топки старательно затыкал уши пальцами, чтобы не слышать пронзительного пароходного гудка.

К городу подъезжали ночью.

Не верил своим глазам отец Топки. Как звезды на небе сверкало множество огней. На другой день отец Топки увидел еще больше чудесного и страшно удивлялся. Увидел он автомобиль и говорит:

– Это жирный медведь. Шкуру с него сняли, а ноги загнули круто. От боли он бегает так быстро, что и на лыжах его не догонишь!

Осмотрев город, отец Топки заметил:

– Худое, беда, худое место выбрали для стоянки.

– Почему? – спросил сын.

– Нечем кормить оленей, – ответил отец, и добавил:

– Весь мох вытоптан, чисто весь вытоптан!

И отец Топки деловито потер ногой гладкую поверхность улицы.

Высоко над городом гудел самолет, потрясая и воздух и землю. Отец остановился. Подняв голову, он провожал глазами уходящий в даль самолет. На лице его был и ужас, и удивление.

Сын объяснил:

– Это птица железная, на ней люди летают выше облаков.

Топка недоверчиво посмотрел на сына. Топка маленький рассказал отцу все, что знал про самолет.

Покачал головой отец и сказал:

– Хорошего от этого мало. Небо – для солнца, для луны, для звезд!.. Человеку там делать совсем нечего!

И он бросил еще раз свой недовольный взгляд в сторону уходящего самолета.

На другой день открылся съезд.

Накануне Топка маленький читал отцу свою тетрадку. В ней были записаны просьбы людей, пославших Топку Большого на съезд. Удивлялся отец, но был от души рад и доволен своим сыном.

На съезде отец Топки внимательно слушал ораторов. Он с нетерпением ждал ту минуту, когда ему придется говорить о просьбах тех, кто его послал.

Вскоре такая минута наступила.

Топка Большой подошел к красному столу. Но прежде, чем говорить, он деловито пощупал красное сукно на столе и, обращаясь прямо к собранию, громко сказал:

– Эко, хорошее добро, много можно белок отдать, – и рассмеялся широкой улыбкой.

Потом постоял в раздумьи и совсем не знал, что же ему говорить.

Тут он вспомнил, что нет у него никаких подарков и подумал:

– Без подарков, что зря языком болтать?

И хотел идти на свое место. Но тот, кто сидел в середине за большим красным столом, спокойно сказал:

– Рассказывай нам о своей жизни, передай что просили пославшие тебя люди.

Тогда отец Топки набрался смелости и начал говорить. Сначала рассказал подробно о жизни своего деда, потом отца, затем стал говорить по порядку и подробно о своей жизни. Передал просьбы людей своей стоянки. Красный и вспотевший он сел на свое место.

Все громко захлопали в ладоши, да так сильно, что отец, Топки вскочил.

Он спросил сына:

– Почему так громко хлопают в ладоши?

Сын объяснил, что просьбы все приняты, а хлопают, – значит слова одобряют.

Очень доволен был отец Топки и даже поправил рукой раскосматившиеся длинные волосы. В это время говорил другой оратор. Но отцу Топки опять захотелось сказать, и он, отодвинув говорящего, начал свою речь. Никто его не перебивал.

Он сказал коротко:

– Глаза мои многое увидели, уши многое услышали. В тайгу пойду, всем расскажу. Сына моего Топку учите и посылайте в родные места жизнь новую строить!

Опять еще громче захлопали. Растроганный и смущенный Топка Большой сел на свое место.

В большом городе делегаты жили долго. Отец Топки побывал всюду: и на заводах, и на фабриках, и в театрах, и в кино. Ездил в колхоз. Многое посмотрел, многое понял... Уезжал взволнованный и довольный. Когда прощались, отец с гордостью смотрел на сына. Он обнял его и тихо сказал:

– Не было, Топка, в нашем роду врунов и, видно, не будет. Это, сынок, хорошая примета.

Топка сиял от радости.

Опять дороги сына и отца разошлись.

Но путь у них был один – путь к новой жизни.