Текст книги "Первая любовь — навеки"

Автор книги: Гарриет Хок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Гарриет Хок
Первая любовь – навеки

1

– О’кей, Пэтти. Повторим все сначала. Но на этот раз добавь перцу. Покажи мне! Я уверен, что ты это можешь. Расслабься, ты очень зажата. – Фред Уилсон подошел поближе и дотронулся до ее груди.

– Прекрати, Фред, – строго сказала Пэтти и отвернулась. – Ты прекрасно знаешь, что я этого не терплю.

– Не прикидывайся, крошка! Опусти бюстгальтер чуть пониже. За свои деньги я хочу кое-что видеть. – Мужчина подбоченился и выжидательно смотрел на девушку. В углу его рта торчала сигарета, и он щурился, чтобы дым не попадал в глаза.

Пэтти Доусон не помнила, видела ли она когда-нибудь Фреда Уилсона без сигареты. Он прикуривал одну от другой, его указательные и средние пальцы пожелтели, зубы от постоянного воздействия никотина выглядели безобразно.

– Так лучше? – спросила она, немного оттянув вниз чашечки бюстгальтера.

– Отвратительный фасон, – проворчал Фред, качая головой. – Не поверишь, что человек может добровольно втиснуть себя в это орудие пытки. К счастью, это не моя проблема. Продолжим. Ты готова, детка?

– По мне, чем скорее, тем лучше. Не дождусь, когда мы закончим. – Пэтти стояла на маленьком подиуме в ателье Фреда. На девушке были розовые пояс-трусы и бюстгальтер. Чтобы цвет нижнего белья лучше смотрелся, ей пришлось от шеи до бедер натереться оттеночным кремом, имитирующим загар.

– Верхнюю часть туловища вперед, – скомандовал Фред и включил камеру. Приплясывая, как дикарь, он требовал резким голосом, чтобы она принимала все новые и новые позы.

– Ты великолепна, крошка, – кричал Фред в восторге. – Подтяни колено и повернись.

Пэтти прикрыла глаза и следовала каждому его указанию.

– Отлично. Не двигаться. Вот так. Я знал, что у тебя получится. О, детка, в тебе это есть. С тобой работать одно удовольствие. – Уилсон привычным движением заправил новую пленку в камеру и прикурил очередную сигарету.

– Еще раз? – вздохнув, спросила Пэтти и украдкой взглянула на большие настенные часы. – Уже целый час прошел. Я устала. Бюстгальтер ужасно жмет, мне кажется, я задыхаюсь.

Фред потер сильно покрасневшие от табачного дыма глаза.

– О’кей, детка, – кивнул он. – Думаю, все, что надо, уже в ящике. Отснято!

Он положил камеру на стол и налил себе виски.

– Тебе тоже? – спросил мужчина, обернувшись вполоборота.

Пэтти накинула халат, который валялся на кресле.

– Давай. Не откажусь от глотка. – Она с благодарностью взяла протянутый стакан.

Сейчас Фред казался совсем другим. От лихорадочной деятельности, которую он демонстрировал всего несколько минут назад, не осталось и следа. Он положил руку на плечо Пэтти и почти ласково привлек ее к себе.

– Ты действительно показываешь класс, девочка, – повторил Уилсон. – В этом деле ты лучшая.

Пэтти невесело усмехнулась и отпила глоток. Алкоголь обжег горло, но она почувствовала, как он сразу пошел в кровь и вернул ее к жизни.

– Очень мило с твоей стороны, Фред, – сказала девушка и села на один из двух парусиновых стульев, стоявших около круглого стола. – Но мне от этого ни холодно, ни жарко. Как бы я ни была хороша, Бальден не дает мне других заданий. Только купальники да нижнее белье. Я уже сыта ими по горло.

Патриция Доусон жила в Лос-Анджелесе почти полтора года. Она выросла в Элк-Сити, сонном провинциальном городишке в Оклахоме. С раннего детства мечтала стать манекенщицей. После окончания колледжа девушка посещала соответствующую школу в Далласе и потом перебралась в Калифорнию.

Сначала у Патриции, которую друзья звали Пэтти, были грандиозные планы. Она надеялась стать знаменитой топ-моделью. Но реальность оказалась другой. Девушка ходила из одного агентства в другое, обивала пороги в поисках хоть какой-то работы. Повсюду ей любезно улыбались и обещали позвонить, как только у них будет что-нибудь подходящее для нее. Поначалу Пэтти была так наивна, что верила этим обещаниям. Но ей так никто ни разу не позвонил.

Патриция уже готова была сдаться и вернуться к родителям в Элк-Сити, как неожиданно подвернулся счастливый случай и она получила свою первую работу.

В тот день девушка ожидала в приемной Кеннета Бальдена. Вдруг распахнулась дверь, и расфуфыренная рыжеволосая женщина, кипя от ярости, промчалась мимо нее к выходу. Пэтти узнала в ней Элеонор Бергер, одну из самых высокооплачиваемых моделей.

Элеонор была упряжной лошадкой агентства Бальдена. Говорили, что она капризна и со «звездными» замашками. Когда женщина хлопнула входной дверью, из своего кабинета вышел шеф агентства.

Кеннет Бальден, выглядевший лет на сорок пять, был среднего роста, начинающий лысеть мужчина. Его глаза злобно сверкали. Он бил кулаком по своей ладони. Пэтти не удостоилась ни малейшего его внимания.

– Вот стерва, – выплеснул он свою досаду секретарше. – Оставила меня с носом. Но это ей с рук не сойдет. Долго я терпел капризы Элеонор, но всему приходит конец. Я ее уничтожу и позабочусь о том, чтобы она нигде не получила работы. Она еще приползет ко мне на коленях и будет умолять взять ее обратно. Ручаюсь за это. Не будь я Кеннет Бальден!

И он снова ударил кулаком в ладонь. Потом понемногу стал приходить в себя. Хотя голос оставался громким и резким, Бальден говорил вполне спокойно и сдержанно.

– Наша самая неотложная проблема – съемки для рекламы кофе, назначенные на сегодняшнее утро. Через десять минут у меня должна быть модель, которая заменит Элеонор.

Секретарша, приветливая пожилая дама, начала лихорадочно рыться в бумагах. Тут Пэтти собрала все свое мужество, глубоко вздохнула и встала перед Кеннетом Бальденом.

– Возьмите меня, сэр, – сказала она ему с улыбкой.

Он оценивающе оглядел ее с ног до головы.

– Приходилось стоять перед камерой? – спросил он и жестом пригласил в свой кабинет. – Подними юбку, девочка, я хочу посмотреть на твои ноги. – Бальден уселся за письменный стол и подпер ладонью подбородок. – Прекрати жеманиться, – проворчал он, когда Пэтти лишь чуточку приподняла подол платья над коленями. – Ты находишься в модельном агентстве, а не в женском монастыре, черт бы тебя побрал!

Когда она на мгновение вздернула юбку, он прицокнул языком. Никогда ей не забыть, как он оттопырил толстые губы и выжидательно уставился на нее. Это было ужасно унизительно. До сих пор девушка ощущала на своем теле похотливый взгляд Бальдена.

Для Пэтти не было неожиданностью, что он хотел посмотреть ее ноги: в этом бизнесе так положено. Но ее оскорбляло само обращение Бальдена: она была для него не человеческим существом с душой и сердцем, а всего лишь куском мяса.

Он задал ей несколько вопросов и в конце концов протянул контракт, который девушка бегло пробежала глазами и подписала. Вот так все началось. Тогда ей казалось, что это большой прорыв. И действительно, она получила целый ряд мелких заданий.

Пэтти отпила еще глоток и взглянула на Фреда Уилсона.

– Ты не можешь замолвить за меня словечко перед Бальденом?

Фотограф отрицательно покачал головой.

– Мне тебя жаль, Пэтти, но я работаю на Бальдена уже пять лет и принципиально не желаю ни во что впутываться. Понятия не имею, какая кошка пробежала между вами. Однако должна быть причина, по которой он не дает тебе никакой другой рекламы.

Пэтти встала и запахнула халат. «Может, рассказать Фреду о том, что случилось несколько месяцев назад? Нет, не стоит», – решила она.

– Я переоденусь и поеду домой. Увидимся через пару дней в Сан-Диего.

– Кто еще поедет?

– Дженнифер Лэмб и Ричард Холвэй, – ответила она, направляясь в ванную, которая была в ателье Фреда.

Дженнифер и Ричард работали на Бальдена по контрактам. В Сан-Диего им предстояло пару дней снимать новую коллекцию купальных костюмов. Тоже не сахар, но все же лучше, чем это идиотское нижнее белье, которое она сегодня демонстрировала. То, что приходилось позировать полуголой, Пэтти не смущало. К этому она давно привыкла. В конце концов, тело у нее было безупречным, и она им по праву гордилась. Но девушку злило, что за эти съемки платили меньше, чем за другие, хотя они требовали такого же напряжения сил.

Она не стала снимать с себя тональный крем. Сделает это дома, в спокойной обстановке. Только бы поскорее освободиться от эластичного белья. Пэтти надела легкий хлопчатобумажный пуловер, который связала сама, и белые брюки. Прошлась щеткой по волосам, уложила свои принадлежности в прямоугольный косметический чемоданчик и вернулась в ателье.

Фред уже исчез в лаборатории. Над дверью горел красный сигнал, предупреждавший, что входить нельзя.

Уилсон всегда проявлял пленку сразу же после съемки. Несмотря на многолетний профессиональный опыт, ему всякий раз не терпелось узнать, получились ли фотографии такими, какими Фред их задумывал. Трудоголик, он был неутомим в работе и безжалостно гонял свои модели.

По натуре Уилсон был мягким человеком. Но стоило ему взять камеру в руки, и он преображался: сквернословил как извозчик, грубо оскорбляя своих сотрудников. Случалось, доводил их до слез. И все же никто не отрицал одного: в своем деле Фред Уилсон непревзойденный мастер, звезда. В настоящее время он, вероятно, лучший фотограф Лос-Анджелеса.

Услышав сирену патрульного мотоцикла, Джефф взглянул в зеркало заднего вида. Он мгновенно сбросил скорость своего красного «порше» до разрешенной, но это было уже бессмысленно. Полицейский, сидящий на мощном «Харлей-Дэвидсоне», энергично сигналил, требуя немедленно остановиться.

Вздохнув, мужчина притормозил быстрый спортивный автомобиль у обочины. Опустив боковое стекло, он наблюдал, как полицейский, косолапя, приближается к нему. «Кривоногий, – злорадно подумал Джефф. – Вот что бывает, если целыми днями просиживаешь на мотоцикле».

– Вам доводилось слышать об ограничении скорости, мистер? – спросил полицейский без всякого выражения на лице. Щиток шлема он поднял, но темные зеркальные очки не позволяли Джеффу видеть его глаза.

Это была не первая его встреча с полицией. Интересно, с каким типом ему придется иметь дело на сей раз. Когда везет, можно отделаться предупреждением. Но от этого субъекта сразу пахнуло внушительным денежным штрафом. И все же Джефф попытался пошутить.

– Вы ведь знаете, что это за машины, инспектор. Стоит коснуться педали газа, как скорость уже превышена. Это потому, что они сконструированы для немецких автобанов. Я слышал, что там вообще нет ограничения скорости. Здорово, правда? – Джефф засмеялся, но каменное лицо полицейского подсказывало ему, что перед ним вовсе не поклонник дорогих импортных немецких автомобилей. – Ну ладно, – вздохнул он. – Я ехал чуть быстрее, чем положено. На пару километров.

– Ваши документы, пожалуйста. – Явно не идя на контакт, полицейский протянул руку в перчатке.

«Дубина», – подумал Джефф, передавая водительское удостоверение и документы на машину.

– Чем дальше, тем лучше, – произнес полицейский, бросив беглый взгляд на документы. – Водительское удостоверение просрочено на месяц и, кроме того, действительно только для штата Оклахома.

Вообще-то Джеффа Флаунта не просто было вывести из себя, но тут он слегка забеспокоился. Два месяца назад мужчина приехал в Лос-Анджелес, чтобы организовать собственное рекламное агентство на деньги, доставшиеся ему в наследство после смерти деда.

В этой суете он совсем забыл про документы. Это была чистая формальность. Требовалось просто переоформить их в ближайшем пункте по выдаче водительских удостоверений. Досадно, что он это упустил.

Джефф барабанил кончиками пальцев по рулю. Полицейский вытащил из кармана блокнот, чтобы составить уведомление о штрафе.

На противоположной стороне улицы двое мужчин закрепляли плакат на огромном рекламном щите. Из-за своего большого размера плакат был поделен пополам. В этот момент рабочие наклеивали нижнюю часть тела женщины, рекламирующей, по всей вероятности, нижнее белье.

«У этой малышки хорошие ноги», – подумал Джефф.

От приятного созерцания его оторвал полицейский, протянув уведомление о штрафе.

– Заплатите эту сумму в течение восьми дней и переоформите свое водительское удостоверение. – С тем же отсутствующим выражением лица он сунул шариковую ручку в нагрудный карман.

– Да вы мне влепили сто двадцать долларов! – не поверил своим глазам Джефф.

– Если вас это не устраивает, можете обратиться в суд. Но я вам настоятельно не советую этого делать. Здесь, в Калифорнии, судьи не очень-то сочувствуют лихачам. – На прощание полицейский небрежно коснулся двумя пальцами шлема. И хотя лицо его оставалось бесстрастным, Джеффу показалось, что он ухмыляется.

Флаунт проследил взглядом, как мотоцикл влился в поток машин на бульваре Санта-Моника, и включил зажигание. Мотор взревел. Случайно его взгляд снова упал на рекламный плакат.

Джефф остолбенел. «Этого не может быть», – сказал он вполголоса и вышел из машины, чтобы получше рассмотреть фотографию. Он поспешил через дорогу, однако на широкой разделительной полосе пришлось немного постоять. Улучив первую возможность, перебежал на другую сторону.

Теперь он был совершенно уверен. Женщина на фотографии – это Патриция Доусон из Элк-Сити в Оклахоме. Конечно, она выглядела постарше, чем тогда, в средней школе, но черты ее лица не изменились.

«Значит, она добилась своего», – подумал он, усмехнувшись. Джефф несколько раз ходил с Пэтти в кино, время от времени угощал ее кока-колой. Они встречались на вечеринках, танцевали и целовались, когда он провожал ее домой. Но ничего более серьезного из этого не получалось.

Тогда она ему говорила, что когда-нибудь станет знаменитой фотомоделью. Он улыбался, не придавая этому значения. Потом они совсем потеряли друг друга из виду. И вот он стоит перед плакатом, на котором подруга его юности рекламирует белье фирмы «Олé».

«Я с удовольствием снова встретился бы с ней», – подумал мужчина, уже прикидывая, как ее разыскать. Внезапно решившись, он отделил от щита гигантские бумажные полосы, еще влажные от клея, и сложил их. Потребовалось немало усилий, чтобы разместить в машине плакат размером три на четыре метра. Потом еще придется выводить многочисленные клеевые пятна.

Джефф Флаунт снимал в Вествуде неприметный дом, в нем же он устроил свое маленькое бюро. Финансы вполне позволяли ему иметь более представительное помещение в центре города, но это было не в его стиле. Единственное, что свидетельствовало о его благосостоянии, был красный «порше». В остальном Джефф предпочитал не раскрывать карты, не демонстрировать окружающим, что обладает солидным капиталом.

Он взял на работу секретаршу, которая была специалистом в области рекламы и моды. Ее звали Розмари Уолтерс, ей было тридцать шесть лет, и она все еще оставалась настоящей красавицей. Когда-то она сама работала моделью и отлично знала все хитрости и уловки в этой сфере.

– Отодвинь стул в сторону, Розмари. Нам нужно освободить место, – сказал Джефф, входя в бюро со своим клейким трофеем.

– Ты все здесь перепачкаешь, – заворчала она, брезгливо поджав красивые губы. – Что это такое?

– Плакат. Я обнаружил его на бульваре Санта-Моника, – объяснил он, не обращая внимания на ее протесты.

– Надеюсь, что никто не видел, как ты его отдирал, – засмеялась секретарша. – Это подпадает под статью о нанесении материального ущерба. Ты что, ее поклонник?

С помощью Розмари Джеффу удалось с грехом пополам развернуть огромный портрет. Он наполовину свисал со стены, закрывая его письменный стол и часть мягкой мебели. Теперь в бюро нельзя было сделать и шага, не наступив на фотографию.

– Вкус у тебя есть, – похвалила Розмари. – Она прекрасно смотрится, а фигура – просто сногсшибательная.

– Тебе тоже не нужно свою прятать, – вернул он комплимент.

– Пока нет, – ответила она с улыбкой, – но моложе я не становлюсь. Иногда бывает чертовски трудно заставлять себя делать ежедневную гимнастику и отказываться от второго стакана вина.

– А почему ты, собственно, бросила карьеру фотомодели? – спросил Джефф.

Розмари пожала плечами.

– По целому ряду причин. Но главное – слишком много стрессов. Жесткие сроки, бесконечная гонка, беспорядочная личная жизнь, неприятности с агентством. Со временем все это накапливается и становится невмоготу. Однажды утром я посмотрела на себя в зеркало и решила: все, больше не могу.

Розмари провела рукой по волосам. Она никогда не раскаивалась в своем решении. Ее брак оказался счастливым, и она с радостью возвращалась вечером домой. Ей хватало времени на себя, и работала она только потому, что ей это действительно нравилось, доставляло удовольствие.

Розмари указала на плакат и вопросительно взглянула на шефа. Они понимали друг друга с полуслова. Их взаимоотношения были свободными и непринужденными.

– Зачем тебе этот плакат?

– Я почти уверен, что знаю эту женщину, – объяснил он. – Хочу найти ее адрес.

– И поэтому ты притащил сюда эту махину? Почему бы просто не заглянуть в телефонный справочник? Мужчины часто так непрактичны.

– А вдруг она изменила имя или живет не в Лос-Анджелесе? Я хотел, чтобы ты посмотрела на плакат и помогла мне ее разыскать.

Розмари кивнула.

– Это не проблема. Посмотри, вот здесь внизу стоит аббревиатура агентства. – В углу мелким шрифтом было указано, кому принадлежит авторское право. – «БИД», – прочитала она. – Это агентство Кеннета Бальдена. Я один раз на него работала. Сукин сын, хладнокровно шагающий по трупам.

– Я о нем слышал, – ответил Джефф и свернул плакат. Тот уже сослужил свою службу, и он был уверен, что с остальным его секретарша справится играючи. – У этого Бальдена есть клиент, в котором я очень заинтересован. В данный момент веду переговоры с этой компанией. Если мне удастся переманить ее от Кеннета, мы сделаем большой шаг вперед. – Юношеская беззаботность внезапно исчезла с его лица.

Уже более трех недель Флаунт боролся за право на производство рекламы для компании «Хопкинс». Это был миллионный контракт. Если и казалось подчас, что Джефф не переутомлял себя работой, то в это дело он вложил много сил.

Всего пару дней тому назад Джефф предложил фирме, производящей мороженое, совершенно новые рекламные идеи. Он был уверен, что в будущем станет управлять миллионами, которые эта фирма тратит на рекламу. Оставалось только подождать реакции Кеннета Бальдена.

Розмари взяла телефонную трубку и набрала номер агентства Бальдена.

– Привет, Барбара, – сказала она, услышав ответ. – Это Розмари. Можешь оказать мне услугу?

– Конечно, солнышко, – ответила секретарша Бальдена. – Не хочешь ли ты вернуться в дело? Я думаю, с этим не будет сложностей.

– Боже упаси, – засмеялась Розмари. – Никакая сила не заставит меня встать перед камерой. Эта тема навсегда закрыта.

– Жаль, – вздохнула Барбара, – с тобой никогда не было проблем. О’кей, так что же я могу для тебя сделать?

– Случайно увидела вашу рекламу белья фирмы «Оле», – сказала Розмари, хоть это и не совсем соответствовало истине. – Я была знакома с этой девушкой. Но ты знаешь, как бывает. В какой-то момент мы потеряли друг друга из виду.

– Кому ты это говоришь? – прервала ее Барбара. – Мы запустили сейчас две рекламы «Оле». Одну с Эрикой Ричард и другую с Пэтти Доусон. Которую из них ты ищешь?

– Подожди секунду, Барбара, – попросила Розмари и прикрыла рукой трубку. – Пэтти или Эрика? – спросила она шепотом Джеффа.

– Пэтти, – так же тихо ответил он.

– Это опять я, Барбара. Мне нужна Пэтти. Ты можешь мне дать ее адрес и номер телефона? Она наверняка обрадуется, когда я объявлюсь.

– В этом я не сомневаюсь. В последнее время Пэтти не ладит с Бальденом. Он к ней постоянно придирается. Ты сама знаешь, каким он может быть, если кого-то невзлюбит. Иногда я просто не могу этого видеть.

Через пару минут Розмари получила желаемую информацию. Пэтти Доусон снимала меблированную комнату в южной части Лос-Анджелеса. Собственного телефона она не имела, но ей можно было в любое время позвонить через квартирную хозяйку, некую Маргарет Лэндоу.

– Лэндоу, Лэндоу, – задумчиво протянул Джефф, когда Розмари вручила ему листок, на котором записала все, что узнала от Барбары. – Имя кажется мне знакомым. – Он вдруг прищелкнул пальцами. – Так звали одну актрису.

– Да, но она, наверное, давно умерла, – заметила Розмари. – Маргарет Лэндоу была звездой в сороковые годы. Я целую вечность ничего о ней не слышала.

– Ладно, сейчас это не столь важно, – произнес Джефф. – В любом случае я уже знаю, как добраться до Пэтти. Спасибо тебе за помощь.

– Если для меня больше нет никаких поручений, я закончу на сегодня. У мужа день рождения, и мне нужно кое-что подготовить.

– Почему же ты ничего мне об этом не сказала? – Флаунт с упреком взглянул на нее. – Скорее поезжай домой. Поздравь от меня Роберта и желаю вам хорошо отпраздновать это событие!

Джефф помог секретарше надеть жакет, который она достала из узкого стенного шкафа. Проводил ее до двери и поднялся на второй этаж в спальню. Перед тем как ехать к Пэтти Доусон, он хотел принять душ и переодеться.

«Следовало бы сначала позвонить», – подумал Джефф, подставляя тело под струи горячей воды. Но тогда не будет такого эффекта неожиданности. И он решил рискнуть, хотя девушки вообще могло не оказаться дома.

После душа Джефф тщательно протер кожу терпко пахнущим лосьоном, который создавал ощущение приятной прохлады. Потом провел ладонью по лицу, проверяя его гладкость. Поскольку он был блондином, щетина не бросалась в глаза, но, почувствовав шероховатость кожи, стал бриться.

В колледже Флаунт пользовался электробритвой, но вот уже несколько лет, как предпочитал безопасные лезвия. Кончиками пальцев он нанес на лицо гель, превратившийся на коже в пышную белую пену.

Влезая в тесные джинсы, Джефф весело насвистывал. В синей рубашке с неброскими продольными полосками красного цвета он выглядел еще крупнее, чем был на самом деле. В довершение достал из шкафа белый полотняный пиджак и небрежно перебросил его через плечо.