Текст книги "Дело о свалке токсичных заклинаний"
Автор книги: Гарри Норман Тертлдав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
– Я собиралась остаться. Я даже привезла смену одежды. – Она задумалась. – Если они заинтересуются мною, то все равно разыщут, где я живу. С тем же успехом меня могут поймать и там, и здесь. Я остаюсь. Как же мне это не нравится! Теперь думай на каждом шагу, безопасно это или нет. Нет, совсем мне это не нравится.
– А кому такое понравится? Но я рад, что ты остаешься. Мне тоже несладко одному тут сидеть и вскакивать от любого шороха.
Ну разве я не эгоист? Ну допустим. Зато честный.
Тогда я сделал еще кое-что: отправился в прихожую и достал из кладовки Молниеразящий Жезл. И положил под кровать, откуда смог бы мгновенно выхватить его, если понадобится. Джуди молча наблюдала за мной, но одобрительно хмыкнула, когда дело было сделано.
Мы с Джуди разом проснулись посреди ночи от истошных воплей сильфов в чьем-то ковре. Наверное, кто-то пытался снять противоугонное заклинание или сильфам так показалось. А может, они визжали для собственного удовольствия. Воздушные духи – слишком непредсказуемые создания. Их вопли часто слышатся в Энджел-Сити (да и в любом крупном городе) среди ночи, как раз тогда, когда меньше всего этого хочется. Наконец владелец ковра спустился и заставил сильфов заткнуться, а может быть, вор скрылся вместе с ковром. Словом, так или иначе, но тишина восстановилась.
– Иисусе, – прошептала Джуди.
– Или Кто-то, – согласился я. Мы устроились поудобнее и попытались снова заснуть. У меня ушло на это много времени, и, судя по дыханию Джуди, ей тоже было несладко. После того, что случилось накануне, нервишки у нас стали ни к черту.
Хорологический демон будильника с блошиного рынка завизжал в шесть с минутами. Производимый демоном шум был столь ужасающим, что у меня возникло предположение, почему сиамцы продают их за границу – да только потому, видимо, что сами не в силах больше выносить такие вопли. Демон, конечно, противный, но воспитанный – ведь не стал же он хохотать, когда мы с Джуди проснулись и попробовали распутаться; мы так ворочались, пытаясь заснуть, что завязались в какой-то странный узел вместе с постельным бельем.
Душ (а мне еще надо было успеть побриться), потом одевание, завтрак, кофе. Мы ночевали друг у друга достаточно часто, чтобы утренние сборы шли как по писаному. Совсем другое ощущение возникло, когда я вышел, чтобы проводить Джуди до ее ковра и убедиться, что никто не устроил там засады. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Потом отправился в гараж, тщательнейшим образом проверил свой ковер, перед тем как сесть на него, и наконец отправился на работу.
Я добрался туда без приключений, плотно закрыл дверь в кабинет и сел за телефон. Первый, кому я позвонил, был легат Кавагучи. Выслушав меня, он спросил:
– Где, говорите, это произошло? На углу Второго и Энджелвудского бульваров?
– Верно.
– К сожалению, инспектор Фишер, этот район не относится к юрисдикции нашего Управления. Вам следует связаться с Хауторнской полицией.
Так я и сделал, чувствуя себя при этом очень глупо. Мы всегда говорим «Энджел-Сити», не задумываясь о том, что на территории столицы несколько муниципалитетов. Есть такие огромные, как Лонг-Бич, есть и совсем маленькие, но каждый весьма ревностно относится к своей самоуправляемости. Хауторнские констебли выслушали меня и пообещали, что будут начеку, но прозвучало это не слишком обнадеживающе. В отличие от Кавагучи они не понимали всей серьезности дела, которым я занимался. Декурион, с которым я разговаривал, спросил, не спровоцировал ли я сам людей, бросивших земляного духа на мой ковер. Он явно хотел, чтобы все было легко и просто.
Вдоволь наобщавшись с полицейскими, я позвонил Чарли Келли в округ Сан-Колумб. Я услышал, как вопит дух шума в другом телефоне. Его вопли казались очень отдаленными. Знаю, сейчас вы скажете, что это чепуха, ведь в эфире нет двух точек, удаленных друг от друга на большее расстояние, чем любые две точки. Считайте, как вам будет угодно; я рассказываю о том, чему сам был свидетелем.
– Чарльз Келли, Агентство Защиты Окружающей Среды.
«Долго же он не брал чертову трубку», – подумал я.
– Доброе утро, Чарли, – сказал я, ведь в округе Сан-Колумб все еще утро. – Это Дэвид Фишер из Энджел-Сити. Вчера вечером меня пытались убить, Чарли. По-моему, единственная причина – дело о свалке токсичных заклинаний, которое я распутываю. Твое дело, Чарли. Тебе не кажется, что пришло время сказать все?
– Дэвид, я… – Последовало долгое, очень долгое молчание, потом какой-то еле слышный звук, и все стихло. Я узнал этот звук, несмотря на посредничество двух духов, – очень тихо и осторожно трубку положили на рычаг. Чарли не хотел говорить со мной!
Я не поверил – нет, я не хотел верить, что такое возможно. Может быть, сказал я себе, к Чарли вошел какой-нибудь важный начальник, и он позвонит мне позже. В округе Сан-Колумб полным-полно начальников, а еще больше тех, кто таковым себя считает. Четверть часа я перекладывал бумаги на столе, потом перезвонил сам.
Телефон верещал еще дольше, чем в первый раз. Наконец я дождался ответа.
– Агентство Защиты Окружающей Среды; говорит Мэлоди Трудо.
Судя по отсутствию раскатистых басовитых обертонов, обычно присущих голосу Чарли даже в обработке бесов, это был женский голос.
– Мисс Трудо, это Дэвид Фишер из отделения АЗОС Энджел-Сити. Я ищу Чарли Келли. Я с ним недавно говорил по телефону, но нас прервали. – Я понимал, что напрасно выгораживаю Чарли, но тут уж ничего не поделаешь.
Мэлоди Трудо сказала:
– Простите, мистер Фишер, но мистер Келли минут пятнадцать назад ушел, и до конца дня его не будет. Что ему передать?
То, что я хотел бы передать Чарли, нельзя было сказать по телефону. Поэтому я пробормотал:
– Ах нет, ничего, извините за беспокойство, – и повесил трубку.
После этого я минут пять просидел, созерцая телефон. Ровно столько мне потребовалось, чтобы понять, что произошло. Ну что же, Чарли Келли ясно дал мне понять, что его не волнует, жив я или нет. Конечно, мне известно, что Конфедерация пока еще не слишком далеко ушла от феодализма, – оно и понятно, ведь от Англии мы отделились совсем недавно, но почему-то я до сих пор полагал, что вышестоящее начальство должно платить своим подчиненным той же преданностью, каковую ожидает получить от них. Возможно, я просто слишком наивен.
Я поднялся, чтобы пойти к Би и поделиться с ней своими горестями, но остановился, не пройдя и двух шагов. Что я мог ей сказать? «Простите, босс, но завтра я не приду на работу, потому что меня хотят убить»? Слезами горю не поможешь; да и какой смысл жаловаться на Чарли Келли? Конечно, Би сочтет, что он достоин всяческого презрения, но это я и сам уже понял.
Я потоптался между стулом и дверью – злость нарастала с каждой секундой. Разозлясь как следует, я решительно шагнул к столу. Если Чарли не хочет говорить со мной, то Генри Легион наверняка захочет.
Вполне логичный вывод, не так ли? Однако разыскать моего призрака оказалось не так-то просто. В телефонном справочнике не было номера Центральной Разведки. Оно и понятно – если не знаешь, как с ними связаться, то незачем это делать.
После непродолжительного размышления я позвонил Солу Клейну. Он работает в Федеральном бюро расследований – в нашем же здании, только на другом этаже. Я иногда останавливаюсь поболтать с ним в кафе. Сол довольно приятный парень. Когда он поднял трубку, я сказал:
– Сол, это ты? Привет, это Дэйв Фишер, из той конторы, что на два этажа ниже. Можно отвлечь тебя на минутку?
– Конечно, Дэйв, – ответил он. – Чем тебе помочь?
– Ты помнишь этих маленьких музыкальных духов, которых поставляют из Германии?
– Мини-зингеров? Ну да, а что?
– Я тут узнал – кое-кто подозревает, что они не просто разучивают новые песни в наших краях. Они якобы собирают данные для германской разведки. – Насколько я знал, ничего подобного быть не могло. Мини-зингеры не похожи на призраков, их просто запихивают в песенник и будят, когда нужно. Во многих тавернах их держат для музыкального сопровождения. Но мне нужен был какой-нибудь предлог. Как можно бесхитростнее я спросил: – Сол, ФБР это может заинтересовать?
– Шпионаж с помощью иностранных Сил? Нет, это не наша сфера, Дэйв. Ты должен доложить в столичную Центральную Разведку, – ответил он.
– Спасибо. А ты, случайно, не знаешь номер?
– Конечно, знаю. Он у меня всегда под рукой, – сказал Сол и продиктовал мне номер. Я записал его, поблагодарил Сола и повесил трубку. Иногда лучше выбирать окольный путь.
Потом я поговорил с неким человеческим существом (по крайней мере мне так показалось – кто ее разберет, эту Разведку?), и все пошло как по маслу. Меня соединили с Генри Легионом быстрее, чем телефонные бесы обменялись сообщениями.
– Добрый день, инспектор Фишер, – поздоровался призрак. Удивительно, но телефонные бесы ничуть не изменили его голос. Я подумал, а может, это потому, что он – существо из Иной Реальности и бесы улавливают сущность его голоса и точно передают ее? Пока я раздумывал, призрак продолжал: – Я надеялся снова услышать вас, но не думал, что так скоро. Какова же причина вашего звонка?
– Вчера вечером меня пытались убить, – сказал я. – И единственная причина, во всяком случае по моему мнению, – дело о свалке токсичных заклинаний. Я хочу с этим разобраться, а на данный момент я могу рассчитывать только на вас.
Что ни говори, а Генри Легион был малый не промах, от этих слов он затрепетал, словно волкодлак, почуявший добычу.
– На данный момент? – повторил он. – Из этого следует, что раньше у вас был другой источник информации и сейчас он вам недоступен?
– Недоступен – как раз самое подходящее слово, – с горечью произнес я. А ведь я считал Чарли своим другом, если и не самым близким, то таким, который не предаст. Но он мне показал, как все обстоит на самом деле. Что ж, когда возникла угроза жизни, я имею право не быть лояльным. Я сказал призраку: – Вы спрашивали, почему я решил, что существует опасность Третьей Магической войны?
– Ну? – Даже через разделявшие нас три тысячи миль я словно увидел, как он навострил свои эктоплазменные уши.
– Погодите. Перед тем как я вам скажу, вы должны пообещать, что расскажете мне обо всем, что происходит. Мне без конца внушают, как вредно много знать. Но я не знаю ничего более опасного, чем смерть.
– Зато я знаю, – проговорил Генри Легион. Трудно сказать, вправду ли он так считал или просто пытался запугать меня. Но я не позволю какому-то призраку меня запугивать. Поэтому я промолчал. Помолчав пару секунд, призрак сменил тему: – А почему вы считаете, что моим обещаниям можно верить? Я личность из Иной Реальности, и у меня нет души, которой можно поклясться.
– Тогда поклянитесь честью – и я вам поверю, – ответил я.
Еще одна телефонная пауза. Наконец Генри Легион сказал:
– А вы не самый глупый смертный из всех, с кем я взаимодействовал. Будь по-вашему. Клянусь честью, инспектор Фишер. Я расскажу вам все, что знаю, в обмен на вашу информацию – при условии, что все останется между нами.
Я хмыкнул. Это условие показалось мне самым подходящим для того, чтобы Джуди свернула мне шею.
– Видите ли, моя невеста тоже участвует в этом расследовании, причем с самого начала. Она знает об угрозе Третьей Магической, но она не из болтливых.
Генри Легион испустил протяжный вздох.
– Ох, уж эта мне сексуальность, – сказал он таким тоном, словно это было ругательство. – Ладно, инспектор, я согласен с такой поправкой к нашему соглашению, только если ваша дама пообещает никому ничего не рассказывать. А теперь говорите без утайки.
И я заговорил. Я рассказал о Чарли Келли и о той птице, которую он постеснялся назвать. И о том, что Чарли сказал об угрозе войны, и о том, как он повесил трубку и сбежал из своего кабинета.
– Ага, мистер Келли, – пробормотал дух. – Все становится на свои места.
– Что-то не ощущаю, – заметил я.
– Хоть ваш Келли и мелкая сошка (Чарли занимал гораздо более высокое положение, чем я, но я промолчал), у него хорошие связи в политических кругах, – сказал Генри Легион. – Он близкий друг – я использую это слово почти в магическом смысле – одного министра Кабинета, чье имя я не хочу разглашать, но который, по-моему, может быть источником его, э-э… информации. Это можно – и нужно – будет проверить, уверяю вас.
Меня совершенно не волновало то, как он произнес это «проверить». Я подумал, не придется ли этому анонимному кабинетному министру в ближайшее время познать страх Господень… или пострадать от так называемого несчастного случая. Но меня это уже не касалось. Я сказал:
– Ну вот, я рассказал вам все, что знал. Теперь ваша очередь выполнять условия сделки.
И тут я с опозданием подумал, что не смогу заставить его сдержать слово, если он сам того не захочет. Но он произнес:
– Возможно, об этом лучше побеседовать с глазу на глаз, а не через эфир. Вы находитесь на седьмом этаже Уэствудского Конфедерального Здания, не так ли?
– Верно, – согласился я.
– Тогда вешайте трубку. Я скоро прибуду. Я послушно положил трубку на рычаг. И конечно же, через пару секунд Генри Легион или по крайней мере его верхняя половина материализовалась в моем кабинете. Пол пересекал его примерно на уровне пупка – если только у привидений бывают пупки. В Конфедеральном Здании неплохая звукоизоляция, но я услышал, как в кабинете подо мной истошно завизжала перепуганная женщина, поэтому я решил, что ноги Генри Легиона высунулись у нее из потолка.
Призрак посмотрел вниз. На его физиономии выразилось размытое удивление, и он произнес:
– Что ж, ошибка на три фута при перемещении через всю страну – не так уж плохо. Хорошо, что я не материален. – Он говорил таким тоном, будто пытался убедить самого себя, без особого, впрочем, успеха. Он вытянул себя из пола, и теперь его крылья касались ковра.
«И впрямь хорошо, что он не материальный», – подумал я. Ведь два материальных объекта не могут занимать одно и то же место в пространстве. Скорее всего из этого получился бы один большой БА-БАХ!
Оказавшись целиком в моей комнате, призрак поспешно принял обычный важный вид. Он плюхнулся в кресло, кивнул мне и сказал:
– Во имя чести, Дэвид Фишер, я расскажу вам все, что смогу. Задавайте свои вопросы.
Мозги у него все же что надо, отметил я. Если я не задам верный вопрос, то не узнаю того, что мне нужно. Что ж, сначала о главном:
– Кто хочет меня убить?
Неопределенные черты Генри Легиона приняли определенно хмурое выражение.
– Без дополнительной информации я не могу найти лучшего ответа, чем вы сами. Я понимаю, что это важно для вас, но надеюсь, вы поймете меня, если я скажу, что это не моя забота.
– Ну-ну, – недовольно пробурчал я. Понять-то я мог, но мне это вовсе не понравилось. Я попробовал иначе: – Если все же, Боже упаси, Третья Магическая начнется, кто будет в ней участвовать? И на чьей мы будем стороне?
– Упаси Боже, это точно, – согласился призрак. – Ну а кто развяжет эту войну, я не могу точно сказать. Место Конфедерации будет зависеть от действий других воюющих сторон. Как вы знаете, некоторые из заключенных нами союзов перекрывают друг друга.
– Знаете ли, это мне и без того ясно. – Я начал злиться. – Как и то, что я задаю вам прямые вопросы, а получаю слишком уж уклончивые ответы. Это нечестная игра! – Я не знал, как быть в такой ситуации. Если Генри Легион потеряет интерес к беседе, он просто растворится в воздухе и перестанет отвечать на телефонные звонки.
Но он не растворился. Он умиротворяюще поднял руку. Но он так ничего и не сказал – в дверь постучали, и вошла Роза.
– Ой, прости, Дэйв. Я не знала, что у тебя посетители. – Роза уже успела рассмотреть Генри Легиона и не смогла скрыть удивления – она поняла, что это за существо. Но несмотря на это, она осторожно закрыла дверь и удалилась. Да, Роза – отличная секретарша.
– Вы говорили… – подсказал я призраку.
– Ну да, говорил, – согласился Генри Легион. – Не обижайтесь, что я не ответил прямо, но все дело настолько запутано, что большинство смертных, даже самых высокопоставленных, просто не в состоянии осознать все тонкости. Беспорядок, столь характерный для этого столетия, в любой момент может перерасти в Третью Магическую войну, а все из-за того, что был нарушен баланс Сил, тогда, пятьсот лет назад, когда началась экспансия европейцев. – Я понимаю вас, – заметил я. – Вспомните, где вы находитесь; это ведь АЗОС. Одно из тех дел, которыми я сейчас занимаюсь, не имеет никакого отношения к свалке токсичных заклинаний. Я должен выяснить, что произошло с богами индейцев племени чумашей.
– Это самый заурядный пример того явления, о котором я говорю, – сказал призрак. – С тех пор как греко-римские языческие божества ослабели и были почти полностью уничтожены, а христианство распространилось по всей земле, одни Силы уменьшились или переместились, а другие незаметно выросли. Так дело обстоит не только в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке; это процесс мирового масштаба. Чтобы дать вам некоторое представление об этом, подумайте, как прочно обосновались за несколько столетий в обеих Америках Саргантас, генерал-майор, и Небриос – фельдмаршал иудео-христианской небесной иерархии!
– Я согласен; допустим, в злобности они не уступят Уицилопочтли, но могут ли они сравниться с ним в омерзительности? – спросил я.
Ацтекский бог войны сам по себе не настолько злобен, как эти демоны-князья, но ведь он питается человеческой кровью. Меня чуть не выворачивает наизнанку, стоит только подумать о содранной человечьей коже в настойке, которую Куатемок Эрнандес продал Лупе Кордеро.
Но Генри Легион сказал:
– Дело не в этом. А в том, что Уицилопочтли свергли с его трона, и он, естественно, чувствует себя обиженным. То же относится и к туземным Силам Америк, Полинезии и Австралии. А широкое распространение ислама понизило значение индуистских Сил, которые все же ощущают мощную поддержку своих поклонников-индусов. Завоевания Украины и Испании, с другой стороны, нарушили сферу обитания джиннов, ифритов и прочих ближневосточных духов. А тот ужас, который творился в Германии пару поколений назад, показал, что христианский мир не застрахован от кары Господней, – Иначе говоря, вы утверждаете, что весь мир катится в пропасть, – сказал я, а потом сам испугался зловещего смысла этой фразы.
– Прогностики Центральной Разведки считают, что вероятность подобного исхода в ближайшее десятилетие равна десяти процентам, – сообщил Генри Легион нечеловечески спокойным голосом. – Однако всего год назад эта вероятность не достигала и трех процентов. Вне зависимости от того, откуда исходит опасность, инспектор, она угрожает всей нашей планете.
Дверь в мой кабинет была закрыта все утро, и поэтому в нем стало жарко и душно. И все равно мурашки побежали у меня по коже.
– Ну ладно, – сказал я. – Мы на пороге гибели. Но при чем тут Девонширская свалка?
– Об этом я могу только гадать. – ответил Генри Легион. – Но посудите сами: там ведь хранятся остатки самых сильных и мерзостных заклинаний. Если они просачиваются наружу, это неизбежно привлечет внимание к свалке. Весьма нежелательное внимание в том случае, если на Девонширской свалке хранится нечто, не внесенное в документы, но смертельно опасное.
И тут я вспомнил Ничто, которое заметил, проходя по дорожке от входа к конторе Тони Судакиса. Я так и не придумал, как спросить у него, что это было. И во вторник я ему тоже не позвонил – слишком много накопилось дел.
– У вас есть еще какие-нибудь вопросы? – спросил призрак.
– Да, конечно, – спохватился я. – О'кей, вы не знаете точно, какие Силы или народы могут развязать Третью Магическую войну. И все же у вас должны быть подозрения. Разве Центральная Разведка не должна подозревать всех и вся?
– Честно говоря, да, – ответил призрачный гость. – Подозрения, говорите? В порядке убывания вероятности это Персия, Ацтекия, Украина и Индия.
Это не много мне дало. Кое-какие улики намекали на персидское происхождение неприятностей на Девонширской свалке: взять хотя бы то, что случилось с Эразмом. Ацтеков я тоже не мог не подозревать, учитывая след Уицилопочтли, который привел меня к лишенному души Хесусу Кордеро.
К тому же я не мог исключить индийские Силы, потому что «Локи» и другие аэрокосмические фирмы все еще были в списке подозреваемых. Эразма пытали не только коровьими копытами, но и колдовскими змеями, а птица Гаруда – заклятый враг последних.
Как все запутано! Я вспомнил змея, замеченного мною в Саду добровиртуальной реальности, – того самого, которому не нужно было ползать на брюхе. Если бы настоящий Змей в свое время повел себя более разумно, наш мир был бы куда как лучше.
– Итак, вы говорите, что не знаете, кто желает моей смерти или кто пытается развязать войну, но хотите, чтобы я помог вам это узнать, – сказал я.
– Вообще-то да, – согласился Генри Легион. – Хорошо было бы также, чтобы вы оставались в живых, пока идет расследование.
– Мне этого тоже хочется, – заверил я его. Ситуация напомнила мне одну старую загадку: как догадаться, что вас окружают духи? Ответ: когда они вас задушат. Мне эта загадка всегда казалась глупой. Особенно теперь.
Кто-то постучал ко мне в кабинет и приоткрыл дверь – это опять была Роза. Она спокойно сказала:
– Когда я поняла, что у тебя важный гость, Дэвид, я переключила твоего бесенка на свой телефон. Вот сообщение для тебя.
Кивнув Генри Легиону так вежливо, словно он был непрозрачным, она вышла.
Дух заговорил:
– Мы в Центральной Разведке, да и в других подобных организациях отнюдь не в восторге, когда такой новичок-любитель вроде вас путается у нас под ногами, уверяю вас. И не только потому, что вы подвергаетесь опасности, но и из-за непредсказуемости ваших действий, которые в совокупности могут вызвать непредсказуемые последствия, которые вполне могут стать причиной Армагеддона.
Будь Генри Легион человеком, то наверняка не смог бы произнести все это вот так – на одном дыхании. Однако Чарли, по сути, сказал мне то же самое. Но Чарли меня подвел, а призрак из ЦР, как я надеялся, все еще был на моей стороне.
– Как вы думаете, что мне делать дальше? – спросил я.
– Продолжайте жить как ни в чем не бывало, – ответил он. – Если судьба будет к вам благосклонна (а это вопрос извечный и интересный), то вы сможете выпутаться из этой ситуации.
– А если она таковой не окажется? – поинтересовался я.
Любой человек, даже работающий на Центральную Разведку, вероятно, постарался бы найти слова утешения. Но только не Генри Легион.
– Если судьба будет к вам неблагосклонна, инспектор Фишер, вас убьют. А если очень-очень неблагосклонна, то мир последует за вами. Как я уже говорил, баланс Сил нарушен давно. Мегасаламандры – самое меньшее зло, которое нам угрожает.
Меня потряс столь глубокий пессимизм.
– Но ведь мегасаламандра способна спалить целый город… – Едва сказав это, я почувствовал, что сморозил глупость. Гордился ли я тем, как разрушительно наше сильнейшее оружие, или переживал, что его разрушительная сила так мала?
– Да, инспектор Фишер, но хоть мегасаламандры и принадлежат к созданиям Иной Реальности, опустошение, которое они вызывают, ограничено материальными рамками, – неумолимо сказал Генри Легион. – К тому же они не взлетают сами по себе. Они летят туда, куда прикажут управляющие ими маги. А если Силы не в состоянии сохранить собственное равновесие…
И призрак вдруг исчез, оставив меня в пустом кабинете с ледяным ужасом в душе. Вот почему трудно спорить с духом – если он захочет, последнее слово всегда останется за ним.
Я задумался о том, что он только что сказал. Предположим, что все Силы, которых потеснили за последние пятьсот лет, решили объединиться и напасть на своих угнетателей. Человек, одержимый жаждой мести, не способен считаться с тем, во что это обойдется ему и тем, кого он любит. Если Силы действуют так же, остается лишь уповать на помощь Господа, больше не на что надеяться тем, кто живет на земле… да только земля тогда будет больше похожа на ад.
Неудивительно, что Генри Легиона так мало заботило, погибну я или нет. В какой-то мере мне это тоже стало безразлично. Но только в какой-то мере.
Я уставился на свой стол, пытаясь оторваться от созерцания приближающегося Армагеддона и обратиться к своей работе. Мой взгляд случайно упал на записку, которую передала мне Роза. Я увидел, что она от легата Кавагучи. В ней говорилось следующее: «Перо принадлежит птице вида PHAROMACHRUS MOCINO». Так именно и было написано – Роза нацарапала название птицы большими буквами, чтобы я, не дай Бог, не прочел неправильно. Не сомневаюсь, что Кавагучи продиктовал его по буквам, чтобы она записала как следует. Право же, Роза – королева всех секретарш.
Только вот беда – у меня не было ни малейшего представления, кто такой этот Pharomachrus mocino. Я позвонил Кавагучи, но не застал его. Он отправился расследовать очередное ужасное происшествие. Голос центуриона, поднявшего трубку, был таким встревоженным, что у меня не хватило наглости спросить, не знает ли он, о какой птице говорил Кавагучи.
Я пошел в библиотеку, чтобы покопаться в книжках. Далеко не все из них относились к Потустороннему миру. У нас имелась и литература о птицах, обитающих в окрестностях Энджел-Сити. Pharomachrus mocino к таковым не относился. Что ж, отрицательный результат – тоже результат. Я пообещал себе, что выясню это у легата Кавагучи в следующий раз, когда мы будем разговаривать, и вернулся к своей работе.
Я выработал одно отличное правило, которому, правда, не всегда следую: когда разрываешься на части, составь список всех своих дел. Как только сделаешь это, сразу становится ясно, которое важнее. Замечательнейшее правило – почти столь же действенное, как магия. Я думаю, что письменность – это тоже своего рода магия. Против забывчивости. Дайте ей хоть половинку шанса – и она все так же честно сослужит свою роль.
Я взялся за перо. Когда я закончил, пункты расположились следующим образом:
1. Проверка окрестностей Девонширской свалки токсичных заклинаний.
2. «Точные инструменты Бахтияра».
3. Силы чумашей.
4. Ввоз гномов. 5. «Шоколадная ласка».
***
Я решил, что все, что оказалось ниже цифры пять, может подождать. Нижняя часть списка касалась текучки, с которой можно было разделаться не сегодня – так завтра, а то и в следующий вторник. Прочее, как, например, изучение причины, по которой маленький Хесус Кордеро родился без души, было важно само по себе, но косвенно связано с первой пятеркой самых главных.
К тому же я заметил, что пунктов на самом деле не пять, а всего два. «Точные инструменты Бахтияра» и «Шоколадная ласка» проходили по делу о Девонширской свалке, и, конечно, гномы и чумашские Силы должны идти рука об руку.
С этим списком я смело отправился на встречу с Би. Я хотел получить ее одобрение, дабы заниматься этими делами со спокойной совестью. К моему удивлению, Би не висела на телефоне и у нее никого не было.
– Доброе утро, Дэвид, – сказала она. – Я слышала, что ты проводил время в обществе некоего могущественного лица. Я в восхищении.
Я не удивился, что Роза доложила ей обо всем; секретарша обязана держать начальство в курсе дел. Да и некоторые слабости не чужды даже лучшей из секретарш.
Но если уж Би знает о призраке, нужно это максимально использовать.
– Похоже, дело о Девонширской свалке становится делом национальной безопасности. Я решил, что должен заниматься им в первую очередь. – И я положил список ей на стол.
Би взглянула на список, потом на меня, покачала головой и сказала:
– Дэвид, мне почему-то кажется, что ты притащил мне этот список только затем, чтобы я разрешила тебе делать то, что ты сделал бы и без меня.
С иными начальниками лучше всего прикинуться простачком: мол, я-то тут при чем? Но с Би этот номер не пройдет, она отобьет вам пальцы линейкой – метафорической, конечно… а может, и нет. Я сказал:
– Ты права. Но я и впрямь считаю, что эти дела важнее всего. С остальным я потихоньку разберусь, но я не хочу отвлекаться от главного.
Если б понадобилось, я мог бы рассказать о Чарли Келли. Почему бы нет? Расскажи я ей все, она бы поняла, что я не преувеличиваю серьезность дела о свалке токсичных заклинаний.
Но Би снова посмотрела на меня и кивнула:
– Дэвид, хороший начальник должен позволять подчиненным иметь голову на плечах и самим выполнять свою работу. Именно так я собираюсь поступить с тобой. С другой стороны, хороший начальник не должен позволять подчиненному извлекать из этого собственную выгоду.
– Понимаю, – сказал я. И не врал: ведь если эти дела окажутся не важными (или важными, но такими сложными, что я не смогу с ними справиться), мне не поздоровится. В этом я не сомневался, но это было честно. Би и в самом деле хороший начальник, хоть мне и не нравятся общие собрания.
– Ну ладно, Дэвид. Спасибо, – со вздохом сказала Би.
Роза вопросительно посмотрела на меня, когда я вышел из кабинета. Я показал большой палец, потом покачал им в знак того, что не уверен, что все пойдет как по маслу. Роза беззвучно захлопала в ладоши, что означало, что она меня поздравляет.
– Ах да, Дэвид, так что это за птица такая, о которой написал тебе легат-полицейский? – спросила она.
– Честно говоря, я сам пока не знаю. Я уже в библиотеке искал, да все без толку. Видать, эта птица не местная. Я позвоню Кавагучи и спрошу. Я тебе сразу скажу.
Единственный способ осчастливить секретаршу – не выключать ее из рабочего процесса.
Я отправился к себе в кабинет, порылся в записях, нашел номер телефона «Точных инструментов Бахтияра» и набрал его. Мне так «везло» в последнее время, что я решил, что гром поразит Конфедеральное Здание еще до того, как на другом конце линии возьмут трубку.
И почти угадал. Едва послышалось кряканье бахтиярова телефона, как здание содрогнулось от небольшого землетрясения. Я замер, как всегда, когда мучительно соображаешь, не собирается ли небольшое землетрясение перерасти в большое. Но нет, через несколько секунд подрагивание прекратилось. Вместе с несколькими миллионами моих сограждан я прошептал благодарственную молитву.
Мы с секретаршей «Точных инструментов» некоторое время поахали, обмениваясь фразами типа: «Вы тоже почувствовали это?» и «Конечно, надо же!» Потом я предупредил ее о своем приезде и повесил трубку. Потом опять взялся за телефон – в то утро я приставал к нему не меньше, чем Би, – и позвонил Тони Судакису.
– Привет, Дэйв, – поздоровался он. – Я все думал, куда же вы пропали. Думал, может, папка какая у вас там за стол завалилась. – И он засмеялся, чтобы показать, что я не должен относиться к его словам серьезно.
Я тоже хихикнул, чтобы показать, что я так и сделал.
