Текст книги "Люди страшнее монстров"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Ант Скаландис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Он помолчал и решил добавить, ощущая всеобщее недоверие:

– Это действительно так.

Пожалуй, по расстроенному выражению лица Крумелура чувствовалось, что он говорит правду. Или почти правду, ведь моналоец, по существу, проговорился. Не в следящих камерах было дело. Просто он уже выходил на связь со своими людьми по ту сторону перевала. Возможно, еще накануне, когда все это и произошло.

– Вот что, – сурово резюмировал Керк. – Пока наши друзья не будут найдены, мы палец о палец не ударим. И пусть эти высокотемпературные монстры сожрут вас хоть всех до единого.

– Э, нет! – буквально заверещал Крумелур. – Позвольте, позвольте! Мы так не договаривались. Условия контракта – святое! С нашей стороны все в точности и полностью соблюдается. Это вовсе не мои люди похищали Язона – он сам полез туда, куда его не звали. А я вам не всевидящий Дух Алхиноя, чтобы предусмотреть все на свете. Случившееся – это типичный форс-мажор! Понятно? Мы не нарушали контракта, и вы не имеете права нарушать!

Крумелур, безусловно, говорил вполне разумные вещи, хоть и сорвался на крик, распсиховавшись сверх всякой меры и поминая в запальчивости никому не ведомых Духов Алхиноя. Но сколь бы убедительными ни представлялись аргументы моналойца, Керк уже тоже завелся и остановиться не мог. Седовласому гиганту, не знавшему в жизни поражений, было сейчас безразлично, кто прав, кто виноват и на ком вымещать злобу.

– Плевать я хотел на все контракты, когда мои друзья в опасности! Приступайте к поискам немедленно! Лично вы, Крумелур, и приступайте. Или этим займусь я, а вы полезете в жерло вулкана к монстрам!

– Да на каком основании вы тут распоряжаетесь?! Почему вы ставите мне условия?! Почему?!! – орал Крумелур. – Я этого не потерплю у себя дома! На своей планете я – хозяин. А вы... Вы просто нечестный, несерьезный, неделовой человек. Я не позволю вам плевать на контракт!..

Телохранители, уже четверо, стояли теперь вокруг своего шефа, готовые ко всему, и только ждали команды.

– Это я несерьезный человек?!! – взревел Керк, обидевшись почему-то больше всего именно на это определение. – Да я вас!..

Пистолет уже смотрел прямо в лоб Крумелуру, остальные пирряне держали в прицеле моналойцев, давя численным перевесом, и вполне понятно, чем бы все это кончилось, если б вдруг не запиликал, одновременно на всех кораблях и даже на руках и кармашках комбинезонов, сигнал общего экстренного вызова.

На связь вышел Рее.

– Вы слышите меня? Как руководитель экспедиции докладываю: боевая пиррянская эскадра сосредоточена на околопланетной орбите Моналои. Мы полностью укомплектованы военной техникой и прочим специальным оборудованием. Керк, ты даешь "доброе на связь с местным космопортом?

Слова Реса прозвучали по громкой связи, и отрезвление пришло одновременно к обеим сторонам. Керку понадобилось каких-нибудь три секунды, чтобы успокоиться и выдать лаконичный ответ:

– Да.

– Садитесь скорее! Мы ждем вас здесь с нетерпением! – не удержался Арчи от чисто эмоциональной и не имеющей конструктивного смысла фразы.

Все-таки он же не был настоящим пиррянином. У него не получалось так быстро закипать и остывать. Да и не хватало еще по молодости лет столь необходимого в Мире Смерти хладнокровия как в отношении провалов, так и в отношении удач. Сейчас им очень крупно повезло, и Арчи буквально распирало от радости.

ГЛАВА 16

Кулак пришелся точно посередине лысины входящего, и тюремщик мешком рухнул под ноги. Уворачиваясь одновременно от грузного тела и выскочившего из руки факела, Язон отпрыгнул назад и с некоторым изумлением наблюдал, как очередной посетитель, тупо ринувшись вперед, спотыкается о лежащего поперек прохода предшественника и благополучно валится на пол. Только полный идиот в такой ситуации не догадался бы, что и этому упавшему надо слегка помочь, допустим, ударом ноги в шею. Следом за вторым обнаружился еще третий, а дальше четвертый. Честно говоря, Язон не сильно бы расстроился, увидев в дополнение к появившимся еще десятерых. Какая разница, сколько будет на лестнице пресловутых жрецов ахинеи, ну, то есть Алхиноя, если драться эти орлы все равно не умеют?

На свежий воздух он выбрался довольно быстро. И сразу заметил, что над подземельем возвышается конусовидное сооружение из толстых бревен и досок. Этакий гигантский шалаш или вигвам. Заходить внутрь желания не возникло: оттуда раздавались монотонное пение многих голосов и странные шелестящие звуки. Очевидно, в этом подобии храма у безумных жрецов (или кто они там?) наступило время дневной службы. Они поклонялись своим Теням и Духам, и все другое уже не интересовало их. Казалось несколько чудным, что время торжественного песнопения совпадало со временем кормления заточенного в темнице Язона. Но вообще-то разбираться в логике сумасшедших – дело неблагодарное, и Язон быстро выкинул из головы все их дурацкие проблемы. Вокруг, куда ни поверни, простирался густой дремучий лес, а больше никаких построек заметно не было. Жутковатое местечко. Однако из любого леса рано или поздно можно выйти. Тем более на Моналои. Хищники здесь не водятся, и, насколько ему помнилось из рассказов Крумелура, местные джунгли занимали не такую уж большую площадь на материке Караэли.

"Не беда, – думал Язон, – прорвемся к дороге, к жилью, к людям. Вопрос только, к каким. Впрочем, хуже этих вряд ли будут".

Шел он долго. И наконец заметил, что рельеф коварно понижается в одну сторону. Пригляделся внимательнее – и точно. Известный фокус. Идешь вроде все время по прямой, допустим, на условно выбранный юг, а на самом деле бродишь кругами. Пожалуй, уже в третий раз он возвращался на одно и то же место. К счастью, не к храму безумцев, а просто на светлую полянку, поросшую крупными яркими цветами, словно водящими хоровод вокруг замшелого поваленного дерева и острых зубьев торчащего посередине пня. Универсальный циферблат, на котором были не только часы, но также компас и еще много всяких важных приборов, оказался безнадежно испорчен некультурными жрецами. Так что оставалось теперь надеяться только на собственную смекалку. Язон привалился к широкому мягкому ото мха стволу и задумался. Внимательно оглядел окрестности, последил некоторое время за прыгающими в ветвях симпатичными маленькими зверьками, напоминающими скунсов, и наконец точно понял, в какую сторону надо заворачивать, чтобы в итоге перестать кружить по этим проклятущим джунглям. Расчет оказался верен, и часа через полтора он вышел на берег океана.

Солнце спряталось в облака, гуманно избавляя Язона от своих палящих лучей, и он побрел вдоль полосы прибоя. Конца этому пути видно не было. То есть не наблюдалось ни малейших признаков жилья и вообще цивилизации. Густой лес по правую руку и не думал прекращаться, а углубляться в него еще раз Язон не видел никакого резона. Монотонность морской глади по левую руку также ничем не нарушалась. И плыть в никуда тем более не хотелось. В общем, когда начало темнеть, Язон впервые подумал, что допустил еще одну ошибку. "Эх, надо было все-таки войти в храм, – корил он самого себя. – Вдруг меня бы зауважали за столь смелый поступок, а вовсе не стали запихивать обратно в темницу? В конце концов, оставался шанс перебить и передушить их всех. К тому же в храме, возможно... Что значит "возможно"? Скорее всего! Именно там должны храниться мои похищенные вещи: оружие, фонарь, передатчик... Главное – передатчик. Но что теперь горевать об этом? По ночному времени дорогу обратно не найти. И по солнцу-то едва ли удастся..." Отогнав прочь грустные мысли, Язон стал устраиваться на ночь под невысоким развесистым деревом с широкими листьями. Натаскал сухого мха и травы для своей импровизированной постели, лег и попытался заснуть. Какой смысл идти без отдыха вторые сутки? Но заснуть оказалось непросто. Прежде всего потому, что безумно хотелось есть. Попить-то он рискнул из ручья по дороге – вода была на вкус совершенно обычной, а вот местные фрукты пробовать Язон запретил себе категорически. Слишком много неясного было пока с этими фруктами.

Так он лежал и думал, что же теперь будет. Потом в небе показалась точка. Неужели его нашли? Неужели это его вечная спасительница Мета на одной из универсальных шлюпок?

Точка слегка увеличилась в размерах и превратилась в обыкновенную птицу, крупную, но с маленьким мягким клювом и с ноготками вместо когтей – этакое совершенно беззлобное создание, как и все животные на Моналои.

Наконец сон все-таки сморил его. И шлюпка с Метой все садилась и садилась на берег рядом с ним, но каждый раз оказывалась птицей. Только не моналойской, а уж скорее похожей на гигантского шипокрыла. Большая противная тварь с лязгающими металлическими крыльями и гнусным голосом, воздающим хвалу Великим Теням Алхиноя.

Первые лучи солнца разбудили Язона, но ничего не изменилось на берегу. Это было ужаснее всего. И он таки двинулся назад. Потому что впереди ждала лишь голодная смерть или отравление местной дрянью. Как глупо!

Он шел, подкрепляясь в пути одной лишь водою из ручьев. Впрочем, скоро и ручьев не стало, а из заболоченных заводей Язон пить не рискнул. Запас стимулятора в аптечке иссяк подозрительно быстро. Какой-то ужасно утомительной оказалась планета Моналои. На других он никогда так не выматывался, даже раньше, когда еще не был бессмертным. Видно, и воздух здесь отравлен какими-то испарениями, не ощутимыми на запах, но страшно ядовитыми. Ведь они перешибали действие не только пиррянского суперстимулятора, но и знаменитой вакцины вечной молодости, введения которой удостоился в свое время Язон.

Его уже шатало. Деревья двоились перед глазами, качались, уплывали вдаль или, наоборот, наваливались прямо на голову. Может, это и не деревья вовсе, а те самые Тени Алхиноя? А под черепом гудело и завывало, словно в вытяжной трубе. Наверно, это Духи Алхиноя поют свои тягучие песни, приглашая всех по ту сторону жизни и смерти. Но все-таки ему еще удавалось контролировать себя. "Правая нога, левая нога, правая нога, левая нога, – бормотал он то ли про себя, то ли вслух, – теперь рукой ухватиться за дерево, вперед, вперед, направление прежнее..."

И к исходу вторых суток каким-то чудом Язон все-таки вышел опять к тому же лесному храму. Во всяком случае, к такому же. Уже темнело. Минута, другая, и будет полный мрак. А в храме стояла мертвая тишина, но оттуда пробивался свет. И Язон двинулся по кругу в поисках двери.

То, что он нашел, оказалось не совсем дверью – просто неправильной формы отверстие, занавешенное сплетенными из тонких лиан рогожами. Терять было нечего, и он нырнул, если не сказать упал, под эти рогожи.

И очутился в абсолютно пустом помещении. Или просто уже глаза ничего не видели? Потом постепенно все-таки удалось разглядеть какую-то неподвижную фигуру в дальнем углу. Хотя, впрочем, это могла оказаться и груда тряпок, перевязанных веревкой. Не меньше десяти факелов горели вдоль стен, тихо потрескивая. Неужели, не загасив огня, отсюда ушли разом все? Однако он опять судил о них, как о самых обыкновенных людях. А тут был, похоже, совсем другой случай.

Но что удивительно, к Язону полностью вернулась ясность мысли! Хотя физически он окончательно ослаб и теперь буквально полз на четвереньках к маячившему в углу неопределенному объекту. И тогда куча тряпок, перехваченная веревкой, наконец шевельнулась и оказалась все-таки человеком. Причем человеком совершенно нетипичным для здешних мест – не просто шерстяным, а патлатым, бородатым, усатым, в общем, заросшим волосами, почти как обезьяна. Да еще какими волосами! Светлыми, но не седыми, а золотисто-желтыми. И кожа его была хотя и смуглой, но скорее загорелой, чем изначально темной, как у остальных здешних жителей. Оставалось выяснить, какими наречиями владеет этот странный тип.

А тип взял да и подал голос первым, и Язон даже не удивился, услыхав хорошую, правильную речь на меж-языке:

– Садись, Язон дин-Альт. Сейчас я тебе все расскажу.

Прозвучало это необычайно глупо. Вряд ли Язон сумел бы привести себя в полувертикальное положение. Да и садиться в этом шалаше было особо некуда. Так что Язон просто вытянул ноги, а локти упер в глиняный пол, из последних сил удерживая ладонями готовую упасть голову и стараясь не закрывать глаза. Уж очень хотелось узнать все.

– Ты понимаешь, где мы сейчас? – с неожиданным эмоциональным подъемом спросил бородатый, объявивший себя всезнайкой.

– Нет, – честно признался Язон.

– Я тоже, – грустно молвил бородатый.

Вот это номер! Сумасшествие продолжалось.

Язон не успел отреагировать, когда еще более неожиданно бородач протянул ему кружку с ароматным напитком.

– Пей, – распорядился он.

Пить, конечно, не надо было. Язон понимал это, несмотря на красный туман от головной боли и запредельную сухость во рту. Но дальнейшие эксперименты над собой с целью выяснить, сколько можно в итоге продержаться без воды, ничего, кроме мучительной смерти, в данной ситуации не сулили. А кружка с приятно пахнущей жидкостью в самом худшем случае обещала ему смерть мгновенную. В лучшем, естественно, – избавление от мук.

Язон глотнул, и получилось, разумеется, нечто среднее.

Жидкость не предназначалась для утоления жажды в первоначальном смысле этого слова. Он смутно припомнил, как однажды уже пробовал точно такое же или, во всяком случае, очень похожее вино. В том, что это именно вино, сомнений не было. Язон жадно осушил всю кружку, объемом никак не меньше пол-литра, и почти сразу заснул. На человека, голодавшего трое суток, алкоголь и не мог подействовать иначе. Но странное дело, засыпая, Язон оставался убежден на все сто процентов: он снова проснется. Ох, непростое это было вино! Помимо примитивной эйфории оно давало и силы, и необычайно яркое ощущение реальности бытия, и удивительную уверенность в своей безопасности...

Он погружался в сон медленно, постепенно и совсем не ощущал страха. А спал потом крепко и, наверно, долго, но безо всех этих дурацких сновидений. Почему он решил, что долго? Потому что проснулся при ярком солнце, да еще сразу почувствовал бодрость и зверский аппетит. Когда не выспишься, такого не бывает.

Над ним сидел все тот же тип, заросший до глаз бородою, и по-доброму улыбался, глядя сквозь узкие щелочки меж прищуренных век. Яркий свет пробивался через маленькие окна в вышине, и Язон увидел, как красиво переливаются зелено-голубые крылышки крошечных мотыльков, устроивших веселые пляски в солнечном луче. Родился интересный вопрос: "Неужели на этой планете и насекомые не кусаются?" Впрочем, подобного рода проблемы были в данный момент определенно не самыми главными. Язон решил для начала просто сесть и оглядеться. Помещение, в которое он попал ночью, оказалось вовсе не таким уж и большим. Теперь, когда галлюцинации и бред полностью отступили, стало видно, что странная комнатка с резко скошенным потолком – не более чем десятая часть всего объема постройки. Но, кроме факелов, теперь потухших, лежанки в углу и средних размеров бочонка на полу рядом, в ней действительно больше ничего не было. И никого. Настало время поговорить с незнакомцем всерьез. Но вопросы лезли в голову все какие-то удивительно мелкие, вроде того первого, про насекомых, и Язон так и не выбрал, с чего начать, когда бородатый вежливо сообщил ему:

– Мое имя Троллькар. Иногда для краткости меня здесь зовут просто Троллем.

– А-а, – понял Язон и решил блеснуть знанием шведского. – Так ты еще и колдун. Тогда лучше звать тебя не просто Тролль, а просто Кар, то есть мужчина, – звучит красивее. И вообще, Троллькар – разве это имя? Кличка какая-то...

– А у нас у всех тогда были клички, – загадочно сказал Троллькар. – И кому теперь интересно, что раньше, давно-давно, я был обыкновенным штурманом Олафом Витом?

Язон окончательно запутался в именах и прозвищах бородатого чудака, зато наконец придумал серьезный вопрос, а потому решительно заявил:

– Я буду называть тебя просто Колдун, на меж-языке. И вот что объясни мне, Колдун, раз уж собирался рассказать все: кто такой Алхиной, почему у него много теней, духов, жрецов, ну и так далее?

– Алхиной – это не кто, а что, – поправил Троллькар. – Алхиной – это царство Теней и Духов, иная реальность, в которой рождаются наши бессмертные души. Туда же они и уходят после смерти в обычном мире.

– Ну, это не слишком оригинальная концепция, – заскучал Язон.

– Только на первый взгляд, – возразил Троллькар. – Прошу обратить внимание, в религиозной традиции моналойцев отсутствует понятие Бога.

В Алхиное всем заправляют Духи, которые являются совокупными сгустками человеческих душ. Иногда десятки, а иногда и тысячи людских индивидуальностей сливаются в один Дух. Самые мощные из Духов способны творить заново или уничтожать целые миры в той или иной реальности. Тени людей тоже сливаются вместе, образуя Тени Алхиноя...

Эта довольно мутная философия начала утомлять Язона, он перестал слушать.

И тут прозвучала фраза: "Из Алхиноя можно возвращаться". Тогда Язон спросил Тролль кара:

– Погоди, Колдун, в целом все это не очень интересно. Скажи мне только, вот лично ты считаешь Алхиной реальностью или выдумкой?

– Конечно, реальностью! – удивился Троллькар нелепости вопроса. – Я же сам бывал в Алхиное, и – видишь? – я снова здесь.

С точки зрения формальной логики рассуждения Колдуна были вполне стройными, но вместе с тем и абсолютно умозрительными, то есть проверить-то все равно ничего нельзя. В общем, и этого персонажа легко было счесть одним из сумасшедших, точнее, самым сумасшедшим среди них. Требовался какой-то ключевой вопрос, чтобы развеять наконец все подозрения и тревоги. Язон попробовал зайти с неожиданной стороны:

– А вот монстры, которые вылезают из расщелин во время извержения вулкана, это кто – Духи или Тени Алхиноя?

– Я не могу ответить на твой вопрос, – проговорил Троллькар с совершенно непонятной интонацией.

То ли он действительно не знал, то ли ему было запрещено разглашать, то ли вообще Язон брякнул настолько несусветную глупость, что ее даже комментировать немыслимо.

– Ладно, другой вопрос, – смирился Язон. – Ты сам моналоец?

– С некоторых пор – да. А раньше... Я же говорю, меня звали Олаф Вит. Я был штурманом на огромном линкоре. Наверно, происходили в моей жизни события и до того. Ведь был же я кем-то изначально! Но кто, извини меня, способен забредать мыслью так далеко в прошлое? Да на это никакого мяса и никакого таланта не хватит!

Троллькар помолчал. Очевидно, пытался проникнуть мыслью в недоступные глубины прошлого.

– Кстати, – добавил он, – на талантливых, таких, как я, мясо питакки не действует.

"Мясо питахи, – про себя поправил Язон, транскрибируя слово в привычном испанском варианте. – Вот оно что за мясо, оказывается!"

Конечно, теперь он вспомнил и планету Тортуга, и тамошних буканьеров, охотников на быстроногих питах. Язон сам никогда не был на Тортуге, но по рассказам знал, что именно оттуда повела свою долгую историю знаменитая пиратская вольница, обосновавшаяся позднее на Джемейке, а в итоге, после исторического сражения, ушедшая под протекторат Пирра. Абсолютно все питахи, если верить рассказам старого буканьера, были в свое время вывезены с Тортуги некими злобными пришельцами, называвшими себя простеньким словом "кетчеры". Ну и конечно, вспомнил Язон, что фантастически дорогое и вкуснейшее мясо питах обладало именно свойством пробуждать в человеке память, причем не только собственную, но и память предков. Вне всяких сомнений, это было именно то самое мясо. Он уже намеревался спросить, где водятся в настоящий момент эти питакки, когда вдруг понял неожиданно для самого себя: разговор становится ему не интересен. Простой человеческий голод берет верх над любопытством. Очевидно, как раз упоминание вслух о мясе и подействовало на него так сильно. Язон резко сменил тему:

– Скажи, а у вас тут принято по утрам завтракать? Или как?

– Хороший вопрос. Я знаю, что ты голоден, Язон. И непременно угощу тебя фруктами. А чтобы посытнее было, приготовлю еще и мяса.

– Мяса питакки? – решил уточнить Язон.

– Конечно, ведь закон запрещает нам кушать местное зверье.

– Годится, – сказал Язон. – Но тогда я предпочел бы одного мяса. Фруктов не надо.

– Наивный, – грустно улыбнулся Троллькар. – Сейчас это уже не важно. Ты выпил чорум. А еще раньше, наверно, пил местную воду. Я правильно догадался? Так что теперь можешь лопать все, что угодно: любые фрукты, овощи, орехи, ягоды. И ничего не бойся.

– Да я вообще-то не из пугливых, – заметил Язон без ложной скромности. Ты мне скажи: в принципе, чего здесь стоит бояться?

– Скажу. В Окаянном Лесу, да и в целом на Моналои, следует бояться только одного – безумия. Но думаю, что тебе оно не грозит. Успокойся. Другой вопрос чего бояться за пределами Моналои.

Троллькар продолжал выражаться какими-то загадками и недосказанностями. У Язона возникало из-за этого дурацкое ощущение, будто он ведет беседу с профессионалом на его излюбленную тему, в то время как сам не понимает элементарного смысла основных терминов. И упорно пытается разобраться во всем, но каждая следующая формулировка лишь еще больше запутывает ситуацию. Для объяснения уже введенных понятий возникают зачем-то все новые и новые странные слова...

А меж тем они перешли в другую комнату, где Троллькар, не переставая говорить, приоткрыл маленькую крышку люка в полу. Оттуда повалил пар, пахнуло холодом, затем глазам Язона предстал прозрачный пакет с обернутым в фольгу мясо, м. Троллькар развернул его, бросил на противень, предварительно разогретый на дымящихся углях, и прикрыл мятым листом фольги.

"Бред какой-то! – подумал Язон. – В полу настоящий холодильник (или это просто ледник?), а пища готовится как у первобытных людей (или это атомная печка, закамуфлированная под древний очаг?)".

Мясо шкворчало, распространяя вкуснейший запах, фрукты, доставаемые из стенного шкафчика, постепенно заполняли стол. А по кружкам Троллькар расплескал все тот же чорум из давешнего бочонка. Завтрак обещал быть приятным, и под хорошее настроение Язон придумал еще один серьезный вопрос: Откуда ты узнал мое имя?

Троллькар призадумался, как лучше ответить.

– У меня есть связь. Телепатическая связь с Томхетом и Комбинатом "Караэли-брук". Они боятся меня и никогда не пустят к себе обратно, но я все про них знаю. Про землетрясение, про ваши корабли, про тебя, Язон. Я же уникум, я в Алхиной и, обратно хожу, как из комнаты в комнату в этом храме. Понимаешь? Поэтому фэдеры меня и боятся. Калхинбаи и стридеры ломятся ко мне, давя друг друга, а жрецы тщательно охраняют.

Вот когда начался серьезный разговор! Наконец-то этот русобородый Тролль поведал нечто содержательное и для дальнейшего очень важное.

Язон стал раскручивать именно эту линию, факты сыпались один за другим, и он уже почти добрался до главного, если, конечно, оно было главным, когда за стеной внезапно грянули выстрелы.

Троллькар не испугался, только устало поморщился, как от привычной и смертельно надоевшей зубной боли. Он открыл еще один люк и полез под пол. Очевидно, те самые калхинбаи и стридеры опять чего-то не поделили.

Приходилось принимать меры для самообороны.

Троллькар извлек на поверхность жутковатого вида тяжелую конструкцию, посверкивающую синеватым металлом. Антеннки, трубочки и пружинки торчали во все стороны от широкого чуть загнутого ствола – то ли какое-то чудовищное оружие, то ли просто незнакомый прибор.

Стрельба на улице явно приближалась и становилась гуще. Хорошо, что Язон уже успел поесть.

– Да! А где мое оружие? – вспомнил он вдруг. – Не знаю, – ответил Троллькар. – Жрецы захватили тебя уже в таком виде, безо всякого оружия, они не отняли у тебя ни одной вещи. Жрецы – это же не воры. Но ты не бойся, решил он добавить для спокойствия. – Тебе оружие не понадобится.

Язон позволил себе усомниться в последнем тезисе, о чем и собирался поведать вслух, но тут что-то тяжелое сотрясло все здание деревянного Храма, и уже в следующий момент бревна вспыхнули со всех сторон одновременно, словно политые керосином.

– Наружу! – крикнул Язон, заметив искреннюю растерянность на лице бывалого Троллькара и почувствовав, что теперь настало время командовать именно ему, Язону. – Наружу, Колдун! В два счета сгорит твоя конура вместе со всей этой вашей богадельней, а я еще пожить хочу.

И они оба ринулись к выходу, занавешенному рогожами.

ГЛАВА 17

Они выскочили на поляну и сразу залегли, благо было куда. Оружие по храму Духов и Теней Алхиноя применяли серьезное. Помимо горючей гадости типа напалма, повергшей в адское пламя весь высокий деревянный конус, поляна обстреливалась еще и какими-то снарядами, наделавшими глубоких воронок. В одном месте получилась даже не воронка, а целая траншея с оплавленными и еще слегка дымящимися краями. В нее-то и запрыгнул Язон, увлекая за собой Троллькара, потому что битва непонятно с кем только еще начиналась. Свист, треск, вспышки, разрывы не прекращались ни на минуту, однако людей почти не было видно. Лишь вдалеке меж деревьев метались иногда зыбкие фигуры, но цвет их одежды и этническую принадлежность, то есть степень облысения, различить практически не удавалось.

– Кто это? – спросил Язон, когда они оба наконец почувствовали себя в относительной безопасности.

– Вот чертовщина! – не отвечая на вопрос, проворчал Троллькар. – Такого даже я не припомню.

И пока правой рукой он колдовал над своей загадочной пушкой, левая рефлекторно оглаживала стекловидный валик, образовавшийся по краю глубокого окопа. Троллькар уважительно покачал головой:

– Такие следы оставляет бронебойный аннигилятор третьего поколения. Существуют, конечно, специальные устройства, позволяющие энергозаряду прошивать атмосферу по баллистической кривой, но скорее всего лупили они все-таки сверху, возможно, даже из космоса...

"Э-э! – подумал Язон. – Да этот экс-штурман Олаф Вит в какой-то из своих прежних жизней был, вероятно, еще и артиллеристом на звездном крейсере".

А Олаф-Троллькар тем временем закончил все приготовления, не обращая ровным счетом никакого внимания на пролетающие над головой огненные шары, а также ошметки дерна и древесные щепки, сыпавшиеся дождем после каждого взрыва, и торжественно произнес:

– Ну все. Сейчас я их пугану!

Жуткое разлапистое орудие оказалось на поверку генератором защитного поля. Язон никогда не видел подобной конструкции, да и доле вокруг них возникло, признаться, непростое. Зеленоватая светящаяся полусфера была не жестко фиксированным колпаком, а этаким эластичным пакетом, плавно изменяющим форму по желанию клиента. Троллькар играл тонкими пальцами на трубочках и пружинках, как виртуоз-музыкант. И защитное поле превращалось то в гигантскую пятерню со скрюченными пальцами, то в голову дракона, то просто в какую-нибудь огромную воронку, стремящуюся вобрать, втянуть в себя все вокруг. Пресловутые стридеры или калхинбаи исправно разбегались, завидев уже знакомое, надо полагать, чудовище. Стрельба стихала. Вот только к этому моменту деревянный храм жрецов Алхиноя уже догорал, превратившись в бесформенную груду черных головешек, потрескивающих, постреливающих и гнусно чадящих. И похоже, происходило это впервые. Во всяком случае, Троллькар смотрел сквозь редеющую пелену защитного поля на опадавшие в траву угли своего бывшего жилища, и в глазах его стояли слезы.

Язон искренне сочувствовал Колдуну, насколько мог сочувствовать человек, почти ничего не понимавший в происходящем. Понимать было очень нелегко. Однако интуиция подсказывала: здесь и сейчас вершится история планеты Моналои. Так уж складывалось в жизни Язона: на какую планету ни прилети, становишься свидетелем, еще чаще участником, а иногда и причиной революций, войн, экологических катаклизмов и прочих потрясений.

– Кто победил? – рискнул он наконец задать вопрос.

И тут же, не дав ответить, еще один:

– А где твои алхинойские братья-жрецы, куда подевались все эти защитники пророка?

– Никто не победил, – откликнулся Троллькар. – А жрецы мне больше не защитники. Еще вчера утром я отправил их искать тебя. Просто, чтобы они все ушли подальше. Я знал, что ты вернешься сам, и больше никого не хотел видеть...

Не закончив этой темы, Троллькар неожиданно воскликнул:

– Ноя поистине счастлив, что этому вековому маразму приходит конец! Я еще не знаю, кто за нас взялся, но думаю, это предстоит выяснить очень скоро. И я приветствую любые изменения! Я устал быть пророком у идиотов!

"Хорошо хоть не высказал вслух своих соболезнований", – подумал Язон. Теперь он понимал в происходящем еще меньше. Это ж надо! Опять ошибся принял слезы радости за горестный плач, а контакт с более цивилизованным партнером за потасовку двух диких племен.

Троллькар продолжал говорить:

– Вот сейчас отключим силовое поле и попробуем подать сигнал.

– А эта штука и сигналы подает? – удивился Язон.

– О! Эта штука еще много чего умеет делать.

Однако испытать возможности универсального и уникального прибора, провалявшегося, надо полагать, долгие годы в подполе алхинойского храма, на этот раз не удалось. Не успели даже отключить силовое поле. Потому что кто-то подцепил это поле за один из внезапно раздувшихся "пальцев" и потащил вверх вместе с двумя пленниками. Плотность оболочки, отделявшей их от внешнего мира, резко возросла, и разглядеть что-либо снаружи не представлялось возможным. Лихой Троллькар, надо отдать ему должное, не сдрейфил, а мгновенно сориентировавшись, попытался оказать сопротивление с помощью своего же прибора. Но куда там! Прибор-то уж явно был к этому моменту под чужим контролем. Зря он, право слово, дергался.

Скорость подъема стремительно увеличилась, и в полном соответствии с физикой Ньютона, которую на этой планете никто пока не отменял, несчастного Троллькара вдавило в его собственный прибор. Все многочисленные трубочки и антеннки врезались в тело, и бородач взвыл от боли. Язон, по счастью, а скорее благодаря природной ловкости и пиррянской выучке, увернулся от столкновения и просто был вмят чудовищным ускорением в быстро натянувшуюся и как бы отвердевающую "стенку" силового поля. В глазах, конечно, потемнело, но в целом – ничего особенного: обычный старт с пиррянского космодрома, если за штурвалом стоит, скажем, Мета.

Не прошло и десяти секунд, как ускорение плавно снизилось до стандартного, и мешок с добычей был заброшен в гулкое помещение с жестким полом и абсолютным отсутствием света. Силовое поле отключилось, и Язон почувствовал под ладонями тщательно обработанный холодный металл с большими вакуумно-плотными заклепками.

"Все ясно. Нас погрузили в трюм космического корабля. Возможно, межзвездного. Да что там! – фантазировал Язон. – После всего происшедшего нетрудно вообразить, что и межгалактического. Прощайте навек, друзья! Оттуда уже не возвращаются. Это вам подальше Алхиноя будет".