Текст книги "Люди страшнее монстров"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Ант Скаландис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

И вот однажды настал страшный момент и для Экшена. В конце невыносимо долгого, душного, тяжелого, предвещающего грозу дня он услышал голос, приказывающий ему немедленно объявить для всех важную информацию. Возможно, доза чумрита превысила некую критическую массу, а возможно, это снова Солвиц или кто-то еще подселился в его ослабевший разум. Экшен был не в силах противиться приказу и закричал на всю округу, как самый настоящий бесноватый фруктовик. Ему стало все равно, что с ним будет после, важнее всего на свете казалось одно – предупредить людей о начинающемся извержении вулкана и всех дальнейших связанных с этим бедах. И он кричал, сначала на меж-языке, затем, как умел, по-моналойски. Кричал, потому что голос приказывал. Наконец он все-таки узнал этот голос. Или просто сам себя убедил, что узнал. Удобнее было думать, будто голос принадлежит Теодору Солвицу.

И вот тогда, уже безо всякого приказа, помимо основного текста, Экшен взял да и прибавил от себя то, что счел вдруг особенно важным:

– Найдите Язона дин-Альта. Скажите: все это сделал Теодор Солвиц.

Экшен четко продумал эту фразу на моналойском и очень внятно прокричал ее несколько раз. Теперь он точно знал, что этот маленький тартар сделал именно Солвиц. Он сам признался тогда. Конечно, вряд ли персонально для Экшена была отравлена целая планета, но то, что это дело рук Солвица, сомнений не вызывало. Тем более когда Экшен совместил свои новые знания моналойского с давними откровениями верховного жреца храма Дзевесо с планеты Эгриси. Моналои в переводе с языка тафи означало не что иное, как "шутка гения". Вот так.

Ну а потом выяснилось, что живучесть Экшена еще более феноменальна, чем можно было себе представить. Побитый палками и пролежавший почти трупом в воде добрых десять минут, он сумел отползти подальше от спасающихся бегством десятников и фруктовиков. Лавируя между потоками едва не кипящей воды и длинными колючками кустарника айдын-чумры, местами охваченного пламенем пожара, Экшен прорвался к густому лесу, никем не замеченный в общей панике. На следующий день его подобрали стридеры. Он даже сделался одним из них. Впрочем, эти отчаянные мятежники произвели на Экшена удручающее впечатление: полнейшие безумцы, бесноватые фруктовики на свободе. Или, как говорится, дурдом на выезде. Но они спасли ему жизнь. Да, именно жизнь.

Потому что в лесу жили по-настоящему, а не прозябали в рабском труде и наркотическом тумане забытья.

В лесу было много еды и никаких побоев – настоящее счастье для бывшего броцлинга.

Наконец в одну из ночей Экшен почувствовал: Язон дин-Альт где-то здесь, на планете. Это, конечно, больше всего напоминало бред, но после сбывшихся предсказаний Экшен стал намного охотнее верить именно бреду, интуиции, голосам и всяческим прочим смутным ощущениям. Он рискнул рассказать собратьям-стридерам о Язоне. И на общем собрании решено было отправить Экшена на встречу с его знаменитым на всю Галактику братом. Для этого в первую очередь предлагалось прокрасться на территорию резиденции султана и угнать оттуда скоростной вертокрыл. Задача совершенно невыполнимая, но Экшен почему-то согласился и строго по плану ночью полез через забор к султану Азбаю. Конечно, он даже не успел выяснить, где стоят искомые вертокрылы. Его схватили гораздо быстрее. И снова били. И приходил шерстяной человек, похожий на Энвиса, если Экшен еще способен был помнить, как выглядел этот сволочной Энвис. И шерстяной человек страшно обрадовался удачной поимке беглого бесноватого фруктовика. Он очень хотел допросить Экшена по всей форме, но Экшен быстро отключился, и его оставили до утра в покое. Вот, собственно, и все. Потом появилась Мета.

Вся эта длинная история рассказана была совсем не так складно. Экшен постоянно сбивался, нес какую-то чудовищную ахинею, путался в названиях, сроках, именах. А на прямые вопросы Язона отвечал до удивления нелепо, словно пытался что-то скрыть. Этой манерой братишка его даже напомнил слегка Крумелура. "Местный воздух, что ли, так действует на них?" – подумал Язон то ли в шутку, то ли всерьез.

Еще много важных вопросов вертелось у него на языке, но он уже безумно устал беседовать с не совсем здоровым Экшеном. Вне всяких сомнений, несчастному требовалась медицинская помощь. И для начала следовало использовать все, чем располагал Бруччо на "Конкистадоре" и Тека на "Арго", ну а если результата не будет, придется отправлять беднягу на какую-нибудь высокоразвитую планету. Потом Язон с огорчением вспомнил, что отправлять-то Экшена как раз никуда нельзя. А главный ужас заключался в том, что и самому Язону до поры улететь невозможно. "До поры! – улыбнулся Язон собственным мыслям. – А ты, однако, оптимист, братец! До какой еще такой поры? Ты же у нас бессмертный, вот теперь и будешь вечно жить на Моналои, жуя айдын-чумру и запивая чорумом. Ха-ха-ха. Не смешно".

Эти невеселые рассуждения напомнили Язону, что самое время устраивать еще одно крайне важное совещание. Теперь уже открытое, а вернее, закрытое с другой стороны. Не всех пиррян стоило приглашать на тяжелый разговор с местными властями. Возможно, надо было вообще отправиться в Томхет одному. Конечно, он понимал, что Мета его не отпустит, да и Керк скорее всего увяжется с ними. Что ж, может, таким составом и ограничиться? Впрочем, для равновесия мнений не помешает и мудрый Рее. А еще Язон не отказался бы взять с собою Арчи.

Керк возражать не стал. Он вообще в последнее время проявлял необыкновенную терпимость, даже покладистость. А сейчас тем более не видел серьезного повода для спора Связались с Крумелуром, и тот любезно предложил им свой катер для перелета, но Язон не менее любезно отказался. Любезность была, понятное дело, показной. В действительности Язон просто боялся – и не без оснований – всевозможных ловушек со стороны коварных фэдеров. Пирряне полетели на собственном суперботе За штурвал посадили, разумеется, Мету. Керк, помимо реактивного пистолета, с которым не расставался никогда и нигде, обвешался еще многочисленными миниатюрными, но весьма мощными бомбами, а также дополнительно вооружился новейшим излучателем-парализатором системы Стэна. Ну а неугомонный Арчи, конечно, полетел вместе с Миди, которая чисто внешне придавала всей их компании более мирный и цивилизованный характер, а в действительности была еще одним секретным оружием пиррян. Язон рассчитывал, что она сумеет прочитать мысли хитрющих фэдеров. Правда, попытка забраться в мозг Крумелура до сих пор успехом не увенчалась. Очевидно, талант Миди по этой части уступал аналогичным способностям девушки Долли с планеты Зунбар, или Крумелур был не совсем простым человеком. Честно говоря, Язон надеялся выяснить и это, пригласив сюда Долли, если других возможностей не останемся. Ведь однажды эта удивительная девчонка уже выручала их в тяжелейшей, безнадежной ситуации. Так, может, и еще раз? Но... Всему свое время. Пока еще оставалась надежда элементарным образом договориться.

ГЛАВА 22

Отцов-фэдеров планеты Моналои оказалось, конечно, не пятеро, а гораздо больше. Теперь темнить было поздно: Язон уже достаточно хорошо разобрался в структуре местной власти. Поэтому на переговорах, проходивших все в том же зале роскошного бункера близ космопорта Томхет, присутствовало существенно больше персоналий. Четверо так называемых совладельцев планеты сидели рядом с Крумелуром, вроде даже в прежнем порядке, как в тот день, когда пирряне знакомились с Моналои. Олидиг и Фалых – высокие блондины, похожие как братья. Паоло Фермо – черный и усатый. И наконец маленький сухонький старичок, представившийся одним коротеньким слогом – Ре. Имена первых двоих уже не были для Язона пустым звуком благодаря предсмертным откровениям упрямца Энвиса. Фамилия Фермо показалась смутно знакома, но Язон бы поклялся, что, во-первых, никогда до прибытия на Моналои не видел его лица, а во-вторых – и это тоже было странно, – на первом совещании Крумелур называл усатого фэдера исключительно по имени – Паоло. Наконец, короткое Ре, звучавшее несолидно, словно название музыкальной ноты или собачья кличка, в действительности означало "король". Язон понял это, как только догадался по ассоциации с Паоло Фермо сделать перевод с итальянского. Он даже вспомнил еще одну забавную вещь. Ведь итальянский не был забыт им полностью за долгие годы, прошедшие со времен учебы на Скоглио. Одна-единственная буква, один звук необычайно эффектно и точно меняли смысл имени этого старика: ре – король, а рео – преступник.

Кроме пятерых вышеперечисленных, приглашены были также Олаф Вит, переставший быть Троллькаром, Свамп (ну как же без этого фанатика науки?!), эмир-шах Зульгидой-аль-Саххэт – не такой уж номинальный властитель. И наконец некий пока еще даже в апокрифах незнакомый пиррянам Кунглиг Брорсон.

Язон, признаться, не понял, это имя такое, или молодой парень действительно племянник короля Ре.

Ну а со стороны пиррян, по настоянию Язона, также присутствовали: освобожденный из рабства Экшен и бывший персональный охранник султана Азбая господин Фуруху. Да, да, именно лысый и темнокожий моналоец выступал на стороне пиррян. Язон пока плохо представлял, что они станут делать с этим парнем, когда наконец решат все поставленные задачи, но в данный момент совершенно не намерен был отдавать обратно в руки безжалостного Свампа уникального в своем роде человека. Феномен Фуруху пирряне хотели исследовать сами.

Естественно было предполагать, что в столь разношерстном сборище найти хоть какое-то взаимопонимание и согласие будет нелегко. Однако съехались-то все-таки именно для этого.

Ну что ж, расселись, сделали по глоточку жидкости, не содержащей ни алкоголя, ни чумрита, пирряне на всякий случай напитки со своего корабля прихватили, и Крумелур начал:

– Господа, давайте отталкиваться в нашем разговоре от изначально подписанных документов. – Давайте, – согласился Язон. – Но, как это ни смешно, ни один из пунктов договора до сих пор не нарушен ни вами, ни нами. А взаимных претензий накопилось – хоть отбавляй. Вот с этого парадокса я и предлагаю начать. Конкретизируем наше недовольство.

– Пожалуйста! – обрадовался Крумелур.

Он просто рвался в бой.

– Пожалуйста! Самая первая претензия. Вы занялись вовсе не теми делами, какие были вам поручены.

– Возражаю! – мгновенно отреагировал Язон. – Мы занялись именно тем, чем надо, – решением проблемы высокотемпературных монстров. Но наше законное право – самим выбирать пути и средства решения.

Крумелур открыл было рот, но сообразил, что ввязываться в спор бессмысленно и неконструктивно. Разумнее было перейти к следующей претензии. Но тут его опередил Свамп:

– Претензия вторая. Вы похитили из резиденции султана Азбая гражданина Моналои Фуруху, содержавшегося там согласно нашим законам...

– ...которые позволяли вам подвергать беднягу бесчеловечным экспериментам, – неожиданно резво продолжил за него Керк.

"Ай да пиррянский вождь! – восхитился про себя Язон. – Пора его действительно избрать в Комиссию по правам человека при Лиге Миров".

– Это не совсем так, – мягко возразил Свамп, не удержавшись.

И тут уже Фальк, не желая терять темпа, предъявил третью претензию:

– Вы стреляли в наших людей, вместо того чтобы защищать их от монстров. Ну, знаете! – задохнулась от возмущения Мета. – На войне как на войне.

Где тут ваши, а где не ваши, понять вообще невозможно. А солдаты, обученные убивать других, не должны удивляться тому, что иногда пули летят и в обратную сторону. Между прочим, лично я до последнего момента пыталась стрелять не пулями, а анестезирующими иглами...

– И вообще, друзья, – решил добавить Язон, – если мы станем эдак по-детски выяснять, кто первый начал, получится, – уж не обессудьте! – что сначала все-таки меня ударили по голове, а уж потом было все остальное.

– На вас напали не подчиняющиеся властям охранники, одержимые идеями калхинбаев, – счел необходимым пояснить Олидиг. – Ну, братцы, – засмеялся Язон, – если ваши бойцы вам же и не подчиняются, мы-то в чем виноваты? Перестреляйте сами своих калхинбаев, а уж мы тогда спокойненько монстрами займемся.

– Я не позволю говорить в таком тоне о калхинбаях! – неожиданно заявил Зульгидой-альСаххэт.

А юный Брорсон выкрикнул явно в пику ему:

– Да здравствуют стридеры!

– Стоп, стоп, стоп!

Со стороны пиррян из-за стола встал могучий седовласый Рее, поднимая вверх обе руки и требуя тишины.

– Возможно, я самый старший из присутствующих. Тогда позвольте объяснить вам на правах много повидавшего человека: так переговоры не ведутся. Если мы сейчас будем выяснять подробности политической обстановки на вашей не самой благополучной планете, мы и через три дня до сути не докопаемся. Я здесь человек новый, только вчера прилетел. Может, в чем-то и не успел еще разобраться, но главную претензию выскажу. Да, вы – заказчики. Вы платите деньги и вправе рассчитывать на выполнение своих требований. Но Язон абсолютно прав, когда говорит, что мы, как исполнители, имеем право сами выбирать средства для решения задачи. Не надо, господа, подсказывать специалисту, как ему работать. Он это знает лучше вашего. Зато совершенно необходимо предоставить ему максимум информации. Иначе работать очень тяжело. И последнее. Вы не только не дали нам необходимых сведений – вы даже не сочли нужным предупредить о смертельных опасностях, поджидающих людей на вашей планете.

– Чумрит не является опасностью смертельной, тем более для такого человека, как Язон.

Это была первая реплика старика Ре, и прозвучала она очень солидно. Безусловно, этот бандитский король был прав, но ведь не о том же шла речь. Понятие смертельной опасности можно толковать и шире. Остаться на веки вечные наркоманом на дикой планете – это, быть может, еще похуже смерти.

– Ну и вообще говоря... – Крумелур мялся, словно бы не решаясь сказать чего-то. – Вообще говоря... между нами... существует же противоядие, своего рода антидот от чумрита, тут, правда, все не так просто, однако...

Все с нетерпением ждали продолжения, но Крумелур вдруг замолчал, перехватив яростный взгляд Свампа. А в следующую секунду громкий голос бандитского медика разорвал повисшую в зале глубокую и напряженную тишину:

– Кому ты пытаешься лгать, идиот?! Нет никакого противоядия! Язон теперь привязан к планете навсегда.

– И что же? – грозно поинтересовался Керк. – Это был такой замысел?

Вернее, злой умысел.

– Да не было никакого умысла, – поморщился Крумелур. – Кто, скажите, приглашал вашего Язона в одиночку шастать по лесам? Ведь больше ни один чудак не попался. Мы прекрасно знали, кто такие пирряне: осторожные, опытные, грамотные бойцы, не страдающие излишним любопытством.

Складно он это все излагал, очень складно и убедительно. Но тем меньше оно походило на правду.

– Я тебе не верю, Крум, – глухо проговорил Язон.

– Это твое право, – отозвался Крумелур.

– Но и тебе, Свамп, тоже не верю. Противоядие мы будем искать. Этим займутся наши ученые.

– Ищите, – сказал Ре с непонятным выражением.

Язон решил не комментировать и продолжил:

– С монстрами сражаться мы тоже будем. Во-первых, обещали. Во-вторых, мы профессионалы и намерены получить свои деньги полностью, до последнего кредита. В-третьих, нам и самим интересно узнать, откуда здесь взялись эти уроды. Так что, считайте, все в порядке. Но помните, фэдеры, вы все равно рано или поздно ответите за то, что здесь творится. Такое не может оставаться безнаказанным.

– Ну вот! Уже начались угрозы, – разочарованно протянул Фальк. – Мы же не для этого собрались.

– Давайте все вопросы решать по порядку, – быстро добавил молчавший до этого Паоло Фермо.

"Интересно, – подумал Язон, – еще один любитель порядка нашелся. Мало мне Керка с Метой, которые предлагают сначала монстров побеждать, а уж потом фэдеров, так теперь еще этот! Эх, братцы, да пока мы с монстрами возиться будем, фэдеры разбегутся кто куда. Нельзя тут ничего откладывать на потом. Не сбивайте меня, ох не сбивайте!"

И как-то совершенно внезапно Язон вспомнил, где уже слышал однажды фамилию Фермо. На планете Эгриси, и довольно-таки давно, когда распутывал другое, тоже очень серьезное дело, связанное со звездолетом "Овен". Фермо. По словам портье шикарного отеля "Лидо", так звали первого хозяина этого заведения. И прилетел этот тип со Скоглио. А конструкторы со Скоглио принимали участие в создании звездолета "Сегер", угнанного фэдерами. А на планете Эгриси совсем недавно побывал Экшен и получал там инструкции от пресловутого Теодора Солвица. Вон оно как все переплелось! Ведь не случайно же, правда?

– Хорошо, – сказал Язон примирительно. – Будем все вопросы решать по порядку. Возражений нет. Я обещаю вам избавить Моналои от монстров. Но и вы обещайте нам не мешать в работе. А Экшена и Фуруху мы забираем у вас в качестве откупного за причиненный моральный ущерб. Ну как, по рукам?

– По рукам, – улыбнулся Ре и протянул Язону маленькую сухую ладошку.

Язон пожал ее с чувством известной брезгливости. Особенно улыбка была у старика неприятной: словно хищная рептилия осклабилась перед тем, как проглотить тебя, и протягивает когтистую лапку. В общем, Язон не удержался. Значит, договорились, Рео, – тихо проговорил он.

А бандитский король то ли не услышал, то ли сделал вид. Так или иначе, никакого ответа не последовало.

Зато над столом воздвигся седовласый суровый Керк и в лучших своих традициях решил поставить последнюю точку в разговоре.

– Наши ученые, конечно, разберутся во всех ваших премудростях, – заявил он. – И скорее всего мы выручим Язона. Но если почему-нибудь сделать этого действительно не удастся... Ох как вы сильно пожалеете о том, что однажды связались с Миром Смерти!

– Ну вот, опять угрозы! – заворчал космический разбойник Фальк. – Вы бы хоть для начала справки о нас навели толком, прежде чем размахивать своей непобедимостью.

Такого оскорбления Керк стерпеть, понятно, не мог. В ту же секунду переговоры можно было считать законченными, потому что каждый поднятый ствол а в зале оказались вооруженными все поголовно – смотрел теперь кому-нибудь прямо в лоб. И стоило грянуть хоть одному выстрелу, живых среди участников совещания, вероятно, не осталось бы вовсе. Язон лихорадочно прокручивал в голове приемлемые варианты поведения. Внезапно погасить свет? Он не знал как. Применить усыпляющий газ? Быстрее выстрела это не получится. Изобразить припадок? Завопить не своим голосом? В конце концов, ведь это он – главная причина всех перепалок. Именно он тут заболел, и ему все можно. Но каков будет результат подобной выходки? А что, если крикнуть какую-нибудь несусветную глупость?.. Внезапно его осенило. Когда в юные годы еще в летной школе на Скоглио случалось принимать участие в кулачных боях, всякий победный удар по носу или в ухо комментировался дежурной фразой. Язон вспомнил ее сейчас слово в слово. Правда, дразнилка эта подкреплялась, по обычаю, демонстрацией мелкой купюры в тамошней валюте. Где ж было взять такую теперь? Язон давно уже перестал зарабатывать деньги в казино, однако по старой неистребимой привычке таскал с собой повсюду пачку мелких бумажек – в галактических кредитах, разумеется.

"Сойдет", – подумал он и выхватил из кармана мятую сотню.

Дула едва ли не десяти пистолетов тут же развернулись в его сторону. А Язон улыбнулся и прокричал с преувеличенной экспрессией:

– To, mille lire per il gelato! (На, вот тебе тысяча лир на мороженое (итал) Он не ошибся. Очевидно, эта шутка была популярной не только в летной школе, но и на всей планете Скоглио.

В ответ не грянуло ни единого выстрела. И даже ругани не последовало. Седой почтенный Ре громко расхохотался. Он оценил юмор. Остальные, кроме разве что Фермо, не поняли ни слова, но уже через пару секунд смеялись все. Просто так, ни над чем. Наступила неизбежная и нормальная послестрессовая разрядка.

Масштабную операцию с красивым названием "Погружение в преисподнюю" наметили на самые ближайшие дни, но готовиться к атаке решили начать утром. Весь вечер до ночи экипаж "Арго" совместно с экипажем "Конкистадора" посвятил отдыху. Конечно, линейный крейсер, прибывший на планету первым, теперь тоже был посажен в фермерской долине Караэли – для удобства дальнейших военных действий. Остальные корабли оставались пока на орбите. На всякий случай. Никто ведь не знал, как может повернуться дело в самом ближайшем будущем.

Расслабившимся после всего случившегося пиррянам было теперь о чем поговорить друг с другом. Было что обсудить. Да и нечасто в их жизни вообще выдавались минуты досуга. Как правило, это случалось в полетах. Но на боевых кораблях совсем не та обстановка: томишься от скуки в тесных каютах, а за броней межзвездная чернота и холод. Не говоря уже о том, что в любую минуту в космосе может что-то произойти, внутри или за бортом, – какое уж там расслабление. А здесь, на Моналои, было чудесно: не жарко, безветренно, красиво, изумительные ароматы трав и цветов, пение птиц, легкие облачка в высоком голубом небе, потрясающие восходы и закаты двух солнц одновременно, и никакой опасности со стороны растительного и животного мира.

Ну а что все вокруг пропитано коварным ядом, да плюс к тому под ногами и не планета вовсе, а настоящая пороховая бочка, ведь под очень тонкой корочкой горных пород пряталась бурлящая магма, готовая в любой момент вырваться наружу вместе с загадочными монстрами, грозящими гибелью всему живому... О таких мелких неприятностях пирряне предпочитали не думать в этот тихий теплый вечер, по-моналойски быстро переходящий в ночь.

Язон и Мета решили прогуляться в горы на двухместной универсальной шлюпке. Покружили над скалами, выискивая удобное место для приземления, и вдруг заметили на небольшой ровной площадке слабо тлеющие зеленоватые габаритки такой же, как у них, посудины – Забавно! Вроде до сих пор у местных жителей подобных летательных аппаратов в обиходе замечено не было. Они аккуратненько опустили свою шлюпку рядом. Бояться-то, в общем, никого не стоило. Будь это хоть сам Теодор Солвиц.

Но это оказался не Солвиц. У края обрыва стояли, обнявшись, Арчи и Миди. На плече юктисианца сидела маленькая лохматая зверушка, пойманная накануне Бруччо. Пиррянский биолог намеревался подвергнуть представителя местной фауны весьма суровым экспериментам. Скорее всего они привели бы к гибели мелкого зверька. Но Арчи неожиданно попросил оставить ему карликового папегойского макадрила. Так называли на Моналои эту крохотную обезьянку со смешной большеглазой рожицей и необычайно цветастой, действительно попугаячьей расцветкой шерсти. Арчи уверял, что папегойские макадрилы, особенно карликовые, совсем не просты и исследовать их надо не методом вивисекции, а путем приручения, как собак или кошек. Язон не знал наверняка, кто из них двоих прав, но в силу свойственного ему гуманизма (в широком смысле) принял сторону Арчи. В конце концов, материала для исследования хватало и без того, а убивать живое на планете, где даже комары и мухи не кусаются, как-то не поворачивалась рука. В общем, цветастый макадрильчик остался у Арчи и за пару дней необычайно привязался к ученому с Юктиса. Арчи не расставался с ним, словно с талисманом.

Вот и теперь сначала макадрил обернулся на Язона и Мету, а уж потом сам Арчи, косо глянув назад, бросил через плечо:

– Вы, наверно, решили, что нас похитили стридеры? Думаете, пора спасать?

– Да нет, – честно призналась Мета. – Мы даже не видели, как вы улетали.

Просто самим захотелось прогуляться.

– Кстати, – вспомнил Язон, – я забыл спросить тебя, Миди, удалось что-нибудь прочесть в мозгах у наших врагов?

– К сожалению, нет, – она помотала головой. – Их мозги довольно неплохо экранированы. А кроме того, учти, Язон, я хорошо умею передавать мысли на расстояние и принимать чьи-либо направленные сигналы. Подслушивание как таковое – не по моей части.

Язон задумчиво покивал, а Миди смерила его долгим взглядом, как бы пытаясь что-то рассмотреть в сгустившихся сумерках. Теперь при погашенных фарах и неверном свете изумрудных габариток таинственно посверкивали лишь ее глаза. Загадочные, как у кошки. Потом Миди сообщила:

– А мы с Арчибальдом, – она так и сказала: с Арчибальдом, – иногда очень любим просто постоять вместе над какой-нибудь кручей и полюбоваться на звезды.

Звезды над Моналои были действительно хороши: густые россыпи крупных, ярких, разноцветных огоньков, больше всего – золотых. Все-таки центр Галактики находился совсем близко.

Мета улыбнулась, вспоминая что-то свое, и сказала чуть-чуть с грустинкой:

– А из иллюминатора, когда летишь в особом режиме, еще красивее.

– Да, – согласился Язон.

Он хорошо понял, о чем она сейчас думает. Поэтому добавил, помолчав:

– Мы еще обязательно полетим с тобою в особом режиме. И домой на Пирр, и на много-много других планет.

– Я тоже верю, что так и будет, – шепотом ответила Мета, прижавшись к нему.

Лондон – Берлин – Москва, март – август 1998 г.