Текст книги "Туннель во времени"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 62 страниц)

Первоначально Британию населяли охотники и собиратели, жившие в покрывавших весь остров лесах. Примерно в четвертом тысячелетии эти края посетила неолитическая пищевая революция в лице мигрантов из-за пролива. Они делали в лесу расчистки для своих полей, их пасущийся скот усиливал эрозию лесного покрова, что привело к образованию знакомых нам лишенных леса нагорий. В результате земледельцы начали склоняться к пастбищному животноводству, осталось место и для аборигенов-охотников и собирателей, уцелевших до времени Стоунхенджа III; в настоящем романе они называются «охотниками». Подвижность и знание троп в лесных чащобах предоставили им новые перспективы для жизни. К охоте добавилась торговля – топорами из ирландского жадеита, золотом и бронзой.

Тем временем появившиеся пастухи, известные под названием людей Виндмилл Хилл, возводили земляные укрепления, называемые стоянками насыпного типа. Они располагались на вершинах невысоких холмов (образцом послужил Виндмилл Хилл) и состояли из двух или трех концентрических валов, имеющих два или три разрыва. Похоже, они являлись местами сбора самостоятельных хозяев, приуроченного ко времени осеннего забоя скота; таким образом, превратившийся в День Всех Святых праздник самайн может оказаться древнее кельтской и протокельтской традиции. Существование подобных земляных сооружений облегчило впоследствии воинам культуры боевых топоров вторжение в эти места и завоевание их. Однако, еще до того как это случилось, люди Виндмилл Хилл упростили свои стоянки и стали строить их уже на равнинах в виде одного округлого вала и рва с одним только проходом вовнутрь. Их называют хенджами, наиболее заметным из всех является Стоунхендж, внутри которого имеется сарсеновое кольцо.

Стоунхендж I и представляет собой земляное сооружение подобного вида, к которому строители Виндмилл Хилл добавили ямы Обри (ямы-кострища) и пяточный камень. Это они начали хоронить своих покойников под курганами, в данном случае имеющими продолговатую форму, такие курганы укрывают погребения семьи или клана, округлые курганы с одиночным погребением появились одновременно с героями.

Первыми героями были люди культуры кубков, пришедшие через 800 лет, которые внесли дополнения в сооружение, получившее вид, ныне именуемый Стоунхенджем II. Люди культуры кубков (названной по большим пивным кувшинам в погребениях; с ними находят бронзовые кинжалы и комплекты принадлежностей для стрельбы из лука) являются представителями культуры боевых топоров в их западно-европейском варианте, уже позаимствовавшими в Хорватии искусство обработки металла. Тамошние мастера изготавливали металлические орудия на продажу. Потом люди культуры кубков продолжали миграцию на запад, уже располагая собственными кузнецами. Они не только перебрались в Британию, но и вышли по Иберийскому полуострову к Атлантическому океану. А потом повернули обратно. В Иберии они как будто бы столкнулись с еще одной группой металлургов, по крайней мере так утверждает одна из теорий, и мы попытались ее использовать, так как только она объясняет присутствие в тогдашней Ирландии мастеров, знающих секрет бронзы, с ними торгуют охотники, получающие от них бронзу и золото, в то время как йернии в Уэссексе получают металлические изделия также и из Унетице от гераманиев. Этот народ кузнецов, начинавших с обработки меди, медленно продвигался вверх по Атлантическому побережью Европы, потом он перебрался в Ирландию, Домнанн нашего романа. Эти торговцы и изыскатели были родом из Средиземноморья, поддерживали редкие контакты с Микенами. Их гробницы – громадные, поставленные на ребро валуны, перекрытые необработанными массивными плитами – называются дольменами, уже они одни отмечают движения этого народа. Оказавшись в Домнанне, они повторно изобрели бронзу.

Остров, у берегов которого разбился корабль Эсона, усеян их дольменами. Сейчас он известен под названием островов Силли и представляет собой не один остров, а несколько, так как уровень моря с тех пор поднялся. Строители гробниц, альбии романа, обитали в Корнуолле и Девоне, где находятся оловоносные ручьи, из-за которых придуманный царь Перимед вступил в войну с Атлантидой. Разыскивавший для Микен олово дядюшка Ликос должен был только осмотреть медные рудники альбиев; иногда оба металла обнаруживаются вместе.

Во всяком случае, люди кубков возвели в Стоунхендже почти полный двойной круг голубых камней (которые, возможно, были доставлены с горы Присцилл в Уэльсе; впрочем, вопрос этот до сих пор с жаром обсуждается геологами). Люди, которыми они правили, относились к неолитической пастушеской культуре Виндмилл Хилл, наследниками их, создателей Стоунхенджа I, являются донбакшо. Через сто лет, к моменту появления Эсона, положение изменилось. Культура кубков процветала и превратилась в уэссекскую: с ней связывают разборку Стоунхенджа II и возведение Стоунхенджа III с его монументальными сарсеновыми камнями строго местного происхождения, которые мы видим здесь сегодня. Воинов обеих культур – кубков и уэссекской – хоронили неподалеку в круглых курганах. Это кладбище является частью монумента в той же степени, что и сами стоячие камни.

Глава 8

Действительно, и сами камни, и их расположение обладают погребальным символизмом, подобающим монументу, расположенному посреди огромного кладбища. Отсюда ни в коем случае не следует, что Стоунхендж является храмом, где отправлялся культ мертвых. Определенные черты погребальной архитектуры, позаимствованные из интерьера окружающих гробниц, могут попросту служить для освящения места собраний племен под открытым небом. Вспомните, что христианские церкви служат местом коронации королей. Епископы и короли, друиды и вожди-быки – этот тип взаимодействия прослеживается во всей западной культуре. Погребальный с точки зрения архитектуры монумент может воплощать военную и светскую власть вождей; политическая власть обретает сверхъестественную поддержку религиозных авторитетов, друидов, обеспечивающих потустороннюю поддержку мертвых, а также прочих сверхъестественных и космических сил. Поэтому связанные с культом мертвых черты погребальной архитектуры трилитов проявляются в политическом монументе.

Трилиты – сооружения, состоящие из двух каменных столбов и поперечины над ними, – получили свое имя от Уильяма Стакли; пять трилитов находятся внутри сарсенового кольца в центре Стоунхенджа. Как уже указывалось, они могут воплощать триаду космических принципов, силу троицы индоевропейских богов: созидателя, разрушителя и обладателя. Племенные государства индоевропейцев от Индии до Европы несли в себе расслоение на жрецов, воинов и крестьян-производителей: и мудрецы повсюду изобретали богов, ведающих определенными департаментами, чтобы выразить тем общественную реальность различных прослоек; подобным образом они объяснили обществу его состояние, заставили его работать. В арийской Индии богом друидических жрецов, формулировавших и проповедовавших эти взгляды, был Брахма, воинам покровительствовал Шива, торговцам – Вишну. Брахма – создатель, Шива – разрушитель и Вишну (единственное женское божество в этой триаде) – обладатель сексуальной силы. В мифологии Северной Европы это Один, Тор и Фрейя. В данном и в прочих случаях они олицетворяют мудрость, силу и богатство: поучительную мудрость священников (брамины то или друиды), эротическое плодородие богатства, заключенного в животных и растениях неолитического земледелия. И когда индоевропейские племенные государства исчезли как социальные структуры, их боги остались жить в качестве мифического идеала, воплощая, например, средневековую социальную идею трех сословий: священства, рыцарства и простонародья.

Во всяком случае мифология является весьма древним способом постижения космоса в целом. Так дело обстояло и в Стоунхендже. Здесь в одном из круглых курганов героических времен обнаружен жезл вождя, выполненный в форме стилизованного боевого топора, с головкой из редкого и драгоценного камня, деревянная рукоять его (сгнившая к нашему времени) была украшена зигзагообразными костяными кольцами, воплощающими мотив вспышки молнии. Это же молот Тора? Во всех ветвях индоевропейской мифологии у боевых топоров были свои боги, бог-громовик всегда воин. Он известен под многими именами: Тор, Донар, Юпитер, Тауранос (кельтский Зевс), Тешуб – бог погоды у хеттов, и Индра. Знаменитый молот Тора Мьоллнир, воплощающий разрушительную силу небес, гром и молнию, представляет собой не что иное, как мистическое преображение боевого топора. Таков космизм уэссекских воинов в понимании их друидами. Это в отношении неба, но друиды занимаются и подземным миром. В Стоунхендже имеются сооружения, в точности подобные трилитам, куда меньшего размера и с более широким дверным проемом, они расположены внутри долгих курганов и служат входом в трансепту, то есть дверным проемом, ведущим в погребальные камеры из главной галереи (круглые курганы с их индивидуальными погребениями содержат единственную камеру). В окрестностях Стоунхенджа наиболее заметной среди подобных гробниц, сложенных из крупных камней и потому именуемых мегалитическими, является длинный курган Уэст Кеннет. Он представляет собой пятикамерный кэрн, за пятью трансептами его – входными проемами в форме трилита – расположено пять погребальных камер, служивших для захоронения пяти различных семей или кланов. Эта гробница относится к неолитическим временам и являлась центральной в Уэссекском регионе, месте возникновения Стоунхенджа III. Пять трилитов явно соответствуют неизменной форме местной социальной организации. Повсюду на Британских островах мегалитические гробницы обозначают границы общинных территорий, подкрепляют право на владение землей. Курганы не просто гробницы для мертвых, это и пространственные ориентиры для живущих. Площадки перед ними завалены объедками, оставшимися от ежегодных пиров, самайна и ему подобных. В ирландском фольклоре курганы – обитель фей и эльфов, это старинное воспоминание о пирах, служивших ритуальным подкреплением права на священные племенные земли. Большое кладбище Стоунхенджа, впрочем, свидетельствует не только об этом. Здесь явно находился фокус межплеменных контактов, осуществлявшихся в широком регионе, здесь погребена не только местная знать – детали художественного оформления погребений характерны для пяти различных областей. Пять трилитов снаружи знаменуют реалии той же самой политической географии. Арки, уводящие в различные камеры мегалитической гробницы, были увеличены и поставлены над землей, трилиты представляют собой стилизованные трансепты и являются знаками пяти династических быков-вождей, встречавшихся за внутриплеменными делами в Стоунхендже, парламенте героев. Каждый вождь находился перед своим порталом, свидетельствовавшим о его происхождении, напоминавшим о предках, имена которых назывались друидом.

Эта картина заставляет оживиться воображение, стоит только посмотреть на карту: кроме Стоунхенджа в Уэссексе существует еще четыре крупных могильника, а всего их пять. Каждое связано с мегалитическим местом схода. С севера на юг они расположены у Лэмберна на Беркширских плоскогорьях, Эйвбери на плоскогорье Марлборо, у Стоунхенджа на равнине Солсбери (здесь самые обширные пастбища), у Крэнбери Чейз на плоскогорье Оукли в Дорсете и у Дорчестера – также в Дорсете. Эти места соответствуют нашим пяти родовым государствам йерниев: Дан Маклорби, Дан Финмог, Дан Уала (потом Дан Эсон), Дан Мовег и Дан Дер Дак.

Пять трилитов, пять могильников. Один из трилитов расположен в середине подковы, он мощнее и выше остальных четырех. Могильник у Стоунхенджа также обширнее прочих. Огромные арки, прежде уводившие к погребальным камерам различных родственных единиц, теперь ведут наружу к семействам вождей, объединенным племенным союзом и общим кладбищем на квазидинастическом могильнике сильнейшего партнера. Об этом свидетельствуют региональные погребальные группы, четко различающиеся могильным инвентарем.

Подобные отношения свидетельствуют, что пять трилитов в известной мере символизируют силы, в древности соперничавшие в пяти пастбищных районах юга Британии, «договором меча» – слова эти встречаются в ирландских сагах – соединенных под влиянием одного выдающегося военного предводителя. В настоящем романе роль подобной энергетической личности исполняет Эсон, помогающий здесь отцу в войне с Атлантидой. Но он приступает к задаче, погружаясь в местные дрязги, используя локальную религиозную идеологию для достижения политического единства. Его зодчий, Интеб, понимает значение деревянных сооружений, которые йернии называют хенджами. Друиды возводили эти деревянные трилиты ради прославления боевых подвигов своих вождей. Такую вещь нетрудно представить, поскольку известные нам каменные трилиты сооружены по плотницким принципам: шипам наверху опор отвечают выемки в перемычках. Подобное представляет собой пример перенесения на камень техники обработки дерева; объяснить эту странную особенность можно тем, что трансепты гробниц сперва сооружались из дерева; так поступали и позже там, где камня было мало.

Чтобы перевести разговор на язык средневековой Ирландии, предположим, что в Стоунхендже один «верховный король» доминировал над четырьмя ему подчиненными королями. В ирландской мифологии пятерка имеет священное, а также политическое значение. Число это связано с делением Ирландии на пять частей: четыре четверти и axis mundi [10]10
  Ось мира (лат).


[Закрыть], поворачивающаяся там, где восседает центральная власть. Быть может, проемы меньших дверей в сарсеновом кольце символизируют военные отряды меньшей величины, союзные большой пятерке, привлеченные с периферии к союзу уже во время сооружения Стоунхенджа.

Хотя нам остается лишь спекулировать относительно парламентских функций Стоунхенджа, едва ли можно сомневаться в символическом значении пространственного расположения самих трилитов. На наш современный взгляд, все пятеро расположены в форме подковы. Это интересный факт. В соответствии с популярными суевериями этот предмет следует прибивать над дверью амбара в качестве доброго талисмана – таково наследие индоевропейского пастушеского общества. Подкова была добрым талисманом именно потому, что ее обращенные вверх края напоминают рога быка; и подкову прибивают, заменяя ею натуральные рога, как делалось прежде. Кельты носили подкову на шее – золотая гривна и есть подкова. Расположенные в том же порядке трилиты символизируют рога быка.

Остатки рогов и копыт найдены в некоторых неолитических длинных гробницах близ Стоунхенджа. Возможно, прежде их увенчивали головами и даже чучелами животных. По сообщению Геродота, могильные курганы скифских царей украшали чучелами коней. Но так было на прародине индоевропейцев, когда уже была одомашнена лошадь – значительно позднее, чем овцы, козы, свиньи и крупный рогатый скот.

В плейстоцене лошадь была распространенным объектом охоты, однако в послеледниковое время кони обитали практически только в евразийских степях. Люди культуры боевых топоров приучали их не к верховой езде, а впрягали в повозки и колесницы. Повозки использовали для перевозки добычи, награбленной с помощью колесниц. Верховые воины и всадники появились, только когда в позднеримское время была выведена новая, более крупная порода лошадей. В торговых перевозках и для обработки земли коней начали использовать в еще более позднее время. В романе йернии все еще охотятся на лошадей, одомашненная порода еще не вступила в Британию вместе с народом кубков.

Тем не менее поклонение лошади сохранилось у европейцев гораздо дольше, чем поклонение корове. Благородный человек стал называться не господином коров, а всадником: кавалером, кабальеро, шевалье, рыцарем. После изобретения автомобиля объектом поклонения сделался автомобиль, самобеглая колесная повозка. Но до лошади почет приносило обладание коровами. Героическая аристократия индоевропейских племенных государств, которую мы превосходно знаем по Гомеру, своим благосостоянием обязана скоту, традиция эта следует со времен культуры боевых топоров, на чьем еще не разделившемся перед миграцией языке pecunius обозначало собственность в коровах, слово «военный отряд» – орду, разыскивающую коров, корень в слове «защита» – охрану коров. Титул вождя – «господин коров» – определялся его способностью забить животное для гостей.

Исходя из изложенного, советуем читателю воздержаться от смеха, представив себе чучела коров на перемычках трилитов Стоунхенджа. Наши йернии не дураки. Картина эта весьма разумна, если рассматривать ее с исторической точки зрения. Уже отмечалось, что на поверхности длинных курганов в окрестностях Стоунхенджа и в иных местах обнаруживались коровьи рога и копыта. Перед могильниками обнаружены кучи коровьих костей, что свидетельствует, что забитые там животные служили пищей не только живым. В кельтской мифологии потусторонний мир именуется Обещанной Землей; это Мой Мелл, где павший воин будет пировать посреди нескудеющих стад коров и пить из остающихся полными кувшинов пива. В Мой Мелл всегда изобилие. И если с архитектурной точки зрения Стоунхендж является могильником под открытым небом, мы вполне вправе предполагать, что и его украшали эмблемами скота, целыми тушами или просто рогами. Их могли прибивать к деревянным пробкам, на три дюйма уходившим в поперечины сарсенового кольца: гнезда под ними обнаружены совсем недавно. Астрономы предпочитают считать их предназначенными для установки точных визиров. Мы же полагаем, что они несли на себе всякую бычью эзотерику, быть может, даже позолоченные овечьи рога или их бронзовые копии.

Символические бычьи рога самым широким образом прослеживаются во всем европейском неолите. Наиболее известны рога, послужившие для украшения критских дворцовых сооружений. Крито-минойская культура является результатом отличной от индоевропейской эволюции той же самой неолитической основы, и мы ничего не выдумали, описывая архитектуру атлантов.

И все же мы должны спросить себя: что все-таки кроется за этим бычьим символизмом? Ответ здесь дает Демокрит, объяснивший, как растут рога у животных. За этим образчиком древней естественной истории кроются еще более древние предположения и представления о природе. Рога, как считает Демокрит, вырастают потому, что жизненная сила тяготеет к голове и мозгам; то, что вырастает на голове, есть проявление заключенного внутри нее, порождение жизненной субстанции. Рога растут, их увлажняет телесная влага, исчезающая со смертью; «сухим» (так, по Гомеру, называются мертвые) она поставляется возлияниями. Значит, рога являются проявлением заключенной в мозгу жизненной силы. В индоевропейских языках слова, обозначающие рога и мозг, родственны (например, латинские comi и cerebrum). Отделенный от головы рог изобилия, снабжающий потусторонний мир едой и пивом, является другим воплощением этой созидательной и восстановительной силы, в первую очередь вызывающей рост рогов.

Символические коровьи рога на выстроенных подковой трилитах Стоунхенджа приличествуют месту, где коровьи вожди различных отрядов собираются, чтобы заключить новые союзы и отпраздновать это событие. Коровы – ценная собственность, они – предмет набегов и мера богатства. Что может быть важнее для героев пасторального общества, чем владение скотом? Какой символ им подобает более, чем рога, знак силы, порождение жизненной субстанции? Воины ищут добычи, они ждут, что вождь поведет их за ней; в «Ригведе» слышатся их вопли, выражающие решимость – добыть корову, добыть скакуна. Что делать им, когда предводитель вместо походов хочет заключать союзы и прекратить вечную войну всех со всеми? Где найти развлечение? Где взять добычу? Об этом и думал Эсон, захватив Дан Уала. У него был зодчий, его Интеб, способный поставить трилиты, символические ворота в потусторонний мир Мой Мелл. Каждый вождь вставал на племенном форуме перед своим трилитом, добивался сверхъестественной поддержки, раздавая одновременно обещания проявить щедрость в этом мире пиров и пьянства, помогавшие удерживать в узде воинов. И теперь сами вожди вынуждены были следовать за верховным королем, царевичем микенским, желавшим ликвидировать помехи делу своего отца со стороны йерниев. При этом он воздействовал на местную культуру способом, породившим Стоунхендж, столь привлекательный для современных туристов. Сооружение так и осталось незавершенным, что свидетельствует о том, насколько скоротечной была природа варварских королевств на самой границе гомеровского мира и сколь шатки были альянсы между ними.

Глава 9

Насколько нельзя было избежать сцен насилия в реалистическом повествовании об этих временах, настолько же следует уклониться от любых ссылок на астрономические теории и другие неприемлемые объяснения причин возведения Стоунхенджа. Рассматривать астрономические теории может лишь человек, не знающий Гомера, не говоря уже об известных археологических реалиях. Общество в древней Британии времен Стоунхенджа III не было цивилизованным, его нельзя считать городским. Там не было городов, не было даже сельскохозяйственной основы для их существования, не говоря уже о таких обитателях городов, как математики и астрономы, нуждающихся в письме и библиотеках. Британцы, завершившие создание последней фазы Стоунхенджа, были пастухами, известными археологической науке как воины из Уэссекса,

принадлежащими к протокельтской ветви культуры боевых топоров, связанной с областью обитания индоевропейцев, простирающейся от Индии до Ирландии, от Северной Европы до Средиземноморья. Боевые топоры уэссексцев покоятся вместе с ними на просторных погребальных полях, окружающих Стоунхендж: их подвиги в битвах и краже скота находят отражение в устной литературе, посвященной любому индоевропейскому воину-герою, о чем свидетельствуют «Илиада», «Ригведа», «Похищение быка из Куалнге». Гомерова «Илиада» была составлена в восьмом столетии до н. э. на основе устных преданий о микенских героях Греции бронзового века, живших около 1500 г. до н. э. «Ригведа» описывает вторжение в цивилизованную Индию воинственных колесничих, осаждающих города, любителей красть коров. Вторжение, происшедшее примерно в то же самое время. Эпическая поэма была старательно сохранена браминами в устной традиции (за тридцать пять столетий не было забыто ни единого слова!) и зафиксирована во время британского правления. А в «Похищении» описывается героический характер соперничающих индоевропейских племенных государств, уцелевших в изолированной Ирландии, не затронутой римскими завоеваниями до прихода христианских миссионеров в пятом столетии н. э. Мы в долгу перед монахами, примерно в седьмом столетии записавшими «Похищение», поскольку они сохранили для нас устную традицию, которая, как это ни невероятно, открывает нам окно в протокельтское прошлое и вдыхает жизнь в кости уэссекских воинов, умерших около 1500 г. до н. э.. примерно в одно и то же время с героями гомеровских Микен. И если в Микенах, наиболее развитом из европейских героических обществ того времени, нет солнечно-лунной обсерватории для расчета затмений, то незачем искать их и в варварской Британии того же периода.

Стоунхендж астроархеологов или археоастрономов – они еще не решили, как себя называть, – в действительности не существует. Чтобы представить Стоунхендж астрономическим инструментом, необходимо фальсифицировать археологические данные, поскольку необходимо создать впечатление, что монумент был построен в один исторический момент, одним народом, для одной цели. На самом деле он возводился в течение тысячи лет тремя различными культурами: Виндмилл Холл, кубков и уэссекской. Астрономический Стоунхендж представляет собой наложение всех трех стадий. Действительно, четыре оси Стоунхенджа II (прямоугольное расположение камней и курганов) совпадают с гнездами Обри Стоунхенджа I, но ведь все части должны объединяться в единый механизм. Более того, эта идея оказывается сомнительной уже со статистической точки зрения. Дуглас Хетти, преподающий математику и астрономию в Эдинбургском университете, определил это в своей книге «Мегалитическая наука», вышедшей в 1982 г. Из 240 визирных линий, обнаруженных Хокинсом в Стоунхендже, 48 должны были чисто случайным образом совпасть с направлениями на то или другое положение Луны или Солнца, однако он обнаружил только 32 значимых визирных направления. Итак, чистый случай предоставляет больше возможностей. Повторные вычисления показали, что лишь 25 направлений дают ошибку, укладывающуюся в 2° азимутальной дуги, что, по мнению Хокинса, необходимо для астрономических наблюдений.

Мы надеемся, что наше собственное произведение послужит доказательством правды об историческом Стоунхендже, каменном хендже, который точнее будет назвать коровьим.

Леон Стоувер, доктор философии,

доктор литературы, профессор антропологии.

Иллинойсский технологический институт