Текст книги "Ганнибал у ворот"

Автор книги: Ганнибал Барка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

(3) Но пока галлы не без робости глядели на подплывающую к ним с диким гулом толпу, вдруг раздался с тылу оглушительный крик: лагерь был взят Ганноном. Еще мгновение – и он сам ударил на них, и вот они были окружены ужасом с обеих сторон: здесь полчища вооруженных людей с кораблей высаживались на берег, там теснило галлов войско, появление которого они и ожидать не могли.

(4) Сначала галлы пытались оказывать сопротивление и здесь и там, но были отброшены и, завидев более или менее открытый путь, прорвались и, объятые ужасом, разбежались, как попало, по своим деревням. Тогда Ганнибал спокойно перевез остальные свои силы и расположился лагерем, не обращая более внимания на галльские буйства.

(5) Относительно переправы слонов, полагаю я, предлагались различные планы; по крайней мере, источники на этот счет не согласны. По иным, слоны предварительно все были собраны на берегу; затем самый сердитый из них, будучи приведен в ярость своим провожатым, бросился за ним; провожатый бежал в воду, слон последовал за ним туда и своим примером увлек все стадо; если же животные попадали в глубокие места и теряли брод, то само течение реки относило их к другому берегу.

(6) По более достоверным известиям, они были перевезены на плотах; действительно, такая мера, если бы пришлось затевать дело теперь, показалась бы более безопасной, а потому и в данном случае, когда идет речь о делах прошлого, она внушает больше доверия.

(7) Плот длиною в двести футов, а шириною в пятьдесят[76]76
  Римский фут равняется приблизительно 30 см.


[Закрыть] был укреплен на берегу так, чтобы он вдавался в реку; а чтобы его не унесло течением вниз, его привязали крепкими канатами к высокой части берега. Затем его, наподобие моста, покрыли землею, чтобы животные смело взошли на него, как на твердую почву.

(8) К этому плоту привязали другой, одинаковой с первым ширины, а длиною в сто футов, приспособленный к переправе через реку. Тогда слонов погнали по первому плоту, как по дороге, причем самок пустили вперед; когда же они перешли на прикрепленный к нему меньший плот, тотчас же канаты, (9) которыми он был не особенно прочно соединен с первым, были развязаны и несколько легковых судов[77]77
  Подвижные суда, имевшие не более 30 гребцов.


[Закрыть] потянули его к другому берегу.

Высадив первых, вернулись за другими и перевезли и их. (10) Они шли совершенно бодро, пока их вели как бы по сплошному мосту; (11) но, когда один плот был отвязан от другого и их вывезли на середину реки, тут они обнаружили первые признаки беспокойства.

Они сплотились в одну кучу, так как крайние отступали от воды как можно дальше, и дело не обошлось без некоторого замешательства; но наконец под влиянием самого страха водворилось спокойствие. (12) Некоторые, правда, взбесились и упали в воду; но и они, вследствие своей тяжести, не теряли равновесия и только сбросили провожатых, а затем мало-помалу, отыскав брод, вышли на берег.

29. (1) Во время переправы слонов Ганнибал послал пятьсот нумидийских всадников по направлению к римскому лагерю разведать, где находится враг, много ли у него войска и что он замышляет. (2) С этим отрядом конницы столкнулись те триста римских всадников, которые, как я сказал выше, были посланы вверх от устья Родана.

Схватились они с гораздо большим ожесточением, чем можно было ожидать от таких немногочисленных отрядов; (3) не говоря уже о ранах, даже потери убитыми были почти одинаковы с обеих сторон, и только испугу и бегству нумидийцев римляне, находившиеся в крайнем изнеможении, были обязаны победой.

Победителей пало до ста шестидесяти, и притом не все римляне, а частью галлы, побежденных – более двухсот. (4) Таково было начало войны и вместе с тем – знамение ее исхода: оно предвещало, что хотя вся война и закончится благополучно для римлян, но победа будет стоить им потоков крови и последует только после долгой и чрезвычайно опасной борьбы.

(5) После такого-то исхода дела каждый отряд вернулся к своему полководцу. Сципион не знал, на что решиться, и постановил действовать сообразно с планами и начинаниями врага; (6) но и Ганнибал колебался, продолжать ли ему путь в Италию или сразиться с тем римским войском, которое первое вышло к нему навстречу.

Прибытие послов от бойев и их царька Магала заставило его отказаться от мысли дать сражение теперь же. Они предложили ему быть его проводниками и товарищами в опасностях, но убеждали напасть на Италию со свежим еще войском, не тратя сил в других местах.

(7) Войско, напротив, хотя и боялось врага – память о первой войне не успела изгладиться, – но еще более боялось бесконечного похода и главным образом Альп; о последних воины знали только понаслышке, и они казались им, как людям несведущим, чем-то ужасным.

30. (1) Ввиду этого настроения войска Ганнибал, решившись поспешно продолжать поход в Италию, созвал воинов на сходку и различными средствами, то стыдя их, то ободряя, старался воздействовать на умы. (2) «Какой странный ужас, – сказал он, – объял внезапно ваши неустрашимые доселе сердца? Не вы ли сплошными победами ознаменовали свою долголетнюю службу и не раньше покинули Испанию, чем подчинили власти Карфагена все народы и земли между обоими морями?[78]78
  То есть между Средиземным морем и Атлантическим океаном.


[Закрыть]

(3) Не вы ли, негодуя на римлян за их требование, чтобы все те, кто осаждал Сагунт, были выданы им как преступники, перешли Ибер, чтобы уничтожить самое их имя и вернуть свободу земному кругу?

(4) И никому из вас не казался тогда слишком долгим задуманный путь от заката солнца до его восхода; (5) теперь же, когда большая часть дороги уже за вами[79]79
  Расстояние от Нового Карфагена до Роны значительно превышает расстояние от Роны до Северной Италии.


[Закрыть], когда вы перешли лесистые ущелья Пиренеев среди занимающих их диких народов, когда вы переправились через широкий Родан, одолев сопротивление тысяч галлов и течение самой реки, (6) когда перед вашими глазами возвышаются Альпы, другой склон которых именуется уже Италией, – теперь вы в изнеможении останавливаетесь у самых ворот неприятельской земли?

Да что же такое Альпы, по-вашему, как не высокие горы? (7) Допустим, что они выше Пиренейского хребта; но нет, конечно, такой земли, которая бы упиралась в небо и была бы непроходимой для человеческого рода. Альпы же населены людьми, возделываются ими, рождают животных и доставляют им корм; (8) вот эти самые послы, которых вы видите, – не на крыльях же они поднялись в воздух, чтобы перелететь через Альпы.

Доступны они небольшому числу людей – будут доступны и войскам. Предки этих послов были не исконными жителями Италии, а пришельцами; не раз переходили они эти самые Альпы громадными толпами с женами и детьми, как это делают переселенцы, и не подвергались никакой опасности.

(9) Неужели же для воина, у которого ничего с собою нет, кроме оружия, могут быть непроходимые и непреодолимые места? Сколько опасностей, сколько труда перенесли вы в продолжение восьми месяцев, чтобы взять Сагунт! (10) Возможно ли чтобы теперь, когда цель вашего похода – Рим, столица мира, какая бы то ни было местность казалась вам слишком дикой и слишком крутой и заставила вас остановиться?

(11) А некогда ведь галлы завладели тем городом[80]80
  Речь идет о взятии Рима галлами в 390 г. до н. э.


[Закрыть], к которому вы, пунийцы, не считаете возможным даже дойти. Выбирайте поэтому одно из двух: или сознайтесь, что вы уступаете отвагой и доблестью тому племени, которое вы столько раз в это последнее время побеждали, или же вдохновитесь решимостью признать поход конченным не раньше, чем когда вы будете стоять на той равнине, что между Тибром и стенами Рима!»[81]81
  То есть на Марсовом поле, которое находилось за Сервиевыми стенами.


[Закрыть]

31. (1) Убедившись, что его воины воодушевлены этим обращением, Ганнибал велит им отдохнуть некоторое время, а затем готовиться в путь.

(2) На следующий день он отправился вверх по берегу Родана по направлению к Центральной Галлии, не потому, чтобы это был кратчайший путь к Альпам, но полагая, что, чем дальше он отойдет от моря, тем труднее будет римлянам преградить ему путь; (3) дать же им битву он желал не раньше, как после прибытия в Италию. (4) После четырех дней пути он достиг Острова – это имя местности, где реки Изара[82]82
  Современное название этой реки Изер.


[Закрыть] и Родан, берущие начало в разных частях Альп, охватывают известную часть равнины и затем сливаются; (5) полям, лежащим между обеими реками, посредине, и дано имя Остров. Недалеко отсюда живут аллоброги[83]83
  Аллоброги – кельтский народ, живший между Роной и Изером до Женевского озера. В 121 до н. э. консул Квинт Фабий Максим подчинил их Риму и получил за это прозвище Аллоброгский, но окончательно аллоброги стали частью Римской империи лишь при Юлии Цезаре. Главным городом была Виенна, другие значительные города – Женева (на границе с гельветами) и Куларо (ныне Гренобль).


[Закрыть], уже в те времена один из первых галльских народов как по могуществу, так и по славе. Тогда у них были междоусобицы: (6) два брата спорили из-за царской власти.

Старшего брата, по имени Браней, правившего страной до тех пор, пытался свергнуть с престола меньший брат, окружив себя толпою молодежи, которая хотя и не имела на своей стороне права, но силой превосходила противников. (7) Присутствие Ганнибала пришлось аллоброгам как нельзя более кстати, и они поручили ему решение этого спора.

Сделавшись, таким образом, третейским судьею по вопросу о царстве, Ганнибал, убедившись, что этого желают старейшины и начальники, вернул власть старшему брату. (8) За эту услугу его снабдили съестными припасами и вообще всем, в чем он нуждался, главным же образом одеждой: печально известные своими морозами Альпы заставляли заботиться о теплой одежде.

(9) Примирив споривших аллоброгов, Ганнибал направился уже к Альпам; он пошел не по прямой дороге, а повернул к востоку[84]84
  В оригинале не «к востоку», а «налево».


[Закрыть], в землю трикастинов; отсюда он вдоль по границе области воконциев двинулся к трикориям[85]85
  Трикастины, воконции и трикории – племена, обитавшие на территории современных Лангедока и Прованса в Южной Франции, которая с 121 г. до н. э. стала римской провинцией с названием Нарбонская Галлия.


[Закрыть], нигде не встречая препятствий до самой Друенции. (10) Она также принадлежит к числу альпийских потоков и из всех галльских рек представляет наиболее затруднений для переправы.

(11) Водою она чрезвычайно обильна, а на судах все-таки через нее переправляться нельзя: определенных берегов она не имеет, течет в одно и то же время несколькими руслами, да и их постоянно меняет, порождая все новые пучины. По той же причине и пешему идти через нее опасно; вдобавок она катит острые каменья, которые не дают твердой ногой ступить на ее дно.

(12) А тогда она разлилась еще шире вследствие дождей; поэтому переход войска сопровождался крайним замешательством, тем более что к остальным причинам присоединилась еще тревога воинов, пугавших друг друга беспричинным криком.

32. (1) Консул Публий Корнелий между тем приблизительно через три дня после того, как Ганнибал оставил берег Родана, с выстроенным в боевой порядок войском прибыл к неприятельскому лагерю, намереваясь немедленно дать сражение.

(2) Когда же он увидел, что укрепления покинуты и что ему нелегко будет изгнать неприятеля, так далеко зашедшего вперед, он вернулся к морю и к своим кораблям, думая, что ему будет легче и безопаснее, переправив войско в Италию, выйти Ганнибалу навстречу, когда он будет спускаться с Альп.

(3) А чтобы Испания, его провинция, не осталась без римских подкреплений, он послал туда для войны с Ганнибалом своего брата Гнея Сципиона с большею частью войска, (4) поручив ему не только защищать прежних союзников[86]86
  То есть греческие города на побережье у подножия Пиренеев, а также дружественные Риму местные племена.


[Закрыть] и привлекать на свою сторону новых, но и изгнать Гасдрубала из Испании.

(5) Сам он с очень незначительными силами отправился в Геную, чтобы защищать Италию с помощью того войска, которое находилось в долине Пада[87]87
  То есть с войсками преторов Луция Манлия и Гая Атилия.


[Закрыть].

(6) Ганнибал же, перейдя Друенцию, отправился вверх по лугам, не встречая никаких препятствий со стороны населявших эту местность галлов, пока не приблизился к Альпам.

(7) Здесь, однако, воины, хотя они и были заранее подготовлены молвой, обыкновенно преувеличивающей то, о чем человек не имеет ясного понятия, все-таки были вторично поражены ужасом, видя вблизи эти громадные горы, эти ледники, почти сливающиеся с небесным сводом, эти безобразные хижины, разбросанные по скалам, эту скотину, которой стужа, казалось, даже расти не давала, этих людей, обросших волосами и одетых в лохмотья.

Вся природа, как одушевленная, так и неодушевленная, казалась окоченевшей от мороза, все производило удручающее впечатление, не поддающееся описанию. (8) Вдруг, когда войско поднималось по откосу, показались горцы, занявшие господствующие посты. Если бы они устроили такую засаду в более скрытой части долины и затем внезапно бросились бы в бой, то прогнали бы неприятеля со страшным уроном.

(9) Ганнибал велел войску остановиться и выслал вперед галлов разведать местность; узнав от них, что взять проход невозможно, он расположился на самой широкой ровной полосе, какую только мог найти, имея на всем протяжении лагеря по одну руку крутизну, по другую пропасть.

(10) Затем он велел тем же галлам, которые ни по языку, ни по нравам особенно не отличались от туземцев, смешаться с ними и принять участие в их разговорах. Узнав таким образом, что проход оберегается только днем, ночью же осаждающие удаляются восвояси, он с рассветом опять двинулся под занятые неприятелем высоты, как бы желая открыто и при свете дня пробиться через теснину.

(11) Проведя целый день в попытках, ничего общего с его настоящими намерениями не имеющих, он снова укрепился в том же лагере, в котором войско находилось в предыдущую ночь. (12) А как только он убедился, что горцы покинули высоты, оставив только редкие караулы, он для отвода глаз велел развести гораздо больше костров, чем этого требовало число остающихся в долине, (13) а затем, покинув обоз, конницу и основную часть пехоты и взяв с собою только самых смелых и легковооруженных, быстро прошел через теснину и занял высоты, на которых до тех пор сидели враги.

33. (1) С наступлением дня остальное войско вышло из лагеря и двинулось вперед. (2) Горцы по условленному знаку уже покинули свои крепостцы и с разных сторон приближались к прежним позициям, как вдруг заметили, что одна часть врагов заняла их твердыню и находится над их головами, а другая по тропинке переходит через теснину.

(3) И то и другое представилось их взорам одновременно и произвело на горцев такое впечатление, что некоторое время они стояли на месте неподвижно; но затем, убедившись, что в ущелье царит замешательство, (4) что войско своей же собственной тревогой расстроено и более всего беснуются лошади, они решили, что стоит им хоть сколько-нибудь увеличить это смятение – и врагу не избежать гибели.

И вот, одинаково привыкшие лазить как по доступным, так и по недоступным скалам, горцы с двух различных склонов стремительно спускаются на тропинку. (5) Тогда пунийцам пришлось одновременно бороться и с врагами, и с неблагоприятной местностью; каждый старался поскорее спастись от опасности, и потому пунийцы едва ли не более дрались между собою, чем с врагом.

(6) Более всего подвергали войско опасности лошади. Уже один резкий крик неприятелей, раздававшийся с особенной силой в лесистой местности и повторяемый эхом гор, пугал их и приводил в замешательство; когда же в них случайно попадал камень или стрела, они приходили в бешенство и сбрасывали в пропасть и людей, и всякого рода поклажу в огромном количестве.

(7) В этом ужасном положении много людей было низринуто в бездонную пропасть, так как дорога узкой полосой вела между стеной и обрывом; погибло и несколько воинов. Но особенно страдали вьючные животные: со своей поклажею они скатывались вниз, как лавина.

(8) Ганнибал, хотя и был возмущен этим зрелищем, стоял, однако, неподвижно и сдерживал свой отряд, не желая увеличивать ужас и замешательство войска.

(9) Когда же он увидел, что связь между обеими частями колонны прервана и что ему грозит опасность совсем потерять обоз – а в таком случае мало было бы пользы в том, что вооруженные силы прошли бы невредимыми, – он спустился с высот и одною силой своего натиска прогнал врага, но зато и увеличил смятение своих.

(10) Это смятение, впрочем, тотчас же улеглось, как только распространилась уверенность, что враг бежал и проход свободен; все войско было переведено спокойно и даже, можно сказать, при полной тишине.

(11) Затем Ганнибал взял главную крепостцу[88]88
  Возможно, Эбуродун (ныне Эмбрюн).


[Закрыть] в этих местах и окрестные хутора и добыл в них столько хлеба и скота, что войску хватило продовольствия на три дня; а так как испуганные горцы в первое время не возобновляли нападения, а местность особенных препятствий не представляла, то он в эти три дня проделал довольно длинный путь.

34. (1) Продолжая свой поход, он прошел в другую область, довольно густо населенную, насколько это возможно в горах, земледельческим людом[89]89
  По-видимому, медуллами, занимавшими территории между трикорами, аллоброгами и тавринами, в земле источников Друенции и Дурии (ныне Дора Рипария).


[Закрыть]. Здесь он едва не сделался жертвой не открытой борьбы, а тех приемов, в которых сам был мастером, обмана и хитрости.

(2) Почтенные годами представители селений приходят к Ганнибалу в качестве послов и говорят ему, что они, будучи научены спасительным примером чужих несчастий, предпочитают быть друзьями пунийцев и не желают испытать на себе их силу; (3) они обещают повиноваться его приказаниям, а пока обещают съестных припасов, проводников и – в виде поруки своей верности – заложников.

(4) Ганнибал решил не доверять им слепо, но и не отвергать их предложения, чтобы они, оскорбленные его отказом, не превратились в открытых врагов; поэтому он дал им ласковый ответ, принял заложников, которых они предлагали, и воспользовался припасами, которые они сами вынесли на дорогу, но последовал за их проводниками далеко не в том порядке, в каком он провел бы свое войско через дружественно расположенную область.

(5) Впереди шли слоны и конница, а сам он с лучшими отрядами пехоты замыкал шествие, заботливо оглядываясь по сторонам. (6) Едва успели они войти в тесный проход, над которым с одной стороны повисала гора, как вдруг варвары отовсюду высыпали из своих засад; и с фронта и с тыла напали они на войско, то стреляя в него издали, то вступая в рукопашный бой, то скатывая на идущих громадные камни.

(7) Главные их силы беспокоили задние ряды войска; пехота обернулась, чтобы отразить их нападение, и скоро стало ясно, что, не будь тыл войска защищен, поражение, которое они могли потерпеть в том ущелье, было бы ужасным. (8) Да и так они подверглись крайней опасности и едва не погибли.

Пока Ганнибал стоял на месте, не решаясь повести в теснину пехоту – ведь никто не оберегал ее тыла подобно тому, как он сам оберегал тыл конницы, – (9) горцы с фланга ударили на идущих, прорвали шествие как раз посередине и заняли дорогу, так что Ганнибалу пришлось провести одну ночь без конницы и без обоза.

35. (1) Но на другой день ряды врагов, занимавших среднюю между обеими частями войска позицию, стали редеть и связь была восстановлена. Таким образом, пунийцам удалось миновать это ущелье хотя и не без урона, но все же потеряв не столько людей, сколько вьючного скота.

(2) Во время дальнейшего шествия горцы нападали на них уже в меньшем числе, и это были скорее разбойничьи набеги, чем битвы; собравшись, они бросались то на передние ряды, то на задние, пользуясь благоприятными условиями местности и неосторожностью пунийцев, то заходивших вперед, то отстававших.

(3) Слоны очень замедляли шествие, когда их приходилось вести по узким и крутым дорогам, но зато они доставляли безопасность той части войска, в которой шли, так как враги, никогда этих животных не видавшие, боялись подходить к ним близко.

(4) На девятый день достигли они альпийского перевала[90]90
  Какого именно перевала – неизвестно.


[Закрыть], часто пролагая себе путь по непроходимым местностям и несколько раз сбиваясь с дороги: то их обманывали проводники, то они сами, не доверяя им, выбирали путь наугад и заходили в глухие долины.

(5) В продолжение двух дней они стояли лагерем на перевале; воинам, утомленным работами и битвами, было дано время отдохнуть; а несколько вьючных животных, скатившихся прежде со скал, ступая по следам войска, пришли в лагерь. (6) Воины все еще были удручены обрушившимися на них несчастьями, как вдруг, к их ужасу, в ночь заката Плеяд[91]91
  То есть в ночь на 26 октября.


[Закрыть] выпал снег.

(7) На рассвете лагерь был снят и войско лениво двинулось вперед по дороге, на всем протяжении занесенной снегом; у всех на лице лежал отпечаток тоски и отчаяния. (8) Тогда Ганнибал, опередив знамена, велел воинам остановиться на горном выступе, откуда можно было обозревать широкое и далекое пространство, и показал им Италию и расстилающуюся у подножия Альп равнину Пада.

(9) «Теперь вы одолеваете, – сказал он им, – стены не Италии только, но и Рима. Отныне все пойдет как по ровному, отлогому склону; одна или, много, две битвы отдадут в наши руки, под нашу власть крепость и столицу Италии».

(10) Отсюда войско пошло дальше в таком добром настроении, что даже враги не посмели тревожить его и ограничивались незначительными грабительскими вылазками. (11) Надобно, однако, заметить, что спуск был гораздо затруднительнее восхождения, так как альпийские долины почти повсеместно на италийской стороне короче, но зато и круче.

Почти на всем своем протяжении тропинка была крута, (12) узка и скользка, так что воину трудно было не поскользнуться, а раз, хотя и слегка, поскользнувшись – удержаться на ногах. Таким образом, одни падали на других, животные – на людей.

36. (1) Но вот они дошли до скалы, где тропинка еще более суживалась, а крутизна была такой, что даже воин налегке только после долгих усилий мог бы спуститься, цепляясь руками за кусты и выступавшие там и сям корни. (2) Скала эта и раньше по природе своей была крута; теперь же вследствие недавнего обвала она уходила отвесной стеной на глубину приблизительно тысячи футов.

(3) Пришедшие к этому месту всадники остановились, не видя далее перед собой тропинки, и, когда удивленный Ганнибал спросил, зачем эта остановка, ему сказали, что перед войском – неприступная скала. (4) Тогда он сам отправился осматривать местность и пришел к заключению, что, несмотря на большую трату времени, следует повести войско в обход по местам, где не было ни тропинки, ни следа человеческих ног.

(5) Но этот путь оказался решительно невозможным. Сначала, пока старый снег был покрыт достаточно толстым слоем нового, ноги идущих легко находили себе в нем опору вследствие его рыхлости и умеренной глубины. (6) Но, когда под ногами стольких людей и животных его не стало, им пришлось ступать по голому льду и жидкому месиву полурастаявшего снега.

(7) Страшно было смотреть на их усилия: нога даже следа не оставляла на скользком льду и совсем не могла держаться на покатом склоне, а если кто, упав, старался подняться, опираясь на руку или колено, то и эта опора скользила, и он падал вторично. Не было кругом ни колод, ни корней, о которые они могли бы опереться ногой или рукой; в своей беспомощной борьбе они ничего вокруг себя не видели, кроме голого льда и тающего снега.

(8) Животные подчас вбивали копыта даже в нижний слой; тогда они падали и, усиленно работая копытами, чтобы подняться, вовсе его пробивали, так что многие из них оставались на месте, завязнув в твердом и насквозь заледеневшем снегу, как в капкане.

37. (1) Убедившись наконец, что и животные и люди только понапрасну истощают свои силы, Ганнибал опять велел разбить лагерь на перевале, с трудом расчистив для этого место: столько снегу пришлось срыть и вынести прочь. (2) На следующий день он повел воинов пробивать тропинку в скале – единственном месте, где можно было пройти.

А так как для этого нужно было ломать камень, то они валят огромные деревья, которые росли недалеко, и складывают небывалых размеров костер. Обождав затем появления сильного и благоприятного для разведения огня ветра, они зажигают костер, а затем, когда он выгорел, заливают раскаленный камень уксусом, превращая его этим в рыхлую массу.

(3) Потом, ломая железными орудиями растрескавшуюся от действия огня скалу, они делают ее проходимой, смягчая плавными поворотами чрезмерную ее крутизну, так что могли спуститься не только вьючные животные, но и слоны. (4) Всего у этой скалы было проведено четыре дня, причем животные едва не издохли от голода; действительно, верхние склоны гор почти везде состоят из голых скал, а если и есть какой корм, то его заносит снегом.

(5) В низовьях долины, напротив, есть согреваемые солнцем холмы, и ручьи, окаймляющие рощи, и вообще места, заслуживающие быть жилищем человека. (6) Здесь лошадей пустили пастись, а людям, утомленным сооружением тропы, был дан отдых. Отсюда они через три дня достигли равнины; чем дальше, тем мягче делался и климат страны, и нравы жителей.

38. (1) Таким образом, Ганнибал совершил путь в Италию, употребив – по мнению некоторых историков – пять месяцев на дорогу от Нового Карфагена до подножия Альп и пятнадцать дней на переход через Альпы. (2) Сколько было войска у Ганнибала после его прихода в Италию, относительно этого пункта источники совершенно несогласны друг с другом: самая высокая цифра – сто тысяч пехоты и двадцать тысяч конницы, самая низкая – двадцать тысяч пехоты и шесть тысяч конницы[92]92
  Наименьшая цифра – наиболее достоверная и приведена также у Полибия (III, 56, 4), который ссылается на Ганнибалову надпись – рассказ о деяниях великого полководца на финикийском и греческом языках, которую он оставил на воздвигнутом им жертвеннике у храма Юноны Лацинийской (в окресностях Кротона) в 205 г. до н. э.


[Закрыть].

(3) Более всех поверил бы я Луцию Цинцию Алименту[93]93
  Луций Цинций Алимент (претор в 210 г. до н. э.) – римский историк-анналист, описывавший современные ему события. Труды его, написанные по-гречески, не сохранились до наших дней.


[Закрыть], который, по его собственному признанию, был взят в плен Ганнибалом; но он не дает определенной численности пунического войска, а прибавляет галлов и лигурийцев и говорит, (4) что вместе с ними Ганнибал привел (я думаю, скорее, что эти силы соединились с Ганнибалом уже в Италии, как то и сообщают некоторые источники) восемьдесят тысяч пехоты и десять тысяч конницы; (5) сверх того, он сообщает, что Ганнибал, по его собственным словам, со времени своего перехода через Родан потерял тридцать шесть тысяч человек и несметное число лошадей и других вьючных животных.

Первым народом, в пределы которого Ганнибал вступил, спустившись в Италию, было полугалльское племя тавринов[94]94
  Таврины – лигурийское племя, жившее в верхнем течении реки Пад (ныне По). Их имя дало название городу Турину.


[Закрыть]. (6) В этом все согласны; тем более я нахожу странным, что относительно дороги, которой он перешел через Альпы, может существовать разногласие; а между тем наиболее распространено мнение, по которому Ганнибал перешел Пенинские Альпы, и отсюда этот хребет получил свое имя[95]95
  Пенинские Альпы – Большой Сен-Бернар. Название «Пенинские» происходит от кельтского слова, означающего «горы», а не от слова «пуниец», как полагали некоторые римские авторы.


[Закрыть]; Целий[96]96
  Луций Целий Антипатр – римский историк-анналист II в. до н. э.


[Закрыть] же утверждает, что он избрал для перехода Кремонский перевал[97]97
  Кремонский перевал – видимо, Малый Сен-Бернар.


[Закрыть].

(7) Но и тот и другой путь привел бы его не к тавринам, а к горному племени салассов и отсюда к либуйским галлам[98]98
  Салассы – кельтское или кельто-лигурийское племя, обитавшее в верховьях Большой Дурии (ныне Дора Балтея); соседи тавринов. Либуи обитали, видимо, в низовьях той же долины.


[Закрыть]; (8) к тому же невероятно, чтобы эти два прохода в Галлию[99]99
  То есть в Предальпийскую Галлию, куда через Альпы шел Ганнибал.


[Закрыть] уже тогда были доступны и, во всяком случае, долины, ведущие к Пенинским Альпам, были заняты полугерманскими народами.

(9) Если же кого убеждает название, то пусть он знает, что ни седунам, ни вераграм, жителям этой области, ничего не известно о том, будто их горы получили свое имя от какого бы то ни было перехода пунийцев; а получили они это имя, по их словам, от бога, которого горцы называют Пенином и почитают в капище, выстроенном на главной вершине.

39. (1) Очень выгодным обстоятельством для открытия военных действий со стороны Ганнибала оказалась война между тавринами – первым народом, в область которого он вошел, – и инсубрами. Все же он не мог сразу дать своему войску оружие в руки, чтобы подать помощь этим последним, так как именно теперь, во время отдыха, воины наиболее страдали от последствий испытанных раньше невзгод.

(2) Внезапный переход от труда к покою, от недостатка к изобилию, от грязи и вони к опрятности различным образом действовал на этих, уже свыкшихся с нечистотой и почти одичалых людей.

(3) По этой-то причине консул Публий Корнелий и счел нужным, придя на судах в Пизу и затем приняв от Манлия и Атилия войско, состоявшее частью из новобранцев, частью же из людей, оробевших после недавних позорных поражений, поспешить к реке Пад, чтобы вступить в бой с неприятелем, не дав ему времени оправиться.

(4) Но, пока консул дошел до Плацентии, Ганнибал успел уже покинуть лагерь и взять силой один город тавринов, именно их столицу, так как на его предложение добровольно заключить с ним союз жители ответили отказом. (5) И ему удалось бы привлечь на свою сторону живших в равнине Пада галлов, притом не одним только страхом, но и по доброй воле, если бы внезапное прибытие консула не застигло их еще тогда, когда они выжидали удобного для отпадения времени.

(6) Но и Ганнибал двинулся далее из области тавринов, полагая, что те из галлов, которые еще не знали, к которой стороне им присоединиться, последуют за тем, кто явится к ним лично. (7) И вот уже оба войска стояли почти в виду друг друга и небольшое пространство отделяло обоих предводителей, которые, не зная еще хорошенько один другого, все-таки уже успели проникнуться взаимным уважением.

(8) Имя Ганнибала и до разгрома Сагунта пользовалось громадной известностью у римлян, Сципиона же Ганнибал считал замечательным человеком уже по тому одному, что он был назначен полководцем именно против него.

(9) К тому же каждый из них еще умножил высокое мнение о себе противника: Сципион – тем, что, оставшись позади Ганнибала в Галлии, успел преградить ему путь, когда тот перешел в Италию, Ганнибал же – столь смело задуманным и успешно совершенным переходом через Альпы.

(10) Все же Сципион первым переправился через Пад и расположился лагерем на берегу Тицина[100]100
  Тицин (ныне Тичино) – левый приток реки Пад.


[Закрыть]. Но, прежде чем вывести воинов на поле брани, он счел нужным произнести пред ними ободряющее слово. Речь его была такова:

40. (1) «Если бы, воины, вы, кого я теперь вывожу в поле, были тем самым войском, над которым я начальствовал в Галлии, то я счел бы за лишнее обращаться к вам с речью.

(2) В самом деле, какой смысл имели бы ободрительные слова, обращенные к тем всадникам, которые одержали блистательную победу над неприятельской конницей[101]101
  Умышленное преувеличение: речь идет о победе над небольшим отрядом из 500 всадников.


[Закрыть] на берегу Родана, или к тем легионам, с которыми я преследовал вот этого самого врага, когда он бежал передо мною и именно тем, что отступал и уклонялся от битвы, доставил мне если не победу, то равносильное ей признание в своей слабости?

(3) Но то войско было набрано для провинции Испании; под началом моего брата Гнея Сципиона[102]102
  Брат Публия Корнелия Сципиона Гней был легатом, т. е. помощником консула.


[Закрыть] и под моими ауспициями[103]103
  Ауспиции, то есть гаданя по поведению птиц, во всех случаях совершались исключительно от имени главнокомандующего.


[Закрыть] оно воюет там, где ему велел воевать римский сенат и народ; (4) я же, чтобы предводителем против Ганнибала и пунийцев вы имели консула, по собственной воле взял на себя эту борьбу. А новому главнокомандующему прилично сказать несколько слов своим новым воинам.

(5) Прежде всего, вы не должны оставаться в неведении относительно рода предстоящей войны и качеств противника. Ваши враги – те самые, кого вы одолели на суше и на море в первую войну, кого в продолжение двадцати лет заставляли платить дань, у кого вы отняли Сицилию и Сардинию, как награду за успешно оконченную войну.

(6) Поэтому вы будете драться с подобающим победителям воодушевлением, а они – со свойственной побежденным робостью. Да и ныне они решились дать битву не от избытка мужества, а потому, что иначе нельзя; (7) или вы, быть может, думаете, что те самые, кто уклонялся от боя тогда, когда войско было еще невредимо, теперь, после того как две трети их пехоты и конницы погибло при переходе через Альпы, воодушевлены большей надеждой?

(8) Но, возразите вы, их, правда, мало, зато они бодры телом и душой и нет такой силы, которая могла бы противостоять их мощному напору. (9) Совершенно напротив! Это – призраки, едва сохранившие внешнее подобие людей, изнуренные голодом и холодом, грязью и вонью, изувеченные и обессиленные лазаньем по скалам и утесам, с отмороженными конечностями, онемевшими в снегах мышцами, окоченевшим от стужи телом, притупленным и поломанным оружием, хромыми и еле живыми лошадьми.