Текст книги "Танки идут на мины"

Автор книги: Галина Бакшеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

☆
С ФРОНТА НА ФРОНТ

Мугалев прибыл в Москву, явился в штаб инженерных войск. На докладе генерал-полковнику М. П. Воробьеву он сказал, что полностью излечился, и попросил направить его вдогонку за тралами, отгруженными на Сталинградский фронт.

– Поспешите, товарищ Мугалев. Тралы там понадобятся, – сказал Воробьев.

Тут же в штабе Мугалев встретил Г. И. Покровского. Он пригласил его в лабораторию и показал фотоснимки.

– Вот она, огненная струя, пронизывающая танк. Это – кумулятивные снаряды, формирующие при взрыве направленную взрывную струю. Такой снаряд способен «пробить» броню толщиной до 200 миллиметров. В броне струя оставляет узкое отверстие. Раскаленная масса продуктов взрыва вместе с оторванными осколками тыльной плоскости брони на пути своего движения внутри танка разрушает оболочку снарядов и взрывает всю боеукладку. Ваше счастье, что струи не задели боеукладку, а только подожгли моторное отделение. О том, что у противника есть эти снаряды, нашему командованию известно. Но применять их он начал, очевидно, только теперь.

Мугалев долго всматривался в фотоснимок – прообраз косы смерти, пронесшейся над ним и экипажем сгоревшего танка.

Во второй половине ноября 1942 года конструктор прибыл на Сталинградский фронт, в штаб 109-й танковой бригады. Командир бригады полковник В. С. Архипов познакомил инженера со сложившейся обстановкой и задачей, возложенной на бригаду.

19-20 ноября фронты сталинградского направления перешли в контрнаступление. 109-я танковая бригада, действовавшая в составе Донского фронта, в первые пять дней операции развивала наступление на хутора Вертячий и Нижне-Гниловский. Подходы к ним были густо минированы. На минные поля немцы возлагали большие надежды. Раньше проходы в них делали ночью саперы. Если этой работой займутся снова они, понадобится несколько часов. Теперь же по минам пойдут танки-тральщики. Их повели лейтенанты П. К. Печетко и В. И. Косарев. И вот уже с грохотом рвутся мины под стальными дисками тралов. По образовавшемуся проходу стремительно двинулись в атаку линейные танки. За ними пехота. Уже пройден передний край обороны противника, занят хутор Нижне-Гниловский, а вот и Вертячий. При прорыве оборонительного рубежа противника на этом участке машины потерь от противотанковых мин не имели.

Вскоре после прорыва из-за бугров и холмов, сожженных гитлеровцами хуторов поползли колонны пленных.

Наши танкисты по достоинству оценили работу механических миновзрывателей, позволивших им с ходу и без потерь форсировать минные поля и добиться успеха в захвате хуторов.

^{Мина обезврежена…}

Полковник В. С. Архипов невольно сравнивал: «Из танков, шедших на левом фланге без тралов, 11 подорвались на минах. Они не прошли передний край и не выполнили тем самым поставленной задачи».

А комиссар 310-го танкового батальона Н. А. Пантелеев говорил о тральщиках: «Это дивная штука. Сожалели, что их было так мало. Они позволили нам прорваться к Вертячему без особых потерь».

В те дни, когда в междуречье Волги и Дона завершалось окружение 330-тысячной группировки 6-й гитлеровской армии и развертывались наступательные операции, до обидного не хватало танков-тральщиков.

В ноябрьских и декабрьских боях то на одном участке, то на другом танки-тральщики обеспечивали линейным танковым подразделениям и пехоте безопасные проходы в минных заграждениях противника. Или, действуя с авангардом, они вели разведку дорог на минирование, по которым двигалась основная часть войск и боевой техники, способствуя ускоренному продвижению наступающих частей и их тылов.

Минные тральщики выполняли боевую задачу и в составе 16-й гвардейской танковой бригады 17-го танкового корпуса генерала П. П. Полубоярова при движении передового отряда в направлении от Верхнего Мамона на Кантемировку.

…Командир 16-й гвардейской танковой бригады подполковник Н. М. Филипенко поставил задачу:

«Тральщикам идти с передовым отрядом на Кантемировку. Идти стремительно и вести разведку на минирование основных путей движения бригады. За танками пойдут пехота и тылы»[3]3
  Рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712.


[Закрыть].

Во время этого рейда танки-тральщики около 60 километров шли в авангарде, проверяя дорогу.

После боев, оценивая возможности тральщиков, подполковник Н. М. Филипенко в докладной на имя командира корпуса писал: «Тралы себя оправдали при прорыве оборонительных рубежей противника, хотя и применялись разрозненно. Требуется их шире внедрять в части, для чего внести в штаты корпусов отдельные подразделения тральщиков, численностью до батальона в 25 тралов»[4]4
  Рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712.


[Закрыть].

А в отзыве командования корпуса отмечалось, что тралы «будут применяться в предстоящих боях, по конструкции и освоению они просты, в состоянии выдержать марши на значительном расстоянии»[5]5
  Там же.


[Закрыть].

В частях, где появлялись тральщики, бойцы неизменно видели офицера небольшого роста, синеглазого, всегда сосредоточенного и внимательного к тем, кто должен был повести их в бой.

Увидел однажды тральщик и лейтенант Иван Петренко.

– Что же это такое? – поинтересовался он у Мугалева.

Павел Михайлович объяснил.

– Ну а если бы на наши Т-70 навесить их? – сказал танкист.

– Давно на фронте? – спросил военинженер.

Лейтенант рассказал, как три месяца спустя после начала войны он поступил во 2-е харьковское танковое училище, которое окончил в июле 1942 года уже в Самарканде. На фронт попал в октябре, под Сталинград, командиром танка. Нет еще и двух месяцев, как он на передовой, но каков враг – уже познал.

Недавно ходил в первую свою разведку – боем выявлял противотанковые средства у деревни Елхи. Зашел далеко в глубину обороны гитлеровцев.

Обратно двигались окольными путями, обходя районы минирования.

– Была бы эта навесная катушка у танка, не пришлось бы искать длинных окольных путей, – заключил Петренко.

Вскоре молодой танкист сам повел в бой машину с тралами.

На каком бы участке фронта ни появились танки-тральщики, они смело прорывали полосы минных заграждений, и ни мины, ни минометно-пулеметный огонь, ни мороз, ни ветер суровой степной зимы не могли их остановить.

* * *

Боевые действия на Волге и Дону завершились.

Учитывая опыт боевого применения танков-тральщиков в 1942 году, Мугалев внес улучшающие конструкцию тралов дополнения. Новые образцы тралов, изготовленные в очень короткий срок, были направлены во 2-ю танковую армию под командованием генерал-лейтенанта А. Г. Родина.

Совершив марш-маневр, 2-я танковая армия передислоцировалась в район города Дмитриев-Льговский Курской области.

Мугалев с пятью тральщиками прибыл сюда в начале марта 1943 года.

Зима прошла здесь суровая и снежная. В ледяных, пронизанных февральской стужей полях слой снега достигал свыше метра. Снежные заносы стали главным препятствием на пути передвижения войск. В таких условиях тральщики работать не могли, да и нужды в них не было. Военинженер доложил об этом командующему.

– Ну что же, – сказал генерал-лейтенант А. Г. Родин, – у нас и без того много нерешенных проблем. Например, взорванные и заминированные мосты на реке Свапа на подступах к городу. Возьмитесь за них. Ведь скоро паводок. Перейдя на правый берег, войска могут оказаться отрезанными от баз снабжения. Противник уже взорвал один из трех шоссейных мостов. Нет сомнения, что и остальные подготовлены к взрыву. Этого нельзя допустить, надо упредить его намерение.

Мугалеву выделили группу саперов. Обстрелянные, опытные бойцы, специалисты по минированию и разминированию своих и вражеских оборонительных рубежей, они сразу же поняли план инженера и, не теряя времени, приступили к его выполнению. Сначала удалось распутать сложную схему проводной сети, подготовленной немцами для подрыва с дальнего укрытия двух оставшихся целыми мостов через пойму и русло реки Свапа. Провода перерезали быстро, а спустя два дня обезвредили до сотни разного веса зарядов взрывчатого вещества, прикрепленных к сваям и другим элементам мостов.

Однако один шоссейный участок и пролет железнодорожного моста противник взорвал еще во время боев на ближних подступах к городу. Надо было спешить с их восстановлением до начала паводка. На помощь саперам пришли и местные жители.

Восстановительные работы на мостах уже шли полным ходом, а проблема доставки боеприпасов от Дмитриева-Льговского к переднему краю так и не была решена.

– В ближнем тылу скопились сотни тонн боеприпасов, а передовые части вынуждены беречь каждый снаряд, – говорил военинженеру член Военного совета армии генерал-майор А. В. Мельник. – Подумайте, товарищ Мугалев, что можно предпринять.

Мугалев выехал из штаба и по дороге мысленно анализировал обстановку. «Что же надо предпринять, чтобы найти выход из создавшегося положения?» – думал он. Беспокоило его и то обстоятельство, в котором оказались тралы. Они простаивали в бездействии, а где-то были так нужны! Командование армии будто забыло, с какой задачей прибыл конструктор. У армии своих забот полно. И вдруг подсознательно работавшая мысль толкнула его: «А двухколейная железная дорога, она ведь идет в сторону переднего края. Правда, обе линии рельсов взрывами выведены из строя, и подвижной состав немцы угнали. А что, если из кусков перебитых рельсов двухпутной дороги восстановить один путь? Всего 20 километров отделяют передний край от города. Вот и будет надежная дорога для подвоза боеприпасов даже во время распутицы».

Приехав в расположение своего подразделения, он занялся расчетами. Саперы вымеряли перебитые куски рельсов. В овраге, примыкавшем к железной дороге, они нашли две опрокинутые немецкие железнодорожные платформы, раздобыли еще какие-то нужные приспособления.

На третьи сутки, уже в который раз, шагая по шпалам от станции к мосту, где велись восстановительные работы, Мугалев совершенно отчетливо представил, каким образом удастся протянуть дорогу. С этим предложением он и поехал в штаб армии.

Член Военного совета генерал-майор А. В. Мельник одобрил план военинженера.

Саперы и местные железнодорожники начали работы сразу в нескольких местах. Мугалев ходил от одного участка к другому, осунувшийся и измотанный. Спал он урывками и тревожно. На пятые сутки к вечеру 20 бойцов сдвинули с места платформы, груженные снарядами, и так, толкая их, пошли к линии фронта. На первый рейс ушли сутки. Не обошлось и без потерь. Заметив шествие, вражеский истребитель-разведчик снизился и обстрелял платформы.

Учитывая эти трудности, изобретатель предложил приспособить автомашину ЗИС-5 под железнодорожный тягач. Генерал Мельник и эту идею одобрил. Хотя каждая автомашина была на особо строгом учете, он приказал выделить одну для эксперимента.

– Вы вот что, – сказал генерал, – поставьте в кузов автомашины зенитный пулемет, тогда «мессер» не посмеет вас клевать.

С колес автомашины сняли резиновые покрышки, к металлическим ободам приварили хитроумные приспособления, и «паровоз» тронулся по рельсам. К тягачу прицепили обе платформы. В кузов добавили груза и установили пулемет против пикирующих самолетов.

К исходу шестых суток железнодорожный «эшелон» из двух платформ со снарядами, ведомый «паровозом ЗИС-5», пошел к линии фронта. За сутки успевали сделать два рейса. Это позволило снять строгое нормирование расхода боеприпасов в передовых частях и значительно облегчить труд транспортной авиации, сбрасывающей боеприпасы на парашютах.

Прошел почти месяц с тех пор, как конструктор появился во 2-й танковой армии. В боевой готовности стояли танки-тральщики. Экипажи обучены. Тралы могли бы выполнять свою задачу где-то на другом участке фронта. Собрался было обратиться к командующему, но дальнейшие события опередили его намерение.

В конце марта конструктора вызвали на Военный совет. Он прибыл в штаб армии с докладом о проделанной работе… Но адъютант командующего, показав на соседнее здание офицерской столовой, сказал:

– Вас ждут там, товарищ военинженер.

В большой столовой за плотно зашторенными окнами горел яркий свет. Празднично накрытый стол ждал кого-то. Собрались офицеры. Павел Михайлович никак не мог предположить, что все это подготовлено для торжественного момента, связанного с ним.

Вошли командующий армией генерал-лейтенант А. Г. Родин и член Военного совета генерал-майор А. В. Мельник. Внешне очень непохожие друг на друга люди. Александр Григорьевич крупный, светловолосый, с отличной военной выправкой, Андрей Васильевич – маленький, грузный, с размеренной походкой.

– Военный совет армии возбудил ходатайство перед Москвой оставить вас, товарищ Мугалев, во 2-й танковой армии заместителем командующего по инженерным вопросам, – сказал А. В. Мельник. – Как ни пытались отстоять вас, Павел Михайлович, ничего не получилось. Генерал-полковник Воробьев не дал согласия. Получена телеграмма направить вас в Москву. Военный совет выносит вам благодарность за инициативу и квалифицированную помощь, оказанную армии по разминированию и восстановлению мостов и участков железной дороги. Проделанная вами работа достойна быть отмеченной. Принято решение о вручении вам правительственной награды – ордена Красной Звезды. Награждаются и отличившиеся саперы вашей группы.

Мугалев не ожидал, что его скромный труд будет так высоко оценен командованием. От волнения он не нашел нужных слов – ведь это была его первая правительственная награда.

Все сердечно поздравляли конструктора. А член Военного совета генерал-майор Мельник сказал:

– Орден Красной Звезды – орден солдатской доблести. С честью носите его, товарищ Мугалев.

Так провожало командование 2-й танковой армии конструктора.

А танки-тральщики командование 2-й танковой армии использовало в боях на Курском выступе в июле 1943 года. Здесь была проведена проверка их действий и с тяжелыми танками КВ-1. Эти танки были грозой для противника. Они смело вступали в единоборство с его артиллерией и неизменно выходили победителями. Но они не могли выдержать коварства противотанковых мин. Маленькая мина выводила из строя мощную машину. Навесные секции трала превращали ее в сухопутную крепость.

* * *

…В Москве на приеме у генерал-полковника М. П. Воробьева состоялся такой разговор:

– Что же вы, товарищ Мугалев, такой энтузиаст наземных тральщиков, занялись в армии Родина не своим делом? Меня буквально атаковали и командующий, и член Военного совета, настаивая на том, чтобы вас оставили там. А ваше дело заниматься тралами. Чтобы вам было легче решать технические и оперативно-тактические вопросы, связанные с тральщиками, а также вести подготовку специалистов по тралам, мы выделили группу офицеров. С ними и планируйте всю дальнейшую работу, имея в виду, что с каждым месяцем объем ее будет нарастать.

В распоряжение Мугалева по его выбору из запасного офицерского полка выделили 15 человек. Вскоре они были подготовлены как специалисты по боевому применению наземных тральщиков и практическому обучению войск.

…В апреле 1943 года группа тральщиков прибыла на Северо-Кавказский фронт.

Командующий бронетанковыми и механизированными войсками фронта полковник А. К. Ярков принял Мугалева и его заместителя военинженера М. Ф. Кондратенко с воодушевлением:

– Много наслышаны о ваших тралах, да заполучить их было трудно. Ну а теперь используем их сполна. Шестнадцать тральщиков – это же сила! Они должны помочь нам при преодолении танками минных полей, широко применяемых здесь противником. Перспектива у него – быть сброшенным в море. Поэтому по мере отхода к побережью плотность его минных заграждений будет возрастать.

В ближнем тылу группа Мугалева развернула работы по оснащению танков крепежными деталями для тралов и обучению экипажей тральщиков.

Когда 29 апреля в 7 часов 40 минут после артиллерийской и авиационной подготовки главные силы северной и южной ударных групп 56-й армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Гречко перешли в наступление, в прорыв ввели два тральщика. 4 мая войска армии освободили станицу Крымскую, и оба тральщика в боях действовали успешно.

В последующем, продолжая вести бои на отдельных участках за улучшение своего тактического положения, части армии почти вплотную подошли к Голубой линии – последней и самой сильной оборонительной полосе вражеских войск на Кубани. Войска готовились к новой наступательной операции. Главный удар, приказом командующего фронтом, наносился силами 56-й и 37-й армий. Направление этих ударов проходило между селениями Киевское и Молдаванское. Здесь и решили использовать тральщики.

Что же представляла собой эта линия прорыва?

В станице Киевской сосредоточились главные узлы обороны первой позиции противника. В станице Молдаванской проходил мощный узел обороны второй позиции.

Передний край линии прорыва «прикрывался густой сетью проволочных заграждений, завалов и минных полей общей глубиной до 500 м. Плотность минных полей на отдельных участках достигала 2500 мин на 1 км фронта. Особая плотность минных полей создавалась на танкодоступных направлениях. Кроме того, для борьбы с танками в каждом сооружении имелся запас противотанковых мин. Для защиты от пехоты в большом количестве были установлены мины-сюрпризы натяжного действия»[6]6
  А. А. Гречко. Битва за Кавказ. М., Воениздат, 1969, стр. 337.


[Закрыть].

Наступление войск 56-й и 37-й армий началось утром 26 мая мощной артиллерийской и авиационной подготовкой. Все 16 тральщиков пошли на преодоление заминированных зон.

При атаке переднего края противника на подступах к Молдаванскому тральщики, попав на первые мины, в двух случаях взорвали целиком большие заминированные участки, открыв широкие ворота для танков и пехоты. Участки были заминированы минами типа ТМ-35 в металлической оболочке. Такой случай за все время применения тралов Мугалев наблюдал впервые.

Тральщики и линейные танки вклинились в оборону противника в направлении Киевского. В середине дня отдельные танки ворвались в станицу, но, не поддержанные пехотой, отошли обратно.

Здесь же произошло и непредвиденное. Один из тральщиков, вырвавшийся к окраине станицы, оказался без прикрытия линейными танками. Ему была дана команда возвратиться назад. Командир танка-тральщика, подчиняясь приказу, развернулся и пошел в сторону своего переднего края, но в полосе ничейной территории его настиг снаряд немецкой пушки. Танк с тралом был подбит. Трое суток за него шел огневой бой. Обе стороны вели пулеметный и минометный огонь, не допуская никого к аварийному тральщику. Когда же на четвертые сутки группе наших танков удалось прорваться к поврежденной машине, трала у танка не оказалось.

Это было ЧП.

О случившемся стало известно в Москве и доложено Верховному главнокомандующему. И. В. Сталин был крайне недоволен потерей образца новой боевой техники. Он потребовал объяснения, пожелал лично посмотреть на тральщик.

Через несколько дней во двор Кремля доставили танк с тралом. И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов и другие члены Государственного Комитета Обороны осмотрели тральщик.

– Сколько он весит? – поинтересовался Верховный главнокомандующий.

– Пять тонн, – ответили ему.

Тогда Сталин заметил:

– Стадо поросят, гонимое впереди себя немецкими танками, неплохо справилось с разминированием минных полей на левом фланге линии Мажино при вторжении немцев во Францию. Не пойму, зачем такой вес тральщику – пять тонн, зачем металла столько тратим?..

Кто-то из присутствующих специалистов дал пояснение. Оно, кажется, удовлетворило И. В. Сталина[7]7
  Рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712.


[Закрыть].

Вскоре наши войска освободили Таманский полуостров. На окраине одного из населенных пунктов был обнаружен трал, разобранный и упакованный в ящики для отправки в Германию.

* * *

…К лету 1943 года Красная Армия окончательно захватила инициативу в свои руки. А немецко-фашистское верховное командование стремилось любой ценой вернуть утраченные возможности и изменить ход событий в свою пользу. Но то, что наступил наконец поворот в исходе войны, ни у кого уже не вызывало сомнения. И Мугалев думал, что впредь теперь будут развертываться наступательные операции и тральщики очень и очень понадобятся. Они, как впоследствии напишет об этом Н. Н. Воронов, «сберегли бы жизнь многим саперам, которым со смертельным риском приходилось вручную обезвреживать минные поля противника. Кроме того, работа саперов сразу выдавала противнику наши участки прорыва. Предложение изобретателя обеспечивало внезапность прорыва вражеских заграждений»[8]8
  Н. Н. Воронов. На службе военной. М., Воениздат, 1963, стр. 242.


[Закрыть].

На многих участках фронта, где действовали тральщики, подготовка их экипажей, организация и предварительное проведение методических показов прорыва полос минных заграждений и отработка вопросов взаимодействия с линейными танками, самоходно-артиллерийскими установками и подразделениями саперов, а затем и само боевое применение нового вида оружия осуществлялись под руководством конструктора и по разработанным им тактическим схемам.

Таким образом, был накоплен достаточный опыт по организации и боевому применению тральщиков, и конструктор решил обратиться к генерал-полковнику Я. Н. Федоренко – командующему бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии – с предложением создать новый вид войскового формирования – бригаду наземных танковых тральщиков и придавать ее фронтам для действий на главных направлениях прорыва долговременных оборонительных полос противника.

Главное автобронетанковое управление Красной Армии размещалось в доме Наркомата обороны, что у Красной площади. Какой уже раз входил сюда Мугалев с этой светлой площади, охваченный волнением в ожидании решения, которое примет начальство.

Нервничал он и перед этой встречей. Но в кабинет командующего вошел уверенно. Генерал поднялся из-за стола и неторопливо пошел навстречу. Глаза суровые. Однако крепкое, дружелюбное пожатие руки несколько успокоило офицера.

– Садись, Мугалев. С какой новостью пожаловал? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Слышал, что хочешь тральные соединения организовать. Дело это хорошее, конечно, да танков у нас не хватает даже для линейных частей.

Павел Михайлович пытливо посмотрел на генерала, думая, что разговор может быть обещающим. Командующий конечно же понимал необходимость для фронтов тральных соединений. Но нет танков!

Всегда внимательный к любым новаторским начинаниям, Яков Николаевич дал понять конструктору, что рано пока думать о соединениях минных тральщиков. А у Мугалева было все же свое мнение на этот счет: «Тральщики продлят жизнь танкам на поле боя, сохранят многие машины от неизбежных потерь на минах и тем компенсируют нехватку их для линейных частей».

Он не мог примириться с отказом. Идея была им выстрадана и диктовалась самой жизнью, боевой действительностью. Тогда он решил сделать еще один шаг – обратился к инженеру-майору П. К. Ворошилову, сыну Климента Ефремовича Ворошилова.

Петр Климентьевич знал Мугалева по Туле. Он сам работал над вопросами боевого использования новых образцов тяжелых танков. Тральщики его также интересовали, и он руководил комиссией по их испытаниям. Вместе разрабатывали программу испытаний тралов, вместе испытывали их, составляли отчеты. Разъезжая по фронтам, они сохранили друг о друге добрую память. «Что-то он посоветовал бы мне сейчас?» – подумал конструктор. И, не откладывая, позвонил Петру Климентьевичу. С первых же слов Мугалев почувствовал, что тральные дела того, как и прежде, тоже волнуют.

Вскоре состоялась встреча Мугалева с членом Государственного Комитета Обороны маршалом К. Е. Ворошиловым в Кремле[9]9
  Рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712.


[Закрыть]. Климент Ефремович выслушал военинженера и одобрительно отнесся к его предложению о создании нового формирования – танковых наземных противоминных тральщиков. Тут же, подняв телефонную трубку, он попросил соединить его с генералом А. И. Антоновым. Маршал порекомендовал заместителю начальника Генерального штаба А. И. Антонову вызвать конструктора Мугалева, заслушать его предложение и принять решение.

Этот период был до предела напряженным для Генерального штаба. На орловско-курском и белгородско-харьковском направлениях ожидался переход противника в наступление. Но точная дата не была ясна. Вся наша оборона была готова к отражению ожидаемого удара. Войска, развернувшиеся к контрнаступлению, ждали начала решающих событий со дня на день.

И все же в один из таких до предела напряженных дней, а именно 5 июня в 4 часа утра, группа руководящих работников Генерального штаба заслушала краткое сообщение Мугалева об опыте боевого применения тральщиков на различных фронтах и его предложение о перспективе их применения в предстоящих наступательных операциях.

Затем состоялось короткое совещание, после чего генерал А. И. Антонов объявил проект решения Ставки Верховного Главнокомандования:

1. Сформировать на базе одного из существующих линейных танковых полков опытный полк наземных противоминных тральщиков.

2. Полку тральщиков присвоить наименование – Отдельный инженерно-танковый полк.

3. Привлечь к формированию и тактическому обучению личного состава полка подполковника П. М. Мугалева.

В этот же день в 16 часов на очередном докладе в Ставке Верховный главнокомандующий утвердил проект. И уже поздно вечером в генштабе А. И. Антонов поставил об этом в известность конструктора.

– Товарищ Мугалев, доложите об этом генерал-полковнику Федоренко, – сказал А. И. Антонов.

Но тот стоял нерешительный, скованный.

– Вы хотите что-то сказать? – спросил А. И. Антонов.

– Да, товарищ генерал.

– Прошу.

– Я был у генерал-полковника Федоренко несколько дней назад со своим предложением, но получил отказ. И теперь идти к нему с решением, принятым сейчас…

Сдержанное, несколько суровое лицо Антонова тронула мягкая улыбка.

– Хорошо, он сам вас вызовет, – сказал Алексей Иннокентьевич[10]10
  См. рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712.


[Закрыть].

Конструктор не мог сдержать своей радости: наконец-то осуществлялась его мечта! Впервые в истории военного искусства в нашей армии появился новый вид войскового формирования – полк наземных противоминных тральщиков. Отныне наступательные операции с прорывом оборонительных рубежей противника будут более скоротечными, а неизбежные в прошлом потери в боевой технике и людях на минных полях – минимальными.

В тот же день Мугалева вызвал генерал-полковник Я. Н. Федоренко.

Вместе с командующим в кабинете находился и член Военного совета бронетанковых и механизированных войск генерал-полковник Николай Иванович Бирюков.

– Ну, обошел меня, конструктор, перехитрил, выходит, – сказал Федоренко.

Мугалев еще раз с чувством большого удовлетворения выслушал из уст генерала о принятом Ставкой решении. Он тут же попросил назначить его заместителем командира опытного полка тральщиков. Посоветовавшись с Бирюковым, командующий дал согласие.

Я. Н. Федоренко приказал Мугалеву разработать с Главным управлением формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск схему полка минных тральщиков, программу его обучения и выехать к месту формирования в Тульской области.

Начальник этого управления генерал-лейтенант Н. В. Фекленко принял конструктора и силами своих офицеров помог ему в предельно короткий срок отработать штатную документацию нового полка. Через три дня штат полка был готов и утвержден командованием.

Павел Михайлович выехал в Тулу. Здесь в июле 1943 года был сформирован опытный полк – первый из восьми славной когорты полков наземных тральщиков Красной Армии периода Великой Отечественной войны. Ему было дано наименование – 166-й отдельный инженерно-танковый полк.