Текст книги "Гнев влюбленной женщины"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Интересно, интересно…

– Итак, господа-товарищи. – Гера любил так называть людей, с кем его сталкивала служба. – Кто первый?

Он нарочно собрал их тут всех вместе, не став вызывать по одному. На это еще будет время. Он любил коллективные сборища, любил эффект неожиданности, когда народ, не успев собраться и прикрыться враньем, выкладывал все что есть. И если кто-то вдруг решил соврать, другой мог его одернуть, обругать. Мог возникнуть спор. А это очень здорово! Правда могла вылезти наружу почти сразу же.

А начни он их вызывать по очереди, что будет? Каждый, всяк отсюда выходящий, станет консультировать того, кто только собирается войти. И у того, следующего, будет достаточно времени, чтобы подготовиться к вопросам.

Так-то…

Старший менеджер по-прежнему сидел с плотно сжатыми губами и бледным лицом. И на него – ух, ты! – трое из девяти присутствующих бросали злорадные взгляды. Это уже кое-что.

– Говорите вы, как старший по должности, – предложил ему Геральд.

– Что говорить? Что говорить? – Он нервно дернулся, откинулся на спинку кресла, лоб и виски его тут же вспотели. – Наташа хороший человек… была, раз вы говорите, что она погибла.

– Погибла, погибла, в этом нет сомнений, – кивнул Гера.

И удивился по ходу, что никто из присутствующих так и не спросил, как именно погибла Наташа. Неужели слухи уже просочились от соседки? Или родня наведалась в магазин? Они уже узнали? Ну да, им должны были сообщить. Кто-то из оперов с ними уже должен был работать.

– Хороший человек, отзывчивый товарищ.

– Послушайте, – прервал его Гера, поморщившись, – мы же здесь не на комсомольском собрании. Отзывчивый товарищ. Честная, трудолюбивая… Это все понятно. Скажите мне лучше о конфликтах в вашем коллективе. Она была старшим продавцом. К ней стекались все жалобы и от покупателей, и от коллег. Что произошло здесь у вас не так давно?

Эти слова, в принципе, самые обычные, произвели эффект разорвавшейся бомбы. По кабинету пронесся сначала шелест, потом гул, и следом Геральда накрыл такой гвалт, что впору было затыкать уши. Но затыкать их ему было как раз и нельзя.

– Что произошло?! Почему сразу что-то должно было произойти? – это гневно взорвался старший менеджер.

– Тань, помнишь, что творилось месяц назад, когда поймали того мошенника?! – громким шепотом обратилась одна из девушек к соседке по стулу.

– Вообще, ужас! Он ей так угрожал… – так же шепотом ответила Таня.

Геральд быстро записывал.

– У нас тут каждый день как на вулкане, – обронил задумчиво один из трех парней. – То недовес, то ценники не те. То какая-то падла в свою сумку сунула банку икры и забыла ее пробить перед уходом с работы.

– Ага, – подхватил тот, что сидел рядом с этим парнем. – Падла забыла и сунула. Или падле этой кто-то сунул и забыл предупредить. Пошутил, возможно.

– Да уж, помню, как Кирина носилась с этой банкой по отделу и орала, что никому нельзя верить, что все воры и гады вокруг…

Геральд быстро записывал.

– А этот ее ухажер! – едва слышно, но все же слышно, фыркнула девушка на ухо своей подружке, которую все время держала за руку, уселись они как можно дальше от Геры, у самого выхода из кабинета. – Такая, прости меня, сволота! Тянул из нее бабло, как альфонс какой-нибудь. Натаха все надеялась, все думала, что женится. А он…

– Она за него даже курсы по английскому оплатила, – ответила ей подруга тоже шепотом.

– Да ладно!

– Она сама мне жаловалась. Будто даже кредит взяла.

– Ваще-е, надо было быть такой дурой! – Девушки склонились друг к другу еще ближе, и Геральду пришлось сильно напрягать слух, чтобы расслышать. – А этот-то, наш, переживает.

– Да уж вижу, белее снега. Он ей ведь проходу не давал. Наташка рассказывала, что на Восьмое марта в этом году выложил ей под окнами сердце из розовых бутонов.

– Лучше бы он детям своим конфет купил, урод! – зло отозвалась подруга и покосилась в сторону старшего менеджера, застывшего в своем кресле.

Потом шум перерос в то состояние, когда всем все стало без разницы, о чем говорить. Темы заплутали меж грядущих праздников, безденежья и опасности ночью выходить из дому в одиночку. И Геральд прения прервал.

– А теперь, господа, я хотел бы переговорить с каждым по отдельности. Начнем?

Информации набралось много, и в целом Геральд остался доволен.

Во-первых, он узнал имя Наташиного парня, оставившего ее год назад с разбитыми надеждами и невыплаченным кредитом за его курсы по английскому языку. Это был некий Андрей Вихров, работающий заведующим отделом в соседнем магазине электроники. Парень был, по слухам, красивым, перспективным, ждал на тот момент повышения по службе. И сделавший, опять же на тот момент, предложение руки и сердца дочери одного из хозяев их торговой сети.

Во-вторых, Гера узнал, что Наташа была честным и непримиримым человеком. И обнаруженная банка неоплаченной икры в сумке одной из их сотрудниц стоила той рабочего места и мерзкой рекомендации при последующем трудоустройстве.

В-третьих, магазинный вор, пойманный Натальей с поличным, публично угрожал ей расправой, когда его уводил наряд полиции.

Ну а в-четвертых, к ней в женихи набивался старший менеджер, Игорь, так его звали. Женатый человек с двумя малолетними детишками. Упорно набивался, даже агрессивно.

– Я сама видела, как она потирала руку после того, как он поймал ее возле раздевалок, – стучала на начальника одна из девушек. – И морщилась вот так…

Девушка съежила личико.

Значит, настойчивость старшего менеджера не была в радость Наташе.

– Я любил ее! – вызывающе задрав подбородок, ответил тот, и тут же подбородок предательски задрожал, и в глазах у мужика заблестели слезы. – Я… Я раздавлен… Я не могу поверить, понимаете? Еще вчера утром мы с ней общались. И она…

– Что она?

– Она обещала мне подумать насчет наших с ней отношений, если я… Если я сделаю выбор в ее пользу. Ну, вы понимаете? Она не могла со мной, пока я женат. Очень принципиальной была на этот счет ее позиция.

– Послушайте, Игорь, вы понимаете, что у вас должно быть алиби на минувшую ночь?

– Что?! А? Алиби? Какое алиби?! – Его все еще бледное лицо слегка зарозовело. – О чем вы, не понимаю?

– Вы где были минувшей ночью, Игорь?

Геру его расстроенный вид и блестевшие в глазах слезы мало трогали. Видал представления и похлеще. И Игорь этот со своей настойчивостью, граничившей с агрессией, вполне мог слететь с катушек.

– Дома! Спал! – Он взъерошил густые темные волосы, потер ладонями щеки, глубоко вдохнул и выдохнул, надув щеки. – Ну, вы даете! Думаете, это я?! Ее? Ну, вы даете! Я же любил ее и ждал. И что же, теперь, когда она вот-вот должна была дать мне согласие, я ее… Сумасшествие!

Вот тут Геральд с ним был полностью согласен. То, что произошло минувшей ночью в квартире Натальи Кириной, действительно отдавало сумасшествием. Если бы не одно но…

Преступление было очень тщательно продумано и не менее тщательно совершено. Он сразу ощутил некое беспокойство, осматривая разгромленную квартиру. Что-то ему не нравилось, хоть убей! Присутствовала во всем этом какая-то театральность. И что же! Эксперты подтвердили.

– Гера, ты гений, – нехотя признал один из них сегодня ближе к обеду. – В самом деле, все «громили» без лишнего шума. Просто брали стул и аккуратно его клали на пол кверху ножками. И стол перевернули так же, и хрустальную вазу с цветами с него осторожно положили на бок. И стекла, которые хрустели под ногами, наверняка были заготовлены заранее. Нет в ее шкафах таких фужеров, стаканов. И соседи внизу никакого грохота и шума не слышали. Инсценировка ограбления! Очень осторожная и аккуратная.

– Стеклышки собрали?

– А то!

– Идентифицировать сможете?

– Мы не сможем, кто-то покруче сможет. Отошлем куда надо, – пообещал эксперт. – Только что тебе даст тот факт, что стеклышки были когда-то рюмкой! Чья это рюмка, ты же установить не сможешь. Так-то!

Может быть. Подумал тогда Гера. Может быть. И тут же подумал, а вдруг в поле его зрения попадет некий подозреваемый, у которого при обыске в доме будет недоставать в комплекте именно такой вот рюмки, а?..

– Кто может подтвердить, что вы спали дома? Жена? Дети? – вернулся к разговору со старшим менеджером Геральд.

– Ну, д-да, – с некоторой заминкой произнес Игорь, и тут же его испуганный взгляд метнулся к телефону.

Врет! Надо торопиться.

– Наберите мне вашу супругу, – потребовал Геральд.

– Что?! – смертельная бледность снова окрасила симпатичное лицо старшего менеджера по продажам. И спина его снова сделалась прямой.

– Наберите мне вашу жену, быстро! – начал терять терпение Гера и, вытянув руку, выхватил из руки Игоря мобильный. – Хотя я могу и сам, верно?

Жена… Коротко и односложно. Не любимая, не зайка, не малышка или котенок, просто жена.

– Да, – отозвалась она мгновенно, будто все время держала телефон в руках в надежде, что муж ей позвонит. – Игорь?

– Нет, это не Игорь. Я начальник убойного отдела Зотов, – представился Геральд и тут же, услыхав испуганный вскрик женщины, поспешил ее успокоить: – С вашим Игорем все в порядке. Вон он сидит напротив меня в своем рабочем кресле живой и вполне здоровый.

Женщина, обозначенная в телефонном справочнике сухо и лаконично, оказалась умной. Она не стала восклицать и бестолково охать: «Что происходит, что с моим мужем, передайте немедленно ему трубку, я хочу его услышать, и что вы себе позволяете, я стану жаловаться».

Она просто спросила:

– Что вам нужно, Зотов?

– Мне надо знать, где ваш муж провел минувшую ночь?

Повисла пауза. Продолжительная. Видимо, она мучилась и не знала, что ей говорить, чтобы не навредить. Или, наоборот, думала, как бы так половчее воспользоваться ситуацией, чтобы выместить на этом мерзавце, влюбленном в другую, все свое зло.

– Я не знаю, – последовал ответ, который Игорь слышал и который заставил его еще сильнее нервничать.

– То есть? Вы не знаете, был ли он дома или нет? А вы сами…

– Я сейчас с детьми у мамы. Временно, – призналась она нехотя. – Она приболела. Надо убрать квартиру к празднику и… Мы не ночевали дома уже дня три. Но Игорь постоянно звонит нам с домашнего. И вчера звонил.

– В котором часу это было? – на всякий случай спросил Гера, хотя был уверен, что звонок состоялся не в тот самый час, который он считал временем сотворения зла.

– Около полуночи.

– Все, спасибо. – Геральд отключил телефон, глянул на Игоря и уточнил на всякий случай: – Больше некому подтвердить ваше алиби? Если нет, то вам придется проехать с нами. Сожалею…

– Господи! – дернулся старший менеджер всем телом, когда через минуту смысл сказанного дошел до него. – Что за хрень вы тут несете??? При чем тут я???

Геральд вызвал конвой, который его на всякий случай сопровождал.

«Номер один» – сделал он пометку в блокноте с записями и, велев доставить подозреваемого в отдел, бойко зашагал к гипермаркету электроники, располагавшемуся по соседству.

Глава 4

Как быстро распространяются плохие новости! Не успела Оля выставить своего благоверного из дома, не успела побывать в кабинете следователя, как тут же на службе в ее спину начал раздаваться зловещий шепот.

– О господи!

– Да ты что?!

– Кто бы мог подумать!!!

– О ней и не скажешь!!! – приблизительно такими возгласами заканчивался каждый перекур, стоило ей войти в курилку.

Как только она входила, разговоры стихали, зависая на восклицаниях. Взгляды прятались в клубах дыма. Народ тотчас торопился приступить к своим обязанностям, Оля оставалась в одиночестве.

Зачем она снова стала курить, она не знала. Расшатавшиеся нервы, разбудившие вредную привычку? Или просто нужен был повод, чтобы вернуться к этой вредной привычке?

– Куришь? – зашипел на нее накануне вечером по телефону Гера.

Он просто сумел расслышать между ее слов характерное, едва ощутимое пыханье.

– Курю, – призналась Оля.

– И дура! – крикнул он. – Здоровье надо беречь. Оно тебе еще пригодится.

– Зачем?! Чтобы противостоять этому злобному следаку? Так это бесполезно. Если он захочет…

– Не захочет, – пообещал Гера. – И давай завязывай с курением, Олька. А то накажу.

Она себя и без того считала наказанной. И виноватой без вины. Следователь, конечно, от нее на время отстал. Гера ли постарался, или Витька одумался, и заявление свое забрал назад, она не знала.

К Витьке больше не пошла в больницу. Да он, по слухам, вроде выписался. Особо тяжкие увечья, видимо, оказались не такими тяжкими. К ней он тоже не приходил больше. Да Оля и замки поменяла, чтобы ему неповадно было. Соседи высунулись на плотницкий стук по ее двери, неодобрительно качнули головами и снова скрылись. Оля к ним тоже больше не ходила. И они ей не навязывались.

Люська укатила к родне на празднование Нового года и на все рождественские каникулы. Ее с собой звала и даже настаивала. У нее в тех краях будто что ни родственник, то холостяк.

Оля отказалась.

– Одна будешь в новогоднюю ночь?! – вытаращилась на нее соседка. – Или спать ляжешь?! Это же грех, в такую-то ночь!

– Да ладно тебе, у нас корпоративная вечеринка для желающих организовывается как раз на праздник. Пойду туда.

Вечеринка, как оказалось, не сложилась. Желающих было мало. И Оля подумала, что если не решится праздновать с кем-нибудь из своих родственников, то в самом деле ляжет спать. А что? Никакого греха тут нет. Ночь как ночь. Главное – это уснуть вовремя. Чтобы не мучила тоска до самого утра и чтобы зависть не точила на чужое шумное веселье за стеной.

Оля ткнула окурок в высокую пепельницу, наполненную песком, развернулась, чтобы идти на рабочее место, и тут же сделала шаг назад.

У двери, плотно прикрывая ее за собой, стоял зам по финансам Скоробогатов Александр Сергеевич. Под метр девяносто, накачанный, красиво и всегда модно одетый, с умным породистым лицом, черными с проседью волосами, Скоробогатов был хорош собой. Знал об этом и часто пользовался. Не уступивших ему, по слухам, не было. В его койке, опять же по слухам, побывали все, на ком он останавливал свой взгляд больше двух раз. На Олю он никогда не смотрел с особым интересом. Никогда.

Теперь же Скоробогатов стоял, покачиваясь с пятки на носок, руки в карманах брюк, и с нездоровым любопытством рассматривал Олю.

– Привет, – проговорил он зачем-то.

Может, понял, что его рассматривание ей не нравится и что вообще неприлично стоять и пялиться так на сотрудника, который возглавляет отдел маркетинга и с которым утром уже виделся на совещании у генерального.

– Привет, – ответила Оля и осторожно, бочком двинулась к выходу.

Она очень надеялась, что Алекс – так его здесь все называли – отступит чуть в сторону и даст ей возможность покинуть курилку. Не отступил.

– Торопишься? – вдруг спросил он и полез в карман пиджака за сигаретами.

Чего ему приспичило вдруг прийти сюда выкурить сигарету? Об этом можно было только догадываться. Алекс всегда курил в своем кабинете, где у него была оборудована великолепная вытяжная система.

– Ну… работа не ждет, – улыбнулась она осторожно.

– Да ладно тебе, Оленька. Не торопись, – голосом слаще нектара проговорил Алекс. – Поговорим, а?

Чуть сдвинулся с места, оперся задом о подоконник, по-прежнему преграждая ей путь вытянутыми вперед ногами.

Говорить ей с ним совсем не хотелось. Производственные вопросы решили с утра на совещании. Сплетнями она не занималась. Все! О чем еще можно было говорить? О погоде, творившей весну на улице в канун Нового года? О курсе валют? О финансовых махинациях, накрывших их конкурентов? Все это обсудили уже с утра!

– Вы что-то хотели, Александр Сергеевич? – Оля еще раз осторожно улыбнулась. – Я могу подойти к вам минут через десять. И…

– Да не части ты, Оль, – его рука, не занятая сигаретой, дотронулась до ее локтя. Длинные крепкие пальцы обхватили ее руку. – Говорю же, разговор есть. Присядь, присядь, не спеши.

Он подтянул ее к подоконнику, заставил присесть рядом. Шевельнулся, пододвигаясь ближе.

– Слышал, ты с мужем разбежалась, – не спросил, просто сказал он, ткнув окурок в песок. – Кто-то башку ему будто проломил. Тебя вызывали. Скверно…

– Скверно что?

Ей в самом деле вдруг стало интересно, что из перечисленного он считает самым скверным. Что она теперь одна? Что ее бывший пострадал? Или что ее вызывали?

– Все! – Он вздохнул, завел свою руку за ее спину, уложил растопыренную ладонь на подоконник так, что один из его пальцев уткнулся в ткань ее юбки, ну и в то, что было под ней. – Женщине одной плохо. Сразу начинается.

– Что начинается?

Она чуть отодвинулась, он тут же отреагировал: контакт ее тела с его рукой не исчез.

– Все липнет к ней сразу: и грязь, и неприятности. Я уж не говорю о всяческих проблемах бытового характера. Опять же секс! Как без секса? Что скажешь, Оль?

– А что сказать? – Она делано рассмеялась и, оттолкнувшись от подоконника, отошла подальше от Алекса и поближе к двери.

– Ну, как планируешь от всего этого избавляться?

– Не планирую. – Она хотела что-нибудь соврать, сочинить какую-нибудь романтическую небылицу, но тут же передумала. – Некогда.

Оля хотела открыть дверь и выскользнуть, чтобы избежать щекотливой ситуации, не отвечать на неприятные вопросы с неприятным подтекстом. Но Алекс не позволил, он очень ловко поймал ее, обхватив сзади за талию. И, прижав к себе, зашептал, зашептал:

– Оля, Оленька, ты давно мне нравишься. Не вырывайся, послушай… Ну чего ты, а? Я же к тебе всей душой и телом, так сказать. Я хочу тебя, Оленька. Ну…

– Алекс, отпусти! – вот уж не думала, не гадала, что ей так противно будет ощущать чужие руки на теле. – Алекс, нас могут увидеть!

Предостережение подействовало. Скоробогатов с шумом выдохнул и отступил.

– Ты подумай, – послал он ей в спину фразу, сопровождаемую многозначительным хохотком. – До вечера, Оленька.

От этого вот самого «до вечера» она дергалась весь день. И обедать не пошла в кафе через дорогу, потому что они всем коллективом там обедали с разницей в пять, десять, пятнадцать минут. Вдруг она там столкнется с Алексом! Как себя вести?! Не дай бог покраснеть, смутиться, споткнуться и поднос уронить. Взгляды сотрудников и так прожигают ей затылок, а тут еще и это! Сразу придумают, присочинят и к завтрашнему утру соединят их своей болтовней всеми возможными узами.

Не хватало, да?

– Принеси мне что-нибудь, – попросила она в обед молчаливую девушку Верочку, проработавшую с ней бок о бок последние четыре года.

– Что именно? – согласно кивнула она. – Мясо? Рыбу? Выпечку?

– На твое усмотрение. Что аппетитнее будет, то и возьми, – она сунула ей деньги. И сразу принялась оправдываться: – А то у меня столько работы, скоро праздники, надо все успеть.

Если Верочка и не поверила ей, то никак не проявила своей догадливости. Снова кивнула, молча вышла, а Оля попыталась работать.

Не выходило, черт побери! Ничего не выходило! Столбцы цифр, рекламных слоганов, снимков сливались одним пестрым пятном, давили на зрение, заставляли ныть виски.

Оля отодвинулась от стола, вытянула ноги, закинула руки за голову и прикрыла глаза.

Может, зря не уехала с Люсей? Новые места, новые люди, новые впечатления. Развеялась бы хоть как-то. А тут что? Какие перспективы? Правда, что ли, спать в новогоднюю ночь лечь? Она не делала этого с семи лет, уже тогда заявив родителям, что будет со всеми вместе.

С кем же ей быть вместе теперь?

Гера, как всегда, будет работать. Да у него могут быть и личные планы. К родне податься? Вопросами и сочувствием одолеют. Бр-р, нет!

Зря не поехала с Люсей.

То ли она задумалась, то ли задремала, вытянувшись в кресле с закрытыми глазами. Но почему-то приход Алекса она пропустила. Не слышала, как открылась дверь, как он подошел к ее столу. Дернулась как от удара, лишь когда почувствовала на своей груди чьи-то руки. Открыла глаза, а он навис над ней, лапает ее и дьявольски скалится.

– Ум, Олька… – прошептал Скоробогатов, жадно сглатывая слюну. – Какая ты… Хочу тебя! Может, успеем, а, пока твоя мышка обедать убежала?

– Иди к черту! – с визгом вскочила Оля с места. – Скотина!

Она размахнулась, чтобы ударить его по лицу, но он тут же перехватил руку, завел ее ей за спину и крепко прижал Олю к себе.

– Норовистая, – прошептал он снова и начал тереться о нее с такой интенсивностью, как будто его кусали блохи. – Я таких люблю, Олька… Какая ты сочная, хочу тебя! Хочу! Я сегодня приду к тебе, ага?

Она не знала, что делать! Кровь ударила в голову, ноги дрожали, она задыхалась от бешенства и унижения. У нее не хватало сил, чтобы вырваться, чтобы отпихнуть его, чтобы удрать. Визжать и брыкаться она тоже не могла. Стыдно! За стенкой в соседнем кабинете кто-то был, она слышала шаги и грохот отодвигаемых стульев. Начнет кричать, привлечет любопытные взгляды к своей персоне, и без того не обойденной вниманием в последнее время.

– Уйди! Убью!!! – зашипела она ему прямо в раскрасневшееся потное лицо и плюнула. – Убью!!!

Алекс отпрянул, ошарашенно заморгал, наблюдая за тем, как она мечется по кабинету, на ходу заправляя блузку в юбку. Потом, после минутной тишины, поправил свою рубашку, отряхнул брюки, вытер лицо рукавом и пошел к двери. На нее он так и не глянул. Но перед тем как выйти, успел все же пообещать:

– У тебя будут серьезные неприятности, Ольга. Серьезные…

Как в воду смотрел, как накаркал, сволочь! Или спланировал?

Остаток дня проплыл как в тумане. Вернулась Верочка с парой бифштексов и пирожным. Кажется, она все съела и даже хвалила выпечку. И даже говорила с Верочкой о чем-то. Не помнила ни слова из их тихого диалога. Все время перед глазами маячила потная физиономия их зама по финансам. И его зловещее обещание. И еще руки! Она все время ощущала на себе отвратительную тяжесть его сильных рук, пытающихся задрать на ней блузку до самой шеи.

– Тьфу, гадость какая, – в какой-то момент вырвалось у нее. Оля тут же опустила взгляд в бумаги.

– Что? – вздрогнула Верочка и глянула на нее как-то странно. Она ведь только что отдала ей распечатки своего плана на январь. – Что-то не так с планом?

– Так, ничего, это я сама с собой, – вымученно улыбнулась Оля и снова уткнулась в бумаги.

Через час захлопали двери соседних кабинетов. Верочка тоже засобиралась.

– Вы идете? – опять очень странно глянула она на нее от двери.

– Да, да, – изо всех сил изображая загруженность, пробормотала Оля, не поднимая головы от квартального отчета, в котором вообще ни черта не понимала сейчас. – Еще полчасика…

Она честно отсидела час! Целых шестьдесят минут своего личного времени она израсходовала на то, чтобы не столкнуться ни с кем у лифта, не пересечься у турникета и не выйти одновременно на автомобильную стоянку. Целый час ушел у нее на ожидание. Целый час она просидела в кабинете, невидяще уставившись в стену, чтобы никого, никого не встретить.

И на тебе!!!

– Оленька, похвально, похвально… – вкрадчивый голос Алекса догнал ее как раз в тот момент, когда она толкнула вертушку турникета. – Нам хлеба не надо, работу давай, да?

Она глянула на него, чуть обернувшись, кивнула с улыбкой. Улыбка и кивок подразумевали прощание. И пошла к выходу, забросив ручки сумочки на плечо.

– Оленька! – Алекс ее догонял. – Не надо так торопиться! Я ждал…

И он снова схватил ее. На этот раз просто за руку. И не столько за руку получилось у него схватиться, сколько за рукав ее меховой курточки. И как-то так неудачно схватил, что она оступилась и едва не упала на левое колено. Еле удержалась на ногах. Тут же с чего-то представилось, как она падает, широко разбрасывая ноги, моментально почувствовала себя неуклюжей, некрасивой и неудачливой. Еще охранник, тупая башка, насмешливо фыркнул за стойкой.

И она рассвирепела! И совершенно перестала себя контролировать.

– Слушай, ты!!! – заорала Оля, разворачиваясь на высоких каблуках к Алексу, отмахивающемуся от нее с виноватым смешком. – Не подходи ко мне, понял? Не подходи!!! Никогда!!!

– А то че? – спросил за него охранник за стойкой.

– А то – то!!! – нацелила она в него указательным пальцем. – Ты вообще знай свое место и не лезь!

– Ух ты! – покачал головой с осуждением охранник и добавил едва слышно: – Сколько агрессии.

– Это не агрессия, друг мой, – оскалился Алекс, кажется, его все это действо даже забавляло. – Это темперамент!

Оля с пылающим от гнева лицом шагнула к выходу, схватившись за дверную ручку, потянула ее на себя. И почти тут же отпрянула. Прямо на нее неуклюжей тяжелой походкой двигалась, кто бы вы думали?! Ни за что не догадаетесь! Ее соперница! Вот это да!

Оля онемела.

Чего явилась сюда эта корова?! Добить ее?! Завершить то, что не вышло прежде, прямо в этом холле на глазах у наглого охранника и кривившегося в ухмылке Алекса?

Оля, отойдя метра на два от входа, застыла с широко распахнутыми глазами. Грудь сдавило от бешеных толчков сердца. В горле высохло так, что, кажется, воздух прорывался сквозь него со скрежетом.

Так и чудилось, что в холл с улицы следом за своей медведицей Валей влетит Виктор. И станет заботливо кутать ее в распахнутое на груди пальто. И укоризненно смотреть на свою супругу, теперь уже бывшую.

Виктор не влетел. Зато Валентина проявила себя с неожиданной стороны.

– Вы! – вдруг пошла она на Олю с перекошенным ртом. Может, гневалась, может, просто замерзла. – Вы должны мне ответить!

– Господи, спаси и сохрани! – шепнула Оля и попятилась.

Алекс, вдруг передумав уходить, облокотился о стойку охранника и принялся с ним о чем-то оживленно перешептываться. При этом оба не сводили с женщин любопытных взглядов.

– Вы должны мне ответить! – повторила ее соперница и сделала еще один тяжелый неуклюжий шаг в Олину сторону.

– Слушаю вас. Говорите, – сделав над собой усилие, спокойно предложила ей Оля.

– Что вы с ней сделали?! Что вы с ней сделали, господи?

Валентина резво взмахнула рукой с зажатой в ней громоздкой сумкой и опустила ее Оле на голову раз, второй, третий.

Мужики у стойки охранника не громко, но заржали.

– Отдай ее мне! Отдай! Отдай, отдай!!! – Еще один удар, еще, еще.

Оля стояла как одеревеневшая. Все, что происходило, происходило будто не с ней. Будто не на ее голову опускалась дамская сумка размерами чуть меньше хозяйственной. Будто не ей было больно так, что в глазах сделалось темно и подогнулись коленки.

Она снова онемела, как и в тот самый момент, когда обнаружила в своей постели мерзкое совокупление и когда ее голый муж запрыгнул за занавеску. Тогда она так же не знала, что делать в первый момент. Во второй уже нашлась, конечно же. А вот тогда…

Тогда, как и теперь, стояла дура дурой и даже не пыталась прикрыться. В чувство ее привел пусть не гневный, но все же окрик Алекса:

– Женщина, эй, что вы себе позволяете? А ну прекратите хулиганить! Вы в приличном месте!

Растрепавшаяся женщина глянула на него, тяжело вздохнула, выдохнула и придушенным голосом спросила:

– Приличное место?!

– Да.

Алекс оттолкнулся от стойки охранника и пошел к ним. Неподражаемо красиво пошел. Он любил публику. Любил играть. Даже если перед ним и один зритель. Теперь зрителей было чуть больше.

– Приличное место. А вы хулиганите. Ай-ай-ай-ай, – укоризненно покачал он головой, хотя глаза светились бесовским довольством.

Он встал между ними и даже чуть оттеснил нахалку. Посмотрел на Олю, осторожно поправил ей волосы и едва слышно поинтересовался, как она.

Оля промолчала, но и руки его не оттолкнула. Просто не смогла, а не потому что была ему благодарна. У нее все плясало и прыгало перед глазами. Главной задачей казалось устоять на ногах, не рухнуть, на радость всем присутствующим, и не зареветь в голос.

Что происходит? Что с ней сегодня вообще происходит? Сначала Алекс, теперь вот эта! Нет, сначала был Витька и эта. Теперь Алекс и эта.

Кто она вообще такая, эта Валя? Что ей от Оли нужно? С какой стати она решила, что может вторгаться в ее жизнь и переворачивать в ней все с ног на голову? Кто позволил ей так унижать ее? Она же ее сейчас… Она ее…

– В приличном месте должны работать приличные люди? – спросила вдруг Валентина, по-прежнему шумно вдыхая и выдыхая.

– Такие тут и работают, – кивнул с достоинством Скоробогатов. – У вас есть сомнения?

– Да! И еще какие! Насчет вот этой! – и мясистый палец Валентины ткнул в Олину сторону. А оплывшее горло исторгло вопрос: – Вы знаете, кто она?

– Да, это Ольга Ивановна Фролова, хороший человек и просто красивая женщина, – ответил Алекс с утробным смешком.

Вот это его похохатывание, в котором определенно чувствовался какой-то подвох, окончательно привело Олю в чувство. Она вздрогнула, зажмурилась на мгновение. Потом тряхнула головой, провела ладонью по волосам. Алекс зря старался. Прическа сильно пострадала от Валиной сумки. Тут же прогнала в мыслях все, что только что произошло в холле первого этажа, и решила, что все вокруг мало-помалу начали сходить с ума.

Все, кроме нее, разумеется.

Сначала Алекс с чего-то решил, что может вести себя с ней как с распутной девкой. Пристал в курилке, лапал ее в кабинете, хватал за руки на выходе.

Потом охранник, вопреки всем установленным правилам внутреннего распорядка, позволил себе реплики в ее адрес. Неуважительные, между прочим.

И под занавес эта корова, сломавшая привычный уклад Олиной жизни уже одним тем, что позволила себе переступить порог Олиного дома. Не говоря уже о том, что разделась и улеглась на ее шелковые простыни! И вот теперь ЭТА тварь, сломавшая привычный уклад Олиной жизни, является к ней на работу, устраивает дикую сцену на глазах хама охранника и вконец распоясавшегося Скоробогатова. И требует, чтобы Оля вернула ей – что? Виктора?

Конечно, речь о нем. Хотя она все время твердила: отдай ее мне, отдай ее мне. Наверняка оговорилась, захлебываясь слюной.

Так пускай забирает! Он жив и здоров уже, проживает на их даче в пригороде. И неплохо, видимо, поживает, раз не приполз до сих пор вымаливать прощения.

Но это, как говорится, детали. Главное, что пульсировало сейчас в голове: как они посмели? Как вся эта разношерстная группа посмела так ее унижать? Кто они такие, черт возьми! Ну, она им сейчас устроит.

– Ах ты гадина, – выдохнула Оля и, поудобнее перехватив сумку в руке, замахнулась…