Текст книги "Деликатесы (СИ)"

Автор книги: Галина Гайдученко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  ДЕЛИКАТЕСЫ

  ПОВЕСТЬ

  (10 ноября 2019 года)

  1. Земля. Наши дни.

   – Галя! Галя!!! Постой!!! – Услышала я чей-то крик за спиной.

   Меня так, вроде бы, никто звать не должен. На всякий случай я оглянулась и увидела спешащего ко мне мужчину в костюме с галстуком, перекинутым за спину, и с плотно набитой барсеткой в руке. Кого-то мне этот галстук смутно напомнил...

   – Что, не узнаёшь?! – Мужчина, весело улыбаясь, остановился напротив меня. – Валерка!.. Шерлок Холмс!.. Вспомнила?!

   Шерлоком Холмсом у нас в классе называли Валерку Солодкина за то, что он мог почти наизусть цитировать любое произведение о Шерлоке Холмсе с любого места. Он бредил конандойловским героем, изучал его методы, старался подражать его привычкам и повадкам, носил в кармане сувенирную трубку, специально пошёл в музыкальную школу на скрипку и даже говорил чуть хрипловатым голосом артиста Ливанова. И сейчас он был сухопарым, поджарым как ищейка, и хотя уже не подражал Ливанову, всё так же не обращал внимания на то, чем занимается его галстук.

   – А! Валерка! Тебя трудно узнать – такой взрослый, солидный... Вот только галстук... – Я поправила ему галстук.

   – А я тебя сразу узнал! Ты почти не изменилась! Что, какой-то секрет молодости знаешь? – С заговорщицким шёпотом он взял меня под руку. – Пойдём, посидим в кафе, столько лет не виделись!

   – Ну, не знаю... – Начала было я.

   – У тебя что, муж очень ревнивый? Если опоздаешь на полчаса, убьёт и в асфальт закатает?

   – Да нет у меня никакого мужа. Просто...

   – Дети дома одни и вот-вот квартиру подожгут?

   – И детей нет.

   – Тогда пойдём! Отговорки не принимаются! – Он решительно потащил меня к дверям ближайшего кафе, приговаривая по дороге: – Что же это в мире делается?! Такая красивая девушка – и до сих пор без мужа, без детей! Собака или кошка хотя бы есть? – Вдруг резко остановился он перед дверью.

   – Нет. – Вздохнула я.

   – Ужас! Безобразие! – Валерка открыл передо мной дверь и пропустил в помещение. – Вон, столик в углу свободный! – Он обогнал меня, затем какую-то парочку, шедшую впереди нас, и бросился к примеченному столу. – Занято! – Объявил он оторопевшей парочке. – Галя, садись! – Подставил он мне стул. – Уф!.. Посмотрим меню...

   Демонстрируя, что внимательно изучает меню, Валерка поверх него принялся бессовестно меня рассматривать.

   – Ну, что видишь? – Наконец, не выдержала я.

   – Объект, по-видимому, с головой ушёл в науку и совсем не думает о личной жизни. – С видом эксперта, слегка прищурившись и держа вилку, как Сталин трубку, объявил Валерка. – Что, биологичкой стала? В школе деткам о пчёлках и цветочках рассказываешь?

   – С чего ты взял?

   – Да ты же в школе все биологические олимпиады выигрывала! Да я из-за тебя даже дезоксирибонуклеиновую кислоту выговаривать научился! Чем же тебе ещё заниматься, если не биологией?!

   – Выбрали, что будете заказывать? – Подошла к нам молоденькая официантка.

   – Нам бы пару лобстеров, пасту с морским коктейлем и «Бордо» 1814 года. – Смерив её изучающим взглядом, заказал Валерка.

   – Ой, у нас такого нету! – Девушка, смутившись, покраснела. – Это вам в ресторан надо.

   – В ресторан нам надоело. – Потянулся Валерка. – Ну, если нет лобстеров, то давайте, что у вас там есть повкуснее. Только не предлагайте чёрную и красную икру – она нам уже так надоела, что аж в печёнках сидит!

   – У нас есть замечательные пельмени! И сардельки из настоящего мяса, с картофельным пюре... А ещё овощной салат и чай!

   – Вот и давайте всё это. Обоим... Так чем ты, говоришь, занимаешься?

   – Вот той самой дезоксирибонуклеиновой кислотой и занимаюсь. А заодно и рибонуклеиновой. Ну, и ГМО немножко.

   – Вот эти твои ДНК, РНК, ГМО – всё это для меня тёмный лес! Я только названия и позаучивал. О, картошечка с сарделечкой!... Пельмешки... – Валерка начал помогать официантке расставлять на столе наш заказ.

   – А ты, наверное, следователем работаешь? – Перевела я разговор на него.

   – Был следователем. Лет восемь. А потом решил заняться своим бизнесом. Теперь я частный детектив! – Валерка сунул руку за лацкан пиджака и встал в позе памятника.

   – Не скучно следить за изменяющими жёнами и ходящими налево мужьями?

   – Я этим почти не занимаюсь, мне более серьёзные дела попадаются. Вот, например, об исчезновении людей.

   – И много исчезает?

   – Представь себе... – Валерка задумался, ковыряясь вилкой в тарелке. – Живёт себе человек, на работу ходит, племянников из садика забирает... И вдруг – раз! – как корова языком. И никаких следов...

   – И ты...

   – А кто же ещё?! В полиции за расследование раньше, чем через три дня не возьмутся, а тут, может, каждая минута дорога! Но, понимаешь, тут мистикой какой-то попахивает. Или даже фантастикой...

   – А ты, как агент Малдер...

   – Вот-вот! Хотела бы побыть моей Скалли?

   – Вообще-то я сейчас над докторской работаю. Хотя всякие необычные вещи у меня вызывают жуткое любопытство.

   – Докторской колбасой или диссертацией? – Принимаясь за пельмени и выдавливая на них дольку лимона, равнодушно спросил Валерка.

   – Сам ты колбаса! – Я тоже прикончила сардельку и пододвинула к себе пельмени. – Я в Криоцентре работаю.

   – Это там, где покойников замораживают в ожидании будущего, когда медицина их сможет оживить?

   – Да, там. Но я занимаюсь не с ними, а с крысами. Я у них в ДНК такие интересные участки нашла!...

   – Очень интересно, только давай о крысах за столом не будем! – Остановил меня Валерка.

   – Вот так всегда... – Я сделала вид, что обиделась.

   – Нет, ты не поняла! Мне всё это очень интересно, но сейчас я просто не вникну – на улице уже темнеет, а у меня с сумерками в мозгах тоже освещение выключается. Я хочу прийти к тебе завтра прямо с утра, и ты мне всё подробно расскажешь.

   – Ты что, правда, хочешь прийти?

   – А что? Человеку для развития не мешает узнавать что-то новое. Ты во сколько на работу приходишь?

   – К восьми.

   – Замечательно! Значит, завтра в восемь я буду как штык возле дверей этого твоего морозильника! А сейчас мы с тобой пойдём в кино.

   – Какое ещё кино?! Я домой...

   – Галя, скажи честно, как бывшему однокласснику: когда ты в последний раз была в кино? – Серьёзно глядя мне в глаза и положив свою руку на мою ладонь, спросил Валерка.

   – В последний раз... – Я задумалась. – Кажется, это было ещё на первом курсе института. У нас тогда пары не было и мы всей группой пошли...

   – Что и требовалось доказать! – Вскочил Валерка из-за стола. – Человек уже четырнадцать лет не был в кино! У тебя же жизнь мимо проходит!

   – Ничего, я потом погуглю. – Попыталась отшутиться я.

   – Никаких потом! Потом может и не быть! Как я понял, тебя не часто в кино приглашают?

   – Вообще-то, иногда приглашают, но я...

   – Идём немедленно и никаких отмазок!

   Ближайший кинотеатр какой-то юморист назвал «Голливудом». Сегодня в «Голливуде» показывали новую, седьмую серию «Людей в чёрном». Взяв билеты, Валерка провёл меня по всем коридорам, старательно всматриваясь во все камеры наблюдения.

   – Что ты там высматриваешь? – Не удержалась я.

   – Понимаешь, мой последний клиент зашёл вчера в этот кинотеатр. Это зафиксировали все камеры – и на улице, и внутри. А из кинотеатра не вышел. Просто исчез. Аннигилировался...

   – А может, его инопланетяне забрали? – Сделав страшные глаза, пошутила я.

   – Может быть... Ладно, пошли, скоро сеанс начнётся.

   Кино было интересным, захватывающим и весёлым. Я настолько расслабилась, что даже позволила Валерке приобнять себя. А когда мы прощались возле моего дома, в голову прокралась мыслишка: «А не пригласить ли мне его на чай?»

   – Ну всё, пока, до завтра! – Попрощался Валерка, чмокнул меня в щёку и заторопился к автобусу.

  ***

   Выйдя из автобуса, я сразу же заметила Валерку. Он топтался у входа в Криоцентр и разбрасывал ногами опавшие листья.

   – Привет! – Поздоровалась я. – Давно ждёшь?

   – Уже часа два. Разведал окружающую обстановку, записал номера подъезжающих машин, зафиксировал в памяти все видеокамеры...

   – А зачем?

   – Просто так. Привычка. Ну, показывай свои владения!

   Сначала я провела Валерку в свою лабораторию. Мы вместе покормили крыс, запустили их в игровой лабиринт, полили цветы.

   – Ну, что там у тебя за интересные такие участки ДНК? – Валерка сел за стол с видом инспектирующего мою работу профессора.

   – Ну, ты знаешь, что ДНК – это молекула, обеспечивающая хранение, передачу и реализацию генетической программы живых организмов?

   – Что-то вроде компьютерной программы?

   – Точно! Азотистые основания ДНК – А, Т, G и С – соответствуют четырём логическим состояниям, что эквивалентно двум битам информации. Геном человека, например, содержит больше шести гигабит в каждой цепи, что эквивалентно восьмистам мегабайтам и сопоставимо с количеством информации на компакт-диске.

   – Как-то ты скучно рассказываешь... – Валерка демонстративно зевнул. – Да и дисками уже никто не пользуется, всё больше на флешках хранят... Ты постарайся рассказывать как-нибудь повеселей.

   – Тут тебе не КВН! – Отрезала я, но всё же представила себя на его месте. Вернее, на месте пятилетнего ребёнка, которому надо объяснить всё попроще. – Короче так... Базовая генетическая программа у всего живого – это как набор кубиков. Из одних и тех же кубиков можно построить какой-нибудь замок, а можно просто стенку выложить.

   – Я любил в детстве замки строить, с разными там надстройками и пристройками...

   – Так вот, эта базовая программа оказалась настолько удачной и гибкой, что в процессе эволюции организмов изменялись только надстройки, а не архитектура. Поэтому и получались черви, мухи, растения, ну и человек.

   – У человека те же кубики, что и у червяка?

   – Представь себе! Генетически мы очень похожи на актинию, круглого червя, муху дрозофилу или... огурец, например.

   – Класс! А почему мы этого в школе не проходили?

   – Проходили, только ты невнимательно слушал.

   – Это потому, что передо мной сидела ты, и я постоянно отвлекался на кудряшки в твоих волосах.

   – Отмазка не принимается! Ты знаешь, что ДНК состоит из двух цепочек, как бы скрученных в спираль?

   – Знаю.

   – Так вот, когда я ввожу в геном определённый мутаген, некоторые связи этой цепочки разрываются и становятся под другим углом, расплетая эту цепочку.

   – И что тут интересного?

   – А то, что компьютерные расчёты показывают, что ДНК стремится к четырёхцепочной конфигурации! Получается, что когда-то много-много миллиардов лет назад ДНК состояла из четырёх соединённых вместе цепочек, закрученных во что-то необычайно красивое... – Я показала на экране четырёхцепочную ДНК, созданную компьютером.

   – Это, по-твоему, красиво? – Задумчиво посмотрел Валерка на изображение.

   – Конечно! Вот видишь, теломеры здесь не образуют укорачивающиеся отростки, а замкнуты с одной пары на другую. Организм с такой ДНК не старел, мог регенерироваться и жить вечно! – ДНК на экране начала распадаться на две двухцепочные части, скручиваясь в новые спирали. – Получается, что кто-то искусственно разделил первоначальную ДНК, создав организмы, заранее запрограммированные на старение и смерть.

   – А где живут эти вечные организмы?

   – Нигде. Расчёты показывают, что они жили больше десяти миллиардов лет назад, по космическим меркам почти сразу же после Большого Взрыва, когда Земля ещё даже не сформировалась.

   – Значит, жизнь на Землю была занесена из космоса? Или всё-таки здесь возникла?

   – Понимаешь, даже четыре миллиарда лет назад Земля была совершенно непригодной для жизни. На неё бесконечно расплавленные лились астероидные дожди, от которых океаны кипели, превращаясь в пар. Поверхность Земли была расплавлена, а по ней текли реки жидких камней. Эти жидкие каменные реки испарялись и становились атмосферой. Такая себе паро-каменная атмосфера. Когда она остывала, пар превращался в жидкость, и на Землю выпадали дожди из магмы...

   – Жуткая картина!

   – Вот именно! Белковая жизнь на такой планете существовать не могла.

   – Значит, она возникла где-то в другом месте. – Валерка встал, подошёл к окну и стал перекатываться с носков на пятки, засунув руки в карманы брюк.

   – Получается так. А потом Землю засеяли организмами с разделённой пополам ДНК. И вот из этого набора генов начали строиться разные организмы. Вот я и пытаюсь с помощью генной инженерии воссоздать первоначальную четырёхцепочную ДНК.

   – И как успехи?

   – Не очень. Единственное, что мне удалось повторить опыты исследователей Юго-Западного медицинского центра Техасского университета...

   – Это который в Далласе?

   – Да. Я тоже встраиваю гены теломеразы в клетки разных органов крыс и удлиняю их жизнь примерно в полтора-два раза. Мне даже удалось не давать им развиваться до раковых... – Я заметила, что Валерка из последних сил старается показывать заинтересованность, но ему это всё меньше удаётся. – Тебе уже всё понятно?

   – Да, я понял, что жизнь возникла где-то в космосе, затем тамошние генные инженеры разделили ДНК пополам и полученными модифицированными организмами засеяли нашу Землю. А ты пытаешься перестроить их так, чтобы они не старели и жили вечно. Правильно? – Как на уроке оттарабанил Валерка и посмотрел на меня с видом ученика, ожидающего оценки за ответ.

   – С натяжкой – на четвёрочку. – С видом училки, поправляя очки, сказала я. – Перейдём к новой теме! Что там с твоими пропавшими?

   – Сейчас расскажу, только давай, чтобы времени зря не терять, пройдёмся по твоим владениям. Очень хочется посмотреть на замороженных!

  ***

   Мы вышли из лаборатории, спустились на лифте в подземную часть, и я стала показывать Валерке стеклянные кубы-саркофаги с замороженными в них людьми. Замороженными, в основном, были дети, подростки и молодые люди, умершие от неизлечимых болезней или погибшие в катастрофах. Лишь изредка попадались старики, понадеявшиеся, что в будущем найдут способ возврата молодости. Идя между рядов крио-саркофагов, Валерка рассказывал о своих поисках.

   Оказывается, в последнее время очень резко увеличилось количество пропавших людей. По всей Земле, в самых разных странах люди пропадали прямо на работе и по дороге домой, в многолюдных местах и на пустынных местностях, исчезали ночью из постелей и прямо из автомобилей на дорогах. Все усилия полицейских по поискам пропавших ни к чему не приводили. Поползли слухи о вмешательстве инопланетян, кто-то даже видел летающие тарелки...

   Когда к Валерке попало дело о пропавших близнецах, он занялся поиском, даже не подумав связать его с похожими делами. Затем знакомые следаки подкинули ему ещё парочку «потеряшек-висюков» и Валерка решил просмотреть статистику по городу. Оказалось, что если раньше в год пропадало по два-три человека, то с мая этого года количество пропавших увеличилось до двадцати-тридцати в месяц!

   – Получается, что либо в городе орудует какая-то банда, либо их забирают инопланетяне! – Размахивал Валерка руками, отчего его галстук улетал за спину.

   – Ты что, серьёзно веришь в инопланетян? – Поправляя ему галстук, спросила я.

   – Я ни во что не верю. Я просто не отбрасываю никаких версий. Я поднял архивы других стран – у них такая же картина. Везде люди массово начали исчезать примерно с апреля-мая этого года... Так сколько, ты говорила, у вас этажей с этими замороженными? – Остановился Валерка возле лифта.

   – Сейчас у нас работает три подземных этажа: один технический и два с замороженными «пациентами». Ещё два стоят пустыми, но инженерные конструкции разработаны так, что потом, если этих помещений не хватит, можно будет достраиваться вниз на столько, на сколько будет надо.

   – Странно... Три плюс два получается пять подземных этажей. Плюс три надземных. Всего получается восемь этажей, правильно?

   – Правильно.

   – Тогда почему здесь так много кнопок? – Он ткнул пальцем в панель лифта.

   В лифте была установлена обычная панель для девятиэтажного дома. Зелёные кнопки надземных этажей нумеровались цифрами 1, 2 и 3, затем шёл технический этаж под нулевым номером с чёрной кнопкой, а ниже – ещё четыре синие кнопки с цифрами 1, 2, 3 и 4. Теперь ниже этой панели я увидела ещё одну такую же. Все кнопки на ней были синими и пронумерованы цифрами от пяти до четырнадцати.

   – Ничего не понимаю, раньше этого не было... – Растерянно посмотрела я на Валерку.

   – Значит, надо проверить! – Валерка нажал кнопку с цифрой 4.

   Весь ранее пустовавший четвёртый этаж был заставлен рядами криоблоков. И во всех были заморожены люди. Самые разные, всех возрастов.

   – Ничего не понимаю... По документам никто не проходил. Вообще, поступление нового «пациента» на хранение – это целое событие. Оформляется куча документов, задействуются технические системы. Потом приходят родственники попрощаться... Незамеченным такое остаться просто не могло... – Я стояла в проходе совершенно обескураженная.

   – Обрати внимание – эти криоблоки без табличек. – Заметил Валерка. – Получается, в них заморожены неизвестно кто.

   Действительно. У нас каждого замороженного можно было опознать и через много-много лет. Прикреплённая к блоку табличка хранила все сведения о нём: имя и фамилию, возраст, наличие болезней, причину смерти и заморозки, номер электронного файла в архиве, пожелания родственников о дате разморозки, стандартный посмертный счет в банке, ожидания пациента на будущую жизнь... На новых блоках ничего этого не было.

   – Ну-ка, проверим остальные этажи! – Валерка бросился к лифту.

   Под зданием оказалось ещё девять этажей. Все этажи были заполнены. Жуткое ощущение проползло под кожей к мозгу. Ноги стали ватными и отказывались идти. Я прислонилась к стенке одного из криоблоков и сползла по ней на пол. Так я и сидела на полу, стараясь ни о чём не думать, пока Валерка носился между рядами, что-то высматривая.

   – Ты тут ещё не замёрзла? – Наконец, подошёл он ко мне. – Давай-ка, встанем, поднимемся к тебе в кабинет и выпьем чаю... – Он начал поднимать меня, но вдруг резко отпустил, и я снова плюхнулась на пол. – Стоп! Ну-ка, ну-ка... – Он полез в карман пиджака и вынул из него свой смартфон. – Ну-ка, ну-ка... Точно! Это мой «потеряшка»! Смотри!

   С экрана смартфона на меня смотрел молодой симпатичный парень лет двадцати восьми – тридцати.

   – Похож? – Валерка вытянул руку, выставляя смартфон на уровень головы замороженного. – Стрельников Игорь Степанович, двадцать восемь лет, инженер-строитель, не женат. Пропал вчера из кинотеатра «Голливуд». Ко мне обратилась его невеста Волкова Инна Сергеевна.

   – Может и похож... Только тут он улыбается, а тут... да у него же просто ужас на лице!

   – Послушай, Галина Батьковна, не знаю, как тебя по отчеству...

   – Викторовна. Но по отчеству не надо.

   – Ладно, обойдёмся без отчеств. Надо бы его разморозить!

   – Ты что?! Для этого надо кучу документов...

   – Они сюда по документам попали?

   – Вроде, нет...

   – Вот именно. Слушай, тут преступление налицо! Этот труп – улика. Если мы его разморозим и проведём экспертизу, то, возможно, нападём на след и сможем спасти кучу народу! Ты сама сможешь это сделать?

   – Вообще-то, технически всё это не сложно...

   – Вот и ладненько! Когда в здании никого не будет?

   – После пяти вечера остаётся только сторож.

   – А ты остаться сможешь? Это не вызовет подозрений?

   – Не вызовет, я частенько задерживаюсь за своими опытами.

   – Вот и ладненько, вот и ладненько... А сейчас чай...– Как больную, подхватив под руку и приобняв за талию, вёл меня Валерка к лифту.

  ***

   До вечера у меня всё валилось из рук, ни о каких экспериментах не могло быть и речи. Крысы были довольны и весело гоняли по своей игровой площадке. Мы выпили чашек шесть чаю, а в голове у меня крутился только один вопрос: "Кто и когда сумел так незаметно построить целых девять подземных этажей и заполнить их «пациентами»?

   Пока я с отмороженным видом сидела за своим столом у окна, Валерка носился по всему Криоцентру, что-то вынюхивая, о чём-то расспрашивая сотрудников, просматривая видео с камер наблюдения.

   – Никто ничего не видел, никто ничего не знает, никто ни о чём не догадывается. Представляешь, никто даже не обратил внимания на новые этажи! Даже директор. Ну, я, разумеется, пока не стал никому о них говорить, они так ничего и не знают... – Притащил Валерка из ближайшего кафе пакет с едой. – Давай обедать!

   После обеда я с помощью Валерки стала готовить операционную. Многие сотрудники, занимаясь своими исследованиями, то замораживают, то размораживают подопытных крыс, совершенствуя свою практику и даже оживляя «материал», так что ни у кого моя работа вопросов не вызывала. Валерку я представила как своего бывшего однокурсника по университету, который тоже собирался открыть подобный нашему Криоцентр в другом городе. Неудивительно, что он хотел всё посмотреть и приставал ко всем с вопросами.

   – А почему здесь две камеры? – Крутился он вокруг меня, пока я налаживала аппаратуру.

   – Одна – для разморозки трупов, другая – для оживления замороженных заживо.

   – А почему ты возишься с трупной камерой?

   – А с какой надо? Ты что, думаешь, что он живой?

   – Ну, мало ли что... А вдруг... Давай попробуем оживить?

   – Мы ещё ни разу людей не оживляли, только с крысами работали. – Пожав плечами, я перешла ко второй камере. – Во всяком случае, если он мёртв, то так мёртвым и останется.

   – Тогда мы сразу же проведём экспертизу! А вот если живой...

   После пяти народ стал расходиться. Кабинеты, лаборатории, коридоры опустели. Свет горел только в моём кабинете и в операционной.

   – Андрей Данилович! – Позвонила я сторожу. – Мне, как всегда, не хватило времени. Я поработаю ещё немножко в операционной.

   – Всё наука да наука! И когда вы о себе подумаете, Галина Викторовна? Ведь ещё вполне молодая и симпатичная женщина! Эх, мне бы скинуть лет двадцать... – Привычно запричитал Андрей Данилович.

   – Вот разработаю метод омоложения – и скинете! – Засмеялась я. – Может, я именно ради вас и стараюсь!

   – Вам помощь какая-нибудь нужна? Принести там чего-нибудь, подвезти?

   – Нет, спасибо, у меня сегодня есть ассистент.

   – Это тот, который во все дырки лезет и с вопросами пристаёт?

   – Вы его уже видели?

   – Нет, мне сменщик рассказал. Владимир, кажется, зовут?

   – Нет, Валерий. Мы с ним вместе учились.

   – Ну, успехов! – Пожелал мне Андрей Данилович.

   – В подвал? – Потёр руки Валерка.

   – В подвал... – Вздохнула я.

   Каждый криоблок с находящимся внутри него «пациентом» имеет поддон с колёсами, чтобы легче было перевозить его и устанавливать в нужном месте. Подкатить блок с Игорем Стрельниковым к лифту не составило никакого труда: мы просто толкали его в нужном направлении. Поднявшись на первый этаж, мы покатили блок к операционной.

   – Галина Викторовна! – Услышала я возглас Андрея Даниловича в спину, едва мы вкатили блок в операционную. – Может, вам чаю заварить?

   – Нет, спасибо, ничего не надо! – Обернулась я, прикрывая собой вход. – Я сейчас буду замораживать и оживлять «материал», поэтому отвлекаться мне будет некогда.

   – Понял, мешать не буду!

   – Уфф!!! Кажется, не заметил. – Я закрыла за собой дверь на электронный замок. – Кати его к камере!

   Мы вкатили криоблок в камеру для размораживания и оживления «материала» и я включила аппаратуру.

   Не вдаваясь в подробности, отмечу только, что разморозка сжиженного газа ведётся постепенно. С помощью роботизированных рук к «пациенту» подключаются датчики, электроток, из организма выводится антифриз, вводится кровь нужной группы... Вся процедура занимает около трёх с половиной часов. За это время, согласно протоколу, нужно ознакомится с файлами «пациента», чтобы иметь возможность общаться с ним, «как с родным». Затем в нужное время аппаратура даёт разряд – и «пациент» оживает... Согласно протоколу. Но у этого «пациента» никаких документов не было...

   Все опыты на крысах проходили у меня успешно. Как это будет происходить с человеком, я не знала, поэтому ужасно волновалась. Ещё больше волнение усилилось, когда криоблок раскрылся, его стенки-грани убрались за перегородку, а «пациент» предстал лежащим на каталке.

   – Внимание! Приготовиться к разряду! – Раздался автоматический голос. – Пять, четыре, три, два, один – разряд! – Аппаратура работала самостоятельно, нам оставалось только наблюдать.

   «Пациент» дёрнулся, по экрану осциллографа с монотонным писком побежала прямая линия.

   – Три, два, один – разряд! – Линия дёрнулась и на ней образовался излом, писк стал прерывистым, а затем я увидела почти обычную кардиограмму и услышала почти обычный пульс...

   – Игорь Степанович, вы меня слышите? – Наклонилась я к пациенту, лежащему на каталке с закрытыми глазами.

   У размороженного парня дёрнулись веки.

   – Можете не говорить, просто подайте какой-нибудь знак.

   Парень приоткрыл глаза, но сразу же закрыл их снова... В его вены продолжала капать кровь из системы, я ввела в неё питательный раствор и успокоительное.

   – Теперь он будет спать. – Сообщила я Валерке, который сидел в сторонке и смотрел на меня, как на фокусника. – Все вопросы – завтра.

   Я вышла из камеры и опустилась на стул рядом с ним. Некоторое время мы сидели молча, затем я отсоединила систему, прикрыла пациента одеялом и приглушила свет.

   – Галя, а ведь нам его здесь оставлять нельзя. – Полушёпотом заговорил Валерка. – Пока никто ничего не заметил, его надо вывезти.

   – Да ты что?! После разморозки пациент должен прийти в себя, ему необходим постельный режим с постепенной реабилитацией! Постоянное медицинское наблюдение! – Я вскочила и начала быстро ходить по операционной из угла в угол.

   – Вот и подумай, как ему всё это обеспечить, не привлекая внимания.

   – Но...

   – Галя, это преступление. – Валерка подошёл ко мне и, взяв меня за плечи, остановил и повернул к себе. – Кто-то создал целый склад замороженных заживо людей. Людей похищают и кто-то за этим стоит. Пока мы не разобрались, надо соблюдать секретность. – Он смотрел мне в глаза. – Вспомни – там сотни замороженных! И все они имеют право на спасение.

   Я снова представила ряды криоблоков с безымянными пациентами. Голова закружилась, тело обмякло. Валерка подхватил меня на руки и перенёс на кушетку.

   – Надя. – Прошептала я.

   – Что Надя? – Не понял Валерка.

   – Надя работает в частной клинике. У них есть стационар с одноместными палатами. Можно сказать, что это твой родственник или...

   – Хорошо! Звони Наде, попроси приготовить палату, скажи, что пациент – очень ценный свидетель, за которым охотится какая-то банда, поэтому наблюдать за ним должны только проверенные люди, которым она может полностью доверять.

   Пока я звонила и договаривалась с Надей, Валерка вызвал полицейскую машину. Его приятели подогнали «бобик» к самому окну операционной и осторожно переложили спящего Стрельникова на носилки. Мы с Валеркой, как ни в чём ни бывало, попрощались со сторожем и вышли через центральный вход. Минут десять бешеной езды по улицам ночного города – и мы внесли пациента в отдельную палату частной клиники.

   – Какой диагноз? – Спросила меня Надя, приставив к спящему сиделку.

   – Клиническая смерть. – Ответила я. – Обычная реабилитация, постоянный кардиоконтроль. На всякий случай комплексный осмотр: томография, УЗИ, рентген, анализы...

  ***

   На следующее утро я взяла все неиспользованные за год «библиотечные дни» и на работу не вышла.

   – Ты как, отпросилась? – Вместо «здравствуй» встретил меня у подъезда Валерка.

   – У меня целых девять свободных дней! – Радостно сообщила я. – Могу заняться твоим расследованием.

   – Тогда поехали! – Валерка распахнул передо мной дверцу старенькой «Шкоды».

   Пациент Игорь Стрельников завтракал, сидя в кровати одноместной палаты. Рядом с ним сидела пожилая санитарка и после каждой ложки заботливо вытирала его рот салфеткой.

   – Уфф! Наелся! – Стрельников откинулся на подушки, которые санитарка тут же начала поправлять.

   – Следователь Солодкин. – Валерка сунул под нос санитарки какую-то книжечку и тут же спрятал её в карман. – Нам надо поговорить с пациентом.

   – Надо, так надо... – Женщина без лишних вопросов собрала тарелки и выскользнула за дверь.

   – Ну-с... – Валерка оседлал стул почти впритык к кровати. – С чего бы начать?

   Я села в сторонке. Пациент задумчиво расправил на себе одеяло, вздохнул и растерянно произнёс:

   – Я вообще не помню, как сюда попал.

   – Как вы сюда попали, мы прекрасно знаем. А вот что было до этого... Что вы помните?

   – Ну, если я скажу, что именно я помню, вы меня в психушку определите. Там такое было... Но, думаю, это просто бред.

   – Вот и расскажите нам свой бред.

   – А с чего начать?

   – С посещения кинотеатра «Голливуд».

   – Ага! Значит так, пришёл я в кинотеатр...

   Всё было как всегда: занял место, указанное в билете, свет выключился, начал смотреть фильм... Когда все начали выходить, его вдруг что-то потянуло вверх.

   – Главное, никаких верёвок, а что-то меня поднимает!

   В потолке открылось отверстие и его втянуло в какую-то трубу. Сколько времени он нёсся по трубе, сказать трудно. Видимо, он несколько раз терял сознание.

   – Открою глаза – серебристая гофрированная труба. Закрою – полная отключка. И так несколько раз. Я уже было подумал, что это тот самый туннель, о котором рассказывают те, кто пережил клиническую смерть. Но вдруг труба закончилась, и я оказался лежащим на каком-то столе, а надо мной склонились...

   – Ангелы? – Не выдержала я паузы.

   – Нет, на ангелов они совсем не похожи.

   – А на чертей? – Спросил Валерка.

   – На чертей тоже... Они... А давайте я их просто нарисую?

   – Валяй! – Махнул рукой Валерка.

   Он достал из кармана пиджака блокнот и ручку и протянул их пациенту. Тот стал быстро рисовать, приговаривая:

   – Рост у них был около двух с половиной метров, кожа – тёмно-синяя, глаза – огромные, чёрные. Волосы тоже синие, а языки – тёмно красные, длиннющие... Полуголые, только какие-то блестящие юбочки... Вот! – Он протянул нам блокнот.

   Со страницы на нас смотрело бесполое существо с четырьмя руками и двумя лицами.

   – Это похоже на богиню Кали. – Прошептала я.

   – Ага, похоже. Только у той одно лицо, хотя и с тремя глазами. А у этой или этого – одно лицо спереди, а второе – сзади.

   – Какое у неё жуткое выражение лица... – Передёрнула я плечами.

   – Выражение – это ерунда! А вот язык... Она, или он... В общем, оно этим языком лакало мою кровь!