Текст книги "Станция конечная. Землянкам вход свободный! (СИ)"

Автор книги: Галина Очеретяная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Мазок…и картина плавно меняется. Исчезает недопитый чай с блинами, а образы мамы и Игоря заменят другой, более суровый и жесткий. Даже во сне он меня не оставляет. Зачем он протягивает мне руку? Не хочу с ним идти. Оборачиваюсь и пытаюсь отыскать взглядом своих родных, но квартиры за спиной больше нет, вместо нее мрачное имение Эшариона. Не знаю зачем, но все-таки я подаю ему руку, и он обволакивает меня своим телом, перенося на ту поляну, где рождается «солнце».

– Что это было? – растерянно прошептала я, вперившись взглядом в потолок своей комнаты. – И присниться же такое.

Но на душе было грустно и пусто, а по щекам снова текли слезы. Я хочу домой, я так хочу домой, что мне становится плохо.

Мои размышления прервал стук в дверь. Кто там еще? Разрешила войти.

– Эла Ксения вы уже проснулись? – тихо поинтересовалась Миана, входя в комнату. Как всегда все контролирует.

– Только что, – подтянулась повыше на кровати и подоткнув со всех сторон одеяло, вопросительно уставилась на экономку.

– Вы проспали завтрак, – неудивительно, ведь спать я легла под утро. – Но обед вы должны съесть, – скривилась. Опять «должна». Понимаю, что она выполняет прямые приказы своего хозяина, но меня это напрягает. Устала жить под вечным контролем.

– Хорошо, – кивнула я. – Сейчас приведу себя в порядок и приду в беседку.

– Обед будет через двадцать минут, – улыбнулась женщина и поспешила к выходу.

– Миана, – окликнула я кедерку у самых дверей. – А что за шум был с самого утра?

– Шум? – вопросительно уставилась на меня женщина. Неужели приснилось?

– На рассвете я услышала шум в коридоре, – пояснила ей, нахмурив лоб.

– Это эл Эшарион вернулся, – ну вернулся, а шуметь то чего? – Он был слегка не в себе.

– В смысле? – не поняла я. И у нее так непривычно забегали глазки.

– Мы еще никогда не видели его в таком состоянии, – а вот это любопытно.

– Миана не томи, – поторопила я экономку.

– Мы не имеем права обсуждать хозяев.

– Миана, – воскликнула я. Если сказала «А», то говори уже «Б».

– Он пришел…вернее его приволокли под утро в нетрезвом состоянии, – выпалила на одном дыхании она и потупилась.

О причине попойки естественно она не знает.

– Спасибо, – поблагодарила женщину за честный ответ.

Что могло случиться, чтобы заставить Эшариона напиться? Да и вообще, мне не все ли равно? Ну напился, ну приполз пьяный, так этим грешит половина человечества и ничего, никто не умер. Проспится, протрезвеет, голова поболит и снова в строй.

Утреннее «солнце», показавшееся с утра снова исчезло. Вместо него на улице образовались лужи после дождя, который я проспала и серый туман, вовлекающий окружающее пространство в мутную дымку. Зябко и промозгло. Есть в беседке расхотелось и я плюнув на все, пошла на кухню. Там тепло и уютно. Шамира с остальной охраной сегодня еще не видела. Это и к лучшему. Напрягают меня их хмурые физиономии.

– Эла Ксения все почти накрыто, – оповестила меня Миана.

– Я сегодня обедаю в доме, – Миана лишь прищурила свои глаза и кивнула. И пусть только попробуют возразить. Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит, а они беременную женщину заставляют есть на слишком свежем воздухе. – Там холодно.

– Хорошо, проходите в столовую, – улыбнулась она.

Медленной шаркающей походкой пошла по вышеуказанному адресу. Прислуга снова что-то мыла и оттирала. Дом опять сияет чистотой.

Стены коридоров давили своей мрачностью и обреченностью. Казалось бы, нужно привыкать, но у меня не получалось. Здесь буквально каждая деталь интерьера кричит о том, что вечные жильцы дома это грусть, печаль, одиночество и света белого впереди не видно.

Ощутив зябкость, обняла себя за плечи и прибавила шаг, быстрее минуя эти коридоры. Эх, была бы моя воля, то поменяла бы здесь все.

Столовая в светлых тонах немного отогнала от меня апатию и безнадегу. Опустившись на стул, сцепила руки в замок и подперла подбородок. Посмотрела в сторону окна, где снова начинался дождь, разрезая туман, вбивая его в землю.

Почему, когда идет дождь, то на душе становиться тоскливо и сиротливо? А ведь хочется завернуться в плед, усесться на диван, прильнуть к теплому боку родного человека, вдыхать его запах, наслаждаться близостью и верить, что он отгонит от тебя все беды и невзгоды. Хочется просто чувствовать тепло и заботу, а не как сейчас, проклятое одиночество и пустоту.

Задумавшись, не заметила, что уже на столе стоит ароматно пахнущая еда. Именно вкусные запахи выдернули меня из глухой накатившей тоски.

Не успела поднести вилку ко рту, как заметила движение у входа.

Эшарион? Выспался? Элантарианец стоял на проходе, подпирая косяк своим мощным плечом. Сейчас на нем не было мундира и выглядел он удивительно по-домашнему уютно. На миг даже засмотрелась на него. Расхристанная на груди синяя рубашка невольно приковывала взгляд к накаченному торсу мужчины. Подкатанные рукава открывали взор на сильные руки. Уверена, что одним легким движением он легко может передавить хрупкую шейку или же крепко прижать к себе, обнимая. При последних мыслях покраснела. Опустив глаза ниже, отметила брюки свободного покроя, но они не скрывали очертания сильных крепких ног. А он видно после душа, так как капельки воды стекали с волос на мощные плечи.

Эшарион тоже рассматривал меня, прищурив глаза. Одета я сегодня была в длинное черное платье в пол, как раз под настроение. Волосы заплетены в две короткие косички, а на висках выпрыгнули локоны.

Движение и он легко отталкивается от проема, а затем медленной тягучей походкой направляется в мою сторону. Душ ему видимо не помог, так как вид его был, мягко говоря, помятый, будто бы его долго жевала машина, а затем выплюнула. Жалкий вид, но несмотря на это, выглядел он потрясающе.

Властный, сильный, красивый. На мой взгляд, слишком красивый. Бесстрашный, мужественный, жесткий с проблесками скрытой мягкости. Ведь он умеет и может быть нежным, но только в том случае, если это касается ребенка. Похмелье его никоим образом не делало хуже, а наоборот уничтожало бдительность затаившегося врага. Борец, во взгляде которого притаилась опасность; хищник, обещающий скорую и мучительную расправу. И не дай Боже перейти этому хищнику дорогу.

К нему тянуло неизвестным магнитом и в тоже время отталкивало. Противоречивые чувства боролись во мне и это тоже пугало. Я ведь ненавижу его? Ведь именно он сломал и разрушил мою жизнь, но тогда почему я сейчас с трепетом смотрю в его аквамариновые глаза? Почему мне нестерпимо захотелось разгладить хмурую складку в области лба? Почему мне хочется прижаться к его мощному торсу и почувствовать заботу?

Отвела взгляд и снова посмотрела в сторону окна, где стихия набирала свои обороты.

– Ешь, а то остынет, – коротко приказали мне. Голос глухой и усталый. Ни тебе «здрасти», ни «привет». Немногословен отец моего ребенка.

Эшарион сел напротив меня и принялся накладывать в тарелку мясо и картофель. Последнее почему-то на этой планете имело розоватый цвет и вкус слегка тоже отличался, был сладковатым.

Говорить или отвечать не хотелось.

– Как прошел осмотр у Ламара? – напряглась. Почему он вчера не задал этот вопрос у фонтана? Почему сейчас заинтересовался? Да я уверена, что отчет о моем самочувствии еще вчера лег ему на стол. Тогда почему он спрашивает? Ну не мог же он знать, чем именно закончился прием? Ланет я больше не разбрасывала по дому, а аккуратно положила в ящик стола.

– С ребенком все хорошо, – отпив из бокала воды, ровным голосом ответила ему.

– А сама как? – и взгляд при этом очень заинтересованный. К чему «допрос»?

– Нормально, – уж тебе плакаться и показывать собственную слабость не собираюсь. Отрезав очередной кусочек ароматного мяса, положила в рот, медленно пережевывая.

– Я думаю нам пора сблизиться, – что? Поперхнувшись мясом, закашлялась. Эшарион среагировал слишком быстро и уже через секунду сидел рядом, нежно постукивая меня по спине, а затем, поднеся к губам воду, заставил выпить.

– У нас будет ребенок, – выпалила на одном дыхании, поворачиваясь боком, смотря на мужчину. Одна его рука лежала на спинке моего стула, а вторая легла на живот. – Мы уже «сблизились», ты не находишь?

– Нет не так, – мотнул он головой, несогласный со мной. – Мне неприятно, что ты меня боишься и дергаешься всякий раз, когда я к тебе прикасаюсь, – а чего ты еще ожидал? Что кинусь в объятия со словами «люби меня мой чемпион»? – Мне это не нравиться.

– Эшарион мне вообще не нравиться вся эта ситуация, – перебила его и попыталась убрать руку с живота. Но он лишь скривился на мое действие и оставил руку в первоначальном положении. Ребенок толкнулся, чувствуя тепло отца.

– Ксюша, – слишком твердо и решительно прозвучало мое имя из его уст. – Ты моя женщина и должна мне подчиняться, – безапелляционно продолжал вещать он. Этот мужик точно ночью перепил, а иначе, что за бред он несет?

– Я всего лишь мать твоего сына, не более, – поправила его. Об этом ведь мне сообщили, едва перетащили сюда.

– Ты единственная мать моих будущих детей, – я опасливо покосилась на него. Возмущаться и перечить явно не время. Возможно, он не до конца протрезвел? – И с сегодняшнего дня ты спишь в моей комнате, – вся вода, которую я не успела проглотить, оказалась на лице Эшариона. И не надо сверлить меня своими злющими глазками. Нельзя же вот так новости в лоб сообщать.

– Я с тобой категорически не согласна, – и взяв салфетку, швырнула ему в лицо, а сама подскочила со стула. – Это плохая идея. Мне и в своей комнате хорошо. Не люблю, знаешь ли, храпунов под боком, спать мешают.

– Я не храплю! – возмутился он, стирая с себя остатки жидкости. – Мы должны привыкать друг к другу!

– Но не в спальне же! – я могла подумать все что угодно, но точно не о том, что мне предложат разделить «койко-место»! – Ты когда-нибудь думал о том, что людей сближает не только постель, но и просто проведенное вместе время? Прогулки, разговоры, общие точки соприкосновения, – перечисляла я.

– Мне некогда днем, – огрызнулся Эшарион.

– А ночью я сплю, отдыхаю и не расположена к … «сближению», – о сексе старалась не думать. Хотя мне очень хотелось. Почти четыре месяца воздержания никого не сделают мягким и пушистым. Но черт, с ним я в последнюю очередь захочу переспать. Слишком опасный. К нему можно легко привыкнуть, а зализывать раны я не хочу.

– Ксюша я не в том настроении, чтобы ругаться, – да никто и не ругается. Он устало потер свои виски. Что головка бо-бо? – Свое решение я тебе сообщил.

– И я его отклоняю, – у меня на ночь сейчас вообще иные планы. Мне закон нужно штудировать…и желательно без свидетелей.

– А я смотрю, что за шум? – весело раздалось со стороны двери. Блин, не дом, а проходной двор. То никого, то вот гость незваный заявился.

Мужчина был достаточно крупным и высоким, как неподъемная гора. Черный костюм отлично сочетался с его алебастровой кожей, а легкая седина на висках совершенно не портила образ. Мужчина был достаточно симпатичным. Слегка раскосые глаза цвета неба, почти такие же, как и у Эшариона, только цвет насыщеннее и глубже, внимательно осматривали меня. Возраст определить сложно, так как озорной блеск в глазах, добавлял ему мальчишества. Очень интересный экземпляр.

– Папа, что ты здесь делаешь? Ты же должен быть еще на Миренге, – папа? Папа? Вот этот потрясающе харизматичный мужчина отец Эшариона? Да быть не может!

– А где же я рад тебя видеть отец? – мужчина легкой походкой прошествовал к нам. – И раньше я прибыл лишь по той причине, что мне очень хотелось познакомиться с твоей найриной, – теперь меня рассматривали более пристально, особенное внимание, уделяя области живота.

А я стояла и только открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. Даже не обратила внимания на то, как Эшарион приобнял меня за плечи и притянул к своей груди.

– Познакомься это Ксения, – ой, тут кажется обо мне говорят?

– Я Эдарлион дитя, – тепло и ласково представился мой… свекор?

– О…очень приятно, – проблеяла я. Да что со мной? Откуда появилась эта робость? – Как долетели? – наверное, я сказала что-то не то, так как Эдарлион рассмеялся, а мои плечи сдавили сильнее.

– А она мне нравиться, – неожиданно произнес «свекор», отсмеявшись.

– Папа!

– Что папа? – он возмущенно посмотрел на своего сына. – Да она не такая, как остальные, но тоже ничего, – прямолинейно заявил он, а я покраснела. Еще никогда в открытую, прямо в глаза мне не говорили о том, что я … страшненькая. – Это будет интересно. Конечно, я ожидал другой выбор, но в этой девочке что-то есть, – говорят, будто меня здесь нет. И как он может знать, есть ли во мне что-то или нет? Я же сказала всего пару фраз. – Она спокойна, рассудительна, разумна…

– Папа ты же не…

– Конечно, я навел все интересующие меня справки и знаешь сын, – веселость, как рукой сняло. – Меня поражает твое отношение к этой девочке.

– Ксюша иди в комнату, – э нет Эшариончик. Я хочу послушать, поэтому улыбнувшись на все тридцать два, произнесла.

– Эл Эдарлион мы как раз обедали. Не желаете присоединиться? – вот не знаю, но он мне понравился. Есть в этом мужчине что-то чарующее.

– С удовольствием, – пропел «свекор» и проигнорировав сына уселся за стол.

Эшариону ничего не оставалось делать, как приказать принести еще один прибор.

– Папа нельзя вот так срываться среди миссии, – пожурил сын отца.

– И это говоришь мне ты? – по-моему, срыв миссии больше беспокоил самого Эшариона.

– Ты же знаешь, что от этого полета многое зависит, – не знаю о чем они, но мне нравилось наблюдать, как кто-то щелкает по носу зарвавшегося мальчишку.

– Я свои дела сам разрешу, а вот то что творится на планете у тебя под носом, заставило меня бросить все и вернуться, – Эдарлион скривился и впервые я увидела кроме озорства еще и неприкрытое беспокойство.

– У нас все под контролем, – от этой фразы мои брови поползли вверх. Врет и не краснеет. – Тебе не стоило прерывать полет.

– То, что вы закрыли границы хорошо, – неожиданно похвалил Эдарлион. Количество еды на его тарелке исчезало с геометрической прогрессией. – А вот то, что это не помогло – плохо.

– Мы работаем, – произнес Эшарион. – И скоро вернем их всех.

– Если они будут живы, – не могла не смолчать я. Уж больно язык чесался. Хочется уже спать спокойно, а не вздрагивать от каждого шума.

– Похитителям бессмысленно убивать землянок, а иначе мы бы только и делали, что собирали трупы.

– Но кому-то мы понадобились, – не сдавалась я, а Эдарлион кивнул, полностью со мной соглашаясь. – Если выкуп не требуют, трупы не разбрасывают, значит либо готовится масштабная диверсия с участием ваших глав Советов, либо нас решили продать в рабство, а с беременных по двойному тарифу, – вспомнился рабовладельческий закон. – Но так как похищают жен членов Совета, склоняюсь к варианту номер один. Кто-то здорово вам хочет подгадить, – фух все… высказалась. Думала, анализировала, но меня никто и слышать не захотел. А сейчас, словно тяжелый груз свалился с плеч.

В столовой повисла тишина и двое мужчин удивленно уставились на меня.

– Что-то в этом есть, – барабаня пальцами по столу, спустя время произнес Эшарион. – Вот только не стыкуется один момент.

– Какой?

– Если хотят «подгадить», зачем действовать так масштабно? – Эшарион, как-то по-новому на меня смотрел. Не было во взгляде больше высокомерия и надменности. – Зачем им столько землянок, не связанных с Советом?

– Ну, – протянула я. – Тут вариантов тоже два.

– Излагай, мне любопытно послушать, – Эдарлион одобрительно качнул головой, давая добро.

– Первое, – и я демонстративно подняла вверх указательный палец. – Остальных похищают для отвода глаз, чтобы запутать следствие. Ведь тогда не просматривается никакая логика или последовательность.

– Согласен, – кивнул Эшарион.

– И второе – остальных продают в рабство, чтобы хорошо заработать, ведь если они планируют грандиозную военную кампанию, то на это нужны средства, а у нас как говорят, «с миру по нитке, голому рубашка». Возможно, много средств они за них и не выручат, но на мелкие расходы хватит, – блин, я наверное кино пересмотрела. Может все намного проще? – Но тут я опять склоняюсь к первому варианту. Возможно, похищения связаны с политикой, а значит нужно искать не согласных с ней.

– Почему возможно? – насторожился Эдарлион. – Мне кажется в этом все дело.

– Есть еще другой фактор, – задумчиво протянула я, излагая самую бредовую свою мысль. – Возможно это дело личного характера?

– Личного?

– Именно, – я, конечно, сомневалась в своих доводах, но варианты нужно рассматривать все. – Кто-то зол на вас настолько, что решился ударить побольнее, чтобы вы страдали и мучились вдали от своих половинок, убитые неизвестностью. Ожидание смерти подобно.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – задумчиво протянул Эшарион. – С этой стороны мы не рассматривали проблему. Твой первый вариант мы перепроверили давно, – я внимательно уставилась на Эшариона. – И там все чисто, а вот «личное», – сын с отцом странно переглянулись. – Мы вообще это не рассматривали, но твое предположение любопытно, – а потом добавил то, за что я его в который раз возненавидела. – Не ожидал, что ты можешь так думать, – то есть меня считали недалекой девицей? Мол, молчи женщина, сиди, рожай и воспитывай детей? Именно здесь твое место. Значит, самостоятельно я не могу мыслить? Вот жеж … козлина.

Иногда он кажется нормальным, но большую часть времени ведет себя, как последний засранец. И перед Эдарлионом неудобно. Не мог просто промолчать?

– Не злись Ксения, – Эдарлион недобро сверкнул глазами в сторону сына и продолжил. – Эшарион не хотел тебя оскорбить…

– Я рад, что мне попалась не глупая найрина, – перебил отца Эшарион с теплотой в глазах, смотря на меня. – Рад, что ты умеешь логически мыслить и связывать в единую цепь детали, – они блин такие все прямолинейные, что скулы сводит. И ведь вижу, что нет ни насмешек, ни презрения, а наоборот опека и забота. Впервые в жизни высказалась и то мимо, по поводу «личного» тоже не уверена. Эх, не быть мне Шерлоком Холмсом, да и Ватсон мой где-то затерялся на просторах галактики.

– А я-то как рада! – съязвила, поднимаясь из-за стола и отвернувшись к окну, принялась рассматривать бушующую стихию за стеклом.

– Тебе противопоказано злиться, – Эшарион стал позади меня, но не прикасался и тоже смотрел на стихию за окном.

– Отправь домой и все у меня будет отлично, – только знаю, что эта мечта так и останется мечтой.

– Выбрось эту дурь из головы, – проворчал элантарианец.

– Ладно дети мои, – хлопнул по столу Эдарлион. – Мне пора. Что хотел, я увидел, а дела не ждут.

– Там же непогода, куда вы? – резко обернувшись, вопросительно посмотрела на «свекра». – В доме полно комнат, оставайтесь.

Пусть лучше он останется, так как ночевать в апартаментах Эшариона я не хочу, а отец возможно заберет его внимание себе. Давно ведь не виделись. Мне от присутствия Эдарлиона ни холодно, ни жарко, но с ним спокойнее и Эшарион не так сильно напрягает.

– Отец оставайся, – это Эшарион.

– Ты уверен? – молчаливое переглядывание отца и сына начинало нервировать. – Отлично и с тебя сын одежда.

– В твоей комнате ее достаточно, – вот как оказывается? Значит у «свекра» есть свои апартаменты?

– Тогда я ушел, – и Эдарион скрылся из столовой.

– Спасибо, – меня развернули и тепло посмотрели в глаза.

– За что? – не поняла я. Его руки жгли мне плечи, но отстраниться я не могла. Тело под этими прикосновениями, словно парализовало.

– За то, что приняла отца, – а разве Эдарлиона можно принять иначе? Он же душка!

– Он у тебя очень хороший, – без тени ехидства прошептала я.

– Знала бы ты его с другой стороны, так бы не говорила, – хохотнул Эшарион.

– Возможно, но он показал мне именно эту сторону.

Странный день, окутанный таинством и опутывающими переменами. Странное желание сделать ближе шаг к нему, закрыть глаза на наше прошлое. Дыхание прерывалось барабанной дробью дождевых капель за окном. Как ни крути, но сейчас мне уютно находится рядом с ним, когда он не строит из себя последнего засранца. Я плыла в таинстве, очаровании момента близости, где еще ничего не ясно, но миг…и должно произойти что-то необыкновенное.

Я ведь его ненавижу? Постоянно твержу себе это. Тогда почему сейчас с вожделением смотрю на его губы? И вижу, как его взгляд бегает по моему лицу. Он держит меня за плечи, но между нами расстояние и кто сделает первый шаг, кто переступит черту? Могу ли, имею ли я право позволить себе минутную слабость и ощутить его губы? Знаю, что такому мужчине нельзя отдавать свое сердце. Он растопчет его, использует и вытрет об него ноги, но вот все остальное…

Я наблюдала за тем, как его губы медленно склоняются к моим и мне бы поддаться, воспользоваться очарованием момента, попробовать их на вкус, но я банально струсила.

Нет, так нельзя. Тряхнула головой, сбрасывая притягательное наваждение, и отступила назад, увеличивая наше расстояние.

– Почему? – хрипло и даже обиженно спросил он, будто весь воздух вышибли у него из груди.

А я не знала что ответить. Сказать, что банально испугалась? Что сейчас мое сердечко бьется в несколько раз быстрее, чем раньше? А ведь я должна его ненавидеть и презирать за то, что выбрал, решил за меня. Эта обида съедает, сжигает меня изнутри, мешает двигаться вперед, останавливает, тормозит. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, то все могло бы сложиться более, чем хорошо, но как убрать обиду и горечь в душе? Как уничтожить ненависть, накрепко вцепившуюся в мою грудь?

– Я… – он не держал меня больше, а я обхватив себя за плечи, словно замерзла, пыталась подобрать слова. – …Я не могу.

– Но почему? – он слепец и не видит того, как мне здесь плохо. И причина этого «плохо» стоит напротив меня.

– Не могу, – тихо прошептала и обогнув его по дуге, поторопилась скрыться за дверью, но последние слова я расслышала очень хорошо.

– Все равно ты спишь у меня, – ага конечно. Раскатал губу. Быстрее ад замерзнет.

ГЛАВА 16

Запершись у себя в покоях, подхватив ланет в руки, углубилась в изучение нескончаемых статей Закона. Слава Богу, меня никто не тревожил, вот только я никак не могла сосредоточиться. В голове постоянно звучал жесткий непоколебимый голос Эшариона. Сблизиться ему захотелось? А он что-то для этого сделал? Приказы, приказы, приказы… он не умеет жить по-другому. Слишком погряз в своей работе, в своей власти, а я не могу так. Не могу по щелчку пальцев сделать то, что он требует. Это неправильно. Так не должно быть. Почему именно мне досталось это «счастье»?

Отложив в сторону ланет, поднялась с кресла. Не могу здесь больше находиться. Не сейчас. Набросив на плечи теплый плащ, побрела к выходу. Одиночество убивает, а сейчас особенно. Душу рвет на части от неправильности и несправедливости ситуации.

Проходя по коридору, услышала голоса на повышенных тонах, раздававшихся из кабинета Эшариона. Что не поделили папа с сыном? Немного замедлилась. Подслушивать нехорошо, да я никогда подобным и не занималась, но сейчас стало интересно.

–… Ты перегнул палку, – надо же? И следа не осталось от добродушного голоса Эдарлиона. Что могло случиться?

– Папа я сам разберусь, не лезь в это, – Эшарион тоже не блистал спокойствием.

– Знаешь сын, – в голосе Эдарлиона сквозило осуждение. – Я думал, что все те разговоры, которые ходят вокруг тебя, лишь слухи, но увидев сегодня безжизненное, затравленное состояние Ксении, склоняюсь к их правдивости, – я затаила дыхание, прислушиваясь. Говорят обо мне. – Как ты собрался с ней жить, если она боится тебя?

– Папа я решу этот вопрос без твоей помощи, – вот упертый баран. Прислушайся к мудрому человеку и хватит пугать и командовать мною.

– Землянки – эмоционально ранимые, – продолжал давить на больную «мозоль» Эдарлион. – Ты взращиваешь в ней ненависть, а это не то, чего бы я хотел для тебя. Может, я заберу ее к себе на время…

– Нет, – взревел Эшарион, а я от страха прилипла спиной к стенке. – Она останется здесь со мной, – уже чуть спокойнее закончил он.

– Я боюсь за внука, – продолжал настаивать Эдарлион. – Ее нервное психическое истощение может плохо сказаться на плоде.

– Ребенок в порядке.

– Эшарион, если бы не угроза малышу, я бы не прекратил свою миссию, – угроза? Какая угроза? Значит, это я стала причиной возвращения Эдарлиона? Он, неизвестный мужчина, беспокоился о ребенке больше чем его собственный отец? – Вспомни Элизабет.

– Она была самовлюбленной идиоткой, – вот треснуть бы его за такие слова. Я искренне посочувствовала неизвестной девушке, хотя с этими мужиками разве будешь нормальным?

– Она женщина, ребенка которой не смог уберечь Эмирас.

– Он родился мертвым, – я закаменела и инстинктивно приложила руки к малышу, который тут же толкнулся. Боюсь представить, что пережила в тот момент неизвестная Элизабет. Какого это, носить девять месяцев под сердцем живого малыша, а потом держать в руках его мертвое тельце?

Нет. Тряхнув головой, гнала мрачные ужасные мысли. Не буду думать об этом. Жаль ту женщину, ее малыша, но у нас своя история, своя страница книги, которую мы самостоятельно «пишем». И я верю, что все с нами будет в порядке.

– Не повторяй ошибок Эмираса Эшарион, – в голосе отца стояла мольба.

– Она пыталась сбежать, – все никак не сдавался Эшарион. Я бы тоже сбежала, если бы была возможность. – Она пыталась сначала убить его, а потом навредить себе, затем просто сбежать, – я молча аплодировала смелости девушки. На убийство я бы никогда не решилась, слишком слаба для этого. Вот только ее действия повлекли за собой необратимые последствия.

– Клетка не место для беременной женщины, – я от представившегося ужаса прикрыла рот ладошкой. Меня тоже ждет такая жизнь?

– Ксения не в клетке, – опроверг обвинения Эшарион.

– Но все к этому идет и я не хочу, чтобы ее ненависть совершила ту же ошибку, что и Элизабет.

– Она упряма и не хочет идти на контакт.

– Мне ли тебя учить, как обращаться с женщинами? – в голосе Эдарлиона звучала насмешка. – С самого первого дня, как ты ее переместил, нужно было выстроить иную линию поведения, а сейчас уж будь добр, исправь то что натворил. Мне нужен живой и здоровый сын и внук.

– Я пытаюсь, – каким образом он это делает? Ставит перед фактом? Требует беспрекословного подчинения? Тогда он действительно идиот. Облегчать ему, поставленную отцом задачу, не буду.

Где-то внутри мне хотелось, чтобы инициатива налаживания со мной отношений, договор о взаимовыгодных условиях проживания под одной крышей, исходила от Эшариона, но этого, к сожалению, желал не он, а его отец. Было больно. Правда слишком жестока.

– …Они перешли грань, – Эшарион злился и очень сильно. За мыслями, я пропустила часть разговора.

– У нас нет доказательств, – Эдарлион тоже не блистал спокойствием, но все же лучше держал себя в руках, нежели его собственный сын.

– Папа это война, – вздрогнула. Война? С кем? Уже говорили не обо мне. – И своим нападением, они это подтвердили.

– Эшарион никто не знает или они были внутри своих кораблей. Ведь за две недели до этого, как они утверждают, да и как показывают записи, их флот украли.

– И ты в это веришь? – возмущенно воскликнул Эшарион.

– Нет, но опровергнуть их показания никто не может.

– Я просто не понимаю, зачем они им? В чем смысл? – услышала глухой звук удара и затаила дыхание.

– Это нам и нужно выяснить…

Дальше оставаться здесь не видела смысла и поторопилась скрыться, пока меня не заметила прислуга или охрана. Кстати, куда она подевалась?

Забрела на кухню и попросила большую кружку горячего чая. Получив желаемое, побрела на террасу.

Удобно устроившись на диване и закутавшись плотнее в плащ, сделала первый обжигающий глоток чая. Тут же по телу разлилось приятное тепло. Кончики пальцев холодил промозглый ветер, но в контрасте с горячей кружкой непогода ощущалась не так остро.

Устремив взгляд вдаль, наблюдала за разбушевавшейся стихией.

От утреннего солнца не осталось и следа. Как будто это было давно. Небо плакало и захлебывалось горючими, леденящими душу кровь «слезами».

От перил отскакивали брызги дождя и разлетались в разные стороны. И если бы не специальное покрытие пола, которое словно губка впитывало в себя капли, то здесь бы давно образовались лужи. Из чего сделан пол не представляю, но его твердость ощущалась очень хорошо, поэтому думать о том, как он «работает» и справляется с задачей «губка», не стала. Это их технологии и пока я далека от подобных знаний. Да и сейчас не это меня заботит.

День не задался, а может быть и вся жизнь. Все мое существование оказалось одной сплошной огромной ошибкой. Вот только теперь мою никчемную жизнь сейчас можно поделить на два этапа: до и после.

«До»… где была моя тихая размеренная устоявшаяся жизнь с дорогими и любимыми людьми, с всеобщим признанием моей деятельности. Всех своих достижений и успехов добилась сама, путем упорства, труда и несомненно таланта. Я любила свою жизнь на Земле и была счастлива, довольна сложившейся судьбой. Единственное, что меня там омрачало, так это отсутствие ребенка, но и этот вопрос решился. И казалось бы, что теперь я полноценна и жизнь моя будет еще лучше и счастливее, пока не появилось это проклятое «после».

«После»…здесь я стала полной неудачницей, которую свергли с вершины пьедестала личного счастья. Макнули лицом в жестокую реальность, где нет просвета. Да, меня обеспечили всем. Я ни в чем не нуждаюсь. Живу в богатом доме. Одета с «иголочки», сыта. Рядом со мной обалденный красавец мужчина, если закрыть глаза на его мерзкий характер. Великолепная жизнь, если смотреть и рассуждать со стороны. Что еще нужно для счастья?

Вот только … все это видимость, подобие, пародия на жалкую жизнь. Мне здесь пусто холодно и одиноко…

Планета – сказка, мечта любого путника. С их технологиями, есть где развернуться и воплотить в реальность все свои планы и задумки. Эланта, да и сама их галактика идеальное место для целеустремленных существ с безграничными, бескрайними горизонтами возможностей… вот только не для меня. Я к этой жизни не имею никакого отношения, всего лишь «придаток» к ней. Другие осуществляют свои мечты и планы. Именно ОНИ целеустремленные существа, а я… та самая «возможность».

Я смотрела на черные тучи, запеленавшее некогда светлое безоблачное небо и упивалась грозовыми раскатами, будто бы это и не гром вовсе, а моя сущность, заключенная в кандалы, пытается вырваться наружу, прорваться сквозь запертые «стены». Так громыхает и безудержно плачет моя потерянная жизнь.

Поставив на пол, порядком остывший так и недопитый чай, облокотила голову на спинку дивана, прикрыв глаза.