Текст книги "Твоя любовь холодной бездной дышит…"
Автор книги: Галина Турбина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава третья
Утро для Агнии началось с прихода нэлессы Каппельмер. Она бесцеремонно ворвалась в спальню девочки и непререкаемо велела немедленно подниматься, умываться и быть готовой примерить одежду, что нэлесса привезла для Агнии. Вслед за Каппельмер вошла дворовая девка, она внесла большой баул. Нэлесса, поджав губы, обошла комнату Агнии, фыркнула на что-то, только ей ведомое, и велела девушке доставать вещи из баула.
Пока Агния умывалась, причесывалась, переодевалась в чистую рубаху, она внимательно и с интересом смотрела, как девка, охая и ахая, раскладывала на кровати, сундуке и даже столе что-то невообразимое, воздушное, шелестящее. А какие цвета были у нарядов! Агния таких никогда и не видела. Вот только вряд ли розовый цвет подойдет к её рыжим волосам.
Наконец Агния была готова и началась примерка одежды. То, что предлагала надеть нэлесса Каппельмер, никак не хотело налезать. Агния путалась в застежках, завязках, девка пыталась ей помочь, но только ещё больше запутывала всё. Агния корчилась от смеха, рассматривая, надетые на себя тонкие штаны, стянутые ниже колен лентой и вдобавок отделанные кружевом. А богато отделанное теми же лентами и кружевом, короткое, собранное пышно под грудью платье, из-под которого видны были эти штанишки, вызвали хохот не только у неё, но и у тёти Вилды, заглянувшей на примерку иноземной одежды.
Нэлесса Каппельмер злилась, краснела, опять обзывала их княжество варварским.
– Вы ничего не понимаете, – громко визжала она, – так одеваются девочки в Ногутфьёре. И такие платья прелестно на них смотрятся. А я не виновата, что вы, нэлессита Агния, выше, чем я предполагала, и эти платья вам коротки и малы.
– Я тоже не виновата, что вы почему-то решили, что я малорослая и худая, – огрызнулась Агния.
– Да какие же у вас девочки возраста Агнии в вашем Ногутфьёре? – всплеснула руками Вилда. – На целую голову ниже неё?
– Вам, нэлессита Агния, не мешало бы похудеть! – опять повысила голос нэлесса Каппельмер. – Ваши щёки – верх неприличия!
– А какие такие щёки у Агнешечки? – упёрла в бока руки Вилда. – Она на маслице свежем и молочке парном выращена!
– Вот и видно, что вы её закармливали до безобразия.
– Что же она должна была недоедать, чтобы стать такой сушёной воблой, как ты?
– Да как вы смеете? – задохнулась от возмущения нэлесса.
– Смею! – отрезала Вилда. – А ты, нэлесса, голосок-то свой не повышала бы и норов свой попридержала! Нечего здесь орать на нас! Раз ты благородная, то и веди себя соответственно – будь вежливой, терпимой, тихой, как велено у вас быть нэлессам. А то ведь я не отпущу Агнию с такой злыдней, как ты. А зятю отпишу, чтобы прислал другую женщину для девочки, более подходящую для неё – покладистую, добрую, сочувствующую сироте, вынужденной жить все эти годы вдали от родного отца. Или думаешь, раз ты приехала из Ногутфьёра, и являешься какой-то там родственницей Эрмерика, то мы будет безропотно слушать тебя, а ты можешь кричать на нас? Но Агния его дочь, первенец, и ближе её у него нет никого! Или, может, ты считаешь, что тебе дозволено относиться не уважительно к дочери доминара Яльдира? Кто наделил тебя такими правами?
Каппельмер, не ожидавшая такой отповеди от до этого вежливой и тихой Вилды, только открывала рот, как рыба, и никак не могла подобрать слова для ответа. Агния подумала злорадно, что сейчас нэлесса точно была похожа на воблу.
– Никто, – раздался голос от порога.
Все обернулись к двери, там стояли Аннерс Мёрк и Ланко.
– Прошу меня простить, – продолжил Мёрк, – я стучал, но вы, видимо, в пылу ссоры не слышали.
Агния смутилась, покраснела, и быстро юркнула за занавеску, отделяющую умывальню от комнаты. Ей стало невыносимо стыдно, что Мёрк увидел её в такой нелепой и смешной одежде. И зачем дядя привел его? Это же не дозволяется – появление чужих мужчин на женской половине дома. Дядя сам-то сюда очень редко наведывался.
– Нэлесса Каппельмер, – услышала Агния холодный голос Мёрка, – следуйте за мной, нам надо немедленно поговорить. Простите, госпожа Вилда, с вами я встречусь немного позже и осмотрю вещи Агнии.
Агния слышала, как ушли гуалтер Мёрк и нэлесса Каппельмер.
– Агния, – весело позвал Ланко девочку, – выходи, дай посмотреть на тебя в иноземной одежде.
Агния вышла из-за занавески, дядя был для неё родным человеком и его она не боялась и не стеснялась. Дядя, улыбаясь, стал рассматривать девочку, а она, хихикая, поворачивалась, чтобы он лучше разглядел.
– Ну и ну, – покачал головой Ланко, – да как же в таком одеянии на людях-то показаться? Это ж смех и срам. Нет, в таком платье ты никуда не поедешь.
Агния подскочила к дяде и обняла, спрятав лицо на его груди.
– Так, может, я совсем не поеду никуда, дядя Ланко? А? – глухо произнесла Агния.
Ланко и Вилда печально переглянулись.
– Ох, доченька, – погладил по голове девочку Ланко, – если бы мы могли, то никому бы не отдали тебя, прости нас, девочка, прости.
Агния отлипла от дяди, отошла и, опустив голову, сказала:
– Я понимаю, дядя, что не в вашей власти это.
– Переодевайся в своё, Агния, и выходи к завтраку.
– Угу, – кивнула девочка.
Мёрк привел нэлессу Каппельмер в общую горницу, которая находилась за столовой, и предложил ей сесть на лавку у окна, сам сел рядом. Женщина что-то проворчала о варварах, у которых даже стулья не во всех комнатах ставят, и приходится садиться на такие неудобные скамейки.
– Что за маскарад вы устроили, нэлесса Каппельмер? – строго вопросил Аннерс Мёрк. – Такие платья носят совсем маленькие девочки.
– Так нэлессита Агния и есть маленькая девочка… по возрасту.
– Где вы видели двенадцатилетних девочек в таких коротких платьях? – удивился Мёрк. – Вы что-то путаете, нэлесса Каппельмер. И в связи с этим у меня возникают сомнения в ваших знаниях и опыте в воспитании и обучении детей из благородных семей, раз вы даже не можете одеть девочку соответственно её возраста и положения.
– Агния крупная, она высокая и слишком упитанная. Если бы не это, платья бы прекрасно подошли ей и по возрасту, и по размеру. Благородная маленькая нэлессита не может так выглядеть. Девочке необходимо похудеть как можно быстрее, и я займусь этим, пока мы будем добираться до Ногутфьёра.
– Не хотите ли вы сказать, что собираетесь морить ребёнка голодом? – обманчиво мягко спросил Мёрк.
– Морить голодом я, разумеется, не собираюсь, но ограничивать в еде придется, если она посидит некоторое время на воде и пустой жидкой похлёбке, то это пойдет девочке только на пользу.
– Довольно! – рыкнул Мёрк так, что нэлесса подпрыгнула на лавке. – Я вижу, что Эрмерик Яльдир ошибся в выборе гувернантки для своей дочери.
– У меня прекрасные рекомендации, мои подопечные вырастают достойными нэлессами и удачно выходят замуж. Я могу гордиться своими воспитанницами.
– Мне всё равно какие там у вас рекомендации. Я доверяю своим глазам и ушам. А они говорят мне, что вы не та, кто нужна Агнии. Вас бы следовало немедленно выгнать.
– Как выгнать, куда выгнать! – забеспокоилась нэлесса. – Вы не можете меня здесь оставить! Как я доберусь обратно без вас?
– Успокойтесь! Я не оставлю вас здесь, ещё пригодитесь, я не могу вас сейчас отстранить от обязанностей. Здесь, увы, невозможно найти вам замену. Но, когда мы вернемся, я поговорю с доминаром Яльдиром о вас. Вы даже не смогли подобрать одежду для девочки. И я сейчас говорю не о том, что вы ошиблись в размерах. Вам не пришло в голову, что пока мы доберемся до Ногутфьёра, наступит осень, и понадобится тёплая одежда, а вы запаслись только платьями из легких тканей?
– Я рассчитывала, что у девочки будет хоть какая-то своя одежда, но не могла предположить, что в одежде, в коей здесь ходят, невозможно где либо появиться, кроме как в этом варварском княжестве. А на случай непогоды я захватила плащ для девочки. И в карете будет тепло, – возразила Каппельмер.
– Плащ из шёлка? И с каких это пор в карете стало тепло?
– Но ведь можно поставить жаровню…
– Я устал от бесполезного спора, вы непробиваемы. По приезду в королевство вы не останетесь гувернанткой Агнии. Это я вам обещаю.
– А это не вам решать, – злобно процедила Каппельмер.
– Но и не вам тем более. И всё время, что мы будем в пути, я с вас глаз не спущу, и не позволю вам навредить ребёнку.
– Ребёнку?! – фыркнула женщина. – Да она выглядит, как будто ей пятнадцать лет, а не двенадцать!
– Агния – ребёнок, – раздраженно ответил Мёрк, – и зарубите это на своем длинном носу!
– Пусть будет так, – неохотно согласилась Каппельмер, предпочтя пропустить оскорбление Мёрка мимо ушей, – но в чём же она поедет, если ей не подходит одежда, что привезла я? То, в чём она ходит здесь, никак не подойдет в пути, а тем более в этом нельзя показаться в Ногутфьёре.
– Но и то, что привезли вы также не подходит для дальней дороги. Согласуйте с госпожой Вилдой, возможно, что-то придется перешить, или ещё как-то решить эту проблему. И ещё раз советую вам, нэлесса Каппельмер, относиться доброжелательно и приветливо к родственникам Агнии, и к ней самой особенно. А засим позвольте пока откланяться, мне некогда, у меня много дел.
Сказав это, он встал и ушёл, а нэлесса Каппельмер ещё некоторое время сидела и угрюмо, поджав тонкие губы, размышляла о том, что ей сказал Мёрк.
Инкен Каппельмер уже видела себя гувернанткой дочери доминара, эта должность нужна ей. Последнее время как-то не везло на питомиц, с трудом находились желающие нанять её. Последний раз пришлось устроиться даже к торговцу, возжелавшему воспитать дочь в духе благородных нэлесс. А это для неё стало ударом по репутации и самолюбию. И тут такая удача – сам доминар захотел взять её гувернанткой для своей дочери. Вернее, сделал он это по настоянию своей жены. Инкен хоть и говорила, что она родственница доминара, но на самом деле, она в какой-то там степени тётка его жены. Далила вспомнила о ней, когда им понадобилось найти женщину, согласную пуститься в дальний путь, чтобы привезти воспитанницу в Ногутфьёр. И она согласилась на это, так как испытывала трудности, ей никак не удавалось устроиться в приличный дом. Тем более, что Эрмерик Яльдир щедро её вознаградил за то, что она согласилась отправиться за девочкой так далеко, и в дальнейшем обещал не обидеть – платить намного больше, чем обыкновенно платят гувернанткам.
Но всё мог испортить Мёрк. А с ним невозможно не считаться. Он, несмотря на разницу в возрасте с доминаром почти в десять лет, был его другом и ближайшим соратником. Мёрк стал гуалтером в неполные пятнадцать лет, его положение тогда было шатким, на титул и всё к нему прилагающееся, претендовал его дядя, за которым стояло высокое покровительство, огромные средства и чуть ли не своё войско, если судить по количеству и вооружению его людей. Именно доминар Яльдир взяла под своё крыло юного Мёрка, помог ему укрепить положение, оградил от притязаний дяди, и можно сказать воспитал его. И Мёрк был обязан многим Эрмерику Яльдиру и предан ему, как пёс. И доминар прислушается к нему, а значит надо как-то умаслить Мёрка, склонить на свою сторону.
Что же, ради того, чтобы остаться гувернанткой Агнии, она сделает всё, что хочет Мёрк. Пока сделает. А там будет видно, ведь девочка по приезду в Ногутфьёр окажется в руках жены доминара. Вряд ли Эрмерик Яльдир станет вмешиваться в воспитание дочери, это совсем не мужское дело. А Далила не просто так вспомнила о ней, своей дальней тётке. Далила знала, что она, Инкен Каппельмер говорит на нескольких языках (чужие языки ей очень легко давались), в том числе и на этом, варварском (когда-то выучила его из любопытства), и славится тем, что может даже из безнадежного случая воспитать благородную нэлессу. Правда, далеко не всем нравятся её методы, поэтому и последнее время появились проблемы с работой. Но, ничего, после того, как она сумеет из этой дикарки вырастить достойную дочь доминара, у неё отбоя не будет от предложений, но она ещё подумает, стоит ли ей продолжать надрываться на этой неблагодарной и тяжелой работе. Ведь, то, что ей обещали платить, хватит, чтобы жить потом пусть и не богато, но, по крайней мере, безбедно. После того как вырастит Агния и отпадет нужда в её услугах гувернантки, на средства, что получит за эти несколько лет, пожалуй, она сможет выкупить свое родовое поместье, которое когда-то она принесла в приданное, но промотанное и заложенное мужем, теперь уже покойным. И она надеялась, что доминар в благодарность за то, что она сможет за короткое время выдрессировать, ой, конечно же, воспитать девочку из варварской страны так, чтобы за неё можно было не краснеть, поможет каким-то образом оградить от претензий младшего брата на их поместье и оставит его за ней, Инкен Каппельмер.
И с Вилдой пока придется церемониться, ведь надо как-то решить что-то с одеждой, а без Вилды это вряд ли удастся.
Вздохнув, нэлесса Каппельмер встала и отправилась искать хозяйку дома.
Глава четвертая
Во время завтрака Мёрк опять ухаживал за Агнией, только делал это не так навязчиво, как вчера. Видимо, он понял, почему она вчера сбежала во время обеда, и теперь только иногда, мягко улыбаясь, предлагал передать ей что-либо, стоящее вдалеке от неё. Агния, опять всё так же краснея, отказывалась или соглашалась. Остальное время он, не обращая внимания на Агнию, обсуждал с её дядей какие-то дела, спрашивал о чём-то, что-то сам рассказывал, но Агния пропускала всё это мимо ушей. Ей хватало просто слушать голос Мёрка, видеть его профиль, руки, изящно расправляющиеся с едой с помощью вилки и ножа. Сама Агния, следя исподтишка за тем, как ели гости, поняла, что ей не хватает такой легкости и ловкости в освоении столовых приборов. Всё-таки они привыкли к ложке, ну и изредка пользовались ножом. Тётя как-то достала вилки, и пыталась научить Агнию ими пользоваться, даже собиралась ввести их в каждодневный обиход. Но дядя сказал, чтобы она не выдумывала, придет время или нужда и Агния всему научится. А вот теперь приходилось краснеть.
После завтрака мужчины ушли опять по делам, а тётя увела Агнию и нэлессу Каппельмер на женскую половину дома. Им предстояло обсудить одежду девочки, решить, что и как можно сделать – перешить, перелицевать, или заново сшить.
Вилда принесла платья, которые привезла нэлесса, и достала из закромов одежду, что когда-то Ладомила привезла с собой из Ногутфьёра. Каппельмер критически её рассмотрела и вынесла вердикт, что фасоны нарядов устарели, но всё не так безнадежно и можно попробовать перешить. Вилда согнала всех белошвеек, и велела нэлессе нарисовать для них как должно выглядеть платье юной нэлесситы, предупредив, что отнесет эти зарисовки Мёрку – пусть он вначале посмотрит и одобрит. Нэлесса, к удивлению Вилды не оскорбилась, только поворчала немного, что мужчины ничего не понимают в женской одежде.
Весь день все женщины были заняты нарядами для Агнии. Задерживаться ради обеда не стали, перекусили по-быстрому и опять приступили к делу. Агния тоже поддалась азарту, с которым белошвейки, тётя и даже нэлесса Каппельмер обсуждали, рисовали, кроили, шили, перелицовывали. Удивительно, но обувь, что привезла нэлесса, подошла девочке, хотя бы отпала необходимость в этом. Но всё же Вилда положила тёплые сапожки Агнии, что она носила холодной порой, в баул с одеждой.
Уже к вечеру, когда прошел ужин, все устало решили, что одним-двумя днями тут не обойтись. А Мёрк на уговоры не поддавался и упрямо говорил, что у них всё почти готово и им следует выехать не позже как послезавтра. А одежду пока приготовить по минимуму, её возможно будет купить в пути.
Вилда всё-таки выторговала ещё один день у Мёрка. И опять все были заняты шитьём и кроем. Между делом Каппельмер ещё успевала учить Агнию манерам, поправляла её назидательно даже за столом, но девочка не возражала, поняв хотя бы на примере вилок, что ей ещё многому надо будет учиться и многое узнать. Удивляло только Агнию, что нэлесса вдруг стала вежливой и терпеливой, не фыркала больше ни на кого и ни на что.
Наконец одежда, что понадобится девочке в пути, была сшита. Весь багаж собран и уложен. И осталась всего одна, последняя, ночь для Агнии в родном доме. И Мёрк попросил поговорить с ней наедине. Ланко, несмотря на возражения Вилды, разрешил. Он привел Агнию в горницу за столовой и оставил её с нэссом Мёрком.
***
Мёрк встал навстречу Агнии и предложил ей сесть рядом с ним на скамье.
– Агния, – сказал Мёрк, когда они сели, – я ведь могу так к вам обращаться?
– Да, разумеется, – поспешно ответила девочка.
– А вы тоже можете называть меня просто по имени – Аннерс, – улыбнулся Мёрк.
– Я попробую, – засмущалась Агния.
– Я хотел бы поговорить с вами о путешествии, которое предстоит нам. Понимаю, что вам бы хотелось как можно дольше отсрочить это. Но, поверьте, у меня есть основания торопиться. Это у вас здесь лето в разгаре, а в Ногутфьёре уже солнце повернуло на зиму. И нам надо добраться в доминат Яльдир до того, как начнется осенняя непогода и выпадет снег в горах. И даже один день может решить многое.
– Я понимаю, – опустив голову, глухо произнесла Агния, – как бы мне не хотелось, но всё равно придется уехать. Так что, раньше на день или два, не имеет уже значения. Только растяну агонию.
– Н, зачем же вы так, – укоризненно, но мягко, сказал Аннерс, – кто его знает, возможно, что впереди вас ждет насыщенная и счастливая жизнь. И вы ещё со смехом будете вспоминать эти свои страхи перед будущим, и благодарить богов, что ваша судьба так повернулась.
– Может быть, так всё и будет, – согласилась Агния, поднимая голову.
– Непременно так и будет, – уверил Мёрк, – но для этого придется многое сделать, и я хотел бы поговорить именно об этом. Дело в том, что вы, Агния, милая девочка, вас растили в неге и любви. Тётя и дядя вас обожают и ничего, кроме добра и нежной заботы вы не видели. Но вам предстоит другая жизнь, и в ней всё может оказаться не таким, как вы ожидаете. Здесь с вас, извините, пылинки сдувают, балуют, а там, куда вы едете, возможно, всё будет не так. Вы ещё маленькая девочка, здесь вы в своей стихии, и, выражаясь иносказательно, не отрастили зубы, когти и броню. Да и вам этого не нужно было. В королевстве вы будете выделяться и привлекать внимание и как дочь доминара, и как выросшая вдалеке от Ногутфьёра, в варварском, по мнению многих, княжестве. Вряд ли это станут делать открыто, но за вашей спиной, возможно, станут насмехаться над вами. Мне не хотелось так говорить, но вы должны быть готовы к этому. Я по мере возможности постараюсь оградить от всего плохого, что может обрушиться на вас. По крайне мере, в дороге так уж точно. Да и потом приложу усилия, чтобы быть рядом с вами и помогать по мере возможности и сил. Агния, но всё же, пока мы будем в пути, я советую вам учиться и ещё раз учиться у Каппельмер всему, что она посчитает нужным. Конечно, в карете это будет делать сложно, но вы должны приложить все свои усилия, чтобы даже в таких условиях усвоить всё, чему вас научит нэлесса Каппельмер.
– Я понимаю, что мне придется нелегко, и буду стараться. Но я боюсь того, что в Ногутфьёре я окажусь одна. И мне некому будет даже пожаловаться и попросить совета, – озвучила Агния свои страхи.
– Вы всегда можете обратиться ко мне, и у вас будет отец.
– О! Он столько лет не интересовался мною, и, думаю, вряд ли проникнется ко мне неожиданно теплыми отцовскими чувствами, когда увидит меня. Я вот всё никак не могу понять – почему он вдруг решил меня забрать? Может, вы расскажете мне об этом?
– Точно я не знаю, Эрмерик не поделился со мной планами насчет вас. Могу только догадываться, с чего он вдруг вспомнил свою дочь.
– А со мной поделитесь своими догадками?
– Агния, это просто мои предположения, и вполне возможно, что я ошибаюсь, так что не стоит вам их знать.
– И всё же?
– У вас и так много страхов перед будущим, и добавлять ещё я не стану. Тем более, как уже сказал, это просто догадки.
– Вот как раз сейчас вы добавили страхов. Лучше уж рассказали бы, чем я буду мучиться подозрениями и придумывать ужасы.
– Не надо думать о плохом, Агния, – улыбнулся Мёрк, – всё будет хорошо.
– Ага, когда-нибудь, возможно и будет, – пробурчала Агния, насупившись, – но не в ближайшеё время.
– В ближайшее время вам придется учиться всему, что обязаны были знать, если бы росли, как дочь доминара. И освоить всё это вы должны за очень короткое время. То, на что уходит у других годы, вам необходимо овладеть за считанные месяцы. Я видел книги, которые вы читали, разговаривал с вашей тетей о том, чему вас обучали. Знания по географии, вашей истории, арифметике, стихосложению, конечно же, хорошо, но, увы, всё это вам мало пригодится. А умение держать себя в обществе соответственно своему положению и титулу, поддерживать беседу, есть за столом правильно, и пользоваться столовыми приборами в соответствии с их назначением, умение вести большой дом очень даже необходимы для вас.
– Я обещаю, что буду всему учиться рьяно и не ленясь, – закивала, соглашаясь, Агния.
– Я иного от вас и не ожидаю. – уверил Мёрк и добавил: – И ещё – я прошу вас в дороге беспрекословно слушаться меня. Это не моя прихоть, Агния, а суровая необходимость. Нам предстоит проехать по чужим землям, впереди будут ещё одно княжество, небольшое королевство и два герцогства. Вы не знаете законов и языка этих государств, поэтому ни на шаг не отходите от меня, если я это потребую, и ни с кем не вступайте в разговор, по возможности не смотрите ни на кого. Лучше всего, если ваши глаза будут всегда опущены в присутствии незнакомых, чужих людей. Разумеется, вас никто не оставит одну, рядом с вами всегда кто-то будет, или я, или Каппельмер, или кто-то из моих людей. Но в дороге много чего может случиться, и я прошу вас, если вдруг что-то или кто-то покажется вам подозрительным, странным, немедленно расскажите мне.
– Да, конечно, я буду вас слушаться и всё-всё, что вы сказали делать.
– У меня ещё есть просьба – рассказывать мне, что вам может не понравиться. Например, если вдруг нэлесса Каппельмер станет вас как-то притеснять, обижать. Уж Каппельмер я смогу поставить на место.
– Почему вы хотите мне помогать и защищать меня? – спросила Агния, немного испуганная и растерянная всем тем, что сказал мужчина. – Я предполагаю, что вы должны только доставить меня в Ногутфьёр, а остальное уже не ваше дело. Извините, если это показалось вам грубо, – добавила девочка, спохватившись.
– Потому, что обещал вашему отцу привезти вас в целости и сохранности, я в ответе за вас пока не передам ему, и вы дочь Эрмерика Яльдира, а я ему многим обязан. И ещё потому, что вы мне понравились, Агния.
Агния вспыхнула и засмущалась.
– Нет, нет, – поспешил оправдаться Мёрк, поняв, что могла подумать девочка, – мой интерес к вам и симпатия не имеют под собой ничего дурного, что может вас как-то скомпрометировать или навредить. Вы ещё ребёнок, Агния и я отношусь к вам только, как к маленькой девочке и не иначе.
– А что такое скомпро… скопроме…
– Скомпрометировать, – улыбнулся Мёрк, – значит ославить, как-то опорочить в глазах других. И это, скорее всего, можно отнести к взрослым девушкам, а не к маленьким девочкам.
– Я поняла, не беспокойтесь,…Аннерс, – ответила Агния, – я уверена, что вы не хотите мне ничего дурного и в ваших глазах я ещё ребёнок. Но ведь я скоро вырасту и тогда вы посмотрите на меня иначе?
– Конечно, вы через несколько лет превратитесь в очень красивую девушку, и у вас не будет отбоя от кавалеров, а я к тому времени постарею и вы тогда не посмотрите в мою сторону.
– Но вы и сейчас для меня слишком взрослый, – лукаво улыбнулась девочка, – а впрочем, кто его знает, возможно, спустя несколько лет, я посмотрю на вас другими глазами и или разочаруюсь, или наоборот пленюсь
– А вы оказывается, маленькая кокетка! – рассмеялся Мёрк.
Агния тоже звонко рассмеялась, смущение куда-то делось и она уже открыто смотрела на Мёрка.
– Скажите, а мой отец женат? – решилась спросить Агния то, что её волновало.
– Да, – коротко ответил Мёрк.
– И что вы можете сказать о жене моего отца? – осторожно спросила Агния.
– Красивая, благородная, из крепкого, древнего рода. Но вы скоро сами с ней познакомитесь.
– А у них есть дети? – опять поинтересовалась Агния.
– Нет, – ответил Мёрк, затем неохотно добавил: – вернее, общих детей нет, но у жены Эрмерика есть сын от первого брака. Он не на много старше вас.
– Как его зовут?
– Пэтрик Вилайн.
Когда прозвучало это имя, что-то холодное и колкое на миг сжало сердце Агнии, как будто предчувствие чего-то страшного, леденящего.
– А… – Агния намеревалась ещё что-то спросить, но её перебил Мёрк.
– Уже поздно, Агния, вставать рано, поэтому вам пора спать, – твердо произнес он, вставая.
– Да, конечно, – разочарованно сказала Агния, тоже поднявшись с лавки, ей хотелось продолжить разговор.
Не успел Мёрк дойти до двери, как она открылась и вошел дядя Ланко.
– Ну что, поговорили? – спросил он.
– Да, спасибо, что позволили это сделать, – ответил Мёрк.
– Да, чего уж там, – махнул рукой Ланко. – к чему сейчас эти церемонии, ежели у тебя в пути будет ещё много возможностей остаться с Агнией наедине. Но я, глядючи на тебя все эти дни, сведал, что ты хороший человек, Аннерс и не обидишь нашу девочку и не дашь никому её в обиду.
– Это я вам обещаю, Ланко, – серьезно и твердо сказал Мёрк и вышел за дверь.
Агния ушла к себе в комнату. Лежа в постели, она перебирала мысленно разговор с Мёрком, нет с Аннерсом, ведь он разрешил ей так его называть. Вспомнила свои ощущения, когда он произнес имя сына её мачехи. Почему так кольнуло сердце в предчувствии надвигающейся беды? Чем опасен для неё этот мальчик? Надо будет спросить у Аннерса о том, живет ли Пэтрик в доме её отца или где-то в другом месте. А впрочем, может быть это всё пустое, просто так действует на неё страх перед неизвестностью, чужими людьми, которые встретятся ей в новой жизни. Так что, не стоит пока беспокоиться, может быть, всё будет хорошо. Тем более, что у неё есть такой защитник – Аннерс Мёрк.
Агния ворочалась в постели, думая, что пусть он пока видит перед собой только маленькую девочку, но ведь это поправимо, она вырастит и, как он сказал, станет красивой и взрослой и вот тогда…. Тогда она выйдет за него замуж! Вот!
Агния наконец-то уснула с мыслями о новой жизни и Аннерсе Мёрке.
Рано утром Агнию разбудила тётя Вилда, у неё были красные опухшие глаза. На вопрос Агнии, она ответила, что просто не выспалась, но девочка поняла, что тётя плакала. Глядя на тетю, Агния и сама еле сдерживала слезы.
Затем пришла нэлесса Каппельмер. Под её строгим взглядом, тяжело вздыхая, Агния оделась. Ещё на примерке платье показалось Агнии неудобным, она не привыкла к тяжелой, длинной, многослойной одежде. Да и на дворе лето, в таком одеянии будет жарко. Но ничего не поделаешь, придется привыкать. И ещё в какой-то мере примиряло Агнию с этим платьем – она ожидала, что Мёрку понравится.
Ранний завтрак прошел в тишине, никто не разговаривал, только Мёрк сказал Агнии, когда та вошла в столовую, что она очаровательна в новом платье.
Ланко хмурился, Вилда тайком утирала слезы, даже нэлесса Каппельмер не делала замечаний Агнии. А сама Агния не могла ничего взять в рот, её мутило, руки дрожали, слезы наворачивались на глаза, в итоге она с трудом сделала только несколько глотков молока.
Наконец все вышли из-за стола и направились во двор, где их ждала карета и оседланные кони.
Прощание вышло тяжелым, со слезами, поцелуями, бурными и крепкими объятиями, бессвязными наказами, последними советами.
Мёрк несколько раз порывался всё это прервать, но каждый раз останавливался.
Наконец, с трудом оторвавшись от племянницы, Ланко и Вилда посадили Агнию в карету, поцеловали последний раз, закрыли дверь, и карета и всадники двинулись в путь. Агния, отдернув занавески, выглядывала из окошка, пока стоящие у ворот дядя и тётя, не скрылись из вида. Откинувшись на сиденье, Агния, всхлипывая, осознала, что уже ничего не изменить, она осталась одна и впереди её ждет новая жизнь.
