Текст книги "Что у принца под короной"

Автор книги: Галина Полынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава седьмая

К счастью, скандал любимых женщин кондитерского директора не затянулся на веки вечные, и Тае не пришлось красть памперс у дитяти. Исчерпав запас угроз и оскорблений, Инна покинула поле брани, зверски хлопнув дверью. Мы немного помедлили, послушали Верины рыдания, затем Тая осторожно уложила успевшего задремать малыша на диван и мы пошли приводить в чувства хозяйку дома. Похоже, Вера успела забыть о том, что у нее гости, поэтому даже немного испугалась, когда мы неожиданно возникли в полумраке прихожей.

– Значит так, Вера, – вкрадчивым, задушевным голосом психиатра-маньяка произнесла Тая, – давай-ка ты возьмешь себя в руки, успокоишься…

Но Вера не хотела успокаиваться, она желала рыдать и истерить дальше. Пришлось взять ее под белы рученьки, оттащить в ванную и весьма бесцеремонно привести в чувство ледяной водой из-под крана. Мы вообще умеем быть бесцеремонными, да-а-а, мы такие… Приведя Веронику в относительный порядок, мы все так же бесцеремонно учинили допрос. Особо нас интересовал вопрос: с какого такого перепуга Инна обвиняла ее в убийстве мужа? Что вообще могло натолкнуть ее на подобные мысли? Вера выпила валерьянки, перевела дух и поведала следующее. Инна со школы увлекалась всякой магией и приворотами. Но колдунья из нее оказалась никудышная, поэтому она принялась бегать по бабкам, все женихов себе богатых наколдовывала. Постепенно заразилась этим и Вера, стали они вдвоем по бабкам путешествовать. Пару раз попробовали навести порчу на кого-то из недоброжелателей, как вдруг один из врагов неожиданно погиб. Скорее всего, это было просто совпадение, но подружки не на шутку перепугались, решив, что именно они виновны в устранении человека. С другой стороны они ощутили себя могущественными «иствикскими ведьмами», самонадеянно полагая, что им теперь все на свете по плечу. Со временем к колдовству они малость поостыли, перестали тратить деньги на всевозможных магических шарлатанов, но былое «могущество» в памяти сохранилось наилучшим образом. Вот Инна и решила, что «подруга дней магических, суровых» взялась за старое и напустила на Осадчего смертельную-пресмертельную порчу.

– Вера, ну ты же сама понимаешь, что это глупость, правда? – осторожно заметила Тая. А я подумала, что никакая даже супер-экстра ведьма не сможет наколдовать внезапное возникновение цианистого калия во рту жертвы.

– Не совсем, – покачала головой Вера. Она сидела за кухонным столом, мы стояли рядом, что называется «над душой». – Я ведь и вправду ходила к бабке… приворот делала, чтобы Костя ко мне ушел… Я во всем виновата, я-а-а-а!

Из глаз Веры снова хлынули слезы. Дурдом…

– Вера, ну что ты глупости говоришь? Ты же делала приворот, заговор на любовь, а не на смерть, – сказала я с авторитетным видом большого специалиста по заговорам. – Ты тут абсолютно не при чем.

– Правда? – всхлипнула она.

– Да-да! – поспешили мы заверить хором, и Тая посмотрела на часы. – Вер, мы, пожалуй, пойдем, тебе наверняка пора кормить ребенка. Если вдруг тебе понадобится помощь или вспомнишь что-нибудь интересное из вашей м-м-м-м… совместной жизни, позвони по этому телефону.

Тая нацарапала на салфетке мой домашний номер.

– Хорошо, – послушно кивнула она, и пошла в коридор нас провожать.

Когда мы уже оделись, обулись и открыли дверь, намереваясь убраться восвояси, Вера вдруг спросила:

– Слушайте, девчонки, а вы вообще кто?

Что ж, классическое «позднее зажигание», но лучше поздно, чем никогда.

– Считай нас своими новыми подругами, – туманно ответила Тая. – И не забудь, у тебя там, в комнате ребенок, его хотя бы иногда следует кормить, купать и укачивать. Запомни это. До свидания, мы пошли.

– До свидания… – донеслось нам вслед растерянное эхо.

Выйдя на улицу, мы немного подышали кислородом у подъезда и, не торопясь, пошли к машине.

– Да-а-а-а! – сказала Тая, открывая заднюю дверь. – Психушка по всем троим плачет, ей богу! Что-то я прямо одурела слегонца от такого представления!

– Да уж… – я повернула ключ в замке зажигания, – есть от чего одуреть. Удивительно, какой интересной, насыщенной жизнью люди живут. Прикури мне сигарету.

Для меня курение за рулем поступок экстраординарный, но в данный момент немного яду организму все же требовалось. Выезжала я со двора с чувством большого облегчения – очень уж тягостный осадок оставила вся эта крикливо-истерическая ситуация, даже голова кружилась, ей богу.

– Завтра, значит, Инна узнает, что кому завещал ее супруг, – Тая приоткрыла окно, дабы не превращать машину в газовую камеру. – Вечерком вполне можно будет позвонить и полюбопытствовать насчет результатов вскрытия, заодно, может, и про завещание что-нибудь узнаем.

– Я бы лучше позвонила послезавтра, когда Инна более-менее оправится от горя или радости после визита к адвокату.

– Вот почему, Сена, надо чтобы всегда все было только по-твоему? – незамедлительно заворчала любимая подруга.

– Звони, когда посчитаешь нужным, – поспешно ответила я, – только умоляю, не надо ссориться, я еще не совсем очухалась от визита к Вере! Не нервируй меня, пожалуйста, когда я за рулем, это небезопасно!

Пару минут ехали в благословенной тишине, но я прямо таки спиной чувствовала, как мучается подруга от необходимости хоть немного подержать рот на замке. Долго она, разумеется, не продержалась.

– Слушай, Сен, а вот ты бы так смогла, как эта Вера?

– Что именно? – я с печалью обозревала грядущую пробку, в которой нам светило застрять всерьез и надолго.

– Ну, вот так вот, начать спать с мужем своей лучшей подруги, а когда муж посулит всевозможные материальные блага за рождение ребенка, родить его. И ведь заметь – без любви! Вера ни словом не обмолвилась о том, что ее насквозь прошила стрела амура, что она до потери памяти влюбилась, поэтому и уступила ухаживаниям Осадчего! Она вела себя как какая-то овца, честное слово: меня захотели, я не возражала, попросили родить, я родила! – Таисию так и распирало возмущение, так и распирало. – Причем родила, когда ей посулили денег и новую квартиру! А когда оказалось, что ничего она не получит, барышня та-а-а-ак расстроилась! Вообще-то у меня во всей этой ситуации только один человек вызывает сочувствие!

– И кто же? – я пристроилась за гигантским джипом, и медленно ползла, все глубже и глубже увязая в пробке.

– Ребенок! Обе подруги просто стервы, озабоченные исключительно деньгами, готовые тянуть каждая в свою сторону довольно противного, зато богатого мужичка, который не любил ни одну из них!

– Зачем же он тогда женился на Инне? – Впередистоящий джип тихонечко пополз вперед. Я, спрятавшись за ним, как за танком, тоже тронулась с места. – Если он был таким уж женоненавистником, а Инна барракудой, не желавшей закрепить с таким трудом полученный брак рождением ребенка? И если Константин ее не любил, почему не бросил, а отправился за младенцем к подруге жены? Вся эта ситуация в целом какая-то ненормальная, тебе не кажется?

– Да, кажется, – призадумалась Тая. – Или эта троица и впрямь пауки в банке или действительно не все так просто, как кажется. Теперь надобно поближе подобраться к Инне, ввинтиться, так сказать, в доверие.

– С нею наверняка будет сложнее, – пробка, наконец-то выпустила нас из своих тесных и душных объятий и я резво порулила к родными пампасам, – Инна не находится в состоянии полнейшей прострации, в отличии от Веры.

– Ничего, мы и не таким еще мозги высушивали!

Что верно, то верно…

Домой добрались благополучно, я практически Шумахером себя начинала ощущать, глядишь, еще немного и совсем перестану бояться собственного автомобиля.

– Тай, выведи, пожалуйста, Лавра, – сказала я, выбираясь из машины, – что-то сил вообще никаких нет, хоть стреляйся. А я ужин приготовлю.

– Хорошо, разве ж я могу допустить суицид величайшего журналиста всех времен и народов.

– Спасибо, друг! – с чувством ответила я.

Снарядив их на прогулку, пошла честно стряпать ужин, хотя больше всего на свете хотелось в душ, а после на диванчик смотреть телевизорик… Но, не успела я толком заняться кулинарией, как зазвонил телефон. Бросив обратно в морозилку коробку котлет и пакет картошки-фри, пошла в комнату отвечать. На проводе был Михал Сергеич Горбачев. Обменявшись взаимными приветствиями, дорогой детектив приступил к сути дела.

– Значит так, Сеночка, кое-что удалось выяснить…

– Погодите, я возьму, чем записать! – и я заметалась в поисках писчебумажных принадлежностей. – Готова, рассказывайте!

– Случай, как две капли похожий на твой, произошел пятого августа этого года. Прямо на совещании внезапно умер Сергаванцев Анатолий Дмитриевич, директор строительной компании «Жилстройинвест». Сначала решили, что это сердечный приступ, но вскрытие показало отравление цианистым калием. Никаких причин и поводов для убийства не нашлось, уголовное дело закрыли как самоубийство.

– У него жена, родственники остались? – я спешно конспектировала информацию.

– Да, жена и взрослая дочь, живут на Рижской.

– Адрес есть?

– Только тот, что в протоколе, может, переехали куда.

– Все равно давайте на всякий случай!

Продиктовав адрес, Михаил Сергеевич продолжил:

– В сентябре прошлого года из подъезда своего дома вышел, но не успел дойти до машины Грачевский Павел Валентинович, больше известный, как Паша Грач, бывший криминальный авторитет, а ныне почти честный бизнесмен, совладелец сети залов игровых автоматов «Клондайк». Причина смерти та же, дело до сих пор не раскрыто. У него осталась молодая жена и маленький ребенок. Записывай адрес.

– Угу, угу, угу… Давайте дальше.

– В декабре прошлого года внезапно скончался Светиков Юрий Юрьевич на веранде собственной дачи во время отдыха вместе с семьей и друзьями, так вот с тарелкой шашлыка на коленях и умер. Он являлся совладельцем издательства «Полярис». Диктую адрес вдовы, хотя, опять же, не уверен, что она по-прежнему проживает там же.

– Диктуйте, диктуйте, записываю.

Законспектировала, и Горбачев вновь продолжил:

– Четвертый зафиксированный случай – Одинцова Эмма Валентиновна, домохозяйка, вдова известнейшего московского коллекционера и антиквара, она умерла в душевой бассейна в январе 2004 года. Из родственников у нее осталась сестра и приемный сын. Есть адрес и сестры и сына.

– Давайте, давайте! Всё давайте!

Закончив конспектировать, поинтересовалась, были ли хоть чем-то, хоть косвенно связаны между собой эти люди?

– Ничем, кроме того, что все они были довольно обеспеченными и занимали руководящие посты, – ответил Михаил Сергеевич. – Между собою не были знакомы ни они сами, ни их родственники. Никто из покойных не был замешен ни в чем криминальном, по словам родственников им никто не угрожал, вплоть до дня своей смерти они вели себя совершенно спокойно, не были ни угнетены, ни подавлены.

– В общем, ничто не предвещало такого вот конца… – задумчиво произнесла я.

– Именно. Все, Сеночка, извини, ко мне посетитель.

– Спасибо огромное!

– Держи меня в курсе событий.

– Обязательно, Михаил Сергеевич, всего вам доброго!

Повесив трубку, я только взялась просматривать записи, как в коридоре раздался шум и возня – вернулись Тая с Лаврентием, и я поспешила их встречать. Лавр как обычно был счастлив и доволен жизнью, а вот подруга напротив отчего-то выглядела красной от злости.

– Что случилось?

– Нет, ты представляешь! – она рывком расстегнула куртку. – Только мы начали гулять и расслабляться, как к нам ринулся какой-то псих! Прикинь, руки растопырили и помчался прямо к Лаврентию! Уж не знаю, что он хотел с ним сделать, расцеловать или задушить, но я во время дала ему карабином по шапке! Не повадно впредь будет к чужим собакам приставать! И вообще, надо будет газовый баллончик купить и брать с собой на вечерние прогулки! А то прям проходу бандиты не дают!

– Бандит был таким высоким, в черной куртке и черной шапке? – поводок с ошейником выпал из моей ослабевшей руки.

– Да-да, долговязый такой, подозрительный, во всем черном! – подтвердила мои худшие опасения Тая.

– Злы-ы-ыдня! Это же был тот самый молодой человек, с которым я познакомилась на прогулке! Он с Лаврентием, наверное, поздороваться хотел!

– Твой прынц в лиловых панталонах, что ли? – Тайка глумливо усмехнулась. – Ну, извини, я спасала нашу собаку. Надеюсь, прынц не сильно пострадал, хотя долбанула я его прилично, корону, наверняка, погнула…

И тут я впала в состояние аффекта и наговорила дорогой подруге много грубостей. Она не осталась в долгу и вскоре мы уже орали друг на друга так, что с потолка сыпалась побелка. Не известно, чем бы все кончилось, но в прихожую вернулся не терпящий конфликтный ситуации Лаврентий и разгавкался на нас обеих, мол, что за шум и крики в нашем добром и мирном доме?! А ну, хозяйки, тихо! И сразу стало тихо.

Глава восьмая

В пятницу, ближе к вечеру, рискнули позвонить Инне. Звонить пришлось, разумеется, мне, потому что дорогая подруга при каждом удобном случае норовила спихнуть даже малейшие неприятные обязанности на ближнего своего. Сверяясь с визиткой, набрала ее домашний номер, заранее настраиваясь на крайне недружелюбный тон беседы со стороны вдовы. Однако, я услышала то, на что не особо рассчитывала – рыдания. Ну что ж такое, прямо не знаю, то Вера в истерике бьется, теперь вот Инна тоже самое взялась устраивать…

– Инна, здравствуйте, – быстро заговорила я, – это Сена вас беспокоит, та самая таксистка, в машине которой ваш муж…

– Да, помню, – она старалась сдерживать слезы, но получалось плохо.

– Я хотела бы узнать, как ваши дела и вообще…

– Плохи мои дела! Очень плохи… – и слезы-слезы-слезы.

И я решила быть нахальной.

– Инна, можно мы с подругой к вам приедем? Окажем посильную моральную поддержку…

И она неожиданно согласилась. Продиктовала адрес и бросила трубку. Я спешно законспектировала его по памяти и довольно поглядела на Таю.

– Поехали, она нас в гости ждет.

– Что, вот прям так сразу и ждет?

– Представь себе. Она там вся в слезах и страданиях не хуже Вероники, так что, возможно, и тут повезет раздобыть интересные сведения без особого труда. Начинай собираться.

– В истерике, говоришь? – Тая нехотя слезла с дивана. – Значит, завещание супруга ее не очень-то обрадовало. Слушай, может стоит сказать ей, что мы из детективного агентства?

– Очень умно. А если именно она каким-то образом его убила? Лучше пока молчать в тряпочку. Ты давай собирайся поскорее, на месте все и выясним.

Но, «собираться поскорее» Тая не умела, только на «простенький макияжик» ей требовалось минимум полчаса. И подгонять ее бесполезно, оставалось только занять себя чем-нибудь, чтобы лишний раз не трястись от злости. Я успела убраться на кухне, подмести полы во всей квартире, расчесать собаку…

– Ну, кажется, я готова!

Да неужели?!

– Идем скорее! Надеюсь, Инна не успеет состариться и умереть, дожидаясь нашего приезда!

Проживала молодая вдова недалеко от метро «Площадь революции» – пять минут пешком и мы на месте. Дом, как и предполагалось, оказался «со всеми наворотами»: охрана, видеонаблюдение и все такое прочее, призванное обеспечить многоуважаемым жильцам спокойствие и безопасность. Не знаю, кому как, но вот нам с Таисией Михайловной не очень нравилась процедура «прохождения кордона»: как правило, охранники рассматривали нас с таким видом, будто какие-то грязноватые свинарки вознамерились испачкать галошами только что начищенный паркет. А какое замечательное ощущение испытываешь, когда охранничек звонит жильцу и, продолжая рассматривать тебя снизу доверху и сверху вниз, говорит в трубку: «Тут к вам приехали две девушки, вы их ждете? Пропускать?» А потом нехотя так, небрежно нам: «Проходите». И ты идешь к лифту, как оплеванный. Иными словами, не очень-то мы любили эти «жирные» элитные дома именно за это. Получив законную порцию унижений от прыщавого юнца в камуфляже (будто военный объект охраняет, а не жилую многоэтажку!), мы прорвались к лифту. Сердито сопя, Тая ткнула кнопку вызова, поправила челку и процедила сквозь зубы, обуреваемая революционными чувствами:

– Какашка пятнистая!

– Дыши глубже, береги нервы, настраивайся на дело.

Таисия добросовестно задышала. Огромный зеркальный лифт мягко и практически бесшумно доставил нас на шестой этаж. Лестничная площадка (если ее вообще уместно так называть) поражала воображение: округлые стены абрикосового цвета, бежевая плитка на полу и повсюду подставки с цветочными горшками. Ну прямо рай земной, что тут говорить…

– Дыши глубже, – напомнила я Таисии, – хорошенечко дыши.

Подойдя к двери Ининой квартиры, я позвонила и изобразила участливую улыбку. Дверь распахнулась так резко, что я едва успела отскочить. На пороге стояла растрепанная бледная, с опухшими покрасневшими веками женщина в трикотажном спортивном костюме, в которой я с трудом признала холеную, модельного вида девицу, приезжавшую на джипе.

– Привет… – растерянно промямлила я.

– Привет, – Инна шмыгнула носом и кивнула, мол, проходите. – Ты за рулем?

– Нет, а что, надо куда-то ехать?

Мы с Таюсом вошли в квартиру, закрывая за собой дверь.

– Не надо никуда ехать, надо со мной выпить. Выпьете со мной?

– Выпьем, – кивнул Тая, раздеваясь. – А что именно?

– Осталась только текила.

– Сойдет, – величественно кивнула подруга. – Куда идти?

Инна проводила нас на кухню, размерами с мою квартиру и усадила за круглый стеклянный стол. Затем из кухонного бара была извлечена большая бутылка кактусовой самогонки. Я такую штуку ни разу не пробовала, поэтому испытывала законный интерес. Кое-как порезав лимон корявыми толстыми дольками, Инна поставила блюдце рядом с бутылкой, присела рядом с Таей, разлила текилу по рюмкам и сразу закурила.

– За что пьем? – Тая взяла свою рюмку и понюхала содержимое.

– За все хорошее, – угрюмо ответила Инна, и залпом выпила.

На вкус оказалось редкостной гадостью, даже поспешное жевание лимонной дольки положения не спасло.

– Инна, что у тебя случилось? – поинтересовалась Тая, проглатывая текилу и бессовестно цапая сигарету из пачки хозяйки. Хотя, конечно, задавать такой вопрос женщине, пару дней назад потерявшей мужа несколько некорректно, но все же…

– Он ничего мне не оставил, представляете? – Инна нервно усмехнулась. – Вообще ничего, даже квартиры – она отходит его сестре из какого-то Зажопинска. Через месяц мне придется выметаться отсюда. Этот говнюк оставил меня с голой зад-ни-цей!

Она налила себе полную рюмку и залпом выпила.

– К завещанию он приложил еще и чеки на всю ювелирку, которую покупал за время совместной жизни, машину тоже отберут. Как говорится: в чем пришла, в том и ушла… Вы пейте, пейте.

– Мы пьем, пьем, – закивала Тая. – А любовнице что-нибудь перепало, извиняюсь за вопрос?

– Нет, – мотнула она растрепанной головой, – ничего сучке не обломилось, зря старалась. Только ребенку по пятьсот баксов ежемесячных алиментов до наступления совершеннолетия.

– А кому же все досталось? – я тоже закурила ее сигарету.

– Его брату! – она снова принялась разливать это невкусное пойло по рюмкам, щедро проливая на стол. – Его жирному мерзкому братцу, с которым он лет десять не общался и только недавно соизволил помириться! И все отписал этому свинорылу! Козел, сволочь, ненавижу!

Она опустила голову и глухо разрыдалась. Мы с Таей обменялись детективными взглядами.

– Ин, а вскрытие уже проводилось? – осторожно поинтересовалась я. – Известно, отчего он умер?

– От цианистого калия, – всхлипнула Инна. – Зачем он это сделал? Не понимаю…

– Думаешь, он сам это сделал? – навострила я уши. – Считаешь, это было самоубийство?

– Ну а что же еще? – она вытерла слезы и посмотрела на меня. – Он же в твоей машине умер?

– Да.

– Ты его не убивала?

– Да нет… я его даже не знала, с чего мне его убивать.

– Значит, он сам отравился, такой номер вполне вписывается в его идиотский стиль жизни. Вы чего не пьете?

В меня, честно говоря, не лезло, а вот Тайка плеснула себе еще.

– Думаешь, твой муж способен на такое… мягко говоря оригинальное самоубийство? – Чужие сигареты мне понравились, и я не отказалась от второй ядовитой палочки.

– Черт его знает, – пожала она плечами, – у него столько было тараканов в голове, что я ничему не удивлюсь.

– Он был не пр-р-ростым человеком? – Тая пыталась подпереть кулаком подбородок, но ее локоть то и дело соскальзывал с края стеклянного стола и опускался на коленку. М-да, похоже, моя разлюбезная подружка успела основательно окосеть… Значит, пора закругляться, иначе всякое может произойти.

– Он был козлом, каких поискать! – с ненавистью произнесла Инна. – И женоненавистником! Не представляете, через что мне пришлось пройти, прежде чем он на мне женился!

Я хотела спросить, из каких таких соображений женоненавистник все-таки сдал свои позиции, как Инна сама пояснила:

– Он и женился-то только потому, что надоели сплетни о его нетрадиционной ориентации.

– Да-а-а? Он был из этих… Которые – ультрамарины, вперед? – Тая изо всех сил пыталась сделать умное трезвое лицо, отчего ее глаза упорно съезжали к переносице.

– Нет, он почти импотент лет с тридцати, ничего толком не мог без таблеток. Все впустую, надо же, все впустую…

Да уж, печальная история с плохим безденежным концом.

– Инна, а брат твоего мужа, вообще, где живет? – как бы промежду прочим поинтересовалась я.

– В Кузьминках, – равнодушно ответила она, выливая остатки текилы себе в рюмку.

– А зовут его как?

– Петр. А зачем тебе?

– Просто так. Фамилия у него тоже Осадчий?

– Ну да. А зачем тебе?

– Просто…

Выпытывать более точные координаты не стала, такой пристальный интерес мог показаться подозрительным. При наличии имени, фамилии, отчества и приблизительной территории обитания, Влад в два счета определит адрес, ему не впервой. В общем, можно было шуршать на выход, но Таисия Михайловна никуда уходить не желала, напротив, она то и дело порывалась залезть в бар и посмотреть «не осталось ли еще этой вкусненькой текилки?» Я всячески пыталась угомонить не на шутку разошедшуюся подругу дней моих суровых, но эта задача была не из легких… К счастью «текилки» в баре больше не осталось и я поволокла огорченную Тайку в прихожую одеваться.

Чего мне стоило дотащить ее до дома, злостно пресекая попытки продолжения банкета, вспоминать совсем не хочется. Засунув пьянчужку в ванную, я повела Лаврентия на прогулку. Как не надеялась встретить своего принца в гнутой короне, удача на этот раз не улыбнулась. Оставалось надеяться, что галантный кавалер проскочил домой раньше, а вовсе не прохлаждается в больнице с черепно-мозговой травмой.