Текст книги "Что у принца под короной"

Автор книги: Галина Полынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Генеральным директором чайной компании «Ароматный дом». Там так и написано: «генеральный директор», представляешь? А по ней и не скажешь, я думала, она с модельным бизнесом связана.

– Ну, мало ли, – пожала я плечами. – А вообще все очень гармонично: муж конфеты-шоколады производит, супруга чаем торгует. Интересно, а кем она была до того, как стала генеральным директором чайной компании?

– Судя по ее внешнему виду и манере поведения она была никем, – Тая заглянула в холодильник, не нашла там ничего интересного и уселась за стол напротив меня.

– Почему ты так решила? – я с аппетитом уплетала макароны, Михайловна сварганила их на славу.

– Сама подумай, – она подперла рукой подбородок, глядя, как я наминаю макароны, – если бы Инна выходила замуж за своего директора по любви, а не из-за денег, она бы хоть немного опечалилась, узнав о его смерти?

– Думаю, да.

– Нет, она, конечно, опечалилась, расстроилась, даже рассердилась, но как будто кошелек потеряла с крупной суммой денег, а не дорогого супруга. Прямо странно это все, интересуюсь я очень ситуацией.

– Все-таки решила заняться этим делом? – я тщательно выскребла вилкой остатки макарон и мясного фарша.

– Да, – всем своим видом Тая демонстрировала детективную решительность. – Очень даже решила заняться. Дела, где фигурируют богатые и мертвые мужья, хищные женушки и любовницы-одноклассницы, дают особый приток адреналина моему горячему сердцу. Спрашивать о том, будешь ли ты расследовать со мной, я считаю излишним, – чересчур уж важно произнесла мадам Ливанова.

Я подумала о притоке адреналина, который меня ожидает в затопленной редакции, отставила в сторонку пустую тарелку и послушно кивнула, да мол, товарищ генерал, конечно же, буду расследовать все, что пожелаете, наплевав на все свои насущные проблемы.

– Что-то я не вижу энтузиазма на твоей мордени! – с подозрением уставилась на меня любимая подруженька. – Не хочется верить, что тебе не интересно такое замечательное дельце!

– Оставь в покое мою мордень, – устало зевнула я, – буду я с тобой расследовать, буду, куда ж от тебя деваться.

– Это да, – довольно ухмыльнулась Таюха, – от меня никуда не денешься!

Уж кто бы сомневался…

Глава пятая

Утром, как обычно, проснулась от грохота будильника. Вскочила, помчалась в ванную и на половине пути вспомнила, что сегодня на работу идти не нужно, можно вывести Лаврентия во двор, вернуться, улечься в кровать и ничего не делать вплоть до вечера. С трудом преодолевая лень, поднялась и стала обираться на работу Тая – хмурая, сонная, всем недовольная, в общем, как обычно. И мы вместе с Лавром пошли ее провожать до угла дома. Пожелав на прощание хорошего трудового дня, я решила сделать крюк и прогуляться вчерашним маршрутом. Хоть и понимала, что в это время вряд ли встречу своего прекрасного принца, но все-таки… Бурная творческая фантазия пару раз прокутилась сладкие мечты о нашем чудесном совместном будущем, а потом неожиданно переключилась на покойного директора кондитерской фабрики. Отчего-то вспомнились слова его супруги: «У него две своих машины и одна служебная, зачем ему ловить такси?» И вправду, зачем? Интересно, откуда он ехал? С работы? Ведь у него при себе была папка с рабочими документами… и вот с этими документами он направился прямиком к любовнице? Так невтерпеж стало? И чего он так докопался ко мне, к моей машине, к моей подруге? Мужчина обладал невыносимым от природы характером и мог вот так вот запросто компостировать мозги первым встречным? Или он нервничал? Был напуган? И как же он умудрился отравиться таким быстродействующим ядом? Ведь он ничего не ел и не пил? Мистика какая-то… Тайка права, дельце интересное, стоит покопаться. Вскоре Лаврентий сообщил, что вдоволь нагулялся и желает проследовать домой. Накормив питомца и позавтракав сама, призадумалась над тем, как провести с пользой неожиданный выходной. Садиться за машинку и вдохновенно строчить статьи пока что не возникало ни малейшего желания. Можно было бы затеять генеральную уборку, но этого хотелось еще меньше. И тут я вспомнила, что давным-давно собиралась навести порядок в салоне своей машинюшки: почистить сидения, вытряхнуть коврики, перебрать содержимое бардачка, а то в последнее время, стоило только его приоткрыть, как что-нибудь непременно вываливалось. Нарядившись в старый теплый спортивный костюм и вооружившись щетками-тряпками, отправилась наводить на масяню лоск и глянец. Первым делом перетряхнула бардачок, удивляясь тому, сколько же всего ненужного успело там скопиться. Выгребая всевозможные обертки от шоколадок, пакетики от сухариков и чипсов, продолжала размышлять о своем покойном пассажире, его жене и неизвестной любовнице. Инна сказала, она ее одноклассница? Очень интересно…

Закончив с бардачком, тщательно вычистила сидения и занялась ковриками. Грязи скопилось порядочно, особенно под задним сидением, где располагались мои пассажиры. Вытаскивая коврики, я заметила какой-то небольшой черный предмет, завалившийся под сидение. Дотянувшись, втащила его и рассмотрела. Находкой оказалась плоская кожаная визитница, необычная, элегантная, с замочком. У меня и сомнений не возникло, что она принадлежала покойному, видать выпала из какого-нибудь кармана, пока мы раздевали, да одевали его.

Закончив с уборкой машины, я вернулась домой, желая получше изучить свою находку. В визитнице находилось девятнадцать визиток и крошечная, скорее сувенирная записная книжечка – малюсенький блокнотик в бумажной обложке. Этим блокнотиком я и занялась в первую очередь. Странички, исписанные бисерным подчерком, я листала и читала с жадностью первооткрывателя. С первых страниц стало понятно, что эта книжечка посвящена только одному человеку – Клюевой Веронике Николаевне, проживающей на Рязанском проспекте. Там была указана подробная дата ее рождения, домашний адрес, записаны важные дня них обоих события, а на предпоследней странице красными чернилами было записано следующее: «8 сентября 2006 года родился Осадчий Михаил Константинович, вес 3800, рост 52 см, волосы черные». Вот так да! Директор, оказывается, совсем недавно ребенка себе родил от любовницы! И признал его, и дал свою фамилию и отчество! Интересно, была ли в курсе законная супруга? И если да, то сильно ли она обрадовалась?.. Зазвонил телефон и от испуга у меня из рук вывалились все «секретные материалы».

– Алло?

– Сенка, это я! – раздался жизнерадостный голос любимой подруги. – Я уже освободилась и еду к тебе! Что-нибудь из продуктов захватить?

– Захватывай все, что хочешь, все равно холодильник пустой. Слушай, я выяснила адрес любовницы нашего покойника! А еще у них есть сын!

– Ух, ты, как умудрилась? Нет, ничего не говори, я уже еду!

Повесив трубку, я вернулась к визиткам. Шесть принадлежали директорам крупных столичных магазинов, одна какому-то врачу, профессору психоневрологу, другая стоматологической клиники, имелись визитки двух юридических и одной адвокатской конторы, остальные в основном касались строительства: риэлторские фирмы и компании, занимающиеся ремонтом. Собрание юридических, адвокатских, риэлторских визиток навевали на мысли о разводе и разделе жилплощади, но это всего лишь, разумеется, фантазии…

Вскоре примчалась возбужденная Таисия и едва ли не с порога потребовала свежих новостей.

– Сейчас все будет, – с довольным видом ответила я, – улики в комнате, разложены на диване.

– Нет, ну а все-таки, откуда ты их взяла? – быстренько раздевшись, она поспешила в комнату.

Никакой блистательной истории на этот счет я, к сожалению, придумать не успела, поэтому пришлось рассказывать правду.

– А там больше ничего не завалялось? – Тайка уселась на диван и принялась рассматривать визитки. – Что-нибудь более ценное?

– Ну, знаешь ли! Ты прочитай этот крошечный блокнотик! Оказывается, у нашего директора от любовницы недавно сын родился! И он его признал, дал свою фамилию и отчество! А вот эти вот визитки? Может, он разводиться и разъезжаться надумал!

– Скажешь тоже, – фыркнула Тая. – А жена его узнала об этом и отравила цианидом прямо в нашей машине?

– Слушай, а он точно ничего не ел и не пил? – ссориться совершенно не хотелось. – Может, жвачку жевал?

– Жвачку? – Тая приподняла одну бровь, с интересом глядя на меня. – Новый «Орбит» со вкусом цианида, такой же, как цианид, только лучше?

– Черт побери! – начала сердиться я. – Тогда выдвигай сама предположения, каким образом это могло произойти! Каким-то образом отрава должна же была попасть ему в рот!

– А почему именно в рот? – подруга сложила карточки в визитницу и принялась листать блокнотик. – Почему мы зациклились на том, что отрава должна была попасть в нашего уважаемого директора обязательно через рот?

– А через что же еще? – я присела на диван рядом с подругой.

– Через что угодно, – громогласно, с умным видом вещала она, как с трибуны перед большой благодарной аудиторией. – К примеру, ему могли отравить носовой платок, воротничок рубашки, сунуть в ботинок что-нибудь отравленное и острое.

– Если так, то отравленный предмет или деталь одежды обязательно обнаружит экспертиза. Да, кстати, не хочешь позвонить Инне и спросить, появилось ли что-нибудь новенькое?

– Не маловато ли времени прошло?

– Тебе трудно сделать звонок? Давай я позвоню, если тебе страшно.

– Да не в этом дело, если будем постоянно названивать и надоедать, вдова просто-напросто пошлет нас куда подальше вместе с нашим неуемным любопытством и все на этом. Подождем пару дней, дадим судмедэкспертам спокойно поработать. А пока можно навестить любовницу.

– Не рановато ли? Мы даже не в курсе пока, что произошло с пассажиром на самом деле.

– Кстати, как его зовут? Все время забываю.

– Константин Осадчий. Знаешь, что я сейчас сделаю?

– Боюсь вообразить. И что же?

– Позвоню Горбачеву, расскажу о случившемся, может, у него возникнут какие-нибудь соображения.

Все-таки у нашего дорогого и горячо любимого детектива большой опыт раскапывания всевозможных больших и малых человеческих гадостей, вдруг он сможет подсказать, каким образом могло произойти такое странное отравление? Бросив взгляд на часы, позвонила Михаилу Сергеевичу на работу.

– Горбачев слушает, – ответил знакомый голос.

– Михал Сергеич, здравствуйте, – бодро затарахтела я, – это Сена! Я вас не сильно отвлеку?

– О, Сеночка, рад слышать! Нет, не отвлечешь, выкладывай, что случилось.

– Да вот такой случай произошел, не знаю, как к нему и относиться. Подвезла я по пути одного мужчину, а он взял и умер прямо в моей машине. Вызвали милицию, судмедэксперта, который, осмотрев покойного пассажира, сказал, что похоже на отравление цианидом. Можете себе представить? Причем у меня в машине он ничего не ел, не пил, не жевал. Как такое возможно, а?

После продолжительно паузы, Горбачев задумчиво произнес:

– Интересно-интересно… Сдается мне, это уже четвертый похожий, если не аналогичный случай, о котором я слышал.

– Да? – растерялась я. – И все вот так вот, в машинах?

– Нет, помню, что кто-то умер на улице, кто-то у себя в кабинете на совещании, если не ошибаюсь, насчет остальных, к сожалению, не припомню, это было, кажется, года два тому назад.

– И все – от цианида?

– Да, от цианистого калия. Я не в курсе подробностей этих дел, но вроде бы следствие пришло к заключению, что это самоубийства.

– Как же так? Какие могут быть самоубийства? Или у нас уже цианистый калий в свободную продажу поступил?

– Сеночка, говорю же, я не в курсе подробностей, но могу поинтересоваться. Когда у тебя умер пассажир?

– Да буквально позавчера.

– М-да, интересно, интересно… Хорошо, поспрашиваю, поищу материалы.

– Большое вам спаси…

– Но и ты, Сеночка, если что узнаешь интересное, будь уж любезна сообщить, очень уж я заинтересовался.

Я клятвенно пообещала, что все так и будет, на том и распрощались.

Поведав Тае «новости от Горбачева», я заметила, что теперь уж точно можно не сомневаться – нашего директора убили, причем неким изощренным способом, от которого полегло еще неизвестно сколько народа. И наша доблестная милиция не придумала ничего умнее, как принять это за самоубийства! Внезапно, понимаешь ли, озарило человека на совещании: «А не съесть ли мне цианиду? Наверное, это будет здорово! Попробую-ка прямо сейчас! Ням-нам! Действительно вку…». Интересно, так следователи думали или как-то иначе?

– Значит, не нашли никаких реально объяснимых путей, каким же образом яд попал в организм, – Тая с видом адмирала миноносца, выглядывающего айсберг, уставилась в окно. – Что ж, дельце становится еще интереснее. Предлагаю, не откладывая начало следствия в долгий ящик, навестить любовницу нашего покойного директора.

– Ты думаешь, она может хоть малейшим образом быть причастна к этому странному убийству или тебе просто хочется покопаться в пикантных тайнах любовного треугольника?

– Мне все хочется, – довольно ухмыльнулась подруга. – Да и надо же хоть с чего-то начинать. В блокнотике есть ее телефон?

– Нет, есть только адрес.

– Ну и поехали сразу без звонка.

– Уверена, что застанем ее дома?

– А куда, по-твоему, может подевать вечером в пятницу женщина с трехмесячным ребенком? Собирайтесь, коллега, собирайтесь, мы приступаем к следствию!

Глава шестая

Ехать решили на машине, таскаться по маршруткам не хотелось ни мне, ни Тае, тем более, что за недолгую свою таксёрскую деятельность я немного осмелела и перестала быть настолько уж отчаянно трусливой автомобилисткой. Памятуя о неистребимой подружкиной болтливости в любом виде транспорта, я постаралась свести к минимуму риск нервного расстройства, заодно и преобразовать ее энергию в мирный атом.

– Тай, пока едем, давай подумаем насчет статей для нашего «Непознанного мира». Тебя частенько такие блестящие идеи озаряют, просто с ума сойти можно.

– Да? – она с подозрением покосилась в мою сторону. – Ты правда так считаешь?

– Еще бы, у тебя самый настоящий талант! Если когда-нибудь все же рискну взяться за написание книги, непременно возьму тебя в соавторы. Итак, давай подумаем, чтобы такого блистательно-сенсационного изобрести?

– Сейчас помозгуем.

Я аккуратно вырулила со двора, сожаления, что теперь так рано темнеет. Хорошо, хоть никаких осадков с небес не лилось, не сыпалось, без них я чувствовала себя и вовсе отважным пилотом Боинга.

– Вот, к примеру, можно рассказать о том, что не все йогурты одинаково полезны, – не слишком долго думала Тая. – А все эти россказни про всевозможные бактерии – блеф и враки и вообще, это споры инопланетных культур, которые инопланетные захватчики проращивают в землянах, опыты ставят на людях и все такое.

– Супер! – абсолютно искренне сказала я, ловко проскакивая на уже мигающий желтый сигнал светофора. – Давай еще!

– Да не вопрос! – ухмыльнулась довольная собой сверх всякой меры Тая. – Сейчас мы тебе не десять, мы тебе сто десять статей намозгуем!

Конечно, сто десять намозговать мы не успели, успели придумать всего три стоящих темы – ехать оказалось совсем не далеко, да и нужный дом отыскался без особого труда. Господин Осадчий не доехал до своей возлюбленной меньше километра…

Припарковавшись у стоявшей в глубине дворов девятиэтажке, я еще раз сверилась с адресом из крошечного блокнотика.

– Да, это здесь, вылезай.

– Слушай, мы же не придумали, кем представимся, что будем говорить этой женщине.

– Думаю, мы представимся е таксистками, в чьей машине умер ее любовник. Короче, будем ориентироваться по ситуации.

Мы вообще очень часто ориентировались по ситуации, да так наловчились, что даже врать порой принимались одно и тоже, не сговариваясь. К сожалению, в блокнотике Константин указал все, кроме номера телефона и кода домофона (интересно, зачем он вообще столь тщательно конспектировал информацию о своей возлюбленной? Страдал расстройством памяти и опасался внезапно запамятовать ее имя-отчество и адрес?). Ладно уж, что поделать, у всех свои странности, к тому же блокнотик оказался очень даже в тему. Пришлось довольно долго топтаться у подъезда, прежде чем появился жилец и открыл нам дверь. Поднялись на шестой этаж, отыскали квартиру 189 и, прежде чем, позвонить, изучили дверь. Вот уж не знаю почему, но прежде чем вламываться в дом к незнакомым людям, мы зачем-то рассматривали обивку, глазок, звонок, ручку… Должно быть это настраивало нас на беседу, не могу точно сказать, но изучение дверей уже превратилось в ритуал. Глазок светился, из-за оббитой дешевым коричневым дерматином двери раздавался надрывный детский плач и, судя по громкости звука, либо дверь была картонной, либо ребенок ревел непосредственно в прихожей.

– Ну-с-с-с, – сказала Тая, поднося указательный палец к кнопке звонка, – приступим, пожалуй.

Тр-р-р-р-рак! – сообщил звонок о нашем визите.

– Кто там?

– Здравствуйте! – громко и важно, как на симпозиуме загрохотала Таисия Михайловна. – Мы пришли к Веронике Клюевой по очень важному делу!

Спрашивать, кто именно пришел и по какому такому делу, нас не стали, просто открыли дверь. Довольно неосмотрительный поступок в наши кровожадные и беспощадные времена… На пороге стояла невысокая, довольно полная женщина трудно определимого возраста с крашеными белыми волосами и лицом… как бы выразиться поудачнее… лицом, измученным первыми месяцами счастливого материнства. Вот. Облаченная в какой-то непонятный то ли сарафан, то ли балахон болотно-зеленого цвета, с ни чем не примечательным бледным, каким-то рыхлым лицом и припухшими красными веками, она являла собой настолько разительный контраст с модельно-ухоженной Инной, что мы даже растерялись и не сразу начали разговор, чего с нами практически никогда не случалось. За спиною хозяйки просматривалась тесная прихожая, заставленная монстрообразными шкафами, где-то дальше надрывно орал ребенок – как мне показалось, этот крик звучал на одной ноте без каких-либо пауз и перерывов для набора воздуха. Женщина молча смотрела на нас тусклым взглядом, мы с подругой тоже стояли столбами и тупо молчали, не зная, с чего начать. Не знаю, как Тая, но лично я никак не ожидала, что любовница директора кондитерской фабрики и одноклассница Инны выглядит именно так.

– Вы кто? – наконец заговорила она. Голос оказался таким же бесцветным и тусклым, как и взгляд.

– Вы Вероника Клюева? – на всякий случай уточнила Тая.

Женщина кивнула.

– Нам нужно с вами поговорить. Вы знаете Константина Осадчего?

В ее глазах возникло подобие интереса.

– Да, знаю. А что, что-то случилось?

– А почему вы решили, что должно что-нибудь случиться? – моментально «включила следователя» Тая.

Вероника Клюева пару раз моргнула короткими ресницами, пытаясь вникнуть в суть вопроса, и я решила, что пора вмешаться, а то до утра будем торчать на пороге.

– Вероника, впустите нас, будьте добры, у нас к вам важный разговор.

Она, как сомнамбула, отступила назад, пропуская нас, не задавая никаких вопросов дождалась, пока мы разуемся-разденемся и пошла в комнату. Мы последовали за нею. По мере продвижения в глубь квартиры, крик младенца становился еще громче. Просто не возможно себе представить, что крошечное существо способно издавать звуки подобной мощности! Невероятно! Войдя в комнату, я мельком осмотрелась. Обычная типовая комната панельной многоэтажки, обои унылой расцветки, стенка советского образца, люстра – сестра близнец моего уродства, «украшающего» потолок, телевизор на тумбочке и разложенный диван, благодаря которому места в комнате не оставалось и приткнуться вообще было некуда. На диване, среди скомканных подушек и одеяла лежал голенький ребятенок в памперсе и орал так, что стены тряслись. Разговаривать при таком аккомпанементе не представлялось никакой возможности.

– Может, вы каким-нибудь образом успокоите его?! – постаралась перекричать «киндер-сюрприз» Таисия Михална.

На что мамаша, со слегка ненормальным равнодушием, ответила:

– Когда-нибудь он сам успокоится.

– Но, может, вы хоть что-нибудь сделаете?

– Я уже все перепробовала. Больше не могу.

И я подумала, что если дела так и дальше пойдут, то молодой мамочке понадобится квалифицированная медицинская помощь.

– Давайте лучше на кухню перейдем! – Тая не удержалась и помассировала виски. Мы и пяти минут еще не находились среди этого крика, а нам уже основательно поплохело, представляю, как здорово чувствовала себя Вероника… На кухне Тая поплотнее закрыла за собой дверь, перевела дух и приступила к изложению печальных новостей.

– Вера, буквально на днях с вашим м-м-м-м… другом Константином Осадчим произошло несчастье. Он умер.

Реакция Веры, подпиравшей собой холодильник, оказалась весьма неожиданной. Она вся подобралась, расправила плечи, а глаза вспыхнули мстительной радостью.

– Умер? – уточнила она с какой-то странной, не совсем нормальной улыбкой. – Туда ему и дорога! Надеюсь, его черная душонка попала в ад!

Вот это да! Ничего себе любовь! Не успели мы хоть что-нибудь вякнуть, как Веронику прорвало на откровенность. И вот что выяснилось из ее сумбурного монолога. Замуж за владельца кондитерской фабрики одноклассница Инна вышла три года тому назад. Планомерная, хорошо продуманная осада убежденного холостяка Осадчего длилась без малого года полтора, прежде чем он сдал позиции и повел в загс счастливую невесту. Как и предполагала Тая, до встречи со своим «богатеньким Буратиной» Инна была ничем и никем, работала моделью в маленьком, никому не известном модельном агентстве и вершиной ее карьеры была реклама клуба игровых автоматов. Зато тщеславия, амбиций и желания во что бы то ни стало выйти замуж за «кошелек с ушками» было хоть отбавляй. С Осадчим она познакомилась на какой-то светской тусовке и вцепилась в него бультерьерской хваткой. Вера была единственной подругой, с которой Инна познакомила свою добычу, не воспринимая ее своей потенциальной конкуренткой. Скорее всего, ей даже хотелось продемонстрировать себя в выходном свете на фоне невзрачной подруги. Пару раз они ходили втроем в ресторан, и всегда Костя был всем недоволен, раздражен, довольно груб с Инной, на Веру вообще не обращал внимания, из чего она сделала вывод, что отношения долго не продлятся, невзирая ни на какие старания подруги. Каково же было удивление Веры, когда вскоре Инна позвала ее на свадьбу. В новом статусе мадам Осадчей стало не до посиделок с подругами, она с головой ушла в бизнес, открытый на средства супруга. Сначала это было собственное модельное агентство, прогоревшее через полгода, затем салон красоты, не просуществовавший и четырех месяцев, потом она захотела зачем-то открыть брачное агентство, но тут уже вмешался взбешенный супруг. Он перекрыл ей доступ к финансам и определил «бизнесменшу» на должность гендиректора чайной компании, которая, к слову сказать, тоже принадлежала Осадчему. Понятное дело, что такое гендиректорство было исключительно для вида, чтобы супруга хоть чем-нибудь занялась и прекратила бездарное разбазаривание финансов. Как-то раз, в дождливый день, стояла Вероника на автобусной остановке, когда рядом притормозил «Мерседес» и сидевший за рулем Константин предложил ее подвезти. Она согласилась. По дороге заехали в кофейню, где за чашечкой горячего шоколада Константин неожиданно принялся жаловаться на свою семейную жизнь, на то, что Инна никак не может родить ему ребенка, а он прямо таки одержим вопросом продолжения рода. Вера посочувствовала, сказав, что она рада бы родить, да не от кого. Сказала, да забыла, а вот Осадчему эти слова видать крепко засели в мозгах. Вскоре он начал оказывать Вере разнообразные знаки внимания, уверяя, что озолотил бы женщину, подарившую ему наследника. Константин умудрился показать себя заботливым, чутким и даже щедрым мужчиной и уставшая от одиночества и безденежья женщина потеряла голову и стала любовницей мужа своей подруги. Как бы тщательно они не скрывали свои отношения от законной супруги, она все равно обо всем узнала. Разразился страшный скандал. Константину пришлось пригрозить разводом и еще какими-то карательными мерами, чтобы супруга угомонилась. Вскоре выяснилось, что Вера беременна. Константин обрадовался, Инна впала в перманентное состояние аффекта, а Вера – в некий ступор от всего происходящего: и от Костиного ликования, и от бесконечных истерик и угроз бывшей подруги. Беременность протекала тяжело, ребенок родился раньше срока, и после его появления на свет, Осадчего как подменили. Интерес к Веронике он потерял напрочь, финансами помогал исключительно на нужды ребенка и стоило только новоиспеченной мамаше заикнуться на тему: «ну и где же обещанные сокровища, машина и новая квартира?», как он в весьма резкой форме заявил, что ничего он ей не должен, ведь он и так подарил ей долгожданное счастье материнства. Дальше – веселее. Константин сообщил, что как только дитя немного подрастет и перестанет нуждаться в материнском молоке, он заберет ребенка в их с Инной семью, все-таки отвалив ей кое-какие отступные. Шокированная женщина послала любимого куда подальше, на что ей было сказано: не отдашь ребенка по-хорошему, заберу по-плохому, лишу родительских прав, опозорю на весь свет и все такое прочее. Что делать и как сопротивляться богатому, властному и, как оказалось, абсолютно бессовестному Константину, Вера не имела представления. Всем радостям вдобавок, ребенок оказался очень беспокойным, крикливым и, ошалевшая от постоянного плача и бессонных ночей, Вера приближалась к помрачению рассудка. Выплеснув информацию, она без сил упала на стул и разрыдалась. Мы с подругой переглянулись, «переваривая» полученные сведения. Да уж, великолепная картина вырисовывалась, нечего сказать! Добрая такая, человечная! Пока мы с Таисией переглядывались, не совсем представляя, что говорить и делать дальше, в дверь позвонили. Михайловна напряглась, зыркнула по сторонам и доверительно, как лучшей подруге, сказала:

– Вер, к тебе, кажется, гости пришли, ничего, если мы в комнате посидим? Не хотим мешать.

– Хорошо, – Вера пошла в прихожую, утирая слезы рукавом халата. Похоже, ей было абсолютно все равно – останемся ли мы на кухне, пойдем ли в комнату или провалимся сквозь землю.

Зайдя в комнату, Тая прикрыла дверь, оставив небольшую щель для обзора и подслушивания, хотя вряд ли можно было хоть что-то услышать за непрекращающимся плачем ребенка.

– Боже, откуда у него столько сил? – Тая присела на стул у кровати. – Может, стоит взять его на руки и укачать? Ну-ка, попробуй, Сена, возьми.

– Нет уж, спасибо. Он такой маленький, не дай бог, что-нибудь сломаю или вывихну. Ты возьми.

– Почему я?

– А почему я?

– У тебя хоть какой-никакой опыт есть, ты же Лаврентия с младенчества вырастила.

– Ну ты сравнила ребенка и щенка!

– И тот и другой – ребенок, только один человечий, а другой собачий! Бери, давай, а то я с ума сойду от этого крика!

– Не буду! Я боюсь!

А в прихожей, тем временем, начало происходить нечто интересное, разговор велся на повышенных тонах, но вот, что именно говорили, разобрать было сложновато. Я подошла к дверной щели, надеясь разведать что-нибудь полезное. А Тая, все-таки набравшись храбрости, взяла малыша на руки и принялась укачивать, что-то тихонечко ему сюсюкая. Это невероятно, но крикун успокоился почти моментально, сильно заинтересовавшись Таисией и непосредственно ее шикарной залакированной челкой. Пока она развлекала нового гражданина Российской федерации, я внимательно подслушивала и пристально подглядывала.

– Ты его убила, сучка, ты! – истерично выкрикнул женский голос. – Денег тебе много захотелось?! А вот хрен ты что получишь! Завтра завещание прочитаю и если хоть спичку, хоть пуговицу он тебе оставил, все отсужу! Ничего не получишь! Ты его, ты, ты убила!

– Да что ты говоришь такое?! – завопила теперь уже Вера. – Совсем с ума сошла?! Я даже не знала, что он умер! Не знаю, как умер! Если кому и нужно убивать его, так это тебе! Ты ж боялась все потерять, боялась, что он ко мне уйдет!

– Куда к тебе уйдет?! Да ты на себя посмотри! Квашня! Лахудра! И как он только ребенка тебе сделал?! С закрытыми глазами?! Признавайся, как от мужа моего избавлялась, гадюка?! Побоялась, что щенка твоего заберет?!

– Что ты несешь?! – заголосила Вера едва ли не на весь квартал. – Да как только язык твой ядовитый повернулся меня в таком обвинять?!

– Инна в гости пожаловала, да? – поинтересовалась Тая, подходя к двери с малышом на руках. Он молча смотрел на ее лицо широко открытыми глазенками, дите даже не моргало, настолько его потрясла и захватила щедро намакияженная физиономия мадам Ливановой.

– Ага. Как бы до драки не дошло, слышишь, как разоряются?

– Уж конечно, такую ругань только глухой не услышит. Думаю, нам лучше тут переждать от греха подальше. Смотри-ка, а малявка-то молчит, не плачет, наверное, я ему понравилась.

– Хорошо смотритесь, между прочим, – заметила я, – не хочешь себе такую же ляльку?

– Пока еще мне ни один директор своих отцовских услуг не предложил, так что повременю пока с ляльками. Интересно, долго они еще скандалить будут? А то я в туалет хочу… сильно очень.

– Воспользуйся памперсом, вон, на тумбочке у дивана целая упаковка.