Текст книги "Дверь в Зарабию"

Автор книги: Галина Полынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава шестая: Ночь, утро, день

– Смотри, Ром, солнце падает!

– Нет, оно заходит.

– Так быстро?

– Ага.

Из белого дома выскочили Гамаш и Дим, они подхватили лохань и унесли ее в дом. Мгновенно опустились сумерки, словно некто задернул плотный серо-голубой тюль.

– В дом пойдете или воздухом подышите? – выглянул из-за двери Гамаш.

– Воздухом подышим, – ответил Ром, – Мира никогда не видела зарабийских ночей.

– А, тогда ладно.

И Гамаш скрылся в доме. Спустя минуту, в окнах зажегся свет, и стало видно, как отец с сыном сидят за столом, занимаясь своей кропотливой работой.

– А что такого в зарабийских ночах?

– Сейчас увидишь.

Дверь домика снова приоткрылась, и показался зевающий Аксельбант. Заметив свою хозяйку, он заторопился к ней, волоча за собой поводок шлейки. Раздался странный глубинный гул.

– Что это? – заволновалась Мира, присаживаясь на трибуну и беря на руки кота. – Землетрясение?

– Это наступает ночь.

Ром примостился рядом с девочкой и показал на небо. Оно потемнело, расползлись серо-багровые полосы и понеслись черные облака, да так быстро, что у Миры закружилась голова. Гул нарастал, становясь все громче и ниже. Перепуганный Аксельбант засунул голову под куртку девочки и сопел ей подмышку, переживая странное и страшное природное явление. Постепенно облачный бег стал замедляться, по небу разлилась густая сливовая синева. В этой глубочайшей синеве не виднелось ни единой звезды.

– Смотри, – шепнул Ром, – сейчас красиво будет.

В теплом сине-сиреневом воздухе стали возникать крошечные огоньки, похожие на светящиеся тополиные пушинки.

– Ах… – только и могла произнести Мира, увидав это необыкновенное зрелище.

Огоньки парили, кружились, не касаясь земли, и путались в ветвях деревьев, из-за чего казалось, что кроны украшены светящимися гирляндами. Аксельбант тоже заинтересовался, чем там восторгается хозяйка, и высунул голову из-под куртки. Увидав, что вокруг творится, кот едва ли не по-человечески произнес: «Ма-ма!». Мира отстегнула поводок и опустила его на землю. Подпрыгивая, Бант танцевал на задних лапах, пытаясь поймать светящиеся пушинки, Мира смеялась, глядя на него, и хлопала в ладоши.

Пушинки исчезли так же неожиданно, как и возникли. Аксельбант перестал прыгать и в разочаровании уселся рядом с хозяйкой. Сливовая синева посветлела, сделалась лазурной, и с отдаленным гудением помчались белоснежные облака с розоватыми краями. Из домика выбежал Гамаш, следом несся Дим, они несли новые порции пана. Едва установила лохани, как сквозь облачную карусель хлынуло ослепительно желтое солнце. Ветуловое «молоко» заволновалось, вспенилось и стало подниматься к бортикам.

– Это что, и вся ночь? – удивилась Мира.

– Ага, – Гамаш пристально наблюдал за поведением пана, Дим ушел обратно в дом.

– А спать когда?

– На это другое время есть.

– Зимой, что ли? – не отставала девочка.

– Когда?

– У них три времени года, – пояснил Ром, – зимы нет, после осени сразу весна.

– Ловко, – покачала головой Мира, – хорошо устроились.

– Вы кушать хотите?

– Не откажемся.

Мире, как потенциальной наследнице ветуловых плантаций, разрешили вдоволь отведать чудесного лакомства, нарезанного аккуратными прямоугольниками. На вкус самые необычные сладости Зарабии оказались нежными, как утренний туман, сладкими, с легкой кислинкой и пахли то ли липой, то ли медовой акацией. Аксельбанту, как любимому питомцу потенциальной наследницы ветуловых плантаций, налили полную чашку густого «молока». Он долго принюхивался, мочил в чашке усы, но все же признал угощение достойным свой персоны.

Когда все были сыты и довольны, Дим принес Мире чудное украшенье: на суровой желтой нитке покачивались прозрачные бусины с крошечным оранжевыми шариками внутри.

– Какая прелесть! Из чего это сделано?

– Все те же ветуловые косточки, – ответил Гамаш. – Высыхая, они становятся прозрачными, так же высыхает и твердеет горькое пятнышко, превращаясь в маленький шарик.

– Ну, надо же, – Мира разглядывала бусы на свет, – их ведь тоже можно продавать.

– А мы и продаем.

Девочка надела подарок на шею и спросила, как же все-таки добраться до отчего дома? Отец и сын, размахивая руками, наперебой принялись объяснять. Мира даже и не пыталась уловить хоть какую-то суть.

– Всё, я понял, как туда пройти, – изрек паривший неподалеку Ром. – Спасибо за гостеприимство.

Мира с благодарностью посмотрела на него и принялась устраивать в рюкзаке кота.

Отойдя от фабрики в легкую тень деревьев, Мира спросила, поправляя лямки рюкзака:

– Ром, ты и вправду вспомнил дорогу?

– Нет, конечно, я там был тринадцать лет назад, у меня ж память не бетонная – раз увидел, на всю жизнь зацементировал. Просто понял, как добраться, из объяснений Гамаша и Дима.

– Ну, ты могучий!

– Ага.

Дальше Мира шла молча, наслаждаясь необычайно свежим ароматным утром. Внезапно из-за дерева выглянул очередной ветуловый хрок и уставился на непрошеных гостей глазами-блюдцами.

– Хочу рассмотреть его получше, – сказала Мира, но тут в рюкзаке заворочался кот и ситуация повторилась.

Под яростные вопли Аксельбанта, перепуганный зверек бросился бежать, но со страху немного не рассчитал, стукнулся лбом о соседнее дерево и упал навзничь, раскидав тощие лапки.

– Бантуха, ну что ты взъелся на этих симпатяг? – Мира подошла к хроку поближе.

Размерами со среднюю собаку, с острой мордочкой, худощавым тельцем, покрытым светло и темно-коричневой шерстью, – ветуловый хрок выглядел очень даже мило, однако кот все равно орал и плевался.

– Странно Бант на него реагирует, да? Вроде ж совсем безобидная зверуха.

– Смотри-ка, – кивнул Ром.

Оказалось, хрок быстро пришел в себя, тихонечко поднялся и бросился бежать, спасая свою жизнь.

– Наверное, теперь всем расскажет на своем хрокском языке, какая с ним ужасная история приключилась, – улыбнулась Мира, и они отправились дальше.

Только теперь двигались не по прямой, а по диагонали, отклоняясь влево.

– Ром, ты точно знаешь, куда идти?

– Да, да, да, не беспокойся, у меня внутри прямо компас вмонтирован, так хорошо я ориентируюсь, у меня в голове прямо суперкомпьютер, так замечательно я все помню!

И если до этого Мира хоть немного еще надеялась на Рома, то после этой напыщенной речи перестала. Но так как сама не имела ни малейшего представления, куда двигаться, приходилось следовать за своим расхваставшимся проводником.

Плутали до тех пор, пока солнце не стало абрикосового цвета. Рассердившись, Мира остановилась и села прямо на тропинку в знак протеста. Аксельбант крепко спал, ему было все равно, куда и зачем его несут.

– Вот-вот должно быть, – не очень-то уверенно твердил Ром, – сейчас должен показаться отчий дом…

– Ага! Разумеется! Будем год бродить по этой роще, потом пойдем обратно домой, если, конечно, разыщем то самое дерево с дверью!

– Уверяю, сейчас все будет, – подавленно произнес Ром, – уверяю…

– В чем трагедии причина? – раздался чей-то приятный мелодичный голосок.

– Кто здесь? – огляделась Мира. – Кто это сказал?

Глава седьмая: тирамиса Яра

– Это я.

Будто из воздуха на тропинке возникло диковинное существо необычного и вместе с тем прелестного вида. Во весь свой рост существо едва доходило Мире до колен. Его тело покрывала блестящая, длинная, как у шотландской овчарки, шерсть травянисто-зеленого цвета, лапки походили на миниатюрные ручки, ног не было видно под шерстью, а большие миндалевидные глаза сверкали, как изумруды. Чудо улыбнулось и произнесло тем самым мелодичным голосом:

– Это я сказала.

Так некстати в рюкзаке заворочался Аксельбант, и Мира, предчувствуя катастрофу, поспешно произнесла:

– Пожалуйста, не обращайте внимания на поведение моего кота. Он громкий, но безобидный.

Девочке очень уж хотелось познакомиться с говорящей диковиной. Диковина же взмахнула длинными ресницами и взглянула сверкающими глазами-изумрудами на оторопелую кошачью морду. Бант молчал, выглядел он как сувенир на распродаже, не хватало лишь таблички: «Кот столбнячный. Чучельник Харитонов-Задунайский. Цена договорная».

– Кто вы? – подлетел не менее озадаченный Ром.

– Я тирамиса, зовут Яра.

– Отчего раньше я никогда не видел вас в Зарабии?

– Я живу в мире Стеклянной Лагуны.

– А где это? – очарованный мелодичным голосом и «изумрудами» Яры, Ром принялся кокетничать напропалую, позабыв обо всем и обо всех.

– Там, – неопределенно махнула лапкой тирамиса. – Я так испугалась, когда очутилась здесь.

– Расскажите, пожалуйста, – Мира присела в ажурную древесную тень, Аксельбант все еще не подавал признаков жизни.

– У нашего народа есть один большой недостаток, – вздохнула Яра, – мы крайне любопытны. Когда приоткрылись сияющие врата меж мирами, я выглянула посмотреть, как здесь, что изменилось, ведь когда-то мы жили в Зарабии, я даже помню ее. Но нам пришлось уйти и спрятаться дальше далекого – в другой мир.

– А почему? – Ром примостился рядом с Ярой.

– Во всем виноваты наши шубки, в такой шерсти осенью тепло, летом прохладно, она не намокает – капли стекают. Нас истребляли из-за наших шубок. Чтобы сохранить народ тирамис, наш вождь Натул увел всех нас в мир Стеклянной Лагуны. А я из-за своего любопытства снова оказалась здесь. Лишь на мгновение переступила грань, выглянула, а врата возьми да и закройся.

– Так идемте к вашим воротам! – взлетел Ром. – Мы вас проводим!

– Что вы, – грустно улыбнулась Яра, – мир мгновенно изменился, откуда же мне знать, где они теперь находятся.

– Как же быть?

– Искать другие.

– А почему ваш мир так интересно называется? Почему Лагуна вдруг стеклянная?

– Видите ли, у нас есть прекрасное лазурное море, но один из его заливов-лагун стеклянный.

– Это как? – удивилась Мира.

– Все стеклянное: вода, волны, даже пена, будто замерла вода по чьей-то прихотливой воле и остекленела. Как и почему – никто не знает, но очень необычное зрелище.

– Могу себе представить, – покачала головой Мира. – А нас вы почему не испугались?

– Ты же маленький человек, а мы опасаемся только больших.

– Это вы правильно делаете. А знаете что, присоединяйтесь пока к нам, отыщем дом моего отца, поздороваемся, оставим вещи и пойдем, посмотрим, где там ваша Лагуна. Меня зовут Мира, это вот Ром, мой телохранитель.

– Очень приятно. Спасибо, – прекрасные глаза сверкнули благодарностью. – Простите, можно задать вопрос?

– Конечно, – Мира поднялась, отряхивая джинсы.

– Голова с усами за вашим плечом живая или декоративная?

– Недавно была живой. – Мира сняла рюкзак и вытряхнула Банта. – Иди, разомнись немного, декоративный. Это мой кот Аксельбант.

Аксельбант медленно подобрался к Яре и принялся ее обнюхивать со всех сторон с такой мордахой, будто никак не мог поверить своим глазам. Пока длился процесс ознакомления, тирамиса не двигалась, лишь снисходительно улыбалась. Вскоре Бант осторожно потерся пушистой щекой о мордочку Яры и громко басовито замурлыкал. Гроза и ужас ветуловых хроков влюбился в зеленоглазую красавицу.

– Ну что, идем дальше?

Оказалось, под длинной зеленой шерстью Яры скрывались мягкие лапки, покрытые короткой зеленой шерсткой, точь-в-точь кошачьи, если бы не длинные, чуть загнутые сверкающие когти.

– Я могу вас понести, – предложил Ром, не менее Аксельбанта очарованный новой знакомой.

– Спасибо, это излишне, я быстро передвигаюсь. Кстати, здесь неподалеку я видела большой дом, уж не его ли вы ищите?

– Возможно, – обрадовалась Мира, – вы не проводите? А то мы второй день уже бродим по этой замечательной, но порядком уже надоевшей роще.

Девочка засунула влюбленного Банта обратно в рюкзак.

– Тогда следуйте за мной.

И тирамиса прыгнула. Этому прыжку позавидовал бы любой кенгуру-суперчемпион. Яра просто-напросто мгновенно скрылась из вида.

– Ну и куда следовать? – растерялся Ром. – Мира, ты видела, куда она улетела?

– Не успела заметить…

– Эй, ну где же вы? – послышался отдаленный звонкий голосок, и среди деревьев мелькнул зеленый всполох.

– Идем! – обрадовался Ром, и они поспешили на зов.

В три прыжка тирамиса вывела своих новых знакомых из ветуловой рощи к низенькой декоративной ограде, отделяющей деревья и газон с аккуратно подстриженной травой. Газон украшали фигурно подрезанные кустарники и низкорослые цветущие деревца, вымощенная малиновыми плитами дорожка вела к трехэтажному особняку такого вида и цвета, что Мира замерла у оградки и ошеломленно прошептала:

– Ёлки-палки, мой отец – граф Дракула!

– Нет, – поспешил успокоить Ром, – твоя бабка Нинга – Дракула, а отец очень даже ничего.

– Спасибо, ты меня крепко утешил.

– А вот теперь я не против куда-нибудь спрятаться, – сказала Яра, – раз уж мы идем туда…

Кот всячески зазывал свою любовь в рюкзак, но для двоих там было слишком мало места, тогда Ром предложил просторную кошачью корзину. Из вещей Миры сложили уютное гнездо, и Яра юркнула внутрь.

– Не тяжело? – шепнула она, сверкая глазами.

– Что вы, что вы! Вы легче пуха! Легче воздуха!

Мира невольно нахмурилась. За какие-то полчаса всё так изменилось. Теперь она была не единственной представительницей прекрасного пола в команде. Серьезную конкуренцию ей составило, подумать только, зеленое существо непонятного происхождения! Но Мира не могла не признаться самой себе, что тирамиса так мила и очаровательна, что было бы глупо отказаться от такой замечательной подружки, жаль, правда, что она не выглядела, как человек. А Ром мечтал видеть Яру флоинкой. А Бант – кошкой, его не смутил бы даже необычный цвет шерсти подружки-мурлыки.

Глава восьмая: Зарабийская родня

Мира неторопливо шла по малиновой дорожке к дому, рассматривая песочного цвета колонны и высокие острые окна… Подумать только, ее родственники проживали в самом настоящем замке! У входа она невольно затормозила, все-таки сейчас ей предстояло знакомство с собственным отцом, даже не подозревающим о ее существовании… Неожиданно входная дверь приоткрылась, и на крыльцо буквально выпал беспрерывно чихающий старикан в красно-синей форменной одежде, наводящей на мысль, что это ни кто иной, как дворецкий.

– А-а-апчхи-и-и!

– Вам тоже здравствуйте, – сказала Мира, – мы хотели бы…

– А-а-а-а… пчхи! К кому вы пожалова-а-а-апчхи!

Ром с сочувствием оглядел красные слезящиеся глаза, распухший текущий нос, к которому несчастный дворецкий то и дело прижимал платок, и пришел к выводу, что это варварство заставлять работать такого пожилого и такого больного человека.

– Вообще-то я хотела бы повидать своего отца, – Мира задумалась, вспоминая имя, – Велюра.

– Велора, – поправил Ром, – мы пришли к Велору.

– Доложу, – едва справляясь с очередным приступом чиха, дворецкий скрылся в доме, захлопнув дверь перед визитерами.

– Ну, вот еще! – Мира поднялась на крыльцо, распахнула дверь, и вся компания оказалась в просторном холле, уставленном вазонами с искусственными растениями. Прямо по курсу располагалась крытая ковром лестница, по ней спускалась высокая худая женщина в глухом длинном черном платье, оставляющем на свободе лишь руки и голову с высоко поднятыми черными локонами, казавшимися искусственными. Она пыталась что-то выяснить у беспрерывно чихающего дворецкого.

– Кто пришел? Зачем пришел?

Дворецкий лишь мотал головой, зажимал нос платком и возводил красные глаза к потолку. И вдруг, о счастье, он увидал предмет беспокойства и просто указал на стоявшую у дверей девочку. Рома видно не было.

– Ты кто такая? – женщина спустилась ближе, и Мира рассмотрела ее получше.

Лицо белое, до голубизны, и неподвижное, как маска, чуть раскосые черные глаза и тонкие красные губы, будто нарисованные на «маске». На руках женщины были тончайшие перчатки телесного цвета. Мире сделалось слегка не по себе от вида этой затянутой во все черное женщины, но отступать было поздно. На неприветливое: «Ты кто такая», она попыталась ответить как можно дружелюбнее:

– Я дочка этого… самого… все время забываю это имя… Велора, вот! Я дочь Велора и Амабель.

Дама застыла на нижней ступеньке, не хватало лишь таблички: «Пораженная дама в маске. Чучельник Харитонов-Задунайский. Цена договорная». Грандиозную паузу портил чихающий дворецкий, медленно сползающий по лестнице куда-то вниз.

– Оливия! – неожиданно гаркнула Нинга так, что Мира невольно вздрогнула.

На крик явилась молоденькая, заранее испуганная девчушка.

– Когда закончат трясти ковры и выбивать мебель?! Этот аллергик меня с ума сводит!

– Еще чуть-чуть осталось… – пискнула девчушка.

– Скорее шевелитесь!

Оливия исчезла.

– Не может быть, чтобы вы являлись дочерью моего сына, – сказала Нинга, обращаясь к Мире, – это исключено.

– Это почему же? – Девочка поправила рюкзачок, из-за ее плеча выглядывала любопытная кошачья морда.

– Когда Велор расстался со своей супругой, у нее не было и намека на то, что она ожидает потомство.

– Намек был, только еще очень небольшой, – нахмурилась Мира, – потом намек значительно увеличился.

– Если даже допустить такую вероятность, то как же Амабель, зная о ребенке, могла уйти из дома, от мужа…

– Видать, вы все ее тут так достали, что она готова была уйти отсюда хоть с десятью ребенками! – отрезала Мира.

– Нет, нет, вы не можете быть дочерью моего сына, – как заведенная повторяла дама, не слушая девочку. Откуда-то доносилось эхо чихания дворецкого-аллергика, более ничто тишины не нарушало.

И тут на сцену вышел Ром. Увидев его, дама ненадолго потеряла самообладание, она даже схватилась левой рукой за перила.

– Здравствуйте, – улыбнулся флоин, – вы меня помните?

– Да, да… – медленно, будто во сне ответила Нинга, – помню… Значит, это правда: Амабель ждала ребенка…

– Моди пришлось отправить нас сюда, к ней пришел сон, больше некому позаботиться о девочке.

Нинга слушала его с таким видом, будто к ней вот-вот придет смерть.

– Ну, что ж, – выдавила она, наконец, – поднимайтесь. Оливия проводит вас в гостевую комнату, разместитесь там, пока не решим, что с вами делать. Оливия!

Снова вбежала девчушка. Выслушав указание, она кивнула гостям.

– Скорее, скорее, идемте, – Оливия заспешила вверх по лестнице так, будто за нею вот-вот должны были погнаться солдаты германской армии.

Она привела Миру с Ромом в огромную комнату, напоминавшую заброшенный музей: мебель зачехлена, все в пыли, в окнах не видать даже солнца.

– Этот свинюшник кто-нибудь когда-нибудь убирает? – возмутилась Мира. – Такая пылища! У вас же дворецкий аллергик! Как не стыдно!

– Скоро ужин, – пискнула Оливия и бросилась к дверям.

– Черт знает что, – Мира сняла рюкзак и повесила его на спинку стула.

Аксельбант выглянул, повел носиком, чихнул и вылезать отказался. Ром поставил корзину с вещами и тирамисой на стол, и огляделся.

– Мира, ты иди спокойно ужинай, а я тут все уберу.

– Ты? Один?

– Конечно, я же флоин, для меня такая работа – пустяк.

– Заранее благодарю. Я пошла. Да, и возьму с собой Банта, его тоже надо покормить.

Вытащив сопротивляющегося зверя, Мира надела на него шлейку и потащила за собой. Кот упирался и чихал не хуже дворецкого.

По ходу Мира с любопытством рассматривала убранство дома, подобное ей доводилось видеть только в кино, да в компьютерных игрушках. Она и предположить не могла, что самый настоящий замок с каменными лестницами, высоченными сводчатыми потолками, мозаичными окнами имеет к ней не самое последнее отношение. Это походило на забавное приключение и даже начинало нравиться. В отличие от Аксельбанта чувствовала она себя в этом доме превосходно, кот же упрямился, вредничал и по высоким каменным ступеням карабкаться отказывался. Пришлось взять фыркающего упрямца на руки.

– Столовая вон там, – как черт из табакерки выскочила Оливия откуда-то из-за угла. – Идемте, провожу.

Мира перевела дух и отправилась за странной служанкой, которая поминутно оглядывалась, осматривалась, озиралась, будто ожидала неминуемого нападения.

Столовая оказалась громадным мрачным помещением, коему не виднелось ни конца, ни края. Окна плотно задернуты тяжелыми бордовыми шторами, будто хозяева опасались проникновения солнечного света в свой холодный каменный домище. Длинный деревянный стол с красно-желтой скатертью, за которым могло бы свободно разместиться с полсотни обедающих, стулья с высокими резными спинками, в стене большой камин, который, видимо, не зажигали лет сто, но когда все-таки зажгли и потушили, забыли почистить. Иными словами – обстановка, поднимающая настроение и нагоняющая аппетит.

– Мрачновато.

Мира опустила взгляд.

– Яра, ты что тут делаешь? Сейчас тут народ соберется.

А уж как Бант обрадовался визиту зеленоглазки! Кот всячески принялся демонстрировать свою радость при виде тирамисы: он и обнимал ее пушистыми лапами, и терся усатой мордой, громко мурлыча, и кружил вокруг нее в неуклюжем танце.

– Очень уж любопытно было взглянуть, – Яра погладила Аксельбанта, почесала его за ухом. – А когда придут остальные?

Из коридора донеслись шаги.

– Прямо сейчас!

– Поняла, исчезаю.

Мгновение – и Яры нет. От неожиданности, что предмет страсти так быстро исчез, Бант плюхнулся на попу и в недоумении посмотрел на хозяйку.

– Всё, нету, – прошептала она, разводя руками. – Потом будет, а сейчас нету.

Взяв поводок, Мира встала напротив двери, сердце ее взволнованно колотилось, ведь сейчас она увидит отца…

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Нинга с двумя какими-то дядьками в одинаковых светло-бежевых костюмах. Один был рыж, другой – лыс. Землисто-бледные лица с тонкими, почти прозрачными носами, водянистые глаза навыкате и верхние крупные, будто лошадиные, зубы, выступающие из-под бесцветной губы. Переводя взгляд с одного лица на другое, Мира с тихим ужасом пыталась понять, кто же из этих уродливых близнецов ее папа Велор.

– Знакомьтесь, – сухо, как на официальном приеме, произнесла Нинга, выходя на центр зала, – это Мира, дочь Велора и Амабели. Мира, это твои двоюродные кузены Том и…

– Джерри, – беззвучно шевельнулись губы девушки, испытавшей неимоверное облегчение, что это всего-навсего двоюродные кузены.

– … Жофрен.

Том был лысым, Жофрен – соломенно-рыжим.

– Очень приятно, – соврала Мира с кривой улыбкой, – а где папа?

– Он запаздывает, – Нинга чинно уселась во главе стола, – хотя это не в его манере запаздывать к ужину.

Близнецы уселись напротив Миры, бесцеремонно разглядывая ее голубыми буркалами. Аксельбант, от греха подальше, затаился под столом у ног девочки и лишнего внимания к себе не привлекал. Вошел тощий и белый, как щепа, господинчик с подносом посуды. Пока он сервировал стол, полная женщина с поросячьим розовым лицом вкатила тележку, уставленную блюдами под начищенными крышками. Перед Мирой поставили белые тарелки с такими темно-синими каемками, что они казались черными, два бокала и обычные столовые приборы: вилку, нож, ложку, правда, у вилки было два зубца, а у ложки посередине имелась круглая дырка. Мира подумала, что ей подсунули дефектные, но остальным положили точно такие же приборы. В центре стола установили супницу, женщина с поросячьим лицом умильно улыбнулась и подняла крышку, в воздухе разлился странный аромат.

– Мама, извини, что опоздал, – раздался голос, Мира обернулась.

В дверях стоял высокий светловолосый мужчина в темном костюме.

– О, у нас гости? – снимая перчатки, мужчина прошел в столовую, Мира во все глаза смотрела на него.

– Да, – бесцветным голосом ответила Нинга, наблюдая, как женщина раскладывает из супницы по тарелкам нечто странно пахнущее. – Познакомься, Велор, это твоя дочь Мира.

– В каком смысле моя дочь? – он положил руку на спинку стула Миры и посмотрел на девочку.

Лицо его оказалось довольно приятным с ровными чертами, аккуратным носом и высоким лбом, большие серые глаза с пушистыми ресницами смотрели будто бы откуда-то издали.

– Оказывается, – Нинга накрутила на вилку какую-то серую лапшу, – уходя от тебя, Амабель уносила еще и ребенка, вот эту девочку.

Держалась она холодно, с показным безразличием к ситуации. Том и Жофрен наблюдали за всем происходящим, шевеля ушами от внимания.

– Вот как? – Велор оглядел Миру. – Сюрприз, однако.

Мира поднялась из-за стола и, запутавшись в кошачьем поводке, едва не упала.

– Осторожнее, – Велор подал ей руку, ладонь у отца была узкой с длинными пальцами аристократа. – Значит, ты моя дочь?

– Выходит, что так, – развела руками девочка.

– А там кто? – Велор кивнул на большие глаза, светящиеся под столом.

– А это, значит, мой кот. Кем он вам приходится, не знаю, наверное, двоюродным питомцем.

Мира надеялась, что отец улыбнется, но этого не случилось. Он смотрел на девочку так, будто она была диковинной вазой, не более того.