Текст книги "Хедхантер без головы"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Действительно, – живо поддержала ее Марина, с недавних пор ставшая чуткой к подобным историям. – Почему он это сделал?

– Точно не из-за стрессового интервью, – хихикнул Юрий. – Он сильно пил, у него была белая горячка. Поэтому, как мне сказали, он страдал манией преследования. То ли черти за ним гонялись, то ли монстры. В общем, я после этого как услышу звон разбитого стекла, так у меня сердце из груди выпрыгивает – так и кажется, что сверху покойник упадет. Даже снится иногда. В общем, знаешь, шоковое воспоминание на всю жизнь.

– Наверное, каждый человек чего-то боится, абсолютно бесстрашных не бывает. Страха не испытывают только дебилы. Я помню из лекций по психологии…

– Я боюсь гусениц, – закатила глазки Дина. – На дачу из-за них ездить не хочу, они ползают.

– И мышки бегают, – засмеялся Юрий.

– Да, мышки тоже. Как увижу – визжать начинаю.

– Все женщины визжат, когда мышь пробегает, – веселился Юра. – Так визжат, что уши глохнут. Вот, Марина подтвердит.

– Я визжу, только когда крыса. Мышек я не боюсь, я их люблю. Хомяков люблю тоже.

– Все, я побежала, – вдруг спохватилась Дина. – Мне еще очередной приказ надо составить. Всем пока!

И плавной походкой, словно шла по подиуму, блондинка удалилась в сторону приемной.

– Ладно, наплюй и ничего не бойся, – по-свойски сказал Юрий.

– Мне надо бояться мужчин, приходящих на собеседование, – философски изрекла Марина. – Если вообще удастся остаться в профессии. После таких историй могут уже на работу по специальности никогда не принять. Пойду уборщицей в фитнес-клуб.

Референт поправил галстук и ободряюще улыбнулся.

– Мне кажется, Лила Павловна тебя не сдаст. Я ведь ее хорошо знаю. Она такая – женщина-кремень. Если ей сотрудник понравился, до конца будет бороться.

– Все это здорово, но если следователь начнет доказывать, что несчастный случай спровоцировало стрессовое интервью, то мне самой впору бросаться вниз головой с крыши дома. Ты ведь уже, наверное, знаешь, что за последнюю неделю у меня это уже второй случай?

– Конечно, я же при начальстве, – пожал плечами Юра. – Ну и что с того? Бывают же совпадения. К тому же, – тут референт понизил голос до шепота, – еще неизвестно, может, этот Парменский был не вполне нормален. Или под дозой.

– В смысле?

– Наркоман.

– Вообще-то непохоже, – засомневалась Марина.

– Ты не врач-нарколог, чтобы определить на глаз. Самые завзятые наркоманы чаще всего на вид очень приличные люди. Но у таких гавриков всякое бывает. Не принял дозу – у него ломка началась или припадок. Кстати, он ведь может оказаться еще скрытым алкоголиком. Решил завязать, стал лечиться, потом бросил. Эти вообще самые отмороженные. Я почему еще вспомнил про своего бывшего главного редактора? Вдруг этому тоже что-то почудилось?

– Подождем, что скажут эксперты. Недолго осталось. А пока они будут решать мою судьбу, я сама попробую кое-что предпринять, чтобы минимизировать последствия этого кошмара.

– У тебя связи в полиции? Или дядя – заместитель генерального прокурора?

– Есть хорошие люди, – туманно ответила Марина. – Ты не забудь меня записать на прием к Адриановой.

– Что ты, как можно? Не забуду! Ну, отдыхай, я тебе позвоню.

И Юрий, взмахнув неизменной кожаной папкой, понесся дальше по своим делам.

* * *

– Слушай, ну и шутки у тебя! – сказал Савелий, когда Марина плюхнулась рядом с ним на переднее сиденье. – Дай поцелую!

– Отстань, не до поцелуев сейчас, – мрачно ответила она, захлопывая дверцу. – Быстро двигаем к Бойко. Есть срочный разговор.

– Вопрос жизни и смерти? – улыбнулся Васин, заводя машину.

– Смерти! – выпалила Марина. – Так что давай скорее.

– Да что с тобой? Мы ведь еще вчера договорились ехать к Юрию Ивановичу. Помнишь? Он так просил! Ему нужно с тобой встретиться по поводу Новокшанова. Так ты сначала пропадаешь на весь вечер, на звонки не отвечаешь. Потом звонишь ночью, замогильным голосом сообщаешь, что жизнь кончена, бросаешь трубку и к телефону снова не подходишь. Я испугался – тут же примчался к тебе домой.

– Так это ты целый час ломился в дверь? Мне соседи сегодня утром жаловались. Разбудил весь подъезд!

– Соседи полицию вызвали, пришлось потом с ребятами объясняться. Почему ты не открыла?

– Снотворное приняла. Сильнодействующее. Хотела вообще заснуть и не проснуться.

– Снотворное! В твоем-то возрасте! А я уже было стал вызывать бригаду, вскрывать квартиру.

– Твою энергию, Васин, надо направить на заготовку древесины. Тогда через месяц на месте тайги у нас будет красиво подстриженное поле для гольфа.

– Из-за твоих фокусов, – обиженно сказал Савелий, продираясь сквозь густое скопление машин, – Бойко на меня вчера здорово разозлился. Ты ему очень нужна.

– Мне он теперь тоже очень нужен. И это не фокусы.

– Ладно, уже едем, не переживай. Расскажешь, в чем дело?

– Когда приедем к Юрию Ивановичу, тогда и расскажу.

Минут десять ехали молча, потом Васин обиженно пробасил:

– Марин, ну чего ты сидишь такая вся мрачная, будто у тебя кто-то умер!

– Потому что у меня действительно кто-то умер, – ответила Марина ровным тоном. – Человек умер. После стрессового интервью. И я тебе вчера об этом говорила. Поэтому я напилась снотворного. И поэтому мне нужна помощь твоего гениального Бойко.

У Васина вытянулось лицо.

– А я думал, ты вчера пошутила… Смеялся даже.

Марина тяжело вздохнула и посмотрела на приятеля с сожалением.

– Савелий, у тебя много достоинств. Ты можешь отличить пистолетную пулю от пули, выпущенной из автомата. Можешь ударом кулака раскрошить кирпич, можешь управлять бронетранспортером и вертолетом. Но с чувством юмора у тебя беда. Это была не шутка. Я снова в дерьме, причем не по уши, а по самую макушку. Одна надежда – вдруг снова Юрий Иванович поможет? Так что жми-ка на газ.

Открыв дверь, Бойко с минуту рассматривал две хмурые физиономии, потом сказал:

– Вовремя явились. Я как раз чай заварил, идите в кухню.

Гуськом, возглавляемые хозяином дома, они прошли на кухню и расселись вокруг стола.

– Мы вот тут… – начал было Васин, но Марина решительно прервала его.

– Юрий Иванович, я все время хотела позвонить, но в итоге сама приехала. Большое вам спасибо, что выручили. Мне Савелий рассказал, только без подробностей. Да и вообще по реакции Горина и Емельяненко в тот день я поняла, что вы сумели их как-то разубедить в моей виновности. Хотелось бы, конечно, узнать, как вам это удалось.

– Может быть, позже расскажу, – махнул рукой Бойко. – Это не очень интересно, а сейчас вообще не так уж важно. Горин теперь увлечен другой версией. Что касается Емельяненко… Я напомнил один эпизод из его собственной биографии. Вадима вот так же, не разобравшись, хотели уволить, чуть под суд не отдали. Но ведь помогли ему тогда, поверили, и все благополучно разрешилось.

– Вы помогли, Юрий Иванович? – спросил Васин, явно гордясь наставником.

– Да какая разница, кто. Главное – не поломали человеку жизнь. В общем, он понял, что с Мариной поступили неправильно и смог объяснить это руководителям-перестраховщикам из «Венко». Ну а у кардиолога вы были? Как дела на этом фронте?

– Юрий Иванович, у кардиолога я не была. Если так пойдет, то не кардиолог, а реаниматор потребуется. У меня вообще скоро разрыв сердца может случиться, если все будет продолжаться в том же духе.

– Как вы сказали? – отставив чашку в сторону, слегка подался вперед Бойко. – Разрыв сердца?

– Да.

– Почему вы так сказали?

– Не знаю, – растерялась Марина. – Все так говорят, когда происходит что-то ужасное. Вот я и повторила. А в чем дело?

– Так-так, – промурлыкал Юрий Иванович. – Значит, разрыв сердца. Понятно.

Быстрым движением он поправил очки и бодро поинтересовался:

– Ну-с, рассказывайте, что у нас произошло такого ужасного?

– Мы с этим и приехали, собственно, – сбивчиво начала Марина. – То есть я приехала. А Савелий меня, как всегда, опекает.

И Марина, нервно ломая пальцы, рассказала Бойко о том, что случилось. Тот внимательно выслушал рассказ, не перебив ее ни единым вопросом. Когда же девушка закончила повествование, он вдруг негромко хлопнул в ладоши и заявил:

– Вот значит как. Очень интересно.

Марина и Савелий молча смотрели на него. Бойко, не обращая внимания на их вопросительные взгляды, некоторое время сидел и что-то тихо бормотал себе под нос. Затем, спохватившись, взял чайник, наполнил стоявшие на столе чашки и громко сказал:

– Ну что ж, прекрасно.

– Простите, Юрий Иванович, что тут прекрасного? – удивленно спросила Марина. – Умер еще один человек. И снова там, где я работаю. И снова после стрессового интервью. Вы не находите это странным?

– Нет, – строго взглянув на нее, ответил Бойко. – Я не нахожу это странным. Напротив, вижу некую закономерность, которой мне не хватало при расследовании смерти Виктора Новокшанова.

– Вы считаете, что эти два события связаны между собой?

– Почти уверен в этом.

– Теперь вы думаете, что все из-за меня? Где я появляюсь, там гибнут люди.

– Вы тут ни при чем, – уверенно заявил Бойко. – Хотя интересно, почему все крутится в одной плоскости – новая работа, стрессовые интервью.

– А если простое совпадение? – спросил Васин. – Такое ведь бывает!

– Не думаю. Однако теперь, с учетом вновь открывшихся обстоятельств, необходимо все хорошенько исследовать. Савелий, реши, как нам попасть в этот банк и поработать со свидетелями, подумай, кто сможет помочь.

– Хорошо, Юрий Иванович, сделаю. Постараюсь сейчас же выяснить, у кого дело и все такое…

– Давай, иди ко мне в кабинет и начинай звонить, – распорядился Бойко, и Васин мгновенно исчез в глубине квартиры.

– А мне снова придется общаться с Гориным? – вздохнула Марина.

– Не думаю. Где находится ваш новый офис?

– На Плющихе.

– Нет, это совсем другой район, поэтому следователь будет другой. Однако нам это только на руку. Пока они догадаются объединить дела в одно, мы попробуем спокойно во всем разобраться.

– Так что мне сейчас делать?

– Сейчас я буду вас дотошно расспрашивать, а вы отвечайте мне как можно подробнее. Не удивляйтесь, если вопросы покажутся наивными, странными или даже дурацкими. Когда идет расследование, ни одна деталь не должна быть упущена. В общем, считайте, что я провожу с вами что-то вроде стрессового интервью. Только не вздумайте потом падать в шахту лифта. Я приставлю к вам Васина, и этот номер не пройдет!

Марина слабо улыбнулась шутке, поудобнее устроилась на жестком табурете и кивнула:

– Валяйте, спрашивайте.

В конце трехчасового интервью Бойко снял очки, потер глаза и удовлетворенно выдохнул:

– Кажется, все.

– Удалось выяснить что-то новенькое? – поинтересовалась Марина, у которой уже язык не ворочался от усталости. – Мне показалось, я вам все это уже раньше рассказывала. Ну, может, не столь подробно.

– Разве? – хитро прищурился Бойко. – А то, что вы до начала встречи с Новокшановым видели?

– Ну разве что это, – улыбнулась Марина. – Только при чем же тут я? Вы из меня своими хитрыми приемчиками все и вытянули. Мне кажется, это было не стрессовое интервью, а прямо допрос с пристрастием.

– Марина, а вы знаете, что такое – допрос с пристрастием? – неожиданно спросил Юрий Иванович.

– Читала в каком-то историческом романе или детективе. Кажется, очень строгий допрос, правильно? Когда на подозреваемого оказывается психологическое давление.

– На самом деле в старину это был допрос, сопровождавшийся пытками.

– Кошмар, я и не знала. Тогда беру свои слова обратно. Но, согласитесь, невозможно помнить такие мелочи, сутками держать их в голове. Без ваших усилий ничего бы я не вспомнила. И, между прочим, так и не поняла, какое все это может иметь значение для расследования.

– Вам, мадемуазель, пока ничего понимать не надо, – наставительно сказал Бойко. – Вам дали два дня отдыха? Вот теперь идите и отдыхайте. Надеюсь, новый следователь вас сильно донимать не станет. Во всяком случае обещаю, что ситуация будет под моим личным контролем. Ну и под контролем Васина, разумеется. Рады?

Марина нахмурилась.

– Если его контроль не будет переходить границы разумного. Савелию только дай волю, он всю мою жизнь попытается контролировать.

– Не волнуйтесь, – дружески улыбнулся Бойко. – Он будет очень занят на оперативной работе. Как я понимаю, события сейчас начнут разворачиваться стремительно. Вы что-то хотите спросить?

– Да. Юрий Иванович, а почему вы так отреагировали на мою фразу относительно разрыва сердца?

– Как – так?

– Необычно, как будто она имела второй смысл. Или я не права?

– Браво, Марина, вы очень наблюдательны. Сейчас я вам кое-что расскажу. Дело в том, что сегодня пришли данные комиссионной и комплексной судебно-медицинских экспертиз. Так вот, эксперты утверждают, что Виктор умер от разрыва сердца.

У Марины округлились глаза.

– Как такое могло быть? Ведь он под автобус попал.

– Новокшанов умер за несколько секунд до этого и под колеса угодил уже мертвым.

– А как же кровь на мостовой?

– Кровь из разбитой головы. Но не это стало причиной смерти.

– Отчего бывает разрыв сердца?

– Причины могут быть различные. Последствия сердечно-сосудистых заболеваний, инфарктов например. От глубоких переживаний, сильных эмоциональных потрясений, от страха и даже – от чрезмерной радости.

– Ну а в данном случае от чего?

– Неизвестно. Сердце у него, вроде, было здоровое, инфарктов не случалось. Короче говоря, это еще одна загадка, которую надо решать. Ладно, Марина, идите, уже поздно. Васин отвезет вас? Вот и хорошо.

Когда перед уходом они прощались в коридоре, Бойко на минуту зазвал Савелия к себе в кабинет и шепотом, чтобы не слышала Марина, сказал:

– Заезжай ко мне завтра утречком, пораньше. Для тебя есть одно важное поручение. Обсудим, как лучше к нему приступить. И еще одно. Не знаю, как ты это организуешь, но в ближайшие дни с девушки глаз не спускать. Особенно вечером и ночью. Тебе будет трудновато, но тут уж ничего не поделаешь, частный сыск имеет свои минусы.

– Все так серьезно? – лицо Васина окаменело.

– Лучше подстраховаться. Если я правильно оценил ситуацию, опасность существует. У нее на глазах погибают два человека. Если это не досадное совпадение, то у данного трагического сценария есть автор. И мы не знаем, какие у него планы относительно свидетеля и непосредственного участника драмы. Так или иначе, но рисковать жизнью Марины я бы не стал. В общем, придумай что-нибудь, в таких делах ты больший специалист, чем я.

– Есть, будет сделано.

* * *

Задание, которое Савелий получил от своего наставника, было сложным, поэтому работу стоило начать с решения элементарных проблем. Дело, которым они с Бойко сейчас занимались в частном порядке, он, так сказать для внутреннего употребления, окрестил «Интервью с самоубийцей». Бойко об этом ничего, разумеется, не знал. Юрий Иванович никогда не одобрял подобных инициатив.

«Мы сыщики, а не литераторы, – любил повторять он. – На папке с уголовным делом должен быть только номер. Да и тот – для порядка. Раскрыть преступление – вот главная задача, об этом у нас должна голова болеть. А придумывать всякие заковыристые названия – занятие для писателей и режиссеров».

Для начала Васин по своим каналам выяснил, кто из следователей занимается происшествием в «Ритейлпромбанке». Оказалось – Гена Щипачев. Это было очень кстати. С Геной они познакомились прошлым летом в ведомственном санатории в Сочи. Там они провели две бурные недели, при воспоминании о которых Савелий вздрагивал.

Однажды в ресторане пьяный в лоскуты Гена попытался снять пухлую смазливую блондинку, которая расслаблялась в обществе нескольких угрюмых молодых людей уголовного вида. Длинный и тощий Щипачев, качающийся из стороны в сторону, как клен на осеннем ветру, прямо через головы кавалеров стал объяснять хихикающей девахе, как ей будет хорошо, если она сию же минуту поднимется в его номер. Его речь была громогласна, убедительна и похабна. Вдобавок ко всему он сопровождал ее неприличными жестами.

Далее последовал традиционный, предшествующий всякой порядочной драке вопрос одного из молодцов:

– Ты откуда такой красивый взялся?

– Из Новоподрезкова, – громко икнув, честно ответил Геннадий.

Васину стоило больших трудов замять инцидент. Были и другие, не менее волнующие истории, из которых Гена выходил живым и невредимым только благодаря находчивости или мышцам Савелия. Иногда Щипачев становился совсем несносным, и Васин готов был бросить его на произвол судьбы, однако не делал этого. С Геной было опасно, но весело. Когда Савелий, желая как-то нейтрализовать этот алкогольно-эротический напор, пытался напомнить Щипачеву, что он сотрудник прокуратуры, тот, радостно смеясь, отвечал: «По специальности у меня всегда были неуды, выручала физическая подготовка!» – во что невозможно было поверить, глядя на его хилую фигуру.

Вздохнув, Савелий набрал щипачевский номер.

– Привет! – обрадовался Гена. – Какими ветрами тебя задуло?

– Безалкогольными.

– Понял, приглашать не буду. Впрочем, я сегодня вечером занят. Такая птичка в мой капкан залетела, обалдеть!

– Птицы в капканы не залетают. Капканы стоят на земле.

– Это частности, – засмеялся довольный Гена. – А ты что такой сердитый? Работы много?

– Хватает. У тебя, что ли, мало?

– В том месяце спокойно было, а сейчас навалило. Осень скоро, оживились неврастеники и шизофреники. У меня только за последнюю неделю пять самоубийств, представляешь? Не считая обычных жмуриков.

– Правда, что ли? – подыграл ему Васин, выводя Гену на нужную тему. – Чего убиваются?

– Как обычно – проблемы на работе, долги, жена изменила, в общем, обычная история. Хотя один случай – вообще караул. Позавчера мужик сиганул с лестницы вниз. Пришел в банк на работу устраиваться – и вот, устроился. Я как раз сейчас тут сижу, разбираюсь.

– Слушай, Ген, я к тебе, собственно, по делу. По этомуделу. Сможем поговорить?

– А чего случилось? Твой знакомый, что ли, прыгнул?

– Расскажу.

– Тогда подъезжай прямо сюда. Это на Таганке. Выскочу, присядем где-нибудь.

– Договорились, минут через сорок буду.

Но прежде чем ехать на встречу с Щипачевым, Савелий позвонил Бойко. Надо было проконсультироваться, как лучше распорядиться такой отличной возможностью, о чем говорить, о чем умолчать.

Вскоре Васин уже сидел за столиком в кафе. Через огромную витрину замечательно просматривался красивый дом, на фасаде которого сияла золотом вывеска «Ритейлпромбанк». Васин засмотрелся на здоровенные сверкающие буквы и вздрогнул от неожиданности, когда за его спиной раздался хриплый вопль:

– Если не хочешь принять смерть жуткую, лютую, рассказывай, что вы у себя в МУРе с Фоксом сделать удумали?!

С чувством выполненного долга Щипачев плюхнулся за столик и с довольным видом глянул на испуганных официантов и напрягшегося охранника.

– Гена, веди себя прилично, – усмехнулся Васин, пожимая костистую лапу приятеля.

– Хватит ворчать, – осклабился Щипачев. – Они здесь ко всему привычные.

И, повернувшись к барной стойке, закричал:

– Девочки-мальчики, быстренько кофейку мне покрепче, пачку сигарет и зажигалку!

Затем, уставившись на Савелия своими шалыми глазами, бодро спросил:

– Так что удумали-то? Рассказывай, а то у нас полчаса всего времени. Меня там перепуганные банкиры ждут.

Когда Васин изложил просьбу, Щипачев облегченно вздохнул:

– Ты, старик, даешь. Я думал, денег тебе надо взаймы или дело на кого завести. А такую малость – вообще без проблем. Пусть Юрий Иванович приезжает, мы все обсудим. Он же свой человек, корифей, с ним все наши боссы за ручку здороваются. Никто возражать не будет.

– Понимаешь, ему не хочется сильно светиться.

– Не захотите – кроме меня, никто и не будет знать.

– Он может сегодня подъехать сюда, в банк? Ты же, наверное, слышал – ему обязательно надо на месте преступления побывать.

– Парадигма Бойко, кто же не слышал.

– Ты ему только этого не говори, не любит.

– Ладно, не переживай. Отнесусь к нему, как к отцу родному. Пусть приезжает. Если нужно – у меня в кабинете может поработать.

– Это вряд ли. А вот с людьми точно захочет поговорить. Уважь ветерана, хорошо?

– Уважу. Слушай, а почему он заинтересовался этим делом? Откуда узнал? Поведай, хлопче, я никому не скажу. Это что – родственник?

– Между нами: речь идет о моей хорошей знакомой. Вот я и обратился к нему.

Глаза Щипачева мгновенно загорелись.

– Савелий, давай, колись – кто это? Какая-нибудь цыпочка из секретариата? В этом банке такие девки, скажу тебе! Блондинки, как с картинки. Топ-модели, каждая – просто Наоми Кемпбелл.

– Гена, Наоми Кемпбелл не блондинка. Скорее – наоборот.

– Это я так, для примера. Ну, не томи! А то я уже ревную. Колись, иначе буду их по ночам пытать, пока не признаются, которая из них твоя.

– Смотри, как бы пыталка у тебя не сломалась. Говорю, просто хорошая знакомая. Отдыхали вместе.

– В Сочи? Вот здорово! Помнишь, как мы с тобой пьяные в шторм купались? Без плавок, зато в галстуках, – оживился Щипачев, но тут же себя одернул. – Нет, потом. Встретимся на выходные, пива выпьем, вспомним былое. Сейчас давай по существу, а то меня начальство сожрет. Кто твоя знакомая?

– Марина Колыванова.

Щипачев задумчиво почесал небритый подбородок.

– Да, легких путей ты не ищешь, – протянул он. – Внешне девчонка ничего, одобряю. Только уж больно агрессивная. Сам вчера снимал с нее показания, намучился. Ты ведь знаешь, что этот мужик прыгнул вниз после собеседования с твоей Мариной?

– Знаю, и что? Какая связь? – сделал удивленное лицо Васин.

– Вроде никакой. Только вот мне сегодня шепнул один доброхот в банке, что у твоей девочки это уже второй случай. Я, конечно, тут же навел справки – действительно что-то похожее. Просматривается система. Но как назло – Горин этим занимается, представляешь? Я с ним принципиально общаться не хочу. Мы как-то по одному делу работали в смешанной группе, так он, представляешь – рапорт на меня написал. Что я мешаю следствию, так как пытаюсь склонить к сожительству свидетельницу по делу. Скотина! Я и подумал – может, сделать подарочек? Объединить обе истории и передать Горину по праву первой? Пусть отдувается, а то мне неохота.

– Горин считает, там было самоубийство. И тут самоубийство. Какие основания объединять дела?

– Так ведь Марина твоя фигурирует и тут и там.

– Ну и что? – напористо спросил Васин. – Бойко уверен, что это досадное совпадение. Я тоже в этом уверен. Если ты как следует подумаешь, тоже придешь к такому выводу.

– Савелий, не дави на следователя, это пахнет трибуналом, – заржал Геннадий. – Если так все просто, чего же Бойко собирается тут у меня выяснять? И ты примчался.

– Он системный человек. Хочет доказать сам себе, что прав. И тут и там – чистое самоубийство. А я просто переживаю за девушку, которая мне небезразлична. Скажу больше – я хочу на ней жениться. Понимаешь? Если все закончится нормально – будешь моим шафером на свадьбе. А если нет – сам понимаешь…

– Так это другой разговор! – возликовал Геннадий. – Ради большой гулянки чего не сделаешь. А подружки ее на свадьбе будут?

– Навалом, одна другой лучше.

– И эти, блондинки из секретариата?

– Все до одной.

– Уговорил, – радостно хлопнул ладонью по столу Щипачев. – Ради такого дела на любое должностное преступление пойдешь. Чувствую – хорошо погуляем. А здесь чего ковыряться – самоубийство и есть самоубийство. Свидетелей полно, которые видели, как он падал. Горинские дела – не моя печаль. Думаю, закрыть эту бодягу поскорее, чего тянуть-то. Ты, дружище, не волнуйся, не буду я трогать твою лапушку. Успокой ее, приласкай как следует. Не забудь обязательно сказать, что ты ее практически отмазал, так как злой следователь хотел уже ей статью пришить – доведение до самоубийства с использованием служебного положения. Ладно, пусть себе дальше издевается над мужиками. Так им и надо, если они задохлики, тряпки безвольные. Вот меня ни одна женщина не сможет вывести из состояния душевного равновесия. А уж довести до самоубийства – вот!

Тут Геннадий сделал рукой неприличный жест, причем столь энергично, что молоденькая официантка, которая несла к их столику счет, непроизвольно взвизгнула. Не обратив на это внимания, Щипачев закончил мысль:

– Но смотри, как бы твоя Марина тебя не довела! А то придется мне вместе с нашим очаровательным судмедэкспертом оплакивать бренные останки, которые обнаружат у подножия Останкинской башни, откуда ты сиганешь дождливой сентябрьской ночью.

И он, радостно смеясь, погрозил длинным тощим пальцем.

* * *

Даже традиционно-отвратительная пробка на Таганской площади не могла сейчас испортить Савелию настроение. Он сделал две важные вещи, о которых его просил Юрий Иванович. Первое – обеспечил для Бойко возможность спокойно расследовать смерть Парменского. Второе – без особых усилий убедил Щипачева в том, что не нужно объединять два дела в одно производство. Васин усмехнулся. Все-таки его бывший начальник – своеобразный человек.

– Юрий Иванович, для чего вам это надо? – поинтересовался он, когда Бойко сформулировал задачу. – Ну, объединят они дела, нам-то что?

– Ты же меня уверял, что знаешь про цейтнот.

– Знаю, ну и что?

– Цейтнот, по-простому – острая нехватка времени. Допустим, дела объединят. Руководство тут же возьмет это под личный контроль. Ты же знаешь, что бывает в таких случаях?

– Да уж, – хмыкнул Васин.

– Начнется жуткая суета, нервотрепка. С криками и матерщиной все пойдет по второму кругу. Будут дергать людей, вызывать на допросы, заново исследовать то, что уже исследовано. Потратят кучу средств, времени и нервов, но, скорее всего, ничего не добьются. Но это полбеды. Главное – они отнимут у нас драгоценное время. Будут дышать в спину, путаться под ногами и активно мешать нашему расследованию, сетуя, что мы незаконно залезаем на их территорию. Ну а пока существуют два отдельных дела о самоубийстве, мы, не привлекая внимания, можем копаться в них, добывать нужную информацию, своевременно влиять на ситуацию, индивидуально работать со следователями, осторожно вправляя им мозги. Тогда, даст бог, мы распутаем эту загадочную историю, и я спокойно улечу в Калининград. Ты, надеюсь, не забыл, что мне надо попасть туда к полуфиналам?

– Честно говоря, за всеми этими делами, подзабыл.

– Ну как на тебя надеяться? Я и так пропустил несколько принципиально важных игр. Все из-за тебя, Савелий!

– А как же ваш друг Новокшанов?

– Да, Виктор задал мне задачку. Впрочем, не исключено, что, когда я попаду на место гибели Парменского, кое-что прояснится. Во всяком случае, станет ясно, насколько связаны между собой эти два происшествия. Однако катастрофически не хватает времени. На расследование остается всего несколько дней. Кстати, как у тебя с работой? Учти, ты мне теперь будешь нужен каждый день. И на тебе еще охрана Марины. Справишься?

– Не беспокойтесь, Юрий Иванович, сегодня взял больничный, так что все в порядке.

Васин посигналил нахальной «Газели», водитель которой пытался нецивилизованно вклиниться на его полосу, и стал обдумывать, как лучше спланировать остаток дня. Дел было много. Ему предстояло выяснить, где работал Новокшанов раньше, почему уволился, как оказался в «Венко», в связи с чем попал на стрессовое интервью.

Примерный план ближайших действий у Савелия был составлен, и он не волновался за результат. Но вот что по-настоящему беспокоило, так это охрана Марины. Как вести расследование и одновременно следить за безопасностью любимой девушки? Разорваться пополам? Да и вообще он не очень хорошо представлял себя в роли ее бодигарда. Ходить за ней по пятам, прячась в подворотнях? Караулить у подъезда? Спать ночью на коврике у входной двери? К тому же он был уверен: узнай Марина про эти планы – ему несдобровать. Обязательно устроит скандал, да еще с легким рукоприкладством, что вошло у нее в последнее время в моду. Она не потерпит опеки и станет возмущаться.

Однако пренебрегать распоряжением Бойко было опасно. Юрий Иванович в подобных ситуациях не ошибался. Савелий тяжело вздохнул – в ближайшее время предстояло изобрести нечто оригинальное и очень хитрое. А для начала придется работать на два фронта: часиков до восьми-девяти заниматься Новокшановым. Днем Марина будет на людях, в относительной безопасности. А ближе к вечеру можно заступить на ночное дежурство. Не слишком здорово, конечно, но пока ничего лучшего он придумать не смог.

* * *

Марина открыла глаза и посмотрела на будильник – половина одиннадцатого. «Ужас! Нельзя себя так распускать, – раздраженно подумала она, шаря ногой под кроватью, в поисках невесть куда запропастившейся тапки. – И то, что я до четырех утра мучилась от бессонницы, уважительной причиной считаться не может».

Начинался первый день ее вынужденного краткосрочного отпуска. Сварив себе очень крепкий кофе и сделав несколько тостов, Марина села в кресло у окна и стала размышлять, чем ей заполнить неожиданно свалившееся на нее свободное время. Заниматься поиском новой работы она пока остерегалась – непонятно было, как закончится история с банком. Адрианова явно дала понять, что возможны благоприятные для Марины варианты. В самом деле, ведь не она убила этих людей! Должны же в этом, наконец, разобраться! Однако суеверный ужас заставлял сердце то и дело екать: вдруг на другой работе снова повторится этот кошмар?!

Нет, свободные дни надо посвятить чему-то расслабляющему, что поможет отвлечься от пережитого. Например, почему бы не устроить шопинг? Давно уже следует обновить гардероб. Идея ей понравилась – поход по магазинам полностью отключал мозги от всяких ненужных мыслей и к тому же требовал времени. А вечером можно будет посидеть с книгой – пора наконец прочитать Джулиана Барнса. Книга так и лежала нераскрытой на журнальном столике больше года, все было некогда.

На следующие два дня она наметила поездку на дачу к родителям и поход по автомобильным салонам с целью присмотреть новую машину. К тому же она собиралась сделать кучу всяких мелких дел по хозяйству, до которых у нее обычно не доходили руки. Мелькнула мысль, не позвонить ли Васину, вытащить его в театр или ресторан. Но Марина ее тут же отбросила – наверняка он вместе с Бойко занимается расследованием, не стоит ему мешать. К тому же Савелий в качестве спутника на культурных и светских мероприятиях ее не вполне устраивал. Вот если бы ему добавить элегантности, лоска, непринужденности, которые так нравились ей в мужчинах…

Марина встала и потянулась. Поймала свое отражение в зеркале. Лицо было мрачным, темным. Как ни крути, а два человека погибли прямо у нее на глазах, и забыть об этом вряд ли так просто удастся. Но она человек дела и привыкла выполнять то, что наметила. План был составлен, следовало приступать к его выполнению. Сборы подходили к концу, когда зазвонил городской телефон. «Интересно, – подумала Марина. – Кто бы это мог быть? Наверное, бабушка». Все остальные, как правило, звонили на мобильный.