355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Галина Куликова » Хедхантер без головы » Текст книги (страница 4)
Хедхантер без головы
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:37

Текст книги "Хедхантер без головы"


Автор книги: Галина Куликова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я попросил Емельяненко выяснить, в чем тут дело. Оказалось, после того, как сняли печать с переговорной и незадолго до нашего прихода, шустрые хозяйственники поменяли стол. Никто не предупредил их, что трогать ничего нельзя, и они спокойно сделали свое дело. Тем более, новый стол привезли два дня назад, упаковка находилась в коридоре, рядом с переговорной, и всем мешала. Слава богу, не выбросили и никуда не увезли старый стол. Он был на складе, в здании офиса. Я внимательнейшим образом изучил полированную столешницу, и вот тут меня ждал неприятный сюрприз. Я увидел, что на поверхности стола начертаны бингас и фаруц.

– Юрий Иванович, а это что еще такое? – чуть не взвыл Савелий.

– Элементарно, мой друг, – усмехнулся Бойко. – В духовных практиках шимолизма, а также в некоторых современных оккультных системах – это точки сосредоточения ужаса и крайней степени отчаяния. Символически они выглядят так.

Бойко взял блокнот и, что-то быстро начертив там, протянул Васину. Савелий с интересом взглянул на художества своего бывшего шефа. На разлинованном блокнотном листе были изображены две незамысловатые фигуры. Перевернутая вверх ногами буква «п», на конце одной из ножек которой было нечто, напоминающее острие стрелы, только развернутое под прямым углом наружу. И неправильный треугольник, наиболее длинную сторону которого пересекал то ли маленький крестик, то ли буква икс.

– Так, – задумчиво протянул Савелий. – Но вы уверены, что это Новокшанов изобразил? Может быть, кто-то из сотрудников «Венко» на заседаниях рисовал?

– Нет, это Виктор. Он увлекался шимолизмом. К тому же рядом был нацарапан его вензель – ВН, им он иногда заменял свою подпись. Как видишь, сомнений никаких.

– И что обо всем этом думаете?

– Такие рисунки – отображение чувств и мыслей человека в конкретный момент. Похоже, Виктор был сильно чем-то напуган. В общем-то, все остальные факты лишь подтверждают это предположение. Твоя Марина при всем желании не смогла бы довести Виктора до такого состояния. Тем более стрессовое интервью фактически не состоялось, было сорвано странным поведением Новокшанова. Таким образом, мы можем сделать вывод, что на встречу он пришел в состоянии, близком к панике.

В этом деле слишком много странностей и противоречий. Почему человек идет устраиваться на работу – и проваливает собеседование? Ведет себя так, словно думает совсем о другом, гораздо более для него важном. А ведь самым важным в тот момент для Виктора было именно собеседование!

Затем – странные прыжки на мостовой. Ведь под воздействием лекарства Новокшанов должен быть вялым, апатичным. Он, скорее, присел бы на лавочку подремать. А тут вдруг начал метаться среди машин. Он что, внезапно обезумел?

– Эта внезапность настораживает, – согласился Васин. – Да и вообще вся нелогичность поведения Новокшанова в тот день. Все, о чем вы сейчас рассказали, выглядит очень странно.

– Ты прав, – задумчиво промолвил Бойко. – И совокупность этих странностей наводит на размышления. Казалось бы, практически все указывает на несчастный случай. Горин, поняв, что с Мариной он перегнул, теперь с отчаянием утопающего схватился за версию несчастного случая. Оно, конечно, для него и спокойнее, и проще. Быстренько закроет дело, отчитается наверху – и вся любовь.

Только вот мне как-то не верится, что Виктора к смерти привела череда нелепых случайностей и досадных совпадений. Думаю, есть в этом деле некие закономерности, только я их пока не могу нащупать. Давай-ка вместе попробуем еще покопаться. Глядишь, что-нибудь интересное отыщется.

* * *

Звонок Васина застал Марину в ту минуту, когда она вышла на лестничную площадку покурить и отдохнуть после очередного стрессового интервью.

– Привет, Мариш! Извини, только сейчас вырвался тебе позвонить. Есть отличные новости. Тебе удобно разговаривать?

Изящно стряхнув небольшой столбик пепла в стоящую рядом высокую урну, Марина голосом, не предвещавшим ничего хорошего, промолвила:

– С тобой – нет. Лучше исчезни совсем.

– Куда исчезнуть? – растерялся Савелий.

– В прокуратуру! Со всякими там убийцами, садистами и маньяками ты удивительно точен. О них ты никогда не забудешь, к ним ни за что не опоздаешь. А вот мне пообещать и потом даже не вспомнить – запросто. Не хочу слушать твоих оправданий!

– Маришечка, погоди! – заволновался Васин. – Ты послушай, я ведь не специально. Да, я обещал тебе перезвонить, но потом мне пришлось ждать встречи с Бойко, а когда мы закончили разговор, было уже…

– Ах, конечно! – Марина язвительно рассмеялась. – Два великих сыщика совещались всю ночь. И каковы результаты? С меня сняли обвинение в убийстве? Или следователь Горин уже вытирает пыль с электрического стула, на котором меня поджарят в ближайшее время? Тогда передай, чтобы лучше вытирал, потому что на казнь я надену шмотки стоимостью в его годовую зарплату. И не хочу их испачкать.

– Какая еще казнь? – рассердился Васин. – Я же звоню сказать, что все в порядке, Юрий Иванович снова блестяще справился с проблемой. Он…

– Ладно, не части, – прервала его Марина. – Я уже сама кое о чем догадалась, хотя и не работаю следователем. Юрий Иванович, конечно, тот еще персонаж. Правда, в отличие от тебя, он мне вчера позвонил.

– Я же тебе объяснил…

– Не перебивай! Позвонил и устроил самый настоящий допрос по телефону. Я должна была припоминать какие-то жуткие подробности нашей единственной встречи с этим Новокшановым. Оригинальный тип!

– Новокшанов?

– Нет, Бойко твой. Впрочем, как я поняла, ему удалось осадить моего ретивого инквизитора Горина. Да еще навести шороху на моей бывшей работе. Неужели его так все боятся?

– Не боятся, а уважают. Он – лучший в нашем деле. Непререкаемый авторитет.

– Видать, так. И эта история с кардиологом… Забавно.

– Правда, забавно?

– Ты чего обрадовался? – снова рассердилась Марина. – Втравил меня в эту авантюру с получастным сыщиком и радуется теперь.

– Я? Я тебя втравил в авантюру? – возмутился Савелий. – Да если бы ты знала…

– Что я должна знать? Бойко со мной поначалу так разговаривал – я думала, он поможет следствию быстренько упечь меня в тюрьму. А то у Горина квалификации не хватало.

– Да дай же ты мне хоть слово сказать!

Марина открыла было рот, чтобы отреагировать на последнюю фразу Савелия, но тут заметила, что к разговору прислушиваются ее новые коллеги, тоже вышедшие покурить.

– Погоди, я тебе сейчас сама перезвоню, – сказала она и, загасив сигарету, направилась в сторону своего кабинета. Прикрыв дверь, набрала номер.

– Какое слово ты хотел мне сказать? Только не тяни, совершенно нет времени, я сегодня первый день на новой работе.

– Поздравляю, – откликнулся Васин. – Быстро ты все успеваешь. И где ныне трудишься?

– В банке. Будешь говорить?

– Конечно. Хоть ты и догадливая, но все же скажу тебе – Юрий Иванович сумел найти факты, которые говорят в твою пользу. Горин теперь основной версией сделал несчастный случай. В общем, к тебе больше у следствия вопросов не будет.

Марина растерялась. Весь ее гонор мгновенно куда-то подевался.

– Нет, правда? – спросила она дрогнувшим голосом. – Савелий, это лучшее, что ты сказал мне сегодня. По тому, как вел себя во время нашей встречи Горин, я поняла, что Бойко сумел что-то вдолбить в его лысую голову. Только не знаю, что именно. Ты уверен, что теперь ко мне цепляться не будут?

– На сто процентов. Слез благодарности я не жду, но вот поцелуй…

– Ты вообще ничего не жди. Я хочу позвонить Юрию Ивановичу, поблагодарить. Нужно купить ему бутылку хорошего конька или виски. Как думаешь? К тому же эта трогательная забота о моем здоровье. Просто удивительно!

– Лучше не надо, он не любит презентов. Вот встретитесь завтра, поблагодаришь его лично.

– Как это – встретитесь? Я завтра не могу, у меня все расписано до девяти вечера. Говорю же – новая работа, приходится напрягаться.

– Марин, это важно. Юрий Иванович просил передать, что очень ждет тебя завтра у себя дома. Поедем после девяти, ничего страшного.

– А в чем дело, почему такая срочность? Давай в выходные к нему заеду.

– У него к тебе есть еще некоторые вопросы.

– Ты же сказал, что дело закрыто и ко мне больше цепляться не будут!

– К тебе никто и не цепляется. Просто Юрий Иванович хочет лично для себя прояснить, что все-таки произошло с Новокшановым.

– Несчастный случай, ясно ведь. И Горин, по твоим словам, теперь такого же мнения.

– А Бойко в этом не уверен. Поэтому-то он и хочет с тобой увидеться в ближайшее время.

– Я ведь уже сто раз все рассказала и пересказала, – тяжело вздохнула Марина.

– Вероятно, у Юрия Ивановича родилась какая-то идея.

– А это уже не лишнее? – нахмурилась Марина. – Как известно, лучшее – враг хорошего. Ты просил его помочь мне, и он блестяще справился с задачей, хотя я до сих пор не знаю, как именно. Что ему еще нужно?

– Мариш, при встрече я расскажу тебе, как он доказал твою непричастность к смерти Новокшанова. Но ты не знаешь еще одной, очень важной вещи. Дело в том, что этот Новокшанов был его близким приятелем.

– Так вот почему он был сначала так суров со мной! – воскликнула Марина. – Думал, я виновата в смерти его друга!

– Да. Так вот, теперь Бойко почитает своим долгом расследовать это дело до конца. И – либо убедиться, что произошел именно несчастный случай, либо…

– Ну, что ты трагически замолчал?

– Знаешь, пусть он сам тебе все расскажет. Может, пойдем сегодня в кино?

– Васин, ты нахал. Объясняю же – работа. И потом – я не хочу с тобой никуда ходить.

– Ладно, а завтра к Юрию Ивановичу пойдешь?

– К Юрию Ивановичу пойду, – вздохнула Марина.

– Чего ты вздыхаешь? Я думал, ты прыгать от счастья будешь.

– Я бы прыгала, но тут потолки низкие, можно шишку набить. Васин, наше с тобой общение ужасно выматывает. Даже не знаю, чем все может закончиться.

Но, услышав в трубке напряженное и обиженное сопение, снисходительно добавила:

– Хотя нельзя отрицать – иногда от тебя бывает польза.

* * *

Второй рабочий день Марины в «Ритейлпромбанке» складывался удачно, хотя и начался довольно нервно. Она только-только выбралась из постели и собиралась нырнуть под душ, когда позвонили из секретариата и приказным тоном велели явиться к девяти утра в зал совещаний.

На законный вопрос, зачем ей туда являться, звонившая юная особа строго ответила:

– Представление госпожи Колывановой руководству банка стоит девятнадцатым пунктом в повестке дня заседания правления банка.

– Почему такая срочность? – недоуменно поинтересовалась Марина. – И почему меня вчера не предупредили?

– Решение включить ваш вопрос в повестку дня принято сегодня. А что вас не устраивает?

– Я распланировала рабочий день, назначила встречи, – уже начиная сердиться, ответила Марина. – Правление начинается в девять?

– Конечно. Я же сказала вам.

– Но если мой пункт – девятнадцатый, может быть, я подойду позже? Зачем сидеть просто так столько времени?

Девица на том конце линии, преисполненная чувством собственной значимости, злобно отчеканила:

– Вы пытаетесь игнорировать распоряжение председателя правления? Мне так и передать?

– Ничего я не игнорирую, – Марина мысленно скрежетала зубами. – Просто хочу понять, что происходит. Если вы толком ничего объяснить не можете, не моя вина. Не я вас на работу нанимала. Моих рекомендаций вы бы не получили.

Обалдевшая от такого демарша фифа из секретариата не нашлась, что ответить. Откашлявшись, она казенным тоном повторила:

– Вы должны быть к девяти часам без опоздания!

Марина положила трубку и уставилась в зеркало. Наверняка эта поганка просто забыла позвонить ей вчера! Спешила в какой-нибудь клуб или на свиданку. Она глянула на часы – времени оставалось в обрез. Ни о какой поездке на машине уже не могло быть и речи. Чертыхаясь и проклиная нерадивых офисных свиристелок, она быстренько привела себя в божеский вид и едва ли не бегом направилась к метро, которое, по счастью, было в двух шагах от дома. Раскачиваясь в такт переполненному вагону, Марина размышляла, для чего потребовалось ее официально представлять топ-менеджменту. В конце концов, должность, на которую ее приняли, довольно скромная и никак не влияет на устойчивость или кредитно-финансовую политику «Ритейлпромбанка». Разве только косвенно, в части укрепления квалифицированными, стрессоустойчивыми кадрами. Не придя ни к какому выводу, она решила не терзать себя замысловатыми проблемами, а дождаться заседания правления, на котором все наверняка разъяснится. Девятнадцатый номер повестки сулил ей как минимум полутора-двухчасовое ожидание, поэтому надо было по прибытии на работу отменить первые два интервью, назначенные, соответственно, на девять тридцать и одиннадцать часов.

Однако все разъяснилось гораздо быстрее, чем она предполагала. Было без двух минут девять, когда Марина переступила порог приемной. Буквально следом за ней влетел молодой человек в хорошем костюме и сбитом набок модном галстуке. В руках у него была тонкая папка, из которой торчали листы бумаги.

– Где госпожа Колыванова? Она пришла? – выкрикнул он, обращаясь к четырем белокурым, похожим на сестер-близнецов созданиям, чьи рабочие места находились за длинной стойкой, явно сконструированной из ценных пород дерева. На Марину тут же уставились четыре пары отлично нарисованных глаз. Не дав белокурым созданиям пискнуть, она громко сказала:

– Госпожа Колыванова здесь. А вы кто?

Молодой человек широко улыбнулся и тряхнул густой шевелюрой.

– Очень приятно. Меня зовут Юрий, я референт председателя правления банка, Лилы Павловны Адриановой. Пойдемте со мной, Марина Анатольевна, вас уже ждут.

– Можно без отчества и на «ты», – улыбнулась в ответ Марина.

– Договорились, – бросил на ходу симпатичный Юрий. – Однако на правлении я должен полностью озвучить фамилию, имя и отчество, так что…

– Мне сказали, я иду под номером девятнадцать, поэтому думала, что придется еще часа два ждать. Даже чтиво с собой прихватила.

Марина продемонстрировала свернутый в трубочку журнал «Интеллект и психология».

– Адрианова все переиграла. Она еще вчера хотела с тобой встретиться, но ее вызвали в Центробанк, поэтому она и попросила пригласить на правление. А сегодня, когда увидела, что девочки придумали, рассердилась. Зачем, спрашивает, человека мариновать в приемной? Ей работать надо, у нас со свежими кадрами беда. В общем, девчонкам за тебя попало.

– Какая она молодец! – искренне воскликнула Марина, втайне надеясь, что одной из этих девчонок оказалась та нахалка, которая звонила ей утром.

– Еще бы, – с готовностью откликнулся Юрий. – Она любит такие поправки в последнюю минуту вносить. Иногда, правда, все ставит с ног на голову, но в итоге оказывается права.

– Всегда?

– Ну, не всегда, – снова улыбнулся Юрий. – Скажем так – в большинстве случаев. С ней очень комфортно работать, сама скоро убедишься.

– О, как о покойниках, – либо хорошо, либо ничего, так?

– Не в этом случае. У нас из банка люди раньше пачками увольнялись, а теперь сами не уходят, держатся. Адрианова ценит хороших сотрудников. Не то что другие. Ладно, скоро сама все увидишь.

– Она ведь недавно в этой должности? Я на сайте посмотрела.

– Около года, до этого возглавляла один весьма успешный венчурный фонд. Пришли, заходи!

И Юрий распахнул перед Мариной высокую дверь.

В большом, роскошно обставленном зале заседаний, куда они вошли, было шумно. За огромным столом в больших кожаных креслах сидели мужчины и женщины – человек десять – и о чем-то горячо спорили.

– Подожди секундочку, – негромко сказал Юрий и быстро направился в обход стола к дальнему креслу, в котором сидела шатенка лет сорока с короткой стрижкой. Видимо, это была Лила Павловна Адрианова собственной персоной. Наклонившись, Юрий что-то прошептал ей и положил на стол раскрытую папку.

– Коллеги, минуту внимания, – приятным низким голосом сказала шатенка, и шум понемногу стал утихать. – Хочу представить вам нового сотрудника – Марину Анатольевну Колыванову.

В зале заседаний на минуту воцарилось молчание, которое Марина, находившаяся в напряжении, все-таки оценила как благожелательное. Она видела, что ее внимательно рассматривают, однако враждебных импульсов, как это бывает иногда, не почувствовала. Атмосфера была, скорее, расслабленно-дружелюбная.

– Присаживайтесь, – сказала шатенка, и Марина села на краешек ближайшего кресла. – Меня зовут Лила Павловна, руковожу, как вы, наверное, уже знаете, вот этим благородным семейством.

Она широким жестом обвела присутствующих, которые немедленно заулыбались.

«Какая приятная женщина, – подумала Марина. – Выглядит отлично и не пытается казаться моложе. И одета со вкусом. Вероятно, у нее собственный стилист».

– Однако наше благородное семейство, сиречь – дружный коллектив «Ритейлпромбанка», требует время от времени притока свежей крови, – уверенно, как и положено руководителю с многолетним стажем, продолжала свой монолог Лила Павловна. – В связи с постоянно возникающими новыми задачами, расширением клиентской базы и интенсификацией нашей деятельности в целом. Так вот, дорогие мои. Я хочу, чтобы вы сразу познакомились с Мариной Анатольевной потому, что она – как раз тот человек, который будет нам этот приток в какой-то мере обеспечивать. Госпожа Колыванова – хедхантер с большим опытом работы. Однако мы пригласили Марину Анатольевну в банк прежде всего потому, что она специалист в области стрессовых интервью, то есть через ее руки будут проходить все претенденты на руководящие должности. Вы, – тут Адрианова обратилась непосредственно к Марине, – станете внимательно следить за тем, чтобы свежая кровь была чистой и здоровой. Готовы?

– Конечно, – сохраняя серьезность на лице, ответила Марина. – Собственно, я вчера приступила к обязанностям руководителя станции переливания крови. Первые доноры уже прошли через сито отбора, сегодня аудиенции дожидаются семь человек. Надеюсь, резус будет положительный.

– Отлично, – весело рассмеялась Лила Павловна, обнаружив на щеках премиленькие ямочки. – С чувством юмора все в порядке. Что ж, надеемся на вашу компетентность и профессионализм. Если возникнут вопросы или проблемы – милости прошу ко мне.

Из зала заседаний Марина вышла вполне удовлетворенная. Похоже, эта Адрианова не станет вмешиваться в работу ее отдела и изводить мелочной опекой. Кажется, наконец-то повезло: здесь можно спокойно начинать работать, отдохнув от свалившихся в последнее время напастей. А там – посмотрим. Если Лила Павловна действительно современный, широко мыслящий руководитель, она непременно захочет когда-нибудь использовать Марину и как хедхантера. Тогда искать больше ничего не нужно. Вдохновленная этой мыслью, Марина направилась к своему кабинету, где ее уже поджидал очередной «донор».

До обеда ей удалось провести три довольно тяжелых интервью, причем положительный отзыв она собиралась писать на всех троих претендентов.

«Что ж, – весело подумала Марина. – Сразу же начала претворять в жизнь директивы руководства. Будет им свежая кровь, гарантирую». Наскоро перекусив в столовой для сотрудников, которая находилось здесь же, в здании банка на первом этаже, Марина помчалась обратно. Сегодня ей предстояло обработать еще четырех соискателей высоких банковских должностей.

Однако послеобеденный улов оказался небогатым. Лишь один из кандидатов смог достойно пройти через все лабиринты и ловушки стрессового интервью.

Анатолий Парменский сразу ей понравился. Высокий худощавый мужчина тридцати восьми лет от роду. Кандидат наук, специалист широкого профиля – фондовый рынок, инновационные компьютерные технологии. Холостой, привлекательный, уверенный в себе, спокойный. Приятная улыбка.

Понимая, насколько личные симпатии вредят объективной оценке, она устроила ему суровый экзамен, который Парменский с честью выдержал. Да, чувствовалось, что он волновался, но умел прекрасно держать себя в руках.

Прощаясь с ним, Марина была почти уверена, что его примут на работу и они станут часто встречаться в офисе. Стоя у приоткрытой двери кабинета и провожая взглядом стройную фигуру в черном, отлично сидящем костюме, Марина вдруг размечталась, как вместе с Анатолием пьет кофе, гуляет по осеннему парку или отплясывает что-то зажигательное на корпоративном новогоднем вечере, а может быть, даже…

Это, безусловно, был ее тип мужчины. Не то что двустворчатый шкаф Васин, с которым нельзя было даже в кино или театр сходить. Когда бы Марина ни позвонила с подобным предложением, Савелий либо мчался к свежему трупу, либо уже находился возле трупа, либо сам пытался стать трупом, участвуя в смертельно опасном задержании какого-нибудь маньяка, психопата, людоеда или извращенца.

Марина глянула на часы – почти девять вечера. Коридоры здания были пустынны, основная масса банковских клерков покидала рабочие места ровно в девятнадцать часов.

Перед тем как ехать домой Марина решила покурить и, прихватив со стола сигареты, отправилась в специальную зону для курильщиков – на лестничную площадку. Она быстро прошла по длинному коридору, который упирался в небольшой уютный холл с лифтами. Тут же находился выход на лестничную площадку.

В конце коридора Марина слегка притормозила – в холле стоял Анатолий Парменский. В ожидании лифта он с любопытством рассматривал висящие на стенах гравюры с видами старой Москвы. Услышав стук ее каблучков, он повернулся, узнал Марину и чуть смущенно улыбнулся своей приятной улыбкой.

Эта улыбка стала последним сохранившимся у нее отчетливым воспоминанием. То, что произошло дальше, осталось в памяти отрывочным, непонятным, сумбурным кошмаром. Раздался мелодичный сигнал – открылись двери подошедшего лифта. Парменский развернулся, сделал шаг вперед, но вдруг резко отшатнулся и, забормотав что-то нечленораздельное, заметался по холлу. Затем пулей выскочил на лестничную площадку, и через секунду Марина, изумленно хлопавшая глазами, услышала не то срежет, не то хруст металла. Следом раздался отчаянно-протяжный и словно удаляющийся крик. Послышался глухой звук удара, и на мгновение воцарилась тишина.

Отказываясь верить в происходящее, Марина на подгибающихся ногах добрела до лестничной площадки. Первое, что она увидела, – погнутое никелированное ограждение. Осторожно подобравшись к самому краю, она вцепилась в перила так, что побелели костяшки пальцев, и глянула вниз. Там, на мраморном полу, лежала странно изломанная мужская фигура в черном костюме. Здание было старой постройки, и Парменский пролетел вниз четыре этажа по широкому лестничному колодцу. Надежды, что он остался жив, не было никакой.

Около тела уже суетились прибежавшие на шум охранники. Она слышала, как несколько голосов наперебой вызывали врачей и полицию. Один из охранников поднял голову, увидел Марину и громко закричал:

– Оставайтесь пока там, вниз не спускайтесь!

Марина хотела что-то крикнуть в ответ, но не смогла издать ни звука, словно голос ее начисто и безвозвратно пропал. Впрочем, она не смогла бы спуститься вниз, даже если очень захотела бы. Ее жутко, отвратительно мутило, перед глазами плыли синие и красные полосы и круги, мысли смешались, ноги отказывались повиноваться. Она многое бы сейчас отдала, чтобы все произошедшее оказалось дурным сном, а не дурной явью.

Марина прислонилась к стене, потом тихо сползла на пол и заплакала холодными, злыми слезами, понимая, что это – конец. Мечтам, карьере, всему.

* * *

– Понимаете, Марина, ситуация довольно неприятная. И для банка, и для вас лично.

Адрианова слегка откинулась в кресле, легонько постукивая изящным карандашиком по столешнице. В большом кабинете председателя правления «Ритейлпромбанка» было прохладно, но Марине казалось, что ее медленно поджаривают на гигантской сковороде. Лицо горело, гортань пересохла, и вообще чувствовала она себя скверно.

– Отлично понимаю, Лила Павловна. Оправданий не ищу, хотя вины моей здесь нет, поверьте. Это какая-то нелепая случайность. Впрочем, кого интересует мое мнение? Скажите, надо писать заявление об уходе, или вы автоматически разорвете договор?

Адрианова рывком поднялась из своего роскошного кресла и, заложив руки за спину, стала сосредоточенно вышагивать вдоль стола.

– Я пока не собираюсь вас увольнять, – сказала она после короткой паузы. – Не торопите события. Вас никто пока ни в чем не обвиняет. Думаю, следователь выяснит, что произошло. Но, согласитесь, все это странно.

В ответ Марина лишь вздохнула и кивнула.

– Да, очень странно, – повторила Лила Павловна. – Психически здоровый человек выходит после стрессового интервью и внезапно кончает жизнь самоубийством.

– Когда мы прощались, он был совершенно нормален и спокоен. Он даже улыбнулся мне там, в холле, перед тем как…

– Ладно, ладно, – мягким жестом остановила ее Адрианова. – Об этом вы рассказывайте следователю. Мне хочется затронуть другой аспект этой проблемы. Марина, ведь в вашей практике это не первый случай. Я сегодня разговаривала с руководством «Венко».

Марина резко подняла голову.

– Что делать, – пожала плечами Лила Павловна. – Пришлось наводить справки. Оказывается, не так давно трагически закончилось еще одно ваше стрессовое интервью. Вы, кстати, скрыли это при поступлении к нам на работу.

– Я ничего не скрывала, – вспыхнула Марина.

– Но в анкете вы указали, что причиной ухода с прежнего места были разногласия относительно методов вашей работы. А на самом деле причиной вашего увольнения – да-да, увольнения! – послужило самоубийство одного из кандидатов на руководящую должность в холдинге. Произошло оно сразу же после того, как человек вышел от вас после стрессового интервью. Вы хотите что-то сказать?

– Если позволите. Я написала в анкете правду, причиной действительно стали разногласия относительно методов моей работы. Меня не увольняли – со мной просто разорвали контракт, чтобы избежать скандала в случае суда. Но когда выяснилось – а это действительно выяснилось! – что я никоим образом не способствовала смерти этого человека, мне звонили из «Венко» и предлагали вернуться обратно. Только я уже сама не захотела возвращаться туда, где меня банально предали и бросили на произвол судьбы. Видимо, зря не вернулась.

– Марина, – дружески положив ей руку на плечо, сказала Адрианова. – Смотрите, что получается. Один случай – еще куда ни шло. Но два подряд – смахивает на закономерность. Вы дипломированный специалист, у вас большой опыт работы и прекрасные рекомендации. Но все же – нет ли в вашей методике проведения стрессовых интервью чего-либо такого, что негативно влияет на людей? Подталкивает их к мысли совершать необдуманные, трагические поступки. Может быть, это появилось недавно?

– Исключено, – твердо ответила Марина. – Это абсолютно безопасный для человеческой психики стандартный набор приемов и тестов. Опробовано тысячи раз в разных странах мира.

– А не играют ли здесь роли какие-то ваши личные качества? Допустим, вы подвержены панике, и это передается людям, с которыми беседуете?

– Нет, что вы! С нервами и психикой у меня все в порядке, никаким паническим настроениям я не подвержена. Иначе я бы не выбрала себе такую работу. Сердце, правда, стало немного беспокоить, но это исправимо, на днях я иду к одному из лучших кардиологов.

– Все правильно, сердце надо беречь, – усмехнулась Адрианова. – Особенно нам, деловым женщинам. Или менять профессию на более спокойную.

В голосе этой рассудительной и умной женщины Марина неожиданно уловила нотки сочувствия.

– Понимаете, я хедхантер по призванию, – вдруг горячо заговорила она. – Стрессовые интервью для меня – скорее хобби, новое интересное поле деятельности. Я диссертацию собиралась писать, поэтому и занималась этим так охотно в последнее время. И вот – написала.

Замолчав, Марина тоскливо уставилась в пол.

Лила Павловна совершила еще несколько рейдов вдоль стола, затем села в кресло и ненадолго задумалась.

– Ладно, не грустите, – наконец сказала она. – Пока можете идти. Никаких стрессовых интервью до особых распоряжений. Даю отгул на два дня. Сидите дома, отдыхайте, приводите дела и мысли в порядок. Надеюсь, за это время следователи и врачи придут к какому-то выводу. Вот в зависимости от этого и будем принимать окончательные решения.

– Лила Павловна, я не поняла – меня уволили? – на всякий случай переспросила оторопевшая Марина.

– Временно отстранили от работы! Через два-три дня приходите – подумаем, как жить дальше.

Она сняла трубку внутреннего телефона.

– Юра, найди окошко в моем графике на семнадцатое. Да, полчасика. Колыванова Марина. Когда будет точно известно, предупреди ее и мне напомни. Спасибо.

* * *

В приемной ее перехватил симпатичный референт Юра.

– Как себя чувствуешь? Пришла в норму?

– Немного, – благодарно улыбнулась Марина.

– Не расстраивайся, всякое бывает, – Юрий деликатно взял ее под локоток и повел по коридору. – Со мной тоже однажды случилась кошмарная история. Я после окончания факультета журналистики работал в одном журнале для молодежи. Сидели мы вместе с редакциями всяких разных других изданий в большущем здании. Такое, знаешь, из стекла и бетона, с огромными окнами. И вот, представляешь, иду как-то утром на работу, уже подхожу к подъезду и вдруг слышу где-то наверху звон, и вроде посыпались стекла. Поднимаю голову – а сверху прямо на меня летит что-то здоровенное и черное, куль какой-то. Я подумал – все, мне конец, раздавит как муху. Но пронесло. Куль упал на одну из машин, припаркованных внизу.

– И что это было? – настороженно спросила Марина.

– Это был наш главный редактор Игорь Степанович Федькин. Выпрыгнул из окна, покончил жизнь самоубийством. У машины стекла вдребезги, крыша помята, кровь кругом. Словом – ужас.

В этот момент к ним подошла Дина, одна из блондинок, работающих в секретариате.

– Юрочка, – пропела она томным голосом. – О чем вы тут секретничаете?

– Рассказываю Марине одну страшную историю из своей жизни. Ты, кстати, знаешь, что у нас вчера произошло?

– Ой, такой ужас! – округлила кукольные глаза Дина. – Все только об этом и говорят. Мне сразу же Валерка-охранник позвонил. Ты знаешь, он ко мне неровно дышит. И все доложил в подробностях, он как раз у лифтов дежурил. Ну, я в конце даже слушать его уже не хотела. Слушай, Юр, а правда, что он спрыгнул вниз, потому что не прошел собеседование?

– Кто это тебе сказал? – спросил Юра, косясь на Марину. – Твой охранник?

– Не мой он вовсе, – жеманно повела плечиком Дина. – Девчонки сегодня болтали. Что-то такое Лила Павловна говорила или полиция, которая приехала, не помню. Так о чем ты страшном рассказывал?

Юра быстренько пересказал Дине историю самоубийства главного редактора Федькина.

– Кошмар, – резюмировала Дина. – Зачем он выпрыгнул в окно?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю