Текст книги "Как не потерять работу"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Последние слова заглушило тихое шипение сквозь зубы, когда я схватил своего горе-коллегу за ухо:

– Дедушка, говоришь? Сознавайся, что делал?

В лунном свете мелькнул кинжал, приставленный к носу парня, и тот воскликнул:

– Тренировался!

– Чего?

– Тренировался я! Призраков вызывать!

– Тебе что, делать нечего?

– Нечего, – согласился он. – Мэтр Твист сам все делает. Я только помогаю – ну там, книгу подать…

– Свечку подержать…

– Ага! А мне страсть как настоящей работы хочется!

«Врет и не краснеет!» – определил я.

Парень просто сообразил, что перед ним ровесник, которого можно не бояться. Но я-то на своем горьком опыте знал, что бывает, когда хочется «чего-нибудь эдакого». Одна прошлогодняя авантюра Гебриана Чернореченского – ох, когда же я его забуду! – чего стоила.

Посему, ловко цапнув коллегу за воротник, потащил обратно, к кельям монахов-«смертников». Тот пробовал упираться, но без толку.

– А ну сознавайся, где мэтр Твист обитает?

– Не скажу, – решил поиграть в героя мой коллега.

– И не надо.

Приписанный к кладбищу некромант должен жить при храме, среди других монахов, разве что не подчиняться их строгому уставу и распорядку дня. И его жилье, разумеется, сильно отличается от нарочито скромных келий «смертников».

Так и есть! Каменное сооружение, больше напоминающее осадную башню, которую почему-то решили поставить именно здесь, возвышалось над низенькими кельями. Выложенная камнем дорожка, небольшая дверка в нише, маленькие, похожие на бойницы, окошки, многочисленные кусты терновника и шиповника вокруг. Из всех виденных мною жилищ некромантов это больше всех соответствовало идеальному образу, сложившемуся у обывателей.

Дом казался нежилым, но стоило подойти к двери – вернее, подтащить к ней упирающегося парня, – как она распахнулась с тихим скрипом. Изнутри пахнуло затхлым воздухом давно не проветриваемого помещения. А на пороге возник сам мэтр Твист. Он был в заляпанном реактивами балахоне, в одной руке держал свечу, в другой – короткий «городской» меч.

– Что здесь происходит? – прозвучал ледяной голос.

– А то! – Я пихнул парня вперед. – Получше присматривайте за своим помощником, мэтр Дубин Твист! Этот человек только что был пойман мною на кладбище, когда пытался провести обряд вызова духов и…

– Вы кто такой?

– Груви. Згаш Груви, к вашим услугам.

– Откуда вы взялись, Згаш Груви? Вы сами кто?

– Ваш коллега, в прошлом году закончил Колледж Некромагии. – Я продемонстрировал знак гильдии.

– Как вы оказались здесь?

– Я… шел к вам для того, чтобы…

– Как вы оказались в Добрине?

Да что у него за манера постоянно перебивать собеседника, не дослушав! И хоть бы предложил переступить порог.

– Я приехал. По приглашению…

– Я никого не звал. Мы тут и сами прекрасно справляемся, нам лишние помощники не нужны.

– Я приехал не к вам, а к мэтру Белле…

– Ах вот оно что! – В глазах коллеги зажегся странный огонек. Он словно радовался и возмущался одновременно. – Ну так можете отправляться обратно и передать ему большой привет! А тут вам делать нечего!

– Да я, собственно, и не…

– Вот и уходите! – повысил голос мэтр Дубин.

– С превеликим удовольствием, – настроение внезапно испортилось, – но сначала считаю своим долгом напомнить, что подобное обращение с потусторонними силами не доведет до добра!

– Учить вздумал? Сам-то давно из Колледжа?

– Десять месяцев и…

– И принимаешься учить старших? Хороша нынешняя молодежь, нечего сказать!

– Но разве вы не понимаете, что происходит?

– А ничего страшного! – в очередной раз перебил меня коллега. – Пусть мальчик потренируется…

– «Потренируется»? – Мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не сорваться. – Это вы называете тренировкой, коллега? А что, если он по ошибке поднимет какое-нибудь умертвие? Или…

– Сам поднимет – сам и упокоит, – отмахнулся некромант. – Надо же на чем-то руку набивать! А местные покойники – народ тихий. Не обижаются…

Ну да, понимают, что связываться с некромантом-недоучкой себе дороже. Хотя какой он «недоучка»? Диплом в наличии, энтузиазма хоть отбавляй… И ведь по большому счету предъявить ему нечего. Он на подведомственной территории, нарушения закона нет, я в городе чужой.

– Город у нас обыкновенный, люди тоже… Делать особо нечего…

– Как это «нечего»? А за что же тогда мэтр Белла получает по двенадцати злотых в месяц? – Вот это решительно отказывалось укладываться в голове.

– А за то, – сарказма в голосе коллеги резко прибавилось, – что наш с вами коллега работает только по спецзаказам! Он вам что, ничего не объяснял?

– А… ну конечно, объяснял, – отважно соврал я. – Просто из головы вылетело.

Спрашивать, какие это «спецзаказы», было не просто глупо, но и опасно. В глазах собеседника явственно сквозила зависть. Еще бы! Он-то получал наверняка вдвое меньше – городской магистрат явно считал, что три некроманта на город в мирное время и так ложатся дополнительным бременем. Вот интересно, эти двенадцать злотых и есть вся зарплата мэтра Беллы или он не все мне рассказал?

– У вас все? – На меня смотрели две пары глаз. Одна – с неудовольствием, другая – с плохо скрываемым злорадством.

– Ну в общем-то я хотел… пообщаться и…

– И вы пообщались. На первый раз достаточно. Спокойной ночи!

Дверь захлопнулась перед моим носом, и послышался тихий щелчок – активизировались охранные заклинания.

ГЛАВА 4

В общем, возвращение с кладбища получилось не слишком радостным. Уже стемнело, на ратуше колокол прозвонил начало ночи, повсюду потушили огни, и улицы опустели. Добрин остался во власти городской стражи, воров, грабителей и прочих отбросов общества. Лично для меня, как для некроманта, ни те, ни другие, ни третьи опасности не представляли: боятся представителей моей профессии, что ни говори. Поэтому я пустил кобылку шагом, откинулся в седле и погрузился в размышления.

Поразмыслить было над чем. Мне весьма недвусмысленно дали понять, что присутствие постороннего в неурочный час чревато неприятностями. Драться, конечно, никто не станет, но обеспечить неприятности – пожалуйста. Просто от зависти. Просто чтобы сорвать зло на более молодом и менее опытном конкуренте. Нет, конечно, за меня может вступиться Смерть, но для этого нужно, чтобы опасность грозила нешуточная.

М-да, приходилось признать, что попытка навести мосты провалилась с треском. Если что случится, меня в обязательном порядке призовут на помощь, но вот сами кидаться на выручку не станут. Паршивое чувство, что меня бросили на произвол судьбы, родилось в душе и не желало ее покидать.

Впрочем, отчаиваться было рано. Как говорил старый некромант, у которого мне случилось проходить последнюю практику: «Если считаешь, что тебе плохо, внимательно оглядись по сторонам. Может статься, что есть те, кому сейчас намного тяжелее! Сравни их участь со своей и пойми, что тебе крупно повезло!»

Эти слова и хриплый усталый голос как наяву зазвучали в голове, когда впереди в ночной темноте нарисовалась хрупкая девичья фигурка.

Девушка на улице ночного города – это проблема и приключение одновременно. Сигнал к тушению огней уже был, и всякий, кто решил выйти из дома до утра без специального разрешения – читай, без взятки стражникам! – в лучшем случае будет ограблен и переночует в крепости. А о худшем случае для этой малышки не хотелось и думать.

Девушка бежала так, словно за нею гнались все бесы Пекла вкупе с армией упырей. Впрочем, солдаты городской стражи в данной ситуации вполне могли их заменить. И еще неизвестно, кто страшнее – во всяком случае, девушка, не раздумывая, кинулась прямо под копыта моей лошади.

– Стой! Куда? Назад!

Еле успев осадить кобылку, спрыгнул с седла и поймал беглянку за локоть.

– Ага! – Солдаты рассредоточились, перегораживая дорогу. – Стоять! Кто? Куда? Откуда? Зачем?

– Некромант. Домой. С кладбища. Отдыхать. – На короткие вопросы были даны короткие ответы. В заключение на свет из-под плаща появился знак гильдии, тускло полыхнувший при свете факелов, и городская стража заметно приуныла. Говорю же – не любят и побаиваются людей этой профессии. – Еще вопросы есть?

Что-то было, наверное, такое в моем лице, что заставило десятника помотать головой:

– Проезжайте… А вот ты, малявка, задержись!

Это относилось к девушке, которую я все еще держал за руку. Оглянувшись, заметил, что она действительно малявка – ростом едва мне по грудь, тощенькая, бледная. Да она Динке ровесница!

– А в чем ее обвиняют? – На вид девчушка выглядела довольно чистенько для малолетней проститутки или воровки.

– А чего она по ночам шляется где не положено? Небось чего дурное задумала?

– С чего вы взяли?

– А с того, что не положено в такое время по улицам шастать без разрешения!

– У меня его тоже нет.

– Так вы того… при исполнении небось, как и мы! А вот девка чего тут делает…

– Мне к лекарю надо, – пискнул объект нашего спора.

Солдаты загоготали.

– Врешь ведь! Лекарь не в этой стороне живет! – заявил десятник и протянул руку. – Пошли, малявка! Заночуешь в крепости, а там…

– Мне домой надо! – Та шарахнулась в сторону. – У меня мама больна!

– Теперь и маму приплела… А ну пошли, кому говорят!

– Нет. – Я стиснул тонкие пальчики. – Она пойдет со мной!

– Чего? – Стражи порядка, кажется, не понимали простых слов. Или не хотели понять, с чего это вдруг им придется отпускать «нарушительницу».

– Того. – Свободной рукой я коснулся пояса с оружием. – Мы отправляемся своей дорогой. И только попробуйте нас остановить! Тот, кто сделает хотя бы шаг, в ту же минуту упадет мертвым!

Обнажив кинжал, быстро по очереди ткнул в сторону каждого стражника. Лезвие загорелось мягким розовым светом.

– Теперь вы под заклятием. И его ничто не остановит! Даже моя смерть! Этот клинок найдет и пробьет ваши сердца!

С этими словами я спокойно сунул его в ножны, одной рукой взял повод кобылки, другой крепче стиснул детскую ладошку и продолжил путь. Со стороны казалось, что походка уверенная и четкая, дыхание ровное, лицо безмятежно-сосредоточенное. Но на самом деле ничего этого я не ощущал – ведь только что городской страже был продемонстрирован обычный фокус. Любят представители нашей профессии пустить доверчивым людям пыль в глаза. Кстати, это одна из причин невеликой любви черни к некромантам. Кому охота, чтобы тебя так пугали и обманывали? Кстати, если кто-то объяснит стражникам, что я всего лишь снял с них лишнюю агрессию и перерезал кое у кого запутанные нити аур, в качестве благодарности меня бы точно прикончили. Просто с досады.

От размышлений отвлекло подергивание левой руки – девочка уже некоторое время сосредоточенно пыталась вынуть свои пальчики из моих.

– Куда спешим?

– А я… а вы… меня не…

– Нет. Мы идем к тебе домой. Проводи меня – я дороги не знаю!

– Ой. – Даже в темноте было заметно, как побледнела девочка. – Может, не надо?

Кажется, она уже начала жалеть, что не осталась со стражниками.

– Надо, милая, если ты хочешь спасти свою маму. Где вы живете?

Девочка заколебалась. Даже бросила взгляд через плечо на удалявшихся стражников – наверное, кляла себя последними словами за то, что согласилась, – но потом любопытство и страх за мать пересилили остальное, и она робко осведомилась:

– А вы правда поможете?

– Постараюсь.

– Но вы же этот… ну… некромансер!

– Я еще и немножко врач! – подмигнул я.

В самом деле, целительство издавна идет рука об руку с некромантией – одно частенько подменяет другое или исправляет чужие ошибки. Мы изучали целительную магию целых два года. Некоторые из наших выпускников, кому повезло не так сильно, шли работать именно врачами.

– Тогда пошли, – вздохнул ребенок. – Это недалеко.

Идти впрямь оказалось всего ничего. Мы дошли до конца улицы, свернули за угол и остановились возле третьего по счету дома.

Довольно большой, за высоким забором, он явно знавал и лучшие времена. Но сейчас на всем лежала печать если не запустения, то небрежения и отсутствия мужской руки.

– Тятя пять годов назад помер, – пояснила понятливая девочка. – Мы с мамой с тех пор одни.

– И ты не забоялась ее одну оставить? – Заведя кобылку в ворота, я прикрутил повод к крыльцу.

– А она не одна. Там братики и сестренка остались.

Как выяснилось по пути, причина болезни матери оказалась банальной – долгая и холодная зима подточила запасы многих людей. До голода, конечно, было далеко, но цены на дрова в самые сильные морозы подскочили настолько, что приходилось тратить на них иногда последние деньги. Мать, пытаясь заработать достаточно, хваталась за любую работу – и шила, и стирала белье, и соседям помогала. И вымоталась настолько, что пустячная простуда свалила ее всерьез. Тем более что весенняя погода всегда коварна.

Дом был устроен по-городскому – сразу за сенями открывалась большая передняя, она же столовая, где вечерами собиралась вся семья. Три боковые двери вели – две слева в спальни, одна справа – на кухню.

Туда девочка меня и провела, дернув за руку.

Очаг – священное место в любом доме. Под печью живет домовой. В печи пекут хлеб. Угли из печи могут служить оберегами от нежити и нечисти. И не случайно, когда в доме стряслась беда, все обитатели этого дома собрались здесь.

В печи тлели угли, на столе чадил огарок свечи. Он должен был вот-вот погаснуть, и я поспешил достать из сумки на боку хорошую толстую свечу, запалив фитилек. В кухне сразу стало светлее, можно было оглядеться.

На всем лежала печать бедности: старая мебель, давно не беленная печь, простая посуда, да и той было всего ничего. Видимо, тут уже давно забыли, что такое достаток.

Больная обнаружилась на лежанке возле печи. Цветастая занавесь была отдернута, так что рассмотреть изможденную худую женщину не составило труда.

Были тут и дети – три мальчика разного возраста и девочка лет десяти настороженно зыркали в сторону чужого человека. Младшему пареньку было лет шесть-семь, остальные – погодки. Я перевел взгляд на свою провожатую и с удивлением обнаружил, что она немного старше, чем выглядит. Ей было лет четырнадцать – под платьем проступали округлости груди.

– Кто это? – слабо забеспокоилась женщина.

– Это… он обещал помочь, мамо, – сказала девочка-девушка.

– Я не член гильдии целителей, но кое-какой дар у меня есть. – Вспомнилась прошлая осень и старая знахарка бабка Ортана, чьи целительные силы мне пришлось забрать. Старуха пала жертвой наветов толпы – в ту осень по городу часто ночами разгуливали созданные Гебрианом Чернореченским упыри. Ему надо же было как-то создавать видимость того, что мэтр Куббик не справляется с ситуацией и должен быть смещен с занимаемой должности. Горожане забеспокоились и, поскольку власти не торопились что-то предпринимать, сами решили навести порядок. Их первой жертвой пала ни в чем не виноватая старая знахарка – а заодно и я, отважно бросившийся на выручку бедной женщине. Спас меня от смерти Анджелин Мас, отняв у разъяренной толпы. Но знахарка Ортана все-таки умерла – не выдержало старое сердце. Однако перед смертью она успела передать мне свой дар целительницы. Так что я реально могу работать врачом. Если захочу.

Скинув плащ, подошел к постели больной. Женщина смотрела на меня снизу вверх лихорадочно блестящими глазами. Взяв одну ее руку за запястье, другой провел над головой и грудью болящей, оценивая состояние ауры. Хм, плохо! Все плохо! Истрепанная до невозможности, она почти не подлежала восстановлению. Все лекарства лишь должны были отсрочить печальный конец, подарив женщине не несколько лет, а всего лишь несколько седмиц или месяцев жизни. В лучшем случае моя пациентка дотянет до осени. В худшем – не увидит и лета, до которого оставалось каких-то полтора месяца. Но делать что-то было надо.

– Скажите правду, – послышался тихий голос. – Я умру?

«И очень скоро!»

Я аж подпрыгнул от неожиданности. Знакомая фигура во вдовьем одеянии и с непокрытой головой возникла за плечом. Резкий порыв холодного ветра загасил свечу на столе. Громко хлопнул ставень. Хором вскрикнули дети, напуганные внезапно наступившей темнотой.

«Ты что тут делаешь?»

«Привет, милый! – Смерть улыбнулась вишневыми устами. – Давно не виделись! Так-то ты встречаешь любимую жену?»

«Прости. Ты так неожиданно возникла…»

«Ну, не так уж и неожиданно». – Моя благоверная кивком головы указала на лежавшую на постели женщину. Та смотрела на Смерть с таким выражением лица, что любому было ясно – она все видела и слышала. Это было плохо. Очень плохо.

«Ты откуда тут взялась?»

– Она пришла вместе с вами, господарь, – прошептала больная. – Я не сразу ее увидела – она стояла позади…

«И здорово меня напугала!»

«Тебя? – Красиво очерченная бровь картинно взлетела вверх. – Чтобы некромант – и чего-то испугался?»

«Каждый человек чего-то боится! Без известной доли страха жить нельзя. Но почему я тебя не почувствовал?»

«Хотела сделать тебе сюрприз. Ты не рад?»

«Очень рад, милая. Но сейчас я чуть-чуть занят…»

«Это ненадолго…»

Больная женщина, прислушивающаяся к нашему разговору, внезапно отвернулась. Ее взгляд метнулся куда-то вбок. Проследив, увидел, что она во все глаза смотрит на детей. Все сидели на одной лавке у стола, чем-то напоминая воробушков. Младший мальчик успел уснуть, положив голову на колени одной из сестер. Приведшая меня сюда девушка материнским жестом обняла двух других братьев. У детей слипались глаза, но любопытство и страх были сильнее усталости.

– Дара, – шепотом позвала умирающая, – береги братьев. Живите дружно и…

– Мамо? – встрепенулась та. – Ты что?

– Твоя мама хотела сказать, чтобы ты увела младших братьев и сестренку спать, – перебил я начальственным тоном. – Уже заполночь. Детям давно пора в постель! Живо-живо!

– Но…

– Ты сама их уведешь или мне выставить пинками? Я врач и терпеть не могу, когда за моей работой наблюдают посторонние!

Девушка подчинилась с явной неохотой. Младшего мальчика унесли на руках.

«Ты что собираешься сделать?»– насторожилась Смерть, когда за детьми закрылась дверь.

«Делать буду не я, а ты». – Мне удалось улыбнуться. Одной рукой я по-прежнему удерживал запястье больной, а другой пытался как-то скрепить распутавшиеся нити ее ауры. Это не так уж сложно, как кажется, – просто завязать узелки. Аура такая штука – если ничего не случится, узлы на ее нитях рано или поздно зарастают сами собой. Другой вопрос, что тут пришлось связывать слишком много «обрывков». Сплошь узелки получаются, тут часа три потрудиться придется.

Но это в теории. А на практике рядом стояла моя благоверная. И только что завязанные узлы распускались сами собой от одного ее присутствия.

«Отойди».

«Я?»

«Ты. Хотя бы на три шага».

«Мешаю?»

«Мешаешь».

– Господарь. – Голос больной был совсем тихим. У нее не осталось сил для того, чтобы нормально разговаривать. – Господарь целитель… Вы что делаете?

– Пытаюсь отогнать смерть.

– Но разве такое возможно? Вы же… целитель и…

– Я не целитель. – Один узелок все-таки остался целым, что не могло не радовать. – Я некромант.

– Ох… – Смертельная бледность залила лицо женщины. Я еле успел сжать пальцами две нити ауры, чтобы они не выскользнули и не испортили все дело.

«Видишь, что ты наделал? – Прохладная рука Смерти легла на плечо. – Ты ее напугал. Отойди, я быстро…»

«Ты ее заберешь…»

«Для этого и пришла!»

«А дети? С кем останутся они?»

Лицо больной исказила мука.

«Отойди», – повторил я.

«С места не двинусь!»– уперлась моя жена.

«Точно?»

«Клянусь…»

«Ну ладно…»

Выход был только один. Само близкое присутствие Смерти мешало пользоваться целительной магией. Хотя делать-то ничего не надо было – заштопать самые большие дыры в ауре и как следует «прогреть» больную, выжигая заразу изнутри. После чего дать немного жизненных сил – на первое время. С этим на счет «раз» справится любой третьекурсник-целитель. Так что убрать подальше Смерть – и дело с концом.

Действовать надо было быстро. Подхватив женщину, я рывком перетащил ее на ту лавку, где совсем недавно сидели ее дети.

«А ты стой где стоишь! Ты поклялась!»

«Да ты… ты… знаешь, что ты натворил?»– От возмущения Смерть не могла нормально говорить.

В комнате ощутимо похолодало. Лицо моей жены исказилось – черты его «потекли», и сквозь облик молодой женщины проступил жуткий оскал скелета – меня пытались напугать. Но я уже отвернулся, кладя одну руку болящей на лоб, а другую – на грудь и делясь жизненной силой. Бабка Ортана, чья сила мне передалась, часто лечила именно наложением рук, так что оказалось достаточно нескольких секунд.

«Ну, знаешь ли…»

Не прибавив более ни слова, Смерть исчезла, оставив после себя легкий аромат гниения.

А эта женщина сразу стала легче дышать. У нее порозовели щеки, она как-то вся потеплела и даже похорошела. Проведя руками над ее головой и грудью, я убрал самые тяжкие симптомы простуды. Полностью исцелить, увы, не получилось – все-таки целительство не моя профессия! – но, во всяком случае, у больной появился неплохой шанс выкарабкаться.

– Э-э… – Запоздало пришла мысль, что имя девушки вылетело из памяти. – Кто-нибудь?

– Г-господарь? – В щель просунулось бледное личико.

– Уже можно заходить.

– Как мама? – Взгляд девушки метнулся к лежанке, и она побледнела, не обнаружив тела там.

– Все в порядке. Ваша мама спит. – Я кивнул на лавку. – Постарайтесь ее не тревожить до утра. Она теперь поправится.

– Ой, спасибо вам! – Девушка сделала попытку поцеловать мне руки, но я шарахнулся прочь.

– Нет! Сначала вымыть… Я пойду. А ты укрой мать чем-нибудь теплым.

Подобрав плащ, вышел вон, отвязал кобылку и только направился к воротам, как меня окликнули:

– Господарь?

Подбежавшая девушка робко протянула ладошку – на ней в свете луны блеснуло несколько грошей.

– Что это?

– Это вам. – Она засмущалась. – Вы маме помогли…

– Ничего не надо. – Я отступил. – Ты лучше завтра купи как можно больше хлеба и молока. Хватит этого?

Она несколько раз кивнула, и я, попрощавшись, направился своей дорогой.

Настроение испортилось и было паршивым – хуже некуда. И не только потому, что один глупый самоуверенный мальчишка ухитрился поругаться с самой Смертью, к тому же своей супругой. Просто я находился на чужой территории. Мое пребывание в Добрине было временным – всего несколько седмиц предстояло замещать мэтра Йожа Беллу, после чего придется возвращаться домой. Следовало вести себя как можно аккуратнее, чтобы после его возвращения не возникло лишних конфликтов. А я успел за одну ночь не только поспорить с мэтром Дубином Твистом и его помощником, но и нарушить границы полномочий. У меня не было диплома целителя, не было знака гильдии – я не только вообще не имел права заниматься данным ремеслом, но тем более – на чужой территории. Целители недолюбливают некромантов, несмотря на то что часто те и другие пользуются одними и теми же формулами и препаратами. Своим вмешательством я подлил масла в огонь старого конфликта.

«Авось никто ничего не узнает!» – мелькнула спасительная мыслишка. Девушка же не успела добраться до целителя. Значит, он не догадывается о том, что ему сегодня перешли дорогу и лишили нескольких грошей заработка. Если никто не проболтается, проблема умрет, не родившись.

Весной погода совершенно непредсказуема. Вот только что лишь редкие облачка плыли на небе, иногда ненадолго наползая на луну, – и вдруг от горизонта до горизонта нависли дождевые тучи. Подул резкий ветер, а в следующий миг с небес сплошным потоком хлынул холодный весенний дождь.

Селяне радуются каждой капле влаги, упавшей из облаков в это время года, но горожане – другое дело. Особенно такие, кого непогода застала на улице. Откровенно высказав небесам все, что думаю по поводу такой погоды – дождь обиделся и полил еще сильнее, – вымокший до нитки я кое-как добрался до своего дома.

Конюх мирно дрых, убаюканный шумом ливня, так что обтирать кобылку жгутом сухого сена пришлось самому. Меня бы кто обтер! Мокрая одежда неприятно липла к телу, уже начался озноб. Эдак еще простужусь! А дар целителя имеет один побочный эффект – целитель никогда не может вылечить себя самого.

…Тут надо два слова сказать о целителях и врачах. Врачом может стать любой, если получит соответствующее образование. А вот целитель – это всегда волшебник, носитель дара исцеления. Хорошо, когда то и другое у одного человека, но в некоторых случаях бывает и наоборот. Один из этих случаев как раз я.

К тому моменту, когда, закончив обихаживать кобылку, добрался до кресла у камина – пустого и холодного к тому же! – меня всего трясло. Хотелось пойти и разбудить госпожу Труду, но ковылять на третий этаж, чтобы растолкать старуху, представлялось делом нелегким. Эх, будь это дом мэтра Куббика, можно было бы вылечиться народными средствами – выпивкой, а так пришлось просто лечь в постель, закутавшись в одеяло до носа и постараться справиться с ознобом.

Тихо мяукнув, откуда-то возник Зверь. В темноте черный кот казался сгустком мрака: ни дать ни взять вырвавшийся из Пекла бес. Запрыгнув на одеяло, он потоптался на нем, урча так, что трясся даже кончик хвоста, а потом улегся мне на грудь, для верности обхватив лапами шею и уткнув шумно сопящий нос в ухо.

С этой пушистой грелкой под мерный шум дождя и кошачье урчание я и уснул.

Кототерапия принесла неожиданные плоды. Проснувшись поздним утром, я обнаружил, что горло не болит, нос не заложен, нет ни кашля, ни жара, но и голоса тоже нет. Как ни старался, изо рта вылетал только придушенный сип и хрип. Удавленники и то громче звуки издают, корчась в петле! Черный кот, который, оказывается, так и спал на хозяйской постели, одарил пациента гордым взглядом и удалился.

Когда я выполз из постели, меня ожидал еще один сюрприз – старая кухарка, видимо, решила, что у нее сегодня выходной, и не явилась на кухню вообще. Дом был пуст, если не считать неразговорчивого сына госпожи Труды, который издалека приветственно замахнулся на меня лопатой и вернулся к перекапыванию огорода на задах.

Пришлось самостоятельно разжигать огонь в камине и шарить по полкам и ларям в надежде приготовить поесть. В бытность студентом мне не раз приходилось кашеварить. Правда, в последнее время я разбаловался на разносолах госпожи Гражины и подрастерял навыки приготовления еды из подножного корма.

Обыск дал неожиданные результаты. Лари были забиты продуктами под завязку – колбасы, хлеб, крупа, приправы, масло, мед… Нашлась даже бутыль вина. Соорудив несколько бутербродов, я откупорил бутылку и устроился у камина. Выпивка и тепло расслабили быстро. Остатки болезни еще бродили в теле, и я сам не заметил, как уснул.

Пробудился как от толчка. Собственно, толчок, как таковой, был: черный кот откуда ни возьмись запрыгнул мне на колени. А весу в Звере было немало.

– Мрым, – сообщил он мне, вставая на задние лапы и тычась носом в лицо.

– Отвали, – просипел я, с некоторой радостью отметив, что голос медленно, но верно возвращается. Если пощадить горло еще хотя бы пару дней, скоро от недавней болезни не останется и следа.

– Мрым! – громче повторил кот, спрыгивая на пол.

Проспал я всего ничего – огонь в камине потух, но угли еще не подернулись пеплом. Пока я разжигал его снова, подкладывая уголь и раздумывая, приготовить обед самостоятельно или попытаться найти сперва госпожу Труду, Зверь вертелся рядом.

Приняв решение, отправился на кухню, где повторил набег, разжившись второй бутылкой вина и остатками окорока. Но напиваться в одиночестве не в моих правилах, так что пришлось немного похозяйничать еще. Сварив грог, вернулся к камину, разжег огонь и с удовольствием употребил нарезанный ломтями окорок и грог, после чего заснул опять.

Сны – штука сложная. То снится какая-то ерунда с птичками и бабочками, то кошмары. Я опять был в стенах родного Колледжа, но – странное дело! – не узнавал здания совершенно. Шагал по коридорам, поднимался по лестницам, заглядывал во все двери – и никак не мог понять, что не так. Лишь потом, когда ноги сами вынесли в большой зал, пришло озарение – Колледж был заброшен. Витражи на окнах выцвели, некоторые стекла разбились. На уцелевшей мебели лежал слой пыли, по углам висели лохмотья паутины, пол и ступени жалобно скрипели, грозя развалиться под ногой. Туда-сюда шныряли осмелевшие без людей крысы. И голоса. Голоса призраков, которые рано или поздно появляются в таких заброшенных домах. Тем более если в здании долгое время занимались магией…

Один из этих призраков белесым облачком вдруг проявился в противоположном конце коридора и стремительно полетел навстречу, постепенно приобретая знакомые черты. Настолько знакомые, что в груди невольно все заледенело.

– А ты что тут делаешь? – прошелестел призрак мэтра Куббика, нависая надо мной. – Тебе тут не место! Пошел вон!

Он размахнулся призрачной рукой – и совсем не призрачный удар вышиб меня изо сна.

Пробуждение оказалось не совсем приятным: оказалось, во сне я банально свалился со стула. Черный кот обнаружился рядом – в его горящих глазах отражалось не самое высокое мнение о людях вообще и одном представителе рода человеческого в частности. Видимо, мнение только что упало во всех смыслах этого слова.

– Вот бесы! Приснится же такая фигня! – проворчал я, с усилием садясь и потирая ушибленный бок. Горло не болело, признаки простуды исчезли совершенно, но голос все еще оставался слаб, как у умирающего.

На сей раз дрых я долго – день успел погаснуть, как и угли в камине. Хорошо, что у каждого некроманта до автоматизма доведено «включение» ночного зрения. В бытность студентами мы затвердили это заклинание на уровне безусловного рефлекса, и сейчас стоило чуть сосредоточиться – и готово! Все прекрасно видно, хоть и в серо-черных тонах.

Спать совершенно не хотелось, во-первых, потому, что ночь для настоящего некроманта самое рабочее время, а во-вторых, сколько же можно? Чтобы не терять времени попусту, решил немного прибраться, заново развести огонь и чего-нибудь почитать из обширной библиотеки мэтра Беллы. Сказано – сделано!

От общественно полезных работ отвлек Зверь. Черный кот с видом надзирателя и так слонялся за мной из угла в угол, а тут вдруг вздыбил шерсть, что-то мявкнул и запрыгнул на руки.

– Что такое?

Снаружи, у крыльца, послышался шум. Топот копыт? Шаги? Фырканье коня? В такое время? До полуночи еще около часа, но мало ли…

Требовательный стук в дверь.

– Отворите! – А голос определенно женский. Или это совсем мальчик, подросток не старше шестнадцати лет. – Отворите немедленно! Я же вижу, что вы дома!

А, ну да! В высоких окнах был заметен отблеск горящего камина. Притворяться и прятаться поздно. Жаль, что я не вооружен – и меч, и ритуальный нож остались в комнате наверху. Правда, есть еще кочерга – тоже грозное оружие в умелых руках…

Зверь черной тряпкой свалился с рук, умчавшись куда-то, а я подхватил кочергу и пошел открывать дверь. Упыри не разговаривают, для мавок [9]9
  Мавки– разновидность русалок/водяниц. Утопленницы, которые поздней весной и ранним летом (до летнего солнцеворота) могут выходить из воды.


[Закрыть]еще не сезон, маленький народец не топает и не колотит в двери кулаками и никогда не бывает столь прямолинеен. Обычно фэйри или сильфы начинают голосом плачущего ребенка уверять, что заблудились, устали, промокли, голодны и умоляют им помочь. Да и лезть предпочитают в окна, а не в парадные двери. Кстати, у каждого уважающего себя некроманта над дверью обязательно балка из остролиста [10]10
  Остролистом здесь именуют ясень.


[Закрыть]который отлично отпугивает подобную нежить.