Текст книги "Тайна лорда Моргана"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Я уже задумался над этим вопросом, но тут Даниил прошел мимо, его заслонили ученики четвертого курса, и сомнения вылетели из моей головы.

Банкет по случаю начала второго полугодия я запомнил. В школе была традиция собираться в большом зале, где колонны были украшены лепниной, в каминах жарко пылал настоящий огонь, а статуи горгулий под потолком казались живыми. Расставленные ровными рядами столы ломились от яств – домовые, брауни, сильфиды и феи потрудились на славу. Мы, учителя, заняли место за главным столом, на возвышении, и мессир Леонард взял слово.

– Дорогие мои дети! – воскликнул он, перекрывая гул голосов. – Вот наконец-то мы и встретились в новом году! Не сомневаюсь, что вы хорошо отдохнули и вас переполняют впечатления – иначе как объяснить то, что вы, проведя вместе шесть часов в поезде и почти час в дилижансах, продолжаете болтать даже сейчас! – Он усмехнулся, и болтуны ответили ему понимающим смехом. Дама Морана нахмурилась – у директора сегодня было явно игривое настроение.

– У вас будет еще много времени, чтобы обсудить ваши каникулы, – продолжал мессир Леонард. – Весь сегодняшний день в вашем распоряжении, и я боле чем уверен, что даже после отбоя вы не скоро ляжете спать. Поэтому для многих из вас неприятным известием окажется то, что занятия начинаются завтра ровно в восемь. – Гул голосов ненадолго стал погромче. – Да-да, ровно в восемь. И тот, кто сегодня вечером будет долго болтать, завтра на первой лекции непременно станет клевать носом. Поэтому, – мессир Леонард обернулся к нам, учителям, – я попрошу своих коллег будить только тех, кто начнет слишком громко храпеть.

Школьники засмеялись. Я повернулся к соседке справа – место Берегини сегодня досталось Сирене.

– Мессир Леонард ведет себя немного… м-м… непривычно, – заметил я.

– Обычная тронная речь перед началом полугодия, – ответила мне Лыбедь. – Как правило, он берет слово в пику Моране. Иначе она опять будет полчаса распространяться о проблемах, отметках и дисциплине!

– Извечен спор меж поэзией с прозой, как грубая сила спорит с искусством, – поддержала ее Сирена.

– Сейчас директор подаст знак к началу пиршества, и Моране не удастся вставить ни слова, – хихикнула Лыбедь. – Вам положить салатику, Максимилиан?

Я чуть было не ответил «спасибо, уже сыт». Меня немного пугала Лыбедь, эта блондинка, слишком озабоченная тем, чтобы произвести на меня впечатление. И чего она ко мне-то привязалась?

Дама Морана уже ерзала на стуле – ей не терпелось сказать хоть слово. Но тут мессир Леонард стукнул копытом по столу и дребезжащим голосом затянул:

 
Школа, школа, ты мой дом!
Постигаю я с трудом
жизни сложную науку,
но всегда протянут руку
мне твои учителя,
со мной знанием делясь…
 

Это была одна из песен, которые распевали иногда даже на концертах, поэтому слова я знал. Ученики повскакали с мест и недружно затянули припев. Сирена отвлеклась от меня и устремилась дирижировать этим сборным хором. Это меня обрадовало – я хоть на пару минут смог вздохнуть свободнее. Но еще больше вдохновило меня недовольное лицо нашего завуча. Дама Морана пела с такой кислой миной, что я готов был при всех расцеловать директора за то, что он так ловко заткнул ей рот.

Наконец последнюю строфу допели, и Сирена плюхнулась на кресло возле меня.

– Кошачий мартовский концерт – без музыки слова, – вздохнула она. – Всего один источник нот – и как бы зазвучал наш хор!

Дама Морана, воспользовавшись заминкой, вскочила с места и разинула рот, но директор ее опередил.

– Я хочу сказать еще пару слов, – словно извиняясь, он тряхнул гривой. – Вот эти слова… Приятного аппетита!

Дама Морана еще несколько секунд стояла, чуть покачиваясь и слушая неумолчное чавканье, стук ложек, ножей и вилок, потом обратила на мессира Леонарда убийственный взгляд, мысленно обозвала его козлом и рухнула на свое место.

Глядя на ее лицо, я просто умирал от злорадного смеха, пребывая в отличном настроении, и когда рядом послышался коварно-льстивый голос Лыбеди:

– Так вам положить салатику? – кивнул с улыбкой:

– Да, пожалуйста!

Однако четверть часа спустя я уже пожалел о том, что улыбнулся преподавателю магии танца. Ибо Лыбедь ухаживала за мной с таким пылом, что я диву давался, как эта обольстительница до сих пор не усадила меня себе на колени и не кормит с ложечки. Скорее всего причина находилась по правую руку от меня. Дама Сирена, опомнившись от кошачьего концерта, рьяно взялась обхаживать меня. Дамы в четыре руки накладывали мне на тарелку деликатесы, подливали вино и щебетали в оба уха разную чушь. После третьего тоста дама Сирена разошлась настолько, что стала читать стихи собственного сочинения. Это было ее любимое занятие, стихи были неплохие, но судить строго не берусь. Ибо, воспользовавшись ситуацией, Лыбедь перешла в наступление, и я с ужасом почувствовал ее ладонь на моем колене.

– Вам, наверное, очень скучно сидеть тут и слушать это бормотание, – шептала Лыбедь мне на ухо, в то время как я предпринимал титанические усилия, чтобы не краснеть. – Вы привыкли к уединению, к покою. Кроме того, вы молоды. Что для вас вынужденное сидение здесь! Как было бы прекрасно оказаться там, где никто не мешает… ой!

Лыбедь так и подпрыгнула, схватившись за сердце. В глазах ее стоял ужас. В следующий миг она взглянула на меня с отвращением и ретитовалась прежде, чем я Увидел истинную причину.

Причина – дама Маска – бесцеремонно заняла освободившееся кресло и подмигнула мне из-под маски:

– Она вам надоела. Пусть немного отдохнет от вашего общества. Вы же совсем другой – более утонченный, романтичный. Такой откровенный напор только мешает – как окружающим, так и учебному процессу. И, скажу по секрету, Лыбедь уже имела неприятности, но все никак не остановится. В конце концов, ее надо пожалеть – такова ее карма. И надо понимать, что есть время разбрасывать камни, а есть время собирать их. Есть время для любви, а есть время для иных занятий. Налейте-ка мне лучше вина!

Четко отработанным жестом Маска протянула мне бокал, и я внутренне застонал. Ну когда это кончится!

Новое полугодие началось отнюдь не с понедельника, а с более легкой для меня среды. В этот день у меня было всего три урока – по одному часу в двух классах третьего курса и одна сдвоенная лекция в классе "Б" шестого курса. Если кто еще не понял, именно в этом классе учились близнецы Шульц, Вероника Корбут и ее подруга Инга Штурм. А в одном из третьих классов находился Даниил Мельхиор.

Его класс пришел на второй урок, и мои вчерашние тревоги воскресли с новой силой. Только что я прочел лекцию «Сказочные животные. Происхождение, свойства, сходства и отличия от магических» в другой группе и получил возможность сравнивать.

Первая группа, 3 "А", была обыкновенной. Ребята болтали на перемене, неохотно взялись за перья и втянулись в учебный процесс только под конец урока. Здесь же, в группе "В", все было по-другому.

Мальчики входили спокойно, рассаживались и своим местам молча. Даниил вошел в числе последних – двое ребят так и топали у него по бокам. Я заметил, что один из них нес сумку юного валлийца. Даниил уселся за стол в центре, куда никто не подошел, оказавшись прямо напротив меня. Судя по легкой суете, возникшей среди остальных учеников, я сделал вывод, что так странно они рассаживаются только на мой уроках. Мальчик достал учебник и письменные принадлежности, положил их на стол и уставился на меня так, словно хотел по памяти писать портрет. Под этим пронзительным взглядом я и начал урок.

– На последнем занятии я поручил вам за время каникул достать для себя животное или птицу, которая будет вас сопровождать в течение всего второго полугодия, – сказал я. – Все практические занятия будут проходить с участием этих животных. Итак, кто выполнил мое задание?

Класс засуетился. Кто-то забыл, кто-то перестарался и притащил настоящую собаку или кошку. Один из «телохранителей» Даниила положил перед собой коробку, в которой обнаружилась гадюка, находящаяся в спячке, а посему холодная и похожая на дохлую. У большинства тех, кто справился с заданием, были крысы, мыши и волнистые попугайчики, которых им явно купили родители в магазинах у простых смертных. Даниил молча вытащил из сумки и поставил на стол клетку, в которой порхал крупный пепельно-серый с бурыми разводами на крыльях мотылек.

– Что это у тебя? – спросил я.

– Не догадываетесь? – разлепил губы Даниил. – Бабочка.

– Я понимаю, но…

– Это непростая бабочка.

– Я это уже понял. Где ты ее взял?

– Нашел. – Мальчик отвел от меня свой странный пронизывающий взгляд, постучал по прутьям клетки, и успокоившееся было насекомое забилось с новой силой.

– Где? – продолжал я допрос.

– Неважно.

Я несколько раз глубоко вздохнул.

– Хорошо, Даниил. Можешь не отвечать. Но, надеюсь, когда ты ее поймал, ты отдавал себе отчет в том, что сделал? И что ты возложил на себя огромную ответственность. Ты догадываешься, что будет, если бабочка умрет?

Класс не сводил с нас взглядов. Я чувствовал, как накалилась атмосфера. Нежить они впервые проходят только на четвертом курсе, а углубленно занимаются ею лишь на седьмом. Даниил просто не мог знать, ЧЕМ на самом деле является пепельный мотылек. Или мог? Ведь он валлиец и учился магии мертвых. Мне стало страшно. Чем занимался этот мальчишка на каникулах?

– Я все понимаю, милорд, – спокойно произнес Даниил. – Бабочка не умрет.

– Очень на это надеюсь.

– Простите, милорд, а что это за бабочка у Дэна? – подал голос один из мальчишек на задней парте. Он притащил крысу, и та сидела у него на плече и сосредоточенно мылась.

Я взглянул на Даниила. Он встретил мой взгляд и молча кивнул.

– Дело в том, что у Даниила не простой мотылек Это – душа умершего человека. Но – чья это душа, – поймал взгляд Даниила, взгляд, в котором была боль, – я не знаю. И сам Даниил тоже. Однако это не снимает с него ответственности за насекомое. Советую тебе держать его отдельно. А заниматься можешь со змеей. В живом уголке есть несколько змей, и любую из них я дам тебе на время. Хорошо?

Мальчик кивнул. На миг мне показалось, что он хочет улыбнуться.

Я дал ему время прийти в себя и заговорил снова:

– А сегодняшняя наша тема не будет связана напрямую с теми животными, которых вы привезли. С этого дня мы будем изучать сказочных животных. Большинства из них в природе не существует, однако их свойства зачастую являются копией свойств мифических зверей. Изучив сказочного зверя, вам будет легче общаться с его мифическим или реальным прототипом. А теперь открывайте тетради и записывайте…

Я нарочно заставил ребят писать, потому что только так мог отвлечь от себя внимание Даниила.

Шестой класс разительно отличался от третьего. Они ввалились всей толпой, устроили маленькую свалку из-за того, кому где сидеть. В конце концов девочки отвоевали себе первые ряды, а парни последние.

Когда прозвенел звонок, я встал у кафедры и обвел взглядом класс. Две с половиной дюжины пар глаз смотрели на меня с самыми разными выражениями – от молчаливого ожидания до обожания.

– Здравствуйте, – сказал я. – Приятно видеть вас, отдохнувших, посвежевших. Тем более что новая тема, которую мы начинаем изучать, довольно сложная. У нас осталось всего четыре темы. Но к трем из них – «Мифические птицы», «Мифические хищники» и «Ездовые животные богов и героев» – мы можем перейти, только когда изучим драконографию…

В этом месте я сделал драматическую паузу. В свое время я взвыл от восторга, услышав эти слова из уст своего учителя, и сейчас ждал по крайней мере вежливого «Ух, ты!». Но вместо этого класс заныл.

– Опять учеба! – протянул Филип Бунс. – Когда это кончится…

– Я вас не понимаю, – удивился я. – Полугодие только началось!

– Мы сейчас два часа рунами занимались! Сравнивали монгольские, тюркские и этрусские! И еще Морана задала нам перевести четыре страницы текста! А с какого языка – не сказала! Догадайтесь, мол, сами! – загомонили ребята и девчонки, перебивая друг друга. – А после у нас еще два часа по магии стихий! Пожалейте нас!

– Лучше расскажите, где вы отдыхали, – тоненьким умильным голоском протянула Инга Штурм и подперла щеку ладошкой. – Неужели вам самому не надоело? Каждый день одно и то же!

– Драконография была моей любимой темой, – сознался я.

– Только не в начале полугодия!

– Правда, расскажите, как вы провели каникулы? Вы куда-нибудь летали? Вы были в зооцирке в Уппсале? А на море ездили? А вы знаете, что в Альпах видели йети? – Ребята засыпали меня вопросами. Некоторые даже придвинулись вместе со столами поближе, чтобы лучше слышать.

– Ну, ладно, – сдался я. – Только и вы мне расскажете, где были. Идет?

– Идет, – загомонили все.

– А рассказывать мне нечего, – тут же огорошил я класс. – Потому что все каникулы я провел в школе.

– Да ну? – Лица большинства разочарованно вытянулись. – Все-все каникулы?

– Все-все.

– Делать вам, что ли, было нечего? – Этот вопрос задал, по своему обыкновению категорично, Кристиан Шульц.

– Делать как раз было чего, – возразил я. – Надо было следить за живым уголком. И у меня было время ознакомиться с библиотекой… Ну, а теперь вы рассказывайте, кто где был?

За разговором время пролетело незаметно. Мы проговорили даже перемену, и только к концу второго урока мне удалось ненадолго отвлечь ребят и поговорить о драконографии. Тем более что в живом уголке жили два молодых дракона и аспиды, которых тоже можно было назвать драконами.

Наконец прозвенел звонок. Шестиклассники подхватили сумки и поспешили на третью пару, а я остался в кабинете, размышляя над сложностями жизни. На сегодня занятия были окончены, но уже завтра у меня три пары, а в пятницу целых четыре.

Вероника задержалась, преувеличенно-аккуратно собирая учебники и тетради. Дождавшись, пока в аудитории мы останемся одни, девушка повернулась ко мне.

– А вы правда никуда не ездили? – спросила она.

– Правда, – ответил я.

– Бедненький, – вздохнула Вероника.

Глава 6

Итак, второе полугодие началось, но я погрешу против истины, если скажу, что оно началось, как обычно. Не миновало и недели, как случилось первое происшествие.

Было это во вторник. После второй пары у меня в этот день было «окно», и я воспользовался моментом, чтобы зайти в учительскую. Обычно я неохотно посещаю этот кабинет – всегда есть риск нарваться на завуча, да и Лыбедь с Сиреной до сих пор не оставляли попыток влюбить меня в себя, – но сегодня…

Едва я вышел из аудитории, как мимо меня сломя голову промчался Спурий. Оборотень всегда двигался так, словно за ним гнались. Но бегать по коридорам, чуть не сбивая учеников!.. Не успел я опомниться, как на меня почти налетела Берегиня. Боевой маг спешила в противоположном направлении.

– Где? – выдохнула она.

– Не знаю… Т-там. – Я наудачу махнул рукой.

Она умчалась дальше по коридору. Посмотрев ей вслед, я заметил, что она в заговоренной кольчуге, а наперевес держит секиру. Да и двигается так, словно ей вот-вот предстоит вступить в бой.

Сам я из арсенала боевой магии знаю только несколько элементарных приемов самообороны, да и вообще человек мирный, поэтому совать любопытный нос куда не просят не стал, а поспешил в учительскую. Ведь Спурий промчался именно к той лестнице, по которой можно было попасть к ней быстрее всего.

Возле учительской толпились возбужденные ребята. Слышались изумленные, воинственные голоса. Кто-то размахивал сумкой, кто-то начитывал заклинания. Пришлось слегка повысить голос, чтобы во мне признали учителя и пропустили внутрь.

В учительской возле камина, развалившись в кресле, сидела Лилита, заливаясь слезами. Возле нее сгрудились почти все преподаватели. Спурий стоял на коленях и держал в своих ладонях ее руку.

Лилита рыдала взахлеб. Ее пытались утешить, но от этого она только всхлипывала и завывала еще громче. Не помогало ничего. Даже когда потерявшая терпение дама Морана отхлестала ее по щекам, Лилита замолкла лишь на миг.

– Перестаньте! Возьмите себя в руки! – сказала завуч, и Лилита заревела снова. Ее безупречная прическа «а-ля Артемида» растрепалась, по щекам ползли черные разводы от косметики.

От дверей послышались топот и блеяние: сквозь толпу учеников пробился мессир Леонард. Судя по возмущенным возгласам, директору пришлось прокладывать себе дорогу рогами.

– Что тут происходит?! – воскликнул он.

– Лилита. – Спурий обернулся на директора. – Ей плохо.

– У нее истерика, – пояснила дама Морана.

– Вижу. Из-за чего?

Все обернулись к женщине. Та всхлипывала и мотала головой.

– Он… он на меня… Я его… а он… Почему? За что? – только и разобрали мы.

– На нее напали, – предположила Труда. – Наверное, кто-то чужой.

– Это случилось на уроке, – сказала леди Ульфрида. – Уже в самом конце. Я давала домашнее задание, когда послышался толчок и грохот. Наши кабинеты находятся рядом, я сразу почувствовала возмущение эфира. Что-то произошло в ее кабинете.

– Он… он, – опять всхлипнула Лилита.

Хлопнула дверь. Черному Вэлу не понадобилось даже призывать детей к порядку – одного взгляда на его бледное перекошенное лицо было достаточно, чтобы они ретировались от дверей учительской. И даже мы отступили в стороны. Зелейник подошел к Лилите и протянул ей кубок.

– Выпейте, – своим скрипучим голосом промолвил он.

– Ч-что это? – Лилита глянула на него затравленно.

– Успокоительное, – скривился Вэл и отвернулся. Взгляд его упал на меня. Лицо зелейника перекосилось, словно это я был во всем виноват, и он отошел.

– Ну, и что там было? – прокурорским тоном потребовала ответа дама Морана, когда Лилита допила снадобье. Черный Вэл знал свое дело – с последним глотком Лилита успокоилась настолько, что могла говорить.

– Я… объясняла детям принцип взаимодействия внешнего и внутреннего круга Силы, а также давала понятие Силы и Мощи, – заговорила она, глядя в глаза завучу. – Как вдруг он… он встал и стал мне возражать. Таким оскорбительным тоном! Мол, я ничего не смыслю в Кругах Силы, что их гораздо больше, чем два, что мы просто не доросли до того, чтобы правильно ими пользоваться, и что великие маги древности, ученики Семи Великих, знали гораздо больше, но скрыли это от нас. Дескать, мы все равно не поймем! Я не удержалась, вступила с ним в диспут, и тогда он, кажется… кажется, он разозлился.

– Кто – он?

– У него было такое лицо, – продолжала Лилита, не слыша вопроса дамы Мораны. – Такое… отчужденное. Он говорил, что прошел девять Кругов Силы и мог бы вступить в десятый, то есть стать равным богам. Тогда я сказала, что это невозможно – в его-то возрасте и с его образованием. И тогда он… он сделал ЭТО!

– Да кто – он?! – выкрикнула завуч, теряя терпение.

Лилита подняла на нее глаза.

– Этот мальчик – Даниил Мельхиор.

– Это невозможно! – всплеснула руками дама Труда.

– Но он сделал это!

– Что – это? – Дама Морана вся тряслась от необходимости вытягивать правду по слогам.

– Это было ужасно. – Лилиту всю передернуло. Спурий крепче стиснул в своих руках ее ладонь, но она этого даже не заметила. – Берегиня и Маска там. Разбираются.

Обе они появились только через несколько минут, когда уже прозвенел звонок на урок. Маска забилась в уголок, утомленная проделанной работой, а Берегиня прошла к огню и сунула в пламя свою секиру.

– Какой класс был у тебя? – окликнула она Лилиту.

– Третий курс, группа "В".

– Даниил Мельхиор, – кивнула Берегиня. – Кто бы мог подумать!

– Что же он сделал? – с обманчивой кротостью осведомилась дама Морана.

– Ничего особенного. Просто начертил знак Силы.

– И все?

– И еще он кинул в меня портфелем! – воскликнула Лилита.

– Это не простой знак Силы, – покачала головой Берегиня. – Это знак мертвых из магии вуду.

– Я была так поражена, так удивлена, так обижена, – затараторила Лилита, – что не сразу сообразила, что надо делать. Я защитилась интуитивно, не думая, даст ли эта защита плоды. Я уже потом поняла, ЧТО он начертил, и теперь… теперь боюсь, что моя защита не сработала, и я… – Она снова залилась слезами. – Он хотел меня убить!

– Сомневаюсь, – покачала головой Берегиня, достала из кошеля на поясе фляжку и сделала глоток. – Мы с Маской обеззаразили аудиторию. Так что уже через час в ней можно будет заниматься. Кроме того, Этот знак выглядел как-то странно. Если не сказать больше!

– Лично мне и так все ясно. – Дама Морана обвела нас строгим взглядом. – Совершен отвратительный поступок. Виновник ясен и должен понести наказание. В Школе МИФ запрещена магия вуду и все, что с нею связано… за исключением вашего предмета, мессир директор. Это дело нельзя так оставлять. В нем надо разобраться!

– Конечно-конечно, – закивал мессир Леонард. – Но не стоит забывать о том, что Даниил Мельхиор – сирота, недавно потерявший родителей. Кроме того, он учился в школе вуду, где ему преподавали темные науки. Хотя он и не очень-то успевал, кое-что могло отложиться в его голове.

– Но это не дает ему морального права нападать на учителей, – возразила завуч. – Берегиня, немедленно доставьте означенного Даниила Мельхиора в Комнату Без Углов.

Боевой маг кивнула, нахмурившись, и направилась прочь. Уже у порога она обернулась и поманила кого-то пальцем. Памятуя ее особое отношение ко мне, я подошел и очень удивился, когда меня в два шага обогнал Черный Вэл.

– Этот знак вуду, – сказала старуха. – Будет лучше, если ты взглянешь на него.

– Он еще там? – быстрым шепотом спросил Вэл.

– Да, висит как раз перед кафедрой. Буду рада, если ты заметишь то же, что заметила я.

На их быстрый диалог никто не обратил внимания, остальные учителя говорили каждый о своем. Пользуясь тем, что на меня тоже не обращают внимания, я на цыпочках последовал за заговорщиками.

Аудитория для занятий магией стихий находилась на другом крыле четвертого этажа, причем из моего крыла в него можно было попасть, только спустившись сперва на третий. От учительской путь был еще дольше – через шестой этаж и пустой сейчас праздничный зал. Берегиня и Черный Вэл шли так быстро, что я почти бежал, но это мне было даже на руку – заговорщикам было некогда оборачиваться и следить за тем, что делается у них за спиной.

Уже подходя к аудитории, Вэл на ходу вытащил два тонких стилета. Возле нее тоже толпились ребята – второкурсники, у которых сейчас должны были начаться занятия по магии стихий. Тонкая алая линия перегораживала им путь внутрь. Удивленные, они расступились перед Вэлом и Берегиней. Я еле успел юркнуть следом – любопытные второкурсники сразу сомкнули ряды за моей спиной.

Широкие плечи Вэла и дверной косяк помешали мне рассмотреть знак, но, в отличие от ребят, зная, о чем идет речь, я сразу понял смысл негромких фраз, которыми обменивались мои коллеги.

– Обрати внимание на цвет.

– Слишком яркий.

– Да. И вот эта линия внизу. И справа…

– Слева! Она должна быть слева.

– Ты тоже заметил? Видишь, куда он обращен?

– Да, мальчишка не так прост.

– Хотела бы я знать, что заставило его расположить знак именно так…

– А я хотел бы знать, почему он не расположил его иначе. Ведь он мог!

– Мог, но не хотел! И если бы Лилита не была столь впечатлительна, она бы тоже это увидела.

Не удержавшись, я заглянул в щель. Спиной ко мне стоял Черный Вэл, глядя на что-то яркое через расположенные крест-накрест стилеты. Берегиня стояла сбоку. Потом она взмахнула рукой – и свет погас.

– Вот и все, – сказала она. – Займи чем-нибудь детей, чтоб не болтались без толку. А я пойду искать Даниила.

– Вам нужна помощь?

– Сиди, – беззлобно усмехнулась Берегиня. – Какой из тебя помощник против магии вуду!

Они подошли к дверям, и Черный Вэл толкнул дверь, распахивая ее настежь:

– Заходите. Все! Живо!

Я остался стоять, оглушенный и полуослепший – когда зелейник распахнул дверь, я не успел увернуться и получил створкой по носу. Так меня и обнаружила Берегиня. Критически осмотрев мой нос и льющуюся кровь, она потрепала меня по плечу:

– Сможешь сам остановить?.. Тогда иди к себе и помалкивай о том, что слышал.

Даниила сыскали удивительно быстро. Мальчик нашелся в своей комнате. Он сидел на полу возле клетки с мотыльком. По словам Берегини, сопротивления маленький колдун не оказал, но выглядел разозленным и встревоженным. Его отвели в Комнату Без Углов в дальней башне и поставили охрану.

А на другой день в Школу МИФ срочно прибыл вызванный сорочьей телеграммой его дядя, Клад Мельхиор. Переживая за Даниила, я, едва у меня закончились занятия – среда была для меня легким днем, – сразу отправился в учительскую, но когда я переступил порог, Клад Мельхиор был уже там и все знал. Мессира Леонарда не было – у него сегодня четыре пары уроков в старших классах, – и в курс дела дядюшку ввела дама Морана. Я всегда диву давался, как ухитрялась она и предмет свой вести и всюду успевать.

– Ушам своим не верю! – восклицал Клад Мельхиор, меряя шагами учительскую. – Даниил всегда был таким тихим, таким послушным. У меня три дочери, но своих девчонок я бы с радостью променял на одного такого сына. Я диву давался, насколько он всегда был спокоен…

– В тихом омуте черти водятся, – вкрадчиво молвила завуч.

– Да-да, но все-таки не могу поверить! На каникулах он был таким… таким обыкновенным! Рассказывал, как ему понравилось в МИФ… Упоминал новых друзей…

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал я, – но на каникулах ваш племянник не ловил… м-м… бабочек?

– Вы имеете в виду того воловьего глаза? – повернулся ко мне Клад. – Он говорит, что нашел его на чердаке. В паутине. А что?

Для настоящего мага значение имеет каждая мелочь, ибо через них иной раз тонкий мир и сами боги подают нам знаки. Но я покачал головой.

– Ничего. Просто я давал задание привезти какое-либо животное, и Даниил привез бабочку. Мне показалось, что…

– Да-да, насекомое очень необычное. Но в школе Полых Холмов их учили специально приручать некоторых животных.

– Понятно, – кивнул я и отошел.

После уроков все собрались в учительской. Из Комнаты Без Углов привели Даниила. Увидев мальчика, я даже вздрогнул – он выглядел настолько беззащитным, что у меня сжалось сердце. Глаза его покраснели, и веки вспухли – видимо, он долго плакал. Его поставили в центр пентаграммы, начерченной специально для этого случая. Он стоял там, опустив голову, только время от времени всхлипывал.

– На днях произошел возмутительный случай, – сама себе предоставила слово дама Морана. – Ученик Мельхиор совершил нападение на преподавателя! В нашей Школе запрещены темные искусства. По крайней мере, их не проходят специально. Для этого есть особые учебные заведения для трудновоспитуемых магов. После того как Британские острова были переведены на особый режим, мы рискнули принять нового ученика. И вот результат. В течение долгих лет Школа МИФ была идеальной в плане дисциплины. Единственное исключение – некая Женевьева фон Ньерд, отъявленная хулиганка, преступившая закон. Большинство педагогов помнит, чем она кончила, – ее казнили! Во время Восстания Белого Мигуна!

Я вздрогнул, как от пощечины – завуч говорила о моей матери. Не знаю, знала ли она, что я – сын этой хулиганки и преступницы, но в тот миг я возненавидел даму Морану всеми фибрами души. И пусть я не помнил ту, что дала мне жизнь, но она меня родила. И ее не казнили – она сама ушла из жизни, не в силах смириться с поражением.

Я почувствовал на себе взгляд, повернул голову – и встретился глазами с Черным Вэлом. Зелейник сидел в дальнем углу, у двери, полускрытый выступающей стенкой камина, но я видел, как он тискает в ладони рукоять одного из своих стилетов. И я бы не удивился, если бы он вдруг метнул его.

Дама Морана тем временем метала громы и молнии.

– Кто-то скажет – подумаешь, один-единственный знак! – распиналась она. – Но этот знак может привести мальчика на дорогу преступлений, а затем и на эшафот. Ты подумал, Мельхиор, куда ты катишься? Ты подумал о своих родителях? Мы знаем, что они были сектантами во времена Белого Мигуна. Их приговорили к стиранию магии. Ты должен был всю свою жизнь положить на то, чтобы доказать личным примером, что они раскаялись. Ты должен был своим поведением вернуть родителям доверие общества. На тебе лежала огромная ответственность. А ты? Подумал, что родители мертвы и можно катиться по той же дорожке, по которой однажды прошли они? Ты хочешь, чтобы потом о тебе говорили: «Вот Даниил Мельхиор, сын сектантов-преступников. Он такой же, как его родители. Значит, и другие дети сектантов тоже преступники!» Ты хочешь, чтобы пострадали сотни и тысячи невинных детей? Хочешь, чтобы их сажали в тюрьму и стерилизовали, отнимая магию? Ты этого хочешь? А может быть, ты заглядываешь куда-нибудь подальше? Может быть, ты сам метишь в новые Белые Мигуны?

– Достаточно, дама Геррейд, – пристукнул копытом мессир Леонард. – Вы слишком строги к мальчику.

– Возможно, – сухо кивнула завуч. – Я беспокоюсь о репутации школы… Но, может быть, я впрямь чересчур пристрастна. Может быть, у кого-нибудь из моих коллег есть другое мнение?

Вопрос прозвучал таким грозным тоном, что я не удивился, когда слово взяла Лилита.

– Он хотел меня убить! – воскликнула она, патетически воздевая руки. – Да, я понимаю, что в его прежней школе магию стихий проходят на последнем курсе, и Мельхиору было трудно сразу разобраться в предмете. Я понимаю, что могла оказаться плоха как педагог и не нашла путь к его сердцу, но убивать-то зачем?

– Ай-яй-яй, Даниил, – поддержала ее дама Труда, посверкивая стеклышками очков. – Ваш дядюшка был в свое время таким старательным учеником, а вы… Что из вас вырастет?

– Внешность лишь маска, за коей скрывается суть! – изрекла Маска. – Коль маску ты надел, знать, есть тебе что скрывать! Какие бездны таятся в тебе, мой мальчик? Какие чудовища живут на дне твоего разума? Сколь глубок его сон? И не пора ли проснуться?

– Быть может, через очищенье ты обретешь души спасенье! – поддержала ее Сирена.

– Страдания должны возвысить душу, поднять ее из бездны к свету дня! – закончила эта парочка чуть ли не хором.

– М-да, – на миг вынув изо рта трубку, изрекла Берегиня. – А наш юный Даниил еще и грязнуля!

Мессир Леонард сидел в своем кресле и переводил взгляд с одного оратора на другого. Клад Мельхиор сокрушенно качал головой. Даниил стоял, совсем понурившись, и только плечи его вздрагивали.

– Что ж нам с тобой делать? – подытожила завуч. – Молчишь? Ну молчи, раз ты такой упрямец! Тебе же хуже!

– Прекратите!

Сраженная неожиданным отпором, дама Морана несколько раз открыла и закрыла рот. Ну еще бы! Кричал-то я!.. Я? В самом деле – я?

Ну да. Я вскочил со своего места, сжимая кулаки.

– Вы? – прошипела дама Морана, наконец обретя дар речи. – Вы что – защищаете его?

– Я просто обязан это сделать. Посмотрите на мальчика – он плачет.