Текст книги "Проклятие династии"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 20

У ворот снаружи их ждали еще три всадника в золотисто-оранжевых накидках, похожие на всполохи огня, каким-то чудом принявшие человеческий облик. Жеребец Даральда казался толстым и неповоротливым рядом с эльфийскими высоконогими стройными скакунами, и маг понял, что верхом уйти не удастся. Его остановят на первом же повороте, если Перворожденные не захотят поразвлечься скачкой.

Тот эльф, который приходил за ним, занял место во главе кавалькады, остальные окружили его коня и понеслись.

Да, впечатление складывалось именно такое – эльфийские скакуны словно летели над землей, их особый плавный стремительный ход передался и человеческому коню. Прохожие оборачивались вслед, махали руками.

Торгово-политическое представительство Радужного Архипелага располагалось в месте пересечения двух каналов, на берегу, и было окружено стеной из высоченных тополей и вязов, под кронами которых произрастал настоящий девственный лес. Густой подлесок не позволял ничего рассмотреть в пяти шагах, высокая трава щекотала коням животы. Тропинок и привычной подъездной аллеи не было – во всяком случае, с этой стороны. Тут было уже довольно темно – на город спустился вечер – но светлые скакуны словно светились в темноте. Выстроившись гуськом, они прошли под полог леса, расступившегося перед ними. Присмотревшись, Даральд заметил что-то вроде забора, который не давал деревьям и подлеску разрастаться дальше. От грабителей такая преграда была весьма хлипкой, но не зря эльфов считают магами – оглянувшись, он решил, что находится в глухом лесу, в лигах и лигах от человеческого жилья.

– Не отставайте, а то заблудитесь, – угадал его мысли проводник. – И искать вас даже нам придется очень долго.

– Это ведь Белый Лес? [10]10
  Живой лес, не имеющий постоянного места произрастания. Он появляется там, где считает нужным. Войти в этот лес и выйти из него может лишь тот, кому он сам это разрешит. Деревья Белого Леса ночью меняют окраску коры на бело-голубую. Для тех, кто заблудился в Белом Лесу, время останавливается.


[Закрыть]– спросил Даральд.

– Мм… почти, – ответил проводник с явной неохотой.

– Как вам удалось заставить его расти здесь?

– Это почти Белый Лес, – ответил один из эльфов, которые ехали сзади. – Его можно заставить!

Присмотревшись к деревьям повнимательнее, Даральд понял, что спутник прав – среди тополей тут и там кроме привычных вязов и лип попадались деревья, названия которых не найдешь ни в одном ботаническом справочнике. Их широкие листья больше всего напоминали листья вязов, но стволы были как у дубов – толстые, с раскинувшимся шатром сучьев. Кора на стволе наводила на мысль о соснах, а мелкие цветы, несмотря на начало осени, распускающиеся на кончиках веток – на магнолии из южных парков. От цветов исходил пряный аромат лимона, каждый лист был обведен тонкой белой каймой. Чем темнее становилось в лесу, тем ярче она светилась.

Эти деревья были детьми Белого Леса, но их было слишком мало, чтобы превратить в Белый Лес весь парк. Однако кое-какие свойства своего волшебного родителя они переняли. И Даральд не сомневался, что для случайного путника этот парк покажется гораздо больше и мрачнее.

Сам замок высился вопреки традиционной эльфийской архитектуре не за крепостной стеной, а прямо посреди большой поляны, он казался небольшим и даже скромным – во всяком случае, его шпили мерцали вровень с кронами самых высоких тополей или даже чуть-чуть ниже. Двор был вытоптан до твердости камня, но в остальных местах росла трава, в которой туда-сюда тянулись выложенные галькой дорожки. Два альфара-конюха приняли лошадей, и проводник взял Даральда под локоть, провожая к крыльцу:

– Вам сюда, мастер целитель.

Даральду уже приходилось бывать в эльфийских замках, он сразу понял, что его провели через ход для прислуги. Узкий полутемный коридор закончился в небольшом зале, куда выходили несколько дверей и широкая прямая лестница на второй этаж.

– Наверх, – сообщил проводник. – Но прежде оставьте оружие здесь.

Будучи восстановленным в своих правах лордом и даже принцем крови, Даральд снова имел право носить меч, однако редко пользовался этим правом. Иногда он вовсе забывал оружие дома, но сейчас помедлил, положив руку на рукоять.

– Не принято входить в покои лорда-посланника вооруженным, – произнес эльф. – Это может быть расценено как оскорбление.

– Я лорд и имею на это право, – заспорил Даральд, хотя понимал, что этим может все испортить. Но он находился среди эльфов и хотел чувствовать себя защищенным.

– Вы можете оставить себе стилет, – кивнул эльф на узкие длинные ножны, висевшие на поясе Даральда с другого бока. – Но не меч! Иначе я буду вынужден позвать охрану, и вас заставят расстаться с оружием.

Словно в ответ на его слова, на верху лестницы показалось еще три эльфа, все с мечами наголо, и Даральд понял, что придется подчиниться.

– Я пока не арестован? – уточнил он.

– Пока нет. Мы теряем время в бессмысленном споре. Леди-посланнице очень плохо. Как она?

Этот вопрос был адресован трем вновь прибывшим. Один из них покачал головой:

– Пока хорошо. Возле нее Видящая, волшебница поддерживает ее жизнь.

– Отдайте меч, мастер целитель! – тоном, не терпящим возражений, произнес второй эльф.

– Может быть, мне еще ошейник наденут и завяжут глаза? – не удержался от колкости Даральд. – Дабы я не видел прелестей женщины, которую буду осматривать?

– Если вы станете спорить, так и случится, – поджал губы проводник. – У нас как раз осталась целая коллекция ошейников после орков.

Все на свете знали, что много веков орки были рабами эльфов. И, хотя со времени их восстания прошло немало лет, некоторые Перворожденные, те, кто застал рабство, мечтали вернуть старые времена.

Упоминание об ошейниках напомнило Даральду, что его положение серьезно. По законам Радужного Архипелага, тот, на кого надели ошейник в замке эльфов, считался рабом владельца замка до тех пор, пока хозяин не сочтет нужным дать ему свободу. И никакой человеческий закон не встанет на его защиту. Вот если бы это произошло во дворе или в парке…

Меч все-таки пришлось отдать, после чего некроманта провели на верхние этажи замка. Обладатель хорошей зрительной памяти, Даральд старался запомнить дорогу, хотя и понимал, что эльфы все равно ориентируются тут гораздо лучше, используют потайные ходы и обходные пути. Так что он старался запомнить не только расположение лестниц и коридоров, но и наличие окон, – при всем том, что о них болтают, эльфы не любят высоты: заставить Перворожденного сигануть со стены или из окна можно только под страхом смерти. Например, между прыжком с высоты с риском переломать себе ноги и пленом эльф чаще выбирает второе – даже если предложение сдаться исходит от ненавидимых эльфами орков.

В покоях леди-посланницы толпилось так много народа, что Даральд демонстративно прошел к окну и распахнул его, впуская в большой сводчатый зал с расписными стенами свежий вечерний воздух.

– Что вы делаете? – возмутился один из эльфов.

– Здесь очень душно, высокий лорд, – ответил Даральд. – Вашей жене нужен свежий воздух.

– Вы… как вы… догадались?

– По вашим регалиям. А теперь отойдите!

Эльфы нерешительно расступились. Комната была овальной по форме и довольно просторной. В середине ее, на равном расстоянии друг от друга и от стен, стояли четыре колонны, в традициях эльфов ориентированные строго по сторонам света. Окна и двери, наоборот, располагались между ними, – два окна друг против друга и две двери, причем вторая – явно парадная.

Широкая постель больной стояла у другого окна. Даральд открыл и его, после чего повернулся к лежавшей на постели женщине. Маг еще с порога мельком заметил на подушках бледное лицо в ореоле светлых, почти белых волос, сейчас казавшихся желтыми на фоне кожи щек и лба, и почувствовал себя намного увереннее. Сейчас, склонившись над эльфийкой, он и вовсе обрел спокойствие. Что бы там ни задумали Перворожденные, эта женщина явно была больна.

В ногах ее постели сидела Видящая в неизменном голубом балахоне, из-под которого виднелась нижняя синяя рубашка, по подолу расшитая цветными нитками, что говорило о высоком ранге волшебницы. Пристроив посох сбоку, эльфийка что-то сыпала в бокал, доставая порошки из мешочков, разложенных на коленях. Она подняла на человека холодный взгляд.

– Приветствую вас, высокородная, – промолвил Даральд. – Не возражаете, если я осмотрю вашу пациентку?

Он почти два года прожил среди эльфов Аметистового Острова и знал, как с ними разговаривать. Их волшебницы считались самыми лучшими, непревзойденными, хотя и среди них встречались сильные и слабые, многогранно талантливые и наделенные строго определенными способностями. Но ко всем Видящим у эльфов, особенно у эльфов-мужчин, было благоговейное отношение. И они требовали от людей точно такого же поклонения.

– Осматривайте, – поджала губы та. – Все равно я пока занята.

И вернулась к прерванному занятию.

Обоняние у Даральда было, конечно, не такое острое, как у Перворожденных, но он все равно определил, что волшебница готовит простое укрепляющее питье. Оно поддерживало жизнь в тяжело и даже смертельно больном теле, но не могло справиться с недугом.

Даральд присел на постель и взял женщину за руку. Как и все знатные эльфийки, она была прекрасна. Больная была еще молода – с эльфийской точки зрения. Но эта бледность кожи, эти тени под глазами и… и…

Даральд наклонился к самому лицу женщины, потом попробовал посмотреть под другим углом и обернулся к мнущимся у входа эльфам. Этикет требовал, чтобы они ушли, но муж боялся оставить больную жену под присмотром человека-целителя, а приближенные и родня колебались, желая поддержать его в трудную минуту. Поймав взгляд Даральда, посланник сделал шаг вперед.

– Как давно больна ваша жена?

– Мм… Несколько дней.

– Все это время ей был обеспечен наилучший уход и самое качественное лечение, – произнесла Видящая заранее обиженным тоном.

– Я не сомневаюсь в ваших талантах, – кивнул ей Даральд. – Я всего лишь хотел… э-э… повнимательнее ее осмотреть. Здесь для этого слишком темно.

Лорд-посланник хлопнул в ладоши, и в комнату тут же вошли два альфара-слуги, неся высокие напольные подсвечники с семью свечами в каждом. Подсвечники установили справа и слева от постели.

– Так достаточно?

– Вполне, – Даральд повернулся к больной, и любезная улыбка сползла с его лица.

При ярком свете на безупречной коже стали заметны легкие морщинки.

– Вы давно женаты? – поинтересовался он.

– Очень давно. Нас обручили, едва моя супруга вошла в возраст… А что?

– А как давно вы живете тут? В смысле в этом замке?

– Немало. Это так важно?

– Не особенно, – пробормотал Даральд и задумался. Диагноз вырисовывался очень ясно, но ему не хотелось в него верить.

Завершив манипуляции с укрепляющим настоем, Видящая подошла с другой стороны и стала поить больную. Вернее, она пыталась ее напоить – эльфийка, которая явно была в сознании, почему-то отказывалась от питья и подчинялась с явной неохотой.

– Ваша жена давно перестала есть?

– Что? – Перворожденный словно проснулся. – То есть как – перестала есть? А разве это имеет значение?

– Да или нет?

– Да, – вместо эльфа ответила волшебница. – Леди в последние несколько месяцев очень часто вставала из-за стола, почти не притронувшись к пище. А с тех пор, как слегла, вообще ни крошки в рот не брала.

Даральд и Видящая посмотрели друг на друга через голову больной. Та обратила отсутствующий взор куда-то вдаль и не обращала внимания на то, что с нею происходит. Из кубка с настоем она сделала всего несколько глотков.

Кивком головы дав понять, что все понял, Даральд взял тонкую нежную руку эльфийки, перебрал ее пальцы с безупречными ногтями. Кожа была уже не такой гладкой и нежной, какой ей полагается быть.

– Высокий лорд-посланник, – продолжая поглаживать кисть женщины, обратился Даральд к эльфу, – у вас есть дети?

– Мм… мы решили не заводить детей, – подумав, ответил он. – Пока не вернемся на Архипелаг.

– А когда вы собираетесь туда вернуться?

– Сейчас идет война с орками [11]11
  В этой войне Радужный Архипелаг потерпит поражение и будет завоеван орками, войдя в состав Империи Ирч. См. роман «Золотая Ветвь».


[Закрыть]– подумав, ответил Перворожденный, – после победы Наместник обещал отозвать нас на Архипелаг. Вот тогда мы и подумаем о детях! А пока рано. Сначала моя жена должна поправиться!

В это время лежащая на постели эльфийка что-то прошептала.

– Да, миледи?

До сих пор все говорили на языке Паннории, то есть по-человечески, но тут Даральд, упав перед больной на колени, обратился к ней по-эльфийски:

– Говорите, я вас слушаю!

Двумя руками взяв безвольную кисть, он слегка ее пожал и поцеловал тонкие пальцы.

Женщина смотрела на него. В ее глазах плавала боль.

– Зачем? – прошептала она. – Зачем это все?

– Вы не хотите спросить, кто я и что тут делаю? – поинтересовался Даральд. – Как ваше имя?

– Не все ли вам равно? Ангирель.

– Как вы себя чувствуете, леди Ангирель?

– Не все ли равно? – Она отвернулась.

– Нет. Есть кое-что, что знаете только вы. И больше никто во всем мире! Вы – моя последняя надежда, миледи!

Она вдруг заплакала. Слезы потекли по ее щекам, как вода, губы задрожали.

– Надежда, – прошептала эльфийка, – надежды больше нет! Не на что надеяться, нечего ждать… Не для чего жить!

– Почему? Вы что-то знаете?

– Какое это имеет значение?

– Мы уже несколько раз пытались разговорить леди-посланницу, – подала голос Видящая. – Она молчит или уходит от ответа!

Даральд выпустил руку больной и отодвинулся, потирая лицо руками. Ему все было ясно.

– Ну что там? – не выдержал лорд-посланник.

Даральд встал и подошел к знатному эльфу.

– Милорд, – вздохнул он, – у вашей жены болезнь.

Знатный эльф переменился в лице. Маска важной гордости уступила место растерянности. Он оглянулся на своих придворных, те тут же потупились. Видящая, когда на нее упал взгляд посланника, развела руками.

Эльфы не подвержены многим заболеваниям, их обходят стороной простуда и чума, у них очень быстро заживают раны и практически не бывает осложнений. Может быть, поэтому целительная магия у них не получила такого распространения, как среди людей и представителей других рас. Но имелась и у эльфов одна болезнь, опасная для Перворожденных. Одна-единственная, от которой не было спасения, которая не щадила никого – ни мужчину, ни женщину, ни взрослого, ни ребенка. Ее нельзя было предупредить, и единственный признак, по которому ее вычисляли в самом начале, – это потеря больным интереса к жизни. Больной эльф переставал есть и пить, разговаривать и заниматься делами и постепенно угасал.

– Значит, – пробормотал эльф, – ничего сделать нельзя?

Даральду очень не хотелось этого говорить, но отчаяние на лице Перворожденного проступило столь явно, что он сказал:

– Почему нельзя? Можно!

– Сударь, – посланник схватил его за руки, – сделайте что-нибудь! Я вас умоляю! Спасите ее – и я сделаю все что угодно! Я осыплю вас золотом, я…

– Ничего не надо. Я попытаюсь помочь вашей жене, но если у меня ничего не получится…

– Я понимаю! – Знатный эльф еще сильнее сдавил ему руку. – Вы подарили мне надежду…

«И только попробуйте ее отнять!» – договорили его заблестевшие глаза.

– Лорд-посланник…

– Ларивар, лорд Ларивар из Дома Лоримира, – быстро представился тот.

– Лорд Ларивар, тут может помочь магия. Я попытаюсь понять, в чем причина болезни вашей жены. Для этого нужно, чтобы все посторонние покинули комнату и дали мне немного времени.

– Вы будете колдовать?

Это спросила Видящая, подойдя сзади.

– Да, госпожа, но мне помощь не нужна. Я все сделаю сам!

– Выйдите все! Немедленно! – воскликнул лорд Ларивар и подал пример, первым направившись к дверям и подхватив под руку Видящую. Волшебница уходила с явной неохотой, то и дело озираясь на Даральда, который вернулся к постели больной эльфийки и открыл саквояж, доставая все необходимое.

Собственно, он мог ничего не доставать – все, что было нужно, находилось у него в памяти. Но хрустальный шар пригодится при концентрации, а слабый аромат благовоний поможет пациентке расслабиться. Еще когда в первый раз взял ее за руку, Даральд понял, – женщина боится, она испытывает страх такой силы, что он полностью парализовал ее волю к жизни.

За дверью раздавались тихий шепот и шорох одежд – за ним подсматривали. Пусть смотрят! Дар удалил всех не потому, что готовился совершить нечто тайное или страшное, – просто не хотел, чтобы кто-нибудь отвлекал его вопросами.

Маг зажег благовония и установил хрустальный шар, последним штрихом нанес на ладони руны памяти и, взяв эльфийку за руки, сконцентрировался, проникая в ее мысли.

Страх…

«Кто здесь?»

«Не бойтесь, леди! Я ваш друг! Я пришел вам помочь».

«Мне никто не сможет помочь. Мне и… и ИМ ВСЕМ!»

«Кому-то грозит опасность?»

«Всем! Всему миру! Мне страшно!»

«Вы уверены, что это правда?»

«Да. Я видела сон».

«И только-то?»

«Это был вещий сон! Я знаю!»

«Вы покажете мне его? Может быть, я смогу понять, что вас так напугало? Вдруг окажется, что ваш страх не настолько велик?»

«Я боюсь! Боюсь даже вспоминать о том сне!»

«Не бойтесь. Мы пойдем туда вместе! Держитесь за меня!»

Во мраке разума леди Ангирель замелькали смутные образы – горели замки, дым стлался по земле, грохотали тяжелые шаги пехоты, летела и падала эльфийская конница, вереницы женщин и девушек брели в цепях по осенней стылой земле, навсегда прощаясь с родным домом. И повсюду были орки, орки, орки…

Прервав контакт, Даральд посмотрел на разметавшуюся на постели женщину. Даже находясь в трансе, она стонала и плакала, испытывая душевную боль такой силы, что и его искусства оказалось недостаточно. Эльфийка и сейчас продолжала страдать. Был только один способ облегчить ее боль.

– Леди Ангирель, – позвал он. – Вы меня слышите?

Она разлепила мокрые от слез ресницы и кивнула.

– Леди, я, – он прикусил губу, стараясь, чтобы голос его не выдал, – простите меня, леди, но вы сейчас умрете.

– Что?

В ее глазах мелькнуло что-то живое. Она попыталась приподняться и уже вздохнула, чтобы крикнуть и позвать на помощь, но он схватил подушку и закрыл женщине лицо.

Она забилась, пытаясь сбросить тяжесть, несколько раз ударила его по рукам, но силы были явно неравны. Вскоре тело перестало биться, Даральд выпрямился, убрал подушку и стал считать до десяти. Ра-а-аз… Два-а-а… Три-и-и…

За спиной хлопнула дверь – подсматривающие эльфы во главе с посланником ворвались в комнату.

– Что это значит?

Даральд не ответил. Закончив счет, он положил руку эльфийке на сердце. Горячая волна силы прошла по руке через кисть, и, опаленное ее жаром, сердце дернулось и забилось снова. Леди Ангирель вздрогнула и задышала глубоко и неровно.

– Что это значит? – Лорд Ларивар тряхнул его за плечо. Даральд вздохнул и поднялся, оказавшись лицом к лицу с взволнованным и разъяренным эльфом.

– Я сделал все, что мог, – сказал он. – Ваша жена была больна. Я снял симптомы и купировал боль, но это ненадолго. Она видела вещий сон. Я попробовал ее убедить, что это неправда, что всему виной ее воспаленное воображение. Это должно помочь, но и от вас требуется помощь.

– Она будет жить? – Эльф через плечо человека пытался взглянуть на жену.

– Да. Но вы должны ей помочь. Болезнь может вернуться. К сожалению, я не знаю, как ее изгнать совсем, но есть шанс отсрочить ее возвращение. Это можете сделать только вы!

– Все что угодно!

– Когда леди окрепнет, постарайтесь сменить обстановку. Пусть она съездит куда-нибудь в путешествие, может быть, посетит Радужный Архипелаг или море. Ей нужно развеяться, отвлечься. А чтобы навязчивые мысли о смерти не вернулись, постарайтесь, чтобы она как можно скорее стала матерью. Я знаю, – усмехнулся Дар своим мыслям, – ничто так не отвлекает женщину от мыслей о смерти, как появление новой жизни!

– И это все?

– Да.

Леди Ангирель пришла в себя и села на постели. Она была в сорочке, такой тонкой, что сквозь нее просвечивали соски ее грудей. Эльфийка обвела глазами комнату и остановила взгляд на муже.

– Ларивар, – произнесла она дрожащим голосом, – что здесь происходит? Что вы все здесь делаете?

– Дорогая, – посланник бросился к ней и присел рядом, – ты была больна. Но теперь все будет хорошо! Мы с тобой поедем путешествовать. Куда ты хочешь?

– Домой!

– Мы вернемся так скоро, как только получится! Я напишу лорду Наместнику, чтобы прислал другого посланника, – и сразу же уедем! Обещаю!

Леди улыбнулась. Даральд попятился от супругов, не сводивших друг с друга глаз, и стал тихо собирать вещи.

К нему подошла Видящая. Волшебница смотрела на человека.

– Она исцелилась?

– От болезни нет лекарства, – Даральд ватным тампоном стирал с ладоней руны. – Однажды она вернется к миледи, но, надеюсь, еще очень не скоро… Госпожа, она видела страшный сон. Постарайтесь сделать так, чтобы этого больше не повторилось.

– Сон? Так это был всего-навсего сон?

– Это был вещий сон. Во всяком случае, миледи в него поверила настолько, что, боясь приоткрывшегося ей будущего, захотела умереть.

– Вы его видели?

– Только обрывки. Будет война. Вашу землю захватят орки. И, боюсь, будет очень много жертв.

Оставив наконец жену на попечении ее придворных дам, к Даральду подошел посланник. Знатный эльф был необычно бледен и взволнован. Он долго прятал глаза, кусал губы и явно не знал, с чего начать разговор. Даральд не собирался ему помогать.

– Откуда вы знаете эльфийский язык? – вдруг спросил лорд Ларивар.

– Я два года прожил на Аметистовом Острове, – не счел нужным таиться Даральд.

– Ах да! Мастер Дар-целитель! Мне говорили, но я не поверил, – закивал эльф. – Сколько мы вам должны?

Переход был таким неожиданным, что Даральд ответил сразу:

– Пятьдесят золотых «подков».

– Вы их получите! Мархор! Отведи целителя в сокровищницу и отсыпь ему золота!

Названный эльф отделился от группы беседующих придворных и поклонился, галантным жестом приглашая следовать за собой. Даральд подхватил саквояж и поспешил следом, торопясь, пока эльфы не передумали.