Текст книги "Ой-ой-ой, домовой! (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Жалко? А родителей? Считаешь ты, что у тебя свинские условия? Ну и полюбуйся на свинок в условиях натурхозяйства. Покорми, хлев почисть, и далее по списку.

Через полгода вернулся поумневший настолько, что «родному папе» с разворота в хрюкало выписал, натренировался на чистке свинюшника.

Но то Мишка. А то – Тира, которой такого не прописывали.

Могла она обидеться за что-то и на сестру, и на дядю?

Да. И обидеться, и мстить начать, и все остальное… спокойно! Ей-то никто так же доходчиво не объяснял про жизнь с любящими людьми, и жизнь со всеми остальными.

Оставляем ее в списке?

Да.

* * *

Три сестрички рыдали хором.

Асанта боялась, что потом и на ее ребенка могут порчу навести. Сестры ее утешали, мол рука не поднимется…

Утешалось плоховато. Все трое понимали, что и рука поднимется, и нога, и что хочешь. Кому ребенок – категорический императив, кому – сгусток клеток. И не самый родной и близкий, а просто – так. Завелось там что-то в пузе…

Родных-то детей убивают некоторые твари, а тут чужой!

Так что баба рыдала, страдала и не собиралась останавливаться на достигнутом. Эрвина временно выпустила свою семейку из-под контроля, и Лаллия этим тут же воспользовалась. Карета в сарае раскачивалась так что мне стало ясно – там повторяют правила стихосложения. Или стиховычитания.

Любовь, такое дело…

Недолго думая, я заглянула в карету.

Не поняла?

Вирент Ольдан фантазировал там вовсе не Лаллию, как я рассчитывала, а вовсе даже супругу Рандана. Алисин активно старалась, процесс уже был близок к завершению.

Вирент страстно замычал, потом перестал раскачивать карету и встал с дамы. Поцеловал ей ручку и сунул в карман… а что мы там сунули?

Домовой дух имеет почти безграничные возможности в своем доме. Так что Алисин споткнулась на выходе из кареты, и из кармана у нее выпал золотой кулончик. Симпатичный, средней ценовой категории.

И откуда дровишки?

Я пристально поглядела на Вирента. Итак, у тебя жена, ребенок, куча долгов… такие обычно стараются устроиться за чужой счет. А этот подарки любовницам делает, и не из дешевых…

Откуда деньги?

Чего я не знаю о Виренте Ольдане?

Поступок-то был логичным, не дает одна, надо стравить пар с другой. Почему не с женой?

Потому что – дура! А секс с мешком на голове и с кляпом во рту здесь вряд ли практикуют. Но Алисин явно из шлюх по призванию, она бы и так переспала с Вирентом. Еще раз – откуда деньги? Или он просто спер этот медальон?

Я решила подумать над этим потом и направилась на поиски Жескаров.

Лаллия музицировала на чем-то вроде здоровущей арфы. Говорю – вроде, потому что форма другая. А может, и струн другое число, и что-то еще. Музыкальных школ мы не заканчивали…

Симон-старший и Рандан Фаулз наблюдали за этим с умиленным видом, заодно и в карты резались.

А где Симон-младший?

И я метнулась по особняку.

Опа!

Симон Жескар-младший нашелся на чердаке. Он ворошил содержимое здоровущих сундуков и явно что-то искал.

Что?

Не знаю, но люк на чердак я заперла снаружи. Пусть поорет, а я объяснения послушаю.

А где Колетт?

Колетт оказалась в холле. Она принимала гостей. А именно…

– Мам, меня папа просил заехать. Все в порядке? Все хорошо?

Сын Колетт как две капли воды был похож на молодого Эрарда Фаулза, как я его видела на портретах.

– Да, Алек, у меня все замечательно. Ты надолго?

Кажется, Колетт надеялась, что сынок скажет – на полчасика, и быстро удерет. Увы…

– Отец сказал, чтобы я ему месяц на глаза не попадался.

– Что ты еще натворил?

– Мам, я не виноват, он сам…

Колетт закатила глаза. Кажется, она не поверила ни на минуту.

– Ладно. Потом расскажешь.

Она вызвала домоправительницу и приказала подготовить комнаты для сына. А потом направилась в библиотеку.

И сидела там, сидела…

Я положила себе послушать разговор сына с мамочкой. Обязательно. А пока дождемся Керта.

Экономка продемонстрировала большие круглые глаза, но парня взяла и увела селиться. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

* * *

Керт явился за полчаса до ужина, усталый и растрепанный.

– НУ?

Хуртар, который как раз полоскался в ванной, ругнулся, упустил мочалку и полез ее доставать.

– Амурррра! У тебя какие-то представления о приличиях есть?

– Но ты же не самец летяги?

Крыть было нечем. Хотя бедняга и попробовал.

– Но ты ведь была человеком!

– И насмотрелась мужчин получше и покрасивее. Так что не переживай за свою добродетель.

– Да? – вконец обиделся Керт и встал. Во весь рост, еще и руки в стороны развел. – Сравнивай!

Если он рассчитывал, что я покраснею и развеюсь облачком…

Я приблизилась, облетела его по кругу…

– Линейка есть?

– Зачем?

– Ну как… для важного дела надо. Буду мерить и сравнивать.

Меня изобретательно послали в заповедные дали. Я проигнорировала посыл и устроилась на полочке с разным добром.

– Ладно, если линейку не даешь, так хоть информацией поделись. Нашел?

– Нашел, нашел…

– И?

Керт вздохнул, взял мочалку, устроился поудобнее и принялся рассказывать.

Он объезжал те местечки, которые знал сам, здраво рассудив, что на виду у всех такой ритуал не проделаешь, а далеко от поместья тоже бегать не будешь.

Круг получился вполне приличным, но и результат – тоже. Они туда ездили с друзьями… стихи читать. Тихо, спокойно, никто не мешает…

Уютная полянка, вокруг заросли малины, ежевики… чудесное место.

Вот его-то и испохабили. Провели ритуал, черные свечи там бросили, рисунок кое-как затерли, разве что следы остались. Женские, но мы и так видели испачканные сапожки.

И… вот это.

Керт подвинул к себе штаны и извлек из кармана клочок ткани. Светло-синей, не особо хорошего качества.

– Пройдешь, посмотришь?

– Давай сюда, – кивнула я. Взяла лоскуток и отправилась по комнатам. Все уже как раз выходили к ужину, комнаты оставались свободными.

Лоскут подошел к третьему по счету платью в первой же комнате. Я начала с Делии, справедливо рассудив, что синие и голубые тона она обожает.

Но поверить, что это – Делия?

Помилуйте, она же ДУРА!!!

Керту я сказать об этом не успела, он удрал на ужин.

* * *

До ужина Колетт так и не соизволила поговорить с сыном. Я по этому поводу особо не переживала, мне было интересно, что произойдет на ужине.

И знал ли лэрр Эрард?

Если так прикинуть, общего сходства у него с сыном Колетт быть не должно. Он женился на одной сестре, а Колетт родилась от другой. И…

Мог ли лэрр спать с племянницей?

Звучит, конечно, гадко. Но общей-то крови у них и нет, и не было? Ни капли…

Колетт это решительно не красит, но результат сегодня будет сидеть за столом. Так что представление я не пропущу. Ни в коем разе!

Голова лося в столовой мне очень понравилась. Удобная, всех видно, меня не видно, а будешь падать – дальше рогов не укатишься. Вот ее я и оккупировала. И принялась наблюдать.

Ужин был не из радостных. Обеда вообще не состоялось, все переживать изволили, а вот к ужину спустились. Горе – не тетка, голод – не дядька, а на бутербродах долго не проживешь, горяченького хочется.

Не было только Миры, но тут понятно, и Асанты. А остальные все были на месте.

Колетт вошла под руку с сыном. И произвела фурор. Глаза у присутствующих стали по плошке, и первой опомнилась Делия. Мозга нет, что первое между ушей оказалось, то и в рот выпало.

– Это – наследник лэрра Эрарда?

Колетт мило пожала плечами.

– Нет, это мой сын.

– Он же как две капли воды похож на лэрра!

– Иногда кровь играет причудливые игры, – Колетт сдаваться не собиралась. – Мы ведь родственники.

– Но общей крови у вас нет! – рубанул Адам Ластан со всей солдатской прямотой.

– Мне тоже интересен этот вопрос, – склонил голову Керт. – Ларра Дален, вы понимаете, что если мы не услышим от вас правды, я могу и провести проверку крови? Своей волей?

– У вас есть кровь лэрра Эрарда? – прищурилась Колетт.

– Есть.

Шах и мат.

Колетт поняла, что ей не врут, и опустилась за стол.

– Мам, можно я? – спросил Алек.

Женщина махнула рукой. Мол, говори, чего уж там! Молодой человек уселся рядом с матерью и весело улыбнулся.

– Ага, я его сын. Эрарда Фаулза.

– А такую высокоморальную из себя корчила, – прошипела тихо-тихо Эрвина.

Зря она это, сын пошел в мать и хамства спускать никому не собирался.

– Вам ли судить, любезнейшая? Мать никого не предавала, а вот вам, тарра Жескар, я могу напомнить про Эгберта.

Никогда не видела, чтобы человек так быстро и качественно бледнел. В секунду Эрвина начала напоминать свежеснятое молоко, этакий мертвенно-бледно-синюшный цвет.

– А…

Она пробовала что-то сказать, но изо рта у нее вырывались какие-то нечленораздельные звуки.

– Вина? – обеспокоился ее супруг.

– Она вам потом расскажет, – Колетт уже овладела собой. – А если что-то забудет, то я добавлю.

Керт решительно опустил ладонь на стол. Увесисто так, конкретно.

– Думаю, мы выслушаем обе эти истории здесь и сейчас. Ларра Дален, поэтому ваш муж согласился?

Колетт пожала плечами.

– Я была молодой и глупой. И мы с Эрардом действительно были любовниками… не так, чтобы долго, но это было волшебное время. Лэрр умел обращаться с женщинами. Алек – плод моей любви. А мой муж… он умный, замечательный человек, но к сожалению, я его не интересую. Он испытывает куда больше страсти к рукописям, чем к собственной супруге.

– А говорят еще, что у него чрезвычайно симпатичные помощники? – подала голос Алисин.

– Меня не интересует прислуга, – чуть резче, чем надо бы, ответила Колетт.

Мне все стало ясно. Толерастии здесь нет, а вот педерастия встречается. Но похоже, общество ее не одобряет, вон как Адам смотрит, и Рандан… этот явно знал. Сидит красный, зло смотрит на супругу… проболтался?

Ничего, Колетт тебе пропишет, сначала вдоль хребта, а потом поперек.

Что ж, с этим все ясно, и мне и Керту. Девчонка по юности увлеклась мужем тетки, стала спать с ним, залетела, а как прикрыть грех? Тут и подвернулся подходящий кадр.

Ему – чистая репутация, хоть ты пальцем к жене не прикасайся, может, и договор какой заключили, а Колетт – ребенок и душевное спокойствие. Так бывает.

Но у меня есть вопрос…

Вопрос оказался не только у меня, но и у Керта.

– Ларра Колетт, один ваш ребенок от лэрра?

– Оба, – призналась женщина. – Но наследство нам не нужно, только то, что мне оставил Эрард. Библиотека…

– Это никто не будет оспаривать, – кивнул Керт, – но расследовать преступление и в ваших интересах. Раз уж ваши дети одной крови с лэрром, я думаю, преступник их не пощадит.

Колетт кивнула.

– Я же здесь. И если бы Алек… кстати, что именно ты натворил?

Юноша опустил бесстыжие глазки. Но поверить в раскаяние мешала хитрая улыбка.

– Мам, это случайно получилось.

– Да?

– Да. Мы с Силь договорились встретиться перед сном, повторить поэмы…

– Силь?

– Ну… Сириль Каден, учительница в нашей гимназии. Я не знал, что к ней в гости придет эта грымза…

Опуская все сокращения, Алек увлекся одной из наставниц. Та ответила взаимностью, оставив в покое профессиональную этику, и молодые люди собирались вместе помедитировать.

Ровно после ужина на голову Сириль свалилась двоюродная тетка, проездом.

Выгнать было нельзя, тетка была богата, оставить даже на минуту – тоже. Сириль, разумеется, приютила родственницу в своей комнате, уступила ей спальню… она надеялась найти любовника и отменить свидание, но Алек успел первым. Влез в окно в одном плаще, коий и распахнул перед ошалевшей дамой.

Не успел перестроиться. Да и темновато там было… ему. Ей-то на фоне окна наоборот все было видно в подробностях.

Тетку хватил удар.

Алека выкинули с волчьим билетом, и то – из жалости, тетка-то жива осталась. Да и парень поступил благородно, сказал, что хотел напугать учительницу. Так что Сириль сидит с тетушкой, а Алек отправился к любящей маме. Которая сидит рядом, и кажется, мечтает треснуть любимого сыночка по башке книжкой. Из завещанной библиотеки.

За столом драму оценили, покивали и вежливо принялись промокать губы и искать под столом вилки. А то вслух смеяться как-то некрасиво.

Колетт, конечно, во многом наврала. Уж как там у них с лэрром дело было, кто ее знает? Но явно долго, по согласию и при живой жене. А это не лучшим образом характеризует даму.

Но Керт заострять на этом внимание не стал, вместо этого он повернулся к Эрвине, которая немного пришла в себя.

– Эгберт?

Женщина опустила глаза.

– Я тоже была молода…

Вопрос – кто из нас не был молод, неактуален. Намного более жизненно звучит вопрос – кому по молодости удалось не вляпаться по самые уши?

Эрвине – не удалось.

С Эгбертом они познакомились в библиотеке, начали встречаться, и Эрвина влюбилась. Дело житейское…

Обычно в таком случае мужчины делают предложение руки и сердца и идут знакомиться с родителями.

Эгберт поступил более оригинально. Он предложил Эрвине удрать с ним из дома, обвенчаться тайно и вернуться. Замужней дамой.

– Я не помню? – встряла Делия.

– Ты еще маленькая была. И болела, кажется, – махнула рукой Эрвина. – Да потому мне и бежать легко удалось, все тобой занимались.

Делия кивнула. В ее системе координат все было правильно. Все должны заниматься ей. А кем еще-то?

Из дома Эрвина удрала. Замуж вышла. И даже вернулась с мужем домой. А вот потом…

Сестра лэрра, тоже Эрвина, вышла замуж очень удачно. Мало кто знал, но ее супруг долгое время выполнял поручения его величества. К моменту замужества он уже отошел от дел, возраст подкатывал к пятидесяти годам, тяжеловато стало, но навести справки о супруге дочки ему труда не составило.

Грянул скандал.

Эгберт оказался брачным аферистом. Мало того, сейчас он скрывался от правосудия и решил, что темнее всего под пламенем свечи. Собирался взять фамилию жены…

Эрвина мало что знала о своих родителях, отец о своей службе не рассказывал, она и считала, что он типичный лэрр. Когда ей рассказали, что делал ее любимый, показали его жертв (двух последних) и дали с ними побеседовать, а тем более, дали с ними побеседовать самому Эгберту…

Развод.

Хотя это и не слишком было принято, но Эрвина его получила, в Храме не стали спорить. Бывает такое, что ж девочке жизнь-то ломать?

Предательство?

Да, вот такие выверты мужской психологии. Кто его теперь разберет, этого Эгберта, искренне он любил молодую жену, или нет, но мужчина был твердо уверен, что именно Эрвина его предала. Отдала властям, развелась… он ее любил, а она с ним так поступила!

Все сочувственно слушали, тарр Жескар погладил супругу по руке.

– Ничего страшного, Вини. В жизни всякое бывает, было и забылось…

– Просто не стоит бросаться камнями, если сидишь на стеклянной табуретке, – припечатал Алек.

Тарр Жескар поглядел неодобрительно и получил в ответ невинную улыбку. Подумаешь…

Керт кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Спасибо за разъяснения, лэрры и ларры. Вам не кажется, что ужин сегодня выше всяких похвал? И мясо такое нежное?

Намек все поняли и принялись за еду. Ну и правильно, я тоже пойду, перекушу…

* * *

Поздно вечером мы сидели с Кертом все в том же кабинете.

– Давай попробуем пройтись по всем элементам мозаики? – предложила я. – Нам пока неизвестно, кто был в столице, или бывал в столице на момент смерти сына лэрра…

– Да.

– Но что мы получаем здесь? Проклинатель достаточно грамотен, чтобы разобраться в ритуале.

– Сложном ритуале, заметь.

Я подумала пару минут.

– Кого мы оставляем в списке? Давай сверху вниз? Все три сестры Ардаль – подойдут?

– Даже Делия?

– Ну… лоскут там от ее платья.

– Как?

– Как угодно. Я тебе больше скажу, если она посчитает, что это ритуал приворота…

– У нас получится минимум двое проклинателей. И тот, кто ритуал подсунул, и тот, кто его провел, виновны равно.

– А караются как?

Керт фыркнул.

– Исполнителя иногда даже помиловать могут. А вот заказчика или подстрекателя – никогда.

– Справедливо.

– Если доказывают его вину, то – костер. Или каторга, в зависимости от тяжести преступления.

Я вздохнула. Сажать не того, кто попался, а того, кто проплатил? Справедливо это? Да, справедливо, но у нас никогда такого не было. Берем хотя бы исторический пример.

Иуда предал Христа. Продал за тридцать серебряников. Иуда – подлец и предатель, и его осудил мир. Хорошо, оставим в стороне достоверность, пусть так.

Продавать друзей – подло. А как звали того, кто его купил? Что ж первосвященника-то не осудили? Или старейшин? Они же платили подлецу? Кто более виновен – тот, кто продал? Тот, кто купил? Почему осудили исполнителя и оставили в покое и безвестности заказчика? Нехорошо…

Ладно, я отвлеклась, вернемся к нашим иудам и паскудам.

– Керт, давай считать дальше? Человек, который есть у нас, может разобраться в сложном ритуале. Три сестры – раз.

– Ты знаешь, я бы никого не стал вычеркивать.

– Кроме Миры. Она в пострадавших.

– Справедливо.

– И Адам. Дочь он любит. И Асанта. Она ребенка хочет, а ума понять, что это и чем грозит, у нее хватит.

– Справедливо. Остальные все в списке.

– Согласна. Дальше, кто умеет пользоваться отмычкой? Тут я бы Делию вычеркнула, честно говорю.

– Допустим. Остальных можно оставить…

– Обувь. Минус мужчины.

– Получается, Адам у нас точно невиновен? И дочь, и обувь, и…

– Знаешь, это приятно. Хоть один порядочный человек приехал, – вздохнула я. Жаль, в Колетт разочаровалась. Мне она искренне нравилась, красивая, неглупая, с острым языком… и такой афронт. Приличные девушки на такие дядюшкины предложения отвечают четко – оплеухой. И плевать, что общей крови нет, совесть быть должна. Тебе еще тетке в глаза смотреть…

Гадливо как-то.

– Итак. Адам, Асанта – по совокупности статей, Эрвина – по размерам ноги, Лаллия, Вирент. Двое последних просто по времени, – подвела я итог. – Остальные могли.

– Надо узнать, не гостили ли Жескары в этих местах раньше, – вслух подумал Керт. – Место уж больно… укромное.

– Только те, кто здесь жил, могут знать?

– Или соседи. Или гости. Но не приезжие из столицы.

– Тут тебе и карты в руки, узнавай. Если получится, мы Жескаров вообще вычеркнем. Хотя и не до конца, купцы же, мало ли что им в руки попадет?

– Я бы всех Ластанов по этому признаку вычеркнул.

– Асанта здесь была?

– Бывала…

– Могла она знать про это место? Рассказать кому-то о нем?

– Могла, – кивнул Керт. – Но это уж перебор…

Я вздохнула, потерла лапами мордочку, потом подумала еще и принялась расчесывать и чистить хвост. Да, за мехом надо ухаживать, даже если ты – домовушка.

– Адам откуда-то знает Алисин. Трахались они, как знакомые.

Керт поморщился.

– Обязательно выражаться так вульгарно?

Я фыркнула себе же в хвост.

– Керт, лапа, а как? Они сношались, совокуплялись, совершали половой акт? Как мне это назвать? Когда им капли чувств не вкладывается? Данное название не хуже остальных, просто чуть грубее.

– Ты же женщина…

– Алисин тоже. И заметь, я веду более целомудренный образ жизни.

– Потому что самца-летяги рядом нет. Я помню…

– И если он окажется, у меня высокие духовные запросы.

– Насколько высокие?

– Ну, я же дух, – пошутила я. – Значит и запросы у меня исключительно духовные и высокие.

Керт фыркнул.

– Вредина ты. Хоть и дух.

– Ага, вредина. Но заметь, из присутствующих мы уже вычеркнули… сколько?

– Пять человек. Осталось проверить остальных.

Я ухмыльнулась.

– Слушай, а почему бы тебе напрямик не проверить Делию?

– Как?

– Прямо, я же говорю! Подойди да спроси, какие ритуалы она использовала, чтобы приворожить мужа.

– Думаешь, скажет?

– Ты – не дурак. А она дура.

– Зато красивая…

Мне стало искренне обидно.

– Я – тоже.

– Да, и ты тоже. Как летяга, – хитро улыбнулся Керт. – А вот с кем бы надо поговорить, так это с Колетт.

– Бог в помощь, паровоз навстречу, – хмыкнула я. – Уверена, эту придется трепать долго, но она все равно не расколется.

– То есть…

– Время ты потратишь. А толку не будет.

– Посмотрим.

– Посмотрю с удовольствием.

* * *

Начать Керт решил таки с Делии. И я не удержалась, отправилась подслушивать, с утра пораньше, еще до завтрака.

Керт постучался, получил разрешение войти, и оказался в симпатичных покоях.

Да, гостевые покои в доме лэрра были организованы со вкусом. Это не одна комната, это несколько комнат, соединенных между собой, и выбирались они в зависимости от количества приехавших. У Делии были две спальни, ванная и общая гостиная. В одной спальне помещалась она с мужем, во второй дочь. Сейчас малышка была у себя, Вирент с утра пораньше удрал на верховую прогулку (кстати – с Симоном и Лаллией), и Делия сидела в комнате, расшивала какую-то тряпку маргаритками.

Солнце просвечивало насквозь золотые волосы, окутывало женщину словно нимбом, голубое платье светилось… увидь ее Микеланджело – схватился бы за кисти и начал рисовать ангела.

Красиво, что тут скажешь?

Керт тоже на пару секунд потерял дар речи, потом пришел в себя, поздоровался и похвалил вышивку.

– Очаровательные цветы. Делия, вы талантливы…

– Благодарю, – зарумянилась дама. – Это будет шарф, подарю сестричке на рождение ребенка… ох, в ее-то возрасте…

– Она настолько старше вас? – удивился Керт.

– Да, на шесть лет, – закивала Делия. – А Эрвина на все тринадцать. И удумала же Асти рожать, в ее-то возрасте, это так опасно!

Я фыркнула.

Асанта Ластан, в девичестве Ардаль, была на шесть лет старше этой клушки, значит, ей лет тридцать – тридцать пять. Тоже мне, возраст. И в сороковник рожают, и позже рожают.

Правда, не всегда ребенок получается здоровым, а мать легко переносит роды, но тут многое от матери зависит.

Не пей, не кури, не лопай все подряд… ладно! У них тут могут быть другие критерии по возрасту. Я до сих пор помню знаменитое Толстовское: «В салон вошла Анна Павловна, старуха тридцати девяти лет». А знаменитой старухе-процентщице было сорок два.

Вот кто они после этого? Классссики!

Не-ет, я решительно за «Москву, которая слезам не верит». И Катю Тихомиирову, которая уверяет, что в сорок жизнь только начинается.

Воркование я прослушала, и насторожилась только когда Керт перешел к делу.

– Делия, вы позволите вас так называть?

– Вы – хуртар, в этом нет ничего дурного.

Керт едва не фыркнул. Конечно, если человек Хурту служит, он по определению не ест, не пьет, не трахается и в туалет не ходит. Или ходит, но только с молитвенником… помолиться.

Ну-ну.

– Делия, храм не считает грехом попытки вернуть себе любовь мужа. Вы ведь никому вреда не причиняли… скажите, какие ритуалы вы проводили?

– Никаких!

Не поверил никто. Керт покачал головой.

– Делия, вы можете мне все рассказать, обещаю, я буду на вашей стороне, что бы ни случилось. Вы так молоды и очаровательны, вы могли заблуждаться…

Я же говорила – дура.

Начни кто мне вешать подобную лапшу, я мигом бы схамила в ответ. Чистосердечное признание смягчает вину, но срок оно может только увеличить. Увы…

Делия мозгами если и обладала, то не пользовалась. А потому Керту хватило примерно получаса уговоров, увещеваний и вытирания соплей.

После чего ему были торжественно вручены несколько книг и тетрадок.

Мужчина поблагодарил и покинул Делию.

– Просмотрим после завтрака?

– А Колетт?

– Да, я сначала к ней, а потом уже просмотрим.

Я кивнула. И пошла на завтрак.

* * *

В этот раз к завтраку вылезла даже Мира.

Все косились на нее, но в разговор втянуть не пытались, одна Тира щебетала так, что хотелось ей супницу на голову надеть. Или кашницу?

Как называется предмет сервиза, в который кашу накладывают?

Вот надеть бы, и чтобы она помолчала. Час помолчала, два… лучше – сутки. И трещит, и трещит, и трещит… погремушка пустая.

Попадешься ты мне, ведь слова никому сказать не дает!

И… а вот это интересно?

Симон на нее смотрит с насмешкой, а девушка строит глазки сыну Колетт. Последнюю это забавляет, а сам Алек делает вид, что в упор не видит красотку.

Интересно… Симону дали отставку, или разошлись по взаимному согласию?

Очень интересно.

Делия ради разнообразия молчала, зато в этот раз слово взяла Эрвина. Решила, что если тайна раскрыта, то ей больше ничего не угрожает.

– Лэрр Тайрен, вы собираетесь искать проклинателя?

– Я этим и занимаюсь, – Керт светски жевал овсянку.

– И кто же это?

– Это – один из вас, лэрры и ларры, – объединил всех присутствующих за столом Керт.

– А вы не боитесь? – тихо поинтересовался Вирент.

– Чего именно?

– Что вы станете его следующей мишенью?

Керт хмыкнул.

– Нет, не боюсь. У нас свои методы и своя защита.

Колетт ехидно улыбнулась.

– Нет такой защиты, которую нельзя было бы обойти.

– Кому как не вам это знать, ларра, – мирно согласился Керт.

– Вы на что это намекаете? – едва не подскочил Алек.

– Да мне и намекать не надо, – хмыкнул Керт. – В определенных кругах труды твоей матери – матери, не отца, мальчик, пользуются весьма большой популярностью. К примеру, книга о защитных рунах Бархейна была раскуплена чуть ли не в ночь выхода из типографии. И по три экземпляра в руки брали, и по четыре…

Алек покосился на мать.

– Я… не знал.

– Ничего. Кому надо – знали.

Парень только зубами скрипнул.

– И кому же надо?

– Хуртарам, к примеру. А еще тем, кто по работе регулярно ставит защиту или обходит эти руны. Ворам, кстати говоря.

– Моя мать никогда!!!..

– Это не значит, что ее изобретение не используют во зло, – хмыкнул Керт. – Но об этом мы еще поговорим с ларрой Дален, не так ли?

– К вашим услугам. Хотя и не представляю, о чем нам разговаривать.

– Ничего, я найду тему.

Пришлось Колетт кивнуть – и после завтрака уединиться с Кертом в библиотеке.

Естественно, я не удержалась. Как пропустить такое зрелище?

Никак нельзя!

* * *

Допрос выглядел весьма уютно. Каминная, два кресла, в одном Колетт, в другом Керт…

– Ларра, вам налить вина?

– Благодарю. Немного красного. У лэрра было «Эдвеле» 49-го года. Одно из моих любимых.

– Сейчас налью. Безусловно, оно будет, нельзя же поить любимую женщину абы чем?

– Я не была любимой женщиной лэрра. Но благодарю вас, – Колетт кивнула, принимая бокал с вином, и поднесла его к губам.

Я внимательно следила.

Ага, пьет. Якобы.

А вот горло не дернулось. Керту не видно, а я понимаю – Колетт не пьет. Делает вид. Почему не отказалась?

Чтобы казаться спокойной и расслабленной. А то и взять паузу, отпив глоток вина.

– Согласен, любимых женщин у него было много, ларра Дален. Но вы – вы были отдельной статьей.

– Я бы так не сказала…

– Ларра, сколько вам было лет, когда вы впервые оказались в постели со своим дядюшкой?

Колетт вздохнула.

– Вы все равно не оставите эту тему, лэрр?

– Нет, не оставлю.

– Почему?

– Я лично заинтересован в расследовании, лэрр был мне не чужим.

Колетт прищурилась, улыбнулась.

– Лэрр, я понимаю, что вопросы о вашей матери лишены смысла, но все же?

– Моя мать уже больше сорока лет замужем за лэрром Тайреном, моим отцом. У них стабильный и счастливый брак, двое детей…

– Двое?

– Да, ларра. Он замечательный отец, и лучшего я бы себе не пожелал.

Керт смотрел прямо и спокойно, и Колетт кивнула, принимая объяснения.

– Ладно… лэрр Тайрен, я могу потребовать у вас слово? Все сказанное мной останется между нами и только между нами?

Керт пожал плечами.

– Я могу пообещать, что никому не расскажу доверенного мне. При условии, что не будет задета моя честь или жизни моих близких.

– О, нет. Только моя честь и жизни моих близких, – Колетт сделала глоток вина из бокала. Облизнула губу. – Это не самая достойная история, и я хотела бы о ней забыть. Поймите меня правильно, Алек хоть и балбес, но у него хорошие перспективы и светлая голова. Я сумею удержать его от сумасбродств. А моя дочь собирается замуж за сына лэрра Эдоваля.

– Того самого?

– Да. Поэтому я здесь.

– Малейшее пятно на репутации…

– И свадьба не состоится. Наши положения в обществе не равны, состояния тоже, просто любовь не знает преград. Но скандал… я не могу так рисковать. За свою юношескую глупость я заплатила сполна, но моя дочь пострадать не должна!

И так это было увесисто сказано…

– Ларра, я обещаю.

– Тогда – слушайте.

Колетт меланхолично смотрела в камин, который давненько не разжигали, и говорила. А мы с Кертом внимали.

* * *

Семнадцать лет.

Какой это возраст?

Возраст любви! Счастья, смеха, сумасбродств, возраст, когда кровь кипит и играет, а ты можешь – все! Просто все, что пожелаешь. Для тебя нет слова «невозможно», для тебя есть только слово «хочу». А хочется – любви.

В семнадцать лет девчонки такие дуры…

Колетт словно сожалела о той глупости. Или нет?

Я смотрела внимательно.

Керт может повестись на опущенные глазки и милые улыбки. А я сама женщина, и мне эти уловки – параллельно. Хоть ты тут обстройся глазок!

Луриль и Маргетта дружили, и были близки. Стоит ли удивляться, что и Колетт бывала у тетушки? И конечно, общалась с дядюшкой.

У них обнаружились общие интересы, они любили поэзию, увлекались бархейнским языком и рунами, а еще обожали играть в эн-ретар и ездить по утрам верхом. Конечно, они проводили вместе достаточно много времени.

А еще Маргетта не отличалась крепким здоровьем. После долгих мучений она родила лэрру сына, достаточно болезненного и хрупкого мальчика, и отдавала ему все свои силы, все время.

Разница у Колетт и ее двоюродного брата была больше десяти лет.

Так и сложилось.

Маргетта с сыном, лэрр с Колетт. И как-то так получилось…

Рассветы обладают колдовской силой. И иначе не скажешь. Поедешь так вот, посмотреть на встающее солнце, а окажешься…

Да, так тоже бывает.

Колетт была не против, ей все понравилось, и они весело проводили время с лэрром Эрардом. Все лето. О предохранении заботился сам лэрр, и о любовнице тоже.

Колетт расцвела, она была довольна и счастлива, лэрра тоже все устраивало. А вот Маргетту… кто ей выдал влюбленных – неизвестно, но скандал получился знатный. Колетт отвесили не один десяток пощечин и выгнали из дома, лэрру тоже досталось, и Эрард не протестовал.

Попался он «in flagrante delicto»,[8]8
  In flagrante delicto (лат. «в пылающем преступлении») – юридический термин, означающий, что преступник был пойман во время совершения преступления, также используется усечённая форма – in flagrante. Русский эквивалент – поймать с поличным. Фраза может также использоваться как эвфемизм, для обозначения пары, застигнутой во время полового акта.


[Закрыть] то есть буквально – со спущенными штанами и на любовнице. Потеряли осторожность, устроились в библиотеке, ну и – результат.

Дома еще мать добавила. Но когда это оплеухами удавалось что-то исправить?

Колетт и сейчас не ангел, а уж тогда… она закусила губу, и твердо решила, что своего добьется, и лэрра не бросит. Ну и… началось.

Теперь им было сложнее встречаться, но желание горело ярко. Даже почти одержимость… они были нужны друг другу, и лэрр часто говорил, что совершил ошибку. Надо было не жениться на тетке, а подождать племянницу. Но… не травить же теперь?

Лэрр мог бы попробовать избавиться от надоевшей жены. Но… хуртары.

Керт кивнул в этом месте, мол, точно не спустили бы. Нашли и разъяснили. И верилось, знаете ли. Верилось.

Гром грянул, когда Колетт поняла, что беременна. И лэрр схватился за голову.

Любовницу он обожал, а вот что с ней за такое сделают родители? Позор… надо было срочно искать ей мужа.

Что ж, сказано – сделано.

Лэрр Авадал подвернулся весьма кстати. Наклонности у него были те еще… а хуртары этого не одобряют.

Керт кивнул еще раз. Я положила себе спросить, как именно выглядит неодобрение. Вот у нас, в советские времена за это сажали, сейчас (подвиг-то какой!) награждают, а тут? Ох, что-то мне подсказывало, что не дорос этот мир до толерастии. Нет, не дорос… хорошо, если не кол в употребительное место засунут. А то ведь могут, могут…