Текст книги "Ой-ой-ой, домовой! (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Асанту вычеркиваем.

– Ты понимаешь, я бы до конца не стала… скажи, отпечаток налагает только проклятие?

– Ты к чему клонишь?

– К примеру, мне надо убить человека. Я прихожу и нанимаю убийцу… понял?

– Ага… она могла кого-то сподвигнуть?

– Как-то так. Могла?

– Это следов не оставило бы. Согласен, оставляем в списке, но под большим вопросом. Делия?

– Дура. Набитая и недобитая. Могла бы что угодно, если ее как следует мотивировать.

– Такая дура?

– Полная.

– А такая красивая…

Я пожала плечами. Может и так, но Хурт решил, что красоты достаточно для жизни.

– Могла. Знаешь, дуры – они опасные, а если дура еще и жизнью обделена, и муж ей изменяет…

– С кем?

– В данный момент – с Лаллией Жескар, это падчерица Эрвины.

– Они друг друга знают?

– Подозреваю, что там самые романтические чувства полыхают.

– У Вирента? К этому круглобокому недоразумению?

– Кошелек там крупнее боков, сам понимаешь.

Понял, задумчиво кивнул.

– А у Делии половина багажа – книги на тему, как приворожить мужа. Ладно, поменьше, но суть ты понял?

– Понял. Могли что угодно подсунуть.

– Да. Керт, а когда все это началось?

Хуртар серьезно задумался.

– Месяц назад погиб сын Эрарда. Три пятиницы назад зараза свалила самого лэрра, он написал.

– Значит, месяц. Тогда… а есть возможность узнать, кто и где был?

– Зачем? Порчу можно навести хоть откуда…

– А кровь достать? Хоть где?

Керт пожал плечами.

– Ладно. Что именно нужно?

– Где эти семейки были два месяца назад, месяц назад и три пятиницы назад.

– И сопоставить? Неглупо…

– Я в свое время с деньгами работала, знаю, что без отчетности и птица не несется. Так как?

– Узнаю. Завтра же вестника отправлю.

– Это долго?

Керт покачал головой.

– Доеду до города и отправлю.

– И? Тебе сразу ответят?

Несколько минут Керт смотрел на меня непонимающими глазами. Потом сообразил.

– Вестник – это почти мгновенно. Я пишу письмо, его шифруют и отправляют отцу. Дойдет к вечеру, если отправлю с утра.

– Это хорошо, нам время дорого.

Керт энергично кивнул. И потер язву под рукавом, похоже, эта дрянь еще и болела как невесть что.

– А ты здесь один?

– Я же сказал…

– Без слуг, без сопровождения?

Керт потупился.

– У меня есть связи, но это в городке, рядом.

– А туда еще добраться надо. А здесь – только я?

– Да.

И почему мне кажется, что он врет? Ладно, потерпим, дело житейское.

– Продолжаем дальше? По нашей компании?

– Слушаю, – Керт нацелился пером на лист пергамента.

– Это по племянницам по сестре. Теперь – со стороны жены. Колетт Дален. Стерва редкостная, я бы ее не исключала.

– У них с лэрром и капли общей крови нет.

– Зато мозги у нее высокой пробы. Могла и достать, и подговорить кого… сколько дней может храниться кровь?

– Ровно сутки. Если вне тела, потом она уже непригодна ни для чего. Связи разорваны…

Ага.

– Заметим, у Колетт нет общей крови, зато есть брат. Почти такой же, как и ты, его отец лэрр Эрард.

– Вот даже как?

– Брат не особо умен, женат на откровенной шлюхе, кстати, она спит с мужем Асанты, и кажется, они знакомы.

– Даже так? Интересно…

– Детей у них до сих пор нет, подозреваю, что это из-за супруги. У Колетт они есть, кстати?

– Да.

– Ладно, это детали. В общем, сама Колетт могла что хочешь. И порчу наслать, и подучить, и воспользоваться дурачком-братцем.

– Да, дела…

Мне тоже было грустно.

– Ну и как мы будем все это распутывать?

Керт пожал плечами.

– Для начала послушаем завещание. Лэрр писал, что там есть сюрприз для всех присутствующих. Понаблюдаем, послушаем, что говорить будут, посмотрим… ну а потом и проверить можно. Кто там, что там, как, заодно и данные придут.

Я кивнула.

Эх, мистеру Холмсу легче было. Там-то все просто, вот убитый, вот пуля или нож, можно следы искать…

А тут-то убийство на расстоянии. И песец…

Ладно. Утешает то, что парень готов работать, а не ждет, что убийца на него сам выскочит. Уже хорошо. Ну что, будем искать?

А куда я денусь, эх, бедная я летяга…

* * *

Ночной патруль.

Я вспомнила старый фильм и загрустила. Эх, плохо жить без родины.[6]6
  Если кого интересует, есть фильм, «Ночной патруль», 1957 г. очень советский, но теплый. прим. авт.


[Закрыть]

А теперь занесло меня сюда, и кто его знает…

Та-ак?

А это что за новости?

Колетт Дален – и Симон Жескар? Старший?

– Я все сделал, как вы сказали!

– Если бы ты все сделал, как я сказала, у нас бы сейчас и проблем не было! За что я тебе плачу?

– За то, чтобы вас кое с кем не связали, лэрра.

– Другого посредника найду!

– Да кто ж вам за такие медяки работать будет.

– Медяки? Ты, дружок, свое получил, скажешь, нет? И за этой курицей приданое взял?

– Да какое там приданое! Один дом, и тот абы какой!

– В столице. И не самый плохой.

– Ну…

– И Лалли твою в свет выведут. Так что хватит ныть. Вот тебе деньги, и чтобы в следующий раз без промашки, понял?

– Да, ларра.

И двое, обменявшись не слишком любезными взглядами, расходятся в разные стороны.

Ну и что здесь происходит?

* * *

Второй интересный момент ждет меня в каретном сарае.

Вопреки всем штампам, в конюшне ничего не происходит. Наверное, неудобно. И конюх там спит, можно нашуметь, разбудить, и соломы на платье нахватать, и вообще – некомфортно. А вот каретный сарай – место более приятное. И тихо, и кареты есть, можно на сиденье устроиться…

И ведь устроились, затейники.

А кто тут у нас?

Ну, елы-палы! Да в этом доме хоть кто-то честный остался? Или все друг с другом переспали, а оставшимся наврали?

Тира воодушевленно стоит на коленях перед Симоном-младшим и занимается…

Нет, молитвы она не читает. Но рот у нее занят. Вот коза!

Ради интереса я проверила, где остальные Ластаны. Оказались – в своих комнатах. Только вот Мира не спала, сидела, что-то читала… такого, научного вида? Чем интересуемся?

Недолго думая, я свалила свечу. Девчонка метнулась ее подхватить, бросила книгу, и я беспрепятственно поглядела на обложку.

Бархейнский язык в ритуалистике.

Замечательно. А зачем он тебе – в ритуалистике? А, детка?

Надо завтра поделиться этим с союзником. Честное слово, гадюшник.

Хотя – нет. Простите меня, змейки. Я вас оскорбила напрасно. По сравнению с местными обитателями вы такие… высокоморальные.

* * *

Оглашение завещания.

Из города приехал невысокий сутулый человечек в чем-то вроде пенсне. Как раз к завтраку. В черном костюме, он так напоминал моего первого начальника, Семена Марковича, что меня аж на слезу умиления пробило. Так и показалось, что сейчас он изречет: «Баланс – не кобель, его не сводить, а чувствовать надо…»

Зато какой был бухгалтер! От Бога. Надо полагать – от Яхве.

Ладно… а этому что надо?

Первым заговорил Керт на правах хуртара.

– Добрый день, тарр Алар.

– Добрый, лэрр Тайрен. Надеюсь, у вас все благополучно.

И голос почти такой же. Жуть…

– Не жалуемся. Я полагаю, вы прибыли огласить завещание?

– Да, лэрр.

– Позавтракаете с нами?

– Нет. Благодарю вас за приглашение, но я уже сыт. Я подожду вас в курительной.

Завтрак закончился ровно за шесть минут. И – молча.

Первой из-за стола поднялась Делия, последней, через девять минут, Колетт. Остальные уложились в трехминутный промежуток, от шести до девяти минут. Да, золото манит нас…

* * *

Курительная оказалась большой комфортно обставленной комнатой. Предназначалась она явно для мужчин. Благородные коричневые и темно-зеленые тона, немного черного, много дерева, тяжелые удобные кресла, полированный паркет… никаких ковров.

Зато есть камин, а по стенам развешаны картины и оружие. Есть бар с напитками, есть диван… да, отдыхать тут хорошо.

Поверенный уселся в одно из кресел, но выглядел при этом так, словно ему гвоздей под попу насовали. Перед ним, на маленьком столике, лежало завещание. Этакий свиток с большой сургучной блямбой.

Послушаем.

– Лэрры и ларры, тэрры и тарры, я вижу здесь людей, которые не упомянуты в завещании…

Колетт нашлась первой.

– Тарр Алар, они могут присутствовать, как члены семей. Допустим, тарра Жескар в завещание включена? Простите, ларра…

– Да, ларра.

– А это ее семья. И то же самое с ларрой Ардаль. Здесь находятся ее муж и дочери.

Тарр недовольно пожевал губами.

– Ладно… допустим.

– И все равно у вас попросят копии. Так что будьте снисходительны.

Тарр снисходителен не был, но пока всю эту шушеру разгонишь, полдня пройдет. Он решил согласиться на меньшее зло и махнул рукой.

– Хорошо, ларра. Итак, прошу внимания.

Мог бы и не просить. И так тишина стоит – слышно, как мухи… размышляют.

Тарр медленно развернул свиток, и принялся читать.

Последняя воля лэрра Эрарда Фаулза.

Дано семнадцатого валеля 2678 года от В.Б.

Я, лэрр Эрард Фаулз, будучи в здравом уме и твердой памяти выражаю мою последнюю волю. Мое состояние включает…

Перечисление я слушала внимательно. Первую минуту. Сбилась строчке на двадцатой и решила не заморачиваться.

Я все равно не знаю этот мир. Догадываюсь, что конеферма – это дорого. Но и вкладываться туда надо, разве нет?

Деньги – большие, но сколько это – двадцать тысяч золотых? В местных масштабах? Я же даже ни разу картошку не покупала, может этого на год жизни хватит, а может, на десять? Да и суммы перечислялись по разным банкам. Лэрр свято придерживался принципа «не хранить все яйца в одной корзине».

Опять же, пай в торговом деле?

А что с ним делают? Как он приносит доход? И сколько? Надо ли туда вкладываться?

Эх, ничего-то я здесь не знаю… учиться надо. Раскрутить, что ли, Керта на лекцию? Хорошая идея. Сопру копию завещания, и пусть разъясняет по пунктам. Раз уж мы напарники…

Или вот, доля в корабельной верфи?

Дорого, наверное. А насколько полезно? Я знаю, корабли – удовольствие не из дешевых, и оплатить их может далеко не всякий.

Но остальные слушали, как песню. И неудивительно, им-то это и достанется, не одному, так другому.

После перечисления общего баланса пошло распределение.

Верным слугам оставили по сотне золотых на нос, единовременно. Судя по довольным лицам – это много. Найдут применение, и лэрра добрым словом вспомнят. И жалование выплатить за год. Потом – пусть договариваются с хозяином, захочет – оставит, нет – не судьба.

Общее отношение выразила экономка.

– Золотой человек был…

Вот даже и не сомневаюсь. Золотоносный.

– Моим племянницам. Эрвине Ардаль я оставляю мой пай в верфи и десять тысяч золотом.

Симон почти с любовью посмотрел на жену.

– Асанте Ардаль – десять тысяч золотом и пай в торговом деле тарра Невера.

И опять нежный взгляд.

– Делии Ардаль я оставляю десять тысяч золотом. Они будут положены в банк и с них можно будет брать только проценты. Основной капитал Делии будет недоступен до сорока лет.

Делия разулыбалась, но влюбленного взгляда не дождалась. Судя по всему, супруг предпочел бы снять всю сумму и оставить жену с носом. А так… сколько там тех процентов?

Подозреваю, жить на них будет можно, но не богато и не роскошно. Может, и правильно, дура же. А так хоть на панель не попадет…

– Моему внебрачному сыну, Рандану Фаулзу, двадцать тысяч золотом и конеферму. Деньги должны быть положены в банк и проценты с них должны тратиться только на дела фермы, в противном случае все отойдет в собственность храма.

Рандан довольно улыбнулся. Алисин сверкнула глазами, ее этот вариант тоже не устраивал. Ни платье не купить… хотя – варианты есть. К примеру, платье для выездки. Платье для выноса навоза, платье для чистки стойла…

– Колетт Дален. Моя библиотека. Мое поместье на побережье, в районе Ларс-дэр, и сорок тысяч золотом, на продолжение исследований.

На Колетт поглядели с завистью. Она не повела и ухом.

– Мое основное состояние достается моему сыну.

Рандан выпрямился, но…

– Мой признанный сын умер, но у меня есть еще два сына, кроме Рандана Фаулза. Они приедут в течение месяца. Если приедут оба, состояние поделится между ними двумя, если приедет один – все состояние достанется ему.

Я посмотрела на Керта.

Нет, вставать и объявляться он не собирался. Интересно, почему?

– Условие…

Я обратилась в слух, и едва не зааплодировала лэрру.

Получить все вышеперечисленное присутствующие могли при одном-единственному условии. С сего дня они обязаны были прожить в доме лэрра ровно месяц. Потом – приезжает поверенный, привозит им документы на владения, и скатертью дорожка.

Но – ровно месяц.

Они не в тюрьме, они ничем не ограничены, но условие простое. Они обязаны ночевать в доме весь месяц и завтракать в доме. Если кто-то без уважительной причины нарушит это условие, завещанного он не дождется. Правда, остальные от этого ничего не выиграют, капитал вернется в основной и отойдет к сыну Эрарда.

Лэрр, ну вы и садист!

Месяц!

И глядя на лица окружающих, я отчетливо понимаю, что они с места не сдвинутся. Сидеть будут, ждать будут, надеяться…

Авось, не переубивают друг друга?

– Если мои сыновья не объявятся по истечении месяца, имущество будет обращено в деньги и поделено между присутствующими.

Все.

Не то, что не уедут – выгонять придется. Но мне так даже лучше. У меня месяц, в течение которого все фигуранты будут доступны. И я постараюсь найти убийцу.

А сыновья…

Надо будет поговорить об этом с Кертом.

* * *

Обед не состоялся. Все были по горло сыты новостями.

Ластан оседлал себе коня и поехал прокатиться, Вирент составил ему компанию. Три сестрички опять собрались в гостиной. Колетт искала в библиотеке опись, судя по всему, лэрр Эрард сделал ей отличный подарок, Алисин шипела у себя в комнате на Рандана, а Тира и Мира с осознанием своего превосходства болтали с Симоном и Лаллией.

Я просто разрывалась на части.

Потом как-то приспособилась. Отправила Керта к молодежи, а сама наблюдала за сестричками. Делия дулась, а две старших ее утешали.

И муж-то у нее уехал, и не оценил, какая она замечательная, и не похвалил… а проценты с десяти тысяч… ага, поняла. Сто золотых в год. В году десять месяцев, то есть дамочка получает десятку золотом в месяц. Заодно и цены назвали.

Десятки золотом не хватит на дом, но снять скромную квартирку в доходном доме и жить не впроголодь – вполне. Хлеб медяки стоит, снять комнату, даже в столице, три золотых в месяц, а в провинции и цены ниже.

Сестры ее утешали, но получалось плохо, слишком уж довольные у них были моськи. Их-то никто и ни в чем не ограничивал.

Но… лэрр был прав полностью. Даже если муж эту дуру бросит. Даже если она запьет. Даже если помрет – все детям достанется.

До сорока лет ей доступны только проценты, а за это время много воды утечет. И дочь у нее подрастет, если не полная дура окажется, найдет, как деньги в свои руки взять, да и вообще. Я знаю, что я бы сделала в таком случае. Уехала в столицу, разобралась бы с паями и бумагами, работала бы и копила, вкладывалась и участвовала…

Один раз мне это уже удалось, кто сказал, что второй раз не удастся?

Да и месяц прожить на всем готовом Делии тоже нравилось. Спокойно, уютно, по хозяйству заниматься не надо, ребенком заниматься не надо, с ней слуги нянчатся, ну и?

Делия может делать то, что ей лучше всего удается. Прихорашиваться, бездельничать и сплетничать. Бедные ее сестры.

* * *

Ужин.

Первой подняла тост Колетт. Как ни странно, ей даже мужчины уступили пальму первенства. Хотя… чего тут странного?

Она чувствует себя главной, она себя так воспринимает, и это передается остальным. У меня подруга была – страшна, как крокодил. Только что не зеленая, а так все совпадало. Короста от выдавленных прыщей, улыбка, слезящиеся глаза…

И что? Совершенно ей это не мешало чувствовать себя красавицей, щебетать со всеми, а до окончания института два раза замуж выйти. Первый раз за однокурсника, аж на полгода, зато второй раз клюнул целый доктор наук. Так и создали ячейку общества. Довольны, счастливы, трое детей. Ну и ладно, пусть им будет хорошо в том мире, а мне в этом.

Дело в Колетт. Она ощущает себя главной, все остальные готовы переложить это на нее, ну и распоряжается ларра. Чем плохо-то?

– Я хочу поднять бокал за моего дядю, лэрра Эрарда. Пусть дым унесет его на небеса Хурта!

Все встали, молча подняли бокалы – и выпили. Разом и до дна. Обычай, видимо.

И принялись за еду. Несколько минут они ели молча, потом не утерпела Делия.

– А сыновья… Колетт, ты знала, что у дяди есть внебрачные сыновья?

– Догадывалась, – не стала врать Колетт.

– А почему нам не сказала?

Колетт воззрилась на Делию с искренним недоумением. Да, дурость – это страшная сила, даже Колетт в тупик поставили. Но потом все-таки нашлась с ответом.

– Делия, это его личное дело, семейное.

– Но мы же его семья!

– И сколько раз в год вы с ним виделись? Или – раз в сколько лет?

Умыла. Но это Эрвину и Асанту.

– Мы все равно дядю любили!

– Не сомневаюсь, ему было от этого намного легче.

Тарр Жескар-старший посмотрел на жену.

– Ну что, дорогуша, отдохнем здесь месяц – и домой?

– Да, дорогой, – Эрвина улыбалась.

– Сим, а ты завтра в город съездишь, указания отошлешь. Делу без хозяина не в радость…

– Так может, я сам поеду? – прищурился Жескар-младший.

– Я подумаю. Может, через пятиницу…

Я пристально наблюдала за гостями. Почему-то Тира была недовольна… ну, что поделать? Секс – еще не повод для знакомства. Тем более – для продолжения отношений.

* * *

Ночью мы сидели в кабинете.

Керт перебирал бумаги на столе, я вычесывала хвост.

– Почему ты не признался, что внебрачный сын?

– Я не признанный. И… ты уверена, что лэрр имел в виду меня?

Я подумала пару минут.

– А кого?

– Кого угодно. Лэрр Эрард отличался любвеобильностью.

Я хмыкнула.

– Допустим. Ты считаешь, что лэрр имел в виду кого-то другого, и будешь его ждать? Здесь?

– Да.

– О чем молодежь болтала? Тебе там глазки строить не пытались?

– Ревнуешь? – пошутил Керт.

Я фыркнула.

– Был бы ты самцом летяги, я б еще подумала. А так – извини, некомфортно будет. Ни мне, ни тебе…

– Амура, а какая ты была, когда была человеком?

– Человеком и была, – буркнула я.

Какая-какая. Красивая, вот. Только кто б сказал дуре, что красота – не гарантия выигрыша, а только бонус. И не факт, что к чему-то хорошему.

– Извини, если что не так…

Я подумала минуту.

– Ладно, смотри.

И попробовала воспроизвести себя, какой была в семнадцать лет. Тело летяги расплылось облачком пала, а потом из него начала формироваться высокая худощавая фигура и приятными округлостями в нужных местах. Да, такой я и была когда-то, только более плотной.

– Красиво.

Я пожала призрачными плечами и опять трансформировалась в летягу.

– Так было. И что?

– Жаль…

– Да ладно, вон сколько вокруг тебя девушек.

– Скучные они, – махнул рукой Керт. – И разговаривать с ними почти не о чем.

Я хмыкнула.

Да, здесь процветала «южная» система. Маргарет Митчелл умилилась бы, на местных барышень глядя. Благородная девица обязана быть хрупкой, нежной и беспомощной. А еще закатывать глазки и шептать: «ах, вы такой умный… я ничего не знаю… я бы без вас пропала».

Мужчины в это, понятно, не верили, но девушкам помогали исправно.

Так принято.

Так – правильно.

Керт исключением не был, и с дамами себя держал куда как лучше, чем тот же тарр Жескар-младший, порода чувствовалась. И Мира на него поглядывала за ужином, и Тира, беспристрастной оставалась только Лаллия.

Отец поглядывал на нее даже с гордостью. Вот, моя-то как, не то, что ваши, бла-ародные, на мужиков не косится, ковыряет себе капусту, и всем довольна.

– А ты жену для разговоров заводить будешь? Может, лучше попугая?

– Или летягу? – прищурился Керт.

– Гадить буду, – предупредила я. – В тапки.

– Не будешь. И вообще, лучше хорошая летяга, чем плохая жена.

– Жена с приданым плохой не бывает, – фыркнула я. – Тут главное, чтобы надолго хватило… ты к Мире присмотрись, например?

– Почему – именно к Мире? Мне брюнеточки больше нравятся, а у Миры лицо, как у лошади.

Это да, Тира была симпатичнее, если объективно.

– А она одна еще не занята…

– Так… а Тира?

– И занята, и уже не девушка, – пожала я плечами. – Судя по тому, чем они с Жескаром-младшим занимались…

– Серьезно?

– Вполне. И… я еще Колетт подслушала. Она с Жескаром-старшим разговаривала…

Разговор я пересказала почти дословно. Керт слушал, кусал кончик пера. Потом дописал отцу еще с десяток вопросов, показал мне свиток, я прочитала и кивнула.

Знать-то это надо. Но чем оно поможет?

И как это сыщики воров ловили? Как у них все так легко получалось? Их, наверное, учили… а мы, балбесы…

* * *

Следующий день прошел спокойно.

Я так думаю, это не из-за благородства окружающих, а просто – никому ссориться не хотелось. Делили личных медведей. Получили-то они много, хорошо так получили… теперь распределить. Керт письмо отвез, отправил и вернулся, мне показалось – быстро, но чему удивляться? Вряд ли он мне раскрыл все карты, наверняка у него тут есть доверенный человек – дело житейское.

А то, что вечером, даже поздно ночью, я поймала Вирента Ольдана там же, почти в той же позе и с той же бабой…

Ну и что?

Ладно бы с кем другим, а с Лаллией Жескар даже неинтересно.

* * *

А вот утро началось несахарно.

Крик переполошил всех, кто находился в доме. Я рванула на вопль, задрав хвост.

Кричала Мира Ластан. Кричала и смотрела на свою руку… на ней, прямо на кисти, виднелась отчетливая язвочка.

И я такие уже два раза видела.

Проклятие?

Но кто? Как?

– Мира, Мирочка…

Адам потерял всякое соображение и крутился рядом с дочерью, словно волчок. Асанта взглянула и в обмороке улеглась в кресло, сестры бросились хлопотать над ней.

Тира таращилась с любопытством, как и Жескали. Керт с трудом пробился через толпу.

– Так… руки покажи!

Мира послушно вытянула кисть вперед.

– Проклятие, – кивнул Керт. – Погоди, проверю.

И снял с шеи маленький камушек на цепочке. Прозрачный такой, словно лунные камушки. Светлый, даже чуть голубоватый – ненадолго.

Стоило поместить камушек над ладонью Миры, как он начал наливаться мутно-красным, потом по нему поплыли черные разводы…

– Проклятие, – подтвердил хуртар. – На родной крови, наподобие того, что свело в могилу лэрра Эрарда… наложено сегодня ночью.

– Ага, – глубокомысленно кивнул Жескар-старший. – А чья кровь-то пользовалась?

А ведь не дурак. Хотя… торговцы дураками не бывают, иначе они и торговцами перестают быть. Быстро так.

Керт посмотрел на него, потом сообразил и кивнул.

– Родственная. Не Миры.

Тира взвыла в голос.

– Это я виновата!!! Я!!!

И упала на пол, поползла к сестре, путаясь в подоле.

– Мирочка, прости меня, дуру… я не хотела…

– Проклинать? – взвился Адам.

– Дядя!!! Нет!!!

И Тира вытянула вперед руку. Там алела глубокая царапина.

– Я сегодня утром обнаружила, что оцарапалась… не знаю, где…

Эх, а каретный сарай я и не проверяла.

Адам смотрел большими глазами.

– А ты… язв нет?

Керт отвел камушек от Миры и кивнул домоправительнице, которая тоже смотрела на весь этот балаган.

– Чашу соленой воды принеси. Живо!

Та закивала – и рванула с места.

Вода была доставлена спустя минуту, и Керт погрузил туда камушек. Подождал, пока тот посветлеет, и поднес его к Тире.

Камушек не изменил своего цвета.

– На тебе проклятия нет.

Тира выдохнула и почти осела на ковер, но Керт не удержался.

– Может еще наложат. Кровь сутки годна.

Девушка потеряла сознание.

Колетт Дален, которая появилась незаметно, сунула ей под нос флакон с нюхательной солью.

– Дыши, детка.

Интересно, а проклятие то же, что и у Керта? А оно не заразно? Ну, как сифилис, например? Или ветрянка?

* * *

Бардак продолжался еще битых два часа.

Пока успокоили Миру, пока то, пока се…

Как – успокоили? Девушка все равно впала в отчаяние и выходить из своей комнаты отказалась, Тира вызвалась остаться при ней.

Керт отправился к себе. Там-то, в его покоях мы и пообщались.

– Керт!

– Амура! Хорошо, что ты пришла… я уж думал, как тебя вызвать.

– Позвать. Сам знаешь, чего тут сложного?

Керт кивнул и плюхнулся с размаху в кресло.

– Вот сука!

– Кто?

– Проклинатель…

– Так это то же, что у тебя?

– И что у дяди.

– Керт, так это же здорово!

Мужчина поглядел на меня с сомнением. Типа, а летяги с ума сходят? Я фыркнула.

– Не понимаешь ты… вот смотри! Значит тот, кто проклинал – здесь, в доме.

– Ага, меня это очень утешает. А вдруг это – не тот? Просто он бумаги получил?

Я потерла мордочку лапой.

– От кого-то ведь получил… так что найдем! Поцарапать эту дуру мог только тот, кто был в доме.

– А кто там был?

Я задумалась.

– Так… ну Вирента можешь выкинуть. Слушай, а сколько времени занимает наложить проклятие? И где его накладывают?

– Амура, ты чудо!

Керт аж подскочил.

– Я знаю. А почему?

– Потому что проклятие не могли наложить в доме. Это надо было выйти наружу…

– Слуги обувь уже вычистили?

– Этим с вечера занимаются… рысью!

Спустя десять минут мы озадаченно переглядывались.

Здесь было принято ходить по дому в домашних туфельках, легких, шелковых, которые не царапали паркет. А выходя из дома обували ботинки. Высокие, удобные, чем-то похожие на «Гриндерсы». Причем, это была обувь-унисекс.

Или мягкие сапожки.

Так вот. Испачканной обуви было две пары. Одна принадлежала Асанте Ластан, вторая Колетт Дален. Нам оставалось только переглядываться.

– Тех, кто выходил – было двое?

Я подумала.

– А по размерам ног – как? Если нога маленькая, большой сапог надевать не станешь, неудобно…

Призванный слуга потыкал пальцем, и оказалось, что вне подозрения двое.

Эрвина Жескар, у нее нога аж до сорок второго размера вымахала, как я на глаз прикинула, она бы скорее мужскую обувь надела. А в эти ботики у нее нога не влезет, даже если пальцы отрезать…

Лаллия Жескар. Эту я видела в объятиях Вирента, ей не до того. Времени бы не хватило. Это ж надо потрахаться, потом прийти кровь взять, царапка-то свежая, ночная, потом ритуал провести… разорваться, что ли?

Теперь надо найти место, где проводили ритуал.

– А когда ритуалы проводят?

– В самый темный ночной час. Как правило.

Я вздохнула.

В три часа ночи я уже спала и десятый сон видела. Домовые духи не спят?

Еще как спят, свернувшись пушистым клубочком и уткнув нос – в хвост. Я не просто призрак, я дух. Я ем, я сплю… и кстати, надо бы еще кухарку построить. А чего она на меня мышеловок понаставила, зараза?

Двоих мы исключили. Осталось… ладно, Миру тоже исключаем.

– А откат не может быть?

– Нет. Он не так проявляется.

– А вдруг?

– Нет. Это исключено. Это проклятие мы давно знаем, оно, кстати, последние лет десять вообще не применялось.

– Почему?

– А оно очень простое. Очень. Все делается на собственной силе проклинателя, его крови и крови жертвы.

– Так это ж наоборот, хорошо?

– Плохо. В обычных проклятиях есть возможность принести жертву, петуха, к примеру, или ягненка… кто бы не проклинал, сейчас этот человек едва на ногах стоит.

– От потери сил?

– Да.

– А если их восполнить?

– Ну…

– На кухню?

Кухарка нас тоже «порадовала».

Из кладовки пропал здоровущий кусман мяса, копченого. И банку с вареньем кто-то ополовинил.

Вот и ответ. Белок, глюкоза, и проклинатель вполне себе стоит на ногах. Может еще на них и попрыгать по желанию. Не идеальный рецепт, шоколадом лучше было бы, но что попалось…

– А кладовка не заперта? – догадался спросить Керт.

– Из закрытой сперли! – рявкнула кухарка.

То есть…

Я пригляделась к замку. А ведь и верно, вот царапины… отмычка?

И кто это у нас такой просвещенный?

Керт сам поехал искать место проведения ритуала. Обосновал просто – если я домовой дух, то вне дома потеряю часть своих сил и способностей. А значит каждый должен заниматься своим делом.

Я согласилась.

Интересно было бы посмотреть, но действительно: лошадь – это вам не мотоцикл. Даже не велик. Чтобы на ней ездить, нужны определенные знания, умения, навыки, а еще – железная попа. А у меня она мягкая и плюшевая.

Трястись на седле невесть сколько часов? Ради того, чтобы полюбоваться на место проведения ритуала?

Ага, вот у нас тут завелся проклинатель-идиот. Который не догадается за собой следы замести, можно – обыкновенным веничком. Наломать, подмести и порадоваться. А будь он еще умнее…

Срезаются несколько квадратов дерна, в стратегических местах ставятся свечи, рисуется фигура, после ритуала дерн возвращается на место.

Через два дня это место под лупой не отличат от соседнего.

Нет, не верю я, что у Керта получится найти что-то этакое. А значит…

Значит – пошли по дому.

Мира рыдала так, что становилось страшно. Еще бы, испугалась девчонка. Здесь проклятие – угроза не хуже СПИДа. Отец и Тира ее утешали наперебой.

Может, мне и показалось, но отец-то за чадушку переживал совершенно искренне, а вот Тира… Тире, такое ощущение, было наплевать. Тревогу за сестру она изображала хорошо, талантливо, но – по обязанности. Хотя чего тут удивительного?

Тонкости у Адама Ластана было как у дубового полена, чувствительности – в той же мере. А бабы, даже в подростковом возрасте (особенно в нем) народ сложный и загадочный. Нет, не от слова загадка, а от слова «гад». Те еще гадины.

Мог он чем-то задеть племянницу? Выделять дочь, подчеркивать, что она для него важнее?

Да спокойно! И это понятно, это жизнь. Он и так повел себя, как мужчина, не отдал малышку ни в приют, ни куда-нибудь на воспитание, оставил у себя. Но вот вникать в тонкости движений дамской души?

Это ему было просто не под силу.

А подростки, кстати, бывают еще и жутко неблагодарны. Было дело…

У меня знакомые усыновили мальчишку. Лет до пятнадцати все было в порядке, потом, каким-то чертовым (ДА! Ни разу оно не божье было!) чудом приперся биологический папаша парня.

Алкашня и тварь. Не сдох, к сожалению, но таких и об асфальт не расшибешь. Где уж он взял имя, адрес… секретность у нас в стране на высшем уровне.

Но – явился.

И понеслось.

Ах, вы меня усыновили, вы меня не любите, айфон не покупаете, гулять до часу ночи не даете, музыку выключать требуете, уроки делать… может, вам еще и квартиру убрать?

Нашли раба!

Свободу Спартакам!

Знакомые бились в истерике примерно месяц. А потом… потом начали действовать, не без моей скромной помощи. С алкашом я посодействовала, признаюсь. Загребли его на пятнадцать суток, оттуда он в больничку уехал, где и пролежал еще с полгода. В психиатрическую. Белочку словил. Удачно выпил водочки, в которой были растворены несколько таблеточек, ну и пошел ловить синих слоников и зеленых чайничков.

Не поймал, но удовольствие все получили. А врачи еще и денежку малую, примерно так зарплату за три месяца.

А вот с сыном они придумали сами.

Нашли среди знакомых замечательную семью. Фермеры, живут в деревне, где всех средств передвижения летом трактор, а зимой – лыжи. Автобус туда не ходит, электричество от генератора, а интернет и сети связи…

Сеть есть. Рыбацкая.

Связь?

Можешь лопатой с коровника помахать, авось спутник и заметит. Заодно коровник почисть.

Да, есть в России и такие уголки, не все еще прогресс испоганил. Туда-то и поехал на эти полгода паренек. С четкой программой «opus enim bonum».[7]7
  Труд – это благо. Это выражение употребляет один из моих знакомых медиков, а уж его знание латыни – на его совести, прим. авт.


[Закрыть]

Школу, конечно, пришлось пропустить, взяли академку. И – вперед.

Программа парню не понравилась, но получил пару раз по заднице лопатой, лег спать без ужина и понял, что работать – надо.