Текст книги "Волк по имени Зайка (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Два–три дня – и все.

Хотя женщинам этого часто более чем достаточно. Они успевают запрыгнуть с несчастным в постель и дойти до Храма. А потом – в зависимости от ума конкретной дамы. Самые умные продолжают подпаивать мужа несколько месяцев, пока не появится привыкание. Наверное, для меня бы тоже не пожалели зелья на пару месяцев.

Мне чувствовать себя польщенным?

Если бы не зайка…

Я вернулся в комнату, обнюхал жаркое и хлеб, воду в кувшине – по счастью вино мне было попросту нельзя и сладкий пирог. Зайка хрустела капустным листом и, подумав, я присоединился к ней. Если бы что‑то еще было отравлено, она бы меня точно предупредила.

Вот ведь…

Если так и дальше пойдет – надо будет питаться одной морковкой. И быстро удирать отсюда.

А как же Крашри?

Надо расспросить Шакра. А заодно попросить его достать мне еды, если что… Понять Карената можно, но становиться добычей его дочек мне и в помрачении рассудка не захочется!

Но ведь они будут думать, что я выпил зелье. И лучше пусть думают так, а то ведь и еще как его подсунут! А вот что можно придумать?

Я остановил взгляд на зайке. А что… лесная дева – женщина?

Отлично!

И я принялся уминать ужин.

Девиц долго ждать не пришлось. Буквально спустя полчаса в дверь заскреблись – и я поблагодарил Четырехликого и зайку.

А теперь – спектакль!

Урон, конечно, для чести, но я никому не скажу, зайка промолчит, а те, кто пользуются неблагородными методами, благородства в ответ и не заслуживают.

Вот.

Зая.

После ужина я расположилась поудобнее, и принялась смотреть спектакль. А именно – явление двух девиц.

Нет, у нас в Лесу ухаживание обставляется проще. К тому же, самочек у нас меньше, а самцов больше, поэтому одна и та же самочка часто нравится двум–трем самцам. Я – исключение, увы… И когда самка выбирает себе пару, то дает намеками понять об этом парню. Приглашает его погулять вместе, побегать в полнолуние, угощает чем‑нибудь вкусненьким…

Пары намеков хватает – и парень принимается ухаживать интенсивнее. Приносит цветы, опять же – дичь, потом они начинают спать вместе, и наконец вместе жить, когда построят дом.

А тут так странно…

Я уже поняла, что лойрио – птица редкостная. Но чтобы так поступать?

Девушки были разряжены в пух и прах, даже я это поняла. Роскошные платья, высокие прически, драгоценности, краска на лицах… страшновато даже стало.

У нас женщины вообще лица не красят, мы же в любой момент можем перекинуться, а в этом случае… одежда рвется, краска остается на шерсти… румяна на медвежьей морде и помада с пудрой будут смотреться достаточно необычно, не так ли?

Девицы пристроились на кровати, одна с одной стороны, вторая с другой, а потом нас захлестнула волна щебета. Что‑то подобное начинается, когда стрижи видят, что к гнезду подбирается опасность. Они летят всей стаей, кричат, шумят – и не разобрать ни единой связной фразы. Я точно не разбирала. Колин, кажется, ориентировался в этом получше. Он что‑то вежливо отвечал, но потом все чаще начал сбиваться, смотреть в стену, вздыхать…

– что‑то не так, лойрио? – осведомилась описанная мной.

– Я все время вспоминаю ту девушку из леса. Какая же она была красивая…

– Но вы ее с тех пор ни разу не видели? – вступила вторая.

– Она все время у меня в сердце. Кажется, я умру, если еще раз ее не увижу. Она была такой…. Такой… воздушной, восхитительной, нежной…

Я перестала слушать на третьей минуте, упорно подбираясь к платью второй девицы. Медленно, по шажочку, пока никто не видит, пока все заняты Колином, который разливается, как соловей….

Девицы действительно, слушали, разинув ротики. Кажется, до них начало доходить, что шуточка обернулась против них, и приворотное сработало не на тот объект. Тут бы им и уйти, но…

Я наконец, добралась до платья еще не затронутой мной девицы и удобно устроилась. Кажется, Колин это видел, во всяком случае, он даже подался вперед, жестикулируя и рассказывая, как дух леса плыл под его сводами, светясь в полумраке…

Есть!

Платье резко намокло и запахло.

Девушка вскочила с кровати с криком возмущения. Колин поперхнулся словами и рассыпался в извинениях. Вторая злобно ухмылялась. Кажется, ей уже досталось насмешек от сестренки – и теперь она собиралась отыграться. Я изображала невинность, прячась под мышкой у юноши, который крепко прижимал меня к себе и активно извинялся, пока девицы не покинули нашу компанию.

А потом, когда закрылась дверь, вытащил меня из подушек и крепко поцеловал прямо в нос.

Тьфу, ненормальный!

Но по крайней мере, от него ничем плохим не пахло и зубы у него здоровые.

– Заинька моя, я тебя обожаю! Ты лучшая!

Эххх, если бы это сказали человеку, а не зайцу.

Лойрио Каренат.

Приворотное подействовало, но не так. Недаром я терпеть не мог старую ведьму.

Мальчишка только больше говорил о своей лесной девице – и не смотрел на моих девчонок. А лекарь донес, что завтра–послезавтра Колин точно уедет. А что ему здесь делать?

Раны почти закрылись, чувствует он себя просто великолепно, а еще ему надо торопиться на похороны матери. Если б не это, его можно было бы задержать по долгу гостеприимства, но тут уж…

А что там будет на похоронах – Четырехликий его знает.

Нет, надо что‑то решать либо этой – либо следующей ночью.

Я достал монетку.

Король – старшая, решка – младшая. Которая выпадет, та и пойдет через потайной ход. А уж я расстараюсь, покараулю в коридоре…

Прежде чем мальчишка проснется, дочь уже окажется у него в постели, а дальше… дальше все пойдет по накатанной.

Лайса.

М–да, повезло мне. Хотя что удивительного? Я красивая и умная, таким чаще всего и везет…

Зайкин след я проследила до дороги, а там едва не потеряла. Но я же умная! Я подумала и отправилась расспрашивать про Зайку в ближайшую таверну.

Ближайшая оказалась в нескольких часах бега. Я пригляделась из леса, принюхалась – и принялась перекидываться. Медленно, осторожно… главное – не нашуметь. Потом достала из узелка человеческое платье, натянула и отправилась к небольшому домику, откуда доносился шум и крики.

М–да.

Все‑таки люди – омерзительно грязные твари. Где живут – там и гадят! Вот мы, звери, чистоплотные, мы в жизни не допускаем такого – чтобы скотный двор, нужник, мусорная куча – и все это рядом с домом. Воняет просто омерзительно.

А людишкам – что?

Они и сами‑то моются через месяц! Фу… черви навозные!

– Далеко собралась, красавица?

Парень, который окликнул меня, был молод, но уже оброс жирком. Сальные волосы, грязная, в пятнах, одежда,  бегающие глазки… но мне он пока нужен?

Я приняла позу пособлазнительнее.

– За зайчиком иду….

От парня пахнуло таким… смесь любопытства с чем‑то еще…

– Не за белым ли?

Я насторожилась.

– Угадал, милый. А ты что о нем знаешь?

По лицу парня расплылась сальная улыбка.

– Знаю. Кое‑что знаю. А чем заплатишь?

Судя по волне похоти, которая пошла от него, деньги предлагать не стоило. Я кивнула на корявую постройку рядом.

– а там что?

– а там сенник… прогуляемся?

– а там никого нет?

– Что ты! Пойдем?

Рука нагло легла мне на талию. Райшен, милый, это все только ради тебя, ведь мы должны быть вместе! Обязаны!

В сеннике было тихо и темно. Пахло травой так, что забивало даже вонь пота и дешевого вина от парня, рука которого переместилась уже намного ниже талии. Суда по похрюкиванию, ощупанное ему нравилось.

– тебя как зовут, рыженькая?

– Неважно. Так что ты знаешь про моего зайца?

– Зайчиху? Ручную?

– Да.

Руки потянули мое платье вверх. Я не сопротивлялась, не сейчас.

– Заезжал к нам пару дней назад один лойрио, вот у него была такая зверушка. Говорили, что он ее тут рядом подобрал.

Я подобралась. Человек не врал, ни капельки не врал.

– как звали лойрио?

– Кажется Торп… или Торв… не помню точно. Да и какая разница?

Ему‑то никакой… скотина!

– А куда они поехали?

– На восход.

Человек стянул с себя одежду и теперь красовался голым телом с отвисшим брюшком, кривыми ногами и грязными пятнами.

– иди ко мне, моя лапочка…

– Иду, – мурлыкнула я. Сделала пару шагов вперед – и взмахнула рукой.

Оборотень сильнее человека. Мы вполне можем вырвать кому‑нибудь горло рукой даже в человеческом облике. Это волки и медведи. Но и я могу просто перервать его, оно ведь тонкое, уязвимое и до кровяной жилы, через которую утекает жизнь, так близко…

Мужчина свалился на пол, весь в крови. Я сделала шаг назад, брезгливо обтерла попавшую на меня кровь клоком сена.

Фу, гадость. У него и кровь‑то противная…

Потом спокойно, не обращая внимания на подыхающего, сложила платье, запихнула в узел, опустилась на землю и сосредоточилась.

Больно…

Днем трансформация всегда проходит намного хуже и болезненнее, но – надо.

В сеннике никого так и не появилось. Вот и ладненько. Я взяла узел в зубы, оглянулась на парня… подох?

Да, еще минуту – и все будет кончено. Ну и лес с ним…

На восход, говорите? Лойрио Торв или Торп?

Найдем.

Теперь, когда я знаю, кого искать – обязательно найду. Живая Зайка меня совершенно не устраивает. Главное ее найти, а уж подстеречь ее… лисы охотятся на зайцев, вы не знали?

Колин.

Я лежал в кровати и смотрел на дверь.

– Зая, как ты считаешь, что они еще придумают?

Зайка дернула ушами.

– Кажется, Каренат твердо намерен женить меня на одной из своих дочек. И знаешь, если бы не та лесная девушка… я бы все равно не согласился. Жену надо искать такую, как Марго. А эти свиристелки – только про платья да развлечения и думать будут. А мне нужна добрая, умная, хозяйственная…

Зайка дернула ушами еще раз. И смотрела она внимательно и как‑то очень по–человечески. Серьезные такие голубые глазенки…

– как ты думаешь, а лесные девы – хозяйственные? Я бы на такой женился, хоть я и лойрио. Ну так что же, она все равно красивая… Ладно, это мы отвлеклись. Так что предпримет Каренат?

Зайка спрыгнула с кровати, покрутилась по комнате, подбежала к потайному ходу и замерла возле него, поставив лапки на стену.

Я пронаблюдал за умным зверьком.

– да нет, не надо тебе туда, я сейчас Шакра попрошу, пусть тебя выгуляет. Болван! Зай, а ведь – точно. Надо ночью ждать гостей…

Точно, сейчас позову Шакра, попрошу его выгулять заюшку во дворе и последить, чтобы ее не обидели, а заодно – пусть еще раз ходы проверит. Чтобы точно никто оттуда не выбрался. Пусть потом попробуют доказать, что я кого‑то обесчестил… через комод и сундук!

Зая.

Умный мальчишка, ничего не скажешь. Даже странно, что человек, отец говорил, что люди – глупые. Их легко дурачить и они ничего не видят и не слышат. Их Лес обделил что силой, что умом, что чувствами… даже второго облика у них нет! Убогие…

Но Колин выбивался из этого ряда.

И своими рассуждениями про девушек – странно, обычно у нас ребята не головой думают, а чем пониже. И бросаются на самых смазливых и вкусно пахнущих стервоз. А я ведь знаю, кто чем мажется, как эти настойки и притирания готовятся… знаю. И могла бы сделать так, чтобы Райшен от меня не отходил. Только я думала, что у нас все по–честному, специально ничем не пользовалась, чтобы нам легче дотерпеть было до моих семнадцати!

А он!

Сволочь хвостатая, чтоб тебе на Лайсе жениться!

Вот!

Я прислушалась к себе.

А ведь уже не так и обидно. Честное слово…

Кажется, переживания, дорога, стычки, Колин и прочее вытеснили из головы большую часть обиды. Сейчас я уже могла воспринимать все спокойнее и веселее. Ну, изменил мне Райшен. И что дальше‑то? Может, мне еще повезло? Вот представим, было бы у нас все, что бывает у парня с девушкой, а потом бы он загулял? Мне было бы еще больнее и противнее. Или вообще, если бы мы жили вместе…

Нет уж, увольте!

Лес мудро рассудил, не нужна мне такая радость! Это было просто минутное увлечение, детская привязанность, которую я приняла за любовь. Мой единственный и настоящий мужчина еще где‑то там, за горизонтом. И он никогда не обидит меня, я точно знаю! А пока…

Размышления прервались с приходом Шакра.

– Лойрио, звали?

– Звал. Шакр, никто нас не подслушивает?

Не подслушивает, я бы знала. Люди вообще тихо ходить не умеют, все топают, шуршат тряпками и воняют, вот! Но Шакру пришлось выглянуть за дверь.

– Нет, лойрио.

– Проверь – ходы мы задвинули надежно?

Шакр понимающе хмыкнул, но все проверил.

– Опасаетесь?

– рано мне еще жениться… да и то – мне такая, как Марго нужна, а не эти… погремушки.

– Это вы, лойрио, верно рассудили. Все хорошо задвинуто, не перелезут. А если что, мы сейчас вот так…

Сундук и комод увенчались канделябрами. Если кто полезет – грохоту будет, как в фанфары! Колин одобрительно кивнул.

– И зайку выгуляй, ладно? Она что‑то беспокоится, пусть побегает, чтобы только никто ее не обидел.

– Как скажете, лойрио.

Шакр протянул ко мне руки.. я позволила сгрести себя под брюшко и поудобнее устроилась на руках. Нравится мне эта жизнь, определенно. Все носят, балую, за ушком чешут, считают бесценным зайцем. Разве мало?

Внизу было весело и интересно.

Две собаки бегали за женой лойрио Карената. По–моему, те самые, которых Колин накормил похлебкой. С приворотным зельем так, никогда не знаешь, на кого оно сработает, а уж с животными и вовсе может быть что угодно. Пока еще дама терпела, но надолго ее точно не хватит. А что поделаешь, если с разных сторон на тебя налетают две собаки, встают на задние лапы и принимаются тереться понятно чем? А собачки‑то здоровые…

Так вам и надо тут…

Шакр выгулял меня во дворе, я спряталась за куст и быстро сделала все свои важные дела, а потом опять запросилась на ручки. Не хочу я тут бегать.

Грязно, пыльно, воняет… фу! И людей много, а меня сейчас обидеть можно.

На самом деле, кто захочет оборотня обидеть – пожалеть об этом успеет, но не слишком долго. Даже в этой форме мы намного прочнее людей. У нас крепкие кости и мышцы, клыки и когти, даже я, несмотря на всю свою безобидность, намного сильнее обычного зайца. Но в том‑то и беда, что защищаясь – я раскрою свое инкогнито и мне придется убираться отсюда. А не хотелось бы, никак не хотелось…

Я ожидала, что меня отправят сейчас обратно к Колину, но не тут‑то было.

Шакр подхватил меня поудобнее и направился на кухню. Где и принялся демонстрировать меня поварихе, расхваливая на все лады. Хотя у этой милой женщины в печке тушилась зайчатина с травами, я точно знаю. Будь я обычным зайцем – сиганула бы отсюда, только меня и видели. Но поскольку я оборотень…

Я честно выполнила несколько команд Шакра, присела, полежала, дала себя почесать, повариха млела от такой умной зайки, подручные ее – несколько девушек, тоже были счастливы, мне досталось больше яблоко и я принялась его грызть, а заодно оглядывалась по сторонам, благо, с моими глазами можно было даже головой не вертеть. Никогда не бывала на человеческих кухнях.

Большие столы, несколько лавок, дверь в погреб, откуда едва заметно тянет холодом, дверь в кладовку, где хранится то, что на холод не выставишь, тяжелые замки на обеих дверях, несколько печей, в том числе одна с открытым огнем… интересно.

Заодно я узнала, что из замка удалили двух собак – и одна из них лучший гончак хозяина. А куда деваться – если собаки проходу не дают хозяйке замка? И трутся, и трутся, и лезут к ней в неприличное место – никакого спасу нет. Мне оставалось только позлорадствовать. Приворотное зелье уметь готовить надо, между прочим. И хранить на холоде и в темноте, чтобы свойств не теряло, а не то возможны варианты.

Когда все нагладились и натискались, Шакр отнес меня обратно к Колину. И доложил, что сегодня ночью лайри Эмила пойдет на штурм. С чего он это взял?

А девчонка приказала нагреть ей воды и устроить ванну, хотя раньше таким на ночь не грешила. Перебирает ночные сорочки и выбирает лучшую. А еще ее звал отец и потом она вышла вся довольная, а ее сестра, наоборот, зеленеет от злости.

Откуда новости?

Так с кухни, девки просто ум теряют, когда им даешь что‑то пушистое погладить, у них от мозга только сюсюканье и остается – спрашивай, не хочу! Я тут же простила Шакру все его выходки. Оказывается, он не хвост распускал, а в разведке был?

Это другое, это я могу понять. И даже предоставить в его распоряжение свою чистенькую беленькую шерстку, пусть лапают, потерплю ради такого случая.

– Значит, Эмила, – протянул Колин. – Ну–ну….

– Завтра мы еще уехать не сможем?

– послезавтра.

– Это хорошо, лойрио.

– Шакр, а что с нашим пленником?

– а что с ним? Каренат хоть и трусоват, и хапуга, но не дурак. Скорее всего, он его придержит до последнего. Он же понимает, что ваш отчим ничего не даст за Крашри, наоборот, пошлет убийц – и как знать к кому?

– Если он промахнется со своими девочками?

– Обида окажется сильнее разума? Вряд ли…

– А если…

– а неважно. Я попросил Карената, у нас есть показания Крашри, записанные в присутствии лойрио. Это почти то же, что и он сам. Если вы победите, их хватит, если проиграете – их может быть в три раза больше, все равно нам уже ничего не поможет.

– Верно…

Колин вздохнул, откинул назад волосы…

– ладно. Оставь меня, хорошо? Хочу побыть один.

Шакр оставил меня на одеяле и ушел. Хлопнула дверь.

Колин смотрел в окно и молчал, только рука перебирала мою шерстку. Я тоже молчала. В комнате сгущались сумерки.

Нам было спокойно…

Колин.

Вечер прошел спокойно, а вот ночь…

Иногда мне казалось, что я атакован ордой крыс, размером с барана. В потайных ходах что‑то царапалось, скреблось, скрежетало, но прочно заблокированные входы не поддавались, а шум поднимать было нельзя. Как бы то ни было, я проснулся – и прислушивался часа два, пока все не утихло интересно, хватит им одной неудачи – или надо несколько?

Я не против, обеспечим.

Уже под утро мне удалось уснуть, рядом сопела зайка, плотно прижавшаяся к моему боку, принося уют и тепло. М–да, если у меня остался только один друг – и это заяц, значит что‑то не так или с друзьями или со мной.

Но что мне еще остается?

Зая.

Утром нас опять ждал визит двух девушек. Я по–прежнему их путала, но сейчас различия были видны невооруженным глазом.

Одна просто скисла, как молоко на солнце, вторая явно злорадствовала и вертела перед Колином грудью в платье с таким низким вырезом, что мне даже стало любопытно. Не вывалится?

А то тряхнет еще посильнее – и предъявит всем на обозрение.

А будет это считаться обесчещиванием, если она сама выпадет в присутствии свидетелей – или Колину надо тут же закрыть глаза и сказать, что он ничем не оскорбил скромность благородной девицы?

Странные у людей обычаи.

Зачем закрывать почти все тело, а оставлять на виду молочные железы? Мы так никогда не делаем, все и так друг друга не раз обнаженными видели, и в бане, и в полнолуние, и купаются все вместе – чего стесняться?

Наше тело нам от Леса подарено, что в нем может быть плохого или стыдного?

Странные существа, люди.

Колин чуть пунцовел ушами, но не отворачивался. А зачем. Если все показывают? Вторая тоже была в платье с низким вырезом, но так не крутилась. Забавные существа – люди.

– лойрио, а когда вы нас покидаете?

– Завтра утром, – выдал страшную тайну Колин. Девушки тут же всплеснули руками и принялись уверять, что не переживут его отъезда, что с приездом лойрио над замком солнце светит (а без него тут ночь стояла? Ну–ну…), что они тут вконец зачахнут (так помрут или заболеют, они бы сами определились….), что….

Одним словом, с отъездом Колина на замок должны были обрушиться все беды человечества. Сам парень в это не верил и успешно отбивал атаки до появления тяжелой артиллерии – самого лойрио Карената. Но и главный лойрио потерпел неудачу.

Колин твердо намерен был выехать как можно скорее.

Рана заживает, а остальное – пыль и прах. Сами понимаете, мать – это святое, ее похороны священны вдвойне, а если и это не аргумент – то наследство уж точно. А его упускать никак нельзя, чихнуть не успеешь – отчим по карманам все фамильные драгоценности распихает.

Лойрио Каренат понял, что номер не пройдет – и ретировался, прихватив с собой дочек. Колин фыркнул им вслед и посмотрел на меня.

– Ну что, заяц, этой ночью нас ожидает сокрушительный и решительный штурм?

Я согласно задергала ушами, чем посмешила парня.

– А мы так просто не сдадимся! Будем отбиваться до последнего! Если что – я тебя на врага натравлю, вот!

Да ты не думай, я и сама натравлюсь с удовольствием. Боевой заяц – это страшная сила. Если кого и не убью, так сами со смеху помрут.

Лойрио Каренат.

Время утекало, как вода сквозь пальцы – и мокрой ладони не оставалось. Куда там, мальчишка твердо вознамерился уехать завтра же – и его можно было понять. Отчим у него из зубастых, промешкает – на пепелище приедет. Но не уезжать же ему непомолвленным?

М–да… а как?

К девочкам он интереса не проявил, приворотное зелье не подействовало, Эмила к нему в комнату пройти не смогла – потайные ходы были закрыты, кроме того, возле его двери постоянно дежурил этот громила–стражник. Ругать его было и не за что, мне и самому такие преданные люди пригодились бы, но и хвалить… он же мешает пройти через дверь!

И что делать?

Глупый вопрос.

Людей мальчишки опаиваем снотворным, а дальше все пойдет так, как и должно было. главное сейчас выдать всем нужные инструкции.

Няньке девочек, самим девчонкам и паре доверенных слуг. Да, грубовато получается, ну да ладно. Эмила – девчонка красивая, стерпится–слюбится, а там и спасибо скажет. Итак – снотворное.

Зая.

Я нервничала.

Что‑то мне казалось, что так просто лойрио Каренат не успокоится. И Колин это подтверждал. Но вот что делать – не знали ни я, ни он.

Вроде бы ходы заложены, у двери спит Шакр, больше никак не пролезешь?

Но засова‑то на двери нет, а Шакра можно выманить, он же просто человек! Так что же мне делать?

А тревога все нарастала и нарастала, к вечеру я уже просто металась по комнате….

Снотворное в ужине меня даже и не удивило. Колин молча выставил его тем же собакам, ругнулся и изобразил раннюю сонливость!

Зашел лойрио Каренат, бросил взгляд на комод, пожелал Колину спокойной ночи – и ушел. А я взметалась уже по–настоящему. Человеческие чувства имеют запах – и пахло от мужчины едва скрываемым торжеством. Видно не было, нет! Он отлично владел собой, но запах не скроешь! Хоть полынью бы натерся, ан нет! Не знают люди, что самый страшный предатель – это их тело.

Когда мужчина ушел, я заметалась вокруг Колина, не зная, как дать ему понять… но парень понял меня без слов.

– что‑то слишком он спокоен, да, зая?

Да, да, ДА!!!

– Значит, надо отсюда уходить. И отсидеться где‑то до рассвета.

Из‑за двери донесся мощный зевок. То есть это я его таким слышала, а вот Колин…

Неужели Шакра усыпили? Тогда и остальных, точно! И нас – зачем… куда бежать?

В потайные ходы?

Я могу вывести Колина, но… Каренат их знает определенно лучше. А куда тогда?

Колин огляделся, бросил взгляд на окно…

– Зай, ко мне!

Я прыгнула на подоконник. Ага, разбежались! Ни широких подоконников, ни камней, удобных для лазанья. Я бы поднялась, но то я – оборотень. А вот Колину такие радости ни к чему – швы разойдутся. Оставались два подземных хода.

Я подбежала к одному, ко второму, принюхалась… нет, людей там нет…

Побарабанила лапками по стене.

Колин посмотрел на меня, кивнул – и принялся отодвигать сундук. Найти, куда давить, было делом минуты для оборотня. Запах, простите, остается. Если вы часто дотрагиваетесь до одного и того же камня – он будет просто вонять человеческими руками.

Колин тоже надавил – и посмотрел внутрь. Лестница особого доверия не вызывала, но это лучше, чем оставаться здесь и ждать, пока окрутят.

– Зай…

Я послушно прыгнула вперед. Правильно, у меня и нюх, и слух, а у Колина только зрение и несколько свечек. Идем вниз…

Надо бы выбраться на двор, а там уже попробовать затеряться в хозяйственных постройках. Шума Каренат поднимать не пожелает, так что с собаками нас искать не должны. Да и к чему?

– Вот, мы тут жениха дочери ищем…

– Жениха? Он ее обесчестил?

– Хуже! Он отказывается это сделать!

Я бодро прыгала вниз по ступенькам, прислушиваясь и принюхиваясь. И не зря. Голоса внизу заставили меня запрядать ушами. Колин посмотрел на меня, прижавшуюся к стене, шепотом выругался – и прыжками помчался вверх по лестнице, на ходу задув свечу. Я запрыгала вслед за ним, парень на миг притормозил, подхватил меня на руки – и побежал вверх. Мимо двери в нашу комнату – возвращаться туда нельзя – и выше. Там Колин остановился, прижался к стене и глубоко вздохнул.

– Нет, бежать куда попало мы не будем… надо медленно и осторожно.

Умный парень.

Колин.

Я остановился перевести дух. Сердце стучало быстро и неровно. Просто бегать – это ума вовсе не иметь. Зайка прижалась ко мне, маленькое сердечко быстро билось, но присутствие домашнего зверька успокаивало, а мне это и требовалось.

Если воин начинает метаться, как курица с отрубленной головой, это уже мертвый воин. Поэтому надо не нестись абы куда сломя голову, а передохнуть пару минут и подумать.

– Зай, как ты думаешь, почему лойрио Каренат так в меня вцепился. Ну да, партия я для его девчонок хорошая, ну так и получше есть. Девочки миленькие, сам он не слишком‑то беден, приданное им выделить может, а то и к королю толкнуться, чтобы его земли перешли к парню, женившемуся на одной из дочек. Это у нас не редкость. А он… приворотное, потайные ходы, теперь вот моих людей усыпили… может он состоять в заговоре с Рылом?

Зайка дернула ушами.

– Вот и я думаю, что не может. Рылу после смерти моей матери надо на ком‑то жениться, но земля у него пока своя, ему наследная нужна, а девицы местные этого не дадут. Мы ведь с Филиппом сведения собирали не один год, сначала он, потом мы вместе. Рыло даже не приезжал сюда ни разу. И Каренат к нему тоже не ездил. К чему такая конспирация несколько лет? Опять‑таки, письмо королю было отправлено, Шакр проследил. Нет, все‑таки вряд ли это Рыло. Но что тогда?

Внизу послышался отчетливый шум. Зайка напряглась, глянула вверх…

Кажется, выбора у меня не остаётся. Я медленно, чтобы не шуметь, двинулся вверх по лестнице, прощупывая ногой каждую ступеньку перед собой. Свечу зажечь нельзя, а навернуться и привлечь к себе внимание тоже не хочется, темно, как в….

Зайка смирно сидела у меня на руках. Я поднялся повыше, приостановился, когда зверушка дернулась. Что‑то не так?

И услышал бормотание из‑за стены.

Потайные ходы в замках делают по одному образцу. В них есть вход из хозяйских покоев, из детской и из гостевых. Мало ли что, мало ли кто…

Сейчас я был наверху, то есть либо хозяйская, либо детская. По обычаю, эти покои устраиваются повыше, там, где потише и людей поменьше. Я прижался ухом к стене, стараясь уловить, в чем дело, зайка завозилась у меня на руках – и что‑то сдвинула. Лучик света брызнул в нашу темноту – и я приник к нему глазом.

Комната.

Большая, почти не обставленная, кровать, несколько сундуков, к кровати толстой цепью прикована девчонка лет семнадцати. Темноволосая, кареглазая…

Цепь и гремела, когда она передвигалась по комнате.

Что мне оставалось делать?

Войти внутрь. Поскольку шум продолжался и рано или поздно кто‑то мог сюда подняться. Я пошарил по стене, нащупал рычаг, потянул… и первой в комнату прыгнула зайка.

Уселась столбиком, развела в сторону ушки, завертела головой… девушка невольно прыснула, а потом уже перевела взгляд на меня.

Я прижал палец к губам.

– Умоляю вас, тихо…

Дверь потайного ходу закрылась за моей спиной.

Лайри Аделия Каренат.

Жизнь не обещала ничего хорошего. Определенно.

Она мне уже лет семь ничего доброго не обещает. Начать с того, что я незаконнорожденная. Мать, оказывается, вышла замуж, будучи уже в тягости – и Каренат узнал об этом далеко не сразу. Нет, первые лет десять–двенадцать он был уверен, что он – мой отец. А вот потом, когда я подросла…

Я – копия своего отца. Трайши Ланкората. Моя мать воспитывалась в его доме, ну и так получилось. У него умерла жена, моя мать, будучи уже невестой Карената, прыгнула в постель к своему опекуну, думая, что теперь‑то…

Будем честны сами с собой, ни жениха, ни любовника она не любила. Просто трайши более удачная партия, чем лойри. Увы, Ланкорат, обнаружив утром в своей кровати маленькое такое дополнение, выкинул девицу за шкирку из спальни, расспросил слуг, узнал, что его споили и совратили намеренно – и ускорил свадьбу. Обо мне никто и не подозревал.

Это уж потом, когда мне стало лет тринадцать, один отцовский (вырастил‑то меня Каренат, и я считала его отцом) друг пошутил, мол, копия Ланкората по двору бегает – он к тебе в гости заезжал?

Ну и началось…

Нет, гнать меня Каренат не стал. Отлупил мою мать, а ко мне резко охладел. И через пару  лет сговорил замуж. За лойрио Декабара. Если кто не знает – этот лойрио одна из самых гнусных тварей по королевству. И вкусы у него…

Я‑то знала, любопытство у меня в крови, подслушала, что слуги говорят.

Одним словом – женщин он любил. Плетями, кулаками, иглами, ножами… у него уж три жены поумирало от таких своеобразных вкусов. А сколько крестьянских девушек на его землях пропало…

Но богат, сволочь, до неприличия, на золоте ест–пьет, ну папаша и решил меня продать. Декабар приехал, мне аж дурно стало. Туша кабанья, морда свинячья, глаза такие, что самой удавиться хочется, лишь бы оно к тебе не прикоснулось. Дрянь человек, хоть и наследный лойрио!

А отец доволен, счастлив, как же! Такая радость!

Я сначала у него в ногах валялась, а потом решила так. Лучше в петлю, чем за эту мразь замуж. А еще лучше…

Лучше всего было бежать. И подальше, подальше… К нам в замок странствующие торговцы заходили, вот я одного и подговорила, обещала драгоценностями заплатить. И заплатила бы. Заломил он бешеную сумму, но выбора не было. Да даже если бы меня в приплату потребовали – я и тогда согласилась бы. Противно было – жуть, но лучше с кем‑то по своему выбору, чем к такому, как Декабар в жены.

Не вышло.

Договорились, что он за мной придет, как все в зале заснут, потайной ход я ему показала, да кто‑то нас выследил. Стражники ворвались, торговца убили, мне пощечин отвесили и на конюшне выдрали. И заперли здесь. Свадьбу обещали через пару месяцев, как Декабар с Храмом договорится (то есть продажного хоши найдут, и найдут ведь…). А чтобы не сбежала, цепью к кровати приковали. И сиди тут в одной рубашке, злись на весь свет… женишок, чтоб его Раш сожрала два раза, уже пообещал, что в его замке я так же сидеть буду – понравилось мрази!

Убила бы!

Или его, или себя, лучше, конечно, его… честно говоря, я уж решила. Пусть только до чего‑нибудь острого добраться дадут, я либо себе вену перережу… перегрызла бы, да тело глупее разума, сопротивляется. И не дадут мне тут этого сделать, за мной приглядывают, каждый час заходят.

С–суки!

Когда в потайном ходе заскреблось, я сначала и не поверила. А потом он открылся, и из него… выпрыгнула зайка!

Белая, пушистая, голубоглазая, уселась на толстенькие окорочка, огляделась – и до того потешно…