Текст книги "Волк по имени Зайка (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Рад встретить столь учтивого молодого человека, как вы. Я с радостью предоставлю вам комнату в своем замке, пока вы не поправитесь. Сейчас отдам распоряжения дворецкому.

Я незаметно перевел дух.

– Буду раз предъявить вам свои бумаги…

– не вижу нужды, – не менее светски отозвался лойрио. – На вашей руке кольцо…

Я бросил взгляд на руку – и выдохнул. Ах, вот оно что…

Каких‑то специфических украшений у лойрио нет. Но есть кольца–печати, которые даются самим королем. Герб надела. Сделаны они из лунного железа, металла, по прочности превышающего любую сталь – и на моей руке сейчас кольцо отца. Мама отдала, а я его и не снимал никогда. Сросся и сроднился. А что, печатка аккуратная, небольшая, сидит хорошо, а поцарапать ее нереально.

Рыло на нее зубы точил, но кто б ему дал?

Я наследник по роду и по крови, а он жалованный. Сам‑то он владеть землей может, но не передать ее по наследству – да и некому ее передавать.

И поделом.

– Я вижу, что вы с ним сроднились, – спокойно добавил Каренат. – Оно ваше давно и по праву. – Умен, определенно. А то, что деньги любит… а тоже заметно.

Он у себя дома, день на дворе, гостей у него нет, желтые флаги не подняты*, а он весь разодет. Да как!

* в случае визита хозяин замка поднимает узкие желтые флаги. Когда он дома – гербовые, когда в отъезде – гербовые, но белого цвета, когда траур – черные. Но это только в Торадоре. Прим. авт.

Шелк из Къянти, драгоценное шитье, камни, волосы, опять же, уложены с дорогими маслами… да Филип дома ходил в простой рубахе и кожаных штанах. Все равно не здесь, так там испачкаешься. То забота, то работа, он и сам за лопату взяться не гнушался, и нас приучал, а тут – смешно даже думать. Если Каренату в руки вилы дать для перекидывания навоза – трижды 'Ха'! Даже представить не получится такую картину – и лучше не представлять. Некрасиво гостю над хозяином смеяться.

Тем более, что лойрио Каренат хлопнул в ладоши, подзывая слуг – и принялся отдавать приказания. Меня со всем пиететом сняли с носилок, то есть попытались. Зайка, сидевшая смирно, распушилась и забарабанила лапками. Пришлось погладить зверька и взять на руки.

– Заяц? – удивился лойрио Каренат.

– да, это… мой подарок кузинам, – выкрутился я. – Подобрали по дороге, она ученая и вообще на редкость умная зверушка.

Зайка чуть притихла и позволила перенести меня на второй этаж в роскошную комнату.

Я вытянулся на кровати и вздохнул.

– Ну что, ушастенькая, мы с тобой пару дней тут поживем? Пока я не поправлюсь?

Животинка соскочила с кровати и отправилась исследовать углы комнаты. Кажется, лойрио ей пришелся не по душе.

Зая.

Замок мне не понравился. Слишком много камня, мертвого дерева, людей, животных, шума и суеты. Равным образом мне не понравился и его хозяин. Слишком от него веяло…

Когда живое существо видит в тебе свою выгоду – это тоже ощущается. Отец мне рассказывал, как он этим чутьем пользуется, чтобы с людьми торговать. Вот сидит перед ним купец, говорит, что мех плохой, что кругом голод, что спроса нет, да так убедительно, что поневоле поверишь, но запах его кричит совсем об обратном.

Человек смотрит, сколько с тебя можно взять.

У нас, в лесу, такое тоже бывает, но очень редко. И учат у нас таких весьма быстро. Головой в болото до пузырей – и так несколько раз, пока не вылечится. А чуть проявляться начнет – повторить.

Местного вожака так точно не лечили. И зря.

Колин этого не чувствовал а вот я – очень отчетливо. Но что тут можно сделать? Мальчишке надо отлежаться пару дней и лучше на мягком, в тепле и уюте. Он же не оборотень, люди – существа хрупкие, нежные… это нас не всяким поленом перешибешь, а если и попытаешься, то далеко не уйдешь.

Выхода не было, значит, у меня тоже. Можно сбежать, но куда и зачем? Да и мальчишку одного в этом гадючьем гнезде оставлять… кажется я уже понимаю смысл этого выражения. Так еще месяц рядом с Колином пробуду – и вконец очеловечусь.

Бывает…

Комната была большой и пахла застарелой пылью. Тут больше месяца никто не жил, а до того размещалась какая‑нибудь девчонка. Пахло старыми благовониями и ароматическими свечами. В углу нашлось несколько капель засохшей крови. Не на полу, на стене, за драпировкой. Но чья она и откуда?

Леший ее знает. Сейчас и по запаху не скажешь – времени много прошло.

Ну и потайной ход есть, не без того. Даже два. Один за этой самой драпировкой, второй из коридора. Красота!

Не спальня, а постоялый двор! Надо Шакру намекнуть, пусть он эти ходы мебелью задвинет.

Единственное, что меня радовало – это сам Колин. Мальчишка явно не расслаблялся, ждал подвоха и уверенно шел на поправку. Еще бы, я жив–травы в него ввалила – на пять оборотней хватит! Ну и пусть, не жалко. Мы в расчете, он мне жизнь спас, я – ему, а неблагодарность – самое худшее для оборотня. Пусть я даже и позор семьи.

Вот!

А вообще – мне бы в кустики, а куда?

Тяжко зайцу без кустов…

Колин.

Я лежал и смотрел в потолок. Мысли быль не очень веселыми, пока не скрипнула входная дверь.

– Как вас устроили, лойрио Торвальд?

– Благодарю, мне все очень нравится, – вежливо ответил я.

Хозяин расплылся в улыбке.

– Возможно, вы что‑то пожелаете? Я приставлю к вам личного слугу на время вашего пребывания в замке. И распорядился направить лекаря.

– моя признательность не знает границ, – вежливо отозвался я.

– И позвольте представить вам мою жену. Эмилезия, дорогая… Без ее забот замок пришел бы в упадок и попросту рухнул.

Лойрио чуть посторонился.

Вошедшая дама была очаровательна. Восхитительна.

Светлые волосы, большие карие глаза, смотрящие с удивительно невинным выражением, роскошное платье, веер в тонких ручках… про себя я усмехнулся.

Как же, рук она не покладает… Марго, так же, как и Филипп, постоянно крутилась по замку. И нас с собой таскала – мало ли, вдруг на дурах женимся. Так что, сколько дел у хозяйки замка, я мог оценить. С утра и до ночи, кухни, кладовые, скотный двор, крестьяне, слуги…

Тут хозяйственность и не ночевала.

Платье чистенькое, в нем только в зале и сидеть, шелками вышивать, ручки у дамы тоже нежные и белые, волосы уложены прядка к прядке, так за десять минут не сделаешь. Значит, она это с утра. Не надо мне рассказывать про хозяйственность…

Но впечатление дама производила потрясающее. Я бы был поражен, безусловно. Но вспоминая ту лесную незнакомку с золотыми волосами – Эмилезия ей и в подметки не годилась. Та была феей чистоты и красоты, несмотря на отсутствие одежды. Эмилезия же создавала свою красоту сама, как картину. И жизни в ней было столько же.

– Лара Эмилезия, я восхищен. Простите, что не могу встать на колени перед вашей сияющей красотой, но поверьте – тому виной только моя рана.

Эмилезия расплылась в довольной улыбке.

– Что вы, лойрио, я бы не позволила вам так себя утруждать. Пока вы наш гость – все в доме к вашим услугам.

– Лара Эмилезия, ваша доброта, как и гостеприимство вашего мужа, выше всех моих мечтаний. Я буду рад отплатить добром вашему дому.

– вы можете это сделать, – прищурилась лара. Я насторожился – и не зря. – К вам скоро придет лекарь, чтобы осмотреть и перевязать рану. И я просила бы принять вместе с ним еще и двух моих дочерей. Эмилу и Элису. Им пора учиться врачеванию…

Только уроки Марго позволили мне сохранить лицо.

– Лара, но невинные девушки, которые будут осматривать взрослого мужчину… уместно ли это?

– Только вашу рану, лойрио. Только вашу рану.

Я вздохнул. Как бы вывернуться… ага!

– Лара, я был бы счастлив помочь вам, но, к сожалению, я дал обет в храме. Обнаженным меня увидит только моя будущая супруга – и никак иначе.

Это тоже от Марго. Списывай все на свою твердость в вере, мальчик мой – это вечное лекарство от чужой глупости.

Лара запнулась. Видимо, такой поворот оказался для нее неожиданным, а заготовок не было. Я смотрел с откровенной наивностью. Лойрио Каренат тоже замялся на миг – и я смягчил отказ.

– Но я был бы счастлив познакомиться с вашими дочерями… Хотя если они красотой пошли в свою очаровательную мать – мне даже немного страшно. Ведь есть риск получить незаживающую рану – в сердце…

Лара довольно улыбнулась. Каренат тоже выглядел довольным. А я откровенно веселился про себя. Ага, как же…

Учить ухаживать за раненными?

Да любая лайри этому учится чуть ли не с пеленок – это одна из обязанностей хозяйки. Марго учили и она тоже дочерей учила, а то как же! Мало ли что, кто, как, а врачевание – это благородное искусство.

Еще пара минут раскланиваний и меня оставили в покое. Я посмотрел на зайку.

– Как тебе тут, малышка?

Зайчишка негодующе забарабанила лапками по стене. Кажется, ей тут не нравилось.

– А что ты думаешь о наших хозяевах?

Барабанная дробь повторилась, но уже в другом месте.

– Мне они тоже не нравятся.

Барабанная дробь прозвучала весьма грозно.

– Ты на редкость умная зверюшка. Но пожить пару дней мне здесь придется…

Зая.

Да придется, кто бы спорил. Пару дней тебе пролежать надо. А если ты не поймешь ничего про потайные ходы – сомневаться в твоем уме начну уже я.

Хорошо, что полнолуние прошло. Можно еще двадцать восемь дней жить спокойно. А вот потом… нет, от леса я отказаться не смогу, и от бега тоже. Но к тому времени что‑то решится.

А местные хозяева мне и самой не понравились. Они похожи на червяков из‑под шкурки оленя.* Мерзкие такие…

* Не помню точное название, но олени страдают паразитами. Личинки овода. Носоглоточные слепни. Во время еды не смотреть. Прим. авт.

А вот как Колин разговаривал, мне понравилось. Интересно, этому специально учат? Это как бег по полянке туманников – и приходится выбирать, куда поставить ногу, лавировать между кочками, почти скользить по земле и взлетать в воздух – вот и разговор был таким же. Интересно, все люди так говорят?

Мне в любом случае надо этому поучиться.

Скрипнула дверь – и в помещении сразу стало тесно. Первым вошел невысокий человечек во всем желтом и голубом. Желтый кафтан, голубые штаны и сапоги, голубой платок на шее…

– Лойрио, меня зовут Фарас Кармин, я работаю лекарем в замке господина. И, с вашего разрешения, хотел бы осмотреть вашу рану.

– Разумеется.

Я недовольно повела ушами. Но вроде бы этот человечек не вредный? Чутье молчит, ему просто безразличен Колин, разве что как пациент. Ну и деньги любит, не без того.

А вот дальше…

В комнату, вслед за лекарем, впорхнули две девушки. Старшая – лет семнадцати, может, чуть постарше Колина, младшая лет пятнадцати, даже меньше.

И вот они мне не понравились. Не потому, что были копиями своей мамаши – те же уложенные локоны, роскошные платья и хищные злые глаза. А потому, что от них исходил охотничий азарт. Как у волков, которые загоняют оленя и даже повизгивают во время погони…

Старшая наклонилась над Колином и оскалилась. Простите – улыбнулась.

– Лойрио, разрешите представиться. Лайра Эмила. А это моя сестра, лайра Элиса.

Вторая присела в чем‑то похожем на лягушку. Ну вот как они садятся, примерно так и….

Я в очередной раз пожалела, что не волчица. Ух, сейчас бы я их, сначала одну, а потом вторую… что за наглость?!

– Ох, какая ужасная рана…

– Кто только вас перевязывал?!

– Может ведь шрам остаться!

– Это так неэстетично…

Я, в раздражении, запрыгнула на кровать. Мне тоже надо было осмотреть рану – и от меня тут будет больше пользы, чем от всех этих куриц! Вот!

– Ой! Зайка!

– Какая лапочка!

– беленькая вся!

– Пушистенькая!

– Это ваша?!

Я злобно раздула мех. Нет, ну что за дуры!? Лекарь повязки снял, рану рассматривает, а они трещат сороками, мне разглядеть мешают…

– А можно?!

Не дождавшись ответа от Колина, меня схватили и принялись тискать мерзко надушенными руками. Я чихнула раз, второй, но добилась только умиленного:

– Ой, как она интересно носик морщит…

Самым неприятным было то, что и вырываться вроде как тоже нельзя. У меня крепкие задние лапы и с когтями, но если я пущу их в ход – раздеру непрочную человеческую шкурку до крови, и лекарь понадобится уже не Колину, а этим дурочкам. К тому же, Колину ни к чему проблемы с хозяевами, а мне вовсе не хочется раскрывать себя. А что я еще могу сделать, если мягко вырваться не удается, а грубо нельзя?

Идея была ослепительна и проста.

Видите ли, в комнате не было темных углов, а с утра прошло уже достаточно времени и жидкости во мне набралось достаточно. Хватило и на платье, к которому меня прижимали, и на его владелицу…

Девчонка (младшая) взвизгнула, отбросила меня в сторону и в шоке уставилась на свое платье.

Я удачно приземлилась на кровать рядом с Колином, который не сдержал смешка, и прислушалась к себе. Да, до вечера мне гулять не надо, все вылилось.

Лекарь кусал губы.

– Ваша скотина испортила мое платье!!!

Старшая сестра пнула младшую по ноге. Колин извинительно улыбнулся.

– Простите. Вы, наверное, слишком сильно ее сдавили. Она у меня не привыкла к нежностям.

Сказано было без намека на извинение. Достали и Колина эти две девицы. Но я не отвлекалась. Мы с лекарем осматривали рану.

А рана радовала.

Ни гнили, ни запаха, ни покраснения – лекарь был искренне удивлен.

– Лойрио, когда вас ранили?

– Вчера.

– Быть не может!

Девицы отвлеклись от причитаний над платьем и уставились на ошарашенного лекаря.

– я бы сказал, что ране минимум дней двадцать – и все это время за вами ухаживали лучшие лекари. Она ведь сквозная…

– Меня ранили вчера утром.

– Невероятно!

Вероятно, вероятно. Просто ты не знаешь о жив–траве, а она кого хочешь поднимет на ноги.

– лойрио, я бы сказал, что вам нужно еще дней пять пролежать в постели. Но… поделитесь, чем вы обрабатывали рану?

– Не знаю, – Колин смотрел абсолютно невинно. – Я потерял сознание, а когда очнулся….

– и вы ничего не помните?

– Прекрасную девушку. Она обработала мои раны и исчезла…

– Девушку?

– она была прекрасна, как видение…

– Дух леса? – предположил лекарь. – Иногда они помогают людям….

Девчонки насторожили уши. Колин пожал плечами.

– моя спасительница не представилась. Но я обязательно заеду в лес, как вы думаете, что может понравиться духам леса?

– Возможно, украшения? Жемчуг или что‑то в этом роде?

– голос моря в подарок духу леса?

– Вполне возможно, лойрио.

– А как выглядел ваш дух?

– а во что она была одета?

– Вот второго я не рассмотрел, а как выглядела? Как принцесса. Громадные голубые глаза, чуть раскосые, невероятно красивое лицо, белые волосы, светящаяся кожа… она очень красива…

– Даже красивее Эмилы?

– Разве можно сравнивать духа – и человека? – выкрутился Колин.

– разумеется, нет, – Эмила пнула сестру ногой. – с вашего великодушного разрешения, лойрио, мы оставим вас. Мне надо переодеться – и я хотела бы, чтобы сестра помогла мне.

– Но я…

Пинок повторился.

– Да, сестрица…

Сестры явно жили дружно. Обе смотрели на Колина, как на свою добычу и ни одна делиться не собиралась.

Хотя какая мне разница? Лойрио ведь положено жениться, эти девчонки могут стать удачной партией, так почему мне это не нравится?

Не знаю, но хорошо, что уходят обе. На вторую у меня заряда бодрости уже не хватило бы.

Равашар, вожак оборотней.

Мы с Марси шли по лесу. На рассвете выйти не получилось, хоть все и было собрано, но после полнолуния надо отдохнуть. Так что до полудня мы просто проспали, а потом Калайя выпихнула меня из дома чуть ли не силой.

– и без Заи не возвращайтесь!

– Хорошо, любовь моя.

Сначала мы шли молча, потом Марси потерял след, потом нашел его, а потом…

– Рев, а что ты сделал с Лайсой?

– Ничего…

Я просто забыл про эту девицу. Но Калайя обещала о ней позаботиться.

– Я ее не видел в полнолуние…

– Ну и пусть…

– Но ты с ней точно ничего не сделал?

– Пальцем не трогал. И Калайя тоже, я знаю…

– а куда она тогда делась?

– Наверное, решила пересидеть несколько дней в лесу. Да, какая разница?

Мне было наплевать, что с Лайсой. Лишь бы под ногами не путалась.

– Как ты думаешь, где Зая?

Марси ответил мне мрачноватой улыбкой.

– Рев, если она хоть чуть пошла в тебя, а девочка вовсе не размазня, как вы все думаете…

– Марси!

– Она наверняка отправилась к людям….

– Леший!

– Да, я тоже так думаю. Остается надеяться, что мы найдем ее прежде, чем она серьезно влипнет. Но если она пошла в тебя…

Я тоже надеялся. Но… ладно. Люди вообще плодовитые. Сотней больше, сотней меньше…

Колин.

Когда все ушли, я посмотрел на зайку. Очаровательное белое пушистое создание глядело на меня невинными голубыми глазами. Я почесал ее под подбородочком.

– Ты чудо, ушастенькая. Думаю, час покоя нам обеспечен.

Зайка согласно дернула ушами.

– Интересно, сможешь ли ты писать на них каждый раз? И как скоро это перестанет действовать?

Зайка потерлась об мою руку.

В дверь постучали, и появился Шакр.

– Лойрио, наши люди устроены, все в порядке… что сказал лекарь?

– Дней пять еще пролежать – и можно двигаться дальше.

– Вас же только вчера…

– Сказал, что рана заживает так, словно ей уже полмесяца…

Наше внимание привлек громкий стук. Зайка что есть силы лупила лапками по стене.

– Зая, ты чего?

Барабанная дробь повторилась. Шакр прошел внутрь, осмотрелся…

– Лойрио, да тут потайной ход!

Мы переглянулись.

И кто угодно может пройти в мою спальню? Не–ет, мне это не нравится. Просить переселить меня? Тогда хозяева еще что‑нибудь придумают. А что…

Мысли у нас Шакром шли одним и тем же путем. Вскоре ход оказался задвинут большим сундуком, а зайка уже барабанила лапками в другом месте.

Второй ход пришлось задвигать комодом в несколько приемов. Тяжеловато, а за своими людьми не пошлешь. Только после этого зайчишка успокоилась и вернулась ко мне на кровать.

– Ценная зверюшка, – заметил Шакр, вытирая пот. – Пойду я, лойрио. Если что – зовите.

Если – что?

Интересно, что еще придумают мои гостеприимные хозяева?

Лойрио Каренат.

М–да. Это и называется – негаданная удача.

Парень – лойрио, к тому же наследный, на моем пороге, с раной… великолепно!

Разве нет? У меня еще две взрослых девки на выданье, их надо куда‑нибудь сплавить, а куда? Ко двору не вывезешь, там деньги любят, а у меня сейчас… временные трудности.

Не надо, конечно, было покупать того жеребца, ну да ладно! С крестьян сдеру! И скоро состоится еще одно… мероприятие,  которое принесет мне доход.

А вот если мальчишку заключит помолвку с одной из дочек, это уже неплохо. Мне везти на одну меньше. А если еще…

Вот бы он ее скомпрометировал?

Чтобы и приданного можно было не давать. Ну, зачем мальчишке деньги? У него и так…. Торвальд поместье богатое, прибрежное, оттуда рыба идет едва ли не на королевский стол, судя по тому, что я слышал, даже Ройл в это не полез. Копчения, соления, какие‑то особые рецепты, травы и приправы. Рыбка там… мням…. Но и дерут за нее втридорога. Сразу вылавливают, тут же потрошат, коптят и солят.

Ладно!

Если я выдам одну из дочек за Колина, девчонка будет обеспечена, а мне тоже состоятельный зять не помешает. С моими расходами…. Но ведь лойрио и должен выглядеть достойно. Кроме того, титул. Мои дочери лойри, но не наследные. Если король проявит милость – он передаст Каренат супругу одной из дочерей, а ведь может и не проявить.

К сожалению, я не трайши.

Итак!

Надо сделать так, чтобы мальчишка увлекся одной из девочек. Интересно, они еще у него? Я кивнул служанке.

– Сходи, проверь, что там у дочерей…

Старая ведьма бодро засеменила по ступенькам. Давно бы выгнал, да она кормилица малявок, и жена к ней привязана… но вернулась старуха быстро.

– Лойрио, девочки у себя в комнате. Переодеваются и ругаются.

– Почему не у мальчишки?

– Как я поняла… вы разрешите, господин?

Я кивком подтвердил пересказ сплетен – и бабка усмехнулась.

– Лойрио Торвальд держит при себе ручную зверушку. Зайчиху. Когда ваши дочери принялись ее тискать – она описала госпожу Эмилу.

Я невольно фыркнул. Да, зайцы на мою дочь еще не мочились.

– А вторая?

– Вы же знаете, что они за все соперничают…

Я понял. Разумеется, обоссали одну, а вторая ушла с ней, чтобы девчонки не подрались потом.

– Как переоденутся – пусть идут сюда. Обе.

Старуха кивнула и ушла. Я задумался.

Мальчишка должен уехать отсюда помолвленным, определенно.

Старуха быстро вернулась и доложила об исполнении моего приказа. Я задумчиво посмотрел на нее.

– Вот что, старая. Мне про твои шашни известно. Приворотное зелье готовишь, так?

Старая ведьма принялась все отрицать, но я отмахнулся.

– Да не трясись, хоши я тебя не сдам. Мне самому оно нужно.

– Зачем, господин? – аж опешила бабка. – Да на тебя и так все девки в округе наброситься готовы, только пальцами щелкни – любая побежит!

Я приосанился. Иногда и такая старая ведьма может правду сказать. Но…

– у меня две девки. Если хоть одна за этого щенка замуж не выскочит – глупость будет.

Бабка поняла и закивала.

– а и то верно, мой лойрио. Я сейчас в деревню сбегаю за зельем, к знакомой травнице. За часок споро обернусь…

– Знаю я, как ты обернешься. Скажи одному из конюхов, пусть отвезет, да чтобы к ужину была, ясно?

Бабка закивала и улетучилась с поклонами. Я довольно улыбнулся. Девчонки у меня, конечно, красавицы, но что ж не помочь природе?

Колин.

Я лежал и смотрел в потолок. Почему‑то хотелось побыстрее покинуть гостеприимных хозяев с их влюбчивыми девчонками и потайными ходами. Если уж честно – девочки были премиленькие, любой бы попался на их удочку, но не я.

Во–первых, Филип уже успел отвести нас всех (и меня, и кузенов) в дорогой бордель. Во–вторых, после той девушки в лесу… нет, эти двое были симпатичными, хорошенькими, но та лесная фея рядом с ними была, как бриллиант рядом с бутылочным стеклом.

Невероятно красивая…

Необыкновенная.

А это – обычные девушки. Я посмотрел на устроившуюся рядом зайку.

– Что делать, зай?

Зверушка выразительно дернула длинными ушками. Кажется, она тоже не знала.

– Надо побыстрее отсюда уезжать, правильно?

Еще одно встряхивание ушами. И серьезный взгляд голубых глаз – так и кажется, что тебя слушают и понимают. Хорошо, что я ее нашел… и интересно, что у нее в мешочке на шее, но раз не дает снимать – пусть пока. Еще приручу, тогда и посмотрим.

– А для этого что надо? Правильно. Выздороветь. Так что давай попробуем поспать?

Зайка смотрела молча. Я похлопал по кровати рядом с собой. Зверюшка улеглась на указанное место, уткнулась мордочкой мне в плечо и уютно засопела.

Вскоре и мои глаза стали слипаться.

Спать.

Восстанавливать силы….

Лойрио Каренат.

Я осмотрел представших передо мной дочурок.

Хороши, ничего не скажешь. Платьица чистенькие, волосы уложены, глаза блестят…

– Одна из вас должна выйти замуж за мальчишку.

А чего тянуть? Пусть знают сразу.

– кто?!

– Я!?

– Пока не решил. Кем из вас он больше увлекся?

Вот тут ответ был одинаков.

– Мной!

Значит, никем.

– Ему здесь оставаться дня три, не больше. За это время вы должны его приручить, я ясно сказал?

Девчонки закивали. Я покачал головой.

– Сходите к матери, она в этом получше вас разбирается. И если мальчишка уедет отсюда без браслета – пеняйте на себя.

Дочери присели в поклоне и вышли. Я посмотрел на дверь, налил себе вина…

– Будем надеяться на лучшее.

Шакр, десятник стражи.

Не нравился мне этот замок. И потайные ходы не нравились. И слишком любезный хозяин. Но и выбора не было.

Пока Колин не поправится – мы отсюда уйти не сможем. А вот что я смогу?

Я попросил тюфяк у дворецкого. Пока мой лойрио не поправится – я буду ночевать у дверей его комнаты. Если кто‑то пожелает это изменить… им придется меня связать.

И никак иначе.

Зая.

Мальчишка уснул. Я лежала рядом и полудремала. Зайцы так могут. Мы не обладаем мощными мускулами и страшными клыками, но мы всегда настороже – и это спасает нам жизнь в лесу.

Почему я еще здесь?

Потому что мы в ответе за тех, кого приучили. Да и идти мне пока некуда. Но все было спокойно. Проснулись мы только к ужину, да и то – нас разбудил лекарь, поскребшийся в дверь. На этот раз с ним не было девиц, так что я приняла его благосклоннее. Он осмотрел рану Колина, еще раз перевязал ее, покивал своим мыслям…

– Все неплохо. Дня два и вы сможете отправляться в путь.

Колин кивнул.

– спасибо.

– Вы выйдете к ужину?

– Нет, лучше я поужинаю в постели. Ведь рана быстрее затянется, если я спокоен. Так?

– Абсолютно верно, лойрио.

Лекарь попрощался и ушел. Колин с тоски затеял игру на кровати. Шевелил рукой и я гонялась за ней, стараясь цапнуть его за средний палец. Не больно, но чувствительно. Так он не перетруждался, а я развлекалась. Даже когда меня опрокидывали и непочтительно щекотали брюшко. Колин смеялся, я дрыгала лапками и изображала УЖАСНО ГРОЗНОГО ЗАЙЦА. Даже боевого.

На самом деле со мной никогда так не играли. Кто бы?

Моя вторая форма считалась в Лесу постыдной, какие уж там игры?

Волчата и лисята, даже медвежата играли вместе, а я… я – добыча.

Так и продолжалось, пока нашу игру не прервали. Пришла служанка с подносом, а за ней лойрио Каренат.

– Друг мой, как вы себя чувствуете?

Колин тут же принял такой больной вид, что даже мне стало страшно.

– голова… и плечо…

Что это с ним? Какие странные люди?

На всякий случай я перевернулась на лапы и соскочила с кровати. Лойрио Каренат посмотрел на меня.

– Какая милая зверушка. Дочки от нее в восторге.

Правда? Может, их еще раз описать? Или уж сразу – обкакать? Я могу…

Колин, кажется, тоже о чем‑то таком подумал, потому что подозрительно кашлянул. Но тут же стал серьезным.

– Я тоже не представляю, что я делал бы без заиньки.

– Она у вас давно? Странный выбор для благородного юноши…

– Недавно, но малышка успела спасти мне жизнь. Теперь это мой талисман, – тут же заявил Колин. Лойрио Каренат делано вздохнул.

– Жаль. Девочки так просили о подарке…

– Возможно, вы найдете им другого дрессированного зайца, – предположил Колин. – Ваши дочери так милы…

– О, да, они копии своей матери, не правда ли?

– Вы счастливчик, лойрио. Ваши дочери вызовут переполох при дворе…

– Да… – лойрио выглядел грустным. – Двор… мне даже страшновато их туда везти…

– отчего же? Говорят, что королева мила и добра…

– но наш король…

– Пока о нем не слышат ничего, кроме хорошего. А наши враги – пусть боятся.

– Но все‑таки… страшновато. Скажите, Колин, вы не были при дворе?

– пока еще нет.

– И все же ваши манеры так изысканны… у меня к вам будет одна небольшая просьба.

– Для вас – любой каприз, который не затрагивает моей чести.

Лойрио явно был недоволен. Но….

– Я хотел бы попросить вас уделить девочкам немного своего времени, пока вы у меня в гостях. Пусть они научатся разговаривать с благородными молодыми людьми.

Колин покривился, но крыть было нечем.

– лекарь сказал, что мне надо побольше спать, лойрио.

– но не круглые же сутки, не так ли? Вы скоро уедете, а мне хотелось бы, чтобы девочки получили пару уроков…

– я не учитель…

Лойрио Каренат сдвинул брови. Я примерилась к его туфле. Дорогой, шелковой…запах впитает намертво.

– Но поскольку я у вас в гостях – лойрио, я буду счастлив оказать вам эту услугу, когда буду себя хорошо чувствовать.

Лойрио расплылся в улыбке.

– Возможно, я пришлю их после ужина? Ненадолго, на часок?

– буду счастлив их видеть…

Судя по запаху Колина – лучше б ему зубы драли, привязав к дереву. Но выражение лица оставалось таким же любезным. Лойрио, также получив, что хотел, сделался приторным, как медовый сироп.

– Ваш убийца, кстати, в темнице. И я уже послал гонца к королю с письмом и его записанными в моем присутствии показаниями.

Колин рассыпался в благодарностях – и лойрио наконец ушел. А мальчишка грустно посмотрел на меня.

– Вот так, зайка. Хочешь жить – терпи двух куриц. Может, ты их еще раз описаешь?

Я дернула ушами.

Для вас – любой каприз. Только боюсь, что они меня не подпустят близко. А Колин тем временем взялся за поднос.

– а тут и для тебя еда есть. Смотри, малышка, морковка. Будешь? Иди сюда, лапочка моя. Умная, хорошая заюшка…

Я вспрыгнула на кровать. Морковка – это правильно. И капусты можно. А еще – яблочек….

Все это было – и весьма симпатичное. А вот запах от подноса мне не понравился, да еще как…

Мама же меня готовила в ученицы к травнице, чтобы спихнуть меня туда и забыть о позоре семьи, ну я и научилась разбираться в зельях. А вот это…

Сквозь запах чеснока отчетливо пробивались другие ароматы. Человек‑то их в жизни не заметит, людишки – существа обделенные Лесом, что они могут учуять? Только чеснок. А вот я – я умная.

Зелень–трава, дурман, огнецвет, горечавка, полынь… все по отдельности встретить несложно. Н вместе, да еще с чем‑то мускусным – только в одном случае.

Приворотное.

Прежде, чем Колин успел запустить ложку в наваристую похлебку, которая просто благоухала этим зельем, я перехватила его зубами за кисть.

Не больно, но ощутимо.

Отпустила.

Вскрикнула.

Опять перехватила, как только он снова решился попробовать.

Мальчишка посмотрел на меня, на похлебку, опять на меня… и сообразил!

Умница моя синеглазая!

– отравлено?

Я бы замотала головой, но зайцам человеческую речь понимать не рекомендуется. По счастью, Колин понял, что ответа ждать глупо и принялся размышлять.

– да нет, травить меня ни к чему. Разве что… приворотное?

И еще раз повторюсь – умница! Только вот что теперь делать?

Глупый вопрос. Мне – ничего.

Я осталась сидеть столбиком, ожидая решения Колина. По крайней мере, ложку бросил, а что соберется налопаться приворотного – это вряд ли.

Слишком он для этого умен.

Колин.

Чем дальше, тем больше меня подмывает заказать зайке золотой ошейник с бриллиантами.

Сначала – стрелы, потом вывести меня на засаду, теперь вот, приворотное… ей цены нет! Такая зверушка дороже золота! Я посмотрел на похлебку. Пахло безумно аппетитно, но…

Пришлось встать и выглянуть за дверь.

Никого. Отлично.

Теперь наплевать на слабость и свистнуть. Негромко, но отчетливо. Подождать и повторить.

В любом замке живут собаки. И лойрио Каренат не исключение. Нескольких я видел внизу, пока меня несли. Ну‑ка…

Долго ждать не пришлось. Две здоровенных туши вывернулись из‑за угла так, словно тут и караулили. И я выставил миску перед ними.

– Хорошие собачки…

Главное – дверь придерживать, чтобы внутрь не пролезли. А то зайка… Хотя оно и не понадобилось. В мгновение ока вылизав миску, две зверюги облизнулись и предано посмотрели на меня. Я махнул рукой.

– пошли… идите отсюда. Потом еще угощу!

О таких зельях мне Марго рассказывала. И кузенам, кстати, тоже. Дрянь редкостная.

Долго они не держатся, если их не маг готовит, а маги стараются таким не баловаться. Да и где в этой глуши найти грамотного мага? Заплатили какой‑нибудь травнице, та и рада стараться, сболтала, что просили. Но мне‑то от этого не легче!

Выпив это зелье, мужчина проникается любовью к первой или второй из увиденных им женщин. В зависимости от индивидуальных предпочтений. Потому этой дрянью и не пользуются. Часто случалось, что опоенный мужчина делал предложение не той, которая его опоила, а ее кузине или служанке. Точность тут не гарантировали даже великие маги. Мужчина воспламенялся чувствами, как сухой валежник – мгновенно. Точнее – страстью. Это как пожар, который сжигает внутренности. Но… долго это не держится.