Текст книги "Полька и Аполлинария"

Автор книги: Галина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Игорь проклинал собственную невезучесть: на кой черт его понесло сегодня через детский сад, всегда же обходил! И зачем полез в кусты, высматривая то ли ребенка, то ли кошку?

Что делать с нечаянными гостями, Игорь представлял плохо. По всему выходило, домой их не отправить. Если везти детей в Сосновку, то придется превращать садиста-папашу в инвалида, переломав руки, чтоб он при всем желании не мог ими размахивать хотя бы месяц-другой. А можно и ноги, чтоб и до магазина с водкой дойти не сумел.

Оставить детей здесь? Да что он, сумасшедший? Что с ними делать? Кормить-поить на  жалкую журналистскую зарплату? Или кланяться папочке в ноги и просить дотацию?

Никогда!

Он что-нибудь обязательно придумает.

Игорь раздраженно засопел: для начала нужно расспросить Рыжего о планах, не собирался же он прятаться с маленьким ребенком в детском садике все лето? Может, у мальчишки родственники в городе, просто они сейчас на даче, и он их не застал?

Игорь пошел в ванну и сунул голову под холодную воду. Посмотрел в зеркало и фыркнул: хорош! Бледен, как поганка, и глаза бешеные.

На кухне за этот час ничего не изменилось. Новый знакомый даже не пошевелился, спал все в той же позе. Игорь легонько коснулся худенького плеча и поразился, как отреагировал мальчишка на простой жест.

Не проснувшись толком, он скользящим движением нырнул под стол и через секунду был уже в дверях, привычно прикрывая лицо локтем в ожидании удара.

–Эй, постой, ты не дома! – торопливо крикнул Игорь.

Ему вдруг стало не по себе. Игорь чувствовал себя последней сволочью: да что, жалко ему, если двое затравленных малышей поживут здесь немного?! Уж прокормятся как-нибудь втроем, на хлеб, молоко и яйца он всегда заработает, ребятишки за это время хоть шарахаться от собственной тени перестанут. Потом…

А что – потом? «Потом» придет, вот тогда он и будет решать.

Мальчишка опустил руку и мучительно покраснел. Игорь, злясь на себя, кивнул на диван:

–Сядь, поговорить надо.

–Кому надо? – угрюмо буркнул гость.

–Тебе. Мне. Наталье, главное.

Мальчишка неохотно вернулся и замер, опустив голову и рассматривая собственные руки, лишь бы не поднимать глаз на Игоря.

–Ладно, – Игорь со вздохом сел. – Давай не будем тянуть, мне завтра вставать в семь, последний экзамен остался. И так голова гудит, не представляю, как сдам.

Мальчишка молчал.

–Короче, Наташа сказала – вы сбежали из-за отца, так? И не смотри на меня волчонком, я не при чем!

–Ну, так. Только он мне отчим, а не отец! Мой… наш папа умер. Сердце.

–Вы на время ушли или навсегда?

–Навсегда.

–Вот так, значит.

–Да.

–И как думал жить? Пока тепло, спать в теремке, а потом, когда похолодает, где?

–Я… работать пойду.

–О-о-о! И кто тебя возьмет?

–Мне скоро восемнадцать!

–Сколько?!

–Честное слово. Я в этом году школу… окончил.

–Ага. Что-то в этом роде и твоя сестрица говорила, там, у реки, помню-помню. Вы с ней близнецы?

Мальчишка моргнул. Светло-карие глаза смотрели непонимающе. Игорь нетерпеливо пояснил:

–Видел я твою сестру в Сосновке, когда ты моему костюму ноги приделывал, а она на стреме стояла…

–Неправда! Вы сами костюм под елкой забыли, я потом взяла… взял, то есть! Когда вы уехали, после дождя!

–А под елку как костюм попал? – с тяжелой усмешкой поинтересовался Игорь.

–Я… не крал!

–Ладно. Сейчас не об этом, – Игорь помолчал немного. – Давай подробнее о своих планах.

–Ну… – неуверенно протянул мальчишка, – я вообще-то в институт хочу поступить, а Натку в садик думаю устроить и работать вечерами. Пусть дворником. Или полы буду где-нибудь мыть, я все умею.

–В институт! Знаешь, какой туда конкурс? – сухо спросил Игорь.

–Я… у меня медаль!

–Чего у тебя?!

–Ме… медаль. Золотая, – с вызовом заявил мальчишка. – Что, не похоже?

–Больше всего не похоже, что тебе семнадцать, – проворчал Игорь. – Хотя… Наталье я тоже больше двух не дал бы, а она уверяет – почти четыре.

–Тебя б кормить как Натку, – угрюмо буркнул мальчишка, –  тоже таким шкафом не вырос бы.

–Но-но-но! Не груби старшим!

–Мне…

–Помню – почти восемнадцать. Зато мне – двадцать четыре. Два года армии плюс четвертый курс универа. Так что я старше, и точка!

Мальчишка смотрел негодующе, но молчал. Игорь помассировал ноющие виски и задумчиво произнес:

–Значит, слушай сюда и воспринимай как приказ. Первое время поживете у меня, комнаты две, одна – ваша. Разносолов не обещаю, зарплата не та, но с голода не умрете. Теперь дальше – хочешь поступать в универ, флаг тебе в руки, хоть у меня и не укладываются в голове твои семнадцать. Вступительные экзамены и собеседования начнутся через две недели. Документы все есть?

Мальчишка кивнул и пробормотал:

–Мама – учительница, ее у нас знают. Мне Павка в субботу бумаги передаст, на станции, мы договорились. И аттестат, и справки, и Наткино свидетельство о рождении.

–Хорошо. О твоей работе и садике для Натальи поговорим после экзаменов.

–Нет, я буду искать!

–Как угодно. Только не вздумай вляпаться в какое-нибудь дерьмо, это тебе не деревня, тут свои законы!

На душе стало полегче, Игорь только что отрезал себе пути к отступлению. Теперь незачем мучаться, что делать с подкидышами – время покажет.

Он встал и сказал:

–Идем, чистое белье дам, переоденешься после ванны. – Игорь фыркнул. – Конечно, размер не твой, но раз из моего костюма не вываливаешься, приладишь и остальное. Потом… что-нибудь придумаем.

Мальчишка насупился. Игорь хлопнул его по плечу:

–Кстати, как тебя зовут-то?

–Аполлинарией, – прошептал гость и покраснел как рак.

–Как?!

–Аполлинарием!

–Никогда такого имени не слышал.

–Оно… старинное, – огрызнулся мальчишка. – Историю знать надо.

Игорь поскреб затылок и озадаченно спросил:

–А сокращенно как? Аполо, что ли?

–Сам ты Аполо! – гость сжал кулаки. – А я – Пол. – Он опустил глаза и неохотно признался: – Дома… Полей звали. Или Полькой.

 –Это же… девчоночье имя!

–Вовсе нет! Женя, Саша, Шура, Кира, Лерка, Юлька – тоже девчоночьи?

–Последние три – точно.

–Кирилл, Валерий, Юлий, – зло прошипел мальчишка.

–Значит, разрешаешь звать тебя Полькой? – ядовито поинтересовался Игорь.

Глаза мальчишки сверкнули:

–Зови, мне-то что!

–Прекрасно, – Игорь поманил гостя пальцем. – Тогда двигай в ванну, Полька! Я сейчас принесу сменное белье. И кресло разложу, диван Наталья заняла, ферштейн?

                                                   ГЛАВА 3

Поля вертелась на новом месте не в силах закрыть глаза, хотя только что казалось – она заснет сразу же, как голова коснется подушки. И пожалуйста – бессонница!

Девушка встала и подошла к Наташе. Постояла над младшей сестрой и тяжело вздохнула: что-то с ними будет в городе?

Пока повезло, они встретились с этим странным парнем, принявшим Полю – вот дикость-то! – за мальчишку. Они с Наткой впервые за неделю сыты и спят в чистых постелях, а не на пляже или под эстрадой в парке.

Поля грустно улыбнулась: если честно, детсадовский теремок показался настоящим домом после бегства от местных бомжей, прогнавших их позавчера из парка. Поля вспомнила, как на нее разъяренно кричал оборванный грязный мужичонка, донельзя провонявший мочой и перегаром, и брезгливо поморщилась. Впрочем, он их не тронул, это главное. А его… подельники не догнали.

«Может, они тоже приняли меня за парня? – угрюмо размышляла Поля. – Орали, не поймешь что – «канай», «мотай», половину слов я вообще не разобрала…»

Она подошла к окну и попыталась рассмотреть себя в стекле. Отражение было настолько смутным, что лица Поля толком не разглядела. Одни волосы, облаком стоящие вокруг головы. Даже сейчас, в летних сумерках, они полыхали огнем.

Поля резко распахнула створку и с горечью прошептала:

–Отчим правду говорил – уродина я. Рыжая уродина. И… пусть! Какая есть.

Вдруг вспомнилось, как бритый синеглазый парень там, у реки, обозвал ее «лисой-огневкой». Смотрел на Полю как на тлю и все поддразнивал. Понятно, девушки и он – Саша, кажется? – в Поле не увидел, хоть и была она тогда в платье.

Поля бросила неприязненный взгляд на спортивный костюм: может, она действительно его украла? Вначале спрятала под елку – ну, честное слово, тогда и мысли не мелькало взять его! – а после грозы вдруг побежала к реке. Ужасно не хотелось ехать в город в старом, тесном платье. Подумалось – если горбоносый бросил вещи на поляне, значит, судьба, значит, не сильно они и нужны, раз не стал искать. К чему хорошим вещам пропадать?

И Павка костюм одобрил. Правда, вначале посмеялся. Заявил – в нем пять Поль поместить можно. А потом сказал – все равно он смотрится приличнее, чем Полины выцветшие платья.

Мол, вещь дорогая, сразу видно, а что большая… Сейчас и не такое носят!

Поля смотрела на спящие пятиэтажки, а перед глазами стоял родной дом, построенный папой. Вокруг цвели яблони, посаженные папой, а на коньке крыши в непогоду уютно поскрипывал флюгер, сделанный папой же.

Кусты сирени под окнами, маленькая банька в конце участка, дорожки, выложенные цветной плиткой, лавочка у забора, качели под старой вишней, летний душ в саду – везде папа, папа, папа…

«Зачем ты умер?! – Поля сморгнула злые слезы. – Бросил нас, ушел, теперь тебе хорошо там, наверху. А мы с Павкой здесь никому не нужны, даже маме…»

Поля горько фыркнула: в семнадцать лет превратиться в мальчишку! Другие девушки, если верить книгам, как раз расцветают и становятся настоящими красавицами, а она…

С ума сойти – Аполлинарий! Игорь, получается, и не знает, что такого мужского имени вовсе нет. Просто не существует. Поля случайно оговорилась – и не раз! – а Игорь ничего не заметил.

«Может, к лучшему? – Поля оскорбленно шмыгнула носом. – Останусь парнем, Игорь на меня меньше внимания обращать будет. Вон, отчим Павку куда меньше гонял, чем меня».

Поля озабоченно тронула маленькие крепкие груди и нахмурилась: в спортивном костюме они практически незаметны. А вот когда она в футболке, как сейчас…

Нет, Игорь в самом деле слепой!

«Перетяну их завтра чем-нибудь, перебинтую, – угрюмо решила Поля. – Я читала о таком, только вот не помню где».

 Поля порадовалась, что от сотни – Павка отдал ей заначку отчима, подсмотрел случайно, куда тот прятал деньги – осталось двадцать рублей, как раз хватит на широкий бинт. На первое время он выручит, а потом Поля купит кусок бязи и сошьет себе… ну, что-то типа тугой плотной ленты на пуговичках. Или даже на молнии.

Поля хмуро посмотрела на младшую сестру: «Утром нужно обязательно поговорить с Наташкой, чтоб случайно не выдала. Хотя… может, и не надо. Если все по-прежнему будут звать меня Полей, Натка ничего и не заметит. Поля и Поля… какая ей разница? Сегодня же Натка не поняла, что Игорь считает меня мальчишкой. «Он» и «он» – словно так и надо. Наверное, она слишком мала. Считает – старшие всегда правы».

Поля поправила на сестре одеяло: странно, что Натка доверилась незнакомому человеку, она ведь настоящая дикарка. И мужчин боится как огня, понятно, после отца-то. Обычно шарахается ото всех подряд, а тут… надо же!

«Игорь уйдет в свой институт, – вяло размышляла Поля, – сам сказал – последний экзамен остался, а я сбегаю в аптеку, она рядом, я видела. Куплю на остатки денег Натке хлебушка, а потом… по объявлению схожу. Что, я летом не смогу нянькой подработать? Паспорт с собой, объясню, что в институт поступаю, студенты обычно никакой работой не брезгуют, особенно иногородние, может, и возьмут…»

Поля порылась в карманах и нашла обрывок газеты с объявлениями. Прочла нужное и с сожалением пожала плечами: яснее не стало. Не захотели в объявлении указать, кому именно требуется нянька.

Поля прижалась лбом к прохладному стеклу: хорошо, если совсем маленькому ребенку, она еще не забыла, как возилась с Наткой. Или пусть – очаровательной малышке лет четырех, ну, пяти. А если…

Поля встряхнула головой: какая разница? Нужна работа, и она, Поля, получит ее так или эдак!

Поля выскользнула в коридор и удовлетворенно улыбнулась: она не ошиблась, здесь есть телефон. Значит не нужно идти наугад, в поисках нужного адреса, она утром позвонит и договорится о встрече. Вот только как быть с одеждой?

Поля вернулась в постель. Нырнула с головой под одеяло и грустно усмехнулась: конечно, она спрятала у реки пакет с вещами. Зарыла под кустом, забравшись в самые густые заросли, чуть спортивный костюм не порвала.

Но… как же теперь надеть платье? Запросто можно столкнуться с Игорем, и что тогда? Он тут же выставит ее из дома за вранье и… правильно сделает.

Нет, никак нельзя им с Наткой терять жилье, пока Поля первую зарплату не получит и не снимет где-нибудь комнатку!

Поля помрачнела: конечно, сейчас лето, они снова могут ночевать на улице, но что в этом хорошего? Днем Поле приходится бегать в поисках работы – вчера вон у рынка земляники немного продала – а Натка все это время дрожит где-нибудь на скамейке в сквере, ждет. Она ужасная трусишка, Натка. Правда…

Поля возбужденно засопела. В голову вдруг пришло, что Игорь студент и тоже где-то подрабатывает, сам проговорился. Получается, платить за квартиру одному – ох, как накладно, все-таки две комнаты, не одна. Если Поля предложит вносить свою долю, то кто знает…

Поля наконец заснула. Ей снился папа, и девушка нежно улыбалась.

                                                            ***

Скуратов с детства ненавидел будильники. Всегда хотелось прихлопнуть мерзко орущий агрегат как надоедливую муху. Поэтому ставить его приходилось повыше, чтоб спросонья не дотянуться.

Вот и сегодня Игорь с трудом разлепил глаза и одним прыжком добрался до книжных полок. Прервав гнусный визгливый вопль, он разъяренно потряс часы, но все-таки сдержался и вернул на место. Длинно зевнул и побрел в ванную: лишь холодная вода могла окончательно разбудить его.

После душа Игорь заглянул в заварной чайник и довольно ухмыльнулся: не нужно возиться, это хорошо. Он терпеть не мог процесс заварки. И не любил чай в пакетиках, казалось – он пахнет бумагой. Причем туалетной бумагой.

Жизнерадостно насвистывая, Игорь схватился за высохший обломок бублика и вдруг замер: взгляд его скользнул по двум лишним чашкам.

–О-о, черт! Как я забыл?!

Игорь раздраженно сдвинул брови, припоминая вчерашний вечер: вот это загнал он себя в угол! Повесил на собственную шею двух нахлебников, и что теперь с ними делать?

Недавние планы казались бредом сумасшедшего. Игорь шепотом выругался, не зная, на что решиться. Подумав, пошел хотя бы взглянуть на гостей: вдруг они ему приснились?

Неплохо бы! Эдакий непритязательный кошмар, переутомился, понятно. Все-таки у него сессия, а тут еще и главный редактор сходит с ума на почве трудового энтузиазма.

Игорь осторожно скользнул в комнату и невольно фыркнул: вчерашний пацан – ну и дурацкое же имя – Полька! – с головой забился под одеяло, только рыжая макушка торчала наружу.

Игорь подошел к дивану: малышка спала на животе, сбросив плед на пол, совершенно голенькая.

Его губы дрогнули: в солнечном свете многочисленные синяки показались еще страшнее. Ручки-ножки выглядели тонкими и слабыми с утолщениями в коленях и локтях. Несчастная Натка больше походила на сломанную деревянную игрушку, чем на живого ребенка.

Игорь вспомнил, что вечером «надел» на девочку собственную футболку, обернув вокруг жалкого худосочного тельца раза три, чтоб не свалилась. Обнаружил ее на полу и грустно усмехнулся – выскользнула.

Скуратов окончательно помрачнел: выставить найденышей не поднималась рука. Невольно вспомнилось собственное детство, и Игорь почувствовал себя едва ли не виноватым, настолько безмятежно оно протекало. Правда, тогда-то он так не считал, проблем хватало. Но что это были за проблемы!

Наташа вздохнула во сне и чему-то улыбнулась. Игорь вздрогнул, его вдруг больно задела эта мягкая улыбка на бледном измученном личике.

«Странно, что малышка вообще не разучилась улыбаться, – угрюмо подумал Скуратов. – Интересно, что ей снится?»

Он осторожно прикрыл Наташу пледом и пошел проводить ревизию кошелька. Обнаружил всего четыре сотни и разочарованно присвистнул: до аванса неделя, и как теперь ее прожить?

Игорь зачем-то обшарил карманы джинсов и заглянул в энциклопедию – он иногда прятал там заначку – ничего, ясный пень, не нашел. Прекрасно помнил, как перед пикником извлек оттуда последнюю тысячу на шашлык и другие мелочи.

«Ну, как же, – язвительно усмехнулся Скуратов, – попижонить приспичило! Мол, работаю, да и постарше вас всех… А если не врать, – зло одернул себя Игорь, – то я просто привык сорить деньгами. За четыре года ни копейки не отложил, смысла в этом не видел. Гонорар с последней заказной статьи в ресторане оставил, Надьке пыль в глаза пускал. Зачем, спрашивается, ладно бы она всерьез нравилась…»

Игорь ожесточенно догрызал бублик и прикидывал, у кого можно перехватить деньги. Четыре сотни – копейки, когда на руках два ребенка, да еще босых и голых, не считать же их ветхое тряпье за одежду.

Игорь зло фыркнул: костюмчик, конечно, на Польке приличный, да и дорогой, других вещей маменька не признавала. Но вот сидит он на мальчишке…

Седло на корове выглядело бы лучше!

Игорь допил чай и зачем-то полез в холодильник, будто вчера вечером не все из него выгреб. Увидел на верхней полке почти плоский пакет с остатками майонеза и высохший кусочек сыра. Понюхал и брезгливо поморщился: остро пахнуло плесенью.

Больше ничем холодильник не порадовал, и Игорь окончательно запечалился. Выходило, гостям и позавтракать нечем.

Игорь посмотрел на часы: в магазин не успеть, не хватало опоздать на экзамен, был бы устный, другое дело. А так – влепят «неявку», та же двойка. Маменька точно голову открутит, как раз ждет домой с зачеткой. Никак до нее не дойдет, что сыну двадцать четыре, он давно живет своей жизнью.

Игорь нахмурился: ссориться по мелочам не хотелось. У матери в последнее время что-то сердце капризничало, Светка наябедничала.

–Ладно, труба зовет, – вяло пробормотал Игорь. – Как там? И вечный бой, покой нам только снится…

Полька все так же прятался под одеялом. Свернулся калачиком и не разглядишь сразу, такой же плоский, как младшая сестрица. Только шевелюра на солнце огнем горит, ну и рыжий же парень…

Игорь бесцеремонно дернул за спутанные кудри и зашипел, прижимая палец к губам и призывая к тишине:

–Слушай внимательно, повторять некогда, и так почти опоздал!

Мальчишка сел, непонимающе тараща огромные карие глазищи и кутаясь в одеяло. Лицо его после сна показалось Игорю слишком… нежным, что ли, слишком розовым, с редкими каплями веснушек на тоненьком, слегка вздернутом носике. Пухлые, совершенно детские губы, гладенький подбородок с упрямой ямочкой, ни намека на юношеский пушок на щеках или под носом, прозрачное крошечное ушко...

«Семнадцать ему, – с неожиданным раздражением подумал Игорь, – молоко на губах не обсохло, а туда же – во взрослого спешит поиграть. Навязался, паршивец рыжий,  на мою голову!»

На диване завозилась Наташа, Игорь обреченно вздохнул: что толку злиться? Сам во всем виноват, никто его не просил лезть со своей благотворительностью. Да и сейчас, если уж честно, не просят.

Игорь присел на край постели и зашептал:

–Деньги на кухонном столе, запасной ключ там же, вернусь часам к двум, не раньше. Купишь чего-нибудь к завтраку, магазин в соседнем доме, понял? Потом – Натку, когда покормишь, не раньше! – пробегись по рынку. Прикинь, какую сумму нужно на джинсы, футболку и кроссовки, чтоб не пугать народ в приемной комиссии. Только по минимуму считай, деньги перехватывать придется, я, понимаешь ли, на вас не рассчитывал. Да, Наташке ничего не бери, я с Карелиным после экзамена переговорю, у него племяшка того же возраста, только повыше, не может быть, чтоб все ее тряпки повыбрасывали, из которых выросла…

–З-зачем это, – забормотал Полька, мучительно краснея и пряча глаза, – не надо ничего занимать. Обойдемся, мы с Наткой не нищие, вот заработаю…

–Заработаешь, вернешь, если неймется, – грубовато отрезал Игорь, неприязненно глядя на гостя. – Только учти, бродяжкой тебе нормальную работу не получить. Да и на собеседовании нужно прилично выглядеть…

–Бродяжкой?! – возмущенно округлил глаза Полька. – Да я вполне нормально смотрюсь в спортивном костюме!

–Кто сказал? – хмыкнул Игорь.

–Ну… Павка.

–Тоже мне – эксперт! Рыжий Павка из деревни Сосновка!

–Ты… вы не оскорбляйте, – Полька гордо выпрямился. Одеяло скользнуло вниз, он испуганно подхватил его и пискнул: – Вполне… приличный костюм!

–Мой, – вкрадчиво напомнил Игорь. – Маменькин подарок, чтоб ты знал.

–Ясно, – Полька побледнел. – Вы… хотите его забрать?

–Угадал. Он тебе все равно велик, не заметил? А мне в самый раз. И потом – маменька все же старалась, выбирала…

Полька виновато молчал.

–Ну как, план утвержден?

Полька убито кивнул.

–Постарайся к двум быть дома. Вернусь с деньгами, смотаешься за обновками, вещевой рынок часов до четырех работает. Потом… обговорим остальное, лады? Выработаем, как говорится, правила для совместного существования. Можешь придумать свои пункты. Даже записать, если сумеешь. Бумага и ручки в моей комнате, на письменном столе, ферштейн?

Полька смотрел угрюмо, но возражать не решался, что уже обнадеживало. Игорь легонько шлепнул по рыжему затылку и весело пообещал:

–Прорвемся, не боись. Эх ты, Полька-бабочка!

                                                       ***

Поля сидела, подперев щеку ладошкой, и умиленно наблюдала, как Наташа завтракала.

Манную кашу – с маслом и малиновым вареньем! – малышка ела благоговейно. Каждый раз смотрела на свою ложку как на чудо, смешно жмурилась и вздыхала.

Стаканчик с йогуртом едва ли не пугал ее, Натка время от времени совала туда нос и старательно нюхала. Проверяла, пахнет ли белая смесь неведомым ананасом, как пообещала старшая сестра. А свою половину кекса с изюмом Натка вообще собиралась оставить «на потом». Никак не хотела верить, что получит сегодня и обед, и ужин.

Поля вздохнула, чувствуя себя виноватой: они с Павкой не всегда могли накормить малышку, сами порой по два-три дня крошки во рту не держали, когда отчим запивал. Поля и домой-то в это время не показывалась, хорошо, если мама или Павка разыскивали ее и совали ломоть хлеба.

У соседей Поля никогда из еды ничего не брала. Она не маленькая, чтоб кусочничать, и не нищая. К тому же всегда было стыдно за маму, видела же – соседи ее осуждали, из-за них, из-за детей. А если узнают, что они голодают…

Тетя Нюся давно говорила: детям в любом интернате лучше будет, чем в такой семье. Не понимала, глупая, что Поля в своем доме папу видит. Маму совсем другую помнит – веселую и ласковую, это сейчас у нее вечно взгляд затравленный. А маленького Павку Поля знала когда-то толстощеким, неуклюжим баловнем, даже не верится.

Наташа священнодействовала – ела йогурт. Ясные синие глаза будто подернулись перламутром, стали сонными-сонными, видимо, нелегко малышке далась неделя свободы. А может, она впервые за долгое время наелась по-настоящему. Поля и не помнила, когда сестре в последний раз перепадало горячее.

До кекса дело так и не дошло. Натка спрятала его в карман и прерывисто вздохнула. Она устала и от обильного завтрака, и от впечатлений – столько еды!

Поля умыла сестру. Сунула в руки резинного утенка – Игорь вчера где-то отыскал, Наташа даже спала с ним – и строго сказала:

–Я сейчас сбегаю по делам, а ты поспи. Если проснешься раньше, чем я вернусь, поиграй с утенком. К двери не подходи, никому не открывай. Это город, а не деревня, тут люди всякие, помнишь бомжей в парке?

Натка кивнула, ее глаза испуганно округлились.

–Не забывай – у меня ключи, у Игоря тоже, мы сами войдем.

Поля поцеловала сестру в шелковистую щечку. Сердце замерло, вдруг показалось, что все теперь пойдет хорошо.

Она уложила Наташу. Малышка не сопротивлялась, длинные пушистые ресницы слипались, она уже засыпала.

Поля подошла к зеркалу и горько усмехнулась: действительно похожа на парня, как только раньше не замечала? То ли спортивный костюм виноват, сидит мешком – а сейчас и грудь перебинтована! – то ли волосы неаккуратно подстрижены, то ли дурацкие веснушки слишком заметны – не понять.

«Ну и ладно, – раздраженно фыркнула Поля, – ну и пусть. Зато сегодня джинсы настоящие надену и кроссовки новые, и футболку. Это вовсе не мальчишеская одежда, так все сейчас ходят, я специально к городским девицам присматривалась, чтоб не выделяться».

Поля взглянула на часы: только десять, она тысячу раз везде успеет. И на рынок сгоняет, к вещам приценится, и насчет работы все узнает.

Или лучше не звонить сегодня? Подождать, пока приоденется?

А если место уйдет?! Не одна же она работу ищет! Такую, чтоб особой квалификации не требовала.

Поля заволновалась, не понимая, что хуже – потерять работу из-за собственного ротозейства – чего медлить, раз адрес и телефон на руках? – или из-за внешнего вида, спортивный костюм, в самом деле, великоват.

Поразмыслив, решила рискнуть. Ну, выставят, и что, конец света наступит? Ее могут не взять на работу просто из-за возраста, кому нужна нянька без опыта и рекомендаций? Не местная, да еще и рыжая в придачу...

Поля долго стояла у телефона, репетируя в уме, как и что она скажет. Потом глубоко выдохнула, перекрестилась и набила номер. Трубку взяли сразу же, и капризный девичий голос протянул:

–Да-а?

Мгновенно забыв все слова, Поля хрипло проговорила:

–Я насчет работы звоню.

–Ах, нянькой?

–Да.

–А кто вы?

–Я?

–Ну не я же!

–Я… в этом году школу окончила.

–Ска-ажите, пожалуйста, какое совпадение, – пропели на другом конце провода, – я тоже!

Поля замолчала, не понимая, что еще говорить. Девица нетерпеливо поторопила:

–Дальше-то что?

–Э-э… поработать летом хочу, – еле слышно пробормотала Поля. – Перед институтом. Я, видите ли, иногородняя, мама мне много… посылать не сможет.

–Па-анятно… – незнакомка посопела в трубку и нерешительно спросила: – Сейчас прийти можешь?

–Конечно.

–Тогда беги быстрее, пока я дома. Я тебя с… Софьей Павловной познакомлю.

–С кем?

–С бабкой своей! – раздраженно рявкнула трубка. – Ей решать – подойдешь ты или нет!

–Ясно, – ничего не понимая, пролепетала Поля. – Уже лечу.

–Шементом, милая, шементом! Я  ждать не собираюсь, у меня свиданка!

Поля растерянно послушала короткие гудки и осторожно положила трубку. Заглянула в комнату: Наташа крепко спала, прижимая к груди цыпленка и свернувшись калачиком.

«Куклу ей куплю на первую же зарплату, – горячо пообещала Поля, закрывая дверь на ключ. – И… игрушку мягкую, чтоб спала с ней. И платье самое красивое, лишь бы меня на работу взяли!»

                                                            ***

Нужная улица оказалась у самой церкви, рядом с парком. Поля растерянно вертела головой, она такого еще не видела: казалось бы, частные дома, как в деревне, но какие…

Настоящие замки!

Побольше, поменьше, с башенками и без, одноэтажные, двух-трех или четырех, с верандами вокруг и зимними садами на крышах, за высоченными каменными заборами или за витой чугунной решеткой, с белыми колоннами под старину или ротондами во дворе, с будкой охранника у ворот и просто с домофоном и видеокамерой у калитки… – Поля поежилась, настолько сама она не вписывалась в подобное великолепие.

Ее обязательно прогонят!

Детям из богатых семей нужна совершенно другая няня – со специальным образованием, знанием языков и с опытом. Поля всю школьную библиотеку наизусть выучила, пока спасалась там от отчима зимними ночами, начиталась всякого. Понятно, что старуха – как ее там? Софья Павловна? – тут же выставит Полю за ворота, как только увидит.

Но сдаваться без боя не хотелось – да и что она теряла? – и Поля неохотно побрела к нужной калитке. Нащупала паспорт под курткой – специально для него дома карман с изнанки пришила, чтоб случайно не потерять – и порадовалась, что этот дом не из самых вычурных. Всего два этажа, и охранника нет, только домофон и глазок видеокамеры.

Поля несмело нажала на кнопку и вздрогнула, услышав знакомый голос:

–Ну, чего нужно? Мы не покупаем с рук, иди отсюда.

Поля откашлялась, во рту вдруг пересохло. Глубоко вдохнув, она просипела:

–Это я. Мы договаривались о встрече. Я вам только что звонила.

–Ня-янька?

–Да.

–Ну, милочка, я тебя как-то по-другому представляла…

Поля молчала, стиснув зубы. Сердце билось у самого горла, ладони вспотели, Поля вороватым движением – дурная привычка – вытерла их о брючины.

–Впрочем, мне-то что, – хмыкнула девица, – не я решаю. Проходи.

Что-то щелкнуло, и калитка распахнулась. Поля нервно вздрогнула, ей стало страшно. Она нерешительно шагнула во двор и почти не удивилась, услышав, как за спиной захлопнулась дверь.

Стараясь не смотреть по сторонам, девушка скованно зашагала по дорожке, посыпанной красным песком и обложенной прозрачными зеленоватыми глыбами. Рядом росли странно изломанные карликовые деревья, яркие крошечные цветы густо усыпали клумбы, словно по сторонам дорожки небрежно бросили пестрые восточные коврики.

Поля переставляла ноги будто Буратино, так они одеревенели. С трудом поднялась на крыльцо и толкнула высокую стеклянную дверь. Оказалась в холле и замерла, потрясенная, чувствуя себя жалкой оборванкой в царском дворце.

По широкой лестнице сбежала молоденькая девушка, ровесница, как уже знала Поля. Белокурая, голубоглазая, одетая в лаковую вишневую юбочку, короткий топик без плеч и босоножки на шпильках. Стройная, длинноногая, с высокой грудью и тонкой талией она показалась Поле настоящей красавицей, и это почему-то мгновенно привело ее в чувство.

Поля развернула плечи и выпрямилась, напоминая сейчас оловянного солдатика. Осторожно разглядывая девушку, она пролепетала:

–Меня зовут… Поля. Морозова.

–Ну и имечко! – фыркнула девушка. – Такое же странное как ты сама. А полное как, ну, по документам?

–Аполлинария.

–Кошмар! Я бы повесилась, – убежденно заявила девушка. – Смени пока не поздно.

–А… тебя как зовут?

–Вас, усвоила? Я все-таки почти твой… работодатель!

–Хорошо. Как к… вам обращаться?

–Елена.

Поля кивнула и подумала: странно, что эта воображала не назвала отчества.

Девушка обошла вокруг Поли, как возле новогодней елки. Дотронулась до рукава и неохотно сказала:

–Ничего костюмчик. Только нужно было брать размера на четыре меньше. Да и с ростом ты перестаралась. Ладно! Пойдем, я тебя познакомлю с… Софьей Павловной.

–Подожди… те! – испуганно окликнула Поля.

–Ну что еще? – раздраженно обернулась Лена, успевшая взбежать на десяток ступенек.

–Вы не сказали, к кому пригласили няню. Кто у вас – девочка, мальчик, сколько ребенку лет…

–Ребенку – ха! Впрочем, ты права, она хуже любого ребенка, с чем тебя и поздравляю!

–О чем это вы? – испугалась Поля, оглядываясь на входную дверь.

–О бабушке моей, о ком еще, – зло фыркнула Лена. Помолчала и, понизив голос, добавила: – Это ей нужна нянька. Вернее, она считает – компаньонка. На три-четыре часа в день, чтоб было с кем пообщаться, а то бабушка почти не выходит. У нее что-то с венами или с капиллярами, все время забываю, как эта болезнь называется. Ну… от любых нагрузок сосуды лопаются, та-акие кровоподтеки образуются – жуть чистая. Ба… э-э… Софья Павловна обычно в кресле дни проводит или на веранде сидит, свежим воздухом дышит.