Текст книги "Мужа заказывали? (СИ)"

Автор книги: Габриэлла Риччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Мужа заказывали? – Габриэлла Риччи

1. Любовь зла, или Спрос и закон спроса

– Итак, тема сегодняшней лекции: «Спрос и закон спроса», – я поправила часы на запястье – последняя на сегодня пара. Ну наконец-то! Больно уж день тянется… Так и подмывает вытянуть ноги, съехать по спинке стула и скинуть злосчастные туфли. Останавливает только то, что студенты явно не оценят по достоинству вид меня без лифчика… Лифчик! Боги, какой изверг его придумал? Косточки медленно впиваются в тело, лямки режут плечи… Да это же орудие пытки двадцать первого века! – Записываем план…

Вибрация телефона заставила запнуться, привлекая мое внимание. Девчонки зовут – у Машки на выходных день варенья был, теперь вот, поляну накрыла. Пить я не собиралась, – за рулем, все-таки – но проигнорировать такое событие – явный моветон.

– Так, – вздохнула я, – ребят, мне отойти нужно. Вот вам материал – сидите тихо и конспектируйте. На следующей паре будете отвечать, – я передала рефераты старосте. Впрочем, моментально к ней потянулась очередь загалдевших радостно студентов – приучила же на свою голову, разрешив разок-другой сфоткать и переписывать с экранов гаджетов!

– Беда! – прошипели мне в трубку, едва я вышла из аудитории. Голос принадлежал Лидке – коллеге и закадычной подруге в одном флаконе. – Где тебя носит?!

Да-да, вы не ослышались: Беда – моя фамилия. Любимая фамилия. И жизнь – под стать. Разве что, в последние месяцы все наконец устаканилось, когда мне посчастливилось встретить своего прынца.

«Вот такой мужик! И красивый, и фигурой вышел, и руки золотые, – подмигивала мне Лидка, показывая палец вверх, стоило Антошику помочь ей однажды повесить плазму. – Даром что временно безработный. Ты б держалась за него, Васюра, а то скоро тридцатник стукнет, а мужика все нет». А я и держалась. Как ухватилась за него, так и держалась. И, отнюдь не из-за совета подруги – втюрилась, как девчонка, с первого взгляда. Он в свою очередь ответил взаимностью – что еще для счастья нужно?

– Ползу я, ползу, – я сбросила вызов, каким-то образом находя в себе силы подняться по лестнице – кафедра иностранных языков, где ждали меня коллеги, располагалась на втором этаже.

Я потянулась за дверной ручкой, когда в руке снова завибрировал телефон. «Антошик» – гласила подпись на экране. Вспомнишь говно – вот и оно… Ну ладно, не говно – это я злая как черт, после целого дня в новых туфлях. И все же, что ему нужно? Знает ведь, во сколько освобождаюсь…

– Да, – я приняла вызов.

Ответа не последовало. Вместо него различила какую-то возню и шуршание.

– Антон?

Слух резанул внезапный женский смех. Это еще что за?..

Шорох не прекращался, я попыталась прислушаться… В том, что на том конце провода меня не слышали, не сомневалась – шли пары и я, стоя в коридоре, практически у дверей кафедры, говорила тихо.

– Жду не дождусь, когда ты уже наконец съедешь от этой мымры ко мне, – промурлыкал все тот же голосок.

Это еще что такое? Розыгрыш?! Или Антошка телефон посеял?

– Котик, ты же знаешь: я с ней только ради прописки был… – протянул знакомый голос, вмиг развеивая все сомнения. Не посеял. – Но теперь работу я нашел, и она мне больше не нужна. Так что завтра же я от нее ухожу…

Я сглотнула. Зажала кнопку отбоя, не желая дослушивать. Кажется, на одну симпатичную – да, избытком скромности я не страдаю – девушку сегодня уменьшился спрос… Или не сегодня?

Вот тебе и прынц. Не прынц, а самый настоящий альфонс!

Ну что ж. Держись, любимый!

2. «Чистосердечное признание»

В каких-то неопределенных и растрепанных чувствах я вошла в кабинет. Хотя, нет, даже не так. Я была немного слишком в афиге – лаконично, но как же емко, черт возьми!

Взгляд зацепился за один из столов – тот оказался заставлен подарочными бумажными пакетами, коробками с пометкой «Гусь-Хрустальный» и фаленопсисом в колбе, – и только потом я поняла, что за какие-то полминуты умудрилась напрочь забыть, на кой огородный корень вообще сюда пришла.

– Явление Христа народу! – театрально и совсем беззлобно фыркнула Лидка, разливавшая в этот момент соки по кружкам. И съязвила тут же: – Совесть с утра потеряла, по дороге на работу?

– А? – уточнила я, все еще пребывая в прострации и двинулась на ватных ногах к накрытому столу. В ответ получила укоризненный взгляд и снисходительную улыбку – приятельница покачала головой.

Помнится, на нашем втором свидании Антошик решил выпендриться, произвести на меня впечатление, так сказать. Самозабвенно лобызая мне ручку и глядя на меня огромными, полными преданности глазами, заявил со всей уверенностью: «Я сделаю все, чтобы ты была самой счастливой девушкой на свете».

Счастливой? О, да! Я ж пищу от восторга, писаюсь от счастья просто! Что – по моему дергающемуся веку разве не видно?

Ха! А еще что-то про вечные чувства припоминаю… Любовь до гроба? Да, черт побери! И он с радостью и без особых усилий вбил только что гвоздь в крышку гроба наших отношений. Вернее даже, болт. Огромный, увесистый болт! И не один! Вот что значит: «мужик сказал – мужик сделал!» Это ли не мужик? Только вот проблема заключалась в немного ином: впечатлить меня этой сволочи удалось лишь сейчас, спустя почти четыре месяца знакомства.

– А где остальные? Где виновница торжества? – спросила я из приличия, когда окинув помещение взглядом, так и не нашла Машку. И вообще, кроме нас с Лидкой никого из нашей «секты» не наблюдалось.

– Так пока тебя – черепаху такую – ждали, Маруська так на стуле ерзала в нетерпении, что колготки порвала, вот и убежала в дамскую комнату, – подруга закатила глаза, – а Люська с Натусиком побежали за компанию, ну и помочь чем, в случае необходимости.

Я многозначительно хмыкнула, поведя бровью, – странно, но боли, как и гадкого чувства предательства, не было. Не было ничего, кроме озадаченности на тему о том, как я вообще докатилась до такой жизни, – а затем стащила помидоринку черри. Лидка неодобрительно покосилась на меня, мол: где твои манеры, и поправила тарелки с овощной нарезкой и курочкой-гриль, А потом, видимо, решив что колбасной нарезки маловато будет, резво принялась стругать сервелат.

– Может помочь? – вырвалось у меня машинально.

– Да все уже готово, – отмахнулась подруга и мазнула по мне коротким взглядом: – Ну и?

– Что? – я сосредоточенно прожевывала помидоринку.

Лидка даже нож отложила. И одарила меня сканирующим взглядом:

– Ты чего такая кислая-то? Я же вижу, сама не своя, аж побледнела вся. Или опять скажешь, что не накрашена, как в тот раз?

– Не напоминай, – я поморщилась: воспоминание о давних продолжительных отношениях с однокурсником отдало зубной болью. Как давно это было, а гадкий осадочек остался на всю жизнь. Чего никак не скажешь об Антошике. Вот даже не екнуло… Хотя, может оно и к лучшему, что вот так все складывается? А, пес его знает…

Пес! Мой Ванька дома один. И, как всегда, ждет еду, строго по времени, минута в минуту. Поэтому засиживаться в любом случае не буду…

– Тогда рассказывай: что случилось-то?

– Тебе как – покороче, или в красках? – сардонически усмехнулась я.

– Радужный вариант лучше приберечь на потом, – со скрипом согласилась Лида, через недолгую паузу. Невооруженным глазом видно было, что ее так и распирает устроить допрос с пристрастием безотлагательно, прямо здесь. Но понимая, что я не очень-то горю желанием возводить тонкости своей личной жизни в достояние общественности, она добавила лишь: – Так что коротко и по существу, пожалуйста.

Я поджала губы, раздумывая на ходу, как бы отомстить этому гаду, – пока ничего не надумала, но знала точно одно: я не дам ему себя бросить! – а потом выдала сухо:

– Антошик завел любовницу.

3. Явка без повинной, или Страшная мстя без шанса на амнистию

– Да ты что! – ахнула Лидка, выпучив глаза. Впрочем, моментально переменилась в лице, стоило услышать в коридоре цокот каблучков, и прошипела: – Моську поправь! Дома поговорим…

Я только хотела возразить, что не сегодня, как в следующий миг дверь открылась, и на кафедру ввалились Машка, Ната и Люська.

– Представляете, а он так торопился, – едва не задыхалась от хохота Люська, складываясь пополам, – что резинку снять забыл!.. Прикиньте? Как бахилы забыл! Ой, не могу…

– Хорош ржать! – деланно возмутилась Лидка. – В зеркале себя видели? Макияж в стиле панды. И чего так долго? Хлорку нюхали, что ли? Мы вообще садимся сегодня все-таки, или как?

– Манюня, с прошедшим! – я обняла подлетевшую с тихим визгом коллегу и поцеловала воздух у ее щек, стараясь не морщиться и не кашлять от терпкого до глазной рези парфюма. – Расти большой, не будь лапшой, как говорится, – дурацкая шутка. Никогда мне не нравилась. Оставалось лишь держать морду и надеяться, что никто не различит фальши в моем дружелюбном оскале.

Не то чтобы не было настроения, – оно было, – но градус продолжал стремительно падать.

Уж не знаю, как я досидела до конца пары, но потом, вежливо попрощавшись с продолжившими банкет коллегами, засобиралась домой. Правда, пришлось пускать в ход мощный козырь – голодного одинокого Ваньку в квартире. Но даже это сработало только после того, как обрадовала женщин заявлением о смете на ремонт, которую я обязалась прислать зачинщицам безобразия.

Единственный, наверное, по-настоящему верный – пусть и демографически ограниченный, сути это не меняло! – мужчина встретил меня радостно-тоскливым лаем, в котором мне читалась укоризна, мол: что ты за хозяйка такая, никудышная, раз подопечного на волю судьбы оставила!

Первым делом отсыпав Ваньке сухого корма, только потом скинула куртейку и принялась стаскивать платье. Никаких платьев больше, никаких каблуков! Хотя, платья можно, но редко. А так – любимые джинсы и кеды! И пофиг, что в таком виде теряюсь среди толпы студентов – я ведь туда не красоваться иду, а работать!..

Оказавшись на кухне, машинально потянулась за мясом в морозилку, с понтом, что вечером придет любовь «всей моей жизни», уставший с работы и голодный, как волк. И тут же запихнула обратно – облизнется, говнюк! Пусть вон, любовница его хоть на убой откармливает, а мне такого счастья не надо! Да и лично я не голодна – с девками наелись от пуза…

Так-с… Было у меня где-то в аптечке снотворное, – да, в свои двадцать семь я страдала порой бессонницей! – и слабительное тоже припоминаю… Хотя, пожалуй, обойдусь только снотворным, а то потом убирать за этим кабаном еще… Только этого для полного счастья и не хватает, блин!

Ближе к ночи вернулся мой ненаглядный. С самым невинным видом обслюнявил мою щеку, пока я боролась с желанием остудить его темперамент, приземлив до уровня Ваньки, самым примитивным образом с прямой путевкой в травматологию, и отправился ванную – мыть руки с улицы, как порядочная скотинка.

Улучив момент я шмыгнула в кухню и, разлив по кружкам чай, щедро накапала Антошику волшебных капель. А когда он вошел, с лучезарной улыбкой невинности протянула ему кружку.

– А кофе нет? – пробасил этот мужлан и капризно оттопырил губу.

– Кончился, – пожала плечами я. Знаю: он до такой степени ленив, что и проверять не станет.

И правда – колебался он недолго: взял кружку и грузно опустился на скрипнувший под его тушей стул.

– Ничего мне сказать не хочешь? – переключая канал за каналом, в меру безразличным тоном поинтересовалась я, не удостаивая «любимого» и мимолетным взглядом.

Признайся он мне сейчас, расскажи всю правду, как оно есть – и разойдемся с миром. Возможно…

– А должен? – и так уверенно это произнес, что я на секунду даже засомневалась.

Но лишь на секунду.

– Пей, любимый, – я мило улыбнулась и пододвинула вазочку с печеными.

Через полчаса этот амбал посапывал – и даже похрапывал – мордой в печеных, которые под весом его пустой башки превратились в сплошное крошево. Я же, убедившись, что спит он крепко, перекрестила и встала. Не себя – его. И, засучив рукава, принялась стаскивать из-за стола.

Впрочем, стаскивала его недолго. В какой-то момент этот… эта… моржовая туша с грохотом повалилась на пол, хорошенечко приложившись тыковкой.

Я замерла, ожидая, что вот-вот он проснется… Но Антошик продолжал храпеть, как ни в чем не бывало, и я потихоньку возобновила свои попытки сдвинуть с места это тело.

Твою дивизию! Надо было благоверному устроить на прощанье ужин в постель… А так придется тащить этого недобитого тюленя через полквартиры.

– Ненавижу тебя! Физически тебя тащить даже труднее, чем материально-прописочно-носочно-ликеро-водочно, балласт хренов! – я от души пнула под зад храпящего на полу в позе известного членистоногого Антошика, отчего тот повалился на бок.

Спустя минут двадцать, с горем пополам, но мне все же удалось дотащить его до кровати в спальне. На саму кровать я его при всем желании поднять не смогла бы, да и не убудет с этой жирной жопы на полу без подогрева поваляться…

Порывшись в шкафу, нашла простыни, пару новых скатертей и старые – нафиг вообще хранила? – тюлевые занавески.

Я вздохнула и посмотрела на Антошика…

Ну что ж. Теперь остается дождаться, когда моя монашка продерет свои ясные зенки от сладкого сна младенца. И вот тогда начнется фееричное шоу под названием: «Развод по-русски».

4. Поматросила и бросила, или Легким движением ноги…

Пробуждение вышло более, чем странным.

Для Антошика.

Едва продрав зеркала своей бесстыжей душонки он начал осматриваться. И вместе с наступлением осознанности в его взгляде маячило все большее недоверие. Я же, с самым непринужденным видом сидела на принесенном из кухни стуле и, поглощенная увлекательным процессом, – подпиливанием ноготков – даже не сразу заметила столь знаменательное событие.

– Как думаешь – квадрат, или миндалевидные? – осведомилась задумчиво у Антошки, вытянув руку перед собой и рассматривая полированные ноготки.

– Чего? – он непонимающе похлопал ресницами. – Вась, это че за нах вообще? Какого черта я валяюсь тут связанный?! – и он тут же предпринял попытку разорвать путы. Но получилось лишь дернуться, как у обезглавленной гадюки в предсмертной конвульсии. – И убери этого уродца подальше от меня! – выплюнул, когда недовольный его шевелениями тихо зарычал Ванька.

Скажите пожалуйста! Его царское Величество не признает «чернь»?

Я посмотрела на топчущегося на Антошике пса: потревоженный, он долго кружился, выбирая позу поудобнее и, в конце концов, сел тем, что пониже поясницы, к лицу мужчины.

– Фу, мля! – возопил этот родственник Мавроди, с ужасом взирая на то, что находилось в опасной близости от его лица. – Ва-ас-я-я… Василиса! Убери с меня этого говнодава!.. – заскулил он.

Я понимающе надула губки и качнула головой:

– А мне вот больше квадрат нравится. – И вздохнула, сжалившись над Ванькой: – Вань, не дави… Да не дави ты! Ко мне, мальчик! – хлопнула себя по бедру и послушный мопс отреагировал не хуже надрессированной овчарки.

А этот детина поежился от того, каким ледяным тоном я ответила ему. Хм. Большой бояка? Ай-ай-ай… Но нам это только на руку!

– Ну что, Гюльчатай, может, поведаешь уже мне свою драматичную басню, откроешь истинное личико? – я отложила пилочку, взяла Ваньку на ручки, села поудобнее и уставилась на Антошика: – Я вся – внимание!

Он упорно молчал. И сопел. Сердито. Долго. Очень долго. А потом, когда я, глянув несколько раз на часы, пару раз зевнула, выдал, глядя на меня каменной рожей:

– Сейчас же. Развяжи. Меня.

Я шумно выдохнула и почесала макушку.

– Итак, супер игра! Поехали. Но! Для вас, как для спонсора программы, мы делаем исключение, от которого нельзя отказаться: вместо традиционных трех вопросов – исповедь недопикапера и псевдодонжуана в одном лице. Надеюсь, все понятно? Тогда начнем! – я хлопнула в ладоши.

– Чего-о?! – только и смог выдавить этот кретин, смерив меня ошалелым взглядом.

– Минуту на размышление брать будем? – голосом Якубовича осведомилась я.

– Василиса, хватит строить из себя идиотку! Развяжи меня, чтоб… Чтоб я мог придушить тебя!

– Значит, не будем, – подытожила я и, отпустив пса, встала. – К сожалению, ответ не верный. Но вы не огорчайтесь, в любом случае вы – по-бе-ди-тель! Слышите эти аплодисменты? И пусть коллеги на новой работе обзавидуются – ни у кого нет такого фирменного фингала под глазом, а у вас – есть!

И не успел он – да и я, признаться честно, – толком сообразить, что к чему, как я подскочила и врезала Антошику в глаз. Со всей дури. Вымещая всю злобу, что мелко потряхивала тело первые полчаса, а потом напустила ледяное равнодушие.

– Ыыыыы! – взвыли мы одновременно. Я – хватаясь за ушибленную кисть, а он… Ха!

– Так тебе и надо! – позлорадствовала я, не без удовольствия наблюдая, как он извивается, не в силах даже за морду взяться – руки-то за спиной связаны, – а потом все же сжалилась: – Ладно, горе мое луковое, подберись и садись поудобнее. Сейчас начнется самое интересное.

– Ты больная, – хрипло проскулил Антон, шмыгая носищем, – просто больная… Отмороженная на всю голову!

– Будешь много возникать – содержимое Ванькиного лотка совершенно случайно окажется в твоей дорожной сумке.

– Какой еще сумке?! – всполошился тут же благоверный.

В ответ мне лишь оставалось хмыкнуть и покачать головой. Не ожидал, что решу выставить его за дверь? То-то же, милый. Я ведь не просто так воздух сотрясала, когда говорила, что не дам ему себя бросить. Пусть и мысленно.

5. Все еще «Легким движением ноги…»

– Ты вообще о чем? Дура!.. – сплюнул Антошик, совсем не по-джентльменски. – И объясни уже наконец – что за хрень здесь происходит?!

О чем я? Что происходит? Он еще спрашивает?! Каков нахал!

Но это все, конечно, в лучших традициях жанра, так сказать. Так что возмутило меня далеко не это.

– Ты как меня назвал? – вкрадчиво уточнила я, шагнув ему навстречу.

Антошик вдруг зажмурился, ожидая от меня еще какого-нибудь безумства. И, готова поклясться: даже кулак зачесался – так мне захотелось восстановить симметрию на мужском лице. Но аккурат в этот момент, так некстати для меня – чего не скажешь об обрадовавшемся Антоне – зазвонил телефон. В итоге, пока отлучалась за мобильником на кухню – пыл заметно поутих. К тому же, немного клонило в сон. Что вовсе не значило, что воспитательная беседа по этому поводу отменяется.

Звонила Лидка. Опомнилась, что я уехала без нее – не прошло и года! Ну или банально нажралась…

Я сбросила. Постояла, взвешивая мобильник в руке и раздумывая, как бы лучше всего отбить у благоверного всякое желание претендовать на полквартиры, в случае чего. Нет, ну а что? Он ведь прописан пока у меня, – дуры наивной, – а подложить еще одну свинью – для Антошика как нефиг делать. Ну а чтоб думалось легче, я решила включить музыкальный центр.

В динамиках зазвучала композиция «Stop» в исполнении прекрасной Sam Brown, и в моей голове словно тумблер щелкнул: поняла! Осенило, вать машу!

Встав перед офигевшим и явно не понимающим, что вообще творится Антошиком, я расставила широко ноги и, плавно покачивая бедрами, начала медленно двигаться в такт музыке и блуждать руками по собственному телу. Вверх, неспешно очерчивая силуэт и контур небольшой – но красивой! – груди, обозначая подключичные впадины и ведя мужской взгляд вверх по шее и обратно вниз… Пальцы то и дело как бы невзначай задевали край майки, но не успев оголить живот и наполовину, дразня явно заводящегося Антошку, тут же «случайно» выпускали ткань.

Я улыбалась, откровенно забавляясь и продолжая дразнить Антошика, который, несмотря на все понимание собственного идиотского положения и недавнего «хука» в моем исполнении, умудрился завестись! М-да… Ума не приложу, как еще меня не вывернуло, когда взгляд зацепился за недвусмысленный рельеф пониже ремня джинсов… Это ж с каким посмешищем я жила!..

Но я заглушила горечь, нашла в себе силы продолжать этот цирк с конями. Твою налево! Никогда еще не чувствовала себя настолько по-идиотски…

– А-а-а… Я понял: это такая ролевая игра! – проявил чудеса догадливости Антон. Ну и что, что не совсем верно истолковал мои кривляния под музыку – подумал ведь, мозги напряг, все-таки. А это главное. – Развяжи меня, Вась, – взмолился он, – так хочу поцеловать тебя, и вообще съесть тебя готов!..

Я едва подавила хохот.

Примерно на середине трека, когда сил сдерживать дикий коктейль из смеха и отвращения больше не осталось, я просто прошла к шкафу и, достав ту самую дорожную сумку, с которой он пришел ко мне четыре месяца назад, принялась складывать туда весь его шмот.

Ну, как – «складывать»? Просто кидала, как в мусоропровод (чем не мусор, кстати?). Да и как – «пришел ко мне»? В общем и целом суть, конечно, такая, разве что, ситуация была не столь однозначной, как может показаться… Ну кто же знал, чем обернется желание подзаработать на сдаче комнаты! Я? Да даже и не догадывалась ни о чем таком… А тем более о том, что совсем скоро квартирант превратится в сожителя.

– Ну все, свет очей моих, – закончив с вещами я обернулась и произнесла торжественно: – мы подошли к кульминационному моменту!

И, подавшись к нему, присела на корточки, чтобы… нет, не развязать его, а выудить телефон из заднего кармана джинсов.

– З-зачем тебе мой телефон?! – тут же всполошился Антошик. – Там ничего интересного, зай, можешь не тратить зря свое драгоценное время… Лучше развяжи меня уже наконец, чтоб я сжег тебя в огне нашей страсти!.. – даже слепой бы заметил, как заволновался Антон, стоило его мобильнику оказаться в моих руках.

Да и сжечь ему меня, если и хотелось, то, сомневаюсь, что процедура сия носила романтический характер. Скорее, от нее дурно попахивало крематорием.

– Улыбайся и смотри в камеру… – от моего тягучего голоска Антон поежился. – Сейчас вылетит птеродакти-и-иль…

А потом он просто зажмурился, от серии ослепительных вспышек, жалобно скуля и понимая, что все катится к чертям и, кажется, уже догадываясь о причине.

– Это все из-за Жаннки, да? – разлепив глаза, спросил он с надеждой, в то время как я уже активно работала в «Snapсhat». – Я тебе клянусь, Вась, я тут вот совсем не при делах… Это все она: проходу мне не давала, вешалась на шею все время… Ну, я и не выдержал!.. Вась, прости меня, дурака, а? Давай начнем сначала? Я не хочу тебя терять…

– Жанна, говоришь? – от усердия, с каким я подгоняла искусственный венок, аж язык высунула. – Что ж… Теперь мне хотя бы не придется выискивать три часа ту самую, вероятно, очень счастливую обладательницу ожившего члена на ножках. Хотя, ты ведь наверняка сохранил ее под другим именем? Да и чего мелочиться? Рассылка нам в помощь!.. Готово! – я с довольным видом нажала «Отправить» и помахала экраном перед рожей Антошика. – Думаю, «слесарь дядя Петя» будет сражен наповал, увидев твое бесподобное портфолио. А в корпоративной группе «Аппетитные Булки» наверняка оценят нового сотрудника по достоинству…