Текст книги "Тайны Монетного двора. Очерки истории фальшивомонетничества с древнейших времен и до наших дней"

Автор книги: Г. Польской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

На другой день Обри известил полицмейстера об этой посылке и о том, что 3 марта за посылкой придут отец и сын Янсены. Они пришли, заплатили за услугу 20 рублей, по требованию Обри Эмиль дал расписку в получении посылки. После того как отца и сына задержали, Эмиль заявил полицейским чинам, что хотя посылка действительно адресованы им, но предназначена она третьему лицу. Кому? Эмиль отказался объяснить. По его словам, он не знал о содержимом ящика. Правда, во время обыска в их квартире был обнаружен еще один 50-рублевый билет, но Станислав Янсен объяснил его появление тем, что жена Мелина получила этот билет от неизвестного покупателя.

Эти объяснения не смогли убедить полицию. Обыск на квартире Янсенов и сведения, полученные от многочисленных свидетелей, неопровержимо свидетельствовали – арестованы главные распространители получаемых из-за рубежа фальшивых денег.

Уже давно в разных городах России отмечали появление поддельных, 50-рублевых билетов. К моменту ареста Янсенов их уже изъяли 647 штук на общую сумму 32350 рублей. В день ареста купцов в далекой Варшаве у сына содержателя гостиницы Якуба Шенвица нашли поддельных 50-рублевых банкнот на сумму 100000 рублей. Эксперты Экспедиции Заготовления государственных бумаг (Российского монетного двора) подтвердили, что эти билеты абсолютно идентичны тем, которые были изъяты у Янсенов.

Несколько позже следователь Сумского окружного суда сообщил столичному полицмейстеру, что им обнаружено у инженера-путейца Августа Жуэ 92 фальшивых билета 10-рублевого достоинства. Он ими расплачивался с рабочими. Кроме того, у Жуэ извлекли из-под подкладки сюртука два письма от. Станислава Янсена. В одном из них купец сообщал о «посылке». Значит, 10-рублевые фальшивки также шли из Франции через Янсенов…

Связались с парижской тайной полицией. Ее начальник Клод подтвердил, что французские агенты давно следили за отцом и сыном Янсенами. Одновременно Клод сообщил: по имеющимся у них сведениям Янсены имеют в Санкт-Петербурге сообщницу – модистку по фамилии Акар. И что Риу, в качестве передаточного звена, использован ими впервые, до этого они прибегали к помощи английских дипкурьеров, как бы мы сейчас их назвали.

Получив это сообщение из Парижа, полиция поспешила в роскошный модный магазин на Михайловской улице. Но с 4 марта он был закрыт, а его владелица госпожа Жермен Акар поспешно, за полцены продав свое заведение, уже собиралась с огромным багажом в гавань, на немецкий корабль. Допрос Акар и постоянных посетительниц ее магазина показал, что Янсены выбрали чрезвычайно удобный метод распространения поддельных денег. В самом деле, кто из великосветских посетительниц магазина обратит внимание на сдачу, получаемую из рук весьма любезной, симпатичной француженки. Ну, а если и обнаружится потом, что эти деньги фальшивые, кто из барынь опустится до того, чтобы пойти скандалить или жаловаться в полицию? Фи, какой позор! Куда легче представить себе, что кто-то обманул бедную мадам Акар, а та, по простоте душевной, не очень-то разбиралась в русских денежных знаках. В тех же редких случаях, когда ей возвращали фальшивые кредитные билеты, она их беспрекословно меняла, извинялась и уверяла, что это козни конкурентов.

Со своими модистками Акар была куда менее любезна, когда они выражали неудовольствие тем, что хозяйка рассчитывается с ними фальшивыми деньгами. А те, кто проявлял особую строптивость, как например, Маргарита Дозьер, выбрасывались на улицу.

«Против каждого из русских людей, против всего нашего отечественного рынка, против нашего кредита и против целого общества – ввозом фальшивых бумажек ведется война, – от преступления здесь страдает и отдельная личность и целое общество», – писал А.Ф.Кони. С этими его словами нельзя не согласиться.

Выше мы уже рассказывали о том, что старообрядцы, известные своей приверженностью к строгим нравственным правилам, довольно часто оказывались фальшивомонетчиками-. Их суровое следование всем предписаниям своей церкви оказалось сугубо внешним.

В опубликованных у нас недавно воспоминаниях бывшего руководителя Московского уголовного розыска царской России Аркадия Францевича Кошко, он описывает, как он однажды руководил поимкой фальшивомонетчиков из среды старообрядцев.

Весной 1912 года Кредитная канцелярия (подобие нашего Центрального банка) с тревогой известила полицию о том, что в обращении появились фальшивые сторублевки отличного качества. Чаще всего их обнаруживают в Поволжье и Читинской области.

Когда А.Ф.Кошко получил из Канцелярии образцы фальшивок, он был поражен их совершенством. В сопроводительном письме его просили обратить внимание на следующие обстоятельства: разницу в рисунке «сетки» по сравнению с настоящей и на точку в конце текста, где говорилось о наказании за подделку банковских билетов. На настоящих же банковских билетах точка отсутствует. С одним из этих поддельных сторублевок А.Ф.Кошко пошел в Московский Купеческий банк и попросил кассира разменять его. Кассир, внимательно рассмотрев банкноту (и даже на свет), спокойно положил ее в кассу и принялся отсчитывать разменные деньги.

А.Ф.Кошко, остановил кассира, сказав, что банкнота фальшивая. Кассир рассмеялся и только после того, как посетитель показал свое удостоверение и обратил внимание на злополучную точку, схватился за голову.

Тем временем из разных концов России все чаще и чаще стали поступать тревожные сообщения о появлении фальшивых сторублевок. Надо было принимать решительные меры. А.Ф.Кошко разослал по всем сыскным отделениям Империи необходимые указания и, кроме того, начальству всех тюрем с просьбой сообщить, не находится ли в бегах кто-либо из преступников, отбывающих наказание за фальшивомонетничество.

Из сыскных отделений ничего утешительного не поступило. А вот начальство Читинской каторжной тюрьмы сообщило, что шесть месяцев тому назад бежали два заключенных, приговоренных к длительному сроку за подделки пяти – и десятирублевых банкнотов. Их фамилии: Левендаль и Сиив. Все попытки их разыскать оказались безрезультатными.

Тем временем волна фальшивок то нарастала, то, через несколько месяцев, шла на убыль. Полиция сбилась с ног, но результатов так и не добилась. А.Ф.Кошко пришел в отчаяние. И тут неожиданно на его стол положили донесение от начальника Читинского сыскного отделения, несколько отличающееся от его предыдущих. Хотя поиски сбежавших уголовников пока не увенчались успехом, указывается в донесении, тем не менее целесообразно подойти к этому делу как бы с другой стороны.

«Живут у нас в Чите три брата С, местные золотопромышленники, богатые староверы, пользующиеся всеобщим уважением, – указывается в донесении. – Живут они замкнуто, дел их точно никто не знает. Я, разумеется, никаких улик против них не имею, но считаю своим долгом рассказать о подмеченном мною странном явлении. Младший из этих братьев часто ездит в Париж и всякий раз после его возвращений поддельные кредитки вновь наполняют край. В Чите они не появляются, но распространяются усиленно по округу. Я, было, хотел произвести у братьев С. обыск, но, боясь испортить дело, решил дождаться вашего распоряжения».

Конечно, А.Ф.Кошко немедленно телеграфировал в Читу о том, чтобы обыск ни в коем случае не проводили и уведомил добросовестного читинского служаку о том, что туда немедленно выезжает опытный следователь Н.Н.Орлов.

Три месяца мыкался он по золотоносным приискам края, да и в самой Чите пробыл довольно долго, где ничего достойного внимания, впрочем, не обнаружил. А вот на одном из отдаленных приисков он встретил чалдона» (промывателя золота вручную), который за бутылкой водки доверительно ему сообщил, что два сбежавших из тюрьмы каторжника, побывавших в этих краях сразу же после побега, похвалялись: мы, мол, нашли богатого капиталиста, согласившегося финансировать (чуть не написал «спонсировать») покупку необходимого оборудования для изготовления фальшивых денег. Имени этого капиталиста они не называли. Что же касается беглых, то след их давно простыл. Это было уже кое-что.

Когда же Н.Н.Орлов сообщил, что один из братьев собирается в Париж, А.Ф.Кошко немедленно ответил, чтобы он сопровождал его до Москвы и здесь надзор за ним возьмут другие.

Короче говоря, по просьбе А.Ф.Кошко в Париже к нашим двум россиянам присоединились два опытных полицейских агента. Вначале слежка за С. ничего не дала, кроме, может быть, его неожиданного посещения оперы, чего они, конечно, никак не ожидали от старовера и были очень удивлены этим.

Затем оказалось, что он посетил небольшую, лавку, расположенную вдали от центра, где продавались изготовленные здесь же, в прилегающей к лавке мастерской, дорожные товары: чемоданы, несессеры и прочее. Пробыл он там долго. Уже одно это насторожило. Ведь рядом с гостиницей «Нормандия», где он жил, имелось множество прекрасных магазинов с куда более обширным выбором этих товаров. Тем не менее, его понесло, чуть ли не на окраину города. Странно…

Неожиданно С. ночью скрылся из гостиницы, оставив в номере все свои вещи. Правда, он предупредил, что уехал в Лион и вернется через неделю. Помчавшись в Лион, французские агенты там его не обнаружили. Осталось одно – круглосуточно дежурить у гостиницы «Нормандия». Настроение у русских представителей, конечно, было подавленным. Прозевали.

И вот действительно через неделю С. появился в гостинице с каким-то свертком. В этот же день он поехал к лавочнику, но уже без свертка. Вскоре хозяин вынес и помог С. разместить на экипаже чемодан весьма значительных размеров. Оставив для наблюдения за С. двух французских агентов, наши представители зашли к лавочнику.

Оказалось, что С. уже четвертый раз в этом году приезжал за таким же чемоданом. Хозяин лавки откровенно признал, что у этого чемодана двойное дно. Тут же нашим представителям сообщили, что С. Потребовал счет и заказал билеты на поезд… До границы с Россией его не трогали, но как только он оказался в приграничном городе Александрове, его арестовали. Немедленно был осмотрен чемодан и в нем без труда обнаружили тайник, где лежали 300000 фальшивых сторублевых банкнотов – сумма по тем временам огромная. Напомним, что в ту пору в России ходили «полушки», т. е. полкопеечная монета, на которую можно было кое-что купить, например рогалик.

Господин С, конечно, все отрицал. Его отправили в варшавскую тюрьму (Польша тогда входила в состав России).

Одновременно, А. Ф. Кошко, во-первых, послал телеграмму в Читу с просьбой провести обыск в квартире братьев С. К сожалению, он ничего не дал. И, во-вторых, принялся активно искать «монетный двор». С этой целью в камеру, где сидел господин С. «подсадили» своего человека. Целых два месяца он просидел вместе с фальшивомонетчиком. И хотя ему удалось установить с ним доверительные отношения, но ничего важного в разговорах не узнал.

Когда «подсадке» это ничем не заслуженное (хотя и хорошо оплаченное) сидение в тюрьме надоело, его решили выпустить, но сделать так, чтобы у С. не возникло никакого сомнения в том, что рядом с ним сидел действительно преступник. Все документы были оформлены как положено и на руки выдали справку о его освобождении. И тут С. решил воспользоваться тем, что его сокамерник выходит на свободу и попросил его вынести за пределы тюрьмы и отправить во Францию небольшое письмо. Тот талантливо разыграл комедию, отказываясь взять это письмо, так как боялся, мол, вновь попасть в тюрьму.

В конце концов он милостиво согласился и вскоре письмо оказалось на столе у А.Ф. Кошко. На нем был адрес: – Париж, 25 улица Муни, мадемуазель Гренье. В нем господин С. просил повидать Левендаля и передать ему, что в Ницце все уничтожено и что он сидит в тюрьме. Поэтому мол никаких расчетов не будет.

Письмо вновь запечатали в конверт и отправили по адресу. Одновременно, в Париж послали чиновника К., который уже был там недавно и вместе с С. вернулся в Россию. Трое суток К. следил за мадемуазель, но ничего подозрительного не заметил. Наконец, на четвертый день, когда господин К. собирался самыми плохими словами помянуть свою работу, он был вознагражден – глубокой ночью мадемуазель вышла из своего дома, озираясь по сторонам, быстро перебежала наискосок улицу и скрылась в подъезде довольно неказистого дома. Пробыв там минут двадцать, она вышла на улицу с каким-то рослым, неряшливо одетым типом. Попрощавшись с ним, она юркнула в свой подъезд, а ее спутник направился в сторону центра города.

Летняя ночь всегда коротка, и именно в это время небо посветлело и К. сумел разглядеть лицо этого господина. Сомнений не было – перед ним был, бесспорно, Левендаль. Следуя за ним, чиновник К. заметил дом, в который вошел Левендаль. Пришлось опять, борясь с дремотой, стоять у могучей липы и ждать, что произойдет дальше.

Но ждать пришлось, славу богу, недолго – Левендаль вскоре вышел из дома вместе с человеком невысокого роста, в котором К. без труда узнал небезызвестного Сиива. Подозвав нескольких полицейских, он без труда арестовал бывших каторжников. В полицейском участке они, не запираясь, все рассказали начистоту. По их словам С. помог им бежать, обеспечил одеждой и деньгами, а затем и перебраться во Францию. Затем он же, по частям, перевез в Ниццу все необходимое оборудование, краски, бумагу и дело пошло.

Сначала С. платил аккуратно, но затем стал затягивать платежи. Перед последним приездом С. писал, что едет во Францию в последний раз, после чего уничтожит в Ницце «монетный двор» и, прекратив дело, рассчитается с ними по-царски. Получив письмо, Левендаль поспешил к Сииву с намерением скрыться…

Виновные трое фальшивомонетчиков были приговорены к долгосрочной каторге.

Конечно, власти предпринимали решительные шаги к тому, чтобы побороть фальшивомонетничество. Занимаясь составлением новых программ печатания монет, чиновники министерства финансов буквально с первых же шагов начинали думать об их защите. Так, в записке министра финансов, датированной 1 февраля 1867 года, «О выпуске в народное обращение новой разменной серебряной и медной монеты» читаем: «Для затруднения же подделки необходимо составить новые более красивые рисунки, приняв, кроме других улучшений, для надписей на монете два рода букв: выпуклые и вдавленные. Буквы эти требуют разного способа приготовления, и, следовательно, для выделки фальшивых штемпелей будет необходимо большое искусство».

Необходимо отметить, что помимо большого искусства, производство вдавленных и выпуклых надписей требует еще и сложных технических приспособлений, в том числе и мощного прессового оборудования, которым, конечно же, «дикие» фальшивомонетчики не обладали.

ТЕМНАЯ ИСТОРИЯ

Конечно, международные авантюристы типа госпожи Шампаньоло и господина Сиэса, а также купцов Янсенов и модистки Акар приносили определенный вред своей противозаконной деятельностью финансам страны. Но он не шел ни в какое сравнение с вредом от тех махинаций, которые осуществляли правительства иностранных государств, выступающие в роли фальшивомонетчиков. Их противозаконная деятельность особенно усилилась накануне первой мировой войны.

В это время в огромном количестве появились отлично изготовленные поддельные кредитные билеты 10-, 25-, 50-, 100– и даже 500-рублевого достоинства. Кто их печатал? Если судить по качеству подделок, то, безусловно, речь могла идти только о специалистах высочайшего класса, ибо, как писал министр юстиции И.Г.Щегловитов начальнику департамента полиции, эти фальшивки были отпечатаны «на специально приготовленной бумаге с водяным знаком, тем самым способом, который применялся исключительно экспедицией заготовления государственных бумаг и считался до сих пор безусловно обеспечивающим государственные кредитные билеты от подделок». И тем не менее. Кто же печатал фальшивки? Местные мошенники? Вряд ли. Да и в самой экспедиции охрана была установлена строжайшая. Короче говоря, тайна так и осталась бы тайной, если бы не помог случай.

Во время знаменитого Брусиловского наступления в 1916 году, как известно, был прорван фронт австро-венгерских войск и в русском плену оказалось огромное число пленных. Толковый допрос солдат и офицеров противника мог бы дать важные военно-экономические сведения русскому командованию, но число пленных достигло почти полумиллиона человек, поэтому основное внимание было уделено допросу офицеров. Тем не менее кто-то из тех, кто «фильтровал» низшие чины, сумел извлечь из разговоров с ними нечто чрезвычайно ценное и даже, кто бы мог подумать, государственно важный сюжет.

Сейчас, конечно, трудно сказать, чем привлек внимание австрийский унтер-офицер Йозеф Быстрая, но факт остается фактом – умело построенный допрос позволил установить: его школьный друг Александр Эрдели как-то поделился с ним под большим секретом сведениями о том, что в помещении Военно-географического института в Вене существует строго охраняемая типография, где печатают фальшивые царские ассигнации. Так стало известно, кто занимался этой весьма серьезной финансовой диверсией.

Впрочем, у этой истории, судя по всему, есть продолжение. Внимательное изучение различных печатных трудов, а также архивных данных дает основание утверждать, что был еще один канал, по которому фальшивые русские деньги поступали из-за рубежа. Причем, по-видимому, этот канал располагался очень высоко – где-то весьма близко к… Зимнему дворцу. Вот, например, несколько отрывков из «Стенографического отчета и показаний, данных в 1917 году в Чрезвычайной Следственной комиссии Временного Правительства», опубликованных в семи томах под общим заголовком «Падение царского режима».

Александр Дмитриевич Протопопов, будучи, до назначения министром внутренних дел, товарищем (заместителем) председателя Государственной думы познакомился в Петербурге со спиритом и «магнетизером» Карлом Переном. После визита к этой, в высшей степени подозрительной, личности он узнал, что ему предстоит «блестящая карьера». После начала первой мировой войны американский подданный (а фактически немец) К. Перен был вынужден покинуть Россию. В своих показаниях Чрезвычайной Следственной Комиссии А.Д. Протопопов писал: «4. Еще до назначения своего (министром внутренних дел. – Г.П.) я высказал Бадмаеву[1]1
  П.А. (Жамсаран) Бадмаев – лекарь тибетской медицины. Был очень близок к царской семье до появления Распутина. Занимался коммерцией, выуживал под свои «проекты» у царя огромные средства


[Закрыть] и Курлову[2]2
  П.Г.Курлов – бывший командир отдельного корпуса жандармов и товарищ (заместитель) Министра внутренних дел. В свое время служил вместе с А.Д. Протопоповым в лейб-гвардейском конно-гренадерском полку


[Закрыть] свою догадку: не возит ли Распутин б. царице деньги, которые он берет за свои хлопоты о делах и наградах с разных людей… Теперь, уже в крепости (Петропавловской. – Г.П.), узнав о существовавшей измене сверху и обращении фальшивых денег, мне думается: не возил ли Распутин царице фальшивые деньги, получая их через Мануйлова[3]3
  Н.Ф.Манасевич-Мануйлов – авантюрист и шантажист.


[Закрыть] или кого другого. Не замешан ли тут граф Татищев,[4]4
  Д.Н.Татищев – одно время (в 1915 г.) был командиром корпуса жандармов.


[Закрыть] А.Н.Хвостов[5]5
  А.Н.Хвостов – министр внутренних дел (1915 – 1916 год). Известен как аферист с присвоением более миллиона государственных средств.


[Закрыть] или Симанович…[6]6
  А.С.Симанович – владелец ювелирной лавки в Киеве. Спекулировал драгоценными камнями. Личный секретарь Распутина.


[Закрыть] и нет ли связи между Переном, о котором меня допрашивали, и привозом в Россию этих денег».

«25. В связи с показаниями моими по делу Хвостова и моими предположениями, что он находится в связи с распространением фальшивых денег в России, вспоминая отчет в расходовании 325 тыс. (кажется), который я выдал при допросе своем, у меня является мысль, что на расходы по рабочему движению тратились фальшивые деньги…»

«37. В связи с новым пониманием мною значения дела о растрате А.Н.Хвостовым 1300000 руб., а следовательно, и значения документов по этому делу, надпись Штюрмера[7]7
  Б.В.Штюрмер – с 20.01 по 10.11.1916 г. председатель Совета Министров и одновременно с 03.03. по 07.07. министр внутренних дел и командир корпуса жандармов. Ставленник Распутина и императрицы.


[Закрыть] на одном из отчетов по этим суммам заставляет меня думать, что он в равной с Хвостовым мере причастен к этому делу. Отчеты, которые были мне представлены следователем, мне кажутся теперь отчетами в расхождении фальшивых денег (об обращении таковых в стране я узнал, уже, будучи в крепости, как говорил в своих показаниях, ранее же я этого не подозревал)… У меня является также подозрение, что занятые мною у гр. Татищева под векселя 50000 рублей могут оказаться фальшивыми».

«Подозревая теперь, что Распутин возил бывшей царице и Вырубовой фальшивые деньги и что на фальшивые деньги содержался Серафимовский лазарет, мне приходит мысль, что 15 тыс. рублей, о которых упомянул гр. Татищев могли быть тоже даны фальшивыми деньгами…»

Из допроса генерала Д.Н.Дубенского, историографа царского двора:

«Я помню в каком-то банке говорили о значении Распутина. Мне это говорил довольно значительный человек, член правления банка, кажется, Азиатского. Он говорил: «Вы неправильно смотрите на дело.

Не Распутин, а Манус,[8]8
  И.П. Манус – банкир, финансист, известен не только тесными связями с Распутиным, но и всякого рода темными махинациями на бирже


[Закрыть] ведет всю эту немецкую затею, через него деньги идут, и на эти деньги содержится Распутин. Как же деньги поступали в Россию из Германии, с которой она воевала?

Из допроса бывшего председателя Государственной думы М. В. Родзянко:

«Но определенно ходили слухи, и ко мне приезжали даже какие-то частные люди с заявлением о том, что они знают, что через шведское посольство Распутину передаются большие деньги из-за границы. Так, например, я знаю… что Распутина окружали люди, которые, несомненно, имели связь с заграницей. Потом это подтвердилось…»

Как известно И. П. Манус был одним из самых доверенных лиц Распутина. Этот человек, по словам уже упомянутого Д. Н. Дубенского, известен был в Петербургском высшем свете, как «душа всех друзей немцев».

Таким образом, даже из этих отрывочных выдержек из протоколов допроса следует, что и лица, приближенные ко двору, оказались замешанными в махинациях с фальшивыми деньгами.

Мы можем также с достаточной точностью утверждать, что существовали каналы, по которым фальшивые деньги поступали в Россию. Один из них, судя по вышеизложенному, проходил через Швецию.

Несколько менее ясно, каким образом они попадали к высшим чиновникам: А. Н. Хвостову, Д. Н. Татищеву и некоторым другим. Возможно, что у А.Н. Хвостова, бывшего министра внутренних дел, был свой источник фальшивых денег. И хотя он имел возможность беспардонно воровать настоящие, а не поддельные рубли, отпускаемые в «спец. фонд министерства» (что он и делал, прикарманив полтора миллиона), но, судя по всему, этот министр не постеснялся бы создать и собственный монетный двор. От этого чрезвычайно нечистоплотного человека можно было ожидать все.

Здесь уместно только сделать одну оговорку. Когда А. Д. Протопопов пишет о расходовании фальшивых денег на «рабочее движение», то необходимо, конечно же, помнить, что речь идет об оплате услуг тех «секретных сотрудников» и провокаторов, которые пытались (подобно Р.В.Малиновскому, например), проникнуть в ряды рабочего движения и вредить ему.

С развитием науки и техники росло и искусство подделывания денег, хотя именно совершенствование техники позволяло максимально усложнять рисунок на банкнотах и тем самым затруднить их подделку. Более того, каждое новое изобретение, даже в таких далеких от фальшивомонетничества областях, как, например, радио или даже авиация, использовались преступниками одними из первых.