Текст книги "«Фрам» в полярном море"

Автор книги: Фритьоф Нансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Фритьоф Нансен
«Фрам» в полярном море

В жизни человека необходима романтика. Именно она придает человеку божественные силы для путешествия по ту сторону обыденности. Это могучая пружина в человеческой душе, толкающая его на великие свершения.

Фритъоф Нансен

Жизнь – во имя науки, на благо людей

Нансен был велик как полярный исследователь, более велик как ученый и еще более велик как человек…

Харальд Ульрик Свердруп – норвежский полярный исследователь, геофизик и океанограф первой половины XX в.

Как известно, Северный полюс это всего лишь точка на географическом глобусе нашей планеты, где нет сторон света, кроме юга, где исчезают все параллели, куда сходятся все меридианы. Тем не менее эта точка имеет огромную притягательную силу, хранит тайны не только глубин земного шара, но и околоземного пространства, поэтому ступить на нее и попытаться разгадать эти тайны всегда было делом чести лучших и наиболее отважных представителей человечества. Имена норвежца Фритьофа Нансена, американцев Роберта Пири, Фредерика Кука и Ричарда Бэрда, итальянца Умберто Нобиле, русских Георгия Седова, Отто Шмидта, Ивана Папанина и многих, многих других полярных исследователей, кому сопутствовала удача и кому по разным причинам не повезло, навечно вписаны в страницы истории освоения Арктики, покорения Северного полюса. Их именами названы географические объекты на картах и корабли, им посвящены научные статьи и книги, художественные и научно-популярные фильмы, экспозиции крупнейших выставок и музеев мира. Однако наибольший интерес, на наш взгляд, представляют написанные и дошедшие до наших дней их собственные творения, основанные на дневниковых записях, личных оценках, впечатлениях и размышлениях. Одним из выдающихся в этом смысле произведений является книга Фритьофа Нансена ««Fram» over Polhavet» (1897) («Фрам» в Полярном море»), переведенная на многие языки мира. В нашей стране она была издана в последний раз в несколько сокращенном варианте в Государственном издательстве географической литературы в 1956 г. и выходит в свет ныне – в год 145-летия автора – полностью.

Фритьоф Нансен (Fridtjof Nansen) родился 10 октября 1861 г. в родовой усадьбе Стуре-Фрёен, что когда-то была недалеко от столицы Норвегии Христиании (с 1924 г. – Осло), а позже вошла в черту города, в семье юриста, секретаря суда Бальдура Нансена и баронессы Аделаиды Ведель-Ярлс-берг. По отцовской линии Фритьоф был потомком датчанина Ханса Нансена – мореплавателя, исследователя русского побережья Северного Ледовитого океана, автора большого трактата по космографии, первого бургомистра Копенгагена, успешно руководившего обороной столицы во время войны со шведами, по материнской линии – потомком многих важных и титулованных особ Европы, в том числе графа Веделя Ярлсберга, главнокомандующего норвежской армией во времена, когда король Кристиан V являлся верховным правителем Норвегии и Дании. Полагают, что от матери Фритьоф унаследовал готовность браться за любую работу, силу воли, решительность, смелость, любовь к спорту, от отца – стремление вникать в мельчайшие детали задуманного мероприятия, сознание долга перед близкими, наукой и родиной.

Детство Ф. Нансена прошло в тесном общении с природой – он рос крепким, смышленым, непоседливым и любознательным мальчиком. Его юность – в спортивных состязаниях, где он достиг выдающихся результатов: в 17 лет стал чемпионом Норвегии по конькобежному спорту, а позже двенадцать раз выигрывал первенство страны по длительным лыжным пробегам.

В 1880 г. Фритьоф окончил реальное училище и решил стать военным, но потом раздумал и поступил в столичный университет, где в качестве будущей специальности избрал зоологию.

Весной—летом 1882 г. Ф. Нансен принял участие в плавании зверобойного судна «Викинг» в Гренландском море. Плавание продолжалось четыре с половиной месяца, в течение которых команда судна занималась промыслом тюленей. Будущий ученый и полярный исследователь открыл много нового для себя, но исключительно впечатляющей для него была первая встреча с арктическими льдами. «18 марта <…> к вечеру сообщили о появлении первых льдов, – записал он в своем дневнике. – Я мигом выскочил на палубу… Из мрака выступает что-то белое. Оно растет, растет, становится все белее, сверкает белизною на темном фоне ночи. Это первое ледяное поле, оно приплыло из необъятных ледяных просторов, которые <… > раскинулись там, на Севере, в царстве полярной ночи, озаряемые светом звезд и северного сияния <… > А вот и еще льдины <…>. Но откуда же этот своеобразный хруст и шелест на севере? И этот жуткий свет?.. Настоящий свет!.. На юге небо было затянуто ровной темной облачной завесой, но на севере эта завеса была озарена снизу белым светом, лившимся с севера на запад. Ярче всего он был на горизонте, доходя, однако, до самого зенита. Это было отражение белых ледяных полей на проходивших над ними облаках… Свет усиливается – вокруг нас появляется больше дрейфующих льдин <…>, а затем за облачной завесой, постепенно растаявшей, вспыхнуло северное сияние…»

Это первое плавание в полярных широтах, описанное им на склоне лет в книге «Среди тюленей и белых медведей» (1924), оставило в его памяти неизгладимый след на всю оставшуюся жизнь – внешне безмолвная Арктика приковала его своей своеобразной красотой, особым очарованием и загадочностью. Штормы, грозный натиск ледовых глыб, многочисленные айсберги, вынужденное купанье в обжигающих холодом полыньях – все это воспринималось Ф. Нансеном как должное.

16 апреля Фритьоф нашел среди льдин кусок плавника. Находка была знаковой, поскольку при ближайшем рассмотрении плавник оказался деревом, принесенным вместе со льдом из Сибири. Дрейф, как считал Ф. Нансен, скорее всего «начинается в море, находящемся к северу от Сибири и продолжается здесь с Восточно-Гренландским полярным течением <…> Такой дрейф льдов может быть использован для экспедиции в <…> Ледовитый океан…». Конечно, этот основополагающий для будущих экспедиций вывод по «случайной выборке» был еще недостаточно аргументирован – требовалось солидное подтверждение другими фактами, однако к мысли о дрейфе во льдах с востока на запад молодой ученый еще не раз будет возвращаться. Интерес к океанографии полярных морей, зародившийся во время плавания в Гренландском море, вскоре стал делом жизни Нансена.

Между тем в конце июня «Викинг» со всех сторон окружили льды, начался невольный месячный дрейф, во время которого координаты местоположения судна определялись из астрономических наблюдений Солнца. Нансен со своими товарищами охотился на акул, которые в большом количестве плескались в разводьях вблизи судна, потом появились белые медведи, и вскоре шкура одного из них стала трофеем молодого охотника. Иногда Фритьоф часами делал зарисовки полярных пейзажей, ловил драгой морских животных, пополняя свою зоологическую коллекцию, проводил метеорологические и ледовые наблюдения, измерял температуру морской воды и брал ее пробы с различных горизонтов. Однажды, когда он поднялся в смотровую бочку, то увидел на западе землю. «Да ведь это Гренландия (крупнейший остров в Северном Ледовитом океане, 80 % которого занято покровным ледником мощностью до 3400 м. – Гл.). Горные вершины восточного побережья последней еще неизведанной части этой страны. Новое сильное переживание для юного ума <…>, – писал он. – Цепь горных вершин тянулась с юга на запад и дальше на север. Значительная часть земли покрыта снегом, там, очевидно, много ледников и фирновых полей, но видны также обширные проталины и темные горные вершины <…>. [Путешественники] не раз пытались проникнуть внутрь страны, но ни одна попытка не увенчалась успехом <… > Вот бы <… > пройтись по этим долинам, перевалить через эти горы и ледники, на которые еще не ступала нога европейца! Неужели это невозможно? <… > Невидимый мир притягивал и манил мою душу. Я постоянно размышлял над планами достижения этого берега, к которому многие напрасно стремились…»

16 июля наступил конец ледового плена, капитан приказал развести пары, и «Викинг» лег на курс к берегам Норвегии, к которым он пришел через десять дней.

В 1884 г. Ф. Нансен получил приглашение от директора Бергенского музея Д. Даниельсена– видного норвежского ученого и общественного деятеля – занять вакантную должность консерватора отдела зоологии. Переехав в Берген, он всерьез и, казалось, надолго посвятил себя науке. «Я теперь прилежно тружусь, – писал он своему стареющему отцу, – причем с удовольствием, потому что чем больше углубляешься в науку, тем она интереснее…» Одновременно с работой в музее Ф. Нансен немало своего времени посвящал литературе и рисованию. Так, художник Ширц, у которого он брал уроки акварелей и рисунка, считал его настолько талантливым, что настойчиво уговаривал бросить науку и посвятить себя живописи. Надо сказать, что Фритьоф науку не оставил, зато многие великолепно выполненные им рисунки стали украшением его книг и научных работ. Позже они составили экспозицию Полярного музея норвежского города Тромсе (в апреле—декабре 2005 г. 52 картины «художника и писателя Фритьофа Нансена» смогли посмотреть россияне – жители Мурманска и Архангельска).

В том же 1884 г. из газетных сообщений Ф. Нансен узнал, что из второй экспедиции в глубь Гренландии возвратился профессор Стокгольмской академии барон Н. А. Норденшельд – известный полярный исследователь, впервые ступивший на лед этого острова еще в 1870 г. Пройдя по ледяному щиту около 120 км, он всегда встречал удобную для лыж снежную поверхность. «Как молния пронеслось в моем мозгу, – вспоминал Ф. Нансен. – Экспедиция на лыжах от одного берега до другого…» Скоро был готов план путешествия, но разработчик не спешил с его осуществлением – проводимые научные исследования только что начали давать результаты, да и детализация плана требовала немало времени.

В Бергене Нансен получил прекрасную научную школу, общался с интересными людьми, у которых набирался жизненного опыта и знаний, так пригодившихся ему впоследствии. В 1885 г. была издана его первая монография «Материалы к анатомии и гистологии мизостом», которая была удостоена золотой медали. Награжденный, однако, попросил выдать ему медаль в бронзе (в те годы это было принято не только в Норвегии), а на разницу в ее стоимости, взяв отпуск, поехал в Италию стажироваться на знаменитой биологической станции в Неаполе. Образцовая постановка исследований на этой станции поразила молодого ученого, и он загорелся идеей создать подобную же в Норвегии. Заметим, что спустя несколько лет его идея была претворена в жизнь.

В Италии Фритьоф Нансен провел весну и часть лета 1886 г., а вернувшись, с прежним рвением продолжал свои занятия в Бергенском музее. В том же году была опубликована его новая научная работа «Построение и связь гистологических элементов центральной нервной системы», а к концу 1880-х гг. он уже был известен в ученом мире и дважды получал приглашения из Америки продолжить там свои научные занятия. «Нансен в течение каких-нибудь пяти лет успел заявить себя в области биологии весьма значительными трудами… – писал в 1895 г. профессор М. Ретциус, выдающийся шведский гистолог. – Он, верный своей широкой натуре, всегда брался за крупные и трудные проблемы и сразу направлял внимание в самую суть дела. Словом, для всех тех, кому случалось ближе познакомиться с личностью Нансена и его трудами, ясно, что если бы неудержимое стремление к великой цели – к исследованиям на Северном полюсе – не отвлекало его от занятий биологией и он со свойственной ему энергией и упорством продолжал бы свои столь талантливо и счастливо начатые исследования, то, наверное, обогатил бы биологию еще многими и ценными трудами…»

Однако кабинетная деятельность, хотя и чрезвычайно интересная, но зачастую малоподвижная, не могла удовлетворить кипучую, полную надежд и планов натуру молодого ученого – просторы арктических морей, которые он повидал, плавая на «Викинге», ледяной покров маячившей в тумане Гренландии стояли перед глазами и неудержимо манили к себе. Но между рождением замысла и его претворением в жизнь прошли годы, в течение которых Нансен основательно изучал историю исследования Гренландии и вносил поправки в первоначально составленный план. «Прежние путешествия во внутреннюю часть острова, покрытого исполинским куполом материкового льда, показали, что его пересечение связано с огромными трудностями, – писал В. М. Пасецкий, видный отечественный историк освоения полярных стран, автор научной биографии Фритьофа Нансена. – Прежде всего, экспедиции, выходившие с запада, не могли рассчитывать найти приют и помощь на восточном побережье Гренландии. Даже если бы путешественникам удалось выйти к Датскому проливу, им пришлось бы возвращаться тем же путем к поселениям на западном берегу. План Нансена отличался тем, что он поставил перед собой задачу пробиться через дрейфующий лед к восточному побережью Гренландии, затем подняться на ледяной купол и предпринять поход через плато к поселениям на западном берегу. При этом пересечь ледниковый щит предстояло всего один раз…»

Этот план, конечно, был рискован, для успешного осуществления плана требовалась дальнейшая его шлифовка с учетом советов и мнений авторитетных, хорошо знакомых с Гренландией ученых.

Прежде всего Нансен отправился в Стокгольм, где через посредство своего земляка, профессора В. Г. Броггера, он намеревался встретиться с бароном Н. А. Норденшельдом. Об этой встрече В. Г. Броггер вспоминал так: «Когда я пришел в свой рабочий кабинет в Стокгольмском минералогическом институте, смотритель сказал мне, что меня спрашивал какой-то норвежец. Оказалось, что он не оставил визитной карточки и не назвал себя <…> Затем появился и сам Нансен. Высокий, стройный, широкоплечий силач, так и дышащий здоровьем и молодостью… [Белокурые] волосы откинуты назад с широкого лба; одежда порядочно потертая. Он прямо подошел ко мне и, протягивая руку с какой-то своеобразной приветливой улыбкой, сам представил себя. «Вы собираетесь пересечь Гренландию?» – сказал я. «Предполагаю», – [ответил он].

Я смотрел на него во все глаза: невыразимо уверенный и внушающий доверие взгляд и добрая улыбка на резко очерченном мужественном лице. По мере же того, как он говорил, – несмотря на то что обращение его оставалось таким же простым и, пожалуй, даже показывало, что он несколько стесняется, – он как бы вырастал в моих глазах… План его – пройти на лыжах от восточного берега [Гренландии] до западного, показавшийся мне сначала ни с чем не сообразной выдумкой, стал во время беседы казаться мне наиестественнейшим делом <… > Мало того: я вдруг проникся непоколебимой уверенностью: да, конечно, он пройдет! Это так же верно, как то, что мы сейчас сидим и беседуем с ним! «Отправимся сейчас же в академию к Норденшельду», – предложил я. И мы отправились…

Норденшельд находился в этот час по обыкновению в своем физическом кабинете. Я представил ему своего спутника: «Консерватор Бергенского музея, Нансен. Он решил совершить переход через материковый лед Гренландии… Но прежде ему хотелось бы побеседовать немножко с тобой…»

Перед Норденшельдом как будто взорвали бомбу. Первоначально ласковое, но несколько рассеянное выражение исчезло с его лица, он весь превратился в слух и внимание и словно мерил молодого гостя глазами, чтобы рассмотреть, что он за человек. Затем он вдруг весело вымолвил: «Могу подарить господину Нансену пару прекрасных сапог. Да, я нисколько не шучу. В таких случаях крайне важно обеспечить себя первоклассной обувью».

Лед был сломан. Нансен начал развивать свой план. Норденшельд слушал, время от времени скептически кивал головой и ставил какой-нибудь вопрос. В общем, план Нансена представился ему, – насколько я понял, – хотя и очень смелым, но не безусловно невыполнимым. Видно было, что <… > личность Нансена с первого же взгляда произвела на него сильное впечатление, и старик тут же изъявил свою полную готовность содействовать молодому смельчаку советами и своей опытностью <… > Несколько дней спустя Нансен уехал в Христианию, увозя с собой немало важных указаний и убеждение в полном понимании и сочувствии со стороны знаменитого исследователя полярных стран…»

Вскоре после этого свидания Ф.Нансен возбудил через Норвежскую академию наук ходатайство перед правительством об отпуске ему необходимых на экспедицию 5 тыс. крон. Свою докладную записку он закончил словами барона Н. А. Норденшельда: «Исследование природы Гренландии имеет столь большое и фундаментальное значение для науки, что в настоящее время едва ли можно указать на более важную задачу для полярной экспедиции, чем изучение внутренней части этой страны…» Но правительство, как, впрочем, и поднявшая шумиху пресса, не одобрила план Ф. Нансена, и в средствах ему было отказано. Помощь неожиданно пришла извне: датский коммерсант А. Гамель выделил Фритьофу Нансену необходимые деньги.

В январе 1888 г. в журнале «Природа» Нансен опубликовал план экспедиции, который был поддержан Христианийским университетом, и начал деятельно готовиться к своей экспедиции. Будучи человеком изобретательным, он сконструировал и лично испытал легкие лыжи, эластичные сани, особые алюминиевые кастрюли, в которых при лютых морозах можно было быстро приготовить еду на примусе, усовершенствовал спальный мешок и одежду для длительных переходов. Кроме того, он закупил и лично проверил на работоспособность комплект необходимых научных инструментов: секстант и четыре пары полухронометров – для астрономических определений местоположения экспедиции; небольшой теодолит – для геодезических измерений и съемок местности; диск пеленгования с тремя компасами – для определения магнитного склонения; три барометра-анероида и гипсотермометр – для определения атмосферного давления и высот точек рельефа; пять карманных компасов – для ориентировки в пути; различные термометры – для определения температуры воздуха и воды. Существенную помощь в подготовке экспедиции оказал Ф. Нансену датчанин доктор Г. Ринк – исследователь и большой знаток Гренландии, считавший, впрочем, как и большинство других, его предприятие крайне рискованным.

Одновременно с подготовкой к экспедиции Нансен завершал большое исследование «Нервные элементы, их построение и связь с центральной нервной системой асцидий и миксины глютинозы», которое готовил в качестве докторской диссертации. Ее защита состоялась 28 апреля 1888 г. – за четыре дня до отъезда в экспедицию. «Высказанные Нансеном в его докторской диссертации идеи были настолько новы и оригинальны, что почтенные оппоненты просто ничего не поняли, – писал впоследствии профессор В. Вереншельд. – Тем не менее степень доктора была ему присуждена. Утверждают, что это было сделано только потому, что Нансен отправлялся в Гренландию, где неминуемо должен был погибнуть. В таком случае присуждение степени доктора даже недостойному не имело большого значения, не все ли равно!..»

Впрочем, недружелюбное отношение маститых ученых к результатам исследований не особенно задевало самолюбие Фритьофа – он был уверен в себе и, как ему казалось в 27-летнем возрасте, по большей части прав. Характер-то у него был, как говорится, не сахар. Что касается оценки работы, то по обоснованному утверждению С. А. Хоркиной – отечественного историка географии и полярных исследований, «современные норвежские биологи считают, что диссертация Нансена во время защиты получила вполне объективную оценку, хотя чисто анатомические данные, приведенные им, были действительно оригинальны и интересны…».

К этому времени план Гренландской экспедиции и ее всестороннее обеспечение были продуманы до мелочей. Нансен отдавал себе отчет в том, что самый ничтожный промах в подготовке похода может привести к тяжелым последствиям, возможно даже роковым. «Я всегда предвидел, по крайней мере, в пять раз больше, чем на самом деле осуществлялось, – говорил он своему другу, художнику Э. Вереншельду. – Секрет вождя и заключается в том, чтобы учесть все <… > возможности; ничто не должно явиться неожиданным…»

Как уже отмечалось, планом предусматривалось пересечь Гренландию от безлюдного восточного побережья до населенного западного берега. Этим Ф. Нансен отрезал себе путь к отступлению, что, кстати, было его излюбленной тактикой в течение всей жизни. «Я был всегда того мнения, что столь хваленая «линия отступления» есть только ловушка для людей, стремящихся достичь своей цели, – сказал он в 1926 г., в своем выступлении перед студентами – выпускниками университета Сент-Эндрю в Шотландии. – Поступайте так, как дерзал я: сжигайте за собой корабли, разрушайте позади себя мосты. В таком случае для тебя и твоих спутников не останется другого выхода, как только идти вперед. Ты должен будешь пробиться, иначе погибнешь…»

В Гренландской экспедиции участвовало, кроме Ф. Нансена – «вожака, первого среди равных», еще пять человек, в том числе О. Свердруп – в недавнем прошлом капитан судна, в будущем знаменитый полярный исследователь, О. Дитрихсон – старший лейтенант пехоты, К.Кристиансен – крестьянин и еще два лопаря (так в XIX – начале XX в. называли саами, один из северных народов). Это были крепкие, надежные и не робкого десятка люди. 11 июня 1888 г. норвежское промысловое судно «Язон» подошло ко льдам берегов Гренландии, где путешественники тщетно пытались высадиться – над морем со всех сторон свисали огромные и неприступные ледовые обрывы, а море у берегов надежно охраняли многочисленные айсберги. Сойти на остров, в фьорде Умивик, участникам экспедиции удалось только через два месяца. До того времени шли шлюпками по чистой воде и дрейфовали на льдине. Отсюда 15 августа – после праздничного горячего обеда, метеорологических наблюдений и произведенной съемки окрестностей О. Дитрихсоном – началось пересечение Гренландии. День за днем, сгибаясь под ураганным ветром, нередко через ледяные горы, участники экспедиции тащили пять саней, на которых размещалось около 600 кг груза, а вечерами, измученные до крайности, заползали в палатки, чтобы подкрепиться и выспаться. О тепле не могло быть и речи – температура в палатке утром падала до -40 °C. Иногда путников надолго накрывала беспросветная пурга, и приходилось терпеливо ждать отступления ненастья.

5 сентября экспедиция, двигаясь по ледяному покрову и определяя по счислению пути длину дневных переходов, а по наблюдениям Солнца – свое местоположение, достигла высоты 2716 м над уровнем моря (максимальная высота около 3700 м находится в хребте Уоткинса на горе Гунбьёрн, расположенной на востоке Гренландии), а 24 сентября – бесснежной земли. «Итак, мы пересекли, наконец, страшный материковый лед, – записал в свой дневник Ф. Нансен. – Впереди простиралась обнаженная земля, прорезанная долинами… Нельзя выразить, что значит почувствовать под ногами землю и камни, пережить блаженство, ощущая, как ноги мнут поросль, и вдыхать изумительный аромат травы…»

Теперь оставалось только одно– найти путь к людям. Наиболее оптимальным, ведущим к поселению Годтхоб – административному центру острова, оказался морской маршрут. 29 сентября первыми по нему на лодке пошли Нансен и Свердруп. Ночевали на уступе скалы, ночь была тихая. «Вдруг все понеслось в стремительном вихре через небо, а затем в вышине, над головой образовался крутящийся огненный сноп, – вспоминает Ф. Нансен. – Глаза слепило от сильного света. Но вот пламя уменьшилось. Свет мало-помалу угас и только отдельные матовые световые туманности плавали по усыпанному звездному небу…» Такой красоты и яркости северного сияния Фритьоф Нансен не видел ни раньше, ни позже. Изучение этого природного явления станет одной из важных задач его экспедиций.

3 октября путешественники достигли поселка Херрихут, расположенного недалеко от Годтхоба, в котором уже в составе всей экспедиции были вынуждены остаться на зимовку. Там, ожидая корабль из Норвегии, Нансен начал писать книги о своей первой ледовой экспедиции – «На лыжах через Гренландию» (1890) и о быте эскимосов – «Жизнь эскимосов» (1891).

В конце мая 1889 г. путешественники вернулись в Норвегию. На родине их встретили с большим торжеством. Впереди и сзади парохода, на котором они находились, шли военные суда. «Нансен стоял у борта в своей серой одежде, успевшей изрядно запачкаться в хижинах эскимосов, – писали в своей книге о нем В. Броггер и Н. Рольфсен. На его долю выпало счастье показать всему миру мужество и самоотверженность того народа, который выслал столько сынов в безвестную гибель в полярных морях. Для большинства толпившихся на пристани людей Нансен был викингом, связывавшим саги отдаленного прошлого с сагой вчерашнего дня <…> Нансен являлся для них олицетворением национального типа…» Действительно, со времени возвращения из Гренландии Ф. Нансен оставался национальным героем до конца своих дней, таковым он является и по сей день.

По оценке профессора В. Ю. Визе – российского исследователя Арктики, автора одного из лучших биографических очерков о Фритьофе Нансене– научные результаты Гренландской экспедиции относились главным образом к области физической географии. Полевые наблюдения, выполненные Ф. Нансеном и его спутниками во внутренней части Гренландии, куда до них не проникал ни один путешественник, имели цену открытия. Большая часть из них была обработана профессором Г. Моном – знаменитым норвежским метеорологом. По его косвенным оценкам, толщина щита характеризовалась величиной около 2 тыс. м (в 1930 г. этот результат был подтвержден непосредственными измерениями, впервые выполненными сейсмометрическим методом в ходе экспедиции профессора А. Вегенера – автора известной гипотезы возникновения континентов и океанов в результате разрыва и перемещения материков). Кстати, по свидетельству участников экспедиции, поверхность Гренландского щита, вопреки предположению некоторых ученых, оказалась не прерывистой, а сплошной и не ледяной, а снежной. Г. Мон вычислил также среднегодовую температуру воздуха Гренландии на высоте 2 тыс. м – она составила -25 °C. По его расчетам в зимнее время температура в центральной части острова должна была падать до -70 °C. Надо сказать, и этот результат был также подтвержден А. Вегенером – им было зафиксировано минимальное значение температуры -65 °C. Так экспедиция Ф. Нансена открыла второй «полюс холода» северного полушария, лежащий в центральной Гренландии (первый находится в России, в районе Верхоянска и Оймякона, где по современным данным абсолютный минимум температуры составляет -71 °C).

Богатые научные материалы по геодезии, земному магнетизму и климату проанализировал А. И. Воейков – известный русский географ и климатолог, назвавший Гренландскую экспедицию Ф. Нансена «одним из самых достопамятных путешествий последнего времени».

В целом же научные данные, собранные в ходе экспедиции, показали, что атмосферные процессы земного шара еще далеко не изучены и что географов и геофизиков ждут великие открытия. Это хорошо понимал Нансен – именно тогда он и решил предпринять экспедицию в Полярный бассейн, к Северному полюсу.

За успешное осуществление Гренландской экспедиции Фритьоф Нансен был удостоен двух высоких наград: шведское Общество антропологии и географии вручило ему медаль «Веги» (1889) – высшую международную награду за выдающиеся географические путешествия, а Королевское географическое общество в Лондоне – медаль Виктории (1891). Заметим, что обе эти медали присуждаются в редких случаях и только за выдающиеся заслуги.

По возвращении из Гренландии Нансен занял скромную должность хранителя зоотомического кабинета при университете в Христиании. Осенью 1889 г. он женился на Еве Сарс – красавице, певице, спортсменке, дочери известного зоолога М.Сарса. Позже Ева родила Фритьофу шестерых детей, из которых до взрослого возраста дожило четверо.

В честь своей первой дочери – Лив – Фритьоф назвал один из островов Белой Земли (группа островов на северо-востоке Земли Франца-Иосифа), а рядом лежащий остров был им назван островом Евы (на российских картах эти два острова, соединенные небольшим перешейком, носят одно название – Евалив). Однако долгой и счастливой супружеской жизни у Нансенов не получилось – в 1907 г. Ева скончалась от тяжелой скоротечной болезни.

Но впереди еще было 18 лет совместной жизни, и на второй день после свадьбы молодые отправились в путешествие по Европе, во время которого Фритьоф читал лекции о своей Гренландской экспедиции в Швеции, Германии, Голландии, Англии и Франции. Вернувшись, он принялся за устройство «домашнего очага». По его указаниям недалеко от Христиании, в Люсакере, была выстроена небольшая вилла, внутреннее устройство комнат и вся обстановка которой были выдержаны в древненорвежском стиле. Фритьоф Нансен назвал свою виллу «Годтхоб» – в память об эскимосском селении, где ему пришлось провести целую зиму.

Между тем женитьба, свадебное путешествие и домашние заботы не смогли изменить характер и планы отважного путешественника. Как вспоминают его друзья, еще сватаясь за Еву, жених предупредил ее о том, что ему «надо будет отправиться к Северному полюсу». Невеста не возражала.

К тому времени Нансен вынашивал план новой научной экспедиции теперь уже в центральную часть Полярного бассейна. Идея плана, как уже отмечалось, впервые сформировалась во время плавания на «Викинге», но получила реальное подтверждение в возможности ее осуществления только 30ноября 1884 г., когда в норвежской газете «Моргенбла-дет» была опубликована статья профессора Г.Мона. В ней было сказано о находке на юго-западном берегу Гренландии предметов, принадлежавших экспедиции лейтенанта американского флота Дж. де Лонга (опись провианта, скрепленная собственноручной подписью лейтенанта; список лодок экспедиционного судна «Жаннетты»; пара непромокаемых брюк с фамилией одного из членов экипажа и др.). Напомним: 6 сентября 1879 г. при попытке отыскать северо-восточный проход в арктических водах шхуна «Жаннетта» была затерта льдами вблизи острова Геральда и унесена на северо-запад, а 13 июня 1881 г. раздавлена льдами к северо-востоку от Новосибирских островов. Экипаж по льду двинулся на юг, к материку. В пути Дж. де Лонг и половина его спутников погибли.

Появление предметов с «Жаннетты» у берегов Гренландии Г. Мон объяснил существованием в Полярном бассейне течения, которое идет от Новосибирских островов к Гренландии через полюс. По его мнению, на одной из дрейфующих льдин эти предметы и были принесены с востока на запад. Фритьоф Нансен, ознакомившись со статьей Г. Мона, еще более утвердился в мысли о том, что это течение можно использовать для достижения центральной части Арктики, а может быть, и Северного полюса.